VII. Битва за малое

Проходит еще четверть часа, но ни Сильви, ни Ниэльс, ни тем более Флёр не появляются в зале. Кронпринц чертыхается себе под нос, направляясь к лестницам. Быстро находит крыло замка, где остановилась Сильви вместе со своими леди. Он четко помнит дверь покоев Флёр. Она прикрыта, но не заперта. Роберт отчетливо слышит голоса изнутри. Глубоко вдохнув, Роберт толкает дверь, заходя внутрь, но этого никто не замечает. Хозяйка комнаты сидит на полу, опершись спиной о кресло. Такая красивая, в том самом бежевом платье, которое лорд Этерно подарил ей на пятнадцатилетие и которое ей так и не довелось куда-то надеть. Внутри у Роберта все холодеет: Флёр плачет навзрыд. Настолько сильно, что она, кажется, не способна выдавить из себя и слова. Сильви и Ниэльс сидят на корточках рядом, засыпают какими-то вопросами, малоубедительными утешениями. Роберт немедленно подходит ближе: – Оставьте ее в покое, – раздраженно приказывает, жестом отгоняя Ниэльса и Сильви. Сильви и Ниэльс переглядываются и послушно отступают в сторону. Роберт опускается на ковер рядом, ловит ладонь Флёр и взволнованно заглядывает ей прямо в глаза: – Флёр? Что случилось, кто тебя обидел? Леди принцессы, абсолютно не ожидавшая его появления, замирает, изумленно хлопая глазами. Грудь надрывно вздымается от еще не утихших рыданий. Кронпринц нехотя разрывает зрительный контакт в поисках графина с водой. Тот оказывается совсем недалеко. Роберт быстро поднимается на ноги и наполняет водой хрустальный стакан. Опускается рядом с Флёр и осторожно вкладывает стакан в руки леди, продолжая сжимать ее ладони своими: – Выпей, пожалуйста. Флёр повинуется. Выпивает всю воду до дна и Роберт забирает стакан из ее ладоней, боясь, что она его не удержит своими дрожащими пальцами, разобьёт и поранится осколками. – Что тебя так расстроило? Побледневший Роберт смотрит, кажется, в самую душу своими бездонными голубыми глазами. Подсознательно старается не шевелиться, только бы не спугнуть только начавшую было успокаиваться Флёр. Она трясет головой: – Я спускал-лась в зал, к т-тебе… Кронпринц кивает, продолжая сосредоточенно смотреть ей в лицо. – Я прошла мимо двух лед-ди, пожелала им х-хорошего вечера. Они ответили т-тем же. Как только я зашла з-за угол, вспомнила, что я з-забыла брошь… – Флёр слегка краснеет, стыдливо отводя взгляд в сторону. – с ирисом. Я очень хот-тела, чтобы она была на мне сегодня… Роберт едва успевает сдержать спонтанную улыбку. Она сохранила его маленький подарок, подаренный впопыхах, кажется, в прошлой жизни. Заставляет себя сконцентрироваться, снова кивает: – И ты вернулась назад? Флёр кивает: – Когда я возвращалась, те две леди в-все еще стояли на прежнем м-месте. Я услыш-шала, как они назвали мое имя. В удивлении, я остановилась за углом, чт-тобы послушать… Глаза снова предательски наполняются слезами. Роберт ловит обе ее ладони, подбадривающе сжимая. Флёр вздрагивает, удивленно глядя на его пальцы, поглаживающие ее. Неожиданная ласка отвлекает и она находит в себе силы, чтобы продолжить, погружаясь в воспоминания. – Как ты говоришь, ее зовут? – задает вопрос более низкая девушка с круглым личиком и прямыми светлыми волосами. – Флория, – отвечает вторая, очень худая и высокая леди. – Точно! – восклицает первая. – Я уже слышала ее имя. Вторая издает смешок: – Кто же его не слышал? Это та самая, которая больше не ясная тархиня! Я слышала своими ушами, посол Тархистана рассказывал эту историю моей матери, а он то знает! Девица увязалась за кронпринцем Нарнии, когда тот приехал свататься к дочери тисрока, царевне! Приставала к нему в открытую, помолвка сорвалась, кронпринц уехал ни с чем, а она увязалась за ним! – Какой ужас! – первая прикрывает рот ладонью. – Это так постыдно, для леди, вести себя подобным образом. Фу! – Если бы дело только в совести и чувстве такта! Отец этой самой Флории чуть не потерял место при дворе за измену, а