Позови меня с собой

      — А я думал, что в такие места вход только по специальным билетам каким-то.       — Перестань, — рассмеялась Говорова, оставив на губах парня мимолётный поцелуй. — Проходи, никто тебя тут не съест.       Витя особой скромностью никогда не отличался, но сейчас, почему-то, внутреннее чутьё будто останавливало его сделать шаг вперёд. Было ощущение, словно он ступает в берлогу дикого зверя, который затянет вглубь своими когтистыми лапами, и выбраться потом будет практически невозможно.       Вынырнуть из мыслей заставила только Алёна, потянув его за собой по коридору, прямиком в свою комнату. Ей посчастливилось остаться на ближайшие несколько дней дома одной, поэтому не воспользоваться шансом пригласить Витю к себе было бы крайне глупо. Папа уехал на какой-то очередной важный съезд в Киев, Марго тоже напросилась вместе с ним. Миша ещё вчерашним вечером покинул обитель, отправившись кутить с друзьями на чью-то дачу в ближайший пригород. Брат предлагал и ей поехать с ним, чтобы она не кисла в четырёх стенах в одиночестве, но Алёна, по ясным причинам, отказалась.       Квартира Говоровых кардинально отличалась от всех, что Пчёла видел до этого, а бывал он во многих: дорогая мебель, ворсистые ковры, на которые даже страшно было наступать, люстры с яркими лампами, огромное количество книг, стены в коридоре были обвешены яркой живописью. Такой обстановкой в жилье мог похвастать из его знакомых разве что Космос, у которого отец практически не вылезал из заграничных командировок.       — Соскучилась? — Улыбнулся Пчёлкин, стоило им оказаться в её комнате, обнимая за талию.       — Очень, — ответила девушка, тут же примыкая к мужским губам в поцелуе. У Говоровой Витя из головы не выходил ни на секунду.       — Никто из твоих раньше времени точно не вернётся? — Сквозь поцелуй спросил Витя, пока Алёна в нетерпении стягивала с него футболку. Хотелось как можно скорее ощутить его прикосновения на себе.       — Точно, — сумела выдавить после протяжного стона она, когда ладонь парня, занырнув под её домашний халатик, прошлась по бедру, доходя до внутренней стороны. Витя чуть ли не прорычал, когда понял, что на ней нет белья — халат был накинут просто на голое тело. Специально для него, получается, готовилась?       Время в объятиях друг друга пролетало незаметно. Казалось, только вот несколько минут назад Пчёлкин переступил порог её квартиры, а прошло, на самом деле, почти два часа. Алёна уже практически окунулась в сладкую дрёму, пригревшись в его руках, как раздался голос Вити:       — Что случилось с твоей мамой?       — Что? — Переспросила Алёна. Это был явно не тот вопрос, который она ожидала услышать от него.       — Ну, ты ни разу о ней ничего не говорила, — Пчёла как-то замялся. Он прекрасно понимал, что для Алёны тема эта достаточно болезненная, но ему всё же было интересно услышать ответ.       — А что говорить? — Она пожала плечами, моментально погрустнев. — Я её не помню, не знаю, какая она. Папа говорил, что роды были тяжёлыми и маму врачам спасти не удалось. Сильное кровотечение было или что-то типа такого.       — Извини, — виновато произнёс Витя.       — Тебе не за что извиняться. Ты же не знал об этом.       Алёне по жизни ничего больше не оставалось, как принять эту ситуацию. Принять, что у неё нет рядом самого близкого и родного человека, который только может быть. У Алёны нет мамы. Как бы Виктор Михайлович ни пытался заменить её фигуру одним собой, у него это не получилось.       Девушка часто раньше любила рассматривать фотографии родителей: свадьба, медовый месяц, покупка первого автомобиля, рождение Мишки, даже сохранилось пару пожелтевших снимков, где Катя была беременна во второй раз. Она ласково проводила кончиками пальцев по ним, представляя, как бы её мама могла выглядеть сейчас.       Екатерина точно была бы самой нежной и чуткой на свете. Той, которая всегда приголубит и даст дельный совет. Алёна не сомневалась, что, будь она рядом, они с Мишкой выросли бы вовсе не такими, какими есть сейчас. Всё же, кто бы что ни говорил, но отсутствие материнской любви на них сказывалось.       Катюша, как её всегда ласково называл супруг, была прекраснейшей из всех девушек, которых ему когда-либо доводилось встречать. Она подарила ему ту самую заветную любовь и счастье, о котором только может мечтать мужчина. Подарила двух прекрасных детей, а сама ушла, оставив после себя лишь воспоминания.       Счастью, казалось, не было предела, когда они узнали, что у них будет второй ребёночек. Виктор Михайлович ведь так мечтал о дочке, да и мелкий Мишка был рад, что у него появится компаньон, ведь одному играть в машинки и беситься на площадке — скучно.       