Рано или поздно все дороги сплетутся III: Искатель путь свой обретёт

      Утро началось, как и всегда, рано. Не были ни будильников, ни криков домашних птиц за окном: близко от таверны ранних пташек никто не держал, а из отдаления звуки уже не долетали. Альберт несколько раз зевнул, просыпаясь, и уже через несколько мгновений встал, стараясь, чтобы скрипящие доски не зазвучали под ногами. Чиби и Гругал спали ещё, надо не разбудить малышей… Пусть и дальше спокойно подремлют.       Энутроф всё же не удержался и, хмыкнув в усы, подошёл к сыновьям. Чиби раскинул руки и ноги на полкровати, тихонько сопя. Крылья едва-едва трепетали в такт дыханию, хотя от приближения Альберта дёрнулись. На это энутроф только покачал головой: сколько лет прошло, а он так и не понимал до конца особенность двух своих сыновей. С Юго сложно было когда-то… И крылья чувствительные были, и сам он их показывать до паники боялся, особенно когда совсем младенцем был. Без шапки не засыпал толком… Да и сам Альберт, ничего не найдя о таком, вспомнил, как получил сына и решил лихо раньше срока не звать. Пусть уж тайна для окружающих тайной и останется. С Чиби уже было полегче, и очень многое объяснил Килби. Приятно было узнавать, приятно, что всё же правильно понимал… Хотя и ошибки допускал тоже. Младший сын казался порой более смелым и открытым, чем его старший брат, хотя иногда Альберт сомневался, что ему это не показалось: слишком робок и тих иногда казался Чиби. Но нет-нет, а учудит что-то с Гругалом, и снова сомнения — в печь…       Гругал спал в человеческом облике. Свернулся калачиком — совсем как в драконьей форме, и явно близнеца укрыть пытается, да только маленький слишком выходит. Хвост чёрных волос растрепался вовсю, а рядом с белыми волосами Чиби тёмная кожа и волосы казались ещё темнее. Как две противоположности маленькие, да только Чиби совсем легко загорает… В драконьей форме упрямый и беспокойный ребёнок спал тоже тихо. Казался совсем маленьким и безобидным, хорошо это Альберт помнит. Лежит Гругал рядом с Чиби, и оба дремать могут хоть весь день, пока не выспятся. Хотел иногда энутроф узнать бы, каким тот Гругалорагран был, что некогда Юго оставил, что воспитывал Адамая. Но ныне — давно упавшие песчинки в Часах Кселора… Альберт не удержался, поправил одеяло сыновьям: оба холод очень не любили и засыпали, только закутавшись во всё, что можно, но во сне им уже жарко становилось. Всё сбрасывали, а потом иногда от мороза просыпались… Не майзиал-месяц на дворе пока ведь, не майзиал, да…       Альберт тихо, стараясь не шуметь, переоделся и спустился вниз, в таверну. Не дело это, конечно, что столько времени с ним ребятишки… Надо весной наконец перестройку начать, всё одно в сезон с постояльцами таверна уже не справляется. Да только же и в межсезонье придётся всем управлять…       Пройтись тряпкой с утра по всем столам легко было. Да и по полу шваброй — тоже не так долго. Хотя понимал-то Альберт, понимал, почему Юго так уборку недолюбливал в детстве. Но и кто из детей её любит? Даже Чиби и Гругал, уж на что порядок в своих творениях любили, а тоже как прибираться надо, так всегда пытались на кого-то спихнуть… пока истинно драконья жадность не просыпалась, и оба не решали разом, что никому свои сокровища не дадут.       Альберт вытер испарину и только тогда понял, что так и не растопил с утра печь. Крякнув, он направился к ней. Совсем стар стал, дурень, забывает всё… Хотя и не без повода, признаться: царапины на стене от драконьих когтей о причине напомнили.       — Долго же ты тогда возился, Адамай… — с улыбкой пробормотал энутроф. Дракон столько бурчал, пока колдовал и материальные «якоря», как он выразился, ставил, что на десятерых бы хватило. Хотя и не со зла он так возмущался, просто эмоции тихонько выплескивал. — А всё-таки не зря…       Зимой погреб был без особой надобности, конечно, но больно мягкая она в этом году выдалась. И было у Альберта подозрение, что не без участия его сыновей. Растрепали Чиби и Гругал в восхищении… А чары Адамая, рассчитанные Юго, вполне продолжали работать: морозило ныне в комнате будь здоров. Дракон смущался и оправдывался, что летом там будет обычная прохлада, а зимой такое, чтобы схему не пришлось переделывать. Альберт посмеивался и подозревал, что кто-то просто забыл, но ничего не говорил.       И так даже у самого дух захватывало от того, что дети могут. Хотя какие дети, взрослеют, вон, вовсю…       Однако же чары чарами, а всё-таки холодит немного. Несколько минут привычной возни — в печи снова потрескивает огонь, а скоро и всю таверну прогреет. Надо б готовить начать… Одновременно печи и для готовки, и для обогрева энутроф старался не разжигать: и жарко слишком будет, и смысл-то? В первый год, как только поселился, не знал ещё, тяжко временами было: слишком давно к очагу не притрагивался. Оно и понятно, откуда свой угол-то у него в ту пору?.. Если б не Юго, то всё равно бы осел уже где-то — твёрдо решил слишком дело оставить, — но вряд ли б место настолько домом стало. Но появился сын, главное сокровище — и вот… Альберт хмыкнул в усы, вспоминая, как тому была жара большая неприятна. Хоть и спокойным ребёнком Юго был, а иногда так возмущаться мог… А вот тепло, просто тепло, очень любил. Да и сейчас любит, пускай и чаще от пробирающего до костей ветра счастливо смеётся.       Несколько немного робких стуков в дверь — Альберт кивнул своим мыслям напоследок и пошёл открывать. На пороге смущенно топтался Кит, и из-за его спины выглядывала ещё стайка ребятишек.       — Простите, мы тут проспали… — отведя взгляд, смущенно ответил он. Энутроф покачал головой.       — Ничего, всякое бывает. Можете пока прибраться немного во дворе, а там часам к восьми приходите, как раз поток пойдёт. А если кто из вас в нужное время к Шонли, Джейсону да Ланто сбегает, и вовсе чудесно будет.       Ребятишки переглянулись, и парочка всё же испросила в самой таверне помочь и с заготовками. Альберт, пусть и не вполне желая, но согласился. В конце концов, попытаться надо.       