Алое Древо

      Вышвырнув себя и Итэна из Алого Древа, Кейл глубоко и шумно втянул носом воздух, сразу же сталкиваясь с взволнованными голосами детей и ощутимым взглядом золотого дракона на коже. Привыкший к последствиям просмотра чужих воспоминаний через древо, с гудящей головой, но чистым сознанием, дворянин открывает глаза, чтобы криво улыбнуться, привычно и от того успокаивающе.       Когда он говорит, его голос немного хрипит после долгого сна, звуча тихо и мягко, отвечая на некоторые вопросы, в попытке поумерить их пыл и заверить, что всё в порядке. Затем он кидает взгляд на болезненно свернувшегося на другой половине кровати Итэна, прося остальных быть тише. Тот явно переживал не лучшие минуты, отходя от своего первого воспоминания, и ему стоило дать время прийти в себя, дабы он не заработал мигрень на оставшийся день. Хенитьюз знал, о чём говорил, со вздохом и хмурым видом, готовый взять на себя большую часть вопросов.       Он не рассказывает остальным многого. Лишь расплывчатые образы того, из-за чего это случилось, завязывая всё на древней силе и особенности семьи Темз. Без подробностей и деталей, игнорируя взгляд старого существования и слова Раона о том, что «Улыбающийся Кейл» чего-то не договаривал. Но всем им пришлось с этим смириться, хотя дети и кидали на словно снова уснувшего Темза обеспокоенные и задумчивые взгляды. Они желали узнать о произошедшем у него, но не хотели трогать мужчину сейчас, заверенные, что всё в порядке и их человек просто устал. Не привыкший и сегодня впервые пробудивший свою способность рода, под мягкий, виноватый взгляд Хенитьюза.       Об этом он совершенно не подумал, не испытывая сожалений, но хорошо ощущая вину. Возможно ему не стоило действовать так быстро, но Кейлу казалось, что ещё одного такого шанса могло и не представиться, оставляя между ними недосказанность. Подобного дворянину совершенно не хотелось, и он надеялся, что чуть позже они сумеют разрешить оставшиеся вопросы. По крайней мере аристократ сделает для этого всё возможное. — Ваша сила как-то связана с Мировым Древом, Кейл?       Задумчивый и серьёзный, наконец-то разгадавший какие именно знакомые нотки он чувствовал в запахе Хенитьюза, золотой дракон пристально смотрел на мальчишку. Не впервые ощущение природы вокруг аристократа было таким, но только сегодня Эрухабен ощутил не отголоски этой энергии, а её накал, со стойким запахом и силой природы окутывающими спящего дворянина. А когда Темз коснулся его, с алой дымкой в одно мгновение прошедшей по его телу, перед тем как мужчина упал, древнее существование ощутило будто оказалось около ветви Мирового Древа.       То же ощущение, та же энергия и запах, знакомый ему не по наслышке. И откуда? От двух спящих людей, уложенных рядом, так как Эрухабен опасался разделять их сейчас. Мало ли чем подобное могло навредить двум красноволосым парням. А старый дракон ни в коем случае не хотел подвергать их опасности: хмурый, задумчивый и собирающийся отправиться к Мировому Древу, если эти двое не проснутся к вечеру. Он желал узнать, что происходит и как так получилось, что часть силы Мирового Дерева оказалась заключена в людских телах.       Но парни проснулись со схлынувшей с их тел силой. Стойкий запах природы притих, смешался с посторонними запахами и другими древними силами, которыми владели Итэн и Кейл. И более золотой дракон не мог бы сказать того же, сбитый с толку и точно знающий, что именно он ощущал на протяжении последнего часа. Вопросов к роду Темз у Эрухабена стало больше, и, пожалуй, он знал, кто мог рассказать ему хоть что-то. — Мировое Древо? Почему вы вспомнили про него?       Посмотрев на золотоволосого эльфа удивлённо и озадаченно, хмурящийся Кейл сталкивается с острым и внимательным взглядом дракона. В груди Хенитьюза тут же образуется тяжёлый камень из нехорошего предчувствия и предположений, с прошедшими по позвоночнику мурашками.       