VII. Битва за малое

Вечером, в первый день нового года, Зафира является на ужин с опозданием. Она слишком долго засиделась у Иоланты, слишком много выпила… Голова гудит от усталости и царевне не терпится как можно скорее пожелать всем спокойной ночи и ускользнуть в сторону собственной спальни. Перед царевной немедленно ставят тарелку с первым блюдом: — Ваше Высочество? Желаете белого вина к Вашему ужину? Зафира слегка морщится: — Я… Мне бы чего-то полегче… — Понимаю, — слуга очаровательно улыбается. — Как насчет Цветочного нектара? Царевна заинтригованно смотрит на прислуживающего ей парня: — А что это? — Напиток, — улыбается тот, — официально считающийся вином. Но в нем всего около трех градусов алкоголя. Очень легкое. Королева Лира предпочитает. Зафира хмыкает: — Придумали же. Да, пожалуй, подай мне его. — Сию минуту, Ваше Высочество. Парень исчезает из зала. *** Под вечер Роберт наконец покидает свои покои. Но всего лишь, чтобы найти кого-то из прислужниц и попросить подать ему ужин в его комнаты. Через некоторое время находит и, заранее поблагодарив, возвращается обратно. По пути встречает в коридоре Иоланту с подносом в руках. Та, натолкнувшись на кронпринца в полумраке, взвизгивает и подпрыгивает от испуга. Их с Зафирой опустевшие бокалы падают на пол. Благо, они из серебра, поэтому не разбиваются, а всего лишь делают много шума. Оба мгновенно заливаются краской и Роберт честно борется с соблазном, чтобы убежать куда подальше, но вместо этого на автомате приседает на корточки, чтобы собрать разлетевшиеся в стороны бокалы. Глубоко вдыхает, поднимаясь на ноги. Медленно ставит их обратно на поднос, заставляя себя посмотреть на бледную, как стена, Иоланту. — Сп-пасибо, — выдавливает она из себя. Роберт прикрывает веки, до боли сжимая руки в кулаки: — Иоланта? Я думаю, нам нужно поговорить. Гальмианка заторможено кивает, а после молча следует за Робертом, пока он не приводит ее в малую библиотеку, где они с братом и сестрами часто занимались, когда были младше. Роберт зажигает несколько свечей, чтобы потянуть время. Иоланта же опускает свой поднос на один из письменных столов, а после плотно прикрывает дверь. Наконец отмазки оказываются исчерпанными и они оказываются наедине, лицом к лицу. Роберт с сожалением смотрит ей в глаза: — То, что произошло сегодня ночью… Это было… Непра… — …вильно, — Иоланта одновременно с ним повторяет то же самое слово. Кронпринц медлит секунду, рвано вздыхает: — Я повел себя недостойно, если ты когда-нибудь сможешь меня простить… Иоланта машет головой: — Нет, это все только моя вина! Мне нужно просить прощения! Понятия не имею, чем я думала! Пожалуйста, Роберт… В глазах принца мелькает изумление: — Нет, Иоланта, я виноват. Я не должен был проводить с тобой ночь… — Роберт осекается, откашливается. — Хотя, мне очень понравилось! Абсолютно каждое мгновение! Роберт замолкает, краснеет, мысленно бьет себя по затылку за подобное «красноречие». Иоланта тихо смеется, вздыхает с определенным облегчением: — Мне тоже очень понравилось, Роберт. Принц закатывает глаза: — Все в порядке, можешь говорить правду. Не нужно бояться меня обидеть. Я же знаю что из меня абсолютно никакой… — Я и говорю правду, — тихим, повеселевшим голосом отвечает королева. — Ты подарил мне одну из лучших ночей. Роберт вздрагивает, кровь приливает к щекам. Он отводит взгляд: — Поскольку у меня самого других не было, могу сказать, что ты подарила мне самую лучшую… Иоланте до ужаса хочется притянуть его к себе, как сегодня ночью, но она сдерживается, заводя руки за спину и складывая их в замок. В воздухе повисает пауза. — Я уеду завтра утром. Думаю, так