он ведь родной брат тисрока! – Какой кошмар… – Вот! Мать ее изгнали со двора, лишили титула, ведь она не смогла нормально воспитать единственную дочь. Безутешную леди Эстель принял в изгнании ее брат, лорд Этерно. Но поскольку этим он сделал себя частью их позора, от него отвернулись все лорды и он потерял свое влияние при дворе. Первая леди сокрушенно машет головой: – Одна избалованная девица, а сколько горя семье. Не приведи Аслан нам когда-то иметь таких неблагодарных детей! И кто она сейчас, если уже не тархиня? – Никто, – отвечает вторая. – Практически прислуга у нарнийской принцессы. Взяли из жалости. Первая цокает языком: – Из принцесс в прислуги. Должно быть не сладко. Вторая пожимает плечами: – А как по-другому? Когда за тобой больше никто не стоит – крутись, как можешь, чтобы выжить. Ее ведь лишили всего: владений, титула, приданого… Одно смазливое личико не даст тебе короны. Флёр прижимает к себе коленки, отрешенно глядя на противоположную стену: – Со мной все здоровались в лицо, я не могла бы и подумать, что… – Твари, – не сдерживается Роберт. В крови клокочет злость. – Ленивые безмозглые курицы, которым ума не хватит заняться делом. Ненавижу… Флёр вздрагивает, поднимая в испуге на Роберта глаза. Она еще никогда не видела его таким разгневанным. Кронпринц осекается: – Извини, мне не следовало так выражаться в твоем присутствии… – подается немного ей на встречу. – Не смей даже думать, что они хоть на крупицу правы. Слухи о тебе распускает Тархистан. Тисрок в ярости, что ты не повела себя, как послушная овечка и защитила свою свободу. Он потерял хороший куш, который мог бы получить за твою руку, вот он и мстит, рассылая по свету грязные слухи. А эти придворные клуши и рады повторить, лишь бы на их собственные оплошности никто не смотрел. Это политический ход. Мерзкий, ведь твой дядя прекрасно понимает, что это может тебя разрушить. Но классический. Смотри на это с другой стороны: ты его сильно задела. Иначе он бы так не напрягался. Это очень сильно для совсем юной девочки. Флёр слушает Роберта с открытым ртом: – Ты так говоришь, как будто это только моя заслуга. Если бы тебя не было рядом, я бы не смогла… Я на лошади сидеть не умею. Роберт впервые позволяет себе улыбнуться краешком рта: – Отмазки. Если бы меня не было рядом, ты нашла бы другой способ обвести его вокруг пальца. Я не имею в этом ни единого сомнения, ты слишком храбрая для того, чтобы сдаться кому–то. О твоих родных – опять же, грязная политика. Принести их в жертву, как можно больше на публику, чтоб другим было не повадно перечить воле правителя. Наши близкие – это самое слабое место, по которому можно ударить. Манипуляция: пойдешь наперекор правителю – все твои близкие будут страдать. Поверь мне, под такой угрозой многие самоотверженные смельчаки покорно склонят головы и добровольно протянут руки в кандалы. Флёр тихонько всхлипывает: – Но ты ведь сильный, ты бы никогда не дал собой манипулировать… Роберт пожимает плечами: – Если бы угроза висела над моей матерью или сестрой – я бы сложил оружие и сдался немедленно, наступив на горло собственной гордости. Поэтому те, у кого есть хоть немного чести, никогда не станут вести игру в такой способ. – в глазах Роберта снова появляется раздражение. – То, что они назвали тебя прислугой… Ты не прислуга, ты леди принцессы. Ты та, кому она больше всего доверяет, та, кто знает ее секреты и поддержит, когда ей это очень нужно. Я молчу об интеллектуальной части: тебе нужно знать миллион мелочей этикета, держать в голове списки заданий и быть живой напоминалкой для Сил со всеми ее встречами и приемами. Это большая работа и я горжусь тем, насколько ответственно ты к ней подошла в столь юном возрасте. Те, кто говорили о тебе гадости, не продержались бы и дня. Флёр широко раскрывает глаза, кажется, забывая, как дышать: – Спасибо… Это большой комплимент. Роберт поникает: – В одном эти курицы