Обычно-то ребятня с утренней уборкой помогала. Это Альберт привычный и пару хитростей знает, немного пройдётся — и можно уже вполне. А они долго возиться могут… Он и разбирается на кухне в одиночестве с заготовками. Сегодня вот запоздала малышня…       Практика давняя уже, много лет минуло. А казалось бы, только-только началось… Как решили тогда друзья Юго, ныне совсем взрослые, помочь отцу друга, резко постаревшему — а их родители и дали добро. Набирал с тех пор энутроф деревенских детей в помощь, как сезон наступал. Сейчас пока тихо зимой, после десяти часов большую часть отпускать уже можно будет, разве что вечером кто придёт… Чиби и Гругал в таверне помогали, да редко, ну и не их это — пускай. Сидят себе, над своими машинками работают… Альберт их вечером на уборку звал, коль не спали ещё в ту пору, да днём иногда просил по мелочи, а так пусть отдыхают. Как вырастут, им не за барной стойкой стоять, да и их старшим братьям даже ныне — разве что по желанию, да и Юго даже помогать только с восьми начал потихоньку, а тогда Альберт со всем сам справлялся. Хотя и таверна поменьше была… Не дело оно, конечно, что у Чиби и Гругала своей комнаты нет. План уже был давно, только вот никак решиться энутроф не мог: стоит или нет перестройку затевать? Сейчас уже твёрдо решил: стоит. Только со временем бы определиться, чтобы и тепло уже было достаточно, и на приток гостей не попасть. Значит, в конце фловора-начале мартало… Вот и хорошо.       Режется будто само собой мясо спокойно, в маринаде часть тоже настоялась почти, ещё немного — и хоть сразу за плиту смело. Тесто ещё не всё подошло, а иное только замешивается. Овощи-то нарезать с фруктами — дело быстрое, но и торопиться с ним не стоит почём зря, весь сок только вытечет. Хотя на напитки надо подготовить часть, это старики вроде него найдут, чем согреться вечерком, коль обстоятельства позволят, а вот многим молодым ещё рановато будет, да и не рвутся все.       В очередной раз едва не столкнувшись, Альберт вздохнул. Всё же мешается ребятня на кухне, это Юго прошмыгнёт незаметно — и не поймёшь, пока готовить не начнёт, тогда всё летать рядом будет, а он в пару движений — и уже всё… Адамай спокойно стоял в основном, не промахнёшься, коль мимо проходишь. Гругал раньше частенько сверху носился, а как превращаться в человека стал, так захотел брата радовать. А Чиби и того чаще. Стоят, смотрят, а ежели сдвинуться надо — так они отбегут шустро, только и успевай следить. Эх, милее собственных детей ни один ребёнок не будет.       Гнать на волю ребятню Альберт сразу не стал. Коль уж пришли они заработать, так пусть работают, хоть и символически. А там он разберётся со всем. Смирился уже давно, что помощников каких надо себе из деревенских присматривать, а то и с годами того, кто дело принять сможет. Знал, с самого начала понимал — не сумеет Юго, хотя и преемником называл, всё-таки немного надеясь…       Ныне-то и дома сыновей старших почти не бывает, всё в заботах своих… И с тем же Килби даже. Альберт отпустил наконец помощников, проверил, не пришёл ли кто в таверну, и опустился на стул. Передохнёт чуток, а там снова надо за работу, её сегодня хватает, ещё дела деревенские не ждут… К старшему брату своих сыновей, который им скорее отцом иль дядей выглядел, чувства он смешанные испытывал. Когда-то уважение перед возрастом и тем, кто он, да опаска — не может остаться простым человеком тот, кто прожил столько. Там и за дела проникся уважением, Килби всё же много помогал с малышами…       Юго не видел: был в путешествии. Адамай не хотел вспоминать, а теперь и вовсе забыть мог — слишком больно стало. Он, пока Фаэрис навещал Емельку да жив был, часто хулил старейшину: надеялся так оправдаться, забыть, как доверял? Альберт и не знал наверняка, но вот догадываться мог о многом.       Он не видел, как безумец открыл портал в мир Рушу. Как тот кинул Адамая во власть шушу, как сражался против Фаэриса и детей-элиатропов, как сражался против Юго. Сложно было срастить тот образ усталого, слишком старого, пусть не по облику человека, и сумасшедшего, каким его описывали сыновья.       Но зато Альберт видел кое-что другое. Как Юго несколько недель провёл на лечении, пока его отпустили, как не мог открыть даже один портал в первое время и едва не сходил с ума, лишившись ставшей родной магии. Как порой застывал в воспоминаниях Адамай, пока возился с Чиби и Гругалом — воспоминаниях о помощи Килби — а потом стёсывал кулаки об окрестные камни или разносил всё подряд на уроках с Фаэрисом. Как сторонился даже Груфона, не то что других шушу, как порой обхватывал себя руками, боясь потерять контроль, как боялся лишний раз подходить к младшим братьям и близнецу. Как Юго иногда сглатывал, с болью смотря в никуда, и плакал вечерами в таверне, когда думал, что не видит никто: плакал о том, что не знает ничего и не готов — и наставник у него едва ли хоть однажды будет. Альберт вмешаться раз хотел, про Фаэриса напомнить… да только понял, что Юго его наставником близнеца считает. Поэтому просто выслушивал обоих сыновей, когда они решались поделиться переживаниями.       Видел, как оба просыпались с истошными криками от разных, но на один манер кошмаров, которые не могли вспомнить уже через несколько часов. Тринадцатилетние мальчишки на пороге четырнадцати, что не могли отпустить ту битву, что пришлось вынести и незаметно для самих себя дрожали, когда речь заходила о ней. Которые вообще оказались в этом бою, не должны были, не в таком возрасте хотя бы… Помнят ли вообще ныне, что когда-то спать ночью не могли?.. Альберт не знал, как он сам выдержал и не стал выть от бессилия в ту пору.       А, вот и в таверне ранняя пташка. Как и всегда, торопится первым… Перемолвившись несколькими ничего не значащими словами с сельчанином, Альберт вновь вернулся к готовке, только подал сперва один сбор. Адамай пару раз мимоходом хвалил, говоря, что даже его на ноги поднимает, Альберт и озаботился, чтобы для таверны было на пробу. Если и дальше хорошо дело пойдёт, то можно будет и побольше запасы сделать…       Да и настоящие ранние пташки не отстают. Уже вон, летают вовсю тофу, с ребятнёй поболтать успели. Аз на кухню пробрался, и когда только успел? Сидит сейчас на жёрдочке да смотрит. Нравилось ему за готовкой наблюдать, как Юго давно ещё сказал, особенно если перепадает что-то. Альберт и поделился парой кусков булки. Аз с благодарностью проглотил, но ничего говорить не стал.       Скучает по Юго тот, и сильно. Лет до четырнадцати неразлучны были практически всегда, да и потом частенько сын со своим тофу рядом был. Последние годы постепенно на нет сошло… Даже разойтись попытались, и то, вон, всё равно сейчас в таверне всё семейство птичье. А Аз и смирился, что больше в приключения его с собой не возьмут.       