будет правильно. Кронпринц кивает: — А то, что произошло…? Иоланта закусывает губу: — Мы оба понимаем, что это была ошибка, поэтому… Сделаем вид, что этого никогда не было? Лицо принца проясняется: — Мало что обрадует меня более. Королева улыбается краешком рта: — Тогда, так и будет. Роберт неловко пожимает плечами: — Желаю тебе хорошо отдохнуть в Орландии. — Спасибо, — улыбается Иоланта. К удивлению королевы, принц неуверенно раскрывает руки, чтобы обнять на прощание. Иоланта делает шаг навстречу, крепко прижимается к Роберту и даже целует в щеку. *** Зафира стонет, касаясь ладонью раскалывающейся головы. Щурится от яркого света, что, кажется, бьет прямо в глаза. Силится привстать на локтях. Получается не с первого раза. Кровать со скрипом прогибается. Царевна не с самого начала осознает, что это Витольд. Он присаживается на краешек ее постели, поправляя ей подушки, чтобы она смогла сесть. Затем вкладывает в ее ладони стакан с чем-то холодным, но рук ее не отпускает, боясь, что она сама не удержит. Царевна еще раз стонет, на этот раз — от удовольствия, когда прохладная жидкость касается потрескавшихся от жажды губ. Витольд терпеливо ждет, пока она не напьется. После встает и идет за влажным полотенцем, которым осторожно промокает ее лицо. Становится легче. Зафира оглядывается по сторонам, узнавая гостевую спальню Кэр-Параваля. Им всегда позволяют остановиться в этих покоях. Зафира вопросительно смотрит сначала на садящееся солнце за окном, потом — на Витольда. Тот, убрав в сторону полотенце, снова опускается рядом с ней: — Сегодня второй день нового года. Время четырехчасового чая только что прошло. Но ужин ты еще не пропустила. — Так поздно? — сиплым голосом переспрашивает Зафира, снова касаясь висков. — Я ничего не понимаю… Витольд склоняет голову: — Что ты помнишь со вчерашней ночи? Царевна напрягается: Ужин, первое блюдо. Рыба в сливочном соусе была очень вкусной. Потом подали второе, но Зафира отказалась — она не любитель мяса вепря. А потом… : — Я помню, как мы встали из-за стола, чтобы немного поболтать в ожидании десерта… — смотрит озадаченно на Витольда. — Но десерта я не помню… Витольд хмыкает: — Я ожидал несколько большего. Но, что уже есть. Зафира усаживается на подушках: — Что с моей памятью? И… Дай мне еще воды. Десница короля кивает и приносит Зафире еще один стакан. Терпеливо дожидается, пока она его не осушит: — Ты напилась. До абсолютно неадекватного состояния. Зафира округляет глаза: — Это как? Я же не пила за ужином! — Понятия не имею, — пожимает плечами Витольд. Зафи поджимает губы: — И что… Я что-то разбила? Витольд хмурится: — Не так уж и много: ты сорвала карниз, пытаясь снять штору, чтобы сделать себе из нее шлейф для парадного платья, кажется, вазу для конфет… Ты пыталась доказать всем, что возможно одновременно и держать ее, и набивать себе рот сладостями двумя руками сразу. Царевна кривится: — Разрази меня Таш… И я же даже сладкого не люблю! Десница короля пожимает плечами. — Ладно, — Зафира глубоко вдыхает, — подарим нарнийцам новое: и шторы, и сахарницу… Или что оно там было? — Без проблем, — поддакивает Витольд. Зафира щурится: — Что-то еще? Я кого-то оскорбила? Витольд приподнимает брови: — Нет, что ты, совсем наоборот: осыпала комплиментами. Царевна радостно улыбается: — Правда что ли? Надо же! Вот видишь, не зря говорят, что у трезвого на уме — то у пьяного на языке! Значит, я, все-таки, невероятно милый и доброжелательный человек! А говорят, что моя репутация… Витольд не выдерживает и перебивает царевну: — Ты сказала Верховному королю, что у него просто очаровательная кругленькая попка, а потом