Алое Древо

      Эльфы, жившие долго и обособлено, редко пересекались с другими расами, практически не покидая своих поселений. У них не имелось на это причин. Они не понимали и часто даже презирали остальных существ: меркантильных, амбициозных и агрессивных. Жаждущих крови, сражений, богатства и власти. Для эльфов всё это было чем-то чуждым, низменным и презренным. Слишком варварским, в сравнении с их образом жизни и мышлением, возвышающим их над другими расами.       Так по крайней мере считали они, живя в мире с природой, лесными зверьми и довольствуясь тем, что они имели. Эльфы не жаждали большего, отрезанные от мира и довольствующиеся собственным маленьким мирком под защитой Ветви Мирового Древа, которая не позволяла так просто найти их поселения, скрытые иллюзиями, магией и силой Элементалей. Они гордились этой связью с природой, Мировым Древом, процветая в гармонии с окружающим их миром.       И что-то, что выбивало их из этого состояния, сталкивая с другими живыми существами, пришлыми и настроенными явно агрессивно, вызывало у эльфов недовольство. Не настолько, чтобы идти с этими существами на контакт, но достаточно, чтобы внимательно за ними следить, не желая позволять чужакам рушить их идеальный, мирный мирок. Таким образом у них оставалась иллюзия надежды на то, что незваные гости на их горе вскоре покинут её, но, увы, зверолюди племени волка и люди с тяжелыми порочными аурами не спешили уходить, обосновав на одном из склонов свой лагерь.       Они отличались от других существ, просто проходящих мимо и не желающих задерживаться. И вскоре эльфы поняли почему, кривя лица в презрении и не собираясь вмешиваться. Люди снова воевали друг с другом, убивали друг друга и окрашивали землю кровью. Это совершенно не касалось жителей деревни эльфов, и они пустили всё на самотёк, не желая иметь с этой низменной расой ничего общего. Им было всё равно, единственное чего они хотели, это чтобы чужаки покинули их гору и вернули мир и покой на эти земли.       Но они не сделали этого. Более того, пришедшие на Гору Десяти Пальцев люди принесли беду и энергию смерти на эту землю, с болезненными криками зверей, словно под гипнозом стекающимися в одно место. И игнорировать подобное эльфы уже не могли, полные гнева и раздражения. Они собирались избавиться от своей проблемы, избавиться от людей, пришедших сюда, чтобы чинить хаос, боль и кровь, окрасившие до этого белоснежный снег в красное и чёрное.       Все люди были для них врагами. Люди и зверолюди, сражающиеся на одной из сторон, яростные и злые, совершенно не заботящиеся об ранах и травмах. Единственное, чего они избегали - мёртвой маны, нападая на людей, охраняющих обозы, с желанием убить как можно больше врагов на своём пути. Но их теснили. Животные, будто сошедшие с ума и скулящие от боли в их истерзанных энергией смерти телах, продолжали кидаться, с сосудами мёртвой маны, прикреплёнными к их спинам и бокам.       И когда эльфы вмешались с Элементалями на своей стороне, первыми, на кого они напали, были люди, управляющие зверьми и распространяющие мёртвую ману на своём пути. Но это не значило, что они заботились хоть о ком-то ещё, сосредоточенные на избавление от угрозы на их пути. Вот только эльфы недооценили ситуацию, не ожидая чужой тактики не заботящейся даже о союзниках. Они никак не могли ожидать взрыва на ближайшем пике, заставившего массы снега вздрогнуть и понестись вниз, сметая всё на своём пути.       