Аккурат после Дживы всё то было…А Джива пришла, не прошло и полугода с Килби. Альберт снова качнул головой, снова вздохнул. Поверить в слова сыновей и Фаэриса было сложно. Но он достаточно видел, чтобы желать старейшину элиатропов, атого, из-за кого детям пришлось такое пережить, голыми руками разорвать. До сих пор бы не отказался.       А Юго и Адамай уже выпускать собираются. Может, и правда в памяти у них всё изгладилось… Да и годы минули, решать за самих себя уже им самим много лет приходится. И порой, со временем всё чаще — за других… Оградить их от этого Альберт не мог, да и толку сейчас, когда сами вперёд рвутся и считают, что срок настал? Жалел только, что не сумел в своё время подготовить достаточно…       И не заметил практически, когда всё же начали оба вырастать. Только недавно, казалось бы, полушутливо сказку на ночь читал и им, не только Чиби и Гругалу. Да и то, с каждым годом, с каждым боем всё больше будто шелуха снималась. Так посмотришь — обычные дети, что растут постепенно, как и положено, даже чуть медленнее обычного. Но растут, переживают, меняются, взрослеют. А под этим — казалось бы, и они же, но будто из иных мест совсем шагнули. Будто и впрямь из тех древних времён, о которых Килби рассказывал, и настолько древние, что уже не изменятся вовсе, сколько бы лет ни прошло… Юго и в детстве удивлял порой, да только с годами уже не столь заметно было. Но знал Альберт, куда смотреть надо.       И хорошо, что Чиби и Гругал не торопятся никуда. Играют, веселятся, грустят — просто живут. А что сообразительные порой даже слишком, что легко то схватывают, где не каждый взрослый разберётся — уже дело иное. Всё равно просто дети. Не опалены… Жаль, их старших братьев не оградить.       Людей в таверне постепенно становится больше. Зимой в деревне забот и поменьше, чем в пору урожая, чаще народ поболтать под кружку-другую заходит. А тут ещё и погода мягкая уже сколько времени.       Перекинуться словечком-другим с односельчанами несложно. Там и ребятня начала возвращаться, принялись с готовкой помогать. И позёвывая, Чиби Гругала вниз по лестнице тащит.       — Пап, он такой засоня! — жалуется младший сын, и Альберт хмыкает, особенно как слышит самого Гругала:       — Тоже мне, засоня… Сам… тофу ранний!       В зевке он так рот раскрыл, что пара помощников Альберта даже дёрнулись. Оно и немудрено, это ведь только выглядит человеком, а так-то драконом был, драконом и остался… Хотя по сравнению с Адамаем отличия от людей и незаметны. Но всех всё устраивало, так что энутрофу только оставалось пожимать плечами и ликвидировать время от времени последствия учёбы неуёмных братцев. Всех четверых…       — Чаю с утра? — предложила кружка, и с кухни в зал довольно быстро перешла ещё парочка помощников. — Бодрит прекрасно!       — Я его на ночь литрами пью, какое бодрит… — проворчал Гругал, но всё же кивнул. А Чиби его опять пихнул.       — Вот потому что пьёшь литрами, и не высыпаешься! — упрекнул он близнеца.       — Да мы с тобой одновременно заснули!..       Альберт понаблюдал за короткой перепалкой, но спокойно. Младшие сыновья спорили редко и не дольше пары фраз. И то, скорее подхватили манеру общаться от старших. А так вон уже, обнялись, и Гругал дракончиком над головой летает, а Чиби в ожившую кружку воду наливает.       — Вы обычно одновременно встаёте, — заметил Альберт, пользуясь моментом. — Что-то случилось?       — Упражнения от Ада делал, — пробурчал Гругал, садясь на полочную балку. Вот в виде дракончика он от повадок своих, порой так на звериные похожих, и не собирался избавляться. Впрочем, ребёнок ещё, и взрослеет. Альберт уже давно приметил, что с тех пор, как Гругал научился превращаться в человека, а Адамай взялся за его учёбу более-менее всерьёз, стал сын заметно спокойнее. И то ли понимать начал лучше, что да как, то ли лишнюю энергию нашёл, куда девать… Всё может быть, кто знает. — Он столько понаписал, бррр… И всё его план дурацкий!       — С планом учиться удобнее, просто не сразу поймёшь, — хмыкнул Альберт в усы. Ад в своё время, домучив план занятий, радовался на всю таверну, как ребёнок… вгоняя настоящего ребёнка, Гругала, в тоску и опасения, что его теперь ждёт. На практике оказалось, что ждёт его чуть больше заданий и чуть более оживлённые уроки от старших братьев для него да Чиби. Юго пока планом решил не страдать, но с Чиби занимался лишь немногим меньше, чем Адамай — с Гругалом. Пускай и более общим, и наверняка всё это и Гругал будет учить позднее, не с подачи Ада, так Альберт точно позаботится… но ведь и Чиби надо будет магию осваивать. Пока только что-то в общих чертах узнавал да правила безопасности. Оно и правильно, по мнению энутрофа. Последние в их доме точно не помешают никогда.       — Ты как Ад говоришь, — дёрнулся Гругал и подлетел к близнецу. Тот с чаем уже закончил и с широкой улыбкой протянул дракончику. А тот и давно научился в лапах держать всё, что надо.       — Завтракать чем-то, кроме чая, будете? — напомнил Альберт и нахмурился. Знает он, сколько можно на чае без еды прожить, а с этих двоих тем более станется… Это Адамай достаточно взрослый и разумный, чтобы даже через «не хочу» в себя хоть бутерброды запихивать, а Юго и вовсе уже сколько времени за троих — троих драконов — ест и добавки просит. Малышня-то и не задумывается даже, хотя старшие братья им объясняли, Альберт слышал тогда прекрасно.       — Ммм… А что есть? Ох, овсянка… — скривился Гругал, сунув нос в одну из кастрюль. — А можно с ягодами?       — В соседней кастрюле. Сами наложите, или я лучше?       — Да сами, пап!       Чиби шустро подтащил свою подставку, чтобы доставать до нужной высоты, и дети принялись возиться.       Ну вот, уже и снова как ни в чём не бывало. Хотя они-то и не ссорились и даже не спорили. Так, перебросились парой фраз. Вот уж точно в подражание старшим неосознанно. Те частенько спорить между собой начинали, даже сами не замечая. Хотя и мирились быстро обычно, стараясь даже небольшие споры в последнее время к нулю свести. Зато вот как в разгаре всё, так только искр и не хватает… А порой и они были, Альберт даже вмешивался тогда: вот чем-чем, а искрами вакфу и стазиса если и собираются брызгаться, то пускай вне дома хоть!       