История изменений

      Нежные касания Донни выводили меня из сна. Сквозь веки пробивался яркий утренний свет весеннего солнца. Было слишком рано — это чувствовалось буквально кожей. Я потянулась и выгнулась дугой, хихикая спросонья. Он продолжал щекотливо поглаживать по животу и рёбрам. Вскоре я уловила манящий запах. Кружка со свежезаваренным кофе стояла на прикроватной тумбочке. Я еле-еле разлепила сонные глаза и с улыбкой взглянула на нависшего надо мной мутанта.       — Как тебе удаётся вставать так рано?       — В десять утра? — хмыкнул умник и откинулся на бок, подпирая голову согнутой в локте руке.       — Десять утра?! — я резко села в кровати. За отведённый час мне надо было успеть собраться, накрыть на стол, убедиться, что вокруг не валялось ничего лишнего…       — Мы уже всё подготовили, — он прервал поток моих панических размышлений. — Если надо, то Майки поможет с причёской, — лыбился гений, потешаясь над невообразимой конструкцией на моей голове. Беспокойная ночь нещадно растрепала бигуди, некоторые из них почти распустились и запутались на кончиках волосах.       Донателло потянулся за кружкой, поманил ею перед лицом и лёгким хлопком по моему бедру прогнал из кровати.       Ниндзя, как я ни единожды убеждалась, были чертовски полезны в быту. Они умудрились доделать оставшуюся работу в удивительной тишине. Майки уже разложил закуски на столе. Откуда-то взялись серебряные приборы, фарфоровая посуда и новенькие элегантные стулья с мягкими сиденьями. И как мне объяснить родне внезапное появление всей этой красоты? Гостиная выглядела точно бы с обложки снобистского журнала про аристократичный быт и уют.       — Да это же натуральное волшебство! — и всё же я не переставала восхищаться вкусом и умениями Майки.       — Знаем, умеем, практикуем, — довольно хмыкнул весельчак, ставя на пол деревянный ящик с винными бутылками — наверняка непомерно дорогими.       А затем я увидела этикетку с названием «Шевал Бланк» возрастом старше меня — и предположение подтвердилось. Но это же не могло быть обычным совпадением? Или он о чём-то знал? Ведь это то самое вино прямиком из «Львиного мира». Совпадение? Не думаю. Ко всему прочему, оно представляло собой целое состояние! Содержимое ящика по текущему курсу оценивалось на четверть больше моей годовой зарплаты.       — Не будем мешать, собирайся, — Донни покинул квартиру вслед за братьями, закрывая дверцы шкафа. Они столько всего для меня сделали, а я даже не успела сказать им самого обыкновенного «спасибо».       Во мне крепла уверенность, что сегодня я отблагодарю Донателло самым что ни на есть настоящим сексом. И для этого не поскуплюсь использовать весь свой арсенал. Платье с запахом струилось по телу. Одно лёгкое движение — и оно спадёт к ногам, открывая вид на нежный полупрозрачный комплект белья, практически ничего не скрывавший. Собрав волосы, я закончила макияж и критично осмотрела себя в зеркале. Пусть он только попробует не воспользоваться мной должным образом. Если придётся — сама повалю на панцирь и оседлаю мутанта.       Цокая на каблуках, я остановилась возле шкафа. Донателло убеждал, что с проходом ничего не случится, но меня всё равно регулярно посещали страхи и неуверенность. А вдруг связь Вселенных опять исчезнет? Внезапно и без всяческого предупреждения.       Я деликатно постучала по дверцам шкафа и открыла их. Мутант опирался на край стола, вытянув вперёд длинные и атлетично стройные ноги, руки были сложены на груди, а удивлённый взгляд заскользил по фигуре. Моё сердце вдруг ёкнуло и ускорило ритм. При нём я ни разу не наряжалась в платья. Да и вообще не испытывала в этом нужды. Как-то уж у нас изначально так повелось — всё пижамы да пижамы. Рядом с ним мне было настолько комфортно, что привычные атрибуты женского образа не имели особого значения. Конечно, и он не был избалован обществом красивых разукрашенных дам. Скажем прямо — конкуренции у меня не было. Но, судя по жадно блуждающему взгляду, мне стоило чаще удивлять Донателло.       