Змеиный дом

      Стоит ли говорить, что смене статуса Се Ляня были удивлены все. Он буквально чувствовал на себе чужие взгляды, что разглядывали его, словно какую-то диковинку. Это слегка раздражало, но грех было жаловаться — Се Лянь должен быть благодарен, что Князь Демонов решил освободить его от статуса прислуги, хотя бо́льших распоряжений не отдал, оттого его новая должность оставалась под вопросом. Се Лянь знал, что многие ему завидуют, а кто-то откровенно глумится, не стесняясь говорить вслух о том, каким образом простому слуге досталась эта милость. Что ж, пусть говорят, на правду не обижаются.       Единственный, кто по-настоящему был рад за Се Ляня — это Ши Цинсюань. Он казался даже излишне впечатлённым, но такой уж у него был характер. Демон не уставал нахваливать нового друга, время от времени вознося оды самому себе, ведь эта гениальная идея принадлежала именно ему, и Се Лянь лишь посмеивался, с доброй улыбкой глядя на воодушевлённого демона. Хотя, несмотря на его обычную энергичность, если приглядеться, то можно было заметить слегка усталый вид Ши Цинсюаня, а так же необычайно высокий ворот его одежд. Се Лянь хихикнул про себя: кажется, у кого-то ночь тоже была насыщена забавами.       Тем не менее, как бы он ни хотел провести побольше времени с новым знакомым, обязанности не заставляли ждать: Линвэнь, кажется, была очень удивлена отсутствием ошейника на его шее, однако промолчала, лишь поджав губы и слегка нахмурив брови. Эта женщина всегда была довольно немногословной, а заговаривала лишь по делу, да и тон всегда был строгим и чётким, как у какого-нибудь военачальника.       Она пристально осмотрела Се Ляня с ног до головы, тихо хмыкнув, словно решая, чем занять человека теперь, раз он больше не обычная прислуга.       Занятие нашлось довольно быстро.       — Держи, — демоница протянула небольшой листок с длинным списком. — Раз ты теперь не невольный, то можешь сам выходить за пределы поместья. Сходи на рынок и купи всё, что указано в списке. Вот деньги, — проинструктировала она, давая Се Ляню увесистый мешочек, в котором звонко гремели монеты. — Свыше этого не трать. Всё, что останется, вернёшь мне. О, и ещё. Возьми этот амулет и спрячь в карман. От тебя, конечно, и так несёт демоном, но дополнительная предосторожность не помешает. Всё понял?       Се Лянь глупо кивнул, думая про себя, что это самая длинная речь, которую он вообще слышал от Линвэнь. Он перевёл взгляд на свои руки, занятые списком, мешочком с деньгами и амулетом, и спрятал последний в нагрудный карман с внутренней стороны ханьфу.       — Госпожа Линвэнь, список довольно большой. Я вряд ли смогу донести всё в одиночку, — тактично указал он, слегка вздрагивая, когда на лице демоницы застыло раздражение.       — Мне-то что? Чэнчжу ведь тебя повысил, вот и думай, как решить эту проблему.       Несмотря на недосказанность, Се Лянь её понял: «раз ты теперь не прислуга, начинай думать своей головой, а не жди, что тебе всё разжуют и проследят за работой». Что ж, это имело смысл.       К счастью, долго над проблемой думать не пришлось.       — Насколько мне известно, тот, кто не носит ошейника, может вывести за пределы Дома того, кто их носит, так? — уточнил Се Лянь, улыбаясь, когда демоница кивнула. — Тогда я хочу взять с собой двух помощников. Это возможно?       Линвэнь вздохнула, на секунду прикрывая глаза, и согласилась. Она уже догадалась, кого Се Лянь возьмёт с собой. Что ж, пускай.       — Под твою ответственность, Се Лянь. Если они что-то натворят или попытаются сбежать — отвечать будешь ты. И даже покровительство Князя Демонов тебе не поможет.       Несмотря на холодный тон и предостережения, Се Лянь был доволен. Он был уверен, что подобный жест с его стороны может вернуть их взаимоотношения с Фэн Синем и Му Цином на прежний лад. А уж уговорить их вести себя прилично он сумеет.       Двое мужчин нашлись на кухне: пока один чистил овощи, другой таскал туда-сюда помытую утварь. Насколько Се Ляню известно, они не всегда работали именно тут, — их смены менялись в зависимости от дней недели, — а так их можно было найти как в прачечной, так и во внутреннем дворе или коридорах поместья.       Фэн Синь и Му Цин быстро заметили Се Ляня, и их взгляды почти синхронно упали на его шею, а глаза комично округлились. Что ж, он знал, когда решил взять их с собой, что от вопросов ему не убежать, так что был морально к ним готов, хотя и предпочел бы избежать неловкостей.       — Се Лянь, какого чёрта? — первым не выдержал Му Цин, когда они вышли с кухни. — Почему ты не носишь эту дрянь?       — Тебя, что, повысили? — тут же встрял Фэн Синь, с любопытством глядя на старого друга.       — И что это за наряд? — в отличие от него, Му Цин заметил не только отсутствие ошейника, но и более качественные одежды, идеально сидящие на теле бывшего генерала.       Се Лянь вздохнул, ведя их за собой по коридорам резиденции и тихо усмехаясь про себя, что эти двое даже не поинтересовались, куда они идут.       — Это, э-э, дал мне один знакомый, — уклончиво ответил он, мельком оглядывая новое одеяние из фиолетового шелка. Это был подарок Ши Цинсюаня, правда уже более «приличный» и без всяких сомнительных вырезов. Несмотря на то, что этот наряд смотрелся менее вычурно, по сравнению с тем, что отдал ему Хуа Чэн, фиолетовая ткань сама по себе была довольно редкой из-за сложности выработки красителя, так что казалась изысканнее. — И, да, меня повысили, если можно это так назвать.       Фэн Синь, казалось, не до конца понял сказанное, но зато лицо Му Цина побелело и покраснело одновременно. В такие моменты Се Лянь переживал за его давление.       — Это…тот придурок сделал это, не так ли?       — Ну, кроме него никто не обладает такой властью, — пожал плечами Се Лянь. — И не нужно на меня так смотреть.       Стоило ему это сказать, как оба мужчины одновременно вздрогнули, отводя взгляды. Естественно, он знал, о чём они думали: что он получил свободу через постель, и были полностью правы. Но Се Лянь, вопреки своим прошлым убеждениям, не собирался этого стыдиться: у него была возможность улучшить своё положение, и он ею воспользовался, так что в этом плохого? Лучше и дальше ходить у Хуа Чэна в проститутках или всё же попытать счастья и стать для него кем-то более значимым?       Сейчас Се Лянь понял, что глупо было колебаться, когда Ши Цинсюань предлагал ему это. Демон явно знал, о чём говорил, и теперь Се Лянь смог убедиться в этом на собственном опыте. Да, он был не против работать у Хуа Чэна, раз уж так сложилось, но это не значило, что он хотел мириться с собственным низким положением. К счастью, задумка Ши Цинсюаня полностью себя оправдала, и Се Лянь не собирался испытывать унижение или стыд из-за своих действий. Что плохого в том, чтобы желать для себя лучшего?       Поэтому он не будет оправдываться перед старыми друзьями. Если они не могут понять его, — пускай, но и обидные слова он терпеть не желает.       Он как раз открыл рот, когда его опередили.       — А-а, Се Лянь, а что мы делаем на улице? — задумчиво протянул Фэн Синь, оглядывая внутренний двор поместья и полностью сбивая чужой настрой.       Но Се Лянь лишь облегчённо вздохнул, радуясь возможности сменить тему, и слегка воодушевился.       — О, на самом деле, мы идём на рынок! Линвэнь поручила мне купить пару вещей и разрешила взять вас с собой. Я подумал, что вы захотите развеяться, — он улыбнулся, глядя на друзей, а те лишь коротко переглянулись друг с другом, и, если бы Се Лянь не знал, то решил бы, что они мысленно говорили друг с другом.       — Ты…серьёзно? — спросил Му Цин, и по его тону ничего нельзя было понять. Он словно одновременно был удивлён тому, что Се Лянь решил их чем-то порадовать, и насмехался над этой «поблажкой». Что ж, с ним всегда было сложно разговаривать.       — Да, серьёзно, — просто ответил Се Лянь, пожимая плечами. Он не хотел разбираться, что творилось в чужих головах. — Но, если вы не хотите, то…       — Нет, мы хотим, — тут же перебил его Фэн Синь, слегка стукая локтём вечно ворчащего мужчину. — Спасибо, Се Лянь.       Несмотря на прошлые недомолвки и настороженное поведение, оба мужчины практически тут же изменили своё поведение, стоило им выйти в город. Улицы ещё не скоро вернутся в своё обычное состояние после фестиваля, так что повсюду ещё висели фонарики и праздничные ленты, что делало демонический город краше и ярче, привлекая внимание всех смотрящих.       Что интересно, трое людей вообще не привлекали в себе внимания. Кажется, местная нечисть привыкла к тому, что периодически кто-то из демонов Змеиного дома появлялся на улице со слугами, так что и эту троицу они причислили к одним из таких, а Се Ляня сочли «хозяином». Хотя, в общем-то, со стороны это так и выглядело: его богатые одежды и более прямая осанка выделяли его на фоне двух других мужчин, невольно показывая его более высокий статус, а отсутствие ошейника на тонкой шее лишь подчёркивало эту разницу. Тем не менее, Се Лянь не стремился выделяться, наоборот стараясь завести беседу со старыми друзьями, чтобы они не чувствовали себя оторванными от него.       Несмотря на эти попытки, Се Лянь знал, что прошлых отношений уже не вернуть. Их разделило не только назначения на разные должности в Доме, но и само отношение к этому месту. Фэн Синь и Му Цин хоть и выполняли все приказы, и работали усердно, но в глубине души ненавидели всю демоническую провинцию и её главу в частности. Они презирали старших демонов, но не говорили им и слова против, страшась наказания.       