После этого всё перевернулось слишком быстро, и вот уже несколько зверолюдей сражаются с ними, с людьми, облачёнными в чисто чёрную одежду, без каких-либо опознавательных знаков. И сражались они вместе настолько слажено, что казалось словно для них не имелось ничего более простого и привычного, кроме как прикрывать спины друг друга. И пока волки в состоянии берсерков убивали своих врагов, убийцы не позволяли укротителю подойти к ним достаточно близко, меняя направление движения товарищей своими атаками и действиями. Эльфам оставалось только подстраиваться под их стиль боя, пока не желая трогать существ, так яростно сражающихся с ними против людей, отравляющих зверей и природу своими действиями.       А затем с ещё одного склона начала сходить очередная ловина. Паника вспыхивает в рядах не только людей, но и эльфов, недовольных и не знающих, чего ещё ожидать. Вот только зверолюди не нервничают, совсем даже наоборот, узнавая туман одного из котят племени Мяо, несмотря на разделяющее их расстояние. Именно поэтому они разворачиваются и бегут к лесу, оставляя озадаченных эльфов стоять ещё какое-то время, до момента, как кто-то из убийц бросает им приказ двигаться, если они не хотят умереть.       И с накрывшим ущелье туманом, эльфы, скрывшиеся в лесу, ощущают то, что заставляет их прирости к земле. Из-за деревьев вышел золотоволосый эльф, совершенно не знакомый им, но его присутствие было по истине сильно и всепоглощающе. Элементали рядом с ними трепетали, метались в радости и любопытстве, ощущая энергию природы, которую в этом мире мало кто мог иметь в таком количестве. - Есть раненные? - Жить будем, Эрухабен-ним! Вы пришли вместе с господином?       Когда кто-то из убийц отвечает представшему перед ними существу, с облегчением хорошо слышимым в голосе, эльфы отмирают. Рыцарь-хранитель Джит встряхивается, приходя в себя и выходя в перёд, уважительно склоняя голову и бормоча приветствия, растерянный, сомневающейся и счастливый. Если здесь был дракон - значит всё будет хорошо! - Я собирался убедиться, что этот мальчишка в очередной раз не создаст проблем. Но думаю, волноваться не стоит.       Со словами золотого дракона, обращающегося всё также к людям и зверолюдям, туман, спустившийся в ущелье, рассеивается, а пространство озаряет и прорезает бесчисленное количество магических стрел. Против людей с заражёнными животными, магическим копейщиком и укротителем, стояло всего четыре человека. Их одежда была невероятно похожа на форму врагов, но по тому, как они нападали на остальных и по ругательству членов тайной организации было совершенно ясно, что они являлись врагами. - Эрухабен-ним, Вы пришли сюда, зная, что на Горе Десяти Пальцев что-то произошло?       Вздрогнув от разворачивающегося боя с виду неравного, но быстрого и полностью контролируемого одной из сторон, Джит всё же обращается к дракону повторно. И тот, оторвав взгляд от сражающихся смотрит на него своим золотым, пронзительным взглядом, заставляя эльфа вздохнуть и забыть выдохнуть, до момента как Эрухабен начинает говорить. - Я не мог не прийти. Когда они закончат, отведи этих людей в деревню эльфов. А вам лучше позаботиться о своих ранах, иначе когда всё закончится, этот мальчишка будет ругаться.       Сперва обращаясь к эльфам, под конец старое существование посмотрело на волков и убийц, кидая в их сторону пространственный мешочек. И эти его слова заставили людей Кейла вздрогнуть, с глазами, полными ужаса схватив брошенный им предмет. Они кивают, благодарят дракона и отходят, доставая из мешочка исцеляющие зелья, бинты и мази, желая закончить со всем как можно скорее, чтобы не нарваться на брань своего Господина.       Эрухабен на их действия довольно кивает и разворачивается, чтобы уйти. Его взгляд в последний раз скользит по сражающимся и он исчезает, настолько же быстро, насколько пришёл. У него ещё остались дела в деревне эльфов, и он собирался завершить хотя бы часть из них до того, как Кейл или Итэн с остальными туда прибудут.

