Чайная церемония

      — Я за то, чтобы продолжить работать, — заявила Нова, её голос звучал уверенно и решительно. Оникс в ответ лишь зевнула, явно не разделяя её энтузиазма, и, бросив быстрый взгляд на Таллиса, махнула рукой, как бы говоря, что они в этой затее участвовать точно не будут. Не сказав больше ни слова, парочка удалилась, держась за руки.       — Так себе затея, — негромко произнёс Шен, стараясь, чтобы его слова услышала только она. — Если ещё не хочешь спать, можем выпить чаю.       Нова задумалась на мгновение, её взгляд скользнул по полкам с книгами, а затем обратился к Люсьену, который всё ещё был здесь.       — У меня есть свои дела, — вампир, конечно, не нуждался во сне и был готов поработать ещё, но глядя на них, своё мнение решил изменить. — Прошу меня простить.       В просторной библиотеке остались лишь ведьма и чернокнижник.       — Ну так что? — Шен склонил голову чуть набок, его голос был мягким, но с едва уловимой ноткой настойчивости. Он ждал, пока Нова примет решение, не спеша, будто давая ей пространство для размышлений.       Девушка вновь оглядела библиотеку. Тишина, воцарившаяся после ухода остальных, была почти осязаемой, окутывая её тёплым покровом уединения. В глубине души она понимала, что нуждается в этом небольшом перерыве, чтобы отвлечься от работы и расслабиться. Денёк получился бурный, особенно вечер. А то, чем кончилось предсказание Савиты и вовсе не выходило у нее из головы.       — Хорошо, — наконец произнесла она. — Давай выпьем чаю.       Но повёл он её почему-то не на кухню, вместо этого они поднялись к спальням.       — Проходи, — с лёгкой улыбкой сказал он, открывая дверь перед ней.       Комната, которая досталась Шену в старинном французском поместье Люсьена, была похожа на покои Веспер. Высокие потолки украшали резные деревянные балки, а стены были покрыты такими же шелковыми обоями в мелкий цветок, как и в спальне у Новы. Большое окно с тяжёлыми шторами, пропускало мягкий лунный свет, который освещал пространство, придавая ему таинственный и романтичный вид.       Мужчина шагнул вперёд, щёлкнул пальцами, и в помещении загорелись лампы на прикроватных тумбочках. Нова последовала за ним, ступая по мягкому ковру, который приглушал каждый её шаг, и начала внимательнее рассматривать обстановку.       Над кроватью с высоким деревянным изголовьем висела пара круглых зеркал в золочёных элегантных рамах. Постель была наспех застелена покрывалом глубокого изумрудного оттенка, а подушки были раскинуты так, словно хозяину спальни вовсе не требовалось такое излишество. Вдоль стены у окна стоял массивный письменный стол из тёмного дерева, его поверхность была практически пуста, кроме нескольких книг — наверное, необходимых для их поисков. В противоположном углу комнаты, рядом с книжным шкафом, возвышалось одиночное кресло с высокой спинкой и обивкой насыщенного винного цвета.       Шен снял своё чёрное пальто и аккуратно расправил его на вешалке, чтобы тяжёлая ткань не образовала ни единого залома. Затем он разместил его на дверце шкафа, оставив на виду. После этого молча подошёл к креслу, крепко обхватил подлокотники сильными руками, и слегка наклонившись вперёд, с шумом передвинул его к письменному столу.       — Наверное, нам стоило сначала захватить посуду, — подумала вслух Нова, но тут же в её голову пришла другая мысль. А вдруг чаепитие лишь предлог?       — У меня всё есть. Принесёшь только чайник с водой? Греть не нужно.       — Да, конечно, — девушка поспешно вышла, едва не споткнувшись о порожек. Мимолётная фантазия стала слишком навязчивой, что её щёки начали гореть. И как же она радовалась, что Шен сейчас это не видит.       Между ними только совсем недавно воцарилось то самое хрупкое равновесие после признания в предательстве. Спешить не стоило, хоть и сегодня вечером они дали друг другу понять, что не прочь продвинуться дальше. Но теперь ведьма заволновалась.       