Позови меня с собой

      Квартира Золотарёвых с годами не менялась. Здесь всё также царила атмосфера уюта и теплоты, словно витающая в воздухе. Аромат домашней кухни смешивался с пряными духами Таисии Евгеньевны; на кухне не очень громко шумел телевизор — женщина не любила, когда что-то жужжит над ухом.       На плите варился суп, а те самые вишнёвые пирожки остывали в глубокой миске, заполняя невероятным ароматом всё пространство кухни.       — Мамуля! — громко крикнул Кирилл, захлопывая входную дверь, — Снимай обувь и проходи, — указал он Алёне, доставая с нижней полки тапочки.       — Здравствуйте, Таисия Евгеньевна, — поздоровалась девушка, когда с кухни показалась фигура женщины.       — Ой, Алёнка! Как я рада тебя видеть! — Золотарёва тут же кинулась обнимать подругу сына, целуя в щёку. — Хорошо, что ты приехала, так давно не виделись с тобой. Только Кириллу предупредить меня следовало, я бы наготовила побольше.       — Кирилл сказал, что вы пирогов напекли вишнёвых, и я не смогла устоять, — смущённо ответила Алёна, проходя вглубь квартиры, — уж очень они мне нравятся.       — И правильно, а то вы совсем уже нас забыли, — усадив молодёжь за стол, сама продолжила хлопотать на кухне. — Виктор с работы, как и Лёва мой, не вылезают, с утра до вечера по кабинетам своим. Маргарита тоже что-то не заглядывает в последнее время.       — Папа сейчас и вправду занят больше, чем обычно, — ответила Алёна, пока Таисия Евгеньевна аккуратно наливала ей в тарелку суп.       — А Мишка как там? Не женился ещё? — прищурив взгляд, спросила женщина.       — Да куда уж ему? У него на уме другое, от женитьбы далёкое, — усмехнулась девушка. Вопрос ей этот был понятен, Золотарёва интересовалась не потому, что переживает за судьбу её брата. Наверняка, узнать об этом попросила Улька — его бывшая подруга, по совместительству двоюродная сестра Кирилла. Насколько Алёне было известно, Фомичёва к Мишке небезразлично относится и по сей день, хотя разбежались ребята, без малого, полтора года назад.       Дальнейшая беседа за столом и дальше проходила бы непринуждённо, если бы не появление дома главы семейства Золотарёвых. Лев Борисович в такое время был обычно на работе, но сегодня удалось вернуться пораньше. И случай этот подвернулся вполне себе удачно.       После его прихода, Алёна чувствовала себя как под микроскопом. Словно лягушка в школьном живом уголке, которую потом, вполне вероятно, заберут в какой-нибудь институт зоологии, чтобы проводить для студентов научные опыты.       Ей хотелось побыстрее уйти, скрыться от этого пристального взгляда. Хотелось заткнуть уши, чтобы её сопровождал только белый шум, когда Лев Борисович как бы невзначай заводил тему родства. В шутку, либо всерьёз, понять она не могла, старалась изо всех сил пропускать слова мужчины мимо ушей.       Лев человеком был прямолинейным, эта черта была неотъемлемой частью его характера. Да и работа обязывала его быть таким, членство в политбюро оставляло свой отпечаток. Именно он, в своё время, поспособствовал тому, чтобы отец Алёны имел ту должность, которую занимает сейчас.       Время неумолимо бежало вперёд, знаменуя, что Говоровой пора домой. Кирилл тут же вызвался отвезти девушку, чтобы не вызывать такси.       — Ты не обращай на отца внимание, — когда они ехали по одному из проспектов, выдал Золотарёв. — Он всегда такой.       — Какой?       — Иногда перегибает палку, — хмыкнул он. Своего отца, безусловно, любил, однако сейчас, перед Алёной, в некой мере чувствовал вину. Тихий, почти семейный вечер, превратился в цирк.       — Да ладно, всё нормально, — непринуждённо ответила девушка. Нервозность от утреннего экзамена давала о себе знать, смешиваясь с усталостью. Начинало постепенно клонить в сон.       — Приехали, — через несколько минут, когда Алёна практически погрузилась в царство Морфея, послышался голос Золотарёва.       — Спасибо, что подвёз.       — Увидимся завтра? — перед тем, как она покинула салон автомобиля, спросил парень.       — Зачем? Есть повод?       — Просто так, без повода. Сходим куда-нибудь.       — Я подумаю, — без лишних объяснений ответила Говорова. Не сказать, что общество Кирилла её как-то тяготило, она просто хотела провести время наедине с собой, отдохнуть. Просто закрыться в своей комнате за просмотром какой-то бессмысленной передачи по телевизору, либо прочтением книги. Да и, к тому же, в последнее время они видятся чуть ли не каждый день. Неужели ему не наскучило общество Говоровой? Или дел других нет, как шататься с ней где-то? — Ещё раз спасибо. Пока?       — Пока, — с грустью ответил Кирилл, провожая её взглядом до подъезда. Он ещё несколько секунд после того, как захлопнется подъездная дверь, будет неподвижно сидеть на месте, вдыхая аромат нежных цветочных духов.

