Позови меня с собой

      Харьков. Украинская ССР.       Май, 1988 год       Говорова могла поклясться, что если выпьет ещё хотя бы несколько глотков воды, то её натурально начнёт тошнить. Какая там норма в день для человека? Полтора-два литра? К девяти утра она превысила её в два раза, как минимум.       Алёна не могла терпеть жару. Точнее сказать, не переносила её вовсе. У девчонки было абсолютное не восприятие данных погодных условий, даже организм был с ней заодно, подкидывая всякого рода «приятности», в виде, к примеру, резко подскочившего давления и последующего кровотечения из носа.       В конце мая ртутный столбик достигал своего предела — под палящим солнцем температура была тридцать девять градусов. В такие дни хотелось запереться дома, желательно в компании вентилятора и любимого пломбира, чтобы хоть как-то пережить такую погоду. Но сегодня, к сожалению, отсидеться дома, запершись в комнате, никак не выйдет, ведь в этот день она заканчивает школу.       Парадный белый фартук был идеально выглажен ещё вчерашним вечером, и сейчас дожидался свою хозяйку, вися на дверце шкафа. Наконец, не нужно будет тащить с собой тяжёлый ранец, набитый учебниками — от них выпускники избавились ещё на прошлой неделе, и можно обойтись небольшой сумочкой, в которой поместится всё необходимое.       Алёна бросила взгляд на часы, висящие на стене. Без десяти девять.       Через пятнадцать минут к ней в дверь постучится отец и скажет, что пора выдвигаться. Папу расстраивать и задерживать никак не хотелось, он и так отпросился сегодня с работы ради её последнего звонка, поэтому, закончив, наконец, подкрашивать, и без того длинные, ресницы ленинградской тушью, принялась одеваться.       Тонкий поясок фартука идеально подчёркивал точёную фигурку выпускницы. От бантов Говорова категорически отказалась, заявив перед этим, что она, как-никак, не первоклашка, чтобы такое убожество на голове носить. Пшикнув на ворот платья любимыми цветочными духами, Алёна, подхватив сумочку и окинув напоследок комнату, вышла, оказываясь в коридоре.       В просторной квартире было, на удивление, тихо. Такое ощущение, словно она тут одна. Как и не было полчаса назад криков Риты из кухни, чтобы она торопилась, ведь ждать её никто не будет. Точно как и не было басистого бурчания Мишки, что он не обязан цеплять на себя этот уродский галстук, ведь вполне может себе позволить явиться на школьное мероприятие в спортивном костюме.       — Ну, чего, готова ты? — как из ниоткуда возник за спиной Миша, стоило ей только подумать о нём.       — Лёгок на помине, — она обернулась. — Готова. Где все?       — На улице ждут. Марго переживает, что можем опоздать.       — Не понимаю, к чему вся эта паника? — уже спускаясь вниз по ступенькам подъезда, спросила у брата. — Она делает из обычного последнего звонка целое мероприятие. Я что, туда сама сходить не смогла бы?       — Пойди ты туда одна, перед кем бы наша драгоценная мачеха хвасталась счастливой семьёй?       — Ты хотел сказать, подобием счастливой семьи?       — Хоть так.       Кожу моментально обдало горячим воздухом, как только они оказались на улице. От вчерашнего дождя, оставившего вечером лужи, не осталось и следа, это треклятое солнце поглощало буквально всё.       — Алёна, в чём дело? Почему ты заставляешь ждать себя? — возмущённый голос Маргариты было слышно, кажется, на весь двор.       — Ну, девушка ведь должна опаздывать? Сама же меня учила.       — И в кого ты такая? — женщина покачала головой.       — Марго, не начинай, — мужчина рядом — отец Алёны, поспешил супругу успокоить. — Ну, дочюня, готова?       — Готова, — мягко улыбнулась выпускница. От папиного ласкового «дочюня», внутри будто всё сжималось. Виктор Михайлович, Мишка — её брат и бабушка, были единственными, от кого она чувствовала заботу и свою «нужность» в этом мире. Но рядом с Маргаритой все эти чувства тут же увядали, как букет, который простоял в вазе больше двух недель.       — Давайте по местам тогда? — Миша хлопнул в ладони. — Бать, обещал, помнишь? За рулём я сегодня.       — Забудешь с тобой, — Говоров-младший ловко поймал ключи, которые бросил ему отец. — На светофоре тормози только, ладно?       — Есть, капитан, — Миша приложил руку к голове, как бы отдавая честь.       — К пустой не прикладывают, балбес.