Се Лянь же выбрал путь приспособления и улучшения качества жизни, на что двое мужчин смотрели с отвращением, считая проявлением слабости. Они явно не понимали, почему Се Лянь не остаётся верным своим принципам и не только позволяет Князю Демонов так с собой обращаться, но и сам потворствует ему, самостоятельно инициируя контакт.       И в этом была разница между ними, но Се Лянь не винил их, даже если они винили его. Это не его дело, и он не будет лезть им в головы и пытаться изменить уже сложившееся мнение о себе. По его опыту, переубедить в чём-то Му Цина и Фэн Синя всегда было делом невероятно трудным и зачастую безрезультатным, так что Се Лянь даже не хотел пытаться. Пусть думают себе, что хотят.       Вместо этого он сосредоточился на том, зачем его, собственно, отправили. Мельком оглядев список, Се Лянь понял, что его по большей части отправили за продовольствием и бытовой утварью, хотя среди необходимых покупок значились так же дорогие ткани и благовония. Не трудно догадаться, для кого они были предназначены.       Они переходили от прилавка к прилавку, и с каждым разом Се Лянь потихоньку начинал жалеть о том, что вообще посчитал хорошей идеей взять с собой Му Цина и Фэн Синя.       На его фоне они выглядели, как слуги. И чем больше вещей они несли, тем сильнее закипало их недовольство. Се Лянь чувствовал, как своим поступком словно провёл между ними жирную линию. Но ведь он хотел не этого! Он-то думал, что они смогут немного развеяться и прогуляться за территорией Дома, а по факту он просто нагрузил их другой работой и эксплуатировал, как собственных слуг.       Н-да, вышло некрасиво. Но Се Лянь правда хотел как лучше!.. Вот только получилось, как всегда.       Отчасти стало хуже, когда он выбирал ткани, рассматривая расписные узоры и слегка прощупывая ткань. На самом деле Се Лянь слабо разбирался в подобном, но просто надеялся на своё чутьё.       Для него стало удивлением, когда Му Цин встал рядом с ним, касаясь кусочка ткани ладонью.       — Эта ткань слишком плотная и плохо пропускает воздух, к тому же, из неё сложнее шить. Лучше взять что-нибудь более лёгкое, — небрежно бросил он со знанием дела, и Се Лянь широко распахнул глаза, благодарно улыбаясь.       — Спасибо, я-       — Вот ещё, нечего слуге высказываться! — вдруг огрызнулся продавец, напыщенно дуя щёки. — Твой господин вообще за тобой не следит, раз позволяет говорить под руку!       Ох, зря, зря, зря! Се Лянь наоборот был так рад вмешательству Му Цина и его совету, но теперь лицо мужчины побелело от ярости и унижения, и момент был разрушен.       — Не стоит так говорить, прошу вас, — вежливо, но настойчиво произнёс Се Лянь, надеясь сгладить конфликт. — Он не мой слуга, и явно лучше разбирается в подобном, так что его совет мне очень важен.       Демон лишь фыркнул, раздражённо осматривая Се Ляня с ног до головы, и показательно отвернулся, не соглашаясь с чужими словами, но и не решаясь начать спор.       Се Лянь буквально чувствовал негодование и злость, волнами исходящие от Му Цина, и быстро выбрал ткань, оплачивая товар и отходя от лавки подальше.       — Прости, Му Цин, я не хотел, чтобы так вышло, — тихо извинился он, замедляя шаг, чтобы идти наравне с мужчиной.       — Да плевать, — он отмахнулся, не желая встречаться взглядом с Се Лянем. — Да и в чём он не прав? Посмотри на себя и на нас. Неудивительно, что кто-то считает нас твоими слугами.       В его голосе было столько желчи, что ею можно было бы расщепить металл. Се Лянь был готов к чему-то подобному, но всё равно слышать это было не из приятных. Благо, Фэн Синь пока молчал, либо не желая разыгрывать ссору посреди улицы, наводненной демонами, либо хотя бы немного понимая чувства Се Ляня.       — Вы не мои слуги, — чуть жестче произнёс Се Лянь. — И мне жаль, что так вышло. Я позвал вас с собой не для того, чтобы насмехаться над вами или позволять другим это делать. Я просто хотел провести с вами больше времени, как раньше. Думал, что прогулка по городу позволит вам развеяться, что вы будете хоть немного рады. Я понимаю, что нагрузил вас работой и заставил тащить все эти вещи, но я ведь тоже несу их, — с этими словами он слегка приподнял узелок с покупками, что держал в руках всё это время. — Я просто…хотел как лучше. Прости, если не получилось.       От его слов на лице Му Цина проскользнула вина, найдя отражение в его взгляде, и мужчина пристыженно опустил голову. Он не любил, когда Се Лянь их отчитывал, — а раньше это случалось довольно часто, — и всё же слышал искренность в чужих словах, отчего внутри как-то неприятно кольнуло. Хотелось злиться на Се Ляня, на то, что потакает демону, но в то же время Му Цин не мог не замечать, как мужчина старается наладить отношения между ними тремя, хоть как-то вернуть то, что было до того, как их отправили служить в Змеиный дом.       И, возможно, именно эта вина не позволила ему полностью погрузиться в ненависть и начать игнорировать Се Ляня.       — …Ладно, прости, — произнёс он холоднее, чем рассчитывал. — Я…погорячился.       Это едва ли можно назвать нормальным извинением, но, зная тяжёлый характер Му Цина, Се Ляню было достаточно и этого. Спасибо и на том, что он догадался не начинать выяснение отношений прямо посреди улицы. Это явно привлекло бы к ним слишком много ненужного внимания.       Вместо ответа Се Лянь кивнул, и на его лице появилась слабая улыбка. Он был рад хотя бы такому хрупкому компромиссу, — глупо желать чего-то большего, особенно в их ситуации.       В итоге они вернулись к покупкам и довольно быстро закончили с этим делом (спасибо Линвэнь, которая указала рядом с каждой позицией название лавки). Но, вместо того, чтобы сразу вернуться в резиденцию, — хотя Се Лянь подумывал это сделать, чтобы побыстрее остаться наедине (общество друзей его утомило), — он решил пойти другим путём и завернул за угол на одной из улиц, идя к одному из прилавков, который он успел приметить, пока они ходили по рынку. В этом торговом ряду витал приятный запах еды, от которого едва не текли слюнки, и, что самое главное — всё это можно было есть людям. Здесь были и прилавки с жареными овощами и мясом, и с алкоголем, и со сладостями, и многим чем другим. Это было настоящее гастрономическое разнообразие, и Се Лянь понял, что сделал правильный выбор, когда увидел, как заблестели две пары глаз от этого великолепия.       Недолго думая, Се Лянь подвёл их к одному из прилавков и сказал выбирать всё, что они хотят. К счастью, в этот раз он не встретил сопротивления, и двое мужчин, уставших от однообразия еды в Змеином доме, быстро выбрали несколько закусок, среди которых были баоцзы, жареное мясо и даже танхулу. Се Лянь лишь улыбнулся такому выбору, но сам остановился на фруктах в карамели. Он не собирался признаваться, но благодаря его «положению», его рацион слегка отличался и был более разнообразным. Кроме того, если они и дальше с Хуа Чэном будут засыпать и просыпаться вместе, то можно будет попробовать как-нибудь ненавязчиво уговорить его на совместный завтрак. Главное быть не слишком настойчивым, а то демону может такое не понравиться.       Се Лянь оплатил покупки, и все трое отошли чуть в сторону, чтобы не мешать работникам за прилавками привлекать к себе клиентов. Он с лёгкой улыбкой смотрел, как Фэн Синь и Му Цин с аппетитом уминали уличную еду так, словно она была деликатесом.       — Спасибо, Се Лянь, — первым произнёс Фэн Синь, переведя задумчивый взгляд на мужчину. — А Линвэнь разве разрешила тратить на нас её деньги?       Это был логичный вопрос, но Се Лянь лишь отмахнулся.       — Я не тратил её деньги. Я купил это на свои.       После его слов Му Цин прекратил есть, шумно глотая и искоса глядя на Се Ляня.       — Тебе не жалко? Ну, в смысле, это же было не обязательно.       — А что такого? Я просто хотел угостить вас чем-нибудь вкусным, — пожал плечами Се Лянь, только сейчас поняв, что его друзьям, видимо, было совестно, что он потратил на них свои деньги. — Всё равно не факт, что эти деньги нам хоть когда-нибудь пригодятся. Я не особенно верю, что нас отпустят.       Му Цин и Фэн Синь переглянулись, видимо, приходя к одному и тому же выводу.       — Ну, у тебя есть на это все шансы, — они кивнули на оголённую шею мужчины, и Се Лянь вдруг почувствовал себя неловко.       — Ах, это вряд ли. Это, э-э, просто прихоть Князя Демонов, и всё.       — Как тебе это удалось? — вдруг спросил Му Цин, и по его тону нельзя было сказать, осуждает ли он Се Ляня заранее или просто любопытствует без задней мысли.       Но, возможно, резко покрасневшее лицо Се Ляня являлось более чем достаточным ответом на этот вопрос.       — А-а, да я ничего особенного не делал, — неловко пробормотал Се Лянь, видя, что ему не поверили. — Просто, думаю, у меня получилось втереться к Хуа Чэну в доверие, вот и всё.       Кажется, его ответ не особенно устроил Фэн Синя и Му Цина, но те всё-таки решили промолчать. Хотя в их случае молчание иногда бывало хуже слов. Он знал, о чём они думают, а их красноречивые взгляды это только подтверждали.       — Что ж, думаю, нам пора, — резюмировал Се Лянь, желая отойти от щекотливой темы. Он не хотел услышать ещё более неприятные факты о себе. — Если задержимся, Линвэнь будет возмущаться.       Мужчины кивнули, быстро доедая купленное угощение, и все трое молча вернулись в поместье, думая каждый о своём.