***

      После того как на одном из склонов прозвучал взрыв и бой в ущелье стихает, эльфы делают то, о чём их попросил дракон, ведя себя сдержано, любопытно, но достаточно уважительно. Они ещё не поняли, как относиться к этим людям, вскоре убеждаясь в покровительстве золотого дракона к красноволосому юноше, наглому, высокомерному и в первые же минуты разговора со старостой деревни унизившему их. И если бы не дракон, стоящий рядом с ним и лишь тяжело вздыхающий, с сильными личностями, обступившими надменного дворянина, эльфы бы могли попробовать проучить наглого мальчишку.       Но все эти факторы останавливали их тогда, точно также, как останавливали их сейчас, заставляя молчать и слушать те неприятные слова, что им говорили. Но в этот раз, рядом с красноволосым парнем, не чувствующим и капли смущения или нервозности, полностью знающему безнаказанность того, что он делал, стоял не один дракон, а целых два.       И Канари, испытывающая смущение и смирение, находящаяся прямо напротив этого человека, тоже понимала это, соглашаясь на всё. Если этот парень собирался отдать им укротителя, старейшина не откажется, также как и не скажет и слова против, чтобы поделиться с ним информацией, которую они могли достать из едва живого, отравленного и в миг постаревшего человека.       Она не знала, как кто-то подобный мог заинтересовать драконов и отчего они помогали ему, но староста деревни и не считала себя той, кто может осознать всего замысла настолько великих существ как драконы. Всё, что она и другие эльфы деревни могли сделать - принять это, сотрудничая с этими людьми, дабы оправдать чужие ожидания, лёгшие на плечи Канари со взглядом золотых глаз.       Древнее существование, представшее перед ней и её собратьями в облике прекрасного золотоволосого и золотоглазого эльфа, не говорило этого прямо, лишь единожды обранив фразу, что им не стоит ругаться ни с кем из пришедших с ним существ. И подобного хватало, чтобы староста деревни эльфов осознала его благосклонность в сторону красноволосого юноши, раздающего распоряжения и приказы так, словно он видел за собой полное право делать это. Без сомнений и всё с той же высокомерной гордостью распоряжаясь людьми, зверолюдьми и эльфами во многом превосходящими его не только в возрасте, но и в силе. - Господин Кейл, могу ли я тоже остаться?       Какое-то время задумчиво смотрящий на Мэри и других членов волчьего племени, остающихся на горе, Лок подаёт голос в тот момент, когда Хенитьюз уже собирается заканчивать говорить. Он, по-прежнему неловкий и по детски простой, смотрел на дворянина серьёзным взглядом, полным уверенности и непоколебимости. Молодой волк долго обдумывал это, решаясь и зная наверняка - он должен остаться здесь, с Мэри, не знающей достаточно хорошо никого кроме них.       И если ей хватило уверенности остаться дожидаться тёмных эльфов на Горе Десяти Пальцев, совсем рядом от деревни эльфов - не любящих ничего связанного с мертвой маной, в окружении относительно знакомых ей существ - то, хватит и у него. Лок не мог сделать ничего существенного, не являясь ни особо сильным, ни особо выдающимся или умным, но он желал быть полезным. Полезным дорогим ему людям, стать их поддержкой и опорой, как для него стали они. И остаться здесь - его способ сделать это.       Даже если остальным доказывать ничего и не нужно. Даже если в их головах нет и капли чего-то похожего на мысли молодого волка, принижающего свои способности и заслуги. Это было нужно именно ему, и Лок собирался сделать всё, чтобы быть именно таким, каким желал. У него были примеры перед глазами, и он стремился к ним, всеми способами, которые знал. - Если хочешь - оставайся.       Равнодушно пожав плечами и не сказав Локу ничего более, Хенитьюз отворачивается от волчонка, чтобы посмотреть на остальных. Чхоль Хан, стоящий рядом с Локом улыбается и положив руку на его плечо, слегка сжимает её в жесте поддержки и одобрения. Розалин едва уловимо хмурится в сомнениях, а Итэн выглядит так, словно думает о чём-то постороннем, держа на руках Он и Хонга. Котята суетятся, поглядывая на Бикроса, застывшего около всё ещё бессознательных пленников с нечитаемым лицом. На какое-то время он собирался остаться, уже получив в свои руки свиток телепортации, готовый перенести его обратно в Харрис. - Мы уходим. Староста Канари, прошу вас позаботиться о моих людях и предоставить Бикросу рабочее место. Он не задержится надолго и после - эти двое в вашем полном распоряжении. Но только до тех пор, пока не придут мои союзники - тёмные эльфы. Копейщика отдадите им, а укротитель, как и обещал, ваш. Делайте с ним, что хотите. - Я бы хотела, чтобы перед прибытием ваших союзников нас оповестили об этом. Эти горы - наш дом.       