В мире, где мы под стеклом

— Хэй, Лололошка-..! — донёсся с кухни громогласный женский голос. — Мам! Я Джон! — крикнул ей из комнаты недовольный юноша. — Брось, неважно, — отмахнулась женщина и обратилась снова: — Лололошка, иди помоги с салатами. Хватит тратить время на эту тарабарщину! «Это не тарабарщина, — нахмурился Джон, крепче сжимая в руках старый, чуть ли не разваливающийся фолиант. — Это то, что спасает меня от вашей душности, мамаша», скроил он злобную физиономию в подтверждение мыслей и закатил глаза. — Ну, так, права она, чë не идёшь? — из зала выплыл сначала пивной животик, а потом и сама натура. Отец. Как же он пропустит возможность вставить свои пять копеек! — Иди, иди, нечего прохлаждаться. Бездельничаешь только. — Сейча-ас... — протянул ещё более недовольно Джон и с великим сожалением закрыл книгу. Он-то? Прохлаждается? И слышать это от многоуважаемого папаши, который с самого утра только и делал, что хмелился? Смех! Уже готовый по правде вставать с пола и откладывать книгу, Джон услышал характерный звук открывающегося замка. Морозный ветер хлынул в дом и тут же прекратился, когда дверь захлопнулась обратно. — Саша! — весело вскинул руки отец и снова исчез из поля зрения, направляясь дальше по коридору, к входной двери. — Приве-ет! — вторя ему, радостно воскликнул приятный голос девушки. — Сашенька! Джон, намеренно не высовываясь из своей комнаты, наблюдал, как мимо его личного пространства, погруженного в темноту, прошла по светлому коридору спешащая мать, на ходу вытирая руки полотенцем. — Сашенька, — повторила она, обращаясь к дочери и, по звукам, обнимая и расцеловывая, — где же ты была, милая! Замёрзла ведь. Щёчки какие красные. Иди, заходи. Посиди в комнате, фильмы посмотри. Я сделаю тебе чай. — Мам, — наконец-то смогла вставить хоть слово Саша и коротко рассмеялась. — Я не замёрзла, правда! — Ну как знаешь, — сказал отец с явной улыбкой в голосе и проследовал на кухню. Его тёмный силуэт увальнем прошёлся мимо, загораживая весь коридорный свет. Джон фыркнул. Его бы так не встречали... Сразу после шебуршания курток и расстëгивающихся молний на сапогах из коридора послышались тихие лёгкие шаги. Саша. — Джон!! — она подлетела к нему и тотчас заключила в тёплые объятия. Странно. Она только с улицы, но... Ну, правда. Разве можно приходить с мороза и нести с собой тепло? Это совершенно иррационально, но как же здорово! Джон проговорил слова приветствия и обнял сестру в ответ. На кухне слышались голоса опять по какому-то поводу пререкающихся родителей, но это как будто бы было так далеко, что и не важно вовсе. Сейчас существовали только эта тёмная комната, свет из коридора, Саша и он. Они не виделись от силы два часа, но, боже, как приятно снова увидеть человека, от которого единственного в этом доме исходит любовь и забота! И Джон почти забылся, вдыхая знакомый успокаивающий аромат в меру сладких духов. Саша отстранилась и улыбнулась. Он улыбнулся в ответ. — Спасибо, Джон! — внезапно сказала она и засмеялась. — За что? — искренне не понял юноша, но тоже засмеялся за компанию. — За то, что не забыл надеть свитер, что я связала тебе на прошлый Новый год! — её глаза сияли благодарным блеском. И вся она словно яркая лампочка светила. Она удивительная, право. — Конечно, о таком не забывается, — ещё шире улыбнулся Джон, с обожанием смотря на это живое чудо света. — Я рада, что мои подарки для тебя и правда ценны! «А как же иначе? Иначе быть не может, Саша...» — хотел было сказать Джон, но тут почувствовал, как его шее неожиданно стало невероятно тепло. Он опустил взгляд, посмотрев на вязаное нечто, что поднял для рассмотрения на ладони, и увидел клетчатый оранжевый шарф. — Нравится? — Саша хитро сузила глаза. У неё всегда становилось такое игривое настроение, когда она точно знала, какой получит ответ. — Он... — Джон даже дар речи на секунду потерял, во все глаза рассматривая подарок. Шарф! Сделанный руками любимой сестры! — он невероятен, Саша, — наконец-то нашёлся со словами юноша и глубже зарылся в вязаную ткань. Пахнет по-новогоднему: мандаринами. Девушка просияла. Даже чуть подпрыгнула от радости. Боже, она как ребёнок! Хотя старше и уже учится в университете! Самый счастливый ребёнок... — Спасибо! — снова сказала она, и Джон прервал её от дальнейших фраз. — Нет, Саша, это тебе спасибо, — он придвинулся к сестре и благодарно её обнял. Тут же отстранился и с полными счастья глазами уставился на неё. Саша — она сама как подарок. — Э-эй, Лололошка! Дуй на кухню! — прервал эту тёплую идиллию возмущённый голос матери. Да уж. Джон и забыл, что кроме сестры в доме есть кто-то ещё. Юноша закатил глаза и вздохнул. Не дадут ему покоя в этой семье. — Мам, пап, отстаньте вы от моего брата, я сама к вам приду и