***

      Любого другого от такого количества алкоголя точно бы как минимум стошнило, а как максимум — отправило на больничную койку, но Хуа Чэн на то и был демоном, что подобное было ему нипочём. Он уже не следил, какую по счёту рюмку пил залпом — всё, лишь бы уйти от навязчивой боли, что преследовала его с того момента, как Се Лянь покинул его комнату этим утром. А демон был так рад, что хотя бы этот день пройдёт нормально, но, очевидно, у его тела были на него другие планы.       Хуа Чэн ненавидел свою беспомощность, ненавидел чего-то не понимать. За свою непозволительно долгую жизнь он узнал и прочитал многое, сам изучил некоторые ремёсла, просто ради интереса или из практических соображений. Но в этот раз было глухо. Поскольку демон принципиально отказывался идти со своей проблемой к Инь Юю или Юйши Хуан, он решил выяснить всё сам и провёл много часов в библиотеке, перерывая свитки и книги в надежде найти что-то стоящее.       Из всего этого он вывел три вещи: во-первых, было очевидно, что он потерял память, а его нынешние сны, терзающие разум — ничто иное, как попытка его мозга вспомнить утраченное. Во-вторых, он точно не мог потерять память в момент, как стал демоном, иначе бы попросту забыл то, ради чего остался в посмертии, и, следовательно, исчез. Точнее, как сказали бы люди, «его душа упокоилась бы с миром».       Оставался только один вариант: кто-то насильно забрал у него эти воспоминания, посредством проклятия или ещё чего. Это имело смысл, ведь в те дни Хуа Чэн был ещё довольно слабым демоном, и ему потребовалось время, чтобы набрать ту мощь, что была в его руках сейчас. Но тогда встаёт другой вопрос: кому вообще потребовались его воспоминания о детстве и юношестве? Что в них вообще такого ценного?       И, что еще более важно, почему они начали возвращаться именно сейчас?       Все эти вопросы терзали и без того измученную голову Хуа Чэна, что в конечном счёте привело к тому, что он решил запить свою боль и раздражение, что вылилось в бесконтрольную пьянку. Обычно демоны более устойчивы к алкоголю, но даже они могут опьянеть, если будут пить в таком количестве, а подавленное состояние только поспособствовало тому, что Хуа Чэн напился до такой кондиции, когда мысли ускользают так же быстро, как формируются, а комната слегка вращается. Что ж, в любом случае, это неплохо отвлекало от насущных проблем, однако в какой-то момент демону стало скучно. Пить одному — верный путь к алкоголизму, хотя Князь Демонов никогда подобным не страдал.       Поэтому, быстро придя к выводу, что ему нужен собутыльник или компания как минимум, он встал из-за стола, слегка пошатываясь и безусловно спотыкаясь об одну из валяющихся на полу бутылок, и вышел из комнаты, широко зевая. Он даже не был уверен, куда именно шел, казалось, ноги просто сами несли его куда-то, и демон решил довериться своей пьяной интуиции.       И, словно по волшебству, через пару минут бесцельного брожения по коридорам собственного поместья, Хуа Чэн увидел три фигуры, идущие ему навстречу. Двое других его мало интересовали, зато идущий чуть впереди Се Лянь оказался как нельзя кстати.       Маленькая компания, кажется, не ожидала столкнуться с Князем Демонов и встала по стеночке, выучено кланяясь мужчине и дожидаясь, когда он пройдет мимо, однако Хуа Чэн хотел не этого. Стоило одному конкретному человеку оказаться в непосредственной близости, как демон тут же прижал его к стене, чуть ухмыляясь на испуганный вскрик.       — Г-господин Хуа, что вы… — неловко пробормотал Се Лянь, чувствуя, как неистово краснеют щёки от столь явного напора. Да и чёрт бы с ним, но ведь они стоят посреди коридора, так ещё и не одни!       Вспомнив о своих спутниках, Се Лянь повернул к ним голову, тут же сталкиваясь с их неоднозначными взглядами, в которых читалось как удивление, так и отвращение.       Хуа Чэн, видимо, заметил, что объект его внимания отвлёкся на своих бесполезных друзей, и в нём поднялась волна ярости, что кто-то посторонний смеет пялиться на его Се Ляня.       О том, почему и в какой момент он начал называть Се Ляня своим, он предпочитал не думать.       — На что уставились? — прошипел он, скаля клыки и кладя руку на чужую талию, прижимая человека к себе.       Му Цин и Фэн Синь, видимо, не чувствуя особенной угрозы от опьяневшего демона, продолжали во все глаза смотреть на то, как их друга зажимают у стены, как уличную проститутку, и оттого их лица приобрели выражения крайнего отвращения, что совсем не понравилось Князю Демонов.       — Я не ясно сказал? Вы-       — Не нужно злиться, господин Хуа, — вдруг встрял Се Лянь, кладя ладони на чужие щёки и поворачивая лицо демона к себе, мягко улыбаясь. — Они просто помогали мне с поручением Линвэнь, только и всего.       Возможно, он сделал свой голос слишком сладким, потому что Хуа Чэн тут же переключил на него все своё внимание, сильнее прижимая человека к себе и пьяно ухмыляясь.       — Мм, снова «господин Хуа»? А как же «Хуа Чэн»? — дулся демон, наклоняясь, чтобы поцеловать чужую оголённую шею. — Вчера ты не стеснялся меня так называть, когда-       — Но мы ведь не одни, — оборвал его Се Лянь, испугавшись того, что демон растреплет при его друзьях о событиях прошлой ночи. Он никогда не оправился бы от такого позора. Ему нужно было как можно быстрее увести Хуа Чэна от Фэн Синя и Му Цина. — И не лучше ли нам отправиться в ваши покои?       Последние слова он прошептал прямо в губы демона, чтобы как можно точнее донести до него свою мысль, и тут же накрыл их своими, утягивая в поцелуй, на который Хуа Чэн с радостью ответил.       Они были так заняты друг другом, что не видели, как на них, ошеломлённо раскрыв рты, пялились двое мужчин, застыв совсем рядом с этим непотребством, что разворачивалось прямо посреди коридора. Му Цин и Фэн Синь почти одновременно вздрогнули: эти двое всегда себя так вели? И, что ещё более важно, Се Ляня, кажется, вполне себе устраивало подобное отношение, раз он позволял Князю Демонов прижимать себя к стене в коридоре, где может пройти вообще кто угодно, и сам охотно целовал Хуа Чэна, словно они любовники.       Однако от отвращения и навязчивых мыслей их отвлёк сам Се Лянь, что, закинув руки на плечи демону и слегка отвернув его лицо от невольных зрителей, поднял одну ладонь и безмолвно замахал ею, призывая друзей уходить, пока он отвлекал Хуа Чэна от идеи расправы над ними. Так…это всё был отвлекающий манёвр? Се Лянь действительно был так уверен, что демон захочет наказать их за то, что они смотрели, как они с Се Лянем милуются?       Возможно, это имело смысл, с учётом того, что Хуа Чэн вообще не очень жаловал тех, кого сам и устроил к себе на работу около года назад, а Му Цин и Фэн Синь по какой-то причине вызывали у него лютое раздражение. Так что, возможно, Се Лянь правильно сделал, что отвлёк демона, но даже так мужчины, собирая купленные вещи и быстро удаляясь от милующейся парочки, не могли не чувствовать себя в какой-то степени преданными, наконец-то лично убедившись в том, что Се Ляню, очевидно, нравились приставания и ухаживания этого змеевидного демона.       Ещё хуже сделало то, что, не успели они завернуть за угол, как услышали тихие смешки и высокий писк, что побудило их обернуться, только чтобы увидеть, как Хуа Чэн поднял Се Ляня на руки, унося его в свои покои под его возмущенное ворчание, однако румянец на щеках бывшего генерала стал только ярче. Не трудно было догадаться, чем эти двое будут заниматься в ближайшее время.       Му Цин подавил приступ омерзения, отводя взгляд, чтобы больше не видеть, как их товарищ позволяет Князю Демонов обращаться с собой, как с проституткой (у него в голове крутились слова и похуже, но он заставил себя их проигнорировать из той последней крохи уважения, что у него осталась к Се Ляню). Он не хотел думать о том, что их бывший товарищ променял их на мягкую постель Князя Демонов и его благосклонность. С учетом того, что и Фэн Синь, и Му Цин знали о характере Се Ляня, они были уверены, что мужчина будет до конца стоять на своём и не поддастся на очарование демона. Ну или даже если его обяжут выполнять роль проститутки, не будет при этом выглядеть столь смущённо и даже улыбаться Хуа Чэну.       Казалось, что Се Лянь вполне себе довольствовался новым положением, — ещё бы, ведь благодаря его послушанию Хуа Чэн снял с него ошейник. Не исключено, что после такого демон захочет проводить ещё больше времени со своим…кем? Наложником? Любовником? Насколько изменился статус Се Ляня после такой поблажки со стороны Князя Демонов?       Всё это ужасно злило и вызывало чувство омерзения. Му Цин изо всех сил старался не думать о Се Ляне плохо, но получалось с трудом. А теперь, видя, что их друг совсем не против подобного отношения, он и вовсе перестал пытаться обелить репутацию Се Ляня в своих глазах.       — Что думаешь? — невольно вырвалось у него уже позже, когда они отнесли купленное Линвэнь и вернулись к работе.       Несмотря на частые споры друг с другом, изредка бывали времена, когда Фэн Синь и Му Цин приходили к общему мнению и сплачивались против чего-то, что им не нравилось. Судя по всему, этот случай собирался стать одним из таких.       — А что я могу думать? — пожал плечами Фэн Синь. — Это не наше дело.       — Ты серьезно? — прошипел Му Цин, переходя на шепот. — По-твоему, нормально, что они так…близки?       Да, он не смог подобрать более цензурного слова, хотя в его голове это звучало совершенно по-другому.       — Ну, может, Се Ляню нравится, — немного неуверенно пробормотал Фэн Синь, теряя былую уверенность. На самом деле ему тоже не нравилось то, как сблизились их друг и Князь Демонов, но предпочитал не заострять на этом внимания.       Му Цин едва сдержался от того, чтобы не ударить себя ладонью по лбу.       — Тебе бы самому понравилось, если бы тебя домогался какой-то змееподобный урод? — с какой-то злобой в голосе произнес Му Цин, с удовлетворением наблюдая, как лицо мужчины тут же скривилось, и он мотнул головой. — Вот и я о том же. Хотя, — он усмехнулся. — Се Лянь явно не против. Я даже догадываюсь, что именно он сделал, чтобы избавиться от этого.       Он показал пальцем на собственный ошейник, старательно выбрасывая из головы непристойные образы того, до чего был готов унизиться их друг, чтобы заставить Хуа Чэна освободить его.       Вдруг его голову посетила мрачная, но очень навязчивая мысль. Осталось только правильно донести её до Фэн Синя. По скромной оценке Му Цина, мужчина всегда был немного глуповат и недальновиден в некоторых вопросах. Иногда это раздражало, но временами могло пойти на пользу.       — Спорим, что Се Лянь на самом деле не против приставаний Хуа Чэна?       Фэн Синь вопросительно изогнул бровь.       — Допустим, но как ты собираешься это проверить?       На лице Му Цина расцвела ехидная улыбка.       — Мы подслушаем за ними. Не обязательно сегодня. О, можно в тот день, когда Линвэнь назначит нас на ночное дежурство, — он показательно щелкает пальцами. — Тогда точно не будет вопросов о том, почему мы не в постели.       Это…было хорошей возможностью, Фэн Синь готов был это признать. Хотя ему всё ещё не очень нравилась идея следить за Се Лянем, он считал опасения Му Цина вполне обоснованными. Что, если их друг в конечном итоге встанет на сторону Князя Демонов, совсем позабыв о том, как здесь оказался, и, чего доброго, ещё и выступит против них в каком-нибудь споре? Если Се Лянь вдруг решит, что они ему слишком надоедают, и невзначай пожалуется Хуа Чэну, то беды не миновать. Не хотелось становиться объектом ненависти Князя Демонов, особенно из-за того, что Се Лянь вдруг нашёл положение проститутки и постельной грелки для Хуа Чэна вполне себе привлекательным.       — Ты уверен, что нас не заметят? — шепотом поинтересовался Фэн Синь, но Му Цин в привычной манере закатил глаза.       — Сделаем всё тихо, и не заметят. Тем более, эти двое будут явно заняты друг другом, — он невесело усмехнулся.       Не хотелось признавать, но это явно было так. Не то чтобы Фэн Синю хотелось слушать, как Се Лянь и Князь Демонов будут…развлекаться, он хотел лично убедиться, что их друг не пытается добиться внимания Хуа Чэна. Се Лянь, которого они знали, никогда не пошел бы на такое унижение. Может, Му Цин всё же ошибается?       Хотелось бы верить.