Со вздохом отвечает на слова дворянина староста деревни эльфов, даже не думающая говорить что-либо против. И насколько бы её душа не противилась всему происходящему, старая женщина понимала необходимость и пользу чужой помощи. Да, они не просили о ней и не желали видеть тёмных существ рядом со своим домом, но справиться с разлитой мертвой манной было не в их силах. Они не могли защитить себя и эти горы от чего-то подобного, вынужденные смириться.       Золотой дракон привёл к ним этих людей, и Канари верила, что он не мог ошибаться. Древнейшее существование было намного умнее её, на протяжение нескольких столетий держа с их деревней связи и помогая им. И если он видел в этом человеке что-то особенное, помимо его надменности, она не могла сомневаться. Золотой дракон, выбранный Мировым Древом, не мог ошибаться. Именно поэтому, даже несмотря на скребущее в сердце чувство, Канари склоняет голову, позволяя всему этому случиться.       И лишь это маленькая просьба, то, что она может себе позволить, желая сохранить хоть немного контроля над ситуацией, разворачивающейся в Горах Десяти Пальцев. Ранее они проигнорировали людей и зверолюдей пришедших в их горы, и последствия, которые обрушились на её деревню оказались достаточно ужасающими, чтобы не допустить такой ошибки повторно. - Конечно. Это ваш дом, вы не можете не волноваться за него.       Улыбнувшись Канари и заставив её вздрогнуть, вцепившись пальцами в деревянный посох, Хенитьюз мягко соглашается. И отчего-то ей и стоящему рядом со старостой Джуну, слышится в сказанных дворянином словах угроза, скрытая и пропитанная мёдом. Поверить в искренность красноволосого юноши им сложно, не после всего ранее сказанного, но обдумывать это долго они не могут.       Чужой голос заставляет их посмотреть на другого красноволосого молодого мужчину, выглядящего намного миролюбивее и мягче, чем человек, называющий его "Хеном". В чужом взгляде лишь спокойствие, со словами нейтральными и негромкими, но от того не менее весомыми, обращающимися к ним. - На вершине третьего пика стоит барьер. Пусть эльфы не ходят туда до тех пор, пока он не будет снят.       Закончив говорить, Итэн игнорирует заинтересованные взгляды окружающих, смотря только на старосту деревни. И её взгляд, обращённый на него дрожит, загораясь чувствами, которые посылают по спине мужчины мурашки. Он видел подобное ранее, в миг чувствуя легкое прикосновение пухлых драконьих лап к своему плечу. Раон всё это время был рядом с ним, сейчас говорящий прямо в его голове. "Человек, ты так и не сказал мне, что собираешься делать с той лавой и копилкой. Мы её уничтожим? Если что-нибудь не сделать, она же может причинить кому-то вред!" - Конечно. Я передам Ваши слова остальным.       Звуча уважительно и трепетно, обращаясь к Темзу, слегка нахмурившемуся от подобного, Канари слегка дёргается, а затем слышится странный задушенный звук. И пока Чхоль Хан, Розалин, Мэри, Лок и остальные пытались понять такую резкую перемену в общение между двумя красноволосыми, Кейл не сумел сдержать смешка. Его плечи подрагивали, а сам парень старательно смотрел куда угодно, но только не на эльфов и Итэна, в какой-то момент сталкиваясь с ироничным взглядом Эрухабена. - Пфх... - Вы не правы, я не.... - Да, конечно, Хен-ним. Думаю, ты можешь им ничего не объяснять. Возвращаемся?       Не дав Темзу закончить говорить, подозревая, что тот хочет заявить, что он не дракон, как сделал это в Городе Смерти, Хенитьюз кладёт руку ему на плечо, улыбаясь и стараясь не смеяться. Итэн хмурится, смотрит на него и качает головой, со вздохом так и говорящим, насколько он устал от его выходок. Эрухабен, стоящий рядом с ними, улыбается, наблюдая за разворачивающимся вокруг него недопониманием, отчётливо читающемся на лицах эльфах. Он впервые видел что-то настолько забавное и интересное, происходящее прямо перед его глазами. - Возвращаемся.       