помогу! — крикнула им Саша в непривычной для себя резкой манере и тут же снова стала прежней, только поглядев на Джона. — Саш, да я бы и сам мог... — начал он, говоря про то, что в конечном итоге, как бы ни ерепенился и ни возмущался, всё равно бы пошёл выполнять поручения. — Не смеши, Джон, — Саша снисходительно улыбнулась. — Ты бы опять порезал себе всё пальцы, пока пытался нашинковать огурцы. С твоими навыками готовки тебя вообще опасно пускать на кухню. — Не настолько всё плохо! — в шутку обиделся на неё Джон, надувшись и скрестив руки. И тут же они оба рассмеялись. Прекрасный момент. С Сашей все моменты были такими: лёгкими и чарующими. — Кстати, это не всё! — через время сказала вдоволь насмеявшаяся девушка и вытянула вперёд руку. Джон, ничего не ожидая, был удивлён, увидев на ладони сестры... снежный шар? Тот, который нужно специально трясти, чтобы снег поднялся со дна и пошёл как бы сверху купола. — Саша, зачем? — с вопросом уставился Джон на девушку, что сейчас была чрезвычайно довольна своей выходкой. — Ещё тебе подарок! — пояснила она и, предугадывая слова брата, сказала: — Да, я правда помню, что мы дарим подарки после курантов. Но тебе я хотела подарить раньше. Ведь так на весь оставшийся день у тебя будет новогоднее настроение! А это намного лучше любых подарков. — Саша... — Джон снова потянулся к ней за объятиями. Но тут с кухни послышался недовольный окрик отца, что уже в стельку пьяным голосом бурчал о бесполезности их младшего ребёнка. Как всегда. Саша нахмурилась. Хотела уже было проорать в ответ что-то оскорбительное, но вовремя себя остановила. Праздник же. Не время для ссор. — В общем, я что хотела сказать, — быстро затараторила она, виновато глядя на брата за эту спешку и за перенесëнные на неопределённое время обнимашки. — Про этот шар, — девушка указала на вещь, что теперь плавно переворачивалась в руках Джона. — Я знаю, что ты пытаешься практиковать магию, — Саша аккуратно подняла с пола закрытый фолиант. — И пусть твои попытки пока безуспешны... Я верю, что когда-нибудь ты станешь великим магом! Она лучезарно заулыбалась, сделав небольшую паузу, и продолжила: — Поэтому я хочу, чтобы у тебя был предмет, с которым ты будешь волен делать всё, что захочешь! Восхищению Джона не было предела. Саша просто потрясающая! Внимательная к его увлечениям. И не считает их «тарабарщиной», как остальные в его семье. — Спасибо! — выпалил он и всё же не удержался от того, чтобы на секунду приобнять сестру. Та ярко засияла, хотя, казалось бы, куда ещё больше. — НА КУХНЮ!!! — закричала в край разозлённая мать. Саша в мгновение ока поднялась с пола и, напоследок растроганно глянув в крайне восторженные глаза брата, побежала на кухню, где её сразу принялись осыпать всякими комплиментами и добренькими причитаниями о том, что ей следовало бы отдохнуть, но позвать «Лололошку» для помощи с готовкой. Джон был слишком счастлив сейчас, чтобы обращать внимание на родителей, что раздражали его на протяжении всей сознательной жизни. И слишком благодарен сестре, чтобы ослушаться её желания проверить на снежном шаре магические способности, которых, увы, пока и правда не наблюдалось. «Та-ак-с, — протянул он с деловым видом, рассматривая содержимое шарика, в котором яркими пятнами громоздились друг на друге маленькие домики, а на земле около них — лес из зелёных елей. — Город. Милый городок, погрузившийся в зиму на веки вечные. Звучит поэтично». Джон открыл фолиант и придвинулся к свету, что лился в его комнату из коридора. Как видно, лампы придумали для слабаков. Отыскав нужную страницу, юноша прочитал одними губами заклинание. Левитация. Пусть снег в шаре падает всегда, а не только тогда, когда его трясёшь. Он выдохнул и закрыл глаза, собираясь с мыслями. — Volare. Ожидаемо. Шар перед ним никак не изменился. Что ж. Джон вообще-то упорный. Однако, повторив ещё с десяток раз одно и то же слово без каких-либо результатов, он остановился и снова уткнулся в фолиант. Джон явно что-то упускает. Тут он на полях замечает оставленную кем-то записку, которую ранее сознательно игнорировал. Ну не пишут люди карандашом в таких книгах что-то толковое. «In spatio? — прочёл он про себя написанное. — Как странно. Если я это произнесу, я окажусь в космосе, по их мнению?» Джон усмехнулся. Нет конечно. В космосе человеку неподготовленному не выжить по ряду причин. Во-первых... Юноша резко остановил размышления, заметив странное свечение, что исходило от шара. Зелёные искры сосредоточились вокруг стекла. Зрелище завораживало. Пугало своей необычностью. И в то же время... манило. Джон не отдавал себе отчёта, когда вдруг пальцы сами потянулись к зелёному свечению. И тогда он наконец-то коснулся магии, к которой так стремился. И в ту же секунду... исчез.