Позови меня с собой

      — Ну так, и чего ты решила в итоге? — нетерпеливо поинтересовалась Дина, ёрзая в неком предвкушении на стуле.       — Да ничего не решала, — ответила Говорова, подпирая голову локтём, удобно устроившись на простором диване в гостиной. — Не собираюсь я, конечно, никуда идти. Это глупо.       — Почему? — удивление проскользнуло на лице Исаевой.       — Ну как это почему? Я его едва знаю. А вдруг он окажется тем самым ростовским потрошителем, о котором во всех газетах пишут? Мало ли, что там на уме у него. Да и надо мне сильно время своё тратить, чтобы город ему показывать? Захочет — сам прогуляется.       — Будь он тем самым потрошителем — прирезал бы ещё тогда, в подъезде, когда свет у вас отключили, — подметила подруга. — А так, не понимаю, чего ты боишься? Вы же в людных местах будете, никто тебя там точно уж убивать не станет. Или, может, он мордой не вышел, что ты идти не хочешь?       — Да нет, — пожала плечами девушка. — Вроде симпатичный.       — Брюнет?       — Не-а. Светленький, длинные волосы. Кепку ещё дурацкую носит, козырьком назад.       — А глаза?       — Кто о чём, — цокнув, усмехнулась Алёна. — Ты думаешь, я на его глаза внимание обращала?       Обращала, ещё как. Такие синющие, что запросто можно в них утонуть.       — Ну так? Какие?       — Голубые.       — О-о-о, — протянула Исаева. — Голубоглазые мужчины — прекрасные любовники, знала?       — Да вот что-то не доводилось пока, — улыбнулась Алёна.       — Ну, это тебе так, на будущее, — подмигнула шатенка. — Ты от темы не отходи-то. Соглашайся.       — А вдруг узнает кто? — Алёна зачем-то перешла на шёпот, хотя дома они находились одни. — Проблемы будут.       — Не думаю, что Виктор Михайлович будет за обычную прогулку тебя ругать. Да и к тому же, Миша всегда прикроет перед ним. А на Марго наплевать, пускай и дальше ядом своим травится.       — Она же и будет первой, от кого меня прикрывать придётся, — Говорова усмехнулась. — Думаешь, оно всё-таки стоит того?       — Стоит, однозначно. И ты не потеряешь ничего, если уделишь ему несчастных два часа своего времени.       — Мне ко вступительным готовиться нужно, не забывай.       — Да сдашь ты всё, Говорова, не дрейфь. А так, голову проветришь, лучше вся информация усвоится. Ещё и время с красавчиком проведёшь. Рай же, нет?       — Ну, тогда если он всё же окажется тем самым маньяком, то моя смерть будет на твоей совести, — девушки рассмеялись. — Надо тогда собираться? — Алёна будто спрашивала у самой себя разрешения.       — Собирайся, — игриво, в своей привычной манере, улыбнулась Исаева. — А я с нетерпением буду ждать новостей.

