VII. Битва за малое

– Ну наконец–то, Эсми! Куда ты пропала? – Владычица позволяет верховному королю заключить себя в объятия. – Так громко появилась и сразу же пропала, даже не поздоровавшись! Эсми мнется. В тот момент, услышав голос дяди Питера из коридора, и они с Хьюго замерли, словно мыши, не выдав ни звука. Король, ясное дело, не стал проверять все закрытые комнаты и вскоре голос его скрылся. А Эсми немного пришла в себя, приказала рыцарю оставить ее наедине и просидела за закрытыми дверями не меньше часа, пялясь на языки пламени в крохотном камине. Питер немедленно улавливает некоторую потерянность на лице принцессы: – Малыш, что-то случилось? – Не здесь, – коротко отвечает владычица, направляясь к выходу из зала. Верховный король следует за племянницей и оба выходят в коридор. – Смотри, там, кажется, свободно. Эсми вздрагивает, понимая, что дядя показывает именно на ту самую комнату, где… – Нет, мне здесь не нравится. Давай в другом месте. Питер щурится: – Как скажешь. Эсми находит другую комнату для отдыха. Здесь больше простора и даже оставлены угощения для гостей. Питер заходит за племянницей и прикрывает за собой дверь. – Ты нас здорово напугала! – Питер складывает руки на груди. Эсми отвечает непонимающим взглядом. – Появляешься, приковывая к себе все внимание, а потом – не найти! Хоть не как Ниэльс и Сильви, я надеюсь? – король издает смешок. – Как Ниэльс и Сильви? – Эсми озадаченно склоняет голову. Питер смеется, трясет головой: – Эти Ромео и Одетта решили сбежать с бала и уединиться где-то вдалеке от посторонних глаз. Местные дамы видят и слышат все! Поэтому по залу сразу же поползли не самые завидные слухи. Они очень быстро дошли до ушей дяди Эдмунда и тот был в ярости. –Ох–х–х… – Эсми опускает взгляд, пытаясь понять, решится ли она признаться дяде в том, что это была ее идея… – Он сразу же заставил нас всех искать их. – Почему не попросили слуг? – удивляется Эсми. – Потому что дядя Эдмунд боялся, что голубков застанут за интимным непотребством и репутация его любимой девочки будет разрушена. Эсми пытается сохранять спокойное выражение лица. Хотя она знает маленький секрет Сил: – Да ладно, Сил и непотребство? – Вот. И он боялся, чтобы слуги их не нашли и не разнесли по всему замку об увиденном. – И… Чем закончилось? – осторожно спрашивает принцесса. – Их нашла Сью. Они безобидно обнимались и смотрели на звезды. Но Эд заставил притащить обоих за шкирки, словно нашкодивших котят, и обоих ждал двадцатиминутный нагоняй. – Несправедливо. – подытоживает Эсми. Питер старается выглядеть безэмоционально. Он знает маленький секрет Ниэльса, поэтому… Именно поэтому не пошел его выгораживать перед Эдмундом. Все-таки, бедолага Эд не зря так переживает… – Ладно, теперь ты рассказывай, что стряслось. Эсми испуганно смотрит на дядю, делает глубокий вдох: – Я совершила кое-что ужасное… Питера почему-то умиляют эти виноватые глаза. Эсми так редко признает, что она что-то не так сделала, поэтому он просто не может сдержаться: – И что же? Ты заключила договор о поставках тархистанских апельсинов в Алингсас и твои подчиненные сошли с ума от осознания того, что фрукты могут быть не кислыми? – Питер смотрит с издевкой, ухмыляясь. – Дядя!!! – Нет? – картинно изумляется верховный король. – А что же тогда? Ты приказала задушить подушкой какую-то миленькую орландскую юную леди, потому что ее наряд отдаленно напоминал твой? – Дядя. – Эсми поджимает губы, складывая руки на груди. – Опять мимо? Ну что тогда? – Питер входит во вкус. – Сломала ноготь и теперь целостность образа нарушена, что скажут заморские ухажёры и подхалимы? – Очень смешно. – Эсми, инстинктивно, на всякий случай, быстро смотрит на собственные ногти, чтобы убедиться в том, что все в порядке, чем вызывает заливистый хохот любимого дяди. – И снова не то? Ну что же? Отравила еду на банкете? Взяла в плен наследника престола соседнего государства? Завела любовника? Лицо Эсми вытягивается, а щеки заливаются пунцовым. Питер смеется еще несколько мгновений, но, заметив реакцию племянницы, замолкает и меняется в лице: – Эсми?! Принцесса обхватывает собственные плечи руками: – Я не знаю, как это произошло. – Ты же меня сейчас разыгрываешь, правда? – осекается Питер. – Мстишь за мои издевки? Эсми хмуро смотрит в ответ. – Эсми… – Питер медленно опускается на кресло, сверля принцессу взглядом. – Я сейчас все правильно понимаю? Эсмеральда коротко вздыхает: – Чисто технически, мы даже не целовались… Питер медленно приподнимает бровь: – Я тебя очень сильно люблю. Поэтому, так и быть, я дам тебе шанс оправдаться. В комнате повисает тишина. Эсми пытается подобрать правильные слова в голове. Питер выжидающе смотрит на нее, взгляд строгий. Принцесса вздыхает, машет головой: – Я вызвала своего рыцаря на разговор, чтобы высказать недовольство его поведением. Но разговор зашел не в ту сторону… В какой–то момент он взял меня за руки, а я не нашла в себе сил оттолкнуть его. Мне не хотелось… – Тролью мать, Эсми! – не сдерживается Питер. – Почему все всегда начинается с этих дурацких рыцарей, на какого-то гоблина приставленных к леди?! От них куда больше