Позови меня с собой

      Дни сменялись днями. Рано утром солнце выкатывалось из-за горизонта, где-то очень далеко; вечером, точно так же, пряталось обратно. Алёна порой, садясь на широкий подоконник спальни, подгибала под себя ноги и неотрывно наблюдала, как большой жёлто-оранжевый шар медленно оседает вниз.       На первый взгляд, весьма беззаботная жизнь, с каждым днём убивала всё больше и больше. И если пока Мишка был по своим важным делам в Москве, она сильно не тосковала, то теперь, после его недавнего отъезда, грустить одной в квартире приходилось всё чаще. Золотарёва пыталась себя чем-то отвлекать: к примеру, перечитывала многие книги из небольшой библиотеки, находившейся в кабинете Кирилла; чуть ли не каждый день делала маленькие перестановки, стараясь сделать огромную квартиру чуть более уютной; занималась уборкой, тряпкой смахивая, ещё не успевшую осесть на поверхность, пыль.       В один из таких, ничем не примечательных дней, когда Алёна в очередной раз занималась делами по хозяйству, зазвонил домашний телефон. Стянув с рук перчатки, девушка поспешила в коридор, прислоняя трубку к уху.       — Алло, — она присела на небольшой пуф.       — Алёна, привет. — По ту сторону послышался знакомый голос. — Это Оля Белова.       — Оля? Привет, — Золотарёва явно не ожидала её услышать.       — Как дела твои? Чем занимаешься?       — Ты позвонила, чтобы спросить, как мои дела? — Золотарёва всё ещё помнила ту неприятную стычку сразу после свадьбы, поэтому, особо любезничать не спешила.       — Алён, слушай, — Белова накручивала телефонный шнур на указательный палец, другой рукой заправив локон волос за ухо, — я понимаю, что мы с тобой немного повздорили и, по сути, у меня не было никакого права вплетать Кирилла… так что ты извини меня, я, действительно, не хотела тебя обижать.       Алёна вздохнула. Возможно, ей и правда не стоит держать зло на Олю? Скрипачка тогда была на эмоциях и страхе после пережитого, могла взболтнуть лишнего, а сама Говорова отреагировала слишком резко.       — Да я и не обижаюсь.       — Правда? — Девушка по ту сторону буквально просияла. После дачи её не переставали терзать угрызения совести. Да и, к тому же, иметь хорошие отношения с жёнами друзей мужа — лишним точно не будет.       Особенно учитывая, что Беловой, как и самой Золотарёвой, общаться особо не с кем — практически все подружки, с которыми она училась вместе в консерватории, отвернулись, узнав, с кем скромная скрипачка-отличница решила связать жизнь.       — Правда. Не переживай, всё в норме. — Заверила Алёна.       На удивление, никто из них и не заметил, как удалось проболтать по телефону почти целый час, причём, на абсолютно отвлечённые темы. Под обсуждение попало почти всё, начиная от прогноза погоды за окном, заканчивая рассказом Оли о том, что к баранине, приготовленной вчера на ужин, муж даже не притронулся, — вернулся домой уже за полночь и, естественно, разогревать еду сам себе не стал.       Единственное, о чём Белова не решилась спросить — драка Вити и Кирилла. Она пыталась вытянуть из Саши хоть слово — малейшую, даже самую тонкую и короткую ниточку, чтобы попытаться понять, насколько сильно запутан этот клубок, но всё было тщетно. Белов просто ответил, что это касается только Золотарёва и Пчёлкина, а они уже, слава Богу, ребята взрослые, сами смогут порешать за свой конфликт. Без вмешательства женщин, тем более. Да и сама Алёна вряд ли бы, даже если знает всю правду, стала бы делиться.       — Кстати, я чего звоню-то, — девушка оглядела длинный коридор. Хотя Саши дома не было, она всё равно перешла на полушёпот, прижимая трубку ближе к уху. — У меня выступление сегодня будет, не хочешь прийти?       — Выступление? — Удивлённо переспросила Алёна. — Ты на работу куда-то устроилась, что ли?       — Ну, можно и так сказать. — Оля решила пока не говорить о том, что пение в различных кабаках и ночных клубах — скорее, для того, чтобы отвлечься, ведь полноценной работой это трудно было назвать. Ну и, чтобы Саша, наконец, понял, что такой талант зарывать в землю не стоит. — Хотела тебя тоже пригласить, в качестве поддержки.       — А кто ещё будет? — Золотарёва была более, чем уверена: если Белова сейчас скажет, что на мероприятии окажется Пчёлкин — она точно откажется.       — Я ещё Тому позвала. Сашка не придёт, сказал, что работы много. — Соврала скрипачка. — Так, что? Сможешь вырваться на пару часиков?       — Почему бы и нет? — Алёна долго не раздумывала. Поклонницей классической игры на скрипке её, конечно, не назовёшь, но это всё же лучше, чем снова скучать дома, в гордом одиночестве. — Я тоже буду.       — Отлично, спасибо тебе большое! Тогда сегодня в семь вечера. Ресторан «Узбекистан», который на Неглинной.       Спустя несколько секунд разговор завершился. Алёна, повесив трубку обратно на рычаг, встала со своего места, кинув взгляд на часы. До встречи оставалось ещё целых пять часов, время для подготовки ей хватит сполна. Распахнув дверцы зеркального шкафа, что занимал немало пространства спальни, выудила из недр наряд, купленный ещё во время их с Кириллом медового месяца, для которого всё никак не находилось повода. Кажется, таковой появился, причём, очень даже кстати.

