Позови меня с собой

      Как описать то внутреннее состояние, когда тебе паршиво находиться в собственном теле? У Золотарёва не было чёткого и правильного ответа на этот вопрос. Совесть съедала его изнутри, оставляя на внутренних органах зияющие дыры. Так ещё и нотки стыда давали о себе знать. Он не представляет, как будет смотреть Алёне в глаза. Да и решится ли вообще после такого взглянуть на неё?       Наверное, самым ошибочным решением в его жизни было то, что он уже вот какой день подряд пытался выследить её около дома и школы, где она сдавала сегодня свой последний экзамен. Позвонить на домашний телефон Кирилл не решался, не хватало ещё нарваться на Виктора Михайловича. Вдруг, Алёна ему всё рассказала?       После того, как в тот злополучный вечер он покинул квартиру Говоровой, протрезвев в один момент, сел на лавку около подъезда, потирая заплывшие глаза. На улице было около двух часов ночи, вокруг была сплошная темнота и лишь в некоторых окнах дома горел свет. Золотарёв поднял взгляд наверх, отмечая, что свет в квартире Говоровых горит лишь в комнате Алёны и на кухне. Интересно, что она делала в тот момент?       Слегка нетрезвый разум не догадался тогда, что Алёна плачет. Его Алёнка плачет. И виноват в этом он, и только он.       Говорова в этот момент ненавидела Золотарёва. Могла ожидать такое от кого угодно, но только не от него. Но больше, чем его, она ненавидела себя. Зачем вообще открыла эту чёртову дверь? Что мешало ей прикинуться, что дома никого нет? Почему не оттолкнула его сразу же, как только он позволил себе распустить руки?       Роем в голове крутились мысли, не дававшие ей уснуть после этого. На теле всё ещё ощущались чужие прикосновения, и единственное желание, присутствующее на данный момент — смыть это тяготящее ощущение в душе под сильным напором горячей воды.       Вдалеке Кирилл заметил знакомый силуэт. Алёнка шла бок о бок с Диной, по всей вероятности, обсуждая сданный на «отлично» экзамен. Парень и не сомневался даже, что она сдаст его чуть ли не с закрытыми глазами.       Выйдя из машины, старался как можно тише закрыть дверь, но хлопок, как будто специально, получился слишком громким, сразу же привлекая внимание девушек. Говорова замерла, кажется, моментально перестав слышать, что ей щебечет подруга. Она вновь вспомнила тот вечер, когда Золотарёв посмел к ней заявиться.       Вспомнила его пьяные глаза, которые всматривались в её, в надежде разглядеть в них что-то ответное. Руки, которые шарили по телу, не принося, однако, и малейшего наслаждения. Губы, шепчущие слова любви. От всего этого воротило до сих пор. Засыпая по ночам, Алёне так и казалось, что вот-вот раздастся дверной звонок и вновь на пороге предстанет Золотарёв. Девушка ловила себя на мысли, что так и до паранойи недалеко.       — Алён, подожди! — Кириллу пришлось слегка ускорить шаг, переходя на лёгкий бег, дабы суметь догнать девушку. Но Говорова, по всей видимости, оборачиваться не собиралась, лишь сильнее сжала локоть Дины, как бы призывая идти ещё быстрее.       Ему всё же удалось нагнать их около светофора. Алёна чуть ли не молилась, чтобы поскорее красный свет сменился на зелёный, но, видимо, её мечте не суждено было сбыться.       Кирилл надеялся поговорить с Алёной в более спокойной обстановке и, желательно, без лишних свидетелей. Взгляд Исаевой, которым она его окинула, стоило только парню приблизиться к ним, не предвещал ничего хорошего. Он знал характер этой девчонки, чего доброго, ещё и в драку с ним может полезть, ведь не сомневался, что Дина за свою подругу постоит. Конечно, ведь Говорова не смогла утаить подробности произошедшего.       — Привет, — поздоровался Кирилл, коротко кивнув Дине. Последняя не стала ничего отвечать.       — Привет, — Алёна же, напротив, спектакль решила не разыгрывать, поэтому всё же ответила. Он стоял прямо за её спиной, в нос тут же врезался аромат его парфюма, вперемешку с запахом недавно выкуренной сигареты. Золотарёв ощущал то напряжение, что окутало её тело.       — Мы можем поговорить? Наедине.       — О чём? — светофор, наконец, переключился на зелёный. Пешеходы тут же ринулись к зебре, каждый хотел как можно быстрее оказаться на противоположной стороне улицы. Оставаться с Золотарёвым наедине — последнее, чего бы ей сейчас хотелось. Даже по его просьбе.       — Я хотел извиниться, — Кирилл чувствовал себя дураком, не иначе. Говорова на него даже не смотрит, а он идёт за ней следом по переполненному пешеходному переходу, и пытается вымолить хоть какое-то прощение.       — Мне твои извинения не нужны, — Алёна всё же обернулась на него, стоило им оказаться за пределами проезжей части. — Я сильно спешу.       — Постой, — он схватил её за руку, в надежде остановить.       — Не смей прикасаться к ней, — на помощь Алёне тут же пришла Исаева. Хотя ранее она и советовала подруге в шутку приглядеться к парню, но теперь, после рассказа о случившемся, мнение о нём резко поменялась. Дина знала, какого это, когда пьяные мужики распускают руки, поэтому чувства Говоровой понимала прекрасно.       — Дин, не нужно, всё в порядке, — Алёне была известна настырность Золотарёва, почему лучшим решением в данной ситуации было всё же выслушать его, как бы ей этого не хотелось. — Давай завтра с тобой увидимся, хорошо?       — Точно всё в норме?       — Да, не беспокойся, — заверила Говорова напоследок, после чего Дина, ещё раз бросив на Кирилла взгляд, полный презрения, скрылась за ближайшим поворотом, держа курс на остановку.       — Ну, я слушаю, — сложив руки на груди, сказала Алёна. Они отошли в сторону, подальше от людей, на их лица падала тень от большого дерева.       — Я знаю, что поступил ужасно, — Кирилл долго репетировал свою речь, но сейчас, глядя Говоровой прямо в глаза, все слова разом вылетели из головы. — И, наверное, прощения твоего я не заслужил.       — Раз понимаешь, что прощения не будет, зачем говоришь всё это?       — Я просто хочу, чтобы ты знала, что я тогда сказал правду, — Кирилл глубоко вдохнул. — Ты мне действительно небезразлична. Я люблю тебя.       Будучи маленькой девочкой, Алёна, пожалуй, как и все, мечтала влюбиться. Мечтала, что когда-то ей признаются в любви. И это обязательно было бы взаимно. Но теперь это заветное слово не вызвало абсолютно никакого трепета внутри. Может, всё дело было просто в том, кто произносит эти слова? Кирилл Золотарёв отныне потерял звание того человека, которому она могла доверять. Он потерял звание её друга.       — И что я должна ответить на это? — Говорова решила в душевную лирику не впадать. Похоже, именно сейчас настал тот момент, когда стоит сказать Кириллу всю правду в лицо, а не убегать от этого разговора, как она делала раньше.       — Можешь ничего не отвечать, — он пожал плечами. — Но я лишь скажу, что всегда мечтал о том, чтобы чувства эти были взаимны.       — Это невозможно. Я тебе не раз говорила, что ты для меня не более, чем друг. Вернее, был им. После всего, что произошло, видеть мне тебя не хочется.       — Тогда крышу просто сорвало, я не знаю, что нашло на меня.       — Почему у мужчин всегда всё так просто? — усмехнулась Алёна. — Ну, подумаешь, заявился ночью пьяный и начал приставать? Что в этом такого, да? Так ты считаешь?       — Я себя не оправдываю, — Кирилл привык отвечать за свои слова, и виноватым в этой ситуации считал лишь свою персону. Даже своих друзей, которым он тогда, напившись, рассказал всё об Алёне, в расчёт не брал. Эти дураки только и могут, что шутки о сексе шутить, силком к Говоровой тогда его никто не тащил. Он сам изъявил это желание. — Но я заебался ждать от тебя хоть какого-нибудь ответного жеста, — это был первый раз, когда Золотарёв позволил себе ругнуться при ней.       — А я тебе разве обещала что-то? Не стоит впутывать меня в схемы твоего отца и Марго. Это только твои проблемы, раз ты себе надумал то, чего нет.       