***

      Школьный двор гудел. Учителя строго оборачивались на детей, постоянно шикая, чтобы те вели себя тише. Выпускники стояли отдельно от всех, у каждого в руках был цветной шарик, который, по традиции, в конце линейки они должны выпустить в небо, как некое прощание с детством.       Говорова думала, что сгорит к чертям под солнцем, если они задержатся тут ещё хотя бы минут на пять. Но директриса как назло толкала занудную речь о взрослой жизни слишком долго. Голос её было слышно плохо из-за микрофона, которому уже лет десять, если не больше.       Спасала ситуацию только Дина, её подруга. Та никогда не унывала, стараясь искать позитив везде, где только можно. И не забывала, конечно, шутить при всём этом.       — Это не Кирилл там, случайно? — Исаева, толкнув Алёну в плечо, указала пальцем куда-то в толпу.       — Где?       — Возле твоего папы.       — Боже, — Говорова, заметив, наконец, парня, тяжело вздохнула. — Только не это.       Кирилл Золотарёв — сын лучшего друга Виктора Михайловича. Закончил эту же школу ещё два года назад и частенько любил сюда наведываться под предлогом, что пришёл навестить учителей. Но все его приходы сюда были лишь для того, чтобы лишний раз увидеть её.       Виделись они сейчас редко, хотя в детстве были практически не разлей вода. Жили семьи по соседству и Алёнка часто оставалась гостить у Золотарёвых, когда её не с кем было оставить. Вот с тех самых пор все почему-то и решили, что когда дети вырастут, то обязательно поженятся. Алёна всё это всерьёз не воспринимала, а вот у Кирилла же эти слова от взрослых засели в голове очень прочно. Алёна ему действительно очень нравилась и он надеялся, что когда-то она сможет ответить на его чувства взаимностью.       Потом семья Кирилла переехала в центр Харькова, в шикарную четырёхкомнатную квартиру. Говоровы же так и остались на прежнем месте. Глава семейства, несмотря на свою должность первого секретаря Харьковского обкома, человеком был вполне скромным, взамен хоромам в центре города, предпочитал обычный спальный район, практически на окраине. Но обстановка в их квартире всё равно выдавала в них непростых людей.       У Алёнки, к примеру, первой в классе появилась джинсовая юбка, о которой тогда мечтала каждая девчонка; а Миша как-то заявился в школу в потёртых джинсах и кедах с яркими кислотными шнурками, за что, конечно, ему влетел не хилый выговор от директора.       — Да ладно тебе, симпатичный ведь какой, — Дина шутливо подмигнула. — Да и ты ему явно небезразлична.       — Зато он мне, не более, чем просто друг.       Линейка вскоре подошла к своему логическому завершению. После всех детей пригласили в класс, дабы рассказать более подробно о предстоящих экзаменах. В который раз. У Алёны уже голова кружилась от изобилия той информации, которую приходилось закладывать в голову каждый день. Но она чётко осознавала, что делает всё это не просто так. У неё есть определённа мечта — поступить на экономический факультет, и она сделает для этого всё возможное, каким бы сложным не был процесс подготовки.       — Уже все вышли давно. Ты чего так долго? — не успела девчонка спустится по ступенькам, как за руку её тут же схватила Марго.       — В туалете была, — Алёна руку свою из хватки мачехи выдернула. — Или нельзя уже и это?       — Нужно быстрее шевелиться, когда тебя ждут.       — Может, вы домой уже поедете и я тут как-нибудь сама? Мне няньки не нужны, дорогу найти смогу.       Школа, в которой училась Алёна, располагалась в самом центре города, девушка тратила каждый день на дорогу минимум час, наотрез отказываясь, чтобы отец договорился на работе о выделении им личного водителя.       — Прекрати, — у Риты чуть ли не пена изо рта лилась, женщина ненавидела, когда Алёна начинала себя так вести. — Будь добра, постарайся при Кирилле вести себя вежливее.       — Боишься, что я ему разонравлюсь и он не захочет такую хамку замуж брать?       — Ну, вы чего заболтались там? — послышался голос Виктора Михайловича. — Где больше двух, там говорят вслух, а не шепчутся между собой.       — Я тебя предупредила, — Маргарита Васильевна, несмотря на протесты и раздражённый взгляд Алёны, всё же взяла её под руку. Натянув на лицо улыбку, обнажая ряд белых ровных зубов, она двинулась вперёд, будто под конвоем таща за собой Говорову-младшую.       — Здравствуй, — Кирилл, заметив девушку, тут же просиял, выпрямив спину.       — Привет, — просто ответила она.       — Это тебе, — в руках у неё тут же оказался пышный букет её любимых пионов. — Поздравляю с окончанием.       — Спасибо, — Алёна зарылась носом в бутоны, вдыхая приятный аромат. Кирилл не мог не отметить, как её голубые глаза сочетаются с белыми лепестками.       — Так, ну что, молодёжь? — Виктор в предвкушении потёр ладони. — Поехали отмечать это дело? Бабуля там дома стол уже накрыла.       — О, бать, это ты дело говоришь, — Миша распустил мешающий ему всё это время галстук. — Хавать до смерти хочется.       — Миша, — Марго, как обычно, недовольно взглянула на пасынка. — Что за выражения?       — Ладно-ладно, сегодня можно, — Говоров приобнял супругу за плечи. — Давай без воспитаний в этот день, Ритуля.       — Кирюх, ты с нами? — обернувшись, спросил Мишка.       — Действительно, Кирилл, поехали, — Маргарита Васильевна, как никто другой, хотела, чтобы этот молодой человек почтил их дом своим присутствием.       — Почему бы и нет, — Золотарёв беззаботно пожал плечами. Он был довольно лёгок на подъём, тем более в те моменты, когда светила перспектива провести время с Алёной, да и семья её ему вполне импонировала.