правы… “За тобой больше никто не стоит”. Флёр, ты очень сильная, но один в поле – не воин. Ты не можешь всю жизнь стоять в оборону против стаи ворон, которые будут пытаться выклевать тебе глаза просто потому, что их бесит, что ты можешь то, чего не могут они, и что ты не вписываешься в рамки патриархального общества. Тебе нужен защитник рядом. – Дядя много раз предлагал переехать к нему. Но я и на расстоянии сумела сломать ему все то, что он так долго и кропотливо выстраивал… – Флёр горько вздыхает. – Я не смогу повесить себя ему на шею, извини… Я понимаю, к чему ты клонишь, Роберт. И ты прав, но я просто не смогу жить с самой собой, если стану ему обузой. Дяде сейчас очень трудно, но если я уеду далеко, через несколько лет кто-то другой крупно накосячит, будут говорить о нем, а не мне. Обо мне забудут и я верю, что дядя снова сможет обрести свое место в обществе. Роберт кивает: – Я тебя понимаю. Но опекун – это не единственный выход. – Роберт задумывается на несколько мгновений, отводя глаза в сторону. После переводит взгляд назад на Флёр. – Выходи за меня. Брови Флёр неосознанно взлетают вверх. Она снова повторяет в своей голове услышанное. Она неправильно расслышала! Глаза стоявших до этого в дверях, словно две мышки, Ниэльса и Сильви, загораются восторгом. – Роберт, прости, я не совсем… Кронпринц трясет головой: – Я… Я не могу жениться на тебе прямо сейчас. Ты еще маленькая для этого по нарнийским законам. Самое скорое – через полгода, когда тебе будет шестнадцать. - начинает рассуждать вслух кронпринц. - Но мы можем обручиться уже сейчас и у тебя будет статус невесты кронпринца. Это довольно сильный статус в мире. Не думаю, что кто-то посмеет что-то сказать против тебя. Да и от твоих родных тоже отстанут. Никто не хочет себе врага в лице короны самого могущественного государства мира. Леди смотрит на него, не мигая. Непроизвольно шмыгает носом, вытирая его тыльной стороной ладони: – Ты же сейчас не серьезно? Роберт наконец додумывается, что можно было бы и предложить леди платок. Желательно еще полчаса назад, но и сейчас сойдет. Он лезет в карман за платком, тянет наверх. Вместе с ним на пол вываливаются побрякушки, которые сплела из бусин Шарлотта. Роберт удивленно смотрит на них: несколько цветастых браслетиков и одно еще более цветастое колечко. Кронпринц озадаченно берет его в руки: – Я знаю, что это глупо… Но если ты скажешь мне “да” и примешь это – помолвка будет считаться законной от этой самой секунды и тебя больше никто не обидит. – Роберт умоляюще смотрит на Флёр. – Пожалуйста, согласись! И… – кронпринц еще раз смотрит на нелепое детское украшение. – Понятное дело, я куплю тебе новое. Это дело рук моей младшей сестры… Флёр с интересом протягивает руку, чтобы рассмотреть колечко из бусинок: – Значит, искусство рук самой принцессы? Очень уникальная драгоценность, дорогого стоит... Роберт щурится: – Вы что, с ней знакомы? Флер улыбается краешком рта, качая головой: – Оно очень красивое. Мне бы хотелось иметь такое обручальное кольцо… До Роберта не сразу доходит, что это и есть тот ответ, на который он надеялся. Только когда дама выжидающе протягивает вперед руку… Кронпринц с дрожью выдыхает, надевая его на палец официально своей невесте. Где-то в углу спальни по стенке вниз сползает в экстазе первый рыцарь Нарнии. – Я понимаю, это все очень спонтанно, рано, ты совсем юная. Но, пожалуйста, знай… – Роберт на полном серьезе смотрит в глаза Флёр. – Я всем сердцем хочу тебя защитить, а не взять в плен клятвами верности. - голос Роберта оседает. - Если ты со временем полюбишь кого-то другого, я не стану тебя держать и освобожу от твоего слова в тот же день. Флёр отвечает непонимающим взглядом. Валяющийся на полу Ниэльс громко стонет и прикрывает лицо ладонью: – Аслан, ну какой осел так делает предложение?! Роберт и Флёр подпрыгивают от неожиданности: они абсолютно забыли, что в комнате был кто-то еще.