вреда, нежели пользы! Давно пора отменить рыцарей для замужних дам, как будто мужа рядом не достаточно! Эсми склоняет голову: – А как насчет того случая, когда сэр Роланд спас жизнь тети Дженни, закрыв ее спиной от лучника и приняв на себя все ее стрелы? Где был ты сам в тот момент? Это замечание гневит короля куда больше нежели факт измены племянницы: – А ты, дорогая моя, не в том положении, чтобы задавать мне подобные компрометирующие вопросы!!! – Я знаю, что ты его не любишь, потому что он однажды поцеловал твою любимую. Но перед этим – он спас ей жизнь. Ты предпочел бы, чтобы поцелуя не было, но и чтобы тетю в тот момент тоже спасти было не кому? Это ведь совсем маленький грех в противовес его огромной жертве, разве нет? Питер поджимает губы: – А ты, я посмотрю, стала легальным защитником посягающих на чужих жен? От чего тебя твой рыцарь спас, что он посчитал себя в праве распускать руки? Я ожидаю, как минимум, от казни или же смертельной болезни на последних минутах жизни! Эсми обиженно надувает губы, отходя на несколько шагов в сторону: – Ни от казни, ни от болезни. Он просто всегда рядом: когда мне хочется поделиться с кем–то маленькой победой и когда день совсем не задался и просто хочется, чтоб выслушали. Он никогда не отказывает в помощи. Даже не ждет, пока я о ней попрошу. Он просто приходит и делает для меня то, с чем я сама не справляюсь. Питер выгибает бровь дугой: –Чернильницыдостает с верхней полки, чтоб тебе на стульчик становиться не приходилось? – в голосе звучит холодный сарказм. И Эсми не выдерживает: – Это было ошибкой. Не нужно было тебе рассказывать. Можешь сдать меня папе или же написать Сигурду. Меня все равно уже ничто не спасет. – в глазах Эсми плещется обида в пересмешку с подступившими слезами. Принцесса подбирает юбки и быстрым шагом направляется к выходу. Питер вскакивает на ноги, хватая племянницу за руку: – Эсми стой. Подожди… – их взгляды встречаются. – Я погорячился. Пожалуйста, присядь. Принцесса колеблется. Взгляд обреченный и Питеру становится больно на нее смотреть. Как будто он сам не был юным не совершал ошибок… – Пожалуйста, – тихо повторяет верховный король. Эсми перестает упираться и опускается на кресло рядом. Питер продолжает держать ее за руку, на всякий случай: – Вопрос первый, – уже куда мягче продолжает король. – Если этот твой чудо–рыцарь–выручалочка постоянно рядом, как Сигурд это вообще допускает? Эсми пожимает плечами: – Он очень редко бывает в Алингсасе. Он занят возведением новых городов и его нет по несколько месяцев. Потом он возвращается на несколько дней и снова уезжает. Он горит амбициями расширить земли Севера до невиданных масштабов, камень за камнем… Питер поджимает губы: – Это тебя не оправдывает, – строго начинает, – но я хотя-бы понимаю, почему ты начала засматриваться на других мальчиков. Ты юная, у тебя есть плотские потребности и я могу себе представить, как сносит крышу, если леди с твоим темпераментом так надолго лишить огня любви… Почему он не берет тебя ссобой? – Кто–то должен быть в столице. И возведение городов – это мужское дело. Сигурда засмеют, если он жену будет брать ссобой. Питер закатывает глаза: – А ты говорила, что он революционных взглядов, твой северный воитель… Ладно… Вернемся к тому, что случилось: ты была со своим прихвостнем и вы подержались за ручки… Потом он осознал свою вину и ушел? Эсми вздрагивает, вспоминая его горячее дыхание на своих открытых плечах, как нежно ласкали его пальцы: – Не совсем, – дрожащим голосом отвечает. Питер глубоко вздыхает: – Вы занимались любовью? Эсми резко поднимает голову: – Аслан милостивый, конечно нет!!! Питер начинает терять терпение: – Тогда что конкретно между вами произошло? Эсми мнется: – Я бы назвала это… продолжительными взаимными ласками. Питер закатывает глаза: – Хорошо… Нет, хорошего, конечно, мало, но, я так понял, что причиной стала минутная слабость: ты слишком долго без мужского внимания, а щенок в доспехах явно по тебе пускает слюнки, потому что все время быть рядом с такой, как ты, и не влюбится мало-кому под силу. Эсми позволяет себе несмелую улыбку, поднимая глаза на дядю. –Он просто воспользовался ситуацией, а ты – растерялась и не пресекла это.Самое главное,–продолжает Питер,–это чтобы ты поняла, что это была минутная слабость, но в остальном мальчишка тебе ни на кой гоблин не сдался. – Угум… – Эсми перестает улыбаться. – Поэтому ты оправляешь его домой, в Нарнию и даешь ему понять, что если он дорожит жизнью, то пусть сделает вид, что ничего не было. Рассказывать Сигурду или нет – дело твое. В конце-концов, тебе с этим теперь жить и тут мы уж ничего не сделаем. Эсми боязно смотрит на дядю: – Это обязательно… Отправлять его в Нарнию? Продолживший было философствовать на тему совести король осекается: – Без вариантов. Иначе у него будет соблазн повторить. То, что он сделал – это преступление и измена короне. Ты должна сразу показать ему, что наказание за подобные вещи – тяжкое. И пусть радуется, что жизни не лишился. А я, так уж и быть, попрошу Ниэльса найти ему какое-никакое место на службе в Кэр–Паравале. Эсми отводит взгляд в сторону: – Угум…