Роды начались внезапно, на три недели раньше положенного срока, и проходили тяжело. Помимо многочисленных разрывов, открылось и сильное кровотечение, которое остановить никак не удавалось. Новоиспечённой маме даже не положили новорожденную малышку на грудь, тут же унесли её в специальную отдельную комнату.       Катя, как в бреду, повторяла имя мужа, который всё это время находился в коридоре; просила медсестёр, чтобы они его пустили к ней, хотя это было под строжайшим запретом. Акушерки, видимо, понимая, какой у этой девушки конец, смиловались, пропустив Говорова.       Она так и ушла, сжимая его ладонь, и прося, чтобы он дал их дочке имя. Виктор, недолго думая, предложил назвать дочурку в честь матери Кати — Алёной. Сам же, в глубине души, молился, хотя и не по статусу ему это было, чтобы жена осталась в живых. Но чуда, увы, не случилось.       — Знаешь, я ведь и подумать не могла, что Марго не моя родная мать, — продолжила Говорова. — Только с возрастом начала понимать, почему она так наплевательски ко мне в детстве относилась.       Алёна едва слышно всхлипнула и Витя почувствовал, как ему на плечо брызнули солёные слёзы. Он прижал её ближе к себе, ничего не отвечая. Да и что тут можно было сказать? Пчёлкин с таким никогда не сталкивался, разве что косвенно, когда у его лучшего друга, Космоса, тоже умерла мама. А сейчас перед ним — хрупкая девушка, материнской заботы не видавшая вовсе.       Но они ведь — пацаны, им эти сопли ни к чему. Холмогоров, в своё время, храбрился, махал рукой, мол, с ним всё в норме и никакая моральная поддержка ему не нужна. Ребята и не настаивали, просто находились всё время рядом, видя, что другу, так или иначе, всё равно очень тяжело. Единственное, чем, пожалуй, отличался Витя в их четвёрке — наличием обоих родителей. Пчёла только с теплотой в душе вспоминал те беззаботные моменты, когда они, ещё будучи школьниками, могли завалиться к нему домой, после длительной прогулки, голодные и холодные. Алла Александровна, хоть и причитала, что гульки их ничем хорошим не закончатся, ребят, однако, никогда голодными не отпускала, ещё и умудрялась им с собой в дорогу пирожков наложить, которые вечно голодный Космос, к примеру, съедал по дороге домой, хотя и жил на соседней улице.       — Мне так хорошо с тобой, спокойно, — выводя на его обнажённой груди узоры кончиком пальца, проговорила спустя время Алёна, чуть успокоившись.       — И мне, — Витя сейчас был искренен. Он и сам диву давался, что же за чудеса такие с ним происходят. Почему его вообще так к ней тянет? Где это видано, чтобы он — заядлый бабник, думал об одной и той же девчонке каждую ночь, не в силах ждать, когда сможет увидеть её в следующий раз?       — Я боюсь, Вить, — неожиданно произнесла Говорова.       — Чего именно?       — Без тебя боюсь, — он уже хотел было ответить ей, но девушка его остановила, приподнявшись на локте. — Боюсь, что будет дальше.       — Что за настрой такой плохой, Алён? — Витя поднялся следом, смотря ей точно в глаза.       — Не знаю, мне просто страшно.       Алёна и сама не могла объяснить, откуда у неё взялась эта тревога, пожирающая изнутри вот уже какой день подряд. Ей так и виделось, что стоит только Пчёлкину уехать обратно в Москву, как с ней тут же случится что-то плохое, будто кто-то посмеет отобрать у неё жизнь. Девушка прекрасно понимала, произносила вслух не раз, что нахождение Вити здесь — лишь временное явление.       Свою симпатию она уже давно признала, а он? Что чувствует Пчёла? Алёна боялась спросить вслух, кем они друг другу приходятся. Друзья? А разве друзья трахаются друг с другом? Любовники? Звучит как-то слишком пошло и совсем им не подходит. Пара? Вот тут уже более вероятно.       Витя смотрел на Говорову и сам не мог поверить, что такая скромница смогла его зацепить. Ведь он привык общаться с девушками иного склада. Порой так и хотелось тряхнуть её за плечи и сказать: «Алёнка, маленькая, я вовсе не тот, кто тебе нужен! Не влюбляйся и меня не заставляй делать тоже самое.»       Но было слишком поздно. По одному только её взгляду нетрудно было понять, что девчонка уже влюбилась. Да столь крепко, по-детски искренне, что вряд ли сможет отпустить это так просто.       А ты, Пчёлкин? Тоже влюбился?       Что такое вообще любовь? И есть ли она вовсе? Может, это всё чьи-то несуществующие выдумки? Он никогда и никого не любил, только если самого себя. Ну и родителей, разумеется, как самых дорогих его сердцу людей, но это другое. Не такое, что он испытывал от одной только мысли о ней.       — Всё будет хорошо, — Витя поцеловал её в макушку, прижимая обратно к своей груди.       — Пообещай, что не оставишь меня.       — Обещаю.