Мутант оттолкнулся от стола и размеренным плавным шагом подошёл практически вплотную. Казалось, что он еле сдерживался, но при этом мягко коснулся пальцами подбородка и приподнял мою голову. Тёплое дыхание ласкало лицо, мои губы непроизвольно приоткрылись в надежде получить поцелуй. Донателло медлил, рассматривая меня особым неподдающимся считыванию взглядом, как будто бы хотел запомнить каждую чёрточку и линию лица.       Я бы вечность простояла вот так, любуясь своим мутантом, но в дверь зазвонили, и от неожиданности моё тело вздрогнуло. Послышалась возня шуршащих пакетов, а затем снова настойчивый звонок.       Нужно было уходить, скорее закрывать дверцы шкафа и прятать за ними мир Донателло, как что-то постыдное — должно быть, именно так это выглядело со стороны. Но мне совершенно не хотелось с ним расставаться. Куда больше я желала спрятаться вместе с ним в логове и никогда его не покидать.       В третий раз настырно раздражающая трель окончательно привела меня в чувства. Мутант искоса взглянул в сторону источника звука, плавно кивнул, отошёл и сам закрыл дверцы, оставляя меня один на один с родней. Без поцелуя!       — А почему ты ещё не готова? — тут же с порога заявила мама, внося за собой тяжёлые сумки.       — Так я уже всё.       — Скажи на милость, для чего я каждый год инвестирую в твоё приданное? — но я продолжала недоумённо хлопать глазами, не понимая суть недовольства. — Кольца? Серьги? Браслеты? Ожерелье? Ну? Где это всё? — чуть ли не взмолилась мама и поторопила срочно навешать на себя цацки.       Что? Надо было вот прям всё сразу надеть? Вроде цыганских корней в нашем древе не наблюдалось.       Сама же она отправилась изучать квартиру. В одной из сумок она притащила целый набор моющих средств. На меня, видимо, не надеялась, ожидая увидеть полный кавардак. Справедливости ради, я не была грязнулей. Просто невпопад лежащие вещи, лишняя соринка и несвоевременно стёртая пыль не доводили меня до инфаркта. Её же маниакальная потребность в чистоте оставалась за гранью моих возможностей и понимания.       — И где же этот твой?.. — мама защёлкала пальцами, осматриваясь, будто бы он мог прятаться под кроватью или за дверью, и пыталась вспомнить имя моего парня.       — Донателло? — я машинально прислонилась плечом к дверцам шкафа, заметив её пристальный интерес к мебели. — А я разве не говорила? Ой, совсем вылетело из головы! Он не смог приехать, потому что у него там очень важный научный проект.       В очередной раз я горько пожалела, что когда-то бездумно проболталась насчёт имеющегося парня. И с того момента на меня обрушивалась нескончаемая лавина вопросов. На них я отвечала уклончиво и односложно. Увиливала, недоговаривала и под любыми предлогами меняла тему. Родня тут же сделала вывод, что дело тут нечисто — либо парня не было, либо у него была весьма сомнительная репутация.       — Его регулярное отсутствие начинает надоедать, — отчего-то раздражалась она и будто бы невзначай украдкой провела пальцем по краю тумбы. Пыли там не оказалось — Лео постарался.       — Ну так… у него работа очень важная, — я опять применила простую и заезженную отговорку.       — А мы, значит, в его приоритетах совершенно неважный элемент? — она вдруг возмутилась, перестала суетиться и с недовольным лицом приготовилась слушать мой очередной сбивчивый рассказ о загадочном вечно отсутствующем парне, с которым я встречалась уже чуть больше года. Так уж выходило, что по причине его загруженности на работе у нас никак не находилось времени и возможности познакомиться с моей семьёй — такова была официальная легенда.       Я предполагала, что прямо с порога меня застигнут неудобные и провокационные вопросы, заставляющие оправдываться, однако попросту не решалась что-то ответить на очередной упрёк. Ибо практически всё, что я могла бы сказать, лишь подлило бы масло в разгорающийся костёр родительского негодования.       — И что у него опять там случилось? — обманчиво-спокойно спросила мама.       — Ты же знаешь, я не особо разбираюсь в этих его научных штуках, проектах там всяких… — я лишь пожала плечами, не став утруждать себя лишними выдумками. Во вранье самое сложное — это запомнить всё сказанное, в особенности — детали.       