Не став продолжать это, Темз соглашается, и в тот же миг вокруг них начинает формироваться круг телепортации. Раон ликует у него в голове о том, что они возвращаются домой, желая тем, кто оставался в Горах Десяти Пальцев, удачи. Лок улыбается им, Мэри кивает головой, а Бикрос, надевший на свои и так белые перчатки ещё пару, наклоняется к пленникам.       Вспышка телепортационного круга ослепляет, и Итэн, Кейл, Он, Хонг, Эрухабен, Розалин, Чхоль Хан и Рэй с ещё несколькими убийцами и волками возвращаются в деревню Харрис. Холодный воздух тут же ударяет им в лица, путаясь в одежде и волосах. Небо над их головами затянуто, но снега нет. В графстве Хенитьюз он ещё не выпал, оставляя землю и деревья мрачными и серыми, лишёнными хоть какой-то красоты.       Не задерживаясь на улице надолго, все они расходятся по домам, чтобы после разбрестись по комнатам. Сбор на Гору Десяти Пальцев прошёл в кратчайшие сроки и многие из них побросали свои дела недоделанными. Да и время, проведённое на горе, не являлось маленьким, давя на плечи тяжестью усталости и утомлённости. Обсудить оставшиеся вопросы они могли и позже.       Так на второй этаж Кейл поднимался в компании Итэна и детей, в тишине, спокойной и ни к чему не обязывающей. Дворянин думал, старший казалось тоже размышлял о чем-то, с котятами на руках и драконом, повисшем на его плече. Все они молчали, до того момента, как впереди показалась комната одного из родственников. - Кейл, мне нужно, чтобы ты кое-что сделал.       Обратившись к Хенитьюзу негромким голосом, Темз ждёт, пока парень обернётся к нему, с вопросом, отчётливо читающимся на его лице. Он и Хонг на руках красноволосого мужчины слегка зашевелились, заставляя Итэна нахмуриться от тяжести их тел. Казалось, он мог выдержать ещё немного, прежде, чем держать детей станет для него невыносимым. - И что же это? - Мне нужно двести тысяч серебряных монет.       Не ожидая услышать что-то подобное, Кейл замирает. Его лицо пустеет, а глаза становятся внимательными, лишаясь каких-либо эмоций кроме подозрительности. Он смотрит на Итэна несколько долгих мгновений, вздыхая и качая головой. Его плечи опускаются, а на губах расцветает неуверенная улыбка, полная иронии. - Двести тысяч, серебряными. И как скоро они тебе нужны? - Как можно быстрее?       Немного удивившись легкости, с которой Хенитьюз согласился, Темз смотрит на дворянина с растущим чувством неправильности. Он ожидал вопросов или провокаций, Кейл не являлся тем, кто так просто принимал чужие слова. Но тот, стоял перед ним, выглядел задумчиво, какое-то время обдумывая что-то в своей голове. - Дай мне дня три. Но, чтобы не было на той горе, я хочу увидеть это!       Заключив, улыбаясь широко и хитро, со взглядом, полным предвкушения, Кейл заставляет Итэна облегчённо выдохнуть у себя в душе. Ничего не поменялось, Кейл оставался собой и он мог расслабиться, не ожидая от дворянина ничего неожиданного или слишком непредсказуемого. - Хорошо. Тогда используй это.       Кивнув, Темз запускает руку в карман, чтобы достать оттуда круглый, золотой предмет. И от его вида, у Хенитьюза на миг пропадает голос, со взглядом, полностью отражающим потрясение, которое испытал парень. Оторвав взгляд от золотой таблички, дворянин смотрит на Итэна, кривя губы в нервозной усмешке. Он выглядит так словно не может поверить своим глазам, протягивая руку и принимая отданный ему предмет. - Ха..ха, ха-ха, пожалуй, я не хочу знать детали этой сделки. - Я всего лишь кое-что продал ему. Не более. Ну, так она сократит это время?       Игнорируя нервные смешки аристократа, Темз смотрит Кейлу в глаза, через пару мгновений наполнившиеся искрами восторженного смеха. Итэн улыбнулся, дворянин сделал тоже самое в ответ, издавая новые смешки, в этот раз полные веселья и насмешки. - Наследный принц точно ожидал не этого! Я всё сделаю. - Полагаюсь на тебя.       Поняв, что Хенитьюз верно распознал его намерения, красноволосый мужчина кивает, не убирая с лица довольного выражения. Находящиеся рядом с ними дети с сомнениями переглядываются, а Раон озвучивает их общие мысли вслух. - Мы собираемся обмануть Наследного принца?