Задумавшись над последней мыслью, энутроф хмыкнул. А ведь когда-то верил, что вся эта энергетическая мешанина мимо него пройдёт… Знал бы, кого сыновьями в итоге звать будет. Хватило ему когда-то в юности по самую макушку всего подобного, да и баек наслушался порядочно, чтобы твёрдо решить не связываться. Да и с Руэлем пока колесили в поиске «великого сокровища», в основном на более приземленные вещи обращали внимание. И товар найти проще с заказами, и мороки меньше… Платили, конечно, тоже не так, как за что-то более редкое, но так это редкое ещё попробуй достать. А иногда и обогнать всех желающих…       Очередные несколько заказов, потихоньку оживает таверна. Чиби и Гругал уже позавтракали и унеслись куда-то, подружились в последнее время с подмастерье Кая. Оно и хорошо, пожалуй, в горн кузнечный они соваться не будут, мальчишки умные, а вот что-то интересное узнают. Надо б вечером ещё проверить не забыть, что да как у них с учёбой, Юго просил, когда заходил в последний раз… Альберт сам, как со вздохом признавал, двоих детей и таверну разом с делами Емельки сам уже не вполне тянул. Хорошо, что старшие сыновья помогают и многое на себя с малышами взяли. Оно и с одним Юго-то порой было сложновато, хотя в ту пору и регион был беспокойнее, и сам энутроф впервые ребёнка растил. Хотя если б пытался так возиться, как ныне с Чиби и Гругалом все они трое стараются — ох не факт, что вышло б… Согласен Альберт был, что им уже учиться много и учиться с детства. С тем будущим-то, что ждёт, скорее всего… А вот осознавать, что Юго и Адамай уже о нём задумываться начали всерьёз, всё ещё странно было.       Энутроф вытер испарину со лба, помешал супы. Перевернул мясо на жаркое, вздохнул. Попросить бы, чтобы попытались здесь что-нибудь придумать с охлаждением, так заняты же вечно, лучше не отвлекать… Что судьба у сына необычная будет, знал он с самого начала. Но всё же надеялся, что тот сможет сам выбирать свой путь, если не от начала до конца, то хотя бы в главном. Да только вот что вышло… Что-то от рождения было написано, и не избавился бы. Что-то — в том прошлом, что искал и сумел найти. Кто-то б посчитал, что зря Альберт вздыхает: что мог бы Юго смело решить, что ничем своему народу не обязан, что может просто уйти и делать, что хочет. Да только же знал энутроф ребёнка: привык слово держать, и ответственностью не обделён… И не захотел вовсе иной путь искать. Говорили однажды, и даже не раз. Всё дальше по нынешнему идёт. Адамай-то и вовсе не думал, пожалуй, о чём-то таком…       Стыдно признать, но порой сердце тоской всё же сводило от того, что сыновья — не просто обычные люди. Было бы всё куда проще и легче… Юго бы смог просто путешествовать по миру столько, сколько пожелает, и голову не забивать. Или в таверне бы осесть и помогать с каждым годом всё больше, а потом и вовсе дела б перенять: у него б хорошо вышло, Альберт видит. Может, и влюбился бы в кого ещё, коль с Амалией не повстречался б… Адамай… с ним сложнее было, слишком прошлось по нему воспитание некогда. Но близнецу б помогал, пожалуй, и младших братьев бы оберегал. Может, ушёл бы однажды в поисках себя надолго из дому — но без ссор, без той беды. Чиби и Гругал бы, как и ныне, просто жили б, потихоньку бы выросли, пошли бы к какому-нибудь мастеру в ученики… И сидели бы всей семьёй по вечерам чаще…       А сейчас с каждым годом Альберт чувствовал, что всё дальше уходят дети. Всё глубже их та дорога тянет, что выбрали. Уже сейчас помочь практически не может — разве что домашним очагом, около которого их всегда ждать будут, да выслушать может и порой совет дать. И боится, что однажды и этого не сумеет.       В таверне людей уже мало, и Альберт постепенно мягко всех выпроваживает. На сегодня уже закрыта, да и времени сколько прошло. А ему надо пройтись по паре-тройке мест в деревне, самому увидеть, а то по рассказам и не понять можно… И послезавтра ярмарка ещё, надо всё организовать… Хотя сегодня ещё дел и не слишком много вышло, если б не неточности в бумагах, то и закончил бы уже почти…       Хорошо, Евангелина помогать согласилась. Ум острый у неё, и что только домохозяйкой в своё время стать решила? И в бою она не из последних, видел Альберт да Юго рассказывал много. Даже если и не телохранительницей, так в иных местах многого бы добиться сумела, и даже на семью бы время оставалось, смотря что выбрала. Не был энутроф уверен, очень уж не был, да только мысль давно была, что отнюдь не хотели она и Гроуви детей так рано. Замечал иногда, как вздыхают… Хотя ему-то что говорить, ребёнком обзавёдшимся только спустя два века жизни. Ему и не такое рано покажется…       Но хорошо, что помочь появилось кому. Совет деревенский и так собирали редко, не любил откровенно Альберт это дело. Конечно, что «пигалица» влезла, не все рады были, да только как предложил энутроф помочь ему с текущими делами да связям внешним — и всё, все снова только заняты животноводством да земледелием с ярмарками, и спорят меж собой иногда. И ему всё разбирать, как и всегда. Да ещё с делами безопасности тоже, та ещё боль головная… Хотя и меньше, чем в первые годы, пока здесь жили, да когда Юго свои приключения только-только пережил, тогда многие приходили. А сейчас тихо всё довольно, разве что иногда в лесу беспокойство какое. Ну да и с этим есть как разобраться. Хватает мужчин сильных, и дамы некоторые сражаться не прочь. А раньше частенько даже к ним обращаться не приходилось, сыновья сами со всем разбирались, только попросить надо было. Шустрые они, да силой с самого начала обделены не были. Легко им было. Потом уже переменилось изрядно. И Адамай ушёл, и Юго в путешествиях дома почти не бывал. Когда присутствовал, то помогал, да, но и Альберт-то уже просил заметно меньше: пусть отдохнёт лучше спокойно... Как вернулись вместе с Адамаем, и вовсе было не до того. Пару раз сходили в лес, то да, было, надеялся Юго, что это поможет брату что-то вспомнить… Но не трогал тогда их энутроф. А сейчас и вовсе отвлекать не хотелось, и без того заняты частенько. А ежели кулаки размять, то заказы взять для искателей приключений спокойно смогут какие, хоть камы подзаработают, лишним не будет, сколько бы у них там на Ома ни было.       Ныне вот Гроуви сказал, что коль чего случится, так он всегда помочь готов. Оно и хорошо, пожалуй. Даже с одной рукой калека пусть — и тоже ведь молодой, тридцати нет вовсе, — но не из последних боец, и нужным себя почувствовать хочет. Знавал Альберт таких, знавал… И ничего, кроме сражений, не умеют, а как теряют возможность — теряются, не могут себя найти. Повезло ещё Персидалю, что хоть кое-как, но может делом любимым заниматься, и не нужно ему иное искать.       