Позови меня с собой

      1987 год       Девчонка быстро перескакивала через ступеньки подъезда многоквартирного дома, стараясь как можно скорее оказаться на улице. Стояло начало октября, а воздух, кажется, всё ещё был пропитан жарким летом, что охватил город на долгих три месяца. Едва не стукнув дверью их соседку с нижнего этажа, виновато извинившись, Алёна побежала дальше, теперь уже по тротуару, минуя жителей, неспешно прогуливающихся с собаками.       — Угадай кто? — Сбавив перед этим шаг, тихонько подкравшись к парню, что стоял к ней спиной, она, привстав на носочки, закрыла ему глаза руками.       — Тебя узнаю из миллиона, — улыбнувшись, Кирилл обернулся, тут же ощутив на своей щеке приветственный мягкий поцелуй. Вдоль позвоночника прокатились приятные мурашки.       — Ну, давай, хвастайся скорее! — Говорова нетерпеливо потёрла ладони.       — Да ладно, чем тут хвастаться? — Золотарёв провёл рукой по капоту автомобиля, смахивая невидимые соринки. — Машина, как машина.       — Нифига себе… — Восторженно проговорила Алёна, осматривая новое транспортное средство. — Не скромничай. Не каждому такой подгон от ближайшего родственника перепасть может.       Действительно, в чём-то девушка была права: не каждый простой советский гражданин, считающий три копейки до зарплаты, способен преподнести своему чаду такой дар — новенький «Volvo 740». Но, Лев Борисович — отец юноши, был не из таких: сумел, в своё время, выбиться в люди и, на данный момент, занимал первую в городе должность. Не то чтобы сам Кирилл кичился связями и возможностями собственного родителя, однако, на вполне законных основаниях, считал, что, коль уж он закончил второй курс минувшей весной, без единой тройки, как и обещал, то отец тоже должен сдержать своё слово — подарить единственному сыну машину.       — Прокатимся? — Открыв перед Алёной дверь, Золотарёв указал вовнутрь салона. — Или трусишь?       — Я? С чего бы это? — Она, действительно, была не из пугливых.       Да и с чего бы ей вдруг бояться? Кирилл, хоть это и была его первая машина, давно умел водить, впервые сев за руль ещё в четырнадцать лет, бороздя просторы пригорода, где находились партийные дачи.       — Поехали, — сев на переднее сидение, Алёна победно усмехнулась. Захлопнув дверцу, парень занял и своё место.       Ветер из приоткрытого окна приятно ласкал кожу, растрепав каштановые волосы девушки. Алёну это ничуть не смущало, напротив — она с удовольствием, опустив стекло ещё ниже, подставляла лицо, прикрыв веки. В такие моменты свобода ощущалась как-то по-особенному.       Кирилл, глядя на неё, лишь улыбался ребячеству девушки. Хотя, что в этом такого? Когда тебе всего пару недель назад исполнилось семнадцать — стоит ловить каждый момент, наслаждаясь им сполна.       Миновав высокий забор с колючей проволокой, означавший, что они въехали на частную территорию, и, проехав несколько метров, остановились напротив ещё одного ограждения, теперь уже — металлического. Солнце медленно катилось к закату, воздух из-за этого стал ощутимее прохладнее, — хорошо, что Алёна, в самый последний момент, набросила на плечи джинсовую курточку; в одном платье простуда ей была бы гарантирована.       — Виктор Михайлович не отругает, если так поздно вернёшься? — Открывая ключом дверь дома, спросил Золотарёв.       — Ну, я же с тобой, — следуя за парнем вглубь, ответила Алёна, — он разозлился бы больше, если бы я сама шаталась где-то.       