***

      Прошло несколько дней после той спонтанной пьянки Хуа Чэна и их ещё более спонтанного секса, и теперь Се Лянь вновь сидел в покоях Князя Демонов, однако в этот раз не было ни алкоголя, ни намёков на более интересное продолжение в постели. Пока что, во всяком случае.       Се Лянь решил проявить инициативу и самому пожаловать в комнаты Хуа Чэна, взяв с собой поднос с чаем и фруктами, чтобы разбавить атмосферу и сделать её более непринуждённой. Как оказалось позже, он отвлёк демона от работы, но Хуа Чэн был достаточно безответственным, чтобы легко отбросить то, чем он занимался, чтобы провести время со своим гостем. Се Лянь, тем не менее, проявлял некоторое любопытство в отношении дел города, поэтому демон даже позволил ему взглянуть на некоторые запросы и отчёты, а сам в этот момент бесстыдно любовался чужим профилем.       Однако вскоре им обоим это наскучило, а Хуа Чэн каким-то образом вспомнил, что у него есть настольные игры. Он играл в них ужасно редко, — в основном с Хэ Сюанем, — а его проститутки больше предпочитали игры другого рода, не интересуясь стратегической забавой. Однако Се Лянь, к радости Хуа Чэна, был не против сыграть.       — Мы иногда играли в го в армии, — поделился он, перебирая пальцами белые камушки. — Это помогало развивать смекалку.       Хуа Чэн кивнул.       — Она на то и рассчитана, — согласился он, а его губы окрасила улыбка. — Но мы можем сделать эту игру немного более интересной.       — О? — удивился Се Лянь, садясь ровнее. — Что ты предлагаешь?       — Сыграем на желание, — ухмыльнулся демон в своей привычной манере, из-за чего Се Лянь тут же почувствовал неладное. — Проигравший выполняет желание победителя.       — Пф, а в чём смысл? Ты же и так можешь приказать мне всё, что захочешь. Играть для этого не нужно.       — Но так у тебя появится шанс заставить меня что-то сделать, — намекнул Хуа Чэн, и эта идея вдруг начала казаться Се Ляню более привлекательной.       — Хм, ладно, идёт, — уже более оживлённо ответил он. — Что ты хочешь?       Настал черед Хуа Чэна улыбаться. Хотя он и так делал это большую часть времени.       — Я хочу, чтобы ты станцевал мне. Одежду я дам, — ухмыльнулся он, с удовольствием разглядывая смущённый румянец на чужих щеках, что напоминали ему сладкие персики.       Се Лянь надулся, чувствуя лёгкую неловкость от того, что ему придётся перед кем-то танцевать, но, с другой стороны, это же Хуа Чэн. К тому же, подобный перформанс увидит только демон, так что…ладно, на самом деле ему было интересно, что хочет от него Хуа Чэн и как вообще отреагирует на подобное.       — Почему мне кажется, что ты уже давно об этом думал?       Вместо ответа демон засмеялся, подтверждая его догадки.       — Твоя очередь. Что ты хочешь, чтобы этот Князь Демонов для тебя сделал? — елейно промурлыкал Хуа Чэн, красиво прищуривая глаза и растягивая тонкие губы в шальной ухмылке.       Се Лянь не мог отрицать, что демон выглядел чересчур привлекательно с таким выражением лица, однако был вынужден остудить его пыл.       — Если выиграю я, ты пойдешь к Юйши Хуан.       Как и следовало ожидать, улыбка Хуа Чэна тут же померкла, а его лицо приобрело страдальческое выражение.       — Я не хочу ни к кому идти, — пробурчал он почти как ребёнок, недовольно отводя взгляд. Однако Се Лянь только пожал плечами. Он не собирался пускать на самотёк состояние демона, потому как и вправду за него переживал.       — Хочешь, не хочешь, а это моё желание. Если проиграешь, то придётся. Почему ты так упрямишься?       Хуа Чэн вздохнул.       — Просто не люблю привлекать к себе внимание, — расплывчато объяснил он, но Се Лянь лишь вопросительно приподнял бровь на такой ответ, так что ему пришлось продолжить. — Не хочу, чтобы кто-то знал, что я плохо себя чувствую, а то начнут носиться вокруг, как курицы-наседки, — он повёл плечами. — Не знаю, просто раздражает. Само пройдет.       Не пройдет, Хуа Чэн знал это. Не раньше, чем его мозг восполнит все утраченные воспоминания. И что-то подсказывало, что дальше будет только хуже, его боль начнёт усиливаться и продолжаться дольше. Но даже так Хуа Чэн не готов был открыто признать перед Инь Юем или Юйши Хуан, что его прокляли, да ещё и восемьсот лет назад. Что он, как дурак, жил все эти годы, ни о чём не подозревая. Это было…унизительно, а Хуа Чэн был человеком гордым и показывать свою слабость не хотел до последнего.       Тем не менее, ему было приятно, что Се Лянь о нём беспокоился. Он, казалось, знал своё место, а потому не лез с расспросами и не пытался пойти против слов Князя Демонов, что было по-своему приятно.       И всё же… Теперь у Хуа Чэна появился новый стимул выиграть, даже если он желал оставить игру честной и отказывался мухлевать.       — Чёрт, ладно, идёт, — бросил он, кладя первый камень на доску и начиная игру.       Справедливости ради, они оба были достаточно сосредоточены и собраны, просчитывая ходы и постоянно перехватывая лидерскую позицию. Честно говоря, Хуа Чэн давно так не был увлечён игрой в го, а Се Лянь, хоть и уже давно и не играл, всё равно не растерял сноровки и не отставал от Князя Демонов.       Ему нравилось проводить время с Хуа Чэном подобным образом. Начинало казаться, что они не только любовники, но и кто-то, кого в принципе можно назвать друзьями. Интерес к нему со стороны демона как собеседнику и сопернику в стратегических играх не мог не радовать, поэтому Се Лянь пользовался предоставленной возможностью, несмотря на довольно смущающее желание, которое ему предстоит выполнить в случае проигрыша.       Такими темпами прошел примерно час, прежде чем игра подошла к концу. Стоит ли говорить, что победителем оказался Хуа Чэн.       — И почему я надеялся на другой исход? — со вздохом протянул Се Лянь, уже представляя, как будет танцевать перед Князем Демонов.       Хуа Чэн беззлобно рассмеялся.       — У тебя были все шансы, — он пожал плечами. — Ты и правда хорошо играл, но в этот раз удача оказалась на моей стороне.       — А ты там не мухлевал часом? — прищурился Се Лянь, понимая, что демон вполне мог пойти на подобное, только чтобы не пришлось выполнять свою часть сделки.       Однако Хуа Чэн покачал головой.       — Нет, я играл честно, — он фыркнул. — Хотя могу понять, откуда у тебя такие мысли.       Се Лянь хихикнул, садясь ближе и слегка приваливаясь к чужому плечу.       — Ах, Князь Демонов воспользовался недальновидностью этого человека и без зазрения совести обыграл его. Мне стоило догадаться, что опыта в этой игре у тебя в сто раз больше, чем у меня.       — Я не такой уж и заядлый игрок, — пожал плечами Хуа Чэн, кладя руку на чужую талию и прижимая Се Ляня поближе к себе. — Так, балуюсь иногда. Хотя у меня редко бывает достойный соперник.       — А я достаточно достойный соперник? — вдруг спросил Се Лянь, глядя демону в глаза и находясь непозволительно близко к его лицу. Если так пойдёт и дальше, их времяпрепровождение быстро сменит свою плоскость на горизонтальную.       Хуа Чэн хмыкнул, поднимая свободную руку, чтобы заправить за чужое ухо выбившуюся из причёски прядку и слегка погладить мягкую кожу щёк.       — Мм, вполне себе. Мне пришлось сосредоточиться, чтобы обыграть тебя.       Се Лянь расцвел от похвалы, радостно улыбаясь и наслаждаясь прикосновениями демона. В какой-то момент он перестал считать их навязчивыми и теперь ему даже нравилось, когда Хуа Чэн прикасался к нему без всякого подтекста, гладил его волосы, обнимал или невесомо проводил пальцами по щекам. Это было мило, невинно и приятно. Казалось, что демон сам испытывал удовольствие от этих прикосновений, от подобного рода близости, что никак не связана с сексом.       Однако Се Ляню пришлось отвлечься от своих мыслей, когда рука Хуа Чэна на его талии скользнула по ней определённым образом, послав по его телу стайку мурашек и заставила смешок сорваться с губ.       — Ты чего? — поинтересовался Хуа Чэн, с лёгким любопытством глядя на человека в своих объятиях.       — А, я просто боюсь щекотки, — отмахнулся Се Лянь, но тут же пожалел о своих словах, когда на губах демона расцвела подлая ухмылка. — Даже не думай. Нет! Хуа Чэн!       Се Лянь позорно взвизгнул, когда демон положил обе ладони на его талию, начиная его активно щекотать. Он вертелся в чужих руках, но выпутаться из сильной хватки, особенно таким беспорядочным образом, было невозможно. Ночную тишину комнаты заполнил веселый звонкий смех и мольбы о пощаде, но они только разжигали азарт в душе Хуа Чэна, который и сам начал смеяться с того, как Се Лянь извивался в его руках в попытках уйти от щекочущих прикосновений.       Из-за всей этой суматохи они в конечном итоге упали на пол, и Се Лянь, вдобавок ко всему, оказался придавлен чужим весом, лишаясь последней возможности сбежать от этой дурацкой пытки.       — Хуа Чэн! Ах, Хуа Чэн хватит, прошу! — смеялся Се Лянь, прерываясь на периодические визги, когда демон удваивал усилия. Он даже думать не хотел, как это звучало со стороны, но не то чтобы ему давали время на размышления.       В конце концов Хуа Чэн всё же сжалился над ним, когда у Се Ляня уже не осталось сил смеяться и сопротивляться, и отпустил его талию, ложась сверху и с каким-то теплом в душе, которое он не мог объяснить даже самому себе, посмотрел на чужое раскрасневшееся лицо.       — Тебя так легко вывести из строя, — фыркнул он, убирая со лба Се Ляня мешающуюся прядку, что было следствием его растрёпанной из-за суматохи причёски.       — А ты, конечно, щекотки не боишься? — подразнил его Се Лянь, совершенно по-детски показывая язык, когда Хуа Чэн покачал головой.       — Не-а, — с ребяческим самодовольством протянул он, выглядя при этом до ужаса довольным, и Се Лянь невольно прыснул, смеясь с абсурдности ситуации, что они, два взрослых человека, — одному так вообще за восемьсот перевалило, — дурачились, как дети.       Но разве в этом не было своей прелести? Какого-то простого, искреннего счастья?       Се Лянь уверен, что так и было. И ему нравилось видеть Хуа Чэна счастливым, видеть его игривую и дразнящую улыбку, широкую и искреннюю. Ему нравилось быть тем, с кем демон забывает о своём статусе. И дело было даже не в том, каких целей Се Лянь изначально пытался добиться, когда решил сблизиться с Хуа Чэном, а в том, что ему это стало нравиться. Он перестал думать о том, что бы сделать, как поступить, а просто действовал по наитию, позволяя событиям течь своим чередом, и это оказалось правильным подходом.       Потому что, несмотря на редкие моменты вспышек боли, при которых демон становился недееспособным и нуждался в отдыхе и заботе (хотя Се Ляню невдомёк, что в последнее время приступы участились), в любое другое время, не занятое ночными утехами, с ним было интересно. Он был приятным собеседником, начитанным и умным, — не зря же столько лет живёт, — а ещё к нему оказалось очень легко найти подход. Достаточно было нескольких искренних улыбок и капли заботы, и Хуа Чэн сам проникся к нему интересом, сам откладывал дела (что, хоть и было безответственно, радовало Се Ляня), чтобы провести с ним время. Дурачился, как сейчас, и не думал о приличиях или разницы в их статусах. Се Лянь даже гордился тем, что смог создать для Хуа Чэна такую зону комфорта, ведь, исключая редкие заскоки Князя Демонов, в остальном он был обычным человеком. Немного ленивым, отчасти самовлюблённым, — но кто этим не грешит? — временами ворчливым (хотя зачастую это касалось работы) и любителем поспать подольше. Он был человеком со своими достоинствами и недостатками, и Се Ляню нравилось видеть Хуа Чэна именно таким.       Так что он не стал противиться внезапному желанию поцеловать демона и обнял его за шею, притягивая ближе. Хуа Чэн медлить не стал и тут же наклонился для поцелуя, мягко касаясь чужих губ и одаривая человека сладкой лаской. Несмотря на то, чем обычно заканчивались такие прелюдии, сейчас демону не хотелось пикантного продолжения, поэтому он не спешил углублять поцелуй или распускать руки, — это он всегда успеет. Сейчас атмосфера располагала к чему-то более сокровенному, медленному и осторожному, поэтому Хуа Чэн поддался этому настроению, с удовольствием целуя сладость чужих губ и наслаждаясь тем, как Се Лянь расслабляется в его руках.       Приглушенный стук из коридора на мгновение отвлёк их, вырывая из приятной неги, и они одновременно повернули головы к двери.       — Что это было? — поинтересовался Се Лянь, но даже не подумал сменить их положение и встать.       Хуа Чэн лишь пожал плечами. Ему было решительно всё равно, кто шастал по коридорам в такой час.       — Какой-нибудь неуклюжий слуга запутался в своих ногах и споткнулся, — бездумно предположил он, наклоняясь, чтобы коснуться губами слегка покрасневшей румянцем щеки и возвращая себе внимание Се Ляня.       Тот лишь фыркнул и счёл объяснение Хуа Чэна вполне себе жизнеспособным. Он повернул голову, встретившись взглядом с демоном и в сотый раз разглядывая его удивительные разноцветные глаза, в которых тонкими иглами проходили зрачки. Змеиные черты делали взгляд Хуа Чэна более пристальным и временами пугали так же, как и завораживали.       Се Лянь улыбнулся своим мыслям, поднимая руку, чтобы коснуться бледной кожи чужих щек и почувствовать её мягкость, и слегка прикусил губу от восторга, когда демон неосознанно подался ближе, стремясь продлить прикосновение. От этого действия его волосы, до этого каким-то чудом лежавшие на плечах, соскользнули с них, создавая чёрную завесу и пряча их обоих от остального мира. Се Лянь бездумно коснулся локонов у затылка, поглаживая его и наматывая тонкие пряди на палец, и Хуа Чэн издал тихий низкий звук, наслаждаясь лёгкой лаской.       Пускай их бессовестно прервали, демон больше не желал довольствоваться этой передышкой и вновь прильнул к чужим устам, что так и манили его, притягивая взгляд. К счастью, Се Лянь, кажется, разделял его мысли, потому как тут же ответил, довольно улыбаясь в поцелуй. Ему было так тепло, так комфортно, что вряд ли хоть что-то сейчас могло погасить его желание и отвлечь от этих ласк, на которые Хуа Чэн сегодня был особенно щедр.