Не любил, признаться, Альберт дорогу искателей приключений. Пустое это дело для многих. Убегают юнцы восхищенные из дому, надеются героями стать великими… Сколько по пути успевает полечь? А сколько так и живут от заказа к заказу, ещё и не все взять ведь: надо, чтобы и по времени подошёл, и по деньгам, про способности и вовсе говорить не стоит. Видел энутроф воочию не раз, к чему самоуверенность приводит… Да и сам когда-то не раз едва не погибал. И от всяких сборов трав и разгребания чего-нибудь тоже нос воротил. Поголодал месяц-другой — и всё, отрезало.       Так ещё и утонуть в этом легко. Попасть — и не выплывешь. Платят якобы много, да только кажется это — на снаряжение и лечение потратишься изрядно. Травмы те же далеко не всегда бесследно проходят… И крутишься белкой в колесе. Много узнаешь при этом, навыков полезных хватает… Мастером на все руки стать можно, да ничего толком не уметь.       А кончиться всё может быстро. Кто-то после смерти товарищей руки опускал. Иным травмы дальше идти не давали. На кого-то дела сваливались, слышал Альберт одну байку про сына графа какого-то… Да и Юго однажды по той же причине закончит вместе с Адамаем. Кто-то просто разочаровывался, как сам энутроф.       Он не жалел, что лопату на крюк повесил. И не мог не радоваться, что старших сыновей романтика дорог настолько не захватила. Не было в них обоих того слепого идеализма: успели хлебнуть в путешествиях, пусть и меньше, чем на деле могли — но с лихвой в том, с чем кто-то обычный и не столкнулся б. Хоть и любили оба новое узнавать, часто обсуждали, что вот бы куда-то пойти… И всё же головы не теряли.       Оставалось надеяться, что и Чиби с Гругалом всё же в них пойдут, но не столкнутся со всем слишком рано. Альберт действительно отдавал себе отчёт, что если дела старших детей коснутся младших — он защитить не сможет.       Как не смог защитить от Дживы.       Всё кончается уже, поговорил с людьми да разобрался с тем, что неладно. И вроде всё времени немного занимает, а всё равно уже под ночь. Чиби и Гругал умчались, пока его дома не было, в кузню, понравилось им прямо там, но уже вон, горит в окне свет: вернулись.       — Пап, а мы тебе котлет пожарили! — кричит, высунувшись, дракончик, и Альберт ускоряет шаг, в таверну заходит.       — Ну-ка, дайте посмотреть… — Он отламывает кусок вилкой, дует, сбивая жар, и осторожно пробует. — А неплохо, дети. Только немного специй добавляйте в следующий раз, вкус ярче будет. Но не переборщите! Как жарили, на сковороде или Гругалом?       Мальчишки переглядываются, и черноволосый самодовольно улыбается. Энутроф в ответ усмехается и кивает обоим.       Растут потихоньку, растут… Жаль, что один год упустил навеки. Но остальные уже при нём.       Потихоньку убираются все вместе, надо ещё и сказку на ночь рассказать будет. Юго и Адамай долго их слушали, до той самой поры, как… Самому Альберту было тогда порой сложно понимать, что они заметно старше, чем выглядят: слишком незаметно менялись. Сейчас уже вот и не вспоминают…       У самих хватает страшных сказок в жизни в любом случае. И Альберт невольно вспоминает их рассказы об Эфриме. Мало сыновья о нём говорили… И при этом спокойно ночевать у него оставались, не раз и не два к нему ходили. Что-то говорили как само разумеющееся уже. Думали, не познакомить ли Чиби и Гругала с ним, но тут энутроф сомнения Адамая полностью поддержал. Пока и близко не время, коль правда всё то, что о своём старшем брате близнецы рассказывают.       — Пап, а ты чего вздыхаешь?       — Да так, вспомнил кое-что… Не берите в голову.       Странная всё же кровная семья у его детей. Из старших братьев один обезумел, двое только что и наблюдали тысячелетиями, третий — лишился памяти (и будто злой иронией спустя много лет Адамай… По крайней мере, хоть сейчас в порядке), а четвёртый — проклят. И если судить исключительно по поступкам, тоже можно было б вопросы задать. Про родителей и вовсе вспоминать не хотелось… Что боги иные, понимал вполне Альберт, но что мать своих детей оставила — сложно понять было. И что ныне отца кровного не без причин проклинают…       Пусть только беда стороной обойдёт. А коли постучится, так пусть прогнать выйдет.       Хлопок, несколько громких шагов. Звуки привычные, но сегодня — нежданные.       — Адамай? Что случилось? — с тревогой спрашивает Альберт, видя, как тот опускается на стул и обречённо закрывает глаза.       — Со мной и Юго — ничего… — туманно отвечает он, а Чиби и Гругал испуганно переглядываются и подходят ближе. Адамай же будто ничего не замечает — подманивает кружку телекинезом. Альберт ничего не говорит, но пояснений ждёт. — Как-то непосредственно с нами связанного — тоже. А так… Ещё несколько часов назад всё было, на деле, но, аргх, из головы не выходит… Хотя вроде и не к месту, чтоб я настолько, но… — он запрокидывает голову и закрывает глаза. — Короче, я сегодня и завтра до часов десяти у вас. Всё равно ничего делать в таком состоянии не смогу, а так хоть с мыслями соберусь, прежде чем куда-то идти. В голове не укладывается...       — Что случилось? — повторил энутроф, надеясь, что ответ из Адамая вытряхивать не придётся. Чиби и Гругал уже слишком волновались.       Вздохнув, белый дракон наконец ответил.       

***

      Аврора опоздала. Этот простой и незатейливый факт так выбивался из ожиданий, что даже не сразу дошёл до элиатропа. Но… Жена Арманда и впрямь пришла позже на почти сорок минут. И это при том, что, насколько мог судить Юго, люди вроде неё как раз предпочитали приходить вовремя и не позволять неурядицам вмешиваться в их распорядок. Странно… Сам элиатроп сначала даже не заметил, увлёкшись чтением и размышлениями, что можно б представить лучше, но темнело в нынешнюю пору рано, и к приходу Авроры уже отчётливо был нужен светильник. Когда на изначальном времени ещё было довольно светло.       В планы озамодас, впрочем, опоздание тоже явно не входило. Та бросила короткий взгляд на часы, выдохнула сквозь зубы. И в целом казалась весьма напряжённой, причём Юго с лихвой отдавал себе отчёт, что сейчас далеко не те обстоятельства, чтобы причиной мог быть он. Вот если б речь о каком-нибудь сражении шла, тогда да, а ныне… Что-то, связанное с королевскими делами, случилось? Элиатроп в последние дни окончательно выпал из жизни дворца садида. Надо будет исправляться…       — Прошу прощения за задержку. Можешь начинать, — коротко произнесла Аврора, занимая своё место, и Юго, снова мысленно отметив, что что-то да случилось, принялся рассказывать. В конце концов, что бы там ни было, он здесь чужак. Хотя и стоит всё же потом выяснить, хотя бы просто на всякий случай…       Основную мысль Аврора явно знала, как и многие детали: подмечать что-то по мимике у неё было сложно, она хорошо контролировала себя, но нет-нет, да прорывалось что-то. А в том, что с Ардариусом она говорила, у Юго сомнений не было вовсе. Так что основная задача — просто не опозориться.       