Don't go (Не уходи)

Астарион оставался неподвижным, с трудом скрывая свою реакцию. Его взгляд был прикован к Тав, которая, казалось, была на грани обморока. С затравленным взглядом, явным ужасом и отчаянием на лице, она напоминала вырвавшегося из тисков кошмара человека. Преступления? Что ж… это многое объясняет. Позади Фэйлен стояла ощетинившаяся Зефира. Растерянный взгляд Гейла метался между Тав и чародейкой, словно ища объяснений, а Эрдан и Кейлет были заметно потрясены и смотрели на Тав с недоверием. Фэйлен не отпускала запястье Тав, и взгляд Астариона стал острее, когда он незаметно, но уверенно приставил кинжал к боку женщины. — Слушай внимательно, принцесска, потому что я не люблю повторяться, — низко и угрожающе заговорил он, тщательно выговаривая каждое слово. — Я бы посоветовал тебе подумать дважды. Хоть Тав и кажется тебе сейчас уязвимой, она далеко не… беззащитна. Если ты сделаешь хоть малейшее движение, этот клинок найдёт новые ножны в твоих рёбрах. — Его взгляд не отрывался от глаз Фэйлен, и каждое слово он выговаривал с шипением. — Перейдёшь дорогу ей — перейдёшь и мне. И уверяю, это не тот мост, который ты захочешь сжечь. Глаза Фэйлен слегка сузились, когда он чуть сильнее надавил на кинжал. Эрдан, быстро вернув себе самообладание, покачал головой и вмешался в конфликт, оказавшись между Тав и чародейкой. — Хватит, — объявил он, положив руку на плечи обеих эльфиек и отодвигая их друг от друга. Фэйлен перевела пронзительный, снисходительный взгляд на Тав, который, казалось, впился в самую её душу, и медленно отпустила запястье. Эрдан обратил свой взор на чародейку. — Можешь остаться, но под нашим присмотром. Отныне мы не потерпим от тебя ничего, кроме правды, — заявил он с явным предупреждением. Затем его взгляд задержался на Тав. Астарион хмыкнул. — О, мы теперь полагаемся на таинственную леди с птицей? Как это удивительно наивно с нашей стороны, — язвительно заметил он, желая привлечь к себе основное внимание присутствующих. Но Тав под пронзительным взглядом Эрдана, казалось, сжалась ещё больше, а её обычная стойкость исчезла. Он неосознанно наклонился к Тав, готовый вмешаться, распознав её слишком знакомое желание сбежать, когда она сталкивается с таким чрезмерным давлением. Фэйлен же перешла на более лёгкий тон. — А теперь, когда мы уладили наши споры, я удаляюсь в свою комнату, — объявила она. — Зефира, — скомандовала она, и в тот же миг птица исчезла в яркой вспышке, оставив в воздухе лёгкий запах озона. Но только Фэйлен направилась в свою комнату, как Гейл метнулся и схватил её за запястье. Их глаза на мгновение встретились в преддверии невысказанных слов, прежде чем Фэйлен аккуратно, но решительно высвободилась и продолжила свой путь. Выражение лица Декариоса исказилось в печали и тоске. — О, юношеские муки любви. Напоминает мне пьесу, которую я однажды проспал, — съязвил Астарион. Сосредоточься на мне. — Эксперт сказал своё слово, — быстро ответила Шэдоухарт Астарион усмехнулся и отвесил поклон, в его тоне слышалась и насмешка, и доля правды. — Действительно, теперь моя совесть чиста, как безоблачное небо. — Его взгляд скользнул по собравшимся. — Но я хотел бы кое-что отметить — неужели мы позволим этой ведьме свободно разгуливать в одиночку? — Буду следить за ней сама, — ядовито прошипела Лаэзель и быстро направилась наверх. Опустившаяся на них тишина была почти удушающей. Суровый и обвиняющий взгляд Эрдана сосредоточился на Тав. Он был пронизан чувством глубочайшего предательства настолько, что, казалось, изменил сам воздух вокруг них. — Таветил… — тяжело проговорил он. Тав выглядела несчастной. Астарион видел тревогу на лице девушки, отражение паники и беспомощности. — Пришло время выложить карты на стол, — вмешался Гейл. — Уклоняясь от правды мы ничего не добьёмся, — заявил он, с трудом сдерживая нахлынувшее на него отчаяние, и встретился взглядом с Тав. Кейлет с беспокойством подошла ближе. — Подождите немного. Доверие, как и сад, расцветает, если подойти к делу с заботой, терпением и толикой прощения. Так давайте же выслушаем друг друга, — призвала она, придав голосу мягкость, и в то же время убеждение. Однако Эрдана, похоже, не покоробила поэтическая аналогия: его взгляд сверлил Тав с яростью, граничащей с гневом. — Говори, — жёстко потребовал он, пресекая попытки дипломатии. Казалось, что Тав съёжилась и выглядела всё более напряжённой. Её глаза метались, ища убежища где угодно, только не в обвиняющих взглядах её спутников, и Астариону стало не по себе, когда он наблюдал за ней. Кейлет подошла к Тав и утешающе положила руку ей на плечо. Она слегка наклонилась вперёд, пытаясь поймать её неуверенный взгляд. — Тав, поделись с нами, что имела в виду Фэйлен? Лишь тем, чем готова, — уговаривала она. Казалось, это подействовало на Тав, и она перевела свой отчуждённый взгляд на дроу и сделала несколько глубоких вдохов. Голос её был едва громче шёпота: — Ты помнишь, как я покинула деревню… двенадцать лет назад? Кейлет кивнула, а Эрдан скрестил руки на груди и встал, широко расставив ноги. Его поза определённо придавала ей ещё больше неуверенности. Казалось, Тав сильнее съёжилась под его пристальным взглядом, а пальцы Астариона зачесались в надежде ощутить холодное объятие вокруг жаждущего крови кинжала. Кейлет ободряюще улыбнулась Тав, погладив её по плечу. Тав сделала глубокий, дрожащий вдох, и нерешительно поведала: — Во время своих странствий я попала в одну компанию. Они оказались… из числа маргиналов, и делали то, что считали необходимым для выживания. Скептицизм Эрдана резко прорезал воздух. — То есть, банда преступников? Тав нахмурилась ещё сильнее, и её взгляд встретился со взглядом Эрдана. — Не преступников, а людей, загнанных в угол жестокостью жизни. Эрдан с насмешкой отмахнулся от её объяснений. — Избавь нас от душещипательных историй, что у преступников нет выбора, что они совершают плохие поступки, потому что вынуждены. — Он наклонился к ней. — Выбор есть всегда. Кейлет резко повернулась, в её голосе прозвучала мольба и упрёк: — Эрдан, прошу… — Да, есть. И именно поэтому наши пути разошлись, — отозвалась Тав, голос её был твёрже, чем того требовала ситуация. Эрдан пренебрежительно улыбнулся и приподнял бровь. — Ждёшь похвалы? Подбородок Тав задрожал, словно она собиралась заплакать, и Астарион не смог сдержаться. Он сделал шаг к Эрдану, слегка заслоняя её собой: — Тав загубила чью-то жизнь, и с того момента, как я удостоился быть с ней, наблюдаю, с каким раздражающим