***

      Кирилл мысленно прикидывал, сколько ещё нужно будет проторчать на солнцепёке, чтобы схватить солнечный удар? Минут пятнадцать — и ему точно потребуется неотложная помощь специалистов. Не спасали даже очки от солнца, натянутые на глаза. Выкурив, уже неизвестно какую по счёту, сигарету и избавившись от окурка, Золотарёв откинулся на спинку скамейки, тяжело вздыхая.       Он, по большему счёту, мог тут и не находиться. Ему нахрен не сдалось, честно говоря, торчать в который раз под подъездом Говоровых и здороваться со снующими туда-сюда соседями. Но сегодня пришлось отложить свои дела вовсе не из-за очередного раза, чтобы увидеть Алёну.       До него совершенно случайно дошёл слух, что девушка всё время проводит с каким-то парнем: то гуляют вместе, то за руки держатся, а то и вовсе, не стесняясь никого, целуются. Кирилл не сомневался, что в том, чтобы эта информация дошла до него, поспособствовал никто иной, как его отец. Однако, даже факт того, что мужчина лез, мягко говоря, не в своё дело, не отменял ту злобу, которую испытал тогда Золотарёв-младший, когда, придя домой, обнаружил на письменном столе в своей комнате небольшого размера конверт, внутри которого хранилось несколько фотографий.       Он с такой злостью сжал цветную карточку в руках, где издалека было видно, как Алёна, счастливо улыбаясь, утыкается в шею какому-то белобрысому, что аж захрустели костяшки пальцев.       Его Алёнку, которую никто не смеет и пальцем трогать, зажимает какой-то тип без роду и племени.       И в этом пацане он смог узнать того, с которым Алёна как-то переговаривалась около подъезда. Родственник Юдиных, значит? Зря время он уж точно не терял. Поэтому отстоять сейчас позицию за девушку, которая далеко небезразлична, было почти что делом чести.       Кирилл задумывался, а какой шанс того, что они пересекутся именно на улице? Может, парень этот вообще из квартиры не вылезает и выходит только по необходимости, за сигаретами, например? Не будет же он, в самом деле, ломится в квартиру к своим, пускай и бывшим, соседям, требуя, чтобы те позвали своего явно затесавшегося гостя. Да и что он, вообще, по сути, может ему предъявить? Кирилл ведь даже имени его не знает.       Золотарёв, шумно выдохнув, поднялся со своего места, намереваясь отправиться домой. Значит, сегодня не судьба. Уже подходя к машине и рыская по карманам в поисках ключей, его слух сумел уловить до боли знакомый смех. Подняв голову, вдали он заметил Алёну, идущую за руку как раз с этим хмырём.       Эти двое, казалось, не замечали никого в округе, девушка ярко улыбалась, пока собеседник что-то нашёптывал ей на ушко, рукой придерживая за поясницу. Они расстались на торце соседнего дома, вероятно, чтобы никто не заметил их вместе. Говорова, привстав на носочки, потянулась к губам этого кудрявого, Кирилл даже на расстоянии заметил, сколько нежности она вложила в последующий поцелуй. От такого зрелища его едва ли не стошнило.       Машина была припаркована чуть поодаль, поэтому, ему удалось остаться незамеченным Алёной. Хотя, Кирилл сомневался, что, даже столкнись они сейчас с ней лбами, она бы обратила на него своё внимание. Только когда за девушкой захлопнулась металлическая дверь, и её провожатый двинулся в том же направлении, Золотарёв возник у него за спиной, как из-под земли. Пчёла даже дёрнулся, когда, практически дойдя до ступенек, услышал позади себя голос:       — Закурить не найдётся?       — Найдётся, — Витя, кажется, не заметил, пока тянулся в карман за песочного цвета пачкой, как Кирилл буквально прожигает его взглядом. Как самый настоящий серийник, перед тем, как нападёт на свою жертву.       — А вы наш новый сосед, что ли? — Деловито поинтересовался Золотарёв, выпуская дым. — Не видел вас тут раньше.       — Типа того, — Пчёла отвечал «на отвали», ему не было особого интереса обсуждать квартирные вопросы с каким-то левым человеком.       