***

      Несмотря на то, что Му Цин и Фэн Синь старались ступать как можно тише, их одинокие шаги в пустом коридоре казались до ужаса громкими. Им удалось улизнуть со своих постов на несколько минут, поэтому они решили претворить в жизнь свой не самый хороший план.       Путь до покоев Князя Демонов занял больше времени, чем они рассчитывали, но промедление было необходимо, чтобы их никто не заметил. Чем ближе они подходили к заветной комнате, тем сильнее ощущалась нервозность, сковывающая их тела и неприятно тянущая где-то в грудной клетке. Оба мужчины чувствовали себя шпионами, что пробираются на вражескую территорию, преступниками, замышляющими что-то подлое и пытающимися не показываться другим на глаза. Это порядком раздражало, но ни один из них не собирался поворачивать назад. Несмотря на это, и Му Цин, и Фэн Синь были уверены в том, что услышат сквозь двери покоев. Они просто хотели убедиться в своей догадке о том, что Се Лянь их предал, переметнувшись на сторону Князя Демонов.       Сквозь щель между полом и дверьми проскальзывал лучик света, наглядно демонстрирующий, что в покоях демона не спят. Мужчины подкрались ближе, переступая как можно тише, чтобы чуткий слух змеевидной твари не уловил их шагов, и прислонились к стене. Му Цин сел на корточки, приложив ухо к двери и пытаясь расслышать хоть что-то, а Фэн Синь остался стоять, так же вслушиваясь в происходящее внутри покоев демона.       Поначалу была слышна лишь приглушенная речь, почти неразборчивая, но её тон казался обыденным, без подразниваний или откровенной пошлости. В какой-то момент послышалось шебуршание одежды и звуки…шагов? Сложно было определить, основываясь лишь на непонятном шуме, но оба мужчины на мгновение напряглись, когда представили себе картину, как Князь Демонов выходит из собственных покоев, только чтобы застать двух слуг, нагло подслушивающих за ним.       Мандраж действительно был, и Му Цин напряженно повёл плечами, отгоняя наваждение. Не важно, как много они хотели услышать, им нельзя было находиться здесь слишком долго, иначе их отсутствие могли заметить, поэтому он молился про себя, чтобы внутри комнат произошли хоть какие-то подвижки.       И, к его счастью, они не заставили себя долго ждать.       Вдруг раздался визг, слегка приглушенный резными дверьми, а после послышался звонкий смех, и не осталось сомнений, кому он принадлежал. Оба мужчины напряглись, вслушиваясь в какофонию пристойных и не очень звуков, что вылетали изо рта Се Ляня, ожидая чего-то большего.       — Хуа Чэн! Ах, Хуа Чэн хватит, прошу!       Фэн Синь крупно вздрогнул, когда в голосе их друга послышалось что-то, до боли похожее на стон, пока он умолял (весьма громко) демона прекратить, что бы тот не делал. Он опустил взгляд, только чтобы увидеть, как лицо Му Цина ожидаемо скривилось от отвращения, но он продолжал внимательно слушать, даже если всё, что долетало до его ушей, это повторяющееся имя демона в интонациях разной степени разнузданности, «охи» и «ахи», да звонкий смех. Сложно было сказать, чем Хуа Чэн и Се Лянь прямо сейчас занимались, но ни Фэн Синь, ни Му Цин не желали представлять, чем это могло быть.       В конце концов всё затихло, и именно этот момент они посчитали идеальным для того, чтобы уйти. Они услышали достаточно. Неважно, чем именно занимались Се Лянь и Князь Демонов, было понятно, что их друг совсем не был против приставаний Хуа Чэна, более того, он даже был рад им и явно поощрял демона на большее.       Они уже собрались уходить, когда вдруг почувствовали давящую ауру, что буквально сковывала движения и не давала пошевелить и пальцем. Поначалу и Му Цин, и Фэн Синь решили, что это Хуа Чэн их заметил, и уже успели попрощаться с жизнью, однако вскоре поняли, что Князь Демонов тут совсем ни при чём, ведь давление исходило из-за спины.       Не в силах пошевелиться, они слышали только собственное бешеное сердцебиение и приглушенные звуки поцелуев, доносящиеся из-за закрытых дверей, когда их кто-то больно ударил по затылкам, и мир померк перед глазами.

***

      Му Цин зажмурился, ощущая тупую боль в затылке, когда наконец пришёл в себя, только чтобы осознать, что находится в сыром подземелье. В комнате, где не было окон и царила почти полная темень, если бы не единственная свеча, слабо освещающая каменные стены, он сидел на коленях, раздетый по пояс и с руками, прикованными за цепи к потолку. Му Цин ощутил подступающую к горлу панику и шумно сглотнул, дернув руками, но ответом ему стал лишь звон цепей, да чей-то приглушенный стон. Он перевел взгляд в бок и почти вздохнул с облегчением, когда увидел Фэн Синя, сидящего в такой же позе, но хотя бы невредимого. Пока что, во всяком случае. Именно его разбудил от беспамятства шум цепей, и теперь он так же, как и Му Цин до этого, озирался по сторонам, пытаясь понять затуманненым разумом, где они находятся.       — Очнулись наконец? — раздался стальной голос Линвэнь, пропитанный холодом, и мужчины синхронно повернули к ней головы, со стыдом осознавая, что до этого даже не почувствовали её присутствия.       Это она их засекла и притащила сюда? Ну, в этом был смысл, ведь она надзирает за выполнением слугами их обязанностей, однако двое мужчин только сейчас поняли, что наконец попались ей, и теперь наказания явно было не избежать.       — Госпожа Линвэнь… — попробовал Фэн Синь, однако тут же был перебит.       — Закрой свой рот, — злобно процедила она. — Мало того, что вы покинули свои посты, так ещё и подслушивали за Хуа Чэнчжу. Что вы там пытались вынюхать?       — Ничего, — пробормотал Му Цин, но ему, очевидно, не поверили.       — Вам самим то не мерзко от самих себя? — прищурилась женщина, становясь ещё сильнее похожа на ястреба. — Подслушиваете за Се Лянем и Хуа Чэнчжу, как извращенцы в Красном квартале. Может, ещё в постель к ним залезете?       — Это не твоё дело! — прошипел Му Цин, раздраженный тем, что их отчитывают, как детей, но тут же притих, когда его голову вдруг оцарапали длинные ногти, а волосы больно сжали в кулак.       — Была бы моя воля, я бы вырвала твой гнилой язык с корнем, а потом заставила бы тебя его сожрать, — опасно процедила Линвэнь, слегка обнажая клыки и дергая мужчину за волосы, вынуждая его выгнуть шею под неудобным углом, когда даже дышать становится тяжело. С учётом вздёрнутых к потолку рук, эта поза причиняла крайний дискомфорт, отчего у Му Цина на мгновение потемнело перед глазами.       Он ожидал, что женщина ещё чем-нибудь ему пригрозит, однако она отпустила его волосы, весьма резко толкнув его голову вперед, и выпрямилась, разглядывая притихших мужчин с выражением крайней брезгливости, будто смотрела на подвальных крыс.       — За оставление места службы и слежку за Хуа Чэнчжу вы будете наказаны пятнадцатью ударами кнута каждый, — продекламировала она, с удовлетворением наблюдая, как лица мужчин побледнели. — Я лично прослежу за выполнением наказания.       Это лишь означало, что она собственноручно высечет их, вбивая им под кожу послушание.       Му Цин и Фэн Синь испуганно переглянулись, понимая, что у них нет ни единой возможности избежать наказания, и одновременно почувствовали ком в горле и липкий страх, сковавших их и так безвольные тела.       Первым подопытным, естественно, стал Му Цин. Он явно вывел Линвэнь из себя ещё больше, так что она, очевидно, решила приструнить его первым. Она зашла ему за спину, исчезая из поля зрения, но вместо того, чтобы приступить к порке, с силой нажала на чужую челюсть, заставляя раскрыть рот, и втолкнула в него какую-то тряпку, грубо затягивая узел на затылке.       Му Цин хотел было возмутиться такому обращению, но всё, что вылетело из его рта, — это приглушенное неразборчивое мычание. Из-за ткани он не мог сомкнуть челюсти и теперь лишь шумно дышал, чувствуя, как слюна медленно пропитывает тряпьё.       — Ты, — вдруг обратилась Линвэнь к Фэн Синю, заставляя его поднять взгляд. — Смотри на него внимательно и считай. Если закроешь глаза или собьешься, я начну сначала. Понял меня?       