Щёлкнув выключателем, она огляделась. Ещё в детстве, девушка часто здесь гостила вместе с отцом и мачехой, а иногда — просто с Кириллом и его родителями. Взрослые часто отправляли детей в местный лесок за грибами, с которыми потом Таисия Евгеньевна жарила картошку; собирать берёзовый сок в банку и ловить рыбу — Кирилл всегда стоял за спиной девушки, помогая вытягивать удочку с уловом. Довольные молодые люди приносили целое ведро рыбы и, оставив его около беседки, гордо шагали в дом — ожидать, пока сварится уха.       Наблюдая за их взаимодействием, было вовсе неудивительно, что родители пророчили им совместное будущее. Не насильно, конечно, но почему бы и нет? Алёна об этом всерьёз никогда не думала — у неё в приоритете пока выпускной класс, усиленная подготовка к экзаменам и поступление на профессию мечты, к чему забивать себе голову какими-то другими вещами? Конечно, Кирилл — парень, безусловно, очень красивый, нет-нет, но, порой, Алёна на него засматривалась, вспоминая тех бабочек в животе, которые появились после того, как Золотарёв впервые поцеловал её.       Это произошло апрельским вечером, когда он провожал её домой, после похода в кино. Пока девушка рассказывала ему свои эмоции от фильма, будто не он просидел с ней рядом целых два часа, Кирилл, кажется, вовсе не слушал, наблюдая лишь за тем, как распахиваются её пухлые губы, вбирая воздух. Говорова не поняла, в какой именно момент поддалась ему, очнувшись, когда мужская рука опустилась чуть ниже талии. Оторвавшись, она лишь попросила, чтобы парень никогда больше так не делал. Золотарёв кивнул, соглашаясь.       Он и сам не знал, что на него тогда нашло. Кирилл буквально бредил ею: мечтал, как однажды прикоснётся к желанным губам, а Алёна ответит взаимностью. Так, по сути, и произошло. Только, уж точно не рассчитывал, что девушка озвучит такую просьбу. Да и, неужели он, правда, надеялся, что всё сложится именно так, как того хотелось? Алёнка же ещё девчонка совсем, понятное дело, что она испугалась.       — Я хочу купаться, — внезапно заявила Говорова, когда они сидели в беседке, попивая домашнее вино. Не дай Бог отец учует запах алкоголя — отругает так, что сидеть ей под замком до самого выпускного.       Кирилл откуда-то притащил целую корзинку её любимых персиков, которые, в такое время года, уже не сыскать ни на одном рынке — ещё и пышный букет пионов впридачу умудрился где-то взять. На огромной территории дачи Золотарёвых был выход прямо к небольшому пруду, на который и бросила взгляд девушка.       — Ты с ума сошла? Вода ледяная уже.       — Ну хотя бы просто ноги помочить! Пожалуйста, Кирилл, ради меня! — Алёна поднялась с места, потянув его за руку за собой.       Видимо, крепкость вина так ударила в голову, что она просто переставала себя контролировать.       — Если ты заболеешь, то Виктор Михайлович мне голову открутит, — ему эта затея, откровенно говоря, не нравилась.       Однако, глядя в эти голубые омуты напротив, понял, что ради них готов на всё: как крепкий нагоняй получить, так и скупить все лекарства мира, если девушка вдруг действительно простынет.       — Не бойся, у меня иммунитет крепкий. — Говорова подмигнула и, сняв обувь, ступила в прохладную воду, отходя чуть дальше, до момента, пока прохлада не достигла уровня коленей. — Ты идёшь? — Обернувшись, она лукаво улыбнулась.       Кирилл оказался рядом почти через секунду, абсолютно наплевав, что ткань брюк промокла от воды — дискомфорта он не ощущал никакого. Остановившись за её спиной, посмотрел туда же, куда вглядывалась она — куда-то вслед уходящему солнцу, оставляющему за собой оранжевые разводы на поверхности.       Ему бы так сейчас хотелось зарыться носом в пышноту каштановых волос, вдохнуть этот манящий аромат духов, но… нельзя.       — Знаешь, — неожиданно произнесла Алёна, сложив руки на груди, — порой очень хочется уехать так далеко, как можно дальше ото всех проблем. Туда, где никто не найдёт.       — Что-то случилось?       — Просто кое-кто покоя не даёт. — Кирилл сразу понял, что речь идёт о Марго. — Всё как обычно, в общем.       — Алён,— парень развернул её лицом к себе, вновь заглянув в её глаза.       Хотелось сказать ей что-то очень важное — такое, что позволило бы ей понять, насколько она для него важна. Но слова предательски завертелись в голове целым роем, боясь сорваться с языка. Что, если она оттолкнёт его, как тогда? Что, если испугается? И всё же, вдохнув побольше воздуха, Кирилл отыскал в себе смелость, чтобы произнести то, что, кажется, Говорова уже сама должна была бы понять:       — Пока я рядом, никто не посмеет тебя обидеть.       — Думаешь, я дамся ей в обиду?       — Не думаю, ты-то бунтарка та ещё. — Золотарёв легонько щёлкнул по девчачьему носику. — Просто хочу, чтобы ты знала, что тебе всегда есть, к кому прийти, если вдруг возникнет какая-то проблема.       — Спасибо, — прошептала девушка.       Говорова не могла дать логического объяснения тому, что сказала дальше. Губы Кирилла выглядели столь притягательно, что мгновенно хотелось ощутить их на себе. Лица были почти что вплотную, девушка сглотнула скопившуюся вязкую слюну и, всё так же тихо, выдала:       — Поцелуй меня.       — Ты же не хотела, чтобы я это делал.       — Теперь хочу. Или ты против?       Конечно, он не был против. Проведя кончиками пальцев по нежной щеке, тут же завладел её губами. Золотарёв обнимал за талию, сминая её хрупкую фигурку в своих руках, а сама Алёна чуть ли не теряла сознание от нахлынувших чувств. Если каких-то ничтожных десять секунд назад ей было холодно, то сейчас, начиная от пальцев ног, что всё ещё были погружены в воду, поднимаясь выше, всё будто закипело.       Алёна буквально почувствовала, как всё тело бросило в жар, но виной тому была вовсе не простуда.       И вдруг отчаянно захотелось большего. Она даже испугалась на короткий миг этого своего желания, поэтому зависла на несколько секунд, не решаясь предпринимать дальнейших действий. Впрочем, Кирилл, будто прочитав её мысли, перенял инициативу на себя.       Подхватив её на руки, словно пушинку, ощущая скользкий ил под ногами, направился на сушу, не разрывая поцелуй. Говорова цеплялась за его крепкую шею, хотя и была уверена, что он не позволит ей упасть. Алёна распахнула глаза уже в комнате, чувствуя на коже тепло от камина, в котором полыхал огонь. На пол капала вода с одежды, но это, похоже, их мало заботило.       Она часто слышала, как одноклассницы на перемене шушукались между собой о своих парнях, поцелуях и ещё кое-чём более серьёзном. Девушка старалась особо в такие разговоры не вслушиваться, считая, что всему своё время и торопить события не стоит. Но сейчас, стоя напротив Золотарёва и ощущая внизу живота какое-то странное, ранее неизведанное чувство, вдруг задумалась: а какого это, когда тебя не просто обнимает человек противоположного пола, а гладит в тех местах, где, вроде как, не каждый может? Алёна была девочкой уже не маленькой и понимала, что Кирилл, хоть она особо это и старалась не показывать, привлекает её немного больше, чем просто друг.       Несмело, будто боясь как-то навредить, Говорова стала расстёгивать пуговицы его рубашки, неотрывно глядя в глаза. У него самого клокотало сердце — вот-вот и точно выскочит из груди.       — Ты уверена? — Хрипло спросил Кирилл. — Точно хочешь этого?       — Уверена, хочу. И только с тобой.       