Кирилл понимал, что, рано или поздно, они поговорят об этом. Слова Алёны били очень больно, оставляя кровавые порезы на сердце. Дни сменялись днями, а он, в глубине души, таил надежду, что чувства его хотя бы немного, но взаимны. Парень думал, что она всё же сможет дать им шанс, а там уже дело за ним — распалить необходимый в ней огонь он уж точно сумеет.       — О каких схемах ты говоришь?       — Не придуривайся, прошу, — Говорова закатила глаза. — Ты прекрасно понимаешь, о чём я. Лев Борисович, наравне с Марго, спит и видит, как бы поженить нас, чтобы скрепить семьи. Можешь даже передать ему, что этого не будет. Никогда, слышишь?! — тихий до этого, голос постепенно стал переходить на повышенный. На них даже оборачивались некоторые проходящие мимо горожане. — И сам себе на лбу это запиши: я никогда не буду твоей!       Эти слова потом ещё долго будут эхом отражаться у него в голове. Когда облик Алёны вновь будет приходить к нему во сне, она больше не будет мило улыбаться. А он больше не посмеет себе притронуться к ней и утянуть в поцелуй.       Ведь что во сне, что наяву, Алёна Говорова с ним не будет никогда.

***

      Говорова Алёна Викторовна.       Пчёла, держа в руках чёрно-белый снимок, перекатывал это имя на языке, словно пробуя на вкус. Оно было сладким, как ванильное мороженое. Ну, либо как дефицитная жвачка. Хотя, судя по всему, слово «дефицит» к Говоровой было не применимо. Она наверняка очень хорошо знала вкус того лакомства, которое многим, просто-напросто, было недоступно.       Витя ничего не знал о соседке, кроме её имени. В некотором роде он жалел, что сейчас не в Москве. Будь он там, без проблем смог бы узнать всё, что ему необходимо. Стоило только сказать об этом нужным людям.       Несмотря на столь пока ещё юный возраст, Пчёлкин успел заработать себе неплохой авторитет. Ему нравилось, когда его боялись. Нравилось, когда внимали каждому слову. Просто нравилось быть не таким, как остальные.       Со стороны Витя был похож на маньяка, собирающего полное досье на свою потенциальную жертву. Оставалось только слежку за ней устроить. Он и сам не понимал, на кой чёрт ему сдалась эта девчонка? Ему были доступны абсолютно все девушки, стоило просто улыбнуться своей фирменной улыбкой и сделать парочку комплиментов.       Одновременно с тем, Вите нравилось это чувство азарта. Нравилось придумывать, как с ней заговорить и что сказать после этого. Просыпаясь утром, он частенько наблюдал с окна, как девчонка спешит куда-то, быстро сбегая по ступенькам. Пару раз, ещё как только Витя приехал в Харьков, видел, что её забирает какой-то парень, примерно ровесник Пчёлы, на крутой тачке. Кто это? Брат? Хороший друг? Либо же вообще парень? Можно подумать, даже если у этой Говоровой кто-то есть, то тебя это остановит? Вите Пчёлкину все препятствия были нипочём, когда впереди мелькала заветная цель.       Решив, что организму в срочном порядке необходима новая доза никотина, Витя вышел на балкон. Тётя Оксана и дядя Федя были на сутках, в квартире он находился один. Ещё одна черта схожести его родителей с Юдиными заключалась в трудолюбии. Что одни, что другие практически всё свободное время проводили на работе. Хотя, в случае Пчёлкиных, свою жизнь они в буквальном смысле отдавали заводу, где работали уже много лет, чтобы постараться обеспечить мало-мальски приличное существование.       Витя, вот уже как год, стоило только выпуститься со школы и начать, наконец, получать стабильно раз в неделю хорошие деньги за не совсем хорошие дела, стал твердить родителям, чтобы те шли на пенсию. Парень был более чем уверен, что сможет дать им всё необходимое. Да и что старикам вообще нужно в таком возрасте? Чтобы лекарства были, хоть какие-то продукты в холодильнике, а дети счастливы и здоровы.       