Она нарочито медленно угугнула, прекрасно видя по мне, что я опять откровенно лукавлю. Врать я никогда не умела, но продолжала упорно гнуть свою линию до последнего.       — Напомни, сколько ему лет?       А вот ответ на этот вопрос я забыла, поскольку в прошлый раз ляпнула первое, что пришло в голову, и не удосужилась запомнить. По правде говоря, я и не знала толком возраст мутантов. Даже не задумывалась об этом. Был, конечно, разброс вариантов лет так от двадцати до тридцати, но на точном числе не фиксировалась.       Я судорожно принялась считать в уме, вспоминая события канона, но в голове всё смешалось. Однако, если взять за основу пятнадцать лет… потом год на это, год на то, год на сё… В руке отдалась вибрация телефона, а на высветившемся дисплее всплыло сообщение от Донни с правильным ответом.       Сперва я даже не поверила. Вот же его помотало! Выглядел он, как минимум, на тридцатку. Но двадцать три года — это совсем немного, по крайней мере, по человеческим меркам. Да я в его возрасте себя ещё ребёнком ощущала.       — Он немногим младше, всего-то лишь на двенадцать лет, — как можно непринуждённее протянула я.       Хотя даже на мой взгляд разница была внушительна. Вполне нормально, когда женщина была на порядок младше, но никак не наоборот. К тому же мужчины старели иначе. Возраст, седина и морщины добавляли им авторитета и особого лоска, а нам — женщинам — приходилось гнаться за красотой до гробовой доски. Но насколько мне было известно, черепахи старели крайне медленно. В отличие от нас их внутренние органы не изнашивались и продолжали эффективно функционировать — именно поэтому они могли жить сотни лет! Да и плотная кожа мутантов едва ли оставит на себе существенные возрастные изменения.       Только вот со мной — обычным человеком — всё обстояло иначе. По самым оптимистичным прогнозам лет так через пятнадцать меня накроет климакс, а ещё через десять — я уверенно встану на путь увядания. Несложные математические подсчёты привели меня в натуральный ужас. У меня в запасе оставалось от силы четверть века. И что будет с нами потом? Бурная фантазия тут же подкинула картины незавидного будущего, где я, шаркая с клюкой и осыпаясь песком, слеповато щурюсь ввысь, наблюдая за озорными акробатическими прыжками всё ещё полных сил мутантов, скачущих с крыши на крышу. От подобных видений мне резко стало не по себе.       — Но ты же говорила, что вы с ним ровесники, разве нет? — мама не скрывала весёлого скептицизма. Уже не в первый раз меня уличали во лжи и лишь изредка не заостряли на этом внимание. Видимо, ей было действительно забавно загонять меня в угол простыми вопросами, на которых я откровенно сыпалась.       — Да? — будто бы ошеломлённо удивилась я и вновь принялась нагло врать: — Так, ну… Можно сказать, что практически ровесники. В душе. А возраст — это лишь условность. Знаешь ли, мы живём в современном обществе, где совсем не обязательно быть младше своего мужчины.       — Да он же почти ребёнок, дочь. Ты где его подобрала? Возле какой-то шараги? — искромётно язвила мама.       Уж кем-кем, а ребёнком Донателло совершенно точно не был. И если не брать в расчёт его внушительное хозяйство, то у мутанта за плечами имелся такой багаж событий, что мне и не снилось.       — Он какой-то лаборантишко, да? — ответа, впрочем, она не ждала. — Вечно тебя тянет на нищебродов.       Конечно, в представлении мамы я была достойна никак не меньше олигарха. Моё зажиточное и благополучное будущее было важнее всяких романтичных соплей. «Любовь в шалаше хороша только до первых заморозков», — частенько напоминала она. Но мы же, чёрт побери! — жили не в восемнадцатом веке. Без мужчины женщина вполне способна была прожить. А вот без любви — сомнительно.       — Раз гора не идёт к Магомеду… — она протянула руку и жестом попросила передать ей мой телефон. — Я сама с ним поговорю.       «Набирай», — тут же прилетело сообщение от Донателло.       Ну уж нет! Я костьми лягу, но оттяну этот момент до самого далёкого «когда-нибудь потом».       — Так он занят, мам.       — Настолько, что даже не в состоянии выделить пять минут?       