рвением она пытается искупить свою вину за то, что посмела оступиться, — сказал он и краем глаза заметил, что Тав вопросительно смотрит на него. — Я знаю, что для таких, как ты, — тех, кого никогда не преследовало чувство вины и кто не задыхался от горьких последствий неудач, — искупление на вкус как пепел, — с досадой заметил он, не обращая внимания на возмущённое выражение лица Эрдана, и посмотрел на Тав, приподняв уголок рта. Она смотрела на него с благодарностью; в её глазах блестели слёзы. Астарион ощутил непонятное чувство в животе. Прочистив горло, он отвёл взгляд. Однако Тав быстро заговорила с Эрданом, и в её голосе прозвучала вновь обретённая решимость. — Не стану отрицать, что были времена, когда я совершала поступки, за которые мне стыдно. Но теперь это позади. А что касается этого… артефакта… никто там никогда не упоминал об Эфирном камне, а я участвовала во многих миссиях. Однако тот факт, что я их знала, может помочь нам в этом деле. Если они имеют к этому отношение, я знаю, как они работают. Недоверие Эрдана было непоколебимо. — Ну и затейница же ты была… называла «убийства и кражи» «миссиями», как мило. — Можешь думать, что хочешь. Ты и понятия не имеешь, какую жизнь я вела, — парировала Тав, ткнув пальцем в его сторону. — А эта жизнь включала в себя убийство за деньги? — упрямо продолжал допытываться Эрдан. Последовавшее за этим молчание было осязаемым: взгляд Астариона метался между обвинителем и обвиняемым. Тав встретила взгляд Эрдана. — Да, — едва слышно призналась она. Астарион приподнял бровь: неужели подобное признание и впрямь заслуживало такого осуждения? — Ты воровала ради монет? — продолжал Эрдан, его тон был непреклонен. И вновь сдержанное: — Да. Но именно следующий вопрос Эрдана, спрятавшегося за маской мрачной решимости, показался ему самым тяжёлым. — Ты убивала невинных? Их охватило молчание, безмолвный крик в пустоте. Колебания Тав отвечали, громче слов. Обеспокоенность Кейлет была ощутимой, но она оставалась рядом с Тав, даря молчаливое утешение каждым нежным прикосновением. Голосом, едва превышающим шёпот, Тав подтвердила невысказанное: — Да. Гейл тяжело вздохнул, Шэдоухарт сжала челюсти, а Кейлет, казалось, боролась со слезами. Тем временем Эрдан был на грани ярости. И тут вмешался Астарион, который в этот момент начал собирать воедино мозаику поступков Тав. Её неустанное стремление спасти, искупить вину, рисовало картину души, истерзанной прошлыми решениями. Там, где он видел в своих поступках простое выживание, решения Тав преследовали её, подобно призраку, который на каждом шагу шептал об искуплении. Он видел это, видел её попытки. Он видел, потому что подобные реакции были ему чужды. Он не мог не вмешаться, его новые инстинкты встрепенулись. — У каждого из нас есть скелеты в шкафу, некоторые из них более буквальны, чем другие. И некоторые из нас могут даже взимать плату за вход, — пробормотал он с полуулыбкой, указывая на себя. Гейл глубоко выдохнул. — Он прав… прежде, чем… погрязнуть в этой трясине, давайте вспомним о нашей цели. Камень ждёт. Это наша насущная задача. Но Эрдана это не убедило. — Единство строится на доверии, а твои… слова порождают лишь сомнения, Тав, — он помолчал и, выдохнув, медленно покачал головой. — Ты меня подвела, — тихо сказал он, резко выразив разочарование. Кейлет вмешалась, положив руку ему на плечо: — Эрдан, это несправедливо. Разочарование Эрдана кипело, его взгляд был пронзительным. — А ты об этом знала? — надавил он, обвиняюще указывая пальцем на Тав. Кейлет упрямо стояла на своём, её верность была непоколебима, и она покачала головой. — Нет, но это ничего не меняет. Шкряб, почувствовав беду, беспокойно прижался к ноге Тав. Эрдан закипал от гнева, лихорадочно жестикулируя. — И ты считаешь это оправданием? То, что она скрыла это от нас, от её семьи? От её друзей? — обвинение пронеслось по комнате, и он резко обернулся к Тав. — Что бы сказала твоя мать? Какого хрена? Дыхание Тав стало затруднённым, руки сжались в кулаки по бокам, а её ноги отстукивали по полу тревожный ритм. Такое он видел и раньше — предвестник приступа паники. В этот момент Астарион больше не мог сдерживаться. Тав почти разваливалась под давлением у него на глазах. Он полностью заслонил её, приблизившись к Эрдану, своей доминирующей аурой заставляя его отступить на шаг. — Хватит, — резко перебил он, его защитные инстинкты вырвались на первый план. — Это и есть твоё представление о семье? Изводить её до тех пор, пока она не сломается? Эрдан одарил его убийственным взглядом, окинув с ног до головы. — Не вмешивайся, вампир. Ты вряд ли являешься образцом добродетели, а мне не до твоих упрёков, — выплюнул он, в его голосе звучало презрение. Его глаза снова пробежались по Астариону. — И как ты смеешь носить доспехи её отца?! В глазах Астариона вспыхнул гнев, и он бросился вперёд с кинжалом в руке, готовый нанести удар. Но не успела ситуация ещё больше обостриться, как вмешался Гейл, протянув руку. — Прекратите немедленно. Мы дали Фэйлен второй шанс. Будет правильно, если Тав получит такую же, если не большую, милость, — твёрдо заявил Гейл. В последовавшем за этим коротком затишье Астарион повернулся к Тав. Она выглядела такой маленькой и хрупкой. — Согласна, — Шэдоухарт шагнула вперёд. — Наше прошлое преследует каждого из нас, несмотря на все наши старания ускользнуть от него, — сказала она, закрывая пространство между собой и эльфийкой. Её рука мягко сжала руку девушки. — Помни, что если мы делимся своими историями, своими тяготами, это нас не ослабляет, а сплочает. Это были твои слова, ведь так? — она тепло и успокаивающе улыбнулась. В ответ Тав едва заметно кивнула. Кейлет добавила, её голос был мягким, но твёрдым. — Тав, ты не одинока. Мы все оказывались на краю тьмы и пробивали себе путь назад, — с улыбкой сказала дроу, затем повернулась ко всем. — Признаюсь, однажды у меня был период бунтарства, когда я захотела быть похожей на свою сварливую мать, бросившую меня. Перед тем, как уйти, я накричала на Тав, но она следовала за мной по Подземью весь день, потому что это было самое большее, на что меня хватило, прежде чем я рассыпалась на части. А потом она проводила мою упрямую задницу домой, пока я извинялась всю дорогу, — она с улыбкой покачала головой, и уголок рта Тав приподнялся. — Какие бы тени ни витали вокруг тебя, не они формируют твою личность, — добавила она, снова взглянув на подругу. Однако Эрдана было не так-то легко переубедить, и его терпение