Что-то озамодас просто уточняла, порой довольствуясь коротким комментарием. О чём-то расспрашивала подробно, будто стараясь подловить, но элиатропу уже всё это скоро начало б сниться в кошмарах, и творение «сумрачного гения» он знал даже лучше, чем хотелось бы. Ибо периодически мысли на это сбивались! Хотя, может, и не так плохо… С чем-то Аврора вовсе и явно спорила, и это как раз были самые вредные моменты, над которыми пришлось сидеть дольше всего, так что уверенность, что справки она навела, только больше укрепилась. Впрочем, при этом она и не стала лезть слишком глубоко в дебри, судя по общим формулировкам и тому, как она реагировала, когда в дебри заносило уже самого Юго. И это его-то, практически полностью самоучку, действующего прежде всего на интуиции. Однако слишком сильно выносить мозг Авроре он тоже не старался.       Во-первых, раздражать человека, когда он и так чем-то изрядно недоволен или выбит из колеи — себе дороже, проверено. Юго бы и ломаной камы не поставил на то, что Аврора из породы, которая бы от нарушений душевного равновесия начала бы бездумную истерику: скорее наоборот, обернулось бы всё яростью, несмотря на внешнюю холодность озамодас. Во-вторых, чисто человеческое участие: что бы там ни стряслось, а дело точно не из мелких. Надо будет точно узнать сегодня у Амалии, как она там… Вдруг помочь чем выйдет. В-третьих, банально не было нужды. Ему не какому-то профессору надо надоесть по горло, чтобы тот одобрил результат — да и с Ардариусом уже обсуждали — а скорее привлечь инвестора.       Почему Аврора хотела так проверить Юго и Адамая с их предложением, вопроса даже не стояло. Дело и впрямь не из самых простых, даже если материального потребуется совсем немного — но лишняя поддержка дорогого стоит, тем более что если Аврора согласится, то придётся избегать Арманда. Касательно этого элиатроп был уверен до категоричности, но никто оспаривать, по счастью, не собирался. Амалия, похоже, предполагала, что у них какие-то свои планы, а Авроре будто было интересно, что выйдет.       Она тоже делала выводы во время беседы. Юго говорил ровно и спокойно, практически не попадая впросак. В основном — с теми моментами, которые посчитал очевидными, но которые как раз потребовали пояснения. Опыт выступлений перед людьми был, странно было б, не окажись. Но всё же разное это дело: вдохновлять кого-то на бой, когда у самого душа горит, побуждать словами народ верить в лучшее и двигаться вперёд в спокойной жизни, или же выступать с проектом перед толпой народа, тем более перед конкретными людьми. Особенно если полны решимости докопаться… Юго едва не поморщился, вспомнив, как упорно порой Килби докапывался до Чиби, но тем пикировки вообще обычно удовольствие приносили. По счастью, выражение лица получилось удержать подобающее.       Юго потихоньку двигался в объяснениях дальше, задерживаясь на материальной базе. Её хотелось бы избежать по максимуму чисто из соображений мороки, но увы, слишком много зависело. И дело даже не целиком в концентраторах было. Элиатроп довольно быстро срастил всё же пользу физической поддержки вроде системы вентиляций или водных сооружений с долгосрочностью и стойкостью чар, даром что при таких условиях они и впрямь были б второстепенны. Что-то серьёзное протащить бы не удалось, а вот пару таких «крючков» на сложные места — более чем. С поддержкой Авроры — уже побольше, равно как и дальнейшие исследования и причёсывания всего будет проводить уже заметно легче: вопреки всем стараниям, сам Юго сделанное оценивал именно как черновик, пусть и довольно подробный и доработок требующий постольку-поскольку. Основное уже сделано, осталось разобраться с некоторыми деталями да когда более серьёзно с Адом попрактикуются — тоже про правки не забыть, коль необходимость будет. Пока всё выглядело нормально, но в их случае фактор случая играл особую роль: банально из-за того, как будут накладывать чары. Адамай злился и бурчал, но факт оставался фактом, рабочим оставался именно метод Юго, даже если его удалось насадить на оси осознанности. Однако дракон от необходимости настолько довериться чувствам всё равно страдал, хех…       В целом, Юго поймал себя на мысли, они могли бы обойтись и без поддержки Авроры, раз в курсе осталась Амалия. Да, было бы сложнее, и что-то сделать так бы и не удалось, но на данном этапе уже слишком много готово… Так. А уж не специально ли озамодас такой малый срок на немаленькую задачу установила, чтобы прежде всего посмотреть, как они справятся — и заодно подстегнуть их, чтобы быстрее со всем разобрались? Шансы были приличные, на взгляд элиатропа. Без условия имели все шансы в более спокойном режиме возиться ещё месяц, а один только фловор на всё оставшееся, включая испытания, когда дворец уже напоминал порой улей?..       В любом случае, разговор с Авророй шёл скорее хорошо, чем нет, пускай и элиатроп отчётливо видел, что какая-та часть ее мыслей далеко не здесь. Явление было б обычное, не бросайся оно в глаза: обычно люди всё-таки если заинтересованы, то уделяют внимания побольше. Тем более если задают вопросы — а озамодас задавала, и вполне осознанно. Но при этом будто что-то её периодически отвлекало. Что-то, достаточно серьёзное… Юго едва не поёжился.       — И в целом на данный момент проект такой. Будем ещё дорабатывать отдельные детали и что-то при необходимости скорректируем, когда более подробно разберёмся с магической составляющей, но основные данные уже есть, формулы мы тоже рассчитали, так что большая часть работы займёт лишь несколько часов.       Адамай, как речь о формулах зашла, чуть не позеленел немного в своё время, помнится. С математикой по-прежнему больше ладилось у Юго, но чисто из-за практики. А вообще нашёл брат чего пугаться, счётов. Ладно логарифмических линеек, и то, там скорее с непривычки будет сложновато, метод-то элиатроп прекрасно знал. Надо б найти, куда их пихнул дома, будет, а то в таких расчётах они серьёзно пригодятся… Ещё раз сидеть, обложившись кучей малонужных таблиц, Юго решительно не хотел.       