***

      Витя выкурил уже пятую сигарету подряд. Хотя, судя по тому, что лёгкие наполнились дымом до такой степени, что становилось тяжело дышать, — была скурена, по меньшей мере, целая пачка. Он пожалел, что жизнь обделила его способностью активировать в голове белый шум, когда это необходимо. Сейчас Пчёла воспользовался бы этой возможностью с превеликим удовольствием.       Фарик — армейский товарищ Белого, которого они по «счастливой» случайности встретили на сегодняшней стрелке, и которому Пчёлкин откровенно нахамил вчера по телефону, когда они всей своей Бригадой завалились в «Курс-Инвест», — сейчас сидел напротив, распивая водку, и вспоминая о давней службе в пограничных войсках.       Витя к новым лицам относился с настороженностью. И ладно ещё Джураев, — Саня его давно знает и уверен, что с ним можно сотрудничать, подляну тот уж точно устраивать не станет. Но вот Золотарёв, который, к слову, тоже почтил их своим присутствием в этот вечер, продолжал вызывать недоверие и бурю негативных эмоций.       Кирилл восседал вместе с ними, слизко улыбаясь Фархаду, внимательно вникая во всё, что вещает последний. Витя пожалел, что ещё не успели выложить столовые приборы — он бы без стеснения схватил нож и вонзил его прямо Золотарёву в ладонь, которая располагалась на столе, демонстрируя обручальное кольцо.       Как бы Витя ни пытался, но успокоиться всё никак не получалось: он чувствовал, что Кирилл не спроста появился в жизни бригадиров. Но копнуть под него глубже Пчёла тоже не мог — под Золотарёвым будто была не рыхлая земля, а настоящий бетонный пласт, о который любая лопата сломается. Ещё и Саня наседал сверху, вызвав Витю, через пару дней после их драки, в свой кабинет. На ковёр.       — Ну, и чё делать будем, Пчёлкин? — Белов закурил, вальяжно развалившись в кожаном кресле.       — С чем? — Витя, видимо, решил активировать режим «дурака».       — С рожей твоей разбитой, — он кивнул на подбитое лицо друга.       — Подлатали, нормально всё, — Пчёла хотел потянуться к графину с коньяком, но вовремя одёрнул себя, вспоминая, что ссадина на губе, оставленная Кириллом, ещё не до конца зажила и каждый раз неприятно пощипывала, стоило ему закурить или пригубить спиртное.       — Да вижу, что подлатали. Жить будешь?       — Не смешно. — Витя перевёл на товарища взгляд. — Ты чё-то обсудить хотел? Так излагай, у меня ещё работы куча.       — Чё с Кирюхой не поделили? — Саша стряхнул пепел от сигареты. — Только не надо мне щас ахинею всякую затирать. Правду говори.       — В коридоре не разминулись, — буркнул Пчёлкин под нос, отводя взгляд. Только нравоучений ему сейчас не хватало!       Будто мало ему было Филатова, вернувшегося со съёмок, который, завидев разукрашенную физиономию Вити, чуть ли не подзатыльников ему понавешивал вдобавок.       — Я попросил — без выдумок.       — Сань, я чего тебе, школьник, которого директор к себе в кабинет вызвал? — Он хорошо знал, какого это. Не сосчитать, сколько раз директриса чуть ли не за шкирку тащила его к себе, из-за очередной провинности: то его застали за курением в туалете; то очередная девчонка пожаловалась, что Пчёла слишком уж больно дёрнул за длинную косу — было время, когда Витя толком не знал, как общаться с противоположным полом, выражая свою, так сказать, активную симпатию!       Хотя, глядя на него сейчас, Саша мог бы сказать, что Пчёла это искусство до сих пор не усвоил — иначе не сидел бы сейчас перед ним таким «разрисованным».       — Ну, ведёшь себя именно так. — Белов пожал плечами. — Я ж не буду из тебя клещами тянуть, в конце-концов. Или мне напрямую у Кирилла спросить?       — Не надо у него ничего спрашивать. — Витя обречённо вздохнул. Раз уж Кос и Фил знают обо всём, то рассказать Саше, в рамках справедливости, тоже нужно. Тогда, возможно, не будет возникать вопросов, откуда в нём проснулась эта предвзятость. — Это из-за Алёны.       — Ё-моё. — Белый слишком уж заслушался тем, что ему только что поведал Пчёла, что и не заметил, как сигарета полностью сгорела до фильтра. — Ну, блин, я не удивлён. Вечно у тебя на тёлках всё повязано. Вот не пойму я: у тебя Катька рядом, которая пылинки сдувает и мозги не треплет. Тебе мало, что ли?       «Мало» — проскользнуло у голубоглазого в голове. Он никогда не был обделён женским вниманием, всегда хватало этого сполна. Но сейчас, в душе будто была самая настоящая зияющая дыра, залатать которую могла только Алёна.       — Пчёл, я, конечно, в таких делах не особый советчик, — понимая, что друг молчит и говорить ничего не собирается, продолжил Белов, — но не лез бы ты в это всё, а? У них там уже своя семья налажена, а ты щас влезешь и только разрушишь всё. Тебе же Алёна эта, так, на один раз…       — А если нет? — Витя резко перебил. — Ты пойми, что она у меня из головы не выходит уже сколько лет, почти каждую ночь снится. Я на Урале только о ней и думал.       — Чего тогда Катюху рядом держишь? Она же себе уже и свадьбу вашу придумала, небось, — Саша встал со своего места, — ты, если не любишь, лучше прямо скажи. Вспомни меня, дурака. Я ведь, как ошпаренный, после армии к Ленке мчался, а она? Напиши Елисеева мне всё в письме, — кто знает, может, щас бы всё иначе было?       — Может, ты и прав, конечно. — Витя все же потянулся к пачке сигарет. — Но насчёт Золотарёва – я бы тебе не советовал так сразу его в дела просвещать. Он тот ещё жучара, Сань, поверь, добра от такого не жди.       — Не ссы, Пчёлкин, я его по своим каналам пробивал. Всё чисто, прикопаться негде.       Ему пришлось смириться, ведь других вариантов не было. Раз уж сам Белый уверен, что всё идеально до блеска — Вите-то чего переживать?       Зазвонивший телефон заставил вынырнуть из мыслей. Катя. Он ведь и забыл совсем, что обещал ей позвонить, если будет задерживаться допоздна. В целом, в его планы вовсе не входило возвращаться сегодня домой. Куда более притягательно звучала идея Космоса завалиться в «Метлу» и занять столик прямо возле танцевального шеста. Красивые полуголые танцовщицы без внимания их не оставят точно. Ну, не умрёт же Яхонтова, ей-Богу, если переночует одну ночку без него? Да и сам Пчёла, заместо того, чтобы смотреть, как девушка в очередной раз дует губы от обиды, лучше уединится в вип-комнате с какой-нибудь девчулей, что с радостью выполнит все его желания, — Катя до сих пор в постели была чересчур застенчива.       — Да, Катюш? — Витя покинул стол, оказываясь в просторном холле, который находился почти за соседней стенкой, огороженный портьерами.       — Привет. — Блондинка мягко улыбнулась, стоило услышать его голос. — Ты на работе ещё?       — Да тут встреча важная, по всей видимости, надолго затянется.       — Тебя ждать?       — Буду поздно, ложись без меня.       Золотарёва, сдав плащ в гардероб, крутилась около зеркала, поправляя макияж и невидимые заломы на платье. Тамара, которая в этот вечер составила ей компанию, на минутку удалилась в дамскую комнату, оставляя её одну. За это короткое время, Алёна успела словить на себе недвусмысленные взгляды проходящих мимо мужчин. Неудивительно, с учётом того, какое платье она выбрала для этого вечера. Будь Кирилл во время сборов дома — ни за что бы её в таком виде никуда не пустил. Но, благо, мужа в квартире не было и она очень надеялась, что сможет вернуться обратно до его прихода.       — Опа, — услышала девушка за своей спиной протяжную интонацию. По оголенным участкам кожи тут же, почему-то, забегали мурашки. — Алёна Викторовна! Какие люди и без охраны!       — Ты следишь за мной, что ли? — Злобно шикнула она, когда Витя остановился прямо за ней, встречаясь с ним глазами в отражении зеркала.       — Больно надо. — Усмехнулся молодой человек, показательно поправляя галстук. — Только не говори, что муж твой вызвал тебя сюда, чтобы ты побыла украшением нашей сугубо мужской компании?       Стоило Пчёле договорить с Катей, сбрасывая вызов, как взгляд его тут же зацепился за прекрасную незнакомку, стоящую ближе ко входу. В свои двадцать два, Витя, на зрение, тьфу-тьфу, не жаловался, однако, не сразу сумел разглядеть в ней вовсе не какую-либо залётную девицу, а Алёну.       Конечно, он не мог не подойти к ней. Не мог не съязвить, оставаясь на расстоянии вытянутой руки — Витя хотел быть как можно ближе.       И этот наряд… Пчёлкин мог поставить на кон всё своё состояние, точно зная, что не оплошает, если заявит, что Говорова надела самое откровенное, что имеет в своём гардеробе. Длинное чёрное платье доходило почти до самого пола, подчёркивая все изгибы её тела; одна рука была полностью отрыта, являя взору острые ключицы, контур которых так и хотелось очертить пальцами.       — Кирилл тоже здесь, что ли? — Испуганно спросила Алёна, повернувшись к нему лицом.       — А как же? Этот индюк не упускает возможности побесить меня даже тут.       — Вить, я серьёзно. Он правда с вами? — Золотарёва очень надеялась, что Пчёла шутит, специально выводя на эмоции — это весьма в его стиле.       — Сама смотри, — Пчёлкин, отойдя на пару шагов от неё, слегка отодвинул тяжёлую красную штору.       