истощилось. — Обойдёмся без сантиментов, — огрызнулся он, и его обычное спокойствие пошло трещинами. — У нас есть задание, и эти отвлекающие маневры… они не помогут. Мы немедленно отправляемся на место происшествия, но этот разговор ещё далеко не закончен, Тав, — заявил он. Лицо Тав внезапно изменилось. От чувства вины она обратилась к гневу и набросилась на лесного эльфа. — Я понимаю, что поставлено на карту, — начала она ровным, но пронизанным эмоциями тоном. — Но знай: моё прошлое, мой выбор — это моё дело. Я поддерживала всех здесь, противостояла угрозам плечом к плечу — включая тебя, Эрдан. Моя преданность не изменилась и не изменится. Думаю, я заслуживаю такого же отношения с твоей стороны, — заявила она. — И больше не приплетай память о моей матери! Астарион наблюдал за этой перепалкой и чувствовал восхищение к Тав. То, как она отстаивала свою точку зрения, с каким огнём защищалась — всё это впечатляло. А выражение лица Эрдана, застывшего между шоком и возмущением, было приятным бонусом. Раскрыв рот, Эрдан на мгновение уставился на Тав, затем перевёл взгляд на подмигнувшего ему Астариона. После чего он ушёл, демонстрируя ощутимое раздражение. Гейл устало положил руку на плечо Тав, одарив её сочувственным взглядом, и вышел с кухни. Кейлет коснулась лица Тав и сочувственно улыбнулась: — Я с ним поговорю, — сказала она и чмокнула эльфийку в щёку, прежде чем уйти. Шэдоухарт с тёплой, ободряющей улыбкой ещё раз сжала руки Тав, а затем тоже вышла. В тишине после этого, оставшись наедине в полумраке кухни, Астарион наблюдал за тем, как Тав пытается обрести опору среди разоблачений и обвинений, которые обрушились на неё. По правде говоря, он был в некоторой растерянности. Поэтому решил делать, что и всегда. — Ну, это было более драматично, чем все мои похождения, — бросил он, надеясь вызвать у неё улыбку. Однако Тав, похоже, слишком запуталась в собственной паутине страданий. — Всё не так, — отчаянно прошептала она. Она закрыла лицо руками и страдальчески простонала. — Вряд ли это то грандиозное откровение, которое ты себе представляла. Однако, как ни странно, твои прежние опасения оказались беспочвенными. Фэйлен не такая уж… сука, как мы считали. Мы всё ещё стоим на ногах — ну, за исключением раненого сердца Гейла, — заметил он. Затея увенчалась успехом лишь наполовину. — Действительно, «великолепное» утешение, — сухо отозвалась Тав. — А я вот лицемерка, у меня свои секреты. — Мы оба знаем, что все здесь, за исключением нашего дорогого «святого» Эрдана, имеют свою долю грехов, — спокойно возразил Астарион. Все в группе её поддержали, но он видел, что резкие слова Эрдана оставили на Тав глубокий отпечаток. Она с трудом справлялась с угрызениями совести, и он чувствовал злость на этого мужчину за его бесцеремонность. Он хотел сказать Тав, чтобы она не беспокоилась об этом куске дерьма. Однако чувствовал, что пренебрежительное отношение к нему ей сейчас не поможет. Поэтому он вздохнул, стараясь выбирать более вежливые слова, чем крутились на языке. — Он… отойдёт. Просто дай ему время, — мягко посоветовал он. — Не могу поверить, что он это сказал… ещё и про мою маму… Боги, — голос Тав дрогнул, и мужчина машинально протянул к ней руки, делая то же самое, что и она, когда он чувствовал себя в ловушке. — Иди сюда, — мягко сказал он. Её взгляд был уязвим, как у раненого зверя, что усугубило его печаль. И всё же она, надув губки, смело сократила расстояние между ними, с каждым нерешительным шагом подпуская к себе всё ближе, пока между ними не осталось места. Астарион заключил её в объятия. Стоило ей в них оказаться, как она тяжело выдохнула. Он обнял её за талию, прошептав: — Ты молодец. Тело Тав расслабилось, дыхание выровнялось, и она прижалась к нему ещё теснее. Астарион улыбнулся и прижался щекой к её виску. Он крепко сжал её в объятиях, молчаливо обещая, что защитит её не только от физических угроз. — Тебе не обязательно всё время быть такой сильной, — прошептал он едва слышно. В глубине его живота зародилось тепло. Он так привык к этому, что не забыл даже спустя столько времени. Он знал, что ей нужен только покой, передышка от остального мира. Он слегка отстранился, приподнимая пальцем подбородок Тав и взглянул в блестящие от сдерживаемых слёз глаза. Он медленно наклонился поцеловать её, но спокойствие момента было грубо нарушено резким вздохом, донёсшимся с другого конца кухни. Повернувшись, Астарион встретился взглядом с Эрданом, удивление которого было вполне ощутимым, а выражение лица быстро сменилось на явный гнев. Воздух, едва оправившийся от прежнего напряжения, теперь потрескивал с новой силой. Серьёзно? В голосе Эрдана, когда он наконец появился, прозвучали неверие и безошибочное чувство предательства. — Это… это то, что занимает тебя сейчас? Тяжесть его слов, казалось, обрушилась на Тав с силой физического удара, когда она снова напряглась, всё ещё находясь в тёплых объятиях Астариона, и попыталась обрести голос под внезапным натиском. — Что… Но Эрдан был не в том состоянии, чтобы слушать, на его лице было написана обида. — Из всех ты выбрала именно Астариона? — выплюнул он его имя как проклятие. Он выдержал взгляд Эрдана, не дрогнув, и его решимость не допустить обострения ситуации была заметна в спокойных словах. Он слегка ослабил объятия, но не отпустил её. — Эрдан, пусть я и… стараюсь уважать тебя и твоё мнение, должен признаться, что твоё одобрение не имеет никакого значения. В голосе Эрдана прорвалось разочарование, оттенённое неверием и болью. Он по-прежнему не обращался напрямую к нему, а просто смотрел на Тав. — После всего произошедшего, после всего, что он сделал, как ты можешь… как ты можешь ему доверять? — Эрдан, прошу, пойми, это моё решение… — взмолилась эльфийка, слегка отодвигаясь, но не слишком далеко, и грудь Астариона распёрло от чувств. Всё это время она была в его объятиях. Она не отстранилась. Эрдан отшатнулся, как от удара, его гнев был лишь прикрытием для боли, которую он пытался скрыть. — Просто прекрати… всё и так стало ясно с того момента, как я пришёл. — Его полный презрения взгляд метался между Тав и Астарионом, и боль в его глазах усилилась. — Я думал, что знаю тебя, Таветил. Я думал… что ты умнее… чем… это… Астарион почувствовал, как что-то сжалось у него в животе. Это прозвучало знакомо. До боли знакомо. В какой-то степени он мог справиться с этим чувством дискомфорта. Но вопиющее неуважение Эрдана было опасно близко к тому, чтобы перейти эту черту. — Эрдан, пожалуйста, не