Аврора задумчиво кивнула. И по-прежнему — будто мыслями не совсем здесь. Юго строить предположения откровенно побаивался, тем более что та ещё и опоздала. Однако всё же она прикрыла на мгновение глаза, сделала чуть слышный выдох — снова будет прежде всего обращать внимание сюда. Успеет сбиться, как сбивалась раньше, или нет?..       — Что же, на вопросы по ходу дела ты ответил. На те, что у меня возникли в итоге — тоже. Ардариус довольно высоко отозвался о проделанной работе и даже делая скидку в его восторгах на то, что для его направления подобное в новинку, — на деле не совсем, Юго обсуждал с хуппермагом, просто обычно чары такого плана люди не накладывали, слишком много подпитки надо. Вот кто-то «повыше» уже пару раз был замечен… Но акцентировать внимание на оговорке озамодас элиатроп не стал, — могу отметить минимум то, что ты знаешь, над чем работаешь. И более того, можешь объяснить понятными словами, дорогого стоит… Выглядит весьма амбициозно, но судя по тому, что я слышала о тебе и твоём близнеце — не настолько, как может показаться. Что же… Моя поддержка у вас есть.       Юго едва сдержал довольный возглас, а Аврора тем временем продолжила.       — При этом всё же советую по возможности обойтись без чрезмерных изменений в «макете». Далеко не всё сможем провести… я и Амалия, — пауза перед словами наглядно показала, что она более чем поняла одну из сторон затеи. Ну и хорошо… В конце концов, свои планы у элиатропа тоже были. — Впрочем, твои слова дают надежду, что подобного будет по минимуму.       — Спасибо за высокую оценку, ваше высочество, — сдержанно ответил Юго, внутренне же порадовавшись вполне искренне.       Вот только Аврора снова вздохнула в усталости — уже откровенно. Слишком откровенно для кого-то вроде неё. И внимательно посмотрела на элиатропа.       Вопреки обыкновению, в следующем вопросе не слышалось никакого подвоха. Просто интерес, слегка болезненный, и измотанность.       — Ты знаешь, что сегодня произошло?       Юго замешкался с ответом. Судя по формулировке — вполне мог знать. Но почему, ему же никто ничего сообщать здесь не обязан…       Аврора опоздала на встречу. Была всё это время слегка рассеяна, периодически отвлекаясь на какие-то мысли. И спросила именно после его ответа. После обращения «ваше высочество».       Кровь отхлынула от лица элиатропа. Не может, чтобы!..       Уже не обращая внимания на Аврору, он погнал видение вакфу по дворцу. У него уже хватит сил и практики, чтобы охватить весь и найти, хватит!..       Не хватило.       Из горла вырвался короткий, тихий рык. Так дело не!..       Если не справляется видение вакфу, то видение душ показывает больше!       По глазам полоснуло нестерпимым жаром, но Юго не обратил внимания, продолжая «рыскать» по огромному древу обители королевской семьи садида.       Нашёл. Будто небольшой росток что по форме, что по количеству вакфу — и при этом с душой внутри. Знакомой… Видел его ведь при активации дофусов, как и других членов его семьи. Чуть поодаль был Арманд с ещё несколькими незнакомыми людьми. И где-то в глубине дворца, около ещё одного дерева с душой, подобного тому ростку — но уже взрослому — сидела Амалия.       — Теперь знаю, — выдохнул он в ответ Авроре. — Извините… Позволите уйти?       — Всё произошло ещё несколько часов назад, до обеда… Иди.       Стоять спокойно едва получалось, и когда озамодас махнула рукой, он стремительно сложил всё в сумки — и прыгнул в портал.              Сумку — сбросить наскоро под каким-то приличным кустом. Так не намокнет. Стоило б вовсе в комнату закинуть, но в голове мысль даже не успела мелькнуть толком.       Этот сад Юго был незнаком. Может, видел его раньше, но успел забыть. В любом случае, один прыжок через портал — он оказался уже в центре.       — Амалия… — потерянно прошептал он, увидев принцессу садида.       Сгорбившуюся, всхлипывающую у подножия дерева. Едва не царапающую кору пальцами. И ничего не слышащую вокруг.       Элиатроп сглотнул.       Он плохо знал Окхарта, но… но. Он когда-то сильно привечал его и близнеца, был готов помочь элиатропам и был просто добрым человеком. Проклятье… В голове не укладывалось, что тот умер… В груди потихоньку разрасталась щемящая тоска, вот только б она, при всём положительном отношении элиатропа к королю садида, едва ли бы вышла за пределы простой грусти.       Вот только дочь Окхарта была одной из самых дорогих для Юго людей. И сейчас — заходилась в рыданиях.       И едва ли начала она недавно. Обед уже давным-давно минул…       Поколебавшись — Богиня и Дракон, он не знает, как утешать при таком! — элиатроп осторожно опустился на колени рядом с ней.       — Амалия… — чуть погромче, но всё же нерешительно окликнул он снова. Она не отозвалась — только новый всхлип. Выдохнув, он притронулся к её плечу. Она дёрнулась и резко, затравленно повернулась. Несколько секунд — просто молча смотрела, практически ничего не понимая. Затем — узнала.       — Ю… Юго?       Собственное имя едва удалось расслышать. А вот рассмотреть лицо садиды — вполне. Красные глаза с полопавшимися каппилярами, измождённое, будто после какой бо… нет. Не думать!.. И так встает комок в горле, стоит только вспомнить Окхарта… И выражение у Амалии такое, будто ей уже абсолютно всё равно на то, что происходит вокруг.       Может, было бы лучше оставить её одну… Да только не мог он. Не мог. Особенно когда сейчас увидел.       Она как минимум часа два уже здесь.       — Да. Я… я узнал, что произошло, — он отвёл взгляд и едва вытолкнул следующие слова. — Мне жаль…       Амалия резко, прерывисто выдохнула. Шмыгнула носом, крепко зажмурилась, будто пытаясь сдержать очередные слёзы — но те всё равно потекли из глаз.       — Он… буквально на моих глазах… — сдавленно прошептала она. — Несколько… несколько дней уже был, но… Говорили, что шансы есть ещё, что может выкарабкаться…       Юго будто прошибло током, хотя внешне удалось не подать виду. Несколько дней… Во время которых он как раз полностью выпал из местной жизни. А Амалия записки оставляла совсем короткие.       — К нему даже не всегда пускали… — она снова сгорбилась, подобрала ноги к туловищу. Попыталась обхватить — но руки безвольно повисли. — Только днём, когда не спал и не было процедур… Я каждый раз приходила!..       Слова прервались длинным, громким выдохом. Садида несколько секунд тяжело, будто сама задыхалась, глотала воздух. Юго, поколебавшись, провёл рукой по её спине — сегодня была одета в одно из коротких платьев с штанами выше колена, и как только на на земле стоит?.. А жест… Просто неумелый знак, что он рядом.       