Издалека девушка смогла разглядеть мужа, сидящего в окружении незнакомых ей людей, явно восточной национальности и, конечно, бригады Белова. Мужчины, по всей видимости, что-то громко обсуждали, но музыка и расстояние не позволяли услышать, что именно. Она надеялась, что Кирилл не заметит её случайно именно сейчас, да ещё и рядом с Витей.       — И что теперь? Будешь сбегать? — На лице последнего проскользнула усмешка. — Ты вообще зачем припёрлась сюда? К тому же, ещё и одна.       — Я не одна.       — Что, с любовником?       — Слушай, Пчёлкин, не твоё дело, зачем я тут, ясно? Иди, куда шёл, будь добр, — рявкнула Алёна, привлекая тем самым внимание персонала. Она не могла выдать ему правду в натуральном виде, тем самым подставляя Олю перед всеми. Саша вряд ли в курсе, что его благоверная сейчас собирается выйти на сцену в коротком велюрном платье, развлекая скучающую публику.       — Дело как раз моё. Ты вообще понимаешь, куда пришла? — Витя, вновь оказавшись рядом, процедил это чуть ли не ей на ухо. — Понимаешь, какие люди здесь находятся?       — Понимаю. Бандиты?       — И они тоже. — Пчёла огляделся по сторонам, надеясь, что никто не решил «пригреть» на их разговоре любопытные уши. — А ещё, здесь куча бывших зеков, которые, если ты в зал завалишься в этом платье, не постесняются зажать тебя в ближайшем углу. И, в лучшем случае — отпустят только после того, как выебут в туалете, затолкав в первую попавшуюся кабинку.       — Всё сказал? — Алёна выпрямила спину. — Наверное, свои фантазии мне сейчас озвучил?       Вите хотелось сделать многое по отношению к ней, основное — схватить за руку, посадить в машину и увезти куда подальше, желательно — на другой конец Москвы и заставить извиниться за свои слова. Да, Пчёла бы точно принудил её выкрикивать прощения, вперемешку с громкими стонами, когда вбивался бы в её податливое тело, которое в его руках моментально превращалось в тягучий пластилин, разогретый горячими ладонями.       — Ты бы не была такой самоуверенной, Алёнка. — Витя продолжал приговаривать ей слова на ухо, с каждой секундой оказываясь на миллиметр ближе. — Себе же хуже делаешь. То, что я перечислил — ещё не самое страшное, что может произойти. И тебе никто не поможет, даже муж.       — Я всё! Там такая очередь, — Золотарёва была мысленно благодарна Тамаре, с улыбкой подоспевшей к ней.       Не исключено, что, если бы не появление блондинки, то Пчёле пришлось бы выслушать, в очередной раз, много «хороших» слов о собственной персоне. Радостная эмоция с лица девушки тут же пропала, стоило осознать, кто стоит перед ней.       — Мать честная! Вы сговорились, что ли?! — Вот уж кого-кого, но Тому голубоглазый явно не рассчитывал увидеть. Теперь уже хотелось дёрнуть их двоих за руки, либо хорошенько встряхнуть за плечи, чтобы они ушли нахрен из этого места. Он уже предвидел, как Фил, если прознает, что Витя заметил их раньше остальных и ничего никому не сказал, — надаёт конкретно по ушам.       — Пошли, Том, а то пропустим всё, — Алёна, не дожидаясь, пока Витя, чуть ли не пыхча от злости, выдаст ещё какую-то колкую фразу, схватила подругу за локоть, уводя в сторону зала.       Протиснувшись мимо официантов, снующих туда-сюда с подносами, до отвала заставленных едой, девушки заняли свободный, ранее зарезервированный, столик, прямо у самой сцены. Там, расставляя инструменты и проверяя аппаратуру, крутился худощавый темноволосый парень в клетчатом пиджаке. Оли не было видно — видимо, готовилась за сценой к выходу.       — Уже определись с выбором? — Молоденькая девушка, не сильно старше самих Алёны и Томы, неожиданно появилась рядом и мило улыбнулась, будучи полностью готовой принять заказ.       — Мне сок апельсиновый, — произнесла Филатова, пугливо оборачиваясь по сторонам. Она быстро смекнула, заметив Пчёлкина, что и Валера, по всей видимости, тоже присутствовал в стенах «Узбекистана». Заметив знакомый свитер, который муж надевал сегодня утром, Тамара поспешила отвернуться.       — Шампанское, — более смело сказала Алёна.       — Какое предпочитаете? У нас широкий выбор игристого.       — Никакого игристого. — На лице Золотарёвой — улыбка, не предвещающая ничего хорошего. Стоит ли ей, когда она сумела, наконец, выбраться из четырёх стен, размениваться и вливать в себя дешёвый пузырящийся напиток? Раз играть — так по-крупному. — Какое самое дорогое у вас?       — Есть «Cristal».       — Отлично, — девушка захлопнула меню, — несите.       — Ой, Алён, Валерка убьёт, если заметит меня, — почему-то шёпотом произнесла Тома, как только официантка удалилась.       — Не бойся, мы сами кого хочешь убьём, если надо, — ответила она, откинувшись на спинку мягкого сидения.       Стоило ей только закинуть ногу на ногу, чтобы вырез платья оголил кожу чуть ли не до самого белья, как в поле зрения снова возник Пчёлкин, удалившийся после того, как они ушли, на перекур. Проходя мимо их столика, нарочно мазнул взглядом по её телу, сглатывая вязкую слюну, что тут же скопилась во рту. Все это длилось меньше секунды, однако, Алёна всё равно заметила, как он моментально напрягся.       Золотарёва знала, что Витя хочет её. Хочет так, как хотят тот самый запретный сладкий плод. Так, что руки, всегда уверенно держащие пистолет, начинают подрагивать. Почему бы лишний раз не подразнить его, чтобы помучился? Чтобы понял, что она — та самая недоступная, которую заполучить больше невозможно.       — Кислятина какая, — сделав глоток шампанского, Алёна поморщилась, ощущая на языке фруктовую кислинку, вперемешку с яблочным послевкусием. Тома, довольствующаяся соком, только улыбнулась.       В зале слегка прикрутили освещение. Оля выплыла из-за кулис, которыми служили обыкновенные шторы, где находилась небольшая коморка для персонала, встав возле стойки с микрофоном. Мягко улыбнувшись на слова того самого темноволосого парня, девушка запела какую-то песню на английском. Алёне прежде не доводилось слышать, как Белова воспевает, но, стоило признать, что получалось у неё довольно неплохо — музыка точно её конёк.       Некоторые мужчины, находящиеся в компании спутниц, поспешили пригласить их на небольшой танцпол в середине зала, ведя под приятную мелодию. Делая ещё глоток своего напитка, Золотарёва, переговариваясь о чём-то своём с Тамарой, почувствовала, как рядом с ней кто-то появился, упираясь руками, обвешенными золотыми браслетами, в спинку стула.       — Разрешите? — Хриплый прокуренный голос коснулся макушки головы. Алёна буквально чувствовала, как грубый мужлан, наслаждаясь запахом её духов, чуть ли не захлёбывался слюнями.       — Не разрешаю. — Резко ответила она. — В чужой компании не нуждаюсь. — Девушка на него даже не смотрела, продолжая пить шампанское.       — Чего так грубо, куколка? — Ладонь коснулась оголенного плеча. — Я же с самыми добрыми намерениями. Потанцуем, а там, гляди, можно и вечер продолжить совместно.       — Слышь, упырь, тебе вроде ясно сказано, — услышав за собой знакомый голос, Алёна замерла. Ровно так же, как и Белова на сцене, наблюдая за тем, как разъярённый супруг медленно к ней приближается. Скрипачка, видимо, надеялась, что, быстро юркнув за штору, сумеет избежать выяснения отношений. Но Сашу вряд ли остановила бы какая-то несчастная занавеска, которую он ловко откинул, не забыв перед этим, естественно, показательно толкнуть плечом Олиного аккомпаниатора.       — А тебе чё надо, кто такой вообще? — огрызнулся мужик. По телу прокатилась лёгкость, когда он убрал свои лапы подальше.       — Я, непосредственно, муж, — ответил Золотарёв, — а вот кто ты такой, ещё предстоит узнать.       Она не видела, что происходило, но навязчивый компаньон поспешил ретироваться, кинув напоследок:       — Ладно тебе, мужик, успокойся. Я ж не знал, что баба твоя-то. — Алёна, пожалуй, громко рассмеялась бы, узнай, что его погоняло среди своих «Бульдог» — щёки висели чуть ли не до плеч.       — Ну? — Склонившись над женой, Кирилл взглядом проводил Тамару, которую чуть ли не за руку вывел из-за стола Филатов. Блондинка едва успела бросить слова прощания Алёне. — И что мы здесь забыли?       Золотарёва всё же решилась посмотреть на мужа. Её напугал этот разгневанный взгляд — кажется, он вот-вот сгорит от собственной ярости. Кирилл чуть ли не вскочил со своего места, когда, проследив за тем, куда смотрят Белов с Фархадом, увидел там Алёну, а впоследствии ещё и какого-то неопознанного персонажа, крутившегося рядом.       — Мы здесь отдыхаем, — сделав, наконец, последний глоток, она показательно громко поставила бокал на стол.       — Отдых окончен, — распрямившись, Золотарёв кивнул в сторону выхода, — жду тебя на улице. Не задерживайся.       — Я хочу шампанское с собой забрать.       — Забирай и пошли отсюда, — кинул Кирилл, направляясь в сторону гардеробной.       Последнее, что увидела Алёна, прежде чем отправиться следом, — Пчёлкина, привалившегося к стене, неспешно курящего и внимательно рассматривающего, как она, одёрнув платье, подхватила бутылку «Кристала», удаляясь прочь.       