говори о нём так… — спокойно начала Тав, но в её голосе дрожал скрытый гнев. Астарион неохотно отстранил Тав, освобождая между ними пространство, и приготовился обратиться к Эрдану напрямую. Его скрутило от ярости, и он изо всех сил сдерживался, чтобы не свернуть тому шею. — Чтобы оскорбиться, мне нужно в каком-то смысле считаться с твоим мнением, — убедительно произнёс он. — Но раз уж Тав считается, я бы посоветовал тебе тщательно подбирать свои последующие слова. Эрдан лишь устало покачал головой, его прежний пыл сменился глубокой печалью. Казалось, он совершенно не замечал своей вины в её переживаниях. — Я буду ждать снаружи, — с тяжёлым вздохом эльф вышел, повернувшись к ним спиной, и оставив после себя ощутимую пустоту. Атмосфера сгустилась от беспокойства. Слова лесного эльфа отозвались в голове Астариона: его презрение было ощутимым, а недоверие — безошибочным. Он знал, что Эрдан не ждёт от него ничего, кроме предательства, и это чувство, пусть и ожидаемое, оставляло горькое послевкусие. Повернувшись к Тав, он заметил, как тень обиды вновь промелькнула на её лице. — При других обстоятельствах я бы язвительно высказался, — тихо признался он. Тав покачала головой и устало вздохнула. — Этот день не перестаёт радовать, — устало заметила она, с ноткой иронии. — Кажется, мы находимся в гуще событий, связанных с последствиями, верно? Тав, глядя куда-то вдаль, медленно кивнула. — Да, это жестокий ускоренный курс по ответственности, — ответила она с тяжёлым вздохом, положив руки на бёдра. Этот день стал для него суровым испытанием, а ведь он едва начался. И всё же он не смог подавить лёгкую усмешку. — По крайней мере, я могу считать, что исчерпал свой запас удачи на всю жизнь, — прокомментировал он, не переставая улыбаться. — А? — Тав повернулась к нему лицом и изогнула бровь. — Почему ты сейчас улыбаешься? Он ухмыльнулся и посмотрел вниз. Пальцы медленно нашли её руку и нежно сжали. Прикосновение было тёплым и волнующим. — Ты… не отказалась от нас… — мурлыкнул он, в его тоне слышалась лёгкость, которая едва скрывала искренность. Взгляд Тав по-прежнему был прикован к нему, и выражение её лица сменилось лёгким удивлением. — А почему должна? Почему не должна? Она смотрела на него широко раскрытыми глазами, и этого было достаточно, чтобы он почти перестал сомневаться. Он пожал плечами. — Возможно, чтобы снять напряжение? Слова Астариона прозвучали мягче, чем он предполагал, его непринуждённая попытка была отмечена почти незаметной лёгкой дрожью. Он прочистил горло — быстрый, резкий звук пронзил наступившую тишину. Его взгляд переместился в сторону от ищущих глаз Тав, неожиданно заинтересовавшись обычным узором каменного пола. — И соврать? Нет. Не об этом. Я бы предпочла, чтобы все с самого начала ясно понимали, что между нами, — он снова встретился с ней взглядом и увидел, что её глаза расширены от неверия. Это было подтверждение, в необходимости которого он до сих пор и не подозревал. Несмотря на не слишком тонкие намёки Эрдана, что она могла бы добиться большего, она была здесь. Она не побежала за тем, кого знала с детства. Она решила остаться здесь. С ним. Это не просто противоречило здравому смыслу; это было заявление. С удовлетворением в глазах он не мог не поддразнить её: — И что между нами? Тав с мягкой и знающей улыбкой посмотрела на их переплетённые руки. — Ты просто пытаешься заставить меня сказать это вслух, — мягко обвинила она. Он широко улыбнулся, а в глазах зажглись озорные искорки. — Возможно, — задумчиво пробормотал он с лукавым обаянием. Она подняла голову и встретила его взгляд, в её глазах плясали отблески вызова и юмора. — Продолжай мечтать. Астарион вздохнул, так драматично переигрывая, что это граничило с театральщиной. — Надежда умирает последней, не так ли? — проворковал он с наигранной покорностью. На мгновение их смех смешался, и пальцы Тав обвели контуры колец, украшавших руки Астариона. Нежный и спокойный взгляд мужчины задержался на ней. — Итак, мы минуем блаженную наивность новой связи и сразу прыгаем в окопы, сражаясь бок о бок. Никаких неспешных прогулок по пресловутому саду любви для нас… — с задумчивой насмешкой произнёс он. Настроение незаметно изменилось, когда смех Тав утих, и на её лицо легла тень серьёзности. — Мне нужно… нужно кое-что сделать. В своей комнате. Я вернусь, — нервно сказала она. С этими словами девушка ускользнула, оставив ошарашенного Астариона на кухне.

—

В тени некогда величественного поместья Тав наблюдала картину разрушений, простиравшуюся насколько хватало глаз. Прежде ухоженная территория, оживлённая роскошью и говорливыми гостями, теперь лежала в руинах, превратившись в кровавую бойню. В воздухе стоял густой запах смерти и обугленного дерева. Земля была усеяна останками тех, кто попал под удар. Тела были сплетены в жутком танце смерти. Тёмные пятна запёкшейся крови были усеяны обломками оружий, разбитыми доспехами и дорогими одеяниями. Тав застыла, задержав взгляд на телах, не имевших ни малейшего сходства с живыми существами, которых она знала. Эти трупы, если их ещё можно было так назвать, нарушали естественный порядок вещей. Неподалёку Уилл и Карлах вели тихий разговор со стражниками. В нескольких шагах от них Эрдан и Шэдоухарт образовали непростую пару: Эрдан держался на расстоянии и время от времени бросал на Тав гневные, полные боли и разочарования взгляды. Шэдоухарт передвигалась по помещению, внимательно изучая обстановку в поисках подсказок, а её руки сплетали тонкую магию Наставления, помогая в поисках. Несмотря на то, что Тав была похожа на побитый изверзнувшийся котёл, она на удивление чувствовала себя… как заново родившейся. Если не считать тяжесть осуждения, её прошлое теперь было известно всем. И всё равно она не чувствовала себя настолько плохо, как ей представлялось, когда раздумывала над тем, чтобы признаться. Конечно, в самом моменте и сразу после этого она чувствовала себя ужасно. То, как Фэйлен выдала её тайну, как с ней обошёлся Эрдан… всё это было слишком. Она была на грани приступа паники, чего не испытывала уже очень давно. Да, неодобрение Эрдана больно резануло по живому, и внесло разлад в их дружбу. Собственные недостатки она понимала, как никто другой. Но старалась сохранить веру в то, что она больше, чем просто её прошлые проступки. Так и должно было быть. И её ранило, что тот, кто был ей так дорог, не видел ничего, кроме её ошибок. Она бы точно сломалась и больше не смогла подняться, если бы не он. Её взгляд переместился