Даже если ей не так это и нужно…       Ещё пара мгновений — тяжелое дыхание утихло. Она, запинаясь, давясь словами, всё же продолжила.       — А сегодня!.. Хорошо, что хоть из дворца уйти не успела! — она рассмеялась, едва не безумно, и Юго чуть не поёжился. Слишком жутко было видеть её… настолько разбитой. И всё же — полное её право… — Три часа! Три, задери всё лоза, часа! Когда началось всё ещё раньше…       Голос снова упал до шёпота, она уронила было вскинутую голову на грудь.       — Они пытались купировать до последнего… Когда поняли, что не выходит — позвали наконец меня и Арманда… А он уже говорить не мог! — вырвался у неё истеричный крик. — Только смотрел… И держал руку до последнего… Отец… Папа… Почему…       Последние слова утонули в слезах. Юго оцепенело смотрел на то, как Амалия снова и снова шепчет себе под нос, затем срываясь на вскрик. Затихающий — и снова вот-вот сорвётся в рыдания.       Даже если ей только выплакаться и надо, невозможно просто сидеть и смотреть же!..       Может, дурацкий порыв. Без разницы. Элиатроп резко обнял принцессу садида так, чтобы она головой опёрлась о его плечо. Сложно: он ниже, и заметно… Но ей сейчас просто нужен человек, которому довериться может.       Из всех их друзей здесь — только он.       Амалия крепко вцепилась, но при этом хватку держать не могла. Её ногти даже сквозь одежду больно царапали кожу, но сейчас Юго было плевать. Амалия дёргалась, едва не заходясь в рыданиях снова, и элиатроп только и мог, что надеяться, что не сделает хуже.       Не знает он, как утешать при таком. Миловал рок прежде… И даже когда сам кого-то терял — терял в горячке боя, терял, когда надо двигаться дальше, когда смиряться приходится на ходу. Даже когда кто-то уходил в мире… Он же знал, член Совета, что бессмертен, что всех придётся отпускать, был готов каждый раз — только грусть лёгкая и оставалась… Пускай и говорить ободряющие слова ему доводилось, но насколько, насколько поможет…       Ткань на плече быстро намокла. Амалия вздрагивала, неразборчиво шептала. Юго молчал: возможно, сначала ей надо просто выплакаться… Как она не сможет ни кому-то из слуг, ни Арманду, тем более что и её брату едва ли сильно легче…       Жаль, нет Евы. Вот в чём был Юго уверен, так это в том, что давней подруге Амалия бы открылась полностью, а та смогла бы помочь. Насчёт себя — уже нет.       — Почему, Садида… Почему… Что мы сделали не так?!       Элиатроп пока не говорил ничего и из-за того, что не был уверен, а услышит ли его Амалия. Она, казалось, от всех ответов разве что бы только больше разошлась.       По счастью, хоть воздух не морозный, вопреки джавиану. В холод бы столько тут оставаться без последствий б не вышло. Прежде всего — самой Амалии.       Постепенно всхлипы стали будто отдельными. А элиатроп заметил, что одна из веток дерева спускается совсем низко, будто пытается дотянуться до садиды. Юго слегка прикусил губу. С учётом, когда Амалия пошла сюда и почему, да ещё что сам элиатроп ощутил в… в покоях Окхарта… Душа внутри принадлежит её матери?       «А… Я же когда видение душ в Емельке использовал, потом на пару дней почти ослеп», — запоздало сообразил элиатроп. Но что-то делать было поздно, да и, кажется, на сей раз всё обошлось жжением. Сильным, но терпимым.       — Ты как? — рискнул он тихо спросить у Амалии, когда убедился, что та, по крайней мере, пока не срывается снова.       Садида вздрогнула, будто очнувшись от наваждения. Резко отстранилась от Юго — держать тот не стал.       Несмотря на всё, выглядела она так же, как и когда Юго только пришёл. Опустошённой.       С ответом Амалия замешкалась. Бросила взгляд на элиатропа — и сразу же бессильно уставилась в землю. Плечи опустились.       Даже когда шло сражение за Древо Жизни, даже когда королевству Садида угрожала волна Хаоса Огреста — такой она не была.       Но и тогда беда только стояла на пороге. И тем более — не приходилось наблюдать, как она медленно подползает ближе.       У Юго от мыслей о том, что должна была Амалия чувствовать, крылья под шапкой шевелились с волосами.       — Если б я только могла быть с ним дольше, — едва слышно наконец сказала она. — Насколько угодно, просто… дольше…       Несколько слезинок упали на землю, плечи вновь содрогнулись. Юго было потянулся к Амалии — и столкнулся рукой с одной из веток того дерева.       Та теперь наконец доставала до щеки садиды и аккуратно провела по ней. Но та только громче выдохнула.       — Только Арманд теперь остался… Сюда отвёл меня, а сам пока… — сдавленно продолжила она. Замолкла, когда снова почувствовала прикосновение растения. — Аврора, змея, ушла куда-то быстро… Будто и вовсе дела нет… Даже если я понимаю, что кто-то разбираться со всем должен! А я… я рыдаю у дерева мамы. Будто она и правда утешает, а не я неосознанно ворожу… Чтобы ветки тянулись…       — Почему ты так считаешь?       Она подняла глаза.       — Юго… Ты знаешь о погребальных деревьях?.. Наш род не хоронят, — она снова обхватила руками колени. — Остаются ростки. Мы верим, что в них души наших предков, пока они не уйдут на перерождение, но… но… — она истерично рассмеялась. — Так легко верить! Когда, может, просто сказка! Чтобы легче отпускать!..       — Там… там и правда есть душа. — Заметив, что Амалия осеклась, Юго торопливо добавил: — Я умею их видеть, как и драконы. Там и правда… — он запнулся, но садида всё поняла.       — Вот как… Спасибо… — судорожно вздохнув, она повернулась к дереву и прикоснулась пальцами к коре. Слёзы непрерывно текли по щекам, но, по крайней мере, теперь элиатроп уверился, что Амалия правда в сознании.       — Прости, что вот так пришёл, — тихо сказал он. — Могу что-то для тебя сделать?       В конце концов, спросить — самый простой вариант. И самый разумный, коль не узнать наверняка, что нужно.       Садида качнула головой. Юго с тоской понял, что наверняка она ещё не раз за сегодня зайдётся в плаче. Не на людях — но здесь, в тёмном саду?       Он понимал, что спокойно отреагировать она и не могла. Что ей это нужно. И что наверняка пройдёт не один день, прежде чем она сможет достаточно прийти в себя…       И всё же сердце болезненно сжималось, что ей приходилось переживать такое. И что он едва ли может ей помочь.       А тем временем она с заминкой, сглотнув, будто собиралась с мыслями, наконец произнесла:       — Просто… Просто побудь рядом.