В машине стояла почти что гробовая тишина. Единственное, что нарушало её — звук дороги и радио, в такт которому Коля постукивал пальцами по рулю. Кирилл смотрел в окно, за которым проплывала ночная Москва, а Алёна, выудив пачку из кармана, курила. Она не знала, где сейчас Оля и Тома, но была уверена, что им вряд ли бы позволили оставаться в заведении и дальше.       А Витя? Где он сейчас? Продолжает сидеть за столом с остальными, либо же отправился домой, к Кате? Сознание стало рисовать картинки того, чем именно он может заниматься сейчас: принимает душ, ужинает, либо же сливается в страстных объятиях с Яхонтовой, совершенно не вспоминая об Алёне? Хотя, какое ей, по сути, вообще до этого дело? Даже если на другую планету улетит — Золотарёвой будет плевать.       Сняв обувь, она прошла в комнату, ощущая, как Кирилл прожигает её спину глазами. Ясное дело, что скандала не избежать. Переодевшись в домашнюю одежду, Алёна проследовала на кухню, поставив чайник на плиту. После шампанского, половина бутылки которого стояла на столе, хотелось чего-то простого и, желательно, горячего.       — Скажешь что-нибудь? — Привалившись к дурному косяку, наблюдая за каждым её выверенным движением, спросил Золотарёв.       — А есть смысл? — Насыпав чайной ложкой заварку, ответила девушка. — Ты и сам всё видел.       — Ты вообще понимаешь, что могло произойти там с вами? Вон тот мужик, что круги наматывал возле тебя — прямое доказательство моим словам. Если бы я не оказался рядом, сама знаешь, что было бы.       — Спасибо, конечно, за спасение, но я в нём не очень-то и нуждалась.       — А в чём ты тогда нуждалась? В Пчёлкине, с которым мило шепталась в холле? Или, может, ты специально приехала, чтобы потом с ним укатить? — Приближаясь к ней, Кирилл чуть ли не выплёвывал это. Ему вновь стало так чертовски больно, когда он увидел их вместе. Ей явно не хотелось попасться ему на глаза, но он, по иронии судьбы, всё равно её заметил.       — Ерунду не говори, хорошо? Мы с тобой это уже обсуждали.       — Обсуждали. И ты пообещала, что он никак на нас не повлияет, но твоё поведение говорит об обратном.       — О чём, например?       — О том, что ты постоянно думаешь о нём. Даже в нашей постели. Представляешь, наверное, что под ним лежишь?       — Прекрати, — резко осекла Алёна. Кирилл опускался до таких пошлостей, абсолютно ему несвойственных, слушать это было просто невыносимо. — Не забывай, что я твоя жена, а не один из тупоголовых охранников, которому можно приказывать, что и когда делать. Ты не вправе говорить со мной таким тоном.       — Моя жена? — Переспросил Золотарёв. Было в его тоне сейчас что-то хищное, будто ядовитая змея готовится броситься на свою жертву.       У Алёны проблем с реакцией никогда не было, но сейчас, когда Кирилл, находясь в абсолютном гневе, охватившем за доли секунды, выхватил у неё чашку чая из рук, кидая на пол, — хрупкий фарфор моментально разбился, — она не успела ничего сделать. Сильная рука грубым жестом толкнула женскую фигуру к стене и лопатки неприятно заныли от резкой боли. Золотарёв схватил жену за шею, заставляя смотреть точно ему в глаза, которые в одно мгновение налились кровью.       — Раз уж ты моя жена, тогда тоже, дорогая, не забывай, что твой долг — чтить меня. И не думай, что сможешь сделать из меня дурака. Если я узнаю или мне просто покажется, что Пчёла хоть на миллиметр к тебе приблизился, — клянусь, что прострелю ему мозги и даже пули не пожалею. Ты поняла меня?       Несмотря на разгневанный вид, тембр оставался спокойным. Но, с каждой секундой, пальцы вокруг шеи сжимались сильнее. Ещё немного и ей будет нечем дышать.       — Поняла, — стоило произнести это осипшим голосом, как Кирилл тут же отступил. Кислорода в лёгких стало больше.       — И ещё, — уже на выходе, обернувшись к ней, добавил Золотарёв: — с сегодняшнего дня, без моего ведома, ты из квартиры не выходишь. Приставлю к тебе кого-нибудь, чтобы следил. Мне надоели твои глупые выходки. Надеюсь, что и это ты тоже уяснишь.       Дрожащими руками она собрала осколки с пола, не замечая, что поранилась — небольшие капельки крови проступили на подушечках пальцев. Сунув ладони под струю воды, наблюдая, как алая жидкость утекает куда-то в водосток, Алёна глотала горькие слёзы обиды. Да, она знала прекрасно, на что соглашается, выходя замуж за нелюбимого. Но могла ли Говорова хоть на секунду представить, что брак выльется во что-то подобное?       Золотая клетка теперь не просто захлопнулась, но ещё и закрылась на ключ, который пару раз провернули в замочной скважине, — это чтобы птичка наверняка никуда не сбежала и даже не пыталась взлететь ввысь.