на Астариона, который наблюдал за происходящим с чувством восхищения и печали. — Такая потеря, — заметил он, с грустью глядя на засохшую лужу крови. Уголок её рта приподнялся. Он с ухмылкой встретил её взгляд и подошёл. — Дорогая, тебе действительно следует задумываться о выборе своих нарядов. Уже второй раз ты надеваешь платье, и второй раз за этим следует трагедия. Ты начинаешь производить фурор. Тав не сдержалась и рассмеялась над его словами, вызвав осуждающие взгляды Эрдана и Уилла. Астарион притворился шокированным: — Тав, не смейся. Это место преступления, — с ухмылкой отчитал он. Пытаясь подавить смешок, Тав прикрыла рот, ненароком привлекая внимание Астариона к новенькому кольцу на своём пальце. Его улыбка стала мягче. Это был маленький, сентиментальный жест, но раз уж Астарион решил носить такое же кольцо, Тав посчитала необходимым достать своё из тайника под кроватью и надеть. — Похоже, мы оба сентиментальные глупцы, — тихо проговорил он, нежно проведя пальцем по её руке в том месте, где кольцо опоясывало палец. — Возможно, — согласилась она, — но в такой обстановке, как эта, сентиментальность может стать нашим спасением, — она встретилась с ним взглядом, чувствуя, как тепло разливается по животу, и взгляд его стал ещё более настойчивым, если такое вообще было возможно. Момент их единения был внезапно прерван нарочитым кашлем с приподнятой бровью подошедшего Уилла. — Прошу прощения, что прерываю, но, возможно, вас обоих заинтересует то, что я обнаружил? Тав кивнула, переключая внимание. — Безусловно. Давай послушаем. Когда к ним присоединились Шэдоухарт и Эрдан, взгляд последнего устремился на Астариона с нескрываемой враждебностью. Тот же встретил его взгляд с торжествующей ухмылкой, слегка выпятив грудь в знак неповиновения. Шэдоухарт заглянула за спину Уилла, и её брови сошлись в беспокойстве. — А куда делась Карлах? Я надеялась поболтать. Уилл неловко заёрзал. — Она, эм, отошла… перекусить? И собрать кое-какую информацию. Нам удалось задержать нескольких подозреваемых. По группе прокатилась волна беспокойства, но Астарион не смог подавить смешок. Тав протянула руку Уиллу, открыв характерную татуировку на своём запястье. — У кого-нибудь из тех, кого ты задержал, была подобная татуировка? Уилл нахмурил брови, сосредоточившись на её руке. — Нет, не заметил ничего подобного… А почему такой интерес? Среди них твой бывший? — Он рассмеялся собственной шутке, которая быстро померкла под тяжестью мрачного настроения команды. — Так или иначе, что касается нападения… — продолжил он, жестом указывая на остатки пожара. Эрдан прервал нарастающее напряжение. — Есть выжившие? — спросил он, бросив взгляд на Тав. Рейвенгард кивнул: — Нескольким удалось избежать резни, и сейчас мы собираем их показания. К сожалению, их информация пока не навела нас на след преступника. Беспокойство Тав прочертило глубокие морщины на лбу. — Украли только Эфирный камень? — Да, — тяжело ответил Уилл. — Остальное осталось нетронутым. Очевидно, что у вора была одна цель. Шэдоухарт поинтересовалась. — А что с теми, кого задержали? Удалось получить от них какую-нибудь информацию? Плечи колдуна опустились. — Их рассказы не вносят особой ясности — внезапный обвал, окутывающая тьма, затем столпотворение. Астарион, непринуждённо склонившись, ехидно добавил. — Во время аукциона мы с Тав вступили в довольно познавательную дискуссию с организаторами мероприятия. Известно, кто эти «личности»? Удивление Уилла было очевидным. — Они были на аукционе? — переспросил он, сведя брови в замешательстве. Астарион кивнул. — Странно… никто не упоминал о них раньше. Можешь их описать? — спросил Рейвенгард, задумчиво потирая подбородок. Все присутствующие перевели взгляд на Астариона, и даже Эрдан с трудом скрывал своё любопытство. — Один безошибочно был вампиром, с длинными чёрными волосами, определённо человек до обращения. Другой, престарелый эльф, больше походил на его приближённого. Глаза Уилла расширились, и Эрдан наклонился к нему. — Ты с ним разговаривал? Астарион неопределённо пожал плечами: — Да. Это был важный шаг на пути к получению камня. В тот момент идея показалась блестящей, но сейчас, — он обвёл взглядом разрушения с гримасой на лице, — это напрасно растраченный потенциал. Тав взглянула на него с беспокойством. Она бы не назвала импульсивное заявление об очень ценном кольце блестящей идеей. Быстро сориентировавшись, Уилл подал знак одному из стражников и обменялся с ним несколькими тихими словами. Вернувшись, он подтвердил: — Странно, но о гостях, подходящих под это описание, ничего не говорилось. Но это меняет дело. Мы немедленно начнём расследование. Твои сведения могут оказаться крайне полезны. Взгляд Эрдана сузился до скептического и насмешливого. — И какова была твоя роль в познавательной беседе с твоим другом? Тав бросила на Эрдана пронзительный взгляд — молчаливое осуждение, но Эрдан оставался невозмутимым, не обращая на неё внимания. Астарион не смог подавить язвительную усмешку. — А, обычные любезности, которыми обмениваются вампиры, — усмехнулся он. — Я рассказал, где в городе можно найти самых аппетитных девственниц, а он похвастался секретом своих пышных волос. Обычный вампирский пустяковый разговор. Эрдан недовольно скривился и отвернулся, презрительно закатив глаза. Однако Уилл вмешался, желая внести ясность: — Ладно, хватит. А на самом деле? Астарион нащупал рукой кинжал на боку и небрежно положил запястье на рукоять. — Нам посоветовали… обратиться к ним, договориться об аукционе и получить артефакт. Встреча была наполнена обычным и приятным диалогом с завуалированными угрозами и вожделенными взглядами, как и положено в нашем очаровательном обществе. Выражение лица Эрдана помрачнело, и он обеспокоенно нахмурил брови: — Угрозами? — его взгляд метнулся к Тав. Небрежным движением руки Астарион отмахнулся от его вопроса: — Всего лишь любезности, коими перекидываются взрослые, далеко выходящие за рамки твоей нежной натуры. Казалось, Эрдан готов был броситься на него, но Тав быстро перевела разговор в другое русло. — Мы можем исследовать территорию дальше? Эрдан бросил на неё суровый взгляд и, сжав челюсти, сделал шаг назад. Теперь он стоял чуть поодаль, скрестив руки на груди, и смотрел по сторонам. — Конечно, — кивнул Уилл. Тав просто улыбнулась ему и зашагала дальше в разрушенный зал. Астарион и Шэдоухарт последовали за ней, оставив Эрдана и Уилла беседовать. Тав окинула взглядом кровавую бойню, и на сердце у неё стало