В какой-то момент парню даже показалось, что Эрухабен разгадал его игру, не поверил и не повёлся на умышленное увиливание, собираясь настаивать на прямом ответе. Но нет. Старое существование лишь выдыхает, устало качает головой и просит их поесть. Время уже давно перевалило за полдень, приближаясь к вечеру, и никто из этих двоих так и не позавтракал. Но это он мог оставить и на детей, которых ещё час назад заставил поесть с Бикросом, принёсшим тарелки с едой прямо в комнату к аристократу.       На редкость понимающий и тихий человек, уточнивший про состояние Кейла у золотоволосого в своё время лишь единожды, кивая и тут же удаляясь. Сын старого убийца ворчал себе под нос, что-то про время и еду, выглядя решительно, прежде чем уйти. И хмыкнувший Эрухабен был уверен, что на ужин их всех ожидал пир из разнообразных блюд. Всё же шеф-повар очень не любил, когда кто-то пропускал приёмы пищи, какой бы не была причина.       После того, как Эрухабен убеждается, что с Кейлом и задремавшим Итэном всё в порядке, просканировав их магией, старый дракон уходит. Дети остаются на своих местах, упёртые и не желающие покидать комнату, сворачиваясь комками рядом со своим человеком, дожидаясь его пробуждения. Наблюдающий за ними Хенитьюз улыбается, гладит их спинки и встаёт, чтобы переодеться и сесть за рабочий стол.       Есть сейчас он не хотел, предпочитая заняться делами и разобрать большую часть бумаг к пробуждению Итэна. А после они могли и поесть все в месте, закончив начатый ещё в мире Алого Древа разговор.       Думать сейчас о чём-нибудь другом Хенитьюз не желал, предпочитая пустить вопрос с Эрухабеном на самотёк. Старый дракон явно что-то почувствовал, но задавать больше вопросов не стал. В худшем случае он пойдёт к Мировому Древу и дворянин не собирался его останавливать, как и говорить о своей связи с этим деревом прямо. Всё же подробностей этой самой связи рода Темз с Мировым Древом Кейл не знал, предпочитая пока с ним и живущими рядом с деревом эльфами не встречаться.       Для подобного было слишком рано. И отчего ему так казалось, дворянин не мог объяснить даже себе, просто чувствуя свою неготовность принять то, о чём Мировое Древо могло ему поведать.       Погрузившись в работу, полностью отстраняясь от посторонних мыслей, Кейл лишь несколько раз отвлекался от бумаг. Один раз, чтобы связаться со своими людьми у горы Десяти Пальцев через сферу связи, попросив Раона накрыть Итэна звуконепроницаемым барьером; и второй раз, когда в комнату вошёл Рэй, и черный дракон не позволил разбудить своего человека самолично, реагируя быстро и точно. Ни один из разговоров не продлился долго, как и не заставил никого из детей показать и носа за пределами кровати, что совершенно не мешало им иногда задавать вопросы, через телепатию молодого существования. И подобное их поведение заставило Кейла улыбаться, ощущая разливающееся в груди тепло.       И это продлилось до тех пор, пока, постучав в дверь, в комнату не вошёл Бикрос. Время к тому моменту близилось в семи вечера, заставляя Хенитьюза подумать о том, что шеф-повар пришёл напомнить про еду, но парень ошибся. Пройдя в спальню, остановившись напротив рабочего стола Кейла, хмурящийся мужчина спросил: — Молодой Мастер, вы собираетесь уволить меня? — С чего ты взял?       Быстро поняв причину прихода сына Рона, дворянин улыбнулся, откидываясь на спинку стула. Он не ожидал, что Бикрос всё же подойдёт к нему по этому вопросу, думая над тем, как много дворецкий ему рассказывал, и знал ли шеф-повар об их последнем со старым убийцей разговоре. — Ваш приказ об обучении моих помощников.       Выглядя так, словно он собирался стоять здесь и ждать ответа, Бикрос говорил с бесстрастным лицом вечно недосыпающего человека. Но несмотря на это, мужчина не хотел потерять своё место шеф-повара, видя что-то подозрительное в новом приказе, полученном немногим позже как его отец оказался отправлен на восточный континент. И не зная подробностей, мужчина отлично видел и слышал об испортившихся отношениях Рона и дворянина. Так же как и помнил слова отца, сказанные ему перед тем, как старый убийца ушёл, исчезнув во вспышке телепортации. — Я совершенно точно не собираюсь тебя выгонять, Бикрос. Мне нравиться еда, которую ты готовишь, но… Выбирая между мной и Роном, ты выберешь его. А я не хочу остаться без таких вкусных блюд, знаешь ли. Незаменимых людей нет, и твой отец пока не дал мне свой ответ. Хочу быть готовым.       