***

      В подъезде было темно, будто разом во всём доме отключили свет. Подобная атмосфера придавала жути, темноты Алёна боялась с детства. Даже сейчас, ночью, когда просыпается и выходит в коридор, включает свет почти везде, а Миша, когда видит это, не упускает возможности лишний раз пошутить над сестрой, ещё и попугать хорошенько. Однажды он неожиданно, в кромешной темноте, выскочил из-за угла, отчего девушка завизжала так, что слышно было на весь дом.       Лифт тоже не работал, видимо, какие-то перебои с электричеством. От усталости гудели ноги, пешком подниматься особо не хотелось, но выбора у неё не было. Глядя вниз на ступеньки и пытаясь не споткнуться, она внезапно уловила едва приметный огонёк между пролётами этажей. Он то затухал, то вновь загорался. Абсолютную тишину разразил мужской кашель.       Алёна напряглась всем телом. Хотя в подъезде все друг друга знали, почему-то всё тело сковал страх. За кем-то из жильцов курения прямо на этажах она не замечала никогда. Даже Мишка, который был курильщиком заядлым, себе такого не позволял, подымить удалялся всегда прямиком на улицу, но, в последнее время, правда, предпочитал подобным заниматься на балконе. По большей части, чтобы позлить Марго, у которой от одного только мимолётного шлейфа сигаретного дыма тут же слезились глаза.       Недоброжелателей у отца хватало, поэтому в такие моменты следовало держать ухо в остро. А с другой стороны, какова вероятность, что человек, который хочет навредить ей, станет поджидать именно в подъезде?       — И снова здравствуй, соседка, — услышала она голос, стоило ей только оказаться на одном пролёте с незнакомцем. — Узнала? — он щёлкнул колёсиком зажигалки и огненный свет тут же озарил его лицо. Чуть сощурившись, удалось узнать в нём того самонадеянного парня, с которым она столкнулась утром.       — И вам добрый вечер, — Алёна продолжала сохранять нейтралитет, обращаясь исключительно на «вы». — Спешу вас уведомить, любезный, что здесь не курят.       — А чё воздух-то в квартире засорять, — в темноте она заметила, как парень пожал плечами. — Тем более свет рубанули, не видно ни черта. Дай, думаю, сменю обстановку.       — Подумали бы лучше о других. Как этой дрянью дышать? Неизвестно, когда она выветрится.       — Да не парься, красота, через пять минут здесь уже фиалками будет пахнуть, — парень усмехнулся, — и чего ты так официально? Я, вроде как, не такой уж и старик, чтоб прям так величать меня.       — Так официально, потому что я, в отличие от некоторых, человек воспитанный, — Говорова горделиво вскинула подбородок, хотя в темноте этого заметно не было, — и мы с вами толком даже не знакомы.       Как по щелчку пальца, резко зажёгся свет, больно резанув по глазам. Алёна сощурилась, а сидящий напротив, на небольшом пуфике, парень лишь усмехнулся, пристально её разглядывая. Взгляд небесных глаз жадно прошёлся по оголённым женским ножкам, не прикрытых тканью летнего короткого платья.       — Так а что мешает познакомится? — он не мог не отметить её острые ключицы, ведь это всегда было его слабостью. Поднявшись со своего места, затушил сигарету о перилла, выбросив бычок куда-то вниз. — Виктор Пчёлкин. А вас как зовут, милейшее создание?       — Не лучшее место, чтобы личность свою представлять, — Говорова проследила за полетевшим окурком. Таких самонадеянных и явно плохо воспитанных она ещё не встречала. — И прежде, чем с дамами знакомиться, манерам бы поучились лучше.       — А мы с характером, да? — фирменная завораживающая улыбка тронула мужские уста. — Мне, может, чтобы твоё имя узнать, в ресторан со всеми почестями сводить нужно? И прямо там ты соизволишь признаться?       — Для ресторана вы явно не одеты, — Говорова развернулась, намереваясь подняться, наконец, на свой этаж. Хотелось принять поскорей душ и оказаться в кровати. — Всего доброго, молодой человек.       — Ещё увидимся, соседка, — Пчёлкина слова о собственном внешнем виде не задели нисколько. Он, бывало, слышал о себе и похуже. Особенно от тех девчонок, которые убегали в слезах, когда ему в очередной раз приходилось разъяснять, что проведённая вместе ночь для него не значит ровным счётом ничего. Его порой бесило, что одноразовые спутницы в голове рисовали картинки их дальнейшей совместной жизни. Витя Пчёлкин никогда никому ничего не обещает, а уж в любви так и тем более не клянётся, — может, намекнёшь хотя бы, как зовут? Просто первую букву скажи, — облокотившись о металлическую конструкцию, парень поднял глаза наверх, пытаясь поймать её ответный взгляд.       — Сами узнаете, если очень надо, — кинула Алёна напоследок; голос уже слышался отдалённо. На верхних этажах послышался скрежет ключа и последующий хлопок двери.       Что же, если девчонка так хочет в игрушки поиграть, то непременно узнает. Только правила диктовать будет он, ведь привык из любой игры выходить победителем.       Говорова, оказавшись в квартире, прислонилась спиной к двери, успокаивая дыхание. Губы почему-то тронула дурацкая улыбка.       — Ты чего лыбишься? — из спальни показалась фигура Марго. В эту пору дня выглядела она одинаково: шёлковый халат, бигуди в районе затылка, поддерживаемые специальной сеточкой; несменный все эти годы крем для рук, что прямо сейчас, в чём Алёна не сомневалась, впитывался в кожу. Этот приторный аромат она с детства терпеть не может.       — Настроение хорошее, — ответила девушка, снимая обувь. — Чего бы и не улыбнуться?       — Ты на часы давно смотрела? Отец извёлся уже весь.       — У меня экзамен был вообще-то.       — До девяти вечера?       — Дела потом были, — обходя мачеху, Алёна направилась на кухню, во рту до сих оставалось послевкусие вишнёвых пирогов, от сладкой начинки хотелось пить.       — Какие дела могут быть в такое время? Опять с подружкой своей шлялась? — женщина направилась следом.       — Угу, — Говорова вмиг осушила стакан с водой. — Обошли с ней все заброшки города и скурили по пачке сигарет.       — Не хами. Я серьёзно.       — Так я тоже серьёзно, — Алёна пожала плечами, пытаясь состроить убедительное выражение лица. — А после нашего с ней променада, меня встретил Кирилл и мы поехали к его родителям домой.       — Ты невыносима, — Марго покачала головой. — Мы с Витей разве так тебя воспитывали?       — За папу ничего говорить не стану, но вот тебя в своём воспитании я не помню вовсе, — Алёна взглянула на часы. — Детское время кончилось, пойду отдыхать. Спокойной ночи.       — Мы не договорили, — Маргарита Васильевна остановила её за локоть, резко дёрнув на себя.       — Больно, — процедила Алёна, пытаясь вырвать руку из цепкой хватки.       — Марго, прекрати, — услышав разговор дочери и жены, из кабинета вышел Виктор Михайлович. Лицо его было уставшим, с синяками под глазам. Мало ему было проблем на работе, так ещё и дома было неспокойно. Супруга не прекращала капать на мозги о безответственности Миши и Алёны, хотя сама и палец об палец не ударяла, чтобы их приструнить.       — Я, между прочим, дочь твою воспитываю, Говоров, чтобы она не шлялась по ночам, где попало, и вела себя, как приличная девушка.       — Без тебя разберёмся, — рявкнула в ответ девушка, всё же высвободив руку из захвата. — Раньше воспитателя включать нужно было.       — Алён, иди к себе, завтра поговорим, — Виктор подвинул её к выходу.       Говорова, развернувшись, покинула территорию кухни, слыша за спиной обрывки фраз Марго, о том, что отец её вовсе не ценит и думает только о своих детях. Алёна лишь хмыкнула себе под нос, держа курс в комнату брата. Достать желаемую, в данный момент, вещь она могла лишь у него.       — Спишь?       — Чего без стука? — Миша оторвался от рассматривания какого-то журнала.       — А что? У тебя там картинки эротического характера? — Алёна попыталась вырвать яркий глянец из рук брата.       — Не твоё дело, — парень руку сестры шутливо откинул, пряча вещь в верхний ящик комода. — Ты что хотела?       — Сигарету дай.       — Да щас, мелкая для сигарет ещё.       — Миш, ну очень надо, прошу, — Говорова состроила жалобное выражение лица. После перепалок с мачехой нужно было успокоить нервы.       — Батя узнает, что я снабжаю куревом тебя, закопает нахрен, — Миша выудил из кармана кофты, висящей на спинке стула, пачку синего «Львова», и предупредил: — только на балкон шуруй.       — Спасибо, братик, — Алёна удовлетворительно улыбнулась, доставая тонкую никотиновую палочку из пачки. — Восемнадцать стукнет, просить перестану, не парься. Сама покупать буду.       — Надавать бы по ушам тебе, что здоровье гробишь, так ты отцу меня же с потрохами заложишь за все грехи, — Говоров тоже решил пропустить сигаретку перед сном, поэтому отправился на балкон следом за сестрой.       — А сам не гробишь?       — Нужно же в этом гадюшнике выживать как-то, — хмыкнул он. — Скорей бы защита прошла, получу диплом и нахер отсюда.       — Бросишь сестру на произвол судьбы?       — Мы тебя к Кирюхе пристроим, не переживай, — поддел девушку, за что тут же получил толчок в плечо. — Ритка там, поди, уже и список гостей на свадьбу составила.       — Не говори об этом, прошу, — Алёна стряхнула пепел. — Тошно уже от всего. Мы у его родителей были сегодня, ты даже не представляешь, как Таисия Евгеньевна смотрела на меня.       — Как?       — Как на потенциальную жену её дорогого сыночка. Ещё немного и каравай свадебный вынесла бы. Про Льва Борисовича вообще молчу. Несколько раз упомянул, что неплохо было бы семьям нашим объединиться. Даже не скрывает помыслов своих. Планы строят они, а страдать, почему-то, должна я.       — Дети должны расплачиваться за родителей, слыхала такое?       — Конечно. На счёт других не знаю, но вот я в таком участвовать не буду уж точно.       — Да ладно тебе, насильно никто ж не заставляет идти за него, — Миша выдохнул сигаретный дым из лёгких. — Поговорят и забудут, последнее слово всё равно за тобой.       Говоров бросил на сестру взгляд, полный поддержки. Не сказать, чтоб ему не нравился Кирилл в роли зятя, лучший друг уже давно сох по его младшей сестре, и Миша был бы только рад, если бы чувства оказались взаимны. В конце-концов, уж кому-кому, а Золотарёву судьбу своей сестрёнки доверить было не страшно, это уж получше, чем какой-то придурок, который может Алёнке всю жизнь сломать.       «А человек, которого ты не любишь, разве может не сломать жизнь?» — промелькнула мысль. Парень не высказал этого вслух, лишь затянувшись снова. Конечно, может. И, раз уж так сложилось, что Алёна не любит Кирилла, то Миша в этой ситуации безоговорочно будет на её стороне. Если начистоту, то парень не был уверен, что и его лучший друг будет счастлив, зная, что его чувства не взаимны.       В повисшей между братом и сестрой тишине, полной какого-то понятного лишь им обоим уюта, Алёна понемногу успокоилась. Уже затушив бычок, и глядя на медленно потухающий огонёк у самого фильтра, тихо произнесла в ответ:       — Надеюсь на это.