тяжело. Опознать кого-либо будет непросто. Воспоминания о татуированных участниках аукциона заставили её искать среди павших знакомых. Вместе с Шэдоухарт она пробиралась между жуткими останками, их глаза изучали искажённые лица мертвецов, на каждом из которых было запечатлено выражение агонии и страха. — Что именно мы ищем? — спросила жрица спокойным голосом, контрастирующим с окружающим их хаосом. Тав молча намекнула, показав татуировку в виде змеи, обвивающей её запястье. В неожиданном понимании Шэдоухарт взметнула бровь, посмотрев на неё. — Ты предполагаешь, что за исчезновением артефакта стоят твои бывшие товарищи? — Похоже на то, — размышляла Тав, а её разум метался в поисках улик или каких-либо признаков, которые могли бы привести их к разгадке. — Они могли похитить его у Фэйлен, намереваясь продать здесь на аукционе… Шэдоухарт на мгновение задумалась. — Или, возможно, кража произошла во время самого аукциона. Тав покачала головой, отбрасывая эту мысль. — Нет, это не совпадает с их обычным modus operandi. У нас часто были группы, следившие за сделками и обеспечивающие сначала оплату, а потом выкрадывающие товар обратно. Кража перед сделкой противоречит их принципам; должно быть, это была внешняя сторона, ведь продажа ещё не началась. И они, наверное, сейчас очень злы. Смешок Шэдоухарт нарушил серьёзность обстановки. — Твоё умение взламывать замки внезапно получило объяснение. В ответ Тав криво усмехнулась. — Тебя это не беспокоит? — Что именно? — поинтересовалась жрица, в любопытстве приподняв бровь. — То, что моё прошлое далеко не чистое, — уточнила Тав. Шэдоухарт с ухмылкой покачала головой. — Честно, сегодня я на редкость согласна с Астарионом. С этим, и, конечно, в том случае со жрецом Ловиатар — мы оба взаимно восхищались твоей… стойкостью. Тав рассмеялась, и её взгляд переместился на Астариона, который отошёл на небольшое расстояние. Он стоял в задумчивости перед кучей скрюченных тел. — Вы оба, похоже, находите достоинства в самых неожиданных местах, — ласково улыбнувшись, заметила Тав. В глазах полуэльфийки мелькнула искорка веселья, когда она перевела взгляд с одного на другого. — Так кто же это был? Кто сдался первым? — Её взгляд ненадолго остановился на Астарионе. — Сдался? Ты о чём? — растерялась Тав. Шэдоухарт невозмутимо пожала плечами: — У нас было пари во время одной из ночных посиделок несколько дней назад. Тав недоумённо нахмурилась, положив руки на бёдра. — Пари? О чём именно? — Это же очевидно, — пояснила Шэдоухарт, — мы рассуждали о том, кто первым ослабит оборону — ты или Астарион. У Тав слегка отвисла челюсть, в её лице смешались удивление и недоумение. Она была не против того, чтобы все были в курсе. Но пари? Что за кучка любознательных сплетников! — И? Кто же это был? — с лукавой улыбкой переспросила жрица. Почувствовав, как запылали щёки, Тав прочистила горло. — А почему… ты решила, что кто-то вообще сдался? — Она с вызовом посмотрела в сторону, желая разорвать зрительный контакт, но невольно задержала взгляд на мужчине. Астарион, не обращая внимания на их разговор, небрежно пнул подвернувшуюся под ногу туфлю, из которой выпал кусок ступни. Он испуганно вскрикнул, положив руку на сердце. — Святые черти! Румянец Тав стал ещё темнее, и мягкая улыбка на мгновение озарила её черты. Почувствовав на себе пристальный взгляд Шэдоухарт, она быстро скрыла это выражение, посмотрев в сторону с притворным безразличием. Во взгляде жрицы читались веселье и нежность. — Если не считать ваших щенячьих взглядов? Кольцо выдало тебя. И как он за тебя сегодня заступился. На самом деле это было очень горячо, — с язвительной улыбкой заметила она. Тав споткнулась на месте. Боги, перестаньте так себя вести. Вы же оба взрослые. — Так что? — мягко надавила Шэдоухарт, едва сдерживая любопытство. Ей не хотелось доставлять ей удовольствие, но, с другой стороны, она знала, что та всё равно узнает — рано или поздно. Тав заколебалась, вздохнув и скрестив руки. — Это не так однозначно… но если бы мне пришлось сказать, то Астарион первым преодолел пропасть. Шэдоухарт негромко усмехнулась с нескрываемым удовольствием. — Представляю, сколько намёков ты успела сделать до этого момента, — с жалостью, но с ноткой нежности покачала она головой. — Всё было настолько очевидно, что больно смотреть, — с жалостью сказала она. — Значит… это он сделал последний шаг? Тяжело вздохнув, Тав кивнула. — Да. Шэдоухарт наклонилась, и её ухмылка расширилась в предвкушении. — Я готова выслушать все подробности. Разумеется, ради пари. — На крыше того убежища после аукциона… это может показаться странным, но мы разговорились, и он пригласил меня на танец. Настроение располагало, так что это просто… случилось. Шэдоухарт задумалась, и в её голосе послышалось веселье: — Как двум столь прагматичным, но временами совершенно ужасным личностям удаётся проявлять такую нежность? От взгляда Тав могли бы завянуть цветы, но Шэдоухарт лишь вздохнула с ухмылкой: — Что ж, это твоя жизнь… и наши призовые. Поздравляю всех нас. Тав не могла не улыбнуться. — Рада, что сыграла свою роль, — проворчала она. — Кто ещё участвовал в этом пари? — Почти все, кроме Эрдана и Фэйлен. Я, Кейлет и Минск встали на сторону Астариона. Карлах, Гейл, Джахейра и Бу считали, что это сделаешь ты. Уилл сохранил нейтралитет, заявив, что неприлично принимать участие в подобном. Лаэзель не видела в этом смысла, но я знаю, что она наверняка проголосовала бы за себя… Тав хмыкнула, когда мрачную тишину прорезал требовательный голос Астариона. — Сюда, дорогая, — позвал он, не отрывая взгляда от земли. Тав подошла, любопытство её разгорелось, и она увидела, что он стоит над трупом, который был не так изуродован, как остальные. Тело сжимало в одной руке кусок окровавленной ткани. Шэдоухарт опустилась рядом, разжала впившиеся пальцы трупа от куска ткани и достала скомканный, окровавленный лист бумаги. Все трое посмотрели друг на друга. Осторожно развернув его, Шэдоухарт обнаружила едва разборчивый каллиграфический почерк; чернила размазались и расплылись от крови. Тав наклонилась ближе к Астариону, и их глаза внимательно изучили обрывки фраз, пытаясь собрать воедино послание, скрытое в багровых пятнах. Моему преданному отродью. Твоя задача первостепенна, ибо мальчик не справился с возложенным на него заданием. Артефакт должен быть найден немедленно. Она будет в Лунных Башнях; туда ты и должен направиться. Используй все имеющиеся в твоём распоряжении ресурсы, ибо мои тени готовы служить. Неудача