Глаза обоих мужчин испуганно расширились, когда те поняли, в какую западню попали. Однако они не хотели заставлять демоницу ждать, — попросту боялись, — поэтому оба закивали головами, даже если вопрос Линвэнь задавала только одному из них.       Затем послышались звуки шагов, но Му Цин не мог понять, что именно делала женщина. Он мог лишь смотреть на лицо Фэн Синя напротив, пытаясь прочитать по его искаженным эмоциям, что Линвэнь собирается делать.       И, в тот момент, когда глаза мужчины наполнились страхом, Му Цин почувствовал хлёсткий удар по спине, что рассек его кожу, обжигая своей силой. Он закричал, распахивая глаза от боли, но ткань во рту приглушила его крики. Это ощущение было невыносимым, и Му Цин с ужасом осознал, что это был только первый удар.       — О-один, — пробормотал Фэн Синь, с сожалением и страхом глядя, как его товарища высекают плетью, и представляя, что совсем скоро это ждёт и его тоже.       Он уже успел сто раз пожалеть, что они вообще решили пойти подслушать за Се Лянем, что вообще засомневались в нём. Сейчас, глядя, как Му Цин мечется в агонии от разодранной в клочья спины, и послушно считая количество ударов, Фэн Синь понял, насколько глупым был их план, насколько бесполезным. Их подозрения не стоили этой боли и мучений, но они получили то, что заслужили.       Когда счёт дошел до одиннадцати, Му Цин уже безвольно висел на цепях, не в силах сидеть хоть более или менее ровно. Его спина горела и немела одновременно, он чувствовал кровь, стекающую из разодранных шрамами кожи. Каждое малейшее движение причиняло столько боли, что Му Цин не понимал, что всё ещё держит его в сознании. Где-то на переферии он слышал тихий голос Фэн Синя, что послушно вёл счёт и наблюдал за его мучениями, но это едва ли задерживалось в голове Му Цина хоть на мгновение.       Это было больно. Больно, больно, больно! Так больно! Когда это уже закончится?! Сколько ещё ему нужно вытерпеть?!       С каждым новым ударом в нём росла ненависть. Он ненавидел это место, этих людей и демонов. Он ненавидел Линвэнь, что хлестала его с такой силой, что у него свистело в ушах. Он ненавидел Фэн Синя, что испуганно смотрел на него, как побитый щенок. Он ненавидел Хуа Чэна, из-за которого они здесь оказались и который сделал их своими слугами. Он ненавидел короля, что послал их воевать с демонами.       Он ненавидел Се Ляня за предательство. За то, что спелся с Князем Демонов. За то, что по его вине их сейчас наказывают. Прямо в этот момент, когда Му Цина в очередной раз ударили плетью, превращая его спину в кровавое месиво, Се Лянь наверняка трахался с Хуа Чэном и стонал, как шлюха, от его члена в своей заднице.       Му Цин всегда был лицемерным. Он втайне осуждал многих людей за многие вещи, из-за чего найти с ним общий язык было довольно трудно, да и мало кто действительно пытался. Всех обычно отталкивал его характер, из-за чего он только сильнее обижался и начинал думать об этих людях плохо.       Но сейчас его разъедала ненависть. Едва не теряя сознание от боли, он чувстовал, как она впитывается ему под кожу вместе с ударами, смешивается с его кровью, стекающей по спине, вплетается в каждый новый шрам. Он ненавидел всех в этом месте до глубины души.       Погруженный в свои мысли Му Цин даже не сразу осознал, что его наказание закончилось. Он понял это, только когда Линвэнь вынула из его рта пропитавшуюся слюной тряпку, бросая её куда-то на пол, и грубо взяла его за подбородок, поднимая его голову и заглядывая в помутнённые от боли глаза.       — Ни капли раскаяния, — язвительно усмехнулась женщина, отпуская чужую голову. — Твоя очередь считать, идиот. Если собьёшься, я буду высекать твоего друга снова и снова, пока он не умрёт в агонии из-за твоей беспомощности.       С этими словами она встала позади Фэн Синя, вставляя ему в рот такой же кляп и не обращая никакого внимания на его паникующий взгляд.       Краткое мгновение тишины нарушил хлёсткий удар плетью, что рассекла ещё нетронутую спину и дала начало новой волне приглушенных криков.       Однако цифры не прозвучало. Счёт не начался.       Линвэнь не смогла подавить саркастичную усмешку.       — Посмотри-ка, твой друг совсем о тебе не беспокоится. Ему всё равно, убью я тебя или нет, — засмеялась женщина, наклонившись к уху Фэн Синя и с особым удовольствием наблюдая за откровенной паникой в его глазах. — О, кажется, ты не слишком удивлён, что твой товарищ столь пренебрежительно относится к твоей жизни. Почему ты вообще с ним общаешься, если он из собственного упрямства готов отправить тебя на тот свет?       Фэн Синь что-то испуганно промычал, что весьма отдаленно напоминало чужое имя, сорвавшееся с его губ в порыве животного страха. Он видел, что Му Цин в сознании, и не мог поверить, что он действительно собирается молчать, давая Линвэнь зелёный флаг в руки для его убийства. Нет, Му Цин же не мог поступить настолько подло?       …Или всё-таки мог?       Линвэнь, однако, не спешила наносить новый удар, что всё так же считался бы первым, ведь никто не начал счёт, словно давала Му Цину последнюю возможность спасти своего друга от участи быть забитым до смерти.       И, к счастью, это сработало.       — …Один, — почти шепотом пробормотал он, поднимая пустой взгляд на Фэн Синя, но казалось, что он смотрит куда-то сквозь него.       Тем не менее, это было тем, что от него требовали, поэтому Линвэнь продолжила своё наказание, нанося удар за ударом, после каждого из которых в сыром помещении подвала раздавался неровный шепот, но и этого было достаточно.       Фэн Синь, к своей чести, переносил наказание более стойко. Ему было адски больно, так, как никогда раньше, но он заставлял себя терпеть, испытывая раскаяние одновременно со злостью. Он винил себя в том, что усомнился в Се Ляне. Он не имел никакого права лезть в его личную жизнь, но всё же сделал это и теперь расплачивался за содеянное.       Однако его злость питало само существование Князя Демонов и всего этого места. Если бы не он, если бы не это чёртово змеиное логово и этот омерзительный город, они никогда не попали бы в такую ситуацию. Чем больше Фэн Синь об этом думал, тем сильнее убеждался в своей правоте. Если бы не было демонов, им бы не пришлось с ними воевать.       Фэн Синь варился в этих мыслях, пока Линвэнь нещадно порола его плетью, как будто он не за демоном подслушал, а у короля золото украл. Хотя, за такое его бы, скорее всего, просто казнили.       Пускай наказание все-таки подошло к концу, ни Фэн Синь, ни Му Цин не могли пошевелиться, не испытывая при этом моментальной боли от малейшего движения. Но когда Линвэнь сняла с них кандалы, и цепи больше не удерживали мужчин в вертикальном положении, им пришлось выставить руки перед собой, чтобы не встретиться лицом с полом, из-за чего их разорванные мышцы отозвались яростной болью, что прошибла их тела насквозь. Му Цин и Фэн Синь почти одновременно вскрикнули, чувствуя, как из глаз брызнули слёзы, но их крики едва ли были достаточно громкими, ведь за время наказания оба успели в той или иной степени сорвать голос.       Линвэнь же не обращала ни малейшего внимания на их состояние, а вместо этого направилась к выходу из комнаты, поселяя в умах мужчин один и тот же страх: неужели она оставит их здесь? Она ведь не может простой уйти? Не может же?       К их счастью, женщина лишь подошла к двери, открывая её и позволяя двум стражникам войти, а те без всякого сожаления грубо подняли мужчин с пола, и бровью не поведя на крики, что сорвались с их губ. С ними обращались немилосердно, как с каторжниками или просто мешками с песком, не обращая внимания на свежие раны или кровь, стекающую на пол и образующую длинный след, что рваной вереницей тянулся от комнаты, в которой их пытали, до наземных коридоров поместья.       Му Цин и Фэн Синь едва ли соображали, куда их ведут, — или, скорее, тащат. Им было уже всё равно. Сейчас, когда им больше не было нужды пребывать в сознании, они могли наконец отключиться, падая в блаженное неведение, в темноту, что хоть на время могла избавить их от режущей боли.