Нова вернулась спустя несколько минут, неся чайник с водой и подставку под горячее, едва сдерживая дрожь в руках. Она попыталась сосредоточиться на своих действиях, чтобы отвлечься от мыслей, которые, словно вихрь, кружили в её голове. Шен, казалось, не замечал её смущения. Мужчина занял стул, передвинул одну из книг в сторону и, уловив её взгляд, мягко улыбнулся.       — Отлично, спасибо, — сказал он, принимая у неё чайник и осторожно ставя его на стол. — Устраивайся поудобнее.       Нова устроилась в кресле, поджав ноги под себя. Поправила подаренное Савитой платье, раскинув шелковый подол так, чтобы он не измялся. Этот наряд в отличие от предыдущего не имел корсета и не сдавливал ребра, и сидеть было удобно.       Пока её не было, Шен всё подготовил: на столе, покрытом льняной салфеткой, разместилась странная посуда. Если две пиалы, похожие на низенькие чашечки для эспрессо без ручек, она идентифицировала как чашки, то другой предмет был для неё явно сахарницей. Выходит, заваривать чай они будут прямо в большом эмалированном чайнике? И пить из этих пиал? Так странно, ведь он большой, а пиалы совсем крошечные. А может, стоило захватить ложки? Пока девушка не очень понимала, что будет происходить дальше.       — Ты знала, что в некоторых культурах чайная церемония — это не просто жест гостеприимства или приятное времяпрепровождение, а нечто более значимое?       — Например?       — Способ восстановить внутренний баланс, — продолжал он, заклинанием заставив чайник за мгновение закипеть. — Возможность подумать, сосредоточиться на своих ощущениях, замедлиться. Я решил, что после этого вечера нам стоит немного успокоиться.       — Больше ничего не нужно принести? — уточнила девушка, — На кухне было печенье…       Шен покачал головой, бережно снимая крышку с предмета, который Нова поначалу приняла за сахарницу.       — Всё, что нужно, уже здесь. Это не столько про напиток, сколько про процесс, — произнёс он, аккуратно наливая в «сахарницу» кипяток и, поболтав воду, вылил её обратно в чайник. Его движения были уверенными и спокойными, как будто каждый шаг — это ритуал, имеющий своё значение.       Нова нахмурилась, глядя на странный сосуд, который использовал Шен. Она никогда не видела ничего подобного.       — Это… что-то вроде чайника? — осторожно поинтересовалась она, не желая показать своё незнание.       Шен усмехнулся, поднимая взгляд.       — Называется гайвань. Её используют для заваривания чая в Китае. Видишь, у неё есть чаша и крышка — полноценный набор. У меня ещё есть другой глиняный чайник, но он в Гнезде. Это дорожный вариант.       — В наборе две чашки, — заметила Нова, рассматривая посуду, но не решаясь взять что-либо из этого в руки.       — Он раньше принадлежал Юйлань, — пояснил Шен, перебирая в небольшом холщовом мешочке другие пакетики из фольгированной бумаги. Вытягивал по одному, рассматривал надписи на китайском, открывал, нюхал содержимое и возвращал обратно, пока наконец не остановился на одном из вариантов. — Мы раньше часто пили чай с ней.       — Вот как…       Окончание фразы поставило жирную и напряжённую точку. Ещё один символ тихой скорби чернокнижника. Нова смущённо отвела взгляд, тут же пожалев о том, что вообще об этом упомянула, могла бы и сама догадаться: на молочном фарфоре были нарисованы изящные цветы, он явно выглядел женским.       — Если убрать одну пиалу, то вторая будет болтаться в чехле и может разбиться и повредить всё остальное. Значит, так нужно, — однако последующий комментарий Шена успокоил её. Это был первый раз, когда мужчина говорил о сестре без чувства вины. После того, как он поделился с Новой своей историей, говорить о покойной сестре стало легче. Немного, всё же. Он сам удивился, что смог рассказать этот маленький фрагмент из их совместной биографии без горечи в голосе.       — Итак, — Шен насыпал чай в прогретую кипятком гайвань, а затем протянул девушке пакет, в который она тут же заглянула. В нём она увидела не зелёные листья, а какие-то бело-коричневые палочки, похожие на высушенные травинки. Они тонкие, слегка скрученные и пушистые, как будто покрыты белым ворсом или пыльцой. — Не старайся почувствовать что-то определённое, возможно, с первого раза ты и не поймёшь… В общем, понюхай: согрей дыханием и сделай вдох.       