недопустима. Не возвращайся в святилище без силы. Тебя предупредили, дитя. Не разочаровывай меня. В вечном правлении, A. Палец Шэдоухарт замер на подписи. — «A»? Как…? Астарион быстро отстранился, подняв руки вверх. — Не смотри на меня! — воскликнул он. Его взгляд задержался на записке. Тав размышляла вслух, постукивая себя по подбородку, и перечитала фразу: — «Мальчик не справился…» Может быть, Петрас? Похоже, кто-то недоволен его работой. Астарион снова наклонился к ней и серьёзно кивнул. — Попахивает вампирской аристократией, лордом или леди, которые дёргают за ниточки. Шэдоухарт осмотрела лист бумаги со всех сторон: — Может, это письмо предназначалось одному из тех организаторов, с которыми вы столкнулись? Астарион медленно кивнул. — Вполне возможно. Этот человек не был похож на заблудшего вампира, — подтвердил он, задумчиво нахмурившись. Тав скрестила руки на груди. Что-то здесь было не так. Если Петрас был тем потерпевшим неудачу отродьем, значит ли это… что у него появился новый Хозяин? — Если Петрас был технически свободен… может ли быть так, что другой вампир, помимо его создателя, снова взял над ним контроль? — спросила она, внимательно глядя на Астариона. Астарион встретился с ней взглядом. — Это тревожная мысль, и я бы предпочел её не обсуждать, — с беспокойством ответил он. Шэдоухарт сосредоточенно потёрла лоб. — Кто может быть «она» в данном контексте? Тав стиснула зубы и взяла у неё письмо: — Может, Фэйлен? Астарион зашипел, в его взгляде мелькнуло подозрение. — Наша дорогая принцесска, похоже, утаила пару историй. Удивительно. — Может, её преследовали? Она выглядела… чем-то обеспокоенной, — влезла Шэдоухарт. Астарион слегка усмехнулся: — Одна только её птичья спутница может с лёгкостью уничтожить сотни врагов. Что же могло её так встревожить? Тав нахмурилась, сжимая челюсти. Все нити складывались в очень неуклюжее целое, полное множества неизвестных. — Давайте соберём всё воедино, — предложила Тав, облокотившись локтём на ладонь. — Итак, мы имеем дело с тайной личностью, которая ищет артефакт, этот загадочный «А». Астарион быстро уточнил: — Не Астарион. Устало вздохнув, Тав продолжила: — Точно, не ты. — Этот «А» поручил задание Петрасу… который погиб, что говорит о его неудаче. Возможно, другому вампиру было поручено выследить Фэйлен и обезопасить артефакт. Может быть, это они наняли моих старых «друзей»? Думаю, это точно были они — Петрас упоминал о них в склепе и именно поэтому похитил меня. При этом воспоминании на неё накатила волна горечи, а внутренности скрутило. Рука непроизвольно легла на ключицу. — Но почему тогда камень оказался на аукционе? — вслух размышлял Астарион, обеспокоенно наблюдая за её реакцией. — Возможно, они проверяли, сможет ли артефакт стоить дороже, — предположила Тав. — Если это так, и письмо предназначалось вампиру, которого видели на аукционе, — размышлял Астарион, — то это не объясняет внезапного появления теневых существ. Артефакт был у них под рукой. Если, конечно, это не призвано ввести нас в заблуждение. Или это другая фракция, с которой мы имеем дело. — Будто отправитель записки пустил в ход «все имеющиеся в его распоряжении средства» в виде этих теней, чтобы устранить всех свидетелей, — кивнула жрица. Беспокойство Тав усилилось. Она вздохнула и аккуратно сложила бумажку. — Если мы правы, то артефакт, возможно, уже находится в их руках. И наша единственная зацепка — это они. Мои старые друзья, которых мы должны… навестить.

***

5 лет назад Исследуя окрестности их нового лагеря, Тав и её спутники наткнулись на древнюю, увитую плющом дверь храма. Пока Тав и Шэдоухарт осматривали вход, раздумывая, стоит ли взламывать замок, Астарион и Лаэзель следили за окрестностями. Как раз в тот момент, когда Тав собралась повозиться с замком, тишину нарушил голос Шэдоухарт, пронизанный подозрением. — Почему он здесь? — спросила она, едва заметно кивнув в сторону вампира. — Астарион? — Тав оглянулась и увидела, как тот с беспокойством смотрит на всё более пасмурное небо. — О, он говорил, что в лагере ему неспокойно. — Похоже, беспокойство — его постоянный спутник, — заметила Шэдоухарт, устремив на Астариона пристальный взгляд. Тав удивлённо на неё посмотрела: — Ты ему не доверяешь? — Нелегко доверять нежити, — категорично заявила она. — Что убедило тебя ему довериться? Тав задумалась, а затем пожала плечами. — Всё просто… он не дал мне повода в нём сомневаться. Зачем ожидать предательства там, где его не было? Шэдоухарт тяжело выдохнула, в её вздохе чувствовался груз древней мудрости. — Некоторые существа по самой своей природе таят в себе тьму. Нежить, к сожалению, попадает в эту категорию. Однако Тав оставалась невозмутимой, в её голосе звучал мягкий вызов. — Не будем торопиться с выводами. Астарион привносит в нашу группу некую… живость, разве нет? — У тебя с ним любовные отношения, не так ли? — нарушила, наконец, молчание жрица, и в её голосе прозвучало любопытство и веселье. Уголок её рта дёрнулся вверх, на губах заиграл намёк на улыбку. Тав смотрела на неё расширенными глазами, но по её телу прокатилась волна жара. — Что? Нет! Мы просто… ладим друг с другом, вот и всё. Мы не… вместе, ничего такого, — заикаясь, произнесла Тав, её отрицание было мгновенным, но не убедительным. Слова показались пустыми даже ей самой. Шэдоухарт вскинула бровь, её недоверие было ясно как день. — Между вами такая… уютная атмосфера. Поэтому я так и думаю. — Мы просто… разговариваем. И мне кажется, понимаем друг друга, шутим, общаемся, но не более того, — настаивала Тав, её щеки пылали от румянца, который она не могла сдержать. Шэдоухарт понимающе хихикнула. — Ты не очень-то умеешь лгать, знаешь ли. — Её дразнящий голос был мягок, но прорезал защиту Тав, как нож. — Твоё лицо тебя выдаёт. — О, заткнись, — пробормотала Тав, и её смущение усилилось. Ей хотелось, чтобы земля поглотила её целиком, лишь бы оказаться подальше от пристального взгляда Шэдоухарт. — Это просто… дружба? Ничего больше, — поспешно добавила Тав, отчаянно пытаясь убедить в этом Шэдоухарт и себя. По правде говоря, Тав и сама не знала, как назвать их с Астарионом случайный флирт, совместные разговоры о всякой ерунде и регулярное питьё крови. — Уверена? — Шэдоухарт наклонила голову, её взгляд был пронзительным. Улыбка была мягкой, но в голосе звучали дразнящие нотки. — Я видела вас двоих. Тебя влечёт к нему, а его — к тебе. Тав глубоко вздохнула, чувствуя себя загнанной в угол правдой, с которой она не была готова