***

      Алёна нервно ёрзала на стуле, сидя на кухне, то и дело поглядывая на часы. Время близилось к шести вечера и она почти что с замиранием сердца ожидала, когда же раздастся звонок в дверь. Поскольку Пчёлкин точное время не назначил, готовиться она начала ещё в обед. Слегка накрутив волосы и мазнув пару раз ресницы тушью, выбрала в шкафу лёгкое голубое платье в мелкий цветочек. Слишком повседневно и просто, так, чтобы со стороны и не казалось, будто она собиралась добрых полтора часа.       Дома опять никого не было. Папа ещё утром уехал в командировку на целую неделю, Рита тоже отсутствовала. Миша, вернувшись с очередной ночной гулянки, явился домой к обеду и, провалявшись в постели несколько часов, вновь покинул квартиру, оставляя сестру в полном одиночестве. С одной стороны и хорошо, что она сейчас одна, не придётся отвечать на надоедливые вопросы с кем и куда девушка собралась. Но с другой…       В такие моменты её душило это единение. Алёна отчего-то чувствовала себя сразу никому ненужной. У брата свои сердечные дела, отец практически сутки напролёт торчит на работе, ну, а про Марго говорить и вовсе, пожалуй, не стоит. Иногда приходилось в прямом смысле слова разговаривать с пустотой. Когда Говорова была чуть младше, она часто с головой зарывалась в одеяло, формируя некий щит вокруг себя, брала рамку с фотографией мамы и рассказывала ей всё, что происходит в её жизни. Но молодая женщина с фотографии, увы, ей в ответ не говорила ничего. А Алёне порой был очень необходим её материнский мудрый совет.       Резкая трель заставила вынырнуть из мыслей. Часы пробили ровно шесть. Что же, этот Пчёлкин, по всей видимости, отличается особой пунктуальностью. Отряхнув с платья невидимые пылинки, девушка поспешила открыть дверь.       Для Вити, похоже, была свойственна эта слегка нагловатая, но чертовски привлекательная улыбка. Говорова была уверена, что она практически никогда не спадала с его лица.       — Привет, — первым поздоровался парень.       — Привет, — ответила Алёна.       Как по щелчку пальцев, перед ней возник пышный букет ромашек, который Витя ловко достал из-за спины. Приятный цветочный аромат тут же заполнил лёгкие и все пространство вокруг.       — Надеюсь, не прогадал, — глядя, как она вдыхает запах, исходящий от лепестков, проговорил Пчёла.       — Почти. Мне, честно, пионы больше по душе, — Говорова чуть отвернула голову, надеясь, что он не заметил тронувшую её уста улыбку. Она бы точно соврала, скажи сейчас, что не слукавила. Белые пионы, однозначно, её любимые цветы, но ромашки ей тоже очень нравились. Такие нежные, тонкие и изящные. Эти цветы ей чем-то напоминали маму. — Спасибо хоть, что не красные розы. Терпеть их не могу.       — Что ж, буду иметь ввиду, — Пчёла усмехнулся. Похоже, эта Говорова штучка действительно не из простых. — Ну, пошли?       — Да, сейчас в воду только поставлю, — Витя не мог не отметить лёгкую дрожь в её руках, когда она опускала стебли в прозрачную жидкость. Не от его ли присутствия всё это?       — И куда идём? — поинтересовалась Алёна, жмурясь от солнца.       — Это лучше мне у тебя спросить, — улыбнулся Витя, поправляя кепку. — Ты же тут наверняка всё, как свои пять пальцев, знаешь.       — Можем в центр тогда съездить, здесь обычный спальный район, ничего интересного, кроме жилых домов и магазинов, нет.       — Поехали, — пожал плечами он. Ему, по большому счёту, было всё равно, куда они пойдут.       До цента добираться пришлось на метро. Людей в подземке было немерено, в этой душноте можно было с легкостью потерять сознание. Проехав необходимые шесть станций, молодые люди вновь оказались на свежем воздухе.       Площадь Дзержинского являлась по своим габаритам одной из самых больших в Союзе. Пусто здесь не было никогда. Туристы, останавливаясь напротив архитектурных памяток, делали фото на память, в надежде вернуться ещё когда-нибудь. Родители с детьми, минуя площадь, двигались в сторону зоопарка.       — Почти как у нас на Красной, — отметил Пчёлкин. — Была в Москве когда-то?       — Когда маленькие с братом были, отец в командировку туда ездил, брал нас с собой. Но я толком и не помню ничего, конечно, — ступая по аккуратно вымощенной тротуарной плитке, ответила Алёна. — Он здесь, кстати, работает, — кивнула она на большое здание, мимо которого они как раз и проходили — Городской комитет.       — Нехило так, — присвистнул парень. — В гости зайдём?       — Нас не пустят, — улыбнулась Алёна.       — Да ладно, дочку такого высокого человека будут на входе держать? Не поверю.       — Туда только по записи, да и то, не всегда.       Дальнейший разговор, на удивление, шёл как-то легко, несмотря на прежнюю скованность. И всё-таки, Витя умел располагать к себе абсолютно всех. Уже через несколько минут Говорова без умолку рассказывала обо всём, что встречалось на пути. Даже про того же «Ведмедика» смогла поведать столько, будто знала всю его многолетнюю историю буквально наизусть. Пчёла это место хорошо запомнил, как и слова девушки о том, что сладкое она не ест вовсе, после того, как он предложил зайти.       Ему было очень интересно её слушать. Так, как ни одного человека противоположного пола до этого. Обычно, когда красавица что-то увлечённо ему щебетала, Пчёлкин мысленно прикидывал, на каком моменте она согласится поехать к нему. Не то, чтобы в данной ситуации он об этом не думал, просто не так выражено. Говорова девушка весьма симпатичная, возможно, напротив и её, не последней фамилии в этом городе, удастся поставить галочку в своей голове. Задача сложная, но когда это Витя пасовал перед трудностями?       — Мороженое не хочешь? — спросил он, когда они облокотились о перила пешеходного моста, чтобы перевести дух.       — Да не люблю я мороженое, — улыбнулась Говорова. — Забыл? Я же недавно только это говорила.       — Все девчонки любят сладости.       — А я исключение, — подметила Алёна. — Расскажи лучше о себе что-то, а то ты только мне вопросы и задаёшь.       — Да нечего и говорить особо, — Витя пожал плечами. — Простой советский человек, как и все остальные.       — Ну, каждому есть, что о себе рассказать: интересы, работа, учёба, семья. Вот тебе кучу примеров.       — Семья у меня самая простая, родители всю жизнь нашему местному заводу отдали. Мама на пенсии уже, по выслуге лет, а батя пока на отказ идёт. Говорит, рано ещё на покой ему.       — Да уж, у меня папа тоже такой. Сказал, что будет сидеть до последнего, — улыбнулась Говорова. — Ты учишься где-то?       — Не-а.       — Значит, работаешь?       — Да, так, крутимся с друзьями помаленьку.       — И чем занимаетесь, если не секрет?       — Ничего криминального, на дядьку одного работаем, — у Пчёлы на подобного рода вопросы был заготовлен стандартный ответ. — Но скоро планируем менять место. Хотим расширяться.       — Получается, вроде «бизнес по–дружбе»?       — Получается, да.       Пчёлкин не любил разговоры о том, чем он занимается в данный момент. Даже на вопросы родителей, откуда у него, вроде как, безработного, столько денег, ничего не отвечал. А если допытывались, то отвечал примерно то же самое, что и девушке сейчас. Других вариантов заработка, помимо рэкета, парень не видел. Ему попросту надоело перебиваться с хлеба на воду, из-за маленькой зарплаты Павла Викторовича и Аллы Александровны. И Пчёла, в какой-то мере, даже был горд собой, когда в магазине больше на цены не смотрел, когда мог обеспечить своих самых дорогих ему людей всем необходимым.       Обратно Алёна с Витей добирались тоже на метро. У девушки от ходьбы за этот вечер начинали гудеть ноги, поэтому, стоило им только дойти до подъезда, она тут же присела на лавку, решив передохнуть, хотя до квартиры оставалось не так уж и много. Пчёлкин уселся рядом.       Говорова подняла глаза наверх, отмечая, что небо было красивым, как, наверное, никогда до этого. Часто, когда не могла уснуть, она выходила на балкон и подолгу рассматривала эту завораживающую черноту.       — Знаешь, я читал где-то, что падающие звезды — это чьи-то души, стремящиеся в Рай, — отметил Витя, когда наверху промелькнул яркий след звездопада.       — Не слышала никогда о таком, если честно, — пожала плечами Говорова. — Но звучит интересно.       — Нужно желание загадать обязательно, — Пчёла перевёл на девушку взгляд. — Что бы ты пожелала?       — Наверное, то, чего у меня никогда не будет. — Только сейчас, находясь так, почти что запредельно близко, Витя смог увидеть в её глазах печаль. Казалось, это мог заметить каждый, кто осмелиться взглянуть на девушку, задерживая взор чуть дольше обычного. Но, к большому сожалению, Пчёлкин был первым, кто сумел это разглядеть.       — Например?       — Свобода, — не задумываясь, ответила она. — Делать только то, что хочется. Жить не так, как мне предпишут это другие.       — А ты разве не свободна?       — Нет, к моему большому сожалению, — с грустью усмехнулась Говорова, спиной упираясь об лавку. — Но очень хотелось бы.       — А женщина эта, — Пчёла кивнул головой наверх. — Ну, которая из окна тогда смотрела. Кто она?       — Я в тот день уже ответила.       — Ну, то, что она — твой самый ужасный кошмар, я это понял. Но хотелось бы конкретней, — парень выдохнул сигаретный дым.       — Зачем тебе все это? Компромат собираешь?       — Интересно. Неужели, нельзя полюбопытствовать?       — Обычно, люди просто так о вещах семейных не спрашивают.       — Ну, мы же вроде как друзья. С недавних времён. Да и ты про мою семью тоже спрашивала.       — Друзья? — с улыбкой переспросила Алёна. — Если мы с тобой просто прогулялись по городу, то это ещё не значит, что мы дружим.       — Так что мешает ими стать? — Витю, кажется, её слова вовсе не задели. Не в его манере было держать на девушек обиду.       Алёна стеснялась вслух произнести, что просто не может иметь таких друзей, как Пчёлкин. Да, он прекрасный парень и весьма интересный собеседник, даже несмотря на то, что в его репликах частенько встречаются различные фразочки, иногда значения не очень культурного. Но он другой. Не такой, как она. Витя не относился к тем, кого девушка привыкла видеть в своём окружении: напыщенные индюки в выглаженных дорогих костюмах, ведущие светские беседы о погоде, либо о какой-нибудь предстоящей премьере в местном театре оперы и балета.       Папа, невзирая на огромную любовь к дочери и практически полном отсутствии каких-либо запретов, часто вторил ей, когда она была младше, что компаньонов по жизни стоит выбирать соответствующих. Это относилось как к друзьям, так и к будущему супругу. Виктор Михайлович не одобрял дружбу Алёны и Дины, был наслышан об образе жизни последней, да и Марго, бывало, слишком уж наседала, чтобы он запретил им общаться. Зная характер собственного чада, понимал, что это невозможно, Алёна все равно будет делать так, как посчитает нужным.       С Кириллом же ситуация была несколько иной. Говоров знал парня буквально с пелёнок, видел, как тот, повзрослев, относится к Алёне, и дураку было понятно, что Золотарёв крепко влюблён. И Виктор надеялся, что это взаимно. Однако, спросить об этом напрямую не решался. Негоже было человеку, занимающему столь высокий чин, расспрашивать о делах сердечных. Если у детей что-то получится — будет только рад.       — Мне пора, извини, — Говорова долго смотрела на Витю, не зная, что ему сказать. Вряд ли ему интересно слушать о её жизни и собственных переживаниях. Сейчас лучшим решением было закончить разговор и удалиться. — Спокойной ночи.       Пчёла проводил девушку взглядом, ровно до момента, пока она не скрылась в подъезде. Витя особым психологом не был, но где-то на подкорке сознания понимал, что Алёна, по всей видимости, загнана в угол, как маленький зверёк, диким хищником.       Удостоверившись, что в одном из окон её квартиры зажёгся свет, он тоже решил отправиться к себе. Ночь медленно опускалась на город, освещаемый яркими уличными фонарями. Наблюдая с балкона за сияющими звёздами, сжимая между пальцев очередную тлеющую сигарету, Пчёла вдруг поймал себя на мысли, что ему чертовски интересно узнать о Говоровой гораздо больше, заставить её рассказать всю правду о себе. И пока он здесь, обязательно это сделает. Любой ценой.