***

      Россия, Москва       Голова нещадно гудела, что вовсе неудивительно после такой дозы алкоголя, оказавшейся вчера в организме девятнадцатилетнего парня. Медленно разлепив заспанные глаза, приподнимаясь на локти, светловолосый огляделся. Комната точно не его, и как он оказался здесь не помнит. Хотелось сильно пить, сейчас не помешало бы холодное пиво.       На соседней подушке мирно сопела, повернутая к нему лицом, симпатичная блондинка. Витя осторожно, чтобы не разбудить, убрал спадающий локон с её глаз. Девушка что-то пробормотала во сне, сильнее зарываясь носом в подушку. Одеяло сползло до талии и он, конечно, не мог не отметить «сочную» фигуру своей спутницы. Понятно теперь, на что он повёлся вчера.       Бросив взгляд на наручные часы, парень тихо выругался себе под нос. На часах уже половина десятого, а ровно в одиннадцать у него поезд. Мама там, наверное, извелась уже вся.       Быстро одевшись, окидывая напоследок комнату, в поисках возможно забытых вещей, он случайно задел светильник, из-за чего тот с громким стуком свалился на пол. Блондинка от услышанного проснулась, потирая сонные глаза.       — Уже уходишь? — сладко потягиваясь в постели, спросила она.       — Да, нужно бежать, прости, — почти виновато улыбнулся Витя, хотя никакой вины не испытывал и приблизительно. Для него она лишь очередная ночная интрижка, не более.       — Не хочешь номерами хоть обменяться? — когда он в коридоре натягивал кроссовки, девчонка показалась из комнаты. Кожу тут же обдало приятным ветерком из открытого настежь окна. — Можем ещё как-то пересечься. Ты вчера был очень даже неплох.       — Спасибо, конечно, что хвалишь мои таланты, красавица, но боюсь, что номер не оставлю.       — Ну, смотри, — она подошла к нему вплотную, так, что лица были в миллиметре друг от друга. В нос ему тут же ударил слегка приторный ванильный аромат духов. — Знаешь, если что, где меня искать.       Положив руки ему на грудь, мягко прикоснулась к мужским губам, прикусывая нижнюю. У Вити тут же стал завязываться знакомый узел возбуждения внизу, он еле сдерживался, чтобы не зарыться рукой в её густые волосы и не затянуть обратно в постель. Но стрелки наручных недорогих часов будто напоминали, что его уже заждались.       — Ладно, подумаю над твоим предложением, — оторвавшись от девушки, парень очаровательно улыбнулся. — До скорого, — подмигнув напоследок, выскочил в подъезд, скрываясь в его темноте.       На улице стояло настоящее пекло. Витя буквально ощущал те капельки пота, которые, скопившись на коже головы, медленно стекли вниз по шевелюре, впитываясь в ткань футболки.       Стянув с запястья резинку, завязал чуть кудрявые на концах, цвета молодой пшеницы, волосы. Кос — его лучший друган, не упускал возможности лишний раз пошутить, мол, Пчёла косы себе отрастил, как баба какая-то. Подобная причёска среди парней его возраста была довольно не типичной, но Вите нравилось, когда на него обращают внимание. В особенности девушки. А ещё больший кайф он испытывал, когда они оттягивали пряди на затылке в порыве страсти.       Окинув ранее незнакомый двор, замечая недалеко проезжую часть, понял, что пытаться найти дорогу самостоятельно, видимо, не стоит, да и время поджимает, некогда ему по улицам шастать. Поймав ближайшую попутку, добрался до дома меньше, чем за пять минут.       Бросив доброму водителю смятую купюру, выскочил из машины, широким шагом направляясь в металлической двери подъезда. Женщины, сидящие на лавках, возраста примерно такого, как и его мама, сквозь зубы улыбнулись, а когда Витя скрылся внутри, не смогли уже в какой раз не отметить его причёску.       — Я дома, — громко крикнул Пчёлкин, скидывая в прихожей кроссовки.       — Наконец-то, сынок, сколько ждать можно? Ты где пропадал? Я ведь переживаю, не знаю куда и звонить, где искать тебя, — практически с порога немолодая женщина стала засыпать вопросами.       — Да где он мог быть, как не с дружками своими? — из гостиной, снимая очки, показался мужчина. — Двадцать лет скоро, а ума так и не нажил.       — Бать, ну не грузи ты с порога, — Витя родителей своих очень любил и, безусловно, уважал, но такие нравоучения порой просто выводили из себя. Он уже давно не маленький мальчик, дабы выслушивать жизненные уроки.       — Дак чего ж не грузить, если повод есть? — Павел Викторович прошёл на небольшую кухню, включая чайник. — Из вашей банды там только Валерка и адекватный, мозги вам, если что, вправить может. И Сашка молодец ещё, в армию вон, как все нормальные ребята, пошёл. Только вы с Космосом ерундой страдаете.       Витя закатил глаза, цокнув. Почти каждый день родители донимали его вопросами об институте, в который он, после окончания школы, наотрез отказался поступать. Но ещё больше Пчёлкиных заботил вопрос, где же их сын берёт деньги, когда покупает им дорогостоящие лекарства или приносит домой пакеты с продуктами. Витя на всё это лишь отмахивался, незачем им знать, чем он занимается.       — Сынок, смотри, тут я консервацию кое-какую тёте Оксане передала, отец рыбки сушёной положил для Фёдора, ну и там ещё по мелочи всякого, — Алла Александровна, раскрыв сумку, показывала сыну содержимое. — В поезд как сядешь, сумку при себе держи.       — Мамуль, да кому нужны эти помидоры с огурцами? — хохотнул Витя под пристальным взглядом родительницы. — Ладно-ладно, буду совестливо стеречь, не переживай.       — Как доберёшься, позвони сразу, хорошо? Чтобы я не волновалась тут, — Пчёлкина поправила складки на кофте сына, когда они стояли около подъезда. Космос согласился подкинуть друга до вокзала, выпросив перед этим у своего отца ключи от машины.       — Обязательно.       — Ну, давай, сын, — Виктор Павлович хлопнул сына по плечу. — Оксанке с Федькой привет передавай. Может, свидимся ещё с ними, если доживём.       — Начинается, — тяжело вздохнул Пчёлкин. Он был в семье довольно поздним ребёнком, так что подобные слова от старших приходилось слышать довольно часто. Алла Александровна всё переживала, что же будет с Витей, если с ними, не дай Бог, что случится, на что супруг её отвечал, что такой, как их сын, не пропадёт уж точно, — Всё, мы помчали, позвоню, как приеду.       Резво запрыгнув на переднее сиденье машины, помахав из окна напоследок, Витя, подождав несколько секунд пока транспорт сдвинется с места, достал пачку сигарет и, закурив, с наслаждением выдохнул дым из лёгких. Маме никогда не нравилось, что сын травит свой организм этой гадостью, поэтому, в её присутствии, старался никотином не злоупотреблять.       — Ну, чё, Пчёла, готов к приключениям? — с издёвкой спросил друг. Помнит ведь, как белобрысый весь мозг ему проел о том, что ехать никуда не хочет.       — Конечно, блять, — недовольно пробурчал Витя. — Меня ж почти в рабство засылают. Чё вот я там целый месяц должен делать?       — Да ладно тебе, не дрейфь. Я слышал, там девчонки — огонь, кровь с молоком! Развлечёшься от души, а то ту-то всех перепробовал уже.       — Всех, да не всех, Космос Юрьевич, — лицо окрасила фирменная ухмылка.       — Вдруг, закадришь такую кралю, что и влюбишься ещё.       — Я? — Витя громко засмеялся. — Ты щас типа серьёзно?       — А чё нет? Сегодня переспали, к примеру, а завтра уже и свадебку сыграть можно, — Холмогоров над другом откровенно насмехался.       — Мы с тобой должны тогда минимум по пятьдесят раз уже быть женатыми, — друзья одновременно засмеялись.       Весь разговор через минуту выветрился из головы у обоих и парни стали обсуждать что-то своё. Пчёла, естественно, слова друга всерьёз не воспринял, для них было нормой обсуждать подобные темы со смехом. Это Саня там служит в своей армии и ночами мечтает о Ленке Елисеевой, Фил, вот уже как несколько месяцев, мутит с какой-то девчонкой, и всё у них, вроде как, вполне серьёзно. А Пчёлкин с Холмогоровым точно уверены в том, что серьёзные отношения не для них. Им проще провести с кем-нибудь ночку и забыться после, не вникая во все эти сопли, под названием «любовь».       Поезд тронулся с платформы, оставляя считанные часы до знакомства, которое изменит практически всё в жизни Виктора Пчёлкина.