***

      Се Лянь бодро шел по коридорам поместья, направляясь к Ливэнь, чтобы узнать, где сегодня должны были работать Му Цин и Фэн Синь. В прошлый раз они расстались на не очень хорошей ноте, так что Се Лянь считал своим долгом объясниться и заверить их, что Хуа Чэн обычно не ведёт себя так и не пристаёт к нему посреди коридора. Тогда он и сам был порядком удивлён поведением демона, но что алкоголь только не делает с людьми. Однако Му Цин и Фэн Синь могли всё неправильно понять, так что следовало с ними поговорить.       Он нашел Линвэнь там, где и рассчитывал — на кухне. В это время она всегда проверяла, как проходит готовка блюд и раздавала дополнительные указания. Эта женщина была самым пунктуальным человеком, которого Се Лянь когда-либо знал, поэтому достаточно было запомнить её расписание, чтобы всегда знать, где её можно найти.       Сейчас она стояла рядом со входом, ведущим на продовольственный склад, и сверяла список продуктов, прикидывая, чего достаточно, а о чьём наличии следовало бы озаботиться. Однако, стоило Се Ляню подойти ближе, как она тут же заметила его присутствие и обратила на него взор своих острых глаз.       — Тебе что-то нужно? Насколько мне известно, у тебя сегодня выходной.       Се Лянь кивнул, хотя и на мгновение смутился. Из-за того, что формально он уже не был слугой, он теперь был намного реже занят работой и поэтому не следил, когда по официальному графику у него был выходной.       — Да, я хотел узнать, где могу найти Фэн Синя и Му Цина. Я не буду надолго отвлекать их от работы, просто, эм, надо кое-что прояснить.       Хотя Се Лянь был уверен, что его просьба была совершенно обычной, Линвэнь, по непонятной ему причине, иронично усмехнулась, а в её глазах блеснул недобрый огонёк.       — Они сейчас не работают, но ты можешь поискать их у Юйши Хуан, — ответила женщина, возвращаясь к своим обязанностям и вгоняя Се Ляня в ступор.       Он не мог понять, почему его друзья были освобождены от работы и находились в кабинете лекаря.       Неужели…       По его телу пробежал неприятный холодок. Неужели они нарушили какое-то правило и теперь лечились у Юйши Хуан после наказания?       Не говоря ни слова, Се Лянь быстрым шагом пошел в кабинет лекаря, намереваясь развеять свои сомнения. Что эти двое могли натворить? Они почти год жили без единого серьезного промаха, что, если честно, порядком его удивляло, так что же случилось теперь?       Уже на подходе к кабинету Юйши Хуан Се Лянь почувствовал характерный запах трав. Обычно он казался ему приятным и успокаивающим, но сейчас скорее внушал опасения. Не желая медлить, он постучался, после приоткрывая двери и входя внутрь, где его тут же встретила демоница.       — Госпожа Юйши, — поздоровался Се Лянь, слегка кланяясь и невольно скашивая взгляд на дверь, что отделяла кабинет от так называемого лазарета, где обычно находились пациенты.       — Здравствуй, Се Лянь, — поприветствовала женщина. — Ты пришёл проведать своих друзей?       От моментальной догадки Се Лянь шумно сглотнул, коротко кивая.       — Да. С ними что-то случилось? Они в порядке?       Юйши Хуан вздохнула, неопределенно покачав головой.       — Они кое в чём провинились, и Линвэнь их наказала. Ты можешь войти, пускай они сами тебе расскажут. Если захотят, конечно.       Тон демоницы показался Се Ляню странным, но он не стал придавать этому значения, поэтому последовал её совету и вошел внутрь, тут же замирая на пороге и бледнея от увиденного.       В просторной светлой комнате, где запах целебных трав был особенно силен, на кроватях лежали двое мужчин. Они лежали на животах, а их спины, красные и воспалённые, были выставлены напоказ и покрыты каким-то лекарственным препаратом. Се Лянь почувствовал приступ тошноты, когда увидел эти яркие и наверняка невероятно болезненные шрамы, что теперь украшали спины его друзей, являясь прямым следствием их непослушания.       Да что такого они натворили?       — Фэн Синь, Му Цин, что произошло? — взволнованно произнёс Се Лянь, подходя ближе и стараясь смотреть на лица друзей, а не их спины. Он заметил, как Фэн Синь невольно вздрогнул, услышав его голос, но не решался поднять взгляд, в то время как голова Му Цина была и вовсе отвёрнута от него, из-за чего не представлялось возможным понять, спит он или нет.       — Как ты узнал, что мы здесь? — подал голос Фэн Синь, глядя куда-то перед собой.       — Я искал вас и спросил Линвэнь, она сказала, что вы тут, но не рассказала, что произошло. За что она вас так?       Он видел, как Фэн Синь поджал губы, словно ему было стыдно отвечать. Конечно, Се Лянь не мог на него давить, особенно когда он был в таком состоянии, но в то же время он хотел знать, что натворили его друзья.       — Мы…подслушивали, — наконец выдавил Фэн Синь, но его ответ мало что дал Се Ляню.       — Подслушивали? За кем?       — За-       — Какого хрена ты вообще с ним разговариваешь?! — внезапно прошипел Му Цин, слегка напугав Се Ляня, который даже не ожидал услышать его голос.       — Му Цин?       — Пускай валит к своему демону, ему же с ним так прекрасно, — язвительно продолжил он, не поворачивая головы.       — Се Лянь тут ни при чём, — процедил в ответ Фэн Синь, раздражённо скривив лицо.       Се Лянь стоял в ступоре, наблюдая за ссорой двух мужчин. О чём они вообще? И при чём тут Хуа Чэн?       — Да что тут вообще происходит?! — не выдержал он, прекращая начавшуюся перепалку. Его всегда раздражала манера общения его друзей. Если те начинали спорить, то разнять их можно было только громким криком или приказом. Порой это сильно утомляло.       Му Цин усмехнулся.       — Мы лишь хотели убедиться, что ты переметнулся на сторону этого ублюдка, и Линвэнь нас застукала.       Се Лянь удивлённо моргнул, чувствуя, как к горлу подступает горечь. Так они подслушивали за ним, пока он был с Хуа Чэном? Что они вообще могли услышать? Если это было вчера, то ничем таким они с демоном не занимались, даже когда легли в постель…       Стоп, неужели тот стук в коридоре, который Хуа Чэн приписал неуклюжим слугам, на самом деле издали Му Цин и Фэн Синь? Что, если как раз в этот момент их и застукала Линвэнь?       Пускай они с Хуа Чэном в эту ночь не занимались сексом, Се Ляню стало мерзко. Он крайне редко испытывал это чувство, но теперь оно накрыло его вместе с обидой на людей, которых он всё это время считал своими друзьями.       — Какого черта? — взвился он, слегка удивив Фэн Синя своим тоном. — Зачем… Почему вы вообще за нами следили? Это нормально, по вашему?       — Мы бы не стали этого делать, если бы ты не якшался с этим ублюдком, — процедил Му Цин, как само собой разумеющееся.       Се Лянь открыл рот, и его возмущению не было предела. Он был поражен подобными обвинениями в свой адрес и уже хотел было ответить, однако его опередили.       — Я бы на твоём месте несколько раз подумала, прежде чем кидаться такими словами, — как всегда спокойно произнесла Юйши Хуан, войдя в комнату. Она, очевидно, услышала начавшуюся перепалку и решила проверить, всё ли в порядке, однако посчитала необходимым вмешаться в этот спор. — Я всё ещё здесь. Если Линвэнь вдруг узнает, как ты говоришь о Хуа Чэнчжу, ей это может не понравиться. А рука у неё тяжелая. Хотя, думаю, ты и сам это знаешь.       При напоминании о наказании оба мужчины вздрогнули, но это не остудило пыл Му Цина, хотя он всё-таки замолчал, чётко уловив предостережение Юйши Хуан: если он продолжит в том же духе, она может доложить Линвэнь о его поведении.       — Это не твоё… не ваше дело, — всё-таки исправился он, помня свою прошлую подобную ошибку. — Нечего подслушивать, когда другие разговаривают.       Юйши Хуан усмехнулась.       — И это ты мне будешь говорить? Не забывай, за что оказался на больничной койке, — хмыкнула женщина, разворачиваясь, чтобы уйти к себе в кабинет. — Да и к тому же, вы так громко разговариваете, что вас и на улице слышно.       Се Лянь проводил её взглядом, не сказав ни слова во время её диалога с Му Цином, а после вновь посмотрел на двух мужчин, и даже их шрамы перестали вызывать у него сочувствие. Он чувствовал только разочарование и обиду, клубящуюся где-то внутри при одной только мысли о том, что за ним подслушивали. А если бы они с Хуа Чэном занимались чем-то менее невинным, Му Цин и Фэн Синь бы услышали и это?!       — Ну, так ничего и не скажешь? — продолжил Му Цин, саркастично усмехаясь. Фэн Синь, в отличие от него, молчал, и на его лице читалось сожаление. Ну, хоть у кого-то хватало совести выглядеть виноватым.       — Это я должен что-то говорить? — возмутился Се Лянь, неверяще усмехаясь. — То, что вы сделали, просто отвратительно. Я всегда старался быть терпимым по отношению к вам, но это перешло все границы. Кто позволил вам лезть в мою личную жизнь? Или вы считаете, что раз мы друзья, — хотя друзья так не поступают, — то можете диктовать мне, что правильно, а что нет? То, как я веду себя с Хуа Чэном, вас вообще не касается. Это не ваше дело, и вы не имеете права осуждать меня за это. Вы бы за собой следили в первую очередь, прежде чем лезть в мою постель и осуждать меня за то, с кем я сплю.       Злость и негодование бурлили в нём, как вода в котелке, угрожая вылиться наружу. Се Лянь в принципе был неконфликтным человеком, и, возможно, будь он чуть более раскрепощенным в этом плане, то и речь его была бы более жесткой и не совсем цензурной, но он так не умел.       Чего нельзя было сказать о Му Цине.       — «Друзья так не поступают»? — передразнил он, язвительно фыркая. — Будь мы друзьями, ты бы не спелся с этим демоном и стелился бы перед ним, чтобы получить свободу. Всем известно, как ты добился того, чтобы с тебя сняли ошейник. Никогда не думал, что дружу со шлюхой.       Это был удар ниже пояса. Голос Му Цина был полон отвращения и пренебрежения, и, если бы мужчина не лежал сейчас на больничной койке, то Се Лянь точно бы его ударил. Он никогда раньше не чувствовал такую злость, даже на Хуа Чэна, когда тот принуждал его к сексу в первый раз. Возможно, именно потому, что он считал их друзьями, слова Му Цина так задели его, однако мужчине было явно всё равно на его чувства. Так что Се Лянь не видел смысла не отвечать тем же.       — А я никогда не думал, что дружу с таким моральным уродом, — резко ответил он, кривясь от язвительных слов, что были для него столь непривычны. К его удовольствию, Му Цин едва заметно вздрогнул, услышав такое оскорбление в свой адрес, однако головы так и не повернул, пялясь куда-то в противоположную стену. — Ты бы хоть в глаза мне это сказал, что ли. Хотя откуда у тебя на это смелость? Ты всегда осуждал людей за их спинами, все всегда были для тебя в чём-то неправы, только ты один у нас белый и пушистый. Фэн Синь не слишком от тебя отличается, но у него хотя бы хватает совести помолчать. Я всегда терпел ваши выходки, но знаешь, что? Мне это надоело. Вы оба — самые невыносимые, грубые и лицемерные люди, которых я когда-либо встречал. С вами никто не хочет общаться, потому что вы всех презираете и во всех ищете недостатки, хотя в первую очередь вам стоило бы посмотреться в зеркало. Хотя, мне кажется, и оно бы треснуло, увидев ваше отражение, — усмехнулся Се Лянь, чувствуя небывалую до сих пор агрессию. — И знаете, что? Вы заслужили то, что получили. Мне, наверное, следует сказать Линвэнь спасибо за то, что она вас наказала. Надеюсь, вы будете восстанавливаться достаточно долго, чтобы ещё сотню раз пожалеть о том, что сделали.       Стоило ему замолчать, как в комнате повисла оглушающая тишина. Даже Му Цин ничего не говорил. Очевидно, он не был готов к тому, что вечно миролюбивый Се Лянь выдаст такую гневную тираду.       