Кирилл окинул Витю взглядом. И что в нём есть такого, чего нет в самом Золотарёве? Что Алёна могла в нём найти? Этот плебей, по уровню развития, с Говоровой и рядом не стоит, очевидно же. Неужто, девушку только внешность зацепила?       — Непростой вы, видимо, человек, раз с Говоровыми в таких близких отношениях, — он кивнул на недавно захлопнувшуюся подъездную дверь.       — А вас это как-то задевает? — Проследив за взглядом оппонента, спросил Пчёлкин. Его вежливость постепенно сходила на «нет».       — Представьте себе, самым непосредственным образом, — Кирилл усмехнулся, выбросив сигарету в сторону, которую успел выкурить лишь наполовину. — Тебе что от Алёны нужно? — От былой напускной вежливости не осталось и малейшего следа.       — Воу, гражданин, ты это, полегче давай, да? Что ж ты так, не разобравшись, тут же налетаешь? — Витя не растерялся, буквально сходу принимая правила игры. — Ты вообще кто такой, что лезешь не в своё дело?       В Пчёлкине практически мгновенно проснулась та натура, что спала вот уже как несколько недель, пока он находился тут. Проснулся тот самый Пчёла, который раскидывал своих конкурентов на Рижском с закрытыми глазами. Тот самый Пчёла, который ощущал, что перед ним сейчас стоит явно кто-то из тех, кто не даёт Алёне вздохнуть полной грудью.       — Близкий друг семьи и самой Алёны, собственно говоря.       — А Алёна сама-то хоть в курсе, что у неё такой друг имеется? — Витю эта ситуация смешила донельзя, поэтому и хохот он сдержать не смог. — Погоди-ка, а ты, случаем, не тот самый Кирилл, о котором она как-то обмолвилась?       Говорова, действительно, пару раз упоминала о неком Кирилле, как о друге детства. Но Пчёлкин будто интуитивно понимал, что перец этот претендует на планку повыше, чем просто хороший друг.       — Он самый, — Золотарёв горделиво приподнял подбородок. Хотя с Витей они и были одного роста, отчего-то сейчас ощущалось, что Пчёла выше, как минимум, на голову. — Так что мой тебе совет: отлипни от неё. По-хорошему.       — А иначе что? — Откуда-то, вслед за агрессией, вылез и азарт. — Врагом народа меня сделаете?       — Если надо будет — сделаем. И запомни, Алёна достойна в разы большего, чем какой-то рабочий третьего разряда.       — Это ты на себя намекаешь? — Витя прыснул. — Зло берёт, что она тебя так не целует?       — Сука, — Кирилл уже хотел замахнуться на него, выставляя руку, чтобы зарядить этому слащавому индюку, но Пчёла оказался проворнее. Ловко увернувшись, в следующее мгновение его кулак вонзается прямо в челюсть Золотарёва, заставляя того согнуться от неожиданности, прикладывая ладонь к губе, из которой практически моментально потекла струйка крови.       Пускай у него и не было такого козыря, как родители, сидевшие в партийных креслах, и не было столько денег, чтобы он мог положить к ногам Говоровой весь мир. Хотя, деньги являлись лишь вопросом времени. Но было то, что заставляло остывать кровь в жилах у каждого, кто смел заикаться в его сторону. И это что-то, сейчас напоминало о себе холодным металлом, соприкоснувшимся с горячей кожей. Это что-то, что он так старательно скрывает от родителей и Алёны, запихивая под ремень и прикрывая краем кофты.       — А теперь слушай сюда, — Витя подошёл практически вплотную, произнося своему новому «товарищу» практически на ухо: — Ещё раз рыпнешься — я вышибу тебе мозги. Будет потом твой папаша по веткам остатки соскребать. И к Алёне не лезь. Она моя. Только моя и ничья больше.       Золотарёв усмехнулся, сплёвывая слюну, смешавшуюся с кровью. Какой-то сюр: сыну главы горкома дал по лицу человек из низшей касты. Так ещё и смеет угрожать. Кирилл никогда не козырял особым положением своей семьи, не делил людей на классы. Но эта ситуация вызвала в нём целый ураган эмоций, которые ещё долго не смогут утихнуть.       Глядя в след удаляющемуся Вите, он поклялся себе, что отомстит. И пускай последнее слово сегодня осталось за Пчёлкиным, для себя Кирилл решил, что он заставит его пожалеть об этом.       Обратный отсчёт начался.