Я лишь выразительно округлила глаза, мол, да, представьте себе, что у людей бывает вот такая вот важная работа.       — Знаешь, о чём это на самом деле говорит?       Конечно, я знала, слышала с десяток раз.       — Не нужна ты ему. Может, он там уже окучивает какую-нибудь молодую соплячку. А здесь что? Сидит тут одна у окна и всё ждёт, когда чепушила один приедет из тундры.       — Может, не будем опять об этом? — теряя терпение, буркнула я.       — Будем, ещё как будем, — настаивала мама, — будем до тех пор, пока ты не поймёшь, что это твоё непонятное увлечение — блажь и дурость. Ты в паспорт свой загляни.       — И что? Там прям так и написано? — угрюмо взглянула на всезнающую мать.       — Конечно! Чёрным по белому в графе возраст — ты уже старородящая, пора бы уже как-то за голову браться, — имела она раздражающее обыкновение говорить со мной, как с ребёнком, причём с завидной регулярностью.       Всё это начинало откровенно бесить. Греховным делом я подумала — а не открыть ли мне шкаф? Перспектива ошарашить родительницу уже не казалась такой уж плохой.       — И что мы вообще о нём знаем? — запричитала она с новой силой.       — Главное то, что я о нём знаю! — огрызнулась, но с места не сдвинулась, поскольку всё ещё подпирала собой шкаф.       — Ой… — мама манерно закатила глаза. Её не способно было ничто убедить без предъявления весомых доказательств в лице самого Донателло. Однако сердечные приступы мне были ни к чему.       — Ещё раз. Он действительно учёный, без преувеличения — гений. Он всегда собранный и очень ответственный. Заботливый. Сильный. Добрый. А в сексе просто ураган!       — Ой, фу, ну хорош! — не вовремя вошедший в квартиру брат брезгливо скривился, ставя очередные сумки, поспешил снять обувь и тут же юркнул на кухню.       — И, по правде говоря, мне действительно жаль, что я не могу прямо сейчас стоять с ним за руку и знакомить с родственниками. Потому что вы очень многое упускаете. Он знает столько всего интересного, может создавать совершенно невероятные вещи и решить любые проблемы, — выпалила я практически на одном дыхании.       — Браво! — мамин артистизм частично передался и мне. Манерные похлопывания в ладоши всегда приходились мне по душе, если, конечно, не были адресованы мне. — И вот твой замечательный До-на-те-лло постоянно в командировках. Ладно, Бог с ним, пусть и дальше годами пропадает в Тайге. Но стесняюсь спросить, детей вы как планируете делать? Тоже через скайп? Пришлёт свою сперму курьерской посылкой?       — А можно без подробностей? — с кухни выглянул брат, держа в руках бутылку вина от Майки. — Давайте лучше бахнем!       Ещё бы чуть-чуть, и началось очередное материнское причитание на тему внуков и «часики-то тикают». Но единственное, что у меня сейчас тикало, так это нервный тик под глазом. Меня так и подмывало огорошить её хоть чем-то. О! Например, сыном — её же новоиспечённым внуком! Зелёным и двухметровым. С красивым именем Леонардо. Она же так хотела нянчить наших пока что несуществующих детей. Но я изо всех сил старалась молчать, сохраняя миролюбивый вид каменного истукана. Надо было просто переждать бурю. Как правило, она быстро утихала.       На вкус, кстати, «Шевал Бланк» кислил. Ну или мне просто не лезло в горло вино за триста тысяч.       Вскоре начали собираться гости. Мама мило улыбалась родственникам и одновременно умудрялась подавать мне странные сигналы глазами, чтобы я на правах хозяйки вела светские беседы и развлекала родню. Но у меня были другие планы — я ревностно охраняла шкаф, чтобы туда даже никто не попробовал сунуться. На надёжность дверных щеколд особо не рассчитывала. Поэтому просто принимала одежду людей, сбрасывала её на своей кровати и тут же возвращалась на прежний караул. То, что я так бесцеремонно игнорировала гостей, мне, конечно же, предъявят позже, когда все разойдутся. Полагаю, и за многое другое, что ещё не случилось, — тоже.       Одним из последних пришёл какой-то парень. Мама встретила «Димочку» тепло, хотя он совершенно не походил ни на одного из наших родственников. Ибо рыжий. Не наша порода.       