потрогала его за это самое место на глазах у человек двадцати, наверное. У царевны отвисает челюсть: — В смысле? Вот прямо… Так и сказала?! — Слово в слово, — с холодным спокойствием отвечает Витольд. Зафира отводит взгляд в сторону, медленно осознавая последствия. Витольд, снова же, терпеливо ждет. — И… И что он? — Зафи украдкой смотрит на Витольда. Тельмаринец хмыкает: — Ничего. Он просто потерял дар речи. Зафи громко стонет, переворачиваясь на живот и зарываясь лицом в подушки. Чуть позже приподнимает голову: — А ты, ты тоже там был? — Да. Зафи смотрит на него через плечо: — И ты не попытался меня успокоить? — Попытался. Но если честно, лучше бы я просто сделал вид, что мы не знакомы и прошел мимо. Царевна переворачивается на бок, глядя на мужа с подозрением: — Почему…? Витольд откашливается: — Ты стала кричать, что я взял тебя замуж, чтобы отомстить Тархистану за все притеснения Тельмара. Потом ты упала передо мной на колени, заявив, что на этой неделе я еще не наказывал тебя за хитрые происки твоего брата, тисрока Алима, что он наплел столько интриг против нас, что это приведет меня в сущую ярость, поэтому не стоит сдерживаться… Дальше ты попыталась, продолжая стоять передо мной на коленях, стащить с меня брюки, но я просто унес тебя в сторону наших покоев. Ты уснула у меня на руках. У Зафиры начинает дергаться глаз: — Разрази меня Таш… — Не помешало бы, — стоически подмечает Витольд. Царевна зачем-то кутается в одеяло, словно в кокон, оставляя на виду только свое лицо. Смотрит отрешенно перед собой: — Витольд? — Да, любовь моя? — Ты можешь заплатить нарнийцам, чтобы эти покои стали частью суверенной территории Тельмара? Чтобы я никогда не должна была их покидать? Витольд цокает языком: — Боюсь, это будет нам очень дорого стоить. Зафира продолжает пялиться в пустоту: — Тогда пришли войска. Пусть они эти покои завоюют. Оккупируют. Не знаю… Витольд открывает было рот, чтобы ответить, но в дверь стучат. Зафи в испуге дергается. Стук повторяется. — Витольд? Зафира? Вы в порядке? — доносится из-за двери взволнованный голос королевы Бесстрашной. Зафира со стоном прячется под одеяло с головой: — Скажи ей, что я умерла. Покойникам ведь все прощают? Витольд встает на ноги, чтобы открыть дверь. — Можно? — неуверенно спрашивает Дженни. — Как она? Тельмаринец позволяет ей войти: — Начинает приходить в себя. Королева проходит внутрь, находя Зафиру с головой укрывшейся одеялом: — Лекарь придет сейчас же, если вы позволите. — Не думаю, что в этом есть надобность, — отвечает Витольд. — Зафира, кончай ломать комедию. Царевна с неохотой выпутывается из-под одеяла, даже не заботясь о том, чтобы как-то поправить абсолютный хаос на собственной голове. Дженни смотрит на нее с искренним сожалением: — Я должна извиниться. Зафира склоняет голову в непонимании. Дженни откашливается: — Цветочный нектар… У нас уже был один инцидент, но мы не предали ему значения… А когда это вчера случилось с Зафирой, доверенные лица Каспиана сразу же взялись за расследование. Оказалось, что у поставщика Цветочного нектара не получилась одна партия. Он что-то напутал и крепость в нем получилась ну просто заоблачная, хотя на вкус не чувствуется. Он сначала отнекивался, но когда винодела прижали к стенке — он признался, что жалобы были и до нас и он уже некоторое время знает, что вино бракованное… Вот только ему не хватило смелости сказать об этом нам из-за страха наказания. Что очень низко! Он будет наказан за то, что знал, но ничего не сказал! Сейчас, в любом случае, мы приносим свои искренние извинения за эту ситуацию и мы очень надеемся, что Зафире станет лучше как можно быстрее.