Нова так и поступила. На удивление, главенствующая нота проступила очень ярко.       — Жасмин? — с ходу назвала она тот сладковатый мотив, что осел в носу, протянув пакетик обратно.       — Верно. Забавно, но это искусственно ароматизированный чай, там нет добавок или чего-то ещё, однако он полностью натуральный — цветки жасмина сушат в одном помещении с листьями чая, — Нова ещё не слышала, чтобы он так увлечённо о чём-то говорил, и боялась даже и слово вставить. — Мы будем пить его проливами. Так вкус будет раскрываться постепенно, порция за порцией.       Перед тем как залить чай горячей водой, он поднёс к носу Ловчей гайвань, чтобы она вновь ощутила аромат, но уже с прогретыми листьями. Нова вновь вдохнула, но на этот раз запах показался ей более мягким, сложным, словно с добавлением чего-то древесного или травяного.       — Теперь он кажется немного другим, — тихо заметила девушка, глядя на Шена.       — Именно так. Температура и время раскрывают разные стороны чая, — пояснил он, осторожно наливая горячую воду в гайвань. — Каждая заварка будет особенной. Попробуй сосредоточиться на том, как будет меняться вкус. Это как путешествие, где каждый глоток открывает новый этап.       Он аккуратно разлил чай по пиалам, держа гайвань приоткрытой, и подал одну из них Нове. Их пальцы на мгновение соприкоснулись, и этот лёгкий, почти случайный контакт заставил её сердце ускориться.       — Спасибо, — прошептала она, поднося пиалу к губам и делая маленький глоток. Тёплый настой окутал её язык, а вкус жасмина смешался с чем-то новым, что она не могла сразу определить.       Шен наблюдал за её реакцией, словно пытаясь прочесть её мысли.       — Как тебе? — спросил он, сам сделав глоток.       — Нежно… и немного терпко. Но приятно. Как будто напоминает о чём-то… далёком, но знакомом, — сложно было описать этот вкус, но Нова пыталась из каждого маленького глоточка вытащить деталь за деталью. — Шен, скажи, вот как после такого ты можешь пить чай из пакетиков? Или тот чифир, что заваривает Хорхе?       — Это просто другое. Я не привередливый, так что могу пить что угодно: пакетики или заварку попроще. А церемония остаётся для особых случаев.       Он говорил совсем тихо, впрочем, сейчас и не требовалась громкость. Остальные уже разошлись по комнатам, и так не хотелось привлекать внимание к их моменту. А Нове стало немного стыдно, когда она вспомнила свои тёмные мысли. Хотя этот момент был даже интимнее.       Второй пролив дал напитку более яркий вкус и аромат, добавив сладковатые нотки, отдающие полевыми цветами.       — Помнишь то поле? — неожиданная ассоциация вдруг озарила ведьму. — Перед тем как доставить меня в Гнездо, мы телепортировались куда-то в пригород. Какая-то девушка отдала тебе травы, а потом мы просто сидели на поле среди цветов… Тогда ты был не слишком уж радушен со мной.       — Ты много болтала и задавала вопросы, на которые я не хотел отвечать, — усмехнулся Шен, — но на следующую ночь ты впервые мне приснилась.       — Поэтому ты после вёл себя со мной так грубо?       — Да… И я этим не горжусь. Но уже тогда было понятно, что ты горе, — хмыкнул он, допивая свою порцию. Он себе только недавно начал признаваться: ещё тогда что-то в ней зацепило, однако он не мог позволить внезапно всколыхнувшим эмоциям взять верх. Понадобилось время, чтобы разрешить себе хотя бы подумать о девушке вне их дел.       Другой вопрос, что такие изменения прошли не безболезненно.       Нова задумчиво смотрела в свою пиалу, ощущая, как тёплый чай согревает не только её тело, но и душу. Она не могла не заметить, как изменился Шен. Раньше он казался ей холодным и неприступным, но сейчас в его глазах читалась нежность, которую он так долго скрывал.       — Горе? Неужели я так тебя мучила? — она отставила пиалу и, сцепив пальцы, посмотрела на него с мягкой улыбкой.       — Немного, — признался он, опуская взгляд в чай. — Ты была слишком любопытна, слишком настойчива. Это раздражало. И я тебе не доверял…       Продолжать мысль Шен не хотел. Недоверие было оправдано, и они это знали. И сейчас оба вспомнили один и тот же момент: её признание.       — Шен… — её голос звучал как едва слышимый шёпот, словно каждое слово могло разрушить этот хрупкий момент. Нова наклонилась чуть ближе, их лица разделяло лишь несколько сантиметров. Ей так хотелось исправить этот неловкий момент, извиниться в тысячный раз и доказать, что ничего общего со шпионкой Церкви она больше не имеет.       Он тоже придвинулся к ней. Шен аккуратно коснулся её щёки, проводя пальцами вдоль скулы, как будто давая себе разрешение на эту близость. Мгновение спустя их губы слились в мягком, но настойчивом поцелуе. Нова почувствовала, как его ладонь легла на её талию, привлекая ближе, а её пальцы нашли опору на его плечах.       Поцелуй был осторожным, но в то же время глубоким, полным давно накопившихся чувств, которые оба не могли больше сдерживать. Но всё же переступить ту невидимую грань у них пока не получалось. И в этом тоже была особая магия.       В какой-то момент Нова медленно отстранилась первой, ощущая, как в её груди всё ещё отзывается тепло от его прикосновений. Она опустила взгляд на пиалу, стоявшую перед ней, и подвинула её ближе.       — Нам стоит продолжить, — тихо сказала она, подняв глаза на Шена.       Мужчина кивнул, аккуратно разделив следующий пролив по пиалам. Вкус третьего пролива был более насыщенным, чем предыдущие, с едва уловимыми нотами древесной коры и мёда. Они пили молча, наслаждаясь каждым моментом, который казался более значимым после их близости.       Четвёртый и пятый проливы прошли в спокойной, умиротворённой тишине. Нова ощущала, как чай мягко обволакивает её изнутри, успокаивая и расслабляя. Её мысли стали лёгкими, словно плыли по течению, не цепляясь за тревоги и переживания. Её веки потяжелели, и Ловчая невольно потянулась, чтобы сесть поудобнее и не начать засыпать прямо в кресле.       — А это ведь не улун? — очередное воспоминание всплыло в потоке мыслей. Он сказал, что это его любимый чай.       — Нет.       — Ты говорил, что улун придаёт энергию, поэтому на ночь пьёшь ройбуш. Но это же не ройбуш…       — Верно.       — Тогда почему он действует так успокаивающе?       — Это белый чай. Он, как правило, менее бодрит, чем зелёный или красный, который обычно называют чёрным. В нём больше лёгкости, мягкости. И жасмин тоже помогает расслабиться, — объяснил он. — А ещё различные чаи влияют на разных людей по-разному.       Нова кивнула, снова поднося к губам пиалу, делая маленький глоток и наслаждаясь мягким вкусом. Забавно, но теперь жасмин в напитке не чувствовался вовсе. Когда они только начали, ей казалось, можно пить чай очень долго, ведь порции малюсенькие, но сейчас стало понятно, что на этом нужно заканчивать. Вкус уходил, и если дальше заливать заварку водой, то она водой и останется.       — Засыпаешь? — он поднялся, стараясь отодвинуть стул как можно более бесшумно, чтобы резким звуком не напугать девушку, которая уже явно начала клевать носом.       — Угу.       — Не хочешь остаться здесь до утра?       Нова резко открыла глаза, её сердце забилось быстрее. Не то, чтобы для неё такое предложение стало неожиданным, скорее из-за калейдоскопа последних событий порой казалось, что всё вокруг неё движется слишком быстро. А она не успевает.       Шен заметил, как Нова вздрогнула от его слов, и мягко улыбнулся, показывая, что никаких ожиданий у него нет. Он сел обратно на стул, сложив руки на коленях, и посмотрел на неё с привычной теплотой.       — Не волнуйся, — сказал он спокойно. — Это просто предложение. Мы никуда не спешим.       Нова отвела взгляд к пиале, обводя пальцем её край. Мысли смешались, но что-то в его спокойном тоне помогло найти точку опоры. Ей было приятно быть рядом с ним, и сейчас, возможно, не стоило убегать от этого ощущения.       