Отвечая с улыбкой, беспечной и ничего не значащей, со словами простыми и правдивыми, Хенитьюз выглядел забавляющимся. Играющим и беспечным, будто чтобы не выбрал Рон, это не могло его ранить. Он знал правила этого мира, отлично понимал, что делая выбор, ни старый убийца, ни Бикрос не будут думать о нём. И подобное являлось чем-то правильным, верным в том, что каждый всегда будет думать о себе, о своём благе и удобстве. Бикрос любил отца, был верен ему, и дворянин не имел права быть высокомерным в этом вопросе, точно зная, что шеф-повар уйдёт, если Рон выберет второй вариант. «Не хочу видеть тебя до тех пор, пока ты не определишься: мой ли ты человек или мы просто союзники. Чтобы ты не выбрал, я верну тебе титул патриарха семьи Молан, позволю отомстить Руке и восстановить семью. От твоего выбора зависит только будешь ли ты рядом со мной, или останешься там, выполняя ту роль, которую я тебе дам. Пока не найдёшь свой ответ, Рон, не возвращайся. Я не собираюсь больше терпеть твои выходки и замалчивания рядом с собой. Помни это.»       Кейл сам сказал это старому убийце, вместо прощания или чего-то подобного. Эти слова были последними перед тем, как Хенитьюз выставил его из своего кабинета, не провожая Рона и более ничего ему не говоря. Старик знал свою задачу, и должен был выполнить её, исчезая во вспышке телепортационного круга вместе с ещё несколькими убийцами.       В тот день дворянин наблюдал за ними с окна комнаты, не спускаясь и не улыбаясь. Рон дошёл до грани его терпения и следовало что-то делать или менять. Его детская привязанность больше не могла оставаться оправданием и Хенитьюз свой выбор сделал. Последнее слово оставалось за убийцей, и Кейл отчасти боялся и жаждал этого ответа, который мог бы расставить всё по своим местам. Это было то, что следовало сделать уже давно. — Отец может уйти?       Удивившись, не сумев скрыть этого, Бикрос смотрит на красноволосого парня, понимающего: с сыном Рон не откровенничал. Подобное немного удивляло, но не более, заставляя Хенитьюза отмахнуть от такого вопроса, ставя точку в этом разговоре. — Какая чушь. Вы были и останетесь моими людьми, от выбора Рона лишь зависит насколько близкими.       И шеф-повару этого достаточно. Он понимает, прекрасно зная, что у Кейла было много людей, но не все они жили в Харрис, разбросанные по миру, занимаясь тем, что им приказали, на тех местах, где они должны быть. И от его отца зависело останутся ли они здесь, или займут отведённую им роль в другом месте, как шахматные фигуры, расставленные на игральной доске. — Я понял.       Ответив так, Бикрос уходит, а со стороны кровати слышится шевеление. Это Итэн проснулся, выползая из-под тёплого одеяла вместе с детьми, занимая одно из кресел. Только проснувшийся, с растрепанными волосами и хмурым взглядом, он походил на недовольного кота, готового высказать Хенитьюзу всё, что он о нём думает. Но дворянин действует на опережение, предлагая поесть, воодушевляя котят с драконом и не оставляя Темзу выбора.       Красноволосый аристократ не думал, что сможет избежать чужого недовольства, но он мог его хотя бы отсрочить, нанося удар первым. Ведь оставаться единственным, кто должен был что-то объяснять и говорить, его совершенно не устраивало. — Итэн, так как тебя на самом деле зовут?       Всполошившиеся после заинтересованного, невинного вопроса дети — то, чего Кейл добивался, усмехаясь в бокал вина от яростного взгляда Темза. Он смеётся до тех пор, пока старший не открывает рот, заставляя его подавиться. — А сколько раз умирал ты, Кейл?       Замерев, уставившись в глаза серьёзного Итэна, Хенитьюз ощутил пробежавшие по спине мурашки. И взорвавшийся Раон, чуть ли не перевернувший тарелку с едой, совершенно не помог Кейлу успокоиться.       Им предстоял долгий, очень долгий разговор, грозящийся занять большую часть ночи.