Если я думала, что дальше будет проще, то глубоко ошибалась. Спустя несколько выпитых бутылок вина и пустой болтовни, всех дядюшек, тётушек и пару дальних родственников, которых, кажется, видела впервые, стала интересовать личная жизнь младшего поколения. Благо, допрос с пристрастием ожидал ещё и моего брата, и двух моих троюродных сестёр. Димочку почему-то никто не беспокоил дурацкими маслянисто-скользкими и назойливыми расспросами. И когда дошла очередь до меня, на вопрос «есть ли у меня кавалер?» — я честно ответила:       — Да! — и пододвинула к захмелевшей тёте пиалу с изюмом — пусть лучше займёт свой рот чем-то полезным.       — Это «да» слишком громко сказано, — матушка позволила себе изысканную, но очевидную двусмысленность с благородным смешком. — И вот Димочка у нас тоже в поисках.       — И он сюда пришёл искать? — точно бы недоумевал усмехающийся брат. Выразительно поглядел на меня и кузин, а затем ответил рыжему, натурально кривясь: — Не советую. Сомнительная затея. Пожалеешь же, — и как обычно, по сказанному было не совсем понятно — это он угрожал или добросердечно предупреждал?       Если бы взгляд мог убивать, то у брата в ту же секунду лопнула голова. Но он у нас в семье единственный борзый мужчина, и пылающие глаза матери его нисколько не пугали. В нём я находила немного от Майки, немного от Рафа. Такой же весёлый и такой же сильный. И два этих качества давали ему возможность вольготно и хамовато шутить с кем угодно, не боясь при этом получить в лицо.       — Беги, пока не поздно и не…       — Вина нам принеси, — с нажимом мама перебила брата.       Собственно, идея хорошая. Мне срочно требовалось залпом осушить целый бокал. Не нужно было обладать феноменальными умственными способностями, чтобы понять мотивы мамы. Видимо, меня решили свести — либо с ума, либо с рыжим парнем, там уж как получится. Но неужели она действительно хотела исполнить свой трюк в присутствии Донателло, раз уж так активно звала его к нам в гости?       Брат опёрся на спинку моего стула и нарочито медленно встал. Я выразительно пучила глаза, чтобы он не смел оставлять меня одну в самый активный момент допроса.       Ему-то было с чего потешаться. Саркастичные ответы с примесью щедрой и жёсткой порции юмора отбивали у родственников всяческое желание хоть как-то с ним контактировать. Он обладал настоящим даром — мог забить до смерти одними словами.       Наши юные кузины так вообще его сторонились и совершенно не понимали, как я умудрилась выжить с таким старшим братом. Мы прошли с ним огонь, воду и медные трубы. Труднее всего переживались его подростковые увлечения спортом, в особенности — боксом и тхэквондо. На ком, думаете, он практиковался? Мотив, конечно, имел самый благородный. Ведь он не мог вечно бегать за мной и подтирать сопли. Я должна была сама научиться давать отпор. Только вот кому? В округе меня все знали, как сестру «сами знаете кого». Самоубиться об моего брата ни у кого желания не возникало.       Гости ещё не отведали главного блюда, а я уже вся извелась. Как минимум, мутант должен был слышать всё, что здесь происходило — не самые лицеприятные слова звучали в его адрес, а я даже никак не могла его защитить. Да и мама вела себя так, как будто моего мнения и Донателло совершенно не существовало. Как только мне стукнуло тридцать пять, она словно с катушек слетела и поставила перед собой цель срочно найти мне подходящую партию. Ну а пуще прежнего её подстегнуло и то, что я долгое время пребывала в унылом затворничестве.       Брат принёс вина, а меня послали за следующей порцией блюд.       — Как тебе Димочка? — воодушевлённо шепнула мама, внезапно появившись на кухне, а я чуть не выронила глубокую тарелку. То, что в ней было, не поддавалось описанию. Но попахивало разными пряностями и расстройством желудка.       — И что ты хочешь, чтобы я тебе на это ответила? — так же тихо спросила, воровато оглядываясь в сторону коридора.       — Спасибо, мамочка, что познакомила меня с успешным молодым человеком?       Ей-Богу! Ну прям сама невинность.       — Мам, — я глубоко вздохнула и как можно спокойнее ответила: — Спасибо, но у меня уже есть парень. Помнишь?       — Ну что за глупости, — фыркнула она, утаскивая из тарелки крупный кусочек моркови. — Он вообще существует? Ты мне даже фото его не показываешь, — чуть ли не надула пухлые губы от обиды.       Ну вот что я ей покажу? Фото случайного парня из интернета? Или настоящего мутанта из канализации? Мне так захотелось вернуться во времена учёбы в институте. Одно упоминание о свидании приводило её в натуральный ужас. Тогда для неё я была слишком юна. Теперь же слишком стара. И Димочка, по её разумению, — мой последний шанс во всех смыслах.       Отвечать на одни и те же вопросы уже тошнило. Однако весь мой запас отговорок иссяк.       — Я же не предлагаю тебе с разбега прыгать к нему в койку. Вы можете сходить вместе в ресторан, в кино, погуляете. Ничего сложного, — плутовка наивно хлопала глазами.       — Мама! — зашипела я, теряя самообладание. — У. Меня. Есть. Парень!       — Ой, какие мы сегодня нервные! — добродушно посмеивалась матушка, совершенно игнорируя всё, что я говорила. И это ещё больше приводило меня в исступление. — Но твой телефончик я уже ему дала, — озорно хихикнула и многозначительно мне подмигнула, мол, не подведи свою мать.       Легко и непринужденно она упорхнула вместе с блюдом, а я так и застыла, держа в руках несуществующую тарелку. Казалось, что ещё чуть-чуть, и в моей голове лопнет какой-нибудь очень важный сосудик и прекратит мои мучения.       Я уже не знала, что предпринять. Все мои доводы, высказанные за столом, подвергались насмешливой критике. Едва ли мне хоть сколько-нибудь верили, скорее всего, родственникам всего-то лишь было забавно выслушивать мои сбивчивые рассказы о Донателло.       В коридоре послышалась странная возня, и у меня сердце ушло в пятки. Там был шкаф без присмотра! Хоть и закрытый изнутри, но всё же на щеколды — проломить пустяковое дело.       — Куда? — на мой строгий вопрос испуганно обернулась младшая кузина. Ну кто так неумело прятал сигареты? Через шёлковую блузку узнаваемо очерчивалась тонкая пачка. — Если поделишься, всю вину возьму на себя, — и поманила за собой на кухню.       Терпкий дым с вишнёвыми нотками улетал в открытую форточку. По крайней мере, я могла немного передохнуть от назойливых родственников, потерявших все берега на последней бутылке вина.       — Да просто познакомь своего парня со всеми, — Эля, конечно, была не в курсе особенностей его внешности. Возможно, так же, как и все, она слабо верила в его существование. За всё время застолья я так волновалась, что путалась в показаниях, в очередной раз убеждая всех и вся, что малодушная лгунья.       — А если он не такой, как все? — устало обернулась к сестре и выудила из пачки вторую сигарету.       — Прям как моя девушка?       Совсем не то сравнение. Если каминг-аут кузины родня с горем пополам переживёт, то вот антропоморфную черепаху едва ли.       — Там чуть сложнее, — я поёрзала, будто повеяло леденящим холодом. Отдать должное сестре — она умела слушать. Возможно, даст совет? — Вот как бы ты знакомила свою девушку с роднёй?       — Никак! — нервно усмехнулась она, кривясь от ужаса. И я её прекрасно понимала. Никому бы не посоветовала связываться с консервативным семейством, умеющим всю душу вытрясти. — Но моя об этом не переживает. Через пару лет, как закончим институт, мы уедем в другой город, тогда, может, и расскажу нашим о ней.       На чудодейственное откровение я не рассчитывала. Справедливости ради, универсальный ответ, который бы всех устроил, навряд ли существовал. Я совершенно не представляла, как мне быть. С одной стороны Донателло, с другой — родня. И между этими мирами пролегала целая Вселенная. Если мне не удастся их состыковать, то придётся выбирать что-то одно. А я этого не хотела! Я не хотела опять становиться перед тяжёлым решением и не хотела никого бросать!       — Неужели всё так плохо? — удивлённо шепнула она, заметив мою подавленность.       — Походу, — я неопределённо пожала плечами и затушила сигарету. Впереди ожидало ещё несколько часов «веселья» — и это надо было как-то пережить.