Но Се Лянь не жалел о сказанном. Несмотря на это, ему было противно от самого себя, что он вообще позволил себе такие слова, но это было необходимо. Се Лянь слишком долго молчал. Он слишком долго спускал им с рук непростительное поведение, слишком долго терпел и убеждал себя, что это просто особенность их характеров, что на самом деле они дорожат их дружбой. Но сейчас Се Лянь уже не был в этом уверен. Ему было больно и обидно, и он не хотел больше видеть Му Цина и Фэн Синя. Сейчас, по крайней мере. Возможно, когда пройдет время, и он остынет, то сможет уже более спокойно смотреть на них, однако сейчас это было невозможно.       Решив для себя, что с него достаточно, Се Лянь развернулся, выходя из кабинета лекаря без всяких приличий, и раздраженно побрёл в сторону своей комнаты, чувствуя, как на плечи навалилась усталость. Он и подумать не мог, что его желание проведать друзей обернётся таким скандалом.       Наконец, увидев перед собой резные двери, Се Лянь зашел внутрь, прислоняясь к ним спиной и прикрывая глаза, устало выдыхая. Ему нужно успокоиться и привести мысли в порядок, а это лучше…       — Се Лянь? Что тут делаешь?       Удивлённый голос Хуа Чэна резко вернул его в реальность, и Се Лянь крупно вздрогнул от испуга, открывая глаза и ошеломлённо глядя на демона, что сидел за своим столом в окружении бумаг, и Инь Юя, что стоял тут же, вопросительно глядя на бесцеремонно вошедшего человека.       Первой мыслью Се Ляня было: «что они вообще забыли в его комнате?» И только потом он понял, что сам находился в чужих покоях. От стыда на его лице тут же проступил румянец, а сам Се Лянь опустил голову. Он даже не заметил, как пришел не в свою комнату. Видимо, он столько раз подряд за последние дни посещал покои Хуа Чэна, что его ноги сами привели его сюда. Боже, как же стыдно. Как он теперь выглядит в глазах демонов?       — Простите, господин Хуа, я ошибся дверью. Я не хотел вас отвлекать и сейчас же уйду, — он быстро поклонился, испытывая жгучий стыд, но его остановил чужой голос.       — Не нужно, — произнёс Хуа Чэн, поворачивая голову к Инь Юю и давая ему короткую отмашку, намекая, что они закончат с делами позже. Демон кивнул, молча разворачиваясь и покидая покои, проходя мимо Се Ляня даже не открыв двери.       Оставшись наедине с Хуа Чэном, Се Лянь почувствовал ещё большую неловкость. Он никак не хотел отрывать демона от работы и привлекать к себе лишнее внимание по пустякам. Хуа Чэн, казалось, так не считал.       — Проходи, Се Лянь, — позвал он, делая паузу и ожидая, пока человек последует его словам. Как только Се Лянь сел рядом, он продолжил. — У тебя что-то случилось? Выглядишь…неважно.       На самом деле Хуа Чэн хотел сказать «раздраженно», но не решился. В момент, когда Се Лянь без всякого предупреждения влетел к нему в комнату, он сразу почувствовал, что мужчину что-то гложет, раз он задумался настолько, что перепутал комнаты. Демону, по правде говоря, было интересно, что успело произойти за то короткое время, что прошло после того, как они расстались этим утром. Покидая его покои, Се Лянь был в достаточно приподнятом настроении, поэтому Хуа Чэну было любопытно, что могло его так испортить.       — Я…просто поругался с друзьями, ничего такого, — уклончиво ответил Се Лянь, не решаясь сказать большего. — Я просто был зол и не смотрел, куда иду. Прости, что ворвался так внезапно и отвлек от работы.       Хуа Чэн нахмурился, отмахнувшись от его ненужных извинений.       — Пустяки, работа не срочная, может и подождать какое-то время. Лучше расскажи, что произошло. Мне не нравится видеть тебя в таком состоянии.       Это было правдой. И дело даже не в том, что якобы слуги Князя Демонов всегда должны ходить в приподнятом настроении и радовать глаз, не обременяя Хуа Чэна своими проблемами. Ему на самом деле было тревожно видеть чужое подавленное состояние. Он считал несправедливым, что Се Лянь вынужден так себя чувствовать из-за каких-то двух идиотов. Печаль совсем не шла его лицу.       Се Лянь вздохнул, понимая, что от демона ему никуда не деться, и рассказал всё, как есть. С одной стороны, ему хотелось поделиться с кем-то своими чувствами и эмоциями, просто поговорить хоть с кем-то, выговориться, зная, что его слушают. А то, что этим человеком оказался Хуа Чэн, было ещё приятнее. Се Лянь видел, что демону не всё равно на его тревоги, что он волновался за него и желал помочь. Так странно было найти поддержку именно в этом человеке, в то время как те, кого он считал друзьями, так подло с ним обошлись.       Се Лянь, если честно, вообще не понимал их обвинений. Да, он стал более тесно общаться с Хуа Чэном, но с чего они вообще решили, что он их предал? Он что, доносил на них или как-то подставлял? Какое они вообще имеют отношение к тому, как он общается с демоном?       Это был полный бред, а от чужих глупых обвинений Се Лянь чувствовал лишь раздражение.       — Не слушай этих идиотов, Се Лянь, — фыркнул демон, слегка сжимая челюсти от злости. Что эти двое вообще себе позволяли? — Не думай о них, они не заслуживают твоего внимания.       — Я и не хочу, просто…я не ожидал от них чего-то подобного, — устало вздохнул Се Лянь, почувствовав внезапное облегчение, когда Хуа Чэн притянул его в объятия. Вес чужих рук на его талии и спине, а также близость к демону успокоила его. — Я думал, мы друзья.       — Такие люди никогда не будут настоящими друзьями. Они наверняка даже друг друга ненавидят, — пробормотал Хуа Чэн, даже не представляя, насколько был прав. — А тебе они просто завидуют.       Се Лянь удивлённо моргнул, подняв голову от чужой груди.       — Завидуют? — вот что-то, а про зависть он даже не думал.       — Естественно, — хмыкнул демон. — Они завидуют, что ты получил свободу, в то время как им приходится пахать в качестве моих слуг. Их просто бесит, что ты теперь стоишь выше них, и в то же время они понимают, что сами на твоём месте не смогли бы добиться подобного, поэтому и злятся. Они просто беспомощные, завистливые ублюдки, на которых даже не стоит тратить время. Забудь о них, и всё.       Несмотря на категоричность слов Хуа Чэна, в них был смысл. Се Лянь прекрасно знал, что Му Цин и Фэн Синь часто завидуют другим, скрывая это за пренебрежением и осуждением, но никогда не мог подумать, что сам окажется объектом их ненависти.       Он молчит, переваривая чужие слова и думая, как поступить дальше. Ему явно не стоит больше пересекаться с Му Цином и Фэн Синем, — никому из них это не пойдёт на пользу. В таком случае, он может больше времени проводить с Хуа Чэном. Раз они считают его шлюхой демона, так почему бы не оправдать их ожиданий? Даже если сам Се Лянь себя ею не считал.       — Ты же…ничего им не сделаешь? — на всякий случай уточнил он, глядя Хуа Чэну в глаза. Ему было не жаль бывших друзей, они заслужили своё наказание, но в то же время Се Лянь боялся, что Князь Демонов может как-то им навредить ещё больше. Пусть ему не хотелось даже думать о них, смерти Се Лянь им всё равно не желал.       Хуа Чэн лишь фыркнул, мечтательно улыбнувшись.       — Хотелось бы, но не буду. Линвэнь достаточно их наказала, мне нечего добавить, — он пожал плечами, с каким-то новым чувством глядя на человека, что пригрелся в его объятиях. Ему хотелось защитить Се Ляня. Не столько физически, — в этом плане ему ничто не угрожало, — сколько эмоционально. Хуа Чэну не нравилось видеть печаль на чужом лице, видеть подавленное состояние, что стёрло улыбку с лица Се Ляня и прогнало ту лёгкость, с которой он обычно вёл себя. Это было новое ощущение, которое Хуа Чэн ещё не успел распробовать, но оно было приятным, и демон наслаждался тем, как оно окутывает его тело и разум.       Как хозяин этого места и Князь Демонов он чувствовал обязанность убедиться, что его подчиненные, — даже если сейчас он на подсознательном уровне имел в виду лишь Се Ляня, — чувствуют себя достаточно комфортно в его поместье. На самом деле обычно демону было плевать на своих слуг: для заботы о них были Линвэнь и Инь Юй, сам Хуа Чэн редко лез в эти дела.       Но Се Лянь стал исключением. Он служил, если можно было так выразиться, напрямую Князю Демонов, и зависел только от него. И поэтому Хуа Чэн чувствовал ответственность за его комфорт.       Хотя это объяснялось ещё и другой простой вещью. Се Лянь ему нравился. Он был интересным, умным и весёлым, у него был характер, позволяющий ему вести себя смело, но при этом не перегибать палку. С ним было легко общаться, а его улыбки, мягкие и порой игривые, делали лицо Се Ляня ещё краше и привлекательнее. Хуа Чэн чувствовал особенное удовлетворение, когда сам становился их причиной. Он не жалел о том, что снял с Се Ляня ошейник: пускай тогда собственное решение показалось ему импульсивным и странным, сейчас он был этому как никогда рад. После того случая Се Лянь стал с ним ещё более открытым, более общительным и дружелюбным, и Хуа Чэн в какой-то момент понял, что наслаждается этим. Ему нравилось, что они могли занять своё время чем-то ещё, кроме секса, что было невозможным с проститутками, которыми демон довольствовался всё это время. Несмотря на то, что постельные утехи с Се Лянем Хуа Чэну тоже очень нравились, демон был рад, что помимо этого у них так же есть общие темы для бесед, что он может позвать Се Ляня просто так, потому что рядом с ним Хуа Чэну комфортно.       И, кажется, это работало в обе стороны, ведь Се Лянь был с ним внимателен и чуток. Тот факт, что он единственный, кто знал о приступах Князя Демонов, уже о многом говорило. Хуа Чэн видел, что он волновался за него, переживал, но в то же время не шел против его слов. Хоть это в каком-то смысле и вредило демону, поскольку помогало ему скрывать своё состояние от Юйши Хуан, но в то же время показывало, что Се Лянь уважал его просьбы, что было для Хуа Чэна не менее важно.       Поэтому, когда Се Лянь сам пришёл к нему со своей проблемой, демон не мог не выслушать его и не утешить. Хуа Чэн видел, что ему это нужно, и сам хотел помочь, даже если это и означало, что он не мог никак подгадить этим двум идиотам, ведь Се Ляню это не понравится. Очевидно, он расстроится, если демон навредит им, так что Хуа Чэн держал своё раздражение в узде и направил свои эмоции на то, чтобы поддержать и успокоить Се Ляня. Демон хотел показать, что он всегда может прийти к нему со своими проблемами, и Хуа Чэн выслушает его.       Это было новое чувство, но оно было приятным. Знание о том, что он может тем или иным образом защитить Се Ляня, приносило Хуа Чэну удовольствие. Заботиться о другом человеке оказалось более приятным, чем он ожидал, поэтому демон хотел распробовать это чувство получше.       Ему было любопытно, что Се Лянь думал обо всём этом, об их отношениях и близости, но не решался спрашивать. Казалось, что если начать говорить об этом вслух, то всё кончится, что они испортят то, что выстраивали всё это время. Хуа Чэн знал, что слова могут ранить, и понимал, что это работает в обе стороны. Он не был уверен, как обозвать то, что он чувствовал рядом с этим человеком, равно как и боялся услышать подобное от Се Ляня.       Казалось правильным держать это в себе. Недосказанность дарила ощущение легкости и неведения, которое Хуа Чэн боялся разрушить. Забавно, он никогда не чувствовал себя настолько неуверенно, как сейчас, когда всё шло к тому, что они с Се Лянем станут ещё ближе. Возможно, ему следовало бы озаботиться о собственных эмоциях и ощущениях при общении с этим человеком, но Хуа Чэн не хотел этого делать. Ему нравилось, что всё шло своим чередом, не зависимо от его воли или прямых указов. Это давало больше возможностей развития их взаимоотношений, и, по правде говоря, Хуа Чэну было любопытно, к чему это в итоге их приведет.