столкнуться. — Я не настолько увлечена… — Ты ведь можешь это признать, — тон жрицы смягчился, превратившись в нечто более понимающее, но всё ещё с юмором. — Астарион горяч. Это факт. И у него такая… аура плохого парня. — Ну, он красив… — согласилась Тав, и голос её затих на фоне усиливающегося ветра. Шэдоухарт дьявольски ухмыльнулась. — Видишь? Ты начала это признавать. Он точно тебя привлекает, — её улыбка превратилась в торжествующую. Тав не могла не улыбнуться в ответ. — Ну да, признаю свою вину, — игриво сказала она. — Я так и знала! — смех полуэльфийки разнёсся по округе, чистый и яркий, как колокольчик. — Как ты видишь ваши отношения? Вы встречаетесь? Перепихиваетесь? Просто заклятые друзья с привилегиями? Вопрос вызвал у Тав искренний смех, который показался ей удивительно свободным. — Ничего подобного. Я… просто даю ему свою кровь, не более того. И не думаю, что он искренне мной увлечён, так что… В ответ Шэдоухарт понимающе усмехнулась, выразив своё неверие. — Ты в этом уверена? Как мне кажется, он испытывает к тебе некоторую… симпатию. Он часто за тобой наблюдает. К тому же ведёт себя с тобой не как с остальными. Тав застыла: мысль о том, что Астарион может относиться к ней по-другому — а она никогда не допускала такой мысли, — внезапно укоренилась в её сознании. — Это неправда, он со всеми так! Шэдоухарт уверенно покачала головой. — Его тон становится глубже, и он очень часто флиртует. Он не такой с остальными членами нашей команды. Думаю, это его способ проявить привязанность. Тебе стоит обращать внимание на такие вещи. — О… я этого не заметила, — прошептала Тав. Мысль о том, что Астарион действительно может питать к ней более глубокие чувства, вызвала в ней волнение, смешанное с неуверенностью. Она всё ещё не была уверена. Она замечала, что он заигрывает, и это определённо на неё действовало. Но было ли это искренне или это просто его… стиль? — И поэтому я знаю, что он тебе нравится, — продолжила Шэдоухарт. — Что ж… — пробормотала Тав, и нежное поддразнивание подруги вызвало у неё ещё больший румянец. Та дьявольски улыбнулась и похлопала её по плечу. — О, ты бы его и трахнула, я это прекрасно вижу. Не стесняйся… — поддразнила она, её слова были игривыми и в то же время пронзительными. — Тшш, не так громко! — прошипела Тав, оглядываясь по сторонам, словно ветер мог унести их разговор дальше, чем предполагалось. Астарион с Лаэзель, казалось, не обращали на них внимания: эльф стоял чуть поодаль и смотрел на небо с лёгким отвращением. — Не волнуйся, это наш маленький секрет, — усмехнулась Шэдоухарт, и в её взгляде появилось дразнящее тепло. — Но я знала, что ты считаешь его сексуальным. Как и я. Тав тихонько хихикнула. — Боги, у нас серьёзные дела, а мы тут сплетничаем, как подростки. Шэдоухарт широко ухмыльнулась, явно веселясь из-за взволнованности Тав. — Эй, иногда так полезно вернуться в подростковый возраст, ты так не думаешь? Кроме того, нам всем не помешает отдохнуть от мрачных мыслей. А теперь попробуем что-нибудь повеселее… — хихикнула она, потирая руки. — Что именно? — Я попрошу Астариона о помощи. Посмотрим, откажет ли он, — уверенность Шэдоухарт была ощутимой, а улыбка самодовольной. — Потом твоя очередь. Попроси его помочь тебе со взломом замков. Уверена, он тебе не откажет. Это докажет, что он к тебе неравнодушен. — Но я и сама справлюсь! — Просто сделай это. Его реакция скажет нам всё, что нужно знать, — настаивала жрица, и её ухмылка говорила о том, что ей очень нравится эта затея. — Ладно, хорошо. Посмотрим, что будет дальше, — согласилась со вздохом эльфийка. Боги, я чокнулась. Возбуждение Шэдоухарт было почти осязаемым, когда она неторопливо подошла к Астариону. Тав попыталась притвориться, что не слышит. — Эй, Астарион, поможешь мне разведать местность? Твой намётанный глаз может оказаться бесценным… Анкунин взглянул на неё сверху вниз, как на назойливую муху. — Я здесь не для того, чтобы играть в разведчика. Для этого у тебя есть свои навыки. Я греюсь в том небольшом количестве солнечного света, которое у нас есть, пока погода не испортилась, — отказал он быстро и ожидаемо сухо. Шэдоухарт отвернулась, притворившись разочарованной, но послала Тав знающий взгляд, который говорил: — Твоя очередь. Что, чёрт возьми, я делаю? Тав изобразила разочарование, повернувшись спиной к команде, и сделала вид, что мучается с замком. — Проклятье, — пробормотала она себе под нос, надеясь, что её игра была убедительной. Астарион посмотрел в сторону двери, выразив любопытство. Он подошёл и наклонился. — Что такое, дорогая? — участливо поинтересовался он. Тав вздохнула и повернулась к нему с выражением притворного поражения. Её желудок вздрогнул, когда он встретился с ней взглядом. — М-м-м… я… этот замок оказался упрямей, чем я ожидала. Он слегка ухмыльнулся, излучая самоуверенность. — Позволь взглянуть. Он не может быть таким уж сложным. С благодарностью Тав отошла в сторону. Он взял у неё инструменты, проведя пальцами по её руке, и присел возле замка. Тав тяжело сглотнула и поймала взгляд Шэдоухарт, которая едва сдерживалась от смеха. С лёгкостью, говорившей о его опыте, Астарион взломал замок и торжественно представил открытую дверь. — Вот и всё, — гордо объявил он. Тав посмотрела на него с нескрываемой благодарностью. — Спасибо. — Всегда к твоим услугам, милая моя. — Смех Астариона был лёгким и заполнил пространство между ними. Мужчина задержался взглядом на ней на секунду дольше, чем нужно, прежде чем толкнул дверь пошире и шагнул через порог. Тав замерла на мгновение, когда он исчез внутри, и от их небольшого взаимодействия в её груди разлилось тепло. — Он однозначно очарован тобой, — заметила Шэдоухарт, широко улыбаясь; в её голосе явно слышалось веселье, словно она разгадала тайну века. Тав на мгновение задумалась, эта возможность что-то всколыхнула в её душе. — Так если это так… что тогда? Что мне делать? Шэдоухарт покачала головой. — Пока что ничего. Но ты ему определённо нравишься. Вы и так постоянно флиртуете. Это вопрос времени, когда между вами всё станет… жарко. Тав взглянула на Шэдоухарт, приподняв бровь. На лице полуэльфийки расползлась хитрая усмешка. — Что? Это лишь вопрос времени, поверь мне. Вы оба одинокие, вас тянет друг к другу, и вы часто бываете вдвоём. В какой-то момент вы обязательно перепихнётесь. Тав не смогла подавить смешок. — Шэдоухарт, твоя уверенность… зашкаливает. — Но разве я не права? Тав помолчала, в её голосе появилась мягкость. — Ну… он мне нравится. Я бы не