Она была прекрасна. Да, точно, самая лучшая из всех, которых ему только доводилось видеть. Избавив её от платья василькового цвета и отбросив его на пол, — туда же, где валялась и джинсовка — он прошёлся костяшками пальцев по ряду выпирающих рёбер, и, убрав волосы, принялся осыпать тонкую шею поцелуями. Алёна откинула голову назад, полностью отдавшись ощущениям.       Для неё всё происходило отрывками и будто в какой-то замедленной съёмке. Мгновение — и вот она уже на заправленной кровати, приподнимает бёдра, позволяя снять нижнее бельё. Кирилл, кажется, исцеловал её всю, заставляя закатывать глаза от удовольствия. Только пальцы скользнули по промежности, размазывая скопившуюся влагу, как девушка замерла, вжавшись в матрац. Он, почувствовав напряжение, поспешил вновь примкнуть к губам, шепча после исцеляющие слова на ушко.       — Не бойся, — очертив контур женской груди, его рука прошлась ниже, по впалому животу, — я никогда не сделаю тебе больно.       Стоило ему толкнуться внутрь в первый раз, как Алёна чуть ли не взвыла от внезапной режущей боли. Спасением стали его повторные поцелуи, со вкусом крепких сигарет и домашнего вина.       — Если хочешь, я могу остановиться, — глядя на неё затуманенным, от возбуждения, взором, проговорил Золотарёв. Но, смог бы он, на самом деле, это сделать? Алёна была так горяча внутри, что приходилось сдерживаться, едва не из последних сил.       — Всё хорошо, — выдавила из себя девушка, погладив его по щеке, — продолжай, пожалуйста…       Могла ли Говорова подумать, что её первый раз случится именно с Кириллом — человеком, которого она знала с пелёнок? Который всегда защищал её перед мальчишками-задирами в школе, стоило только пожаловаться; который всегда поддерживал детские забавы, — к примеру, поиграть в те же дочки-матери, где с удовольствием исполнял роль её мужа.       Боль постепенно отступила, на смену ей пришло другое чувство — яркое и неописуемое, которого хотелось ещё и ещё. С каждой секундой всё больше, только лишь бы эта сладкая пытка не заканчивалась никогда. Алёна готова была стерпеть всё, что угодно: скандалы из-за позднего возвращения домой, головную боль и сухость во рту от алкоголя — без проблем. Но только при условии, что ей дадут гарантию того, что прикосновения Золотарёва будут регулярно чувствоваться на коже; что мышечная память сохранит эти движения, от которых, выгнув спину, девушка достигла разрядки, оставляя от эмоций царапины из-за ногтей на мужской спине.       Кирилл глубоко дышал, откинувшись на спину. За весь его опыт — этот раз был самым красочным и, несмотря ни на что, хотелось ещё. В разных позах, местах и чуть дольше обычного.       — Всё хорошо? — Убрав прилипшую прядь волос со лба, спросил Золотарёв, поцеловав её пересохшие губы.       — Всё отлично, — она лукаво улыбнулась, вновь поддаваясь к нему.       — Знаешь, я бы с удовольствием продолжил наше действо… — Оторвавшись, он упёрся руками по обе стороны от её головы, чувствуя, как длинные пряди волос, разметавшись по подушке, щекочут ладони. — Но, боюсь, нас там уже с собаками ищут, особенно тебя. — Бросив взгляд на часы, сделал вывод Кирилл.       — Не хочу домой, — Алёна показательно надула губы.       — Обещаю, что, в ближайшее время, мы снова сюда вернёмся. — Хитро усмехнувшись, ответил он. — И тогда ты так просто от меня не отделаешься.       Говорова заливисто рассмеялась, пытаясь увернуться от проворных пальцев парня, что принялись щекотать её. Громкий смех молодых людей растворялся в недрах большого дома и, сквозь приоткрытые окна, рассеивался в воздухе. А слова о том, что она хочет убежать ото всех проблем, поглотила толща воды, унося куда-то прочь, будто понимая, что девчонке это ни к чему — она наконец-то стала счастливой.