***

      Витя ехал в такси, отчитывая секунды до момента, как переступит порог квартиры на Большом Каретном переулке. Время это тянулось мучительно долго. От ресторана до дома ехать было пять минут — это ещё и с учётом всех возможных светофоров, а тупоголовый водитель, которого он остановил прямо около «Узбекистана», казалось, впервые сел за руль, так испуганно бегали его глаза по пустынной ночной дороге. Да Пчёла так не нервничал даже когда впервые понравившуюся ему девчонку — Ленку Воронцову, за коленку под партой щупал!       — Быстрее как-то можно? — Недовольно пробурчал Витя, вновь отхлебнув коньяк прямо из горла бутылки, которую он успешно конфисковал со стола. Конечно, хлестать «конь» после водки — идея не из лучших, но выбора не было. Лучше он утром будет умирать от сильного похмелья, чем позволит надоедливым мыслям рисовать в голове свои вензеля.       — Куда ещё быстрее-то? — Мужик резко крутанул руль, заворачивая на нужную улицу. — Тем более, уже почти приехали.       Оставив деньги за проезд, Пчёла хлопнул дверью, покидая, наконец, пределы душного салона, рыская в карманах плаща в поиске ключей. Найдя, наконец, заветную связку, мужчина проскользнул внутрь. Квартира встретила тихим ходом настенных часов, показывающих уже начало первого и мягким светом потолочных ламп в коридоре — Катя, оставаясь самой, всегда так делала, ведь с детства боялась темноты. Скинув длинный плащ прямо на пол, рядом с обувью, Витя проследовал в спальню, стягивая с плеч параллельно и пиджак; галстук растворился уже где-то в темноте комнаты, на ворсистом ковре.       С каждой секундой терпение сходило на нет, а возбуждение настолько сжирало, что становилось невыносимо. И всё из-за Алёны. Удивительно, но она всего одним своим видом вызвала у него шторм внутри. Накатило ещё в тот момент, стоило увидеть Говорову в этом чертовски сексуальном платье, а после, ещё и тот вырез, открывающий худые ноги.       — Катюш, я дома, — прошептал Пчёла, опустившись прямо в брюках и рубашке на кровать, поцеловал блондинку за ушком, убрав перед этим распущенные волосы.       — Вить? — Катя медленно распахнула заспанные глаза, повернув к нему голову. В нос тут же ударил запах крепкого спиртного и «Самца». — Я думала, ты вообще не придёшь уже.       Он ничего не ответил, осыпая мелкими поцелуями сначала шею, потом спускаясь ниже. Запустив ладони под сатиновую майку, прошёлся пальцами по ряду выпирающих рёбер, крепко сжимая после этого упругую грудь.       — У тебя руки холодные, — прошептала Катя, слегка выгнув спину. От контраста температуры, всё тело в одно мгновение покрылось мурашками.       — Согреешь? — Усмехнувшись, припал губами к подрагивающей венке на шее. На этом месте, проснувшись утром, она обнаружит уже посиневший засос, который после, встретившись с подругой, будет стыдливо прикрывать волосами.       Спустя несколько мгновений, Яхонтова, абсолютно без одежды, оказалась сверху. Витя, спиной облокотившись об изголовье, водил ладонями по её телу, с удовольствием отмечая, как девушка прикрывает глаза, — и это он ещё даже не спускался ниже. Пожалуй, ритмично двигаясь на его члене, откинув голову назад, Катя и не догадывалась, что причиной такой страсти является вовсе не она сама. В его голове сейчас другая.       Намотав длинные волосы на кулак, Пчёлкин представил, что перед ним сейчас Алёна. Именно черты её тела сверкают в свете пробивающейся сквозь шторы луны. Именно она хватает остатки воздуха, почти задыхаясь, сжимает его внутри и просит быть быстрее. И именно её Витя переворачивает на спину, забрасывая одну ногу себе на плечо, срываясь на бешеный ритм.       Первая буква имени Говоровой едва не слетает с языка, но Пчёла вовремя сдерживается, подавляя то, что хотел произнести, в стоне. Блондинка под ним, кажется, и вовсе забылась, потерявшись в своих ощущениях, подаваясь Вите бёдрами навстречу и меняя угол проникновения так, чтобы ощущения стали ещё острее.       — Вить… — Прошептала Катя, закусив губу. — Не могу больше…       — Хочешь ещё быстрее? — И снова усмешка. Ему нравится, когда его просят о чём-то подобном.       — Да, пожалуйста…       Будь Витя чуть более скромным, обязательно бы покраснел, когда соседка снизу, встретив его на следующий день возле подъезда, прямым текстом заявила, что предаваться своим постельным утехам можно было бы и потише. И будь он, действительно, чуть более скромнее, ни за что бы не съязвил в ответ, что бабуля могла бы просто не завидовать другим, — в её возрасте лишние переживания не нужны; ну, а коль уж старушке невтерпёж, то он вполне себе может пробить по собственным каналам, чтобы ей нашли какого-нибудь одинокого старичка.       — Ты как будто с цепи сорвался, — уже после, лёжа на его груди, приводя дыхание в норму, сказала Катя.       — Соскучился, — просто ответил Пчёла.       В целом, он не соврал — по женскому телу, правда, затосковал. Конечно, не совсем по телу Яхонтовой, но всё же.       Сколько раз Витя вообще к ней прикасался с того момента, как вновь встретил Алёну? Примерно, ноль. Нет, Катя оставалась всё такой же привлекательной и сексуальной, как и в тот день, когда они познакомились, однако, с такой силой, как ранее, уже не тянуло.       Возможно, причина в том, что тогда, на Урале, не было возможности хорошенько оттянуться в каком-нибудь заведении, по типу «Метлы», где можно снять девушку на ночь. А, возможно, в том, что… что Пчёла хочет только одну. Ту, которую любит уже много лет, и которая, по желанию судьбы-злодейки, носит сейчас фамилию другого мужчины.       — Вить, слушай… — Катя приподнялась в постели, подогнув ноги в коленях. — Я поговорить хотела. Ты только выслушай и не перебивай.       — Обычно, после такого и начинается всё самое плохое. — Он хмыкнул. — Ну, говори, раз уж начала.       — Я знаю, что ты не хочешь эту тему обсуждать, но меня это очень волнует. По поводу Алёны.       — Так, Катюш. — Пчёлкин поспешил перебить. — Вот именно, что я не хочу эту тему обсуждать, а ты мне, почему-то, её в последнее время постоянно навязываешь. Или ты думаешь, что разговаривать о подобном лучше всего после секса?       — Я просто переживаю. Почему ты сразу так остро реагируешь?       — О чём ты переживаешь? Что я могу уйти? Поверь, если бы и хотел оставить тебя, то уже давно бы это сделал и без Алёны.       Пчёлкин блефовал. Если любви к Кате не было, то что тогда удерживало его рядом столько времени? Привычка? Удобство? Комфорт, созданный в квартире? Регулярный секс и беспрекословное выполнение всех просьб? У него не было конкретного ответа на заданный самому себе вопрос. Но в одном Витя был уверен точно: если Говорова в один прекрасный момент придёт к нему и скажет, что хочет всё вернуть назад — он согласится, даже не раздумывая. Но такого никогда не будет. Разве что во сне.       Да и, чего скрывать, тактика у него была идеальной: заболтать, наговорив как можно больше всего. И он по взгляду понял, что блондинка поверила.       — Правда? — Яхонтова произнесла это почти что шепотом. Сработало.       Ей, конечно, так хотелось, чтобы Витя произнёс сейчас, что любит её. Хотя бы разок, ведь подобного от него девушка не слышала ни разу. Но, зная, что парень словами разбрасываться не любил, довольствовалась тем, что есть.       — Правда. — Пчёла мягко поцеловал её в макушку. Сейчас, пожалуй, действительно было бы весьма в тему сказать, как Катя ему дорога, и что к ней он испытает нечто большее, чем просто сексуальное влечение, но… он не мог. — Давай ты не будешь себе всякими глупостями голову забивать, хорошо? Я с тобой и никуда не собираюсь уходить. Так что тебе вряд ли удастся так просто от меня избавиться, — Витя улыбнулся.       — Спасибо. — Катя обняла его, зарывшись носом в изгиб шеи. — После твоих слов мне и правда легче.       — Давай спать? У меня завтра уже с самого утра дел по горло.       — Ну, кто бы сомневался? — Девушка оставила на мужских губах короткий поцелуй, ощущая лёгкость на душе.

***

      Алёна долго мялась и сомневалась, стоит ли это делать? Нужно это вообще? И потеряет ли что-то, если не совершит задуманное?       Отыскав в тумбе блокнот, перелистывая страницы, где-то с неразборчивым почерком, вчитывалась в написанное, в надежде не пропустить нужный номер. Где-то ближе к концу, когда она уже потеряла всякую надежду, в самом низу, наспех, были записаны цифры и обведены в рамку с узорами. Все же рисуют в блокнотах, когда слушают своего собеседника по телефону? Вот и Алёна не исключение.       Пальцы подрагивали, когда она прокручивала диск аппарата, прижимая трубку ближе к уху. Сколько нужно времени, чтобы земля ушла из-под ног? У Золотарёвой это произошло за одну секунду. Стрелки настенных часов щёлкали настолько громко, что у неё вмиг разболелась голова. Она уже, по прошествии, как ей казалось, вечности, хотела повесить телефон, как тут услышала родной голос.       — Говоров, слушаю, — прокашлявшись, сказал мужчина.       — Пап, привет. — Девушка привалилась плечом к стене. — Это Алёна.       — Дочюня? — Виктор встал со своего рабочего места, затушив окурок сигареты. Врачи, конечно, строго-настрого запретили курить, но отказаться от этой привычки было почти что невозможно.       — Как твои дела? — Она поймала себя на том, что в уголках глаз скопились едкие слёзы.       — Да вот, тебя услышал и лучше стало. — Говоров мягко улыбнулся. — Алёнка, я хотел…       — Прости меня, — выпалила Золотарёва, перебив его, — прости, что не звонила так долго.       — Ну, что ты, я вовсе не сержусь. — Лицо мужчины окрасила улыбка. — Ты меня тоже извини, доченька, не прав я был.       Алёна не злилась, нет. Это чувство давно прошло, сменяясь радостью того, что ей удалось, наконец-то, пересилить себя и совершить этот звонок. После вчерашней ссоры с Кириллом, когда шея всё ещё неприятно ныла, отдавая болью при каждом развороте головы, ей вдруг стало так одиноко, как, казалось, никогда до этого. Золотарёва даже удалилась спать в другую комнату, чтобы лишний раз с мужем не пересекаться, а утром, проснувшись, в квартире его уже не обнаружила. Пожалуй, единственным спасением в этой ситуации был разговор с папой.       — Ты когда в гости приедешь, дочюнь?       — Пока не знаю, Кирилл работает всё время, некогда вырваться.       — Как у вас там? Не обижает он тебя? — Виктор Михайлович будто чувствовал неладное.       — Не переживай, пап. У нас всё нормально. — Не будет же она, в действительности, волновать его? — Обещаю, что постараемся вырваться в ближайшее время.       Возможно, Алёне даже удастся приехать без Кирилла, на что девушка очень надеялась. Прикинется, что, якобы, Золотарёв не смог, а самому супругу скажет, что отец просит задержаться на подольше. Хотя, вряд ли он позволит оставаться ей надолго — достанет, если нужно будет, хоть из-под земли.       — Ну, давай тогда, Алёнка, буду ждать вас, — когда они проговорили больше получаса, сказал мужчина, — люблю тебя.       — И я тебя тоже очень люблю, пап.