Она снова взглянула на Шена, который, казалось, был готов к любому её ответу.       — Хочу, — произнесла она чуть тише, но без колебаний. — Только мне нужно умыться и переодеться.       — Конечно.       Нова аккуратно поднялась и направилась к ванной, стараясь не шуметь. Дом спал, ну или во всяком случае притворялся: ни один источник света не пробивался из-за дверей, кроме мягкого свечения из комнаты Шена. Темнота коридора обнимала её, будто помогала сохранить этот небольшой секрет от других обитателей дома. Нова шагала осторожно, прислушиваясь к тишине, которая казалась почти осязаемой. И вот, наконец, она добралась до нужного места.       В ванной было ощутимо прохладнее из-за каменного пола, ступни девушки быстро замёрзли, поэтому она постаралась не задерживаться, только смыла косметику и расчесала волосы, а потом также тихо прокралась в свою комнату.       Нова расстегнула крючки на поясе, и узорчатая накидка тут же соскользнула с плеча. Осталось лишь нижнее платье, снять его не должно было стать проблемой должно было быстро, там одна молния. Но девушке она не поддалась, струящуюся ткань зажевало. Нова дёрнула ещё собачку несколько раз, но бегунок застрял намертво. Вздохнув, она осознала, что самой ей не справиться. Немного поколебавшись и захватив пижаму с собой, она направилась обратно к Шену, который сам уже успел переодеться в домашние брюки и снять покрывало с постели.       Он сидел на кровати, и когда она вошла ещё в нарядном платье, взглянул на неё с лёгким удивлением. На секунду ему показалось, что Нова передумала, но она закрыла за собой дверь и, стоя в полумраке, слегка улыбнулась.       — Шен, тут такое дело… — её голос дрогнул от неожиданного смеха. — У меня молния застряла, и я не могу её расстегнуть.       Он поднялся, его взгляд остановился на её лице чуть дольше, чем обычно. Мужчина подошёл ближе, почти вплотную, и мягко дотронулся до её плеча, его прикосновение было тёплым и успокаивающим.       — Горе ты… — а выглядела она сейчас и правда забавно, и даже мило. Порой с ней случались подобные нелепицы: Нова могла что-то уронить, споткнуться, а сколько раз она порезалась бумагой, когда они перебирали старые тома в очередных поисках. — Повернись.       Нова подчинилась, поправив волосы, хоть они не мешали, и позволив ему увидеть место, где ткань зажала молнию. Шен наклонился чуть ближе, его дыхание мягко коснулось её кожи, вызывая лёгкий трепет. Его пальцы осторожно потянули за бегунок, но молния всё ещё сопротивлялась. Нова замерла.       — Дышать можно, — тихо сказал он усмехнувшись. В конце концов, у него получилось, Шен аккуратно расстегнул платье до конца, к собственному удивлению даже не порвав тонкую ткань.       Но вместо того, чтобы сразу отступить, его пальцы задержались на её спине чуть дольше, чем это было необходимо. По коже пошли мурашки, когда он легонько провёл ладонью по её талии, под тканью. Между ними повисло напряжение, которое наполнило комнату теплом и чем-то необъяснимо близким.       — Спасибо, — прошептала она, ощущая, как её сердце вновь бешено колотится. Кое-что она не предусмотрела.       Она всё ещё придерживала лиф, но теперь нужно было раздеться полностью. Под платьем, кроме трусов, ничего не было — бюстгальтер ей не требовался. Первый наряд, в котором она пришла на приём, имело вшитые косточки в лифе, а подарок Савиты был выполнен из нескольких слоёв ткани, которые обеспечивали надёжную поддержку и не просвечивали.       Очередная неловкость, породившая дилемму: попросить его отвернуться или же раздеться при нём? Нова никогда не считала себя соблазнительницей, да и отношений в её жизни особо и не было, она не знала, как поступить правильно.       Балансировать между собственными желаниями оказалось сложнее, чем она думала.       — Тебе помочь? — а он видел её сомнения, но всё же с усмешкой ляпнул этот двусмысленный вопрос. Нова покраснела, не зная, что ответить. Его слова прозвучали легко, без давления, но с долей заигрывания, и это только усилило её внутреннюю неуверенность. Она встретилась с его взглядом, в котором читалась мягкая улыбка, но ничего, что могло бы заставить её чувствовать себя неловко. — Прости, я не…       — Всё нормально, — осмелев, она всё же отпустила лиф. Платье, скользнув по телу, упало к ногам.       Шен мог отвернуться, но не сделал этого. Поддался соблазну, одновременно и насладившись моментом, и получив болезненный укол от совести. Но как же она была прекрасна сейчас. Каштановые волосы не закрывали собой округлую грудь с аккуратными розовыми сосками. Тонкие запястья и ключицы, едва заметные под кожей, делали её ещё более женственной и нежной.       Её губы, слегка приоткрытые, казались такими мягкими и манящими, что он на мгновение забыл обо всём, кроме её присутствия. Его взгляд скользнул вниз, останавливаясь на изящной талии, где кожа словно сияла под тонкой линией света. Её бедра, очертания которых вызывали в нём тихое восхищение, были плавными и округлыми.       Однако не только её тело привлекало внимание Шена. В её глазах светились одновременно и страх, и доверие, как будто она решилась показать ему свою самую сокровенную сторону. Нова была прекрасна не в идеальности, а в этой смеси уязвимости и смелости, в её желании открыться, несмотря на страхи. Шен чувствовал, как сердце сжимается от этой красоты, осознавая, что перед ним не просто женщина, а та, кто смогла пробиться сквозь его броню и открыть в нём чувства, которые он долгое время отталкивал.       Мужчина не мог не заметить, как её тело слегка дрожало от волнения, и эта слабость делала её ещё более желанной. Но он не двинулся ни на шаг. Его пальцы едва заметно сжались, а затем расслабились, словно он пытался удержать себя от движения вперёд. Каждая часть её тела была для него воплощением красоты, но он знал — важно не нарушить эту тонкую грань доверия, которое она только начала ему дарить.       — Ты прекрасна, — тихо прошептал Шен, позволяя себе сказать то, что уже давно крутилось у него в голове.       Последующие минуты, пока девушка облачалась в пижаму, показались ему вечностью. Будто Нова намеренно замедлила время, но на самом деле это не было так. Каждый её плавный жест, каждое движение ткани по её телу оставались в его памяти, словно кадры из фильма, который он не хотел, чтобы заканчивался. Но вот, наконец, она повернулась к нему, уже одетая в мягкую пижаму, её щёки всё ещё пылали, а взгляд был чуть опущен.       — Иди ко мне, — щёлкнув выключателем на лампе, он погасил свет и притянул девушку к себе, они вместе устроились под одеялом, скрываясь от лёгкой прохлады приоткрытого окна. Шен осторожно поцеловал её в макушку, а затем обнял крепче, словно боясь, что этот момент может исчезнуть.       Но он был реальным.       — Спокойной ночи, Шен, — и её шёпот в его губы был тому доказательством.       — Сладких снов.       Тишина заполнила комнату, только звуки их дыхания перекликались между собой. Он притянул её ближе, позволяя себе ощутить каждый изгиб её тела. Её волосы касались его кожи, мягко щекотали, но это было неважно — сейчас важна была только она.       Нова не двигалась, её дыхание было ровным, но он знал, что она ещё не спит. Их тела притирались друг к другу, находя удобное положение. Это было новое, неизведанное ощущение для неё и давно позабытое для него — так близко к кому-то, и это казалось правильным.       Шен скользнул рукой по её спине, ощущая её плавные линии. Он знал, что сейчас не время, но то, как девушка расслабилась в его объятиях, как её тело доверчиво прильнуло к нему, заставляло его сердце биться быстрее. Он желал её, но больше всего хотел, чтобы Нова тоже была готова к этому.       Её пальцы, нежно сжимавшие его руку, были ясным намёком на то, что она чувствовала то же самое. Но сейчас они просто лежали вместе, наслаждаясь этой близостью. Однако в воздухе витало обещание чего-то большего.       Шен закрыл глаза, позволяя себе утонуть в этом моменте, зная, что время расставит всё на свои места.