Пчёла ребёнком был поздним, Алла Александровна родила его, когда ей было уже чуть больше сорока. Поэтому, он изо всех сил старался их беречь, ведь, по сути, кроме родителей и трёх лучших друзей у него в этой жизни больше-то никого и не было.       С его этажа открывался вид на тихий спальный район. Деревьев тут, на удивление, практически не было, из-за чего палящее солнце врывалось в окна жителей.       Вдалеке, Витя заметил знакомую женскую фигурку. Зрение у него, слава Богу, было отменное, ему не составило труда распознать в ней строптивую соседку. Девушка неспеша шла по аллее, держа в руках несколько книг. Видимо, была в библиотеке. Отличница.       Выбросив недокуренную сигарету вниз, он выскочил с балкона, наспех набрасывая поверх чёрной футболки олимпийку. Хорошо было бы ещё кепку отыскать свою, дабы не соваться под горячее солнце без головного убора, но времени на это не было. Необходимо было пересечься с ней, заставить всё же назвать своё имя.       Быстро миновав лестничные пролёты, оказался на улице. Алёна уже подходила к подъезду, была, кажется, абсолютно погружена в свои мысли, смотря куда-то под ноги и не замечая ничего вокруг. Витя, приближаясь к ней, специально задел её плечом, отчего книги посыпались из рук, заставляя девушку вернуться, наконец, в реальность.       — Аккуратнее, сейчас опять носом стукнешься, как в прошлый раз, и я снова буду виноват, — Пчёлкин улыбнулся, тут же, как и Алёна, присаживаясь на корточки, помогая ей собрать разлетевшиеся во все стороны книги.       — Вы меня преследовать будете, что ли? — буркнула Говорова себе под нос, не поднимая взгляд, хотя смогла уловить, как этот наглец неотрывно на неё пялится.       — Счастливое совпадение. Куда так спешишь?       — Домой.       — Неужели, в такую замечательную погоду будешь сидеть дома и грызть гранит науки? Может, прогуляемся лучше?       — С малознакомыми на прогулки не хожу, — поднимаясь на ноги, ответила девушка.       — Почему же с малознакомыми? Я вот, например, ещё тогда, в подъезде, тебе имя своё назвал. А ты представиться отказалась, так ещё и меня невоспитанным обозвала. Обычно, люди с хорошим воспитанием сразу говорят, как их зовут.       — Вы закончили проповедь свою? — спросила Алёна, стоило только Пчёлкину замолчать. — Если да, то я пойду. И книгу мою отдайте.       Девушка протянула ладонь, в надежде, что парень отдаст её вещь. Но стоило только Вите поднести книгу, как он, подумав, тут же одёрнул руку назад. Ну уж нет, так просто она от него не уйдёт.       — Предлагаю выгодную сделку: я тебе — книгу, а ты — своё имя.       — Сделка эта только вам, по всей видимости, выгодна. Я не согласна на такое.       — Ладно тебе, я же не прошу рассказывать, где ты деньги дома хранишь. Ну, хочешь, я сам угадаю? Если смогу, то перейдём, наконец, на «ты». Уговор?       — Что же, попробуйте, — усмехнулась Говорова. Женских имён огромное количество, какова вероятность, что он вообще вспомнит о нём, пока будет перечислять другие?       — Знаешь, я вот почему-то уверен, что знаю наверняка твоё имя. Как будто чутьё какое-то внутреннее, — Витя сделал вид, что задумался. — Алёна.       Прозвучало это слишком уж утвердительно.       — Вам кто-то обо мне рассказал, да? — Говорова прижала книги к груди.       — Получается, я угадал? — с хитрецой в голосе, уточнил он.       — Допустим, угадали. Так всё же?       — Угадал, — поправил девушку Пчёла. — Мы договорились, помнишь? А уговор, Алёнка, дороже денег.       От его «Алёнка» внутри что-то шевельнулось. Из его уст это звучало как-то по-особенному. Не так, как от Кирилла, который часто применял такую форму её имени.       Он достал из кармана песочного цвета пачку, в следующее мгновение зажимая сигарету между зубами.       — Угостишь? — поинтересовалась Говорова. К никотину она не притрагивалась последние несколько дней.       — Держи, — протянул ей пачку, после помогая подкурить, прикрывая ладонью от порывистого ветра огонёк зажигалки. До него донёсся цветочный, слегка сладковатый аромат её духов. — Не думал, что такие, как ты, курят.       — Такие? — переспросила она. — В каком смысле?       — Непростые, — хмыкнул Пчёла. — Офицерские дочки.       — А какое отношение курение имеет к моему отцу?       — Ну, мне кажется, вы по стойке «смирно» ходите там.       — Когда кажется, знаешь, что делать нужно?       — Знаю, знаю, — Витя, следом за Говоровой, стряхнул пепел со своей сигареты. — Только не верю я во всю эту чушь.       Алёна не стала что-либо отвечать, лишь выдохнула дым из лёгких. Верить или нет, каждый выбирает сам. Она подняла глаза наверх, резко замерев. Из окна их кухни на неё неотрывно смотрела Марго. Хотя и жили они на верхних этажах, даже находясь внизу, девушка смогла разглядеть ошеломлённое выражение лица мачехи и нахмуренные брови.       Как Божий день было ясно, что очередного выговора ей не избежать.       — Кто это? — проследив за взглядом Алёны, спросил Витя.       — Мой ночной кошмар, — кинув недокуренную сигарету в рядом стоящую урну, она развернулась в сторону подъезда. — Извини, мне пора. Пока.       — Пока, — бросил напоследок Витя, глядя вслед её удаляющейся фигуре. — Свидимся ещё, обязательно, — эти слова он произнёс себе под нос, чтобы никто случайно не стал свидетелем.       Точно свидятся, ведь в руках он продолжал держать книгу, которую выронила Говорова.       — И что это было? — с порога, стоило ей только зайти в квартиру, тут же обрушился вопрос Маргариты.       — Ты о чём? — скидывая обувь и проходя по коридору в свою комнату, ответила Алёна.       — Ты поняла меня, — женщина прикрыла дверь. — Во-первых, что ты делала с сигаретой в зубах? А во-вторых, что это был за оборванец рядом с тобой?       — Мой новый друг.       — И где же ты нашла друга этого, позволь узнать?       — Где нашла, там таких уже нет, — просто ответила Говорова. — И почему сразу оборванец? Или что, Маргарита Васильевна, судите по внешнему виду? Тебе ли не знать, что в Советском Союзе, между прочим, все равны.       Марго вспыхнула. Как же эта девчонка была невыносима. Порой так и тянулась рука оттаскать её хорошенько за волосы, либо даже дать пощёчину за столь длинный язык. Однако, она себя сдерживала, изо всех сил. И если с Мишей они могли практически не пересекаться, поскольку парень в последнее время дома появлялся редко, то с Алёной они сталкивались лбами постоянно.       Мысленно, Маргарита проклинала тот день, когда решилась связать свою жизнь с мужчиной, у которого уже есть дети. Мать ведь останавливала её, просила не совершать столь глупую ошибку. Но тогда выбора особого и не было, Говоров был завидным мужчиной, хоть и вдовцом.       Виктор думал, что после Катеньки — своей первой и горячо любимой супруги, больше никогда не сможет испытать то, что чувствовал рядом с ней. Но потом, будто свет в окне после долгой тьмы, возникла Рита, сумевшая поразить его в самое сердце при первой же встрече.       Мужчина искренне надеялся, что она сможет заменить Мишке и Алёне родную мать, но с каждым днём убеждался в обратном — Марго на них абсолютно наплевать.       — Не думай, что я просто так спущу это.       — А я и не думаю, — пожала плечами Алёна. — Мне всё равно, можешь делать, что захочешь. Только придумай в этот раз нечто более оригинальное, нежели просто рассказать всё папе.       Девушка отвернулась, ясно давая понять, что диалог на этом окончен. Каждый раз, когда последнее слово оставалось за ней, она мысленно ликовала. Присутствовала чёткая уверенность, что никакие угрозы и колкие фразы со стороны мачехи ей не страшны. Она точно вытерпит всё.       Всё, но только не то, что уготовила ей судьба. И именно в тот момент Алёна поймёт, что Марго всё же удалось её сломить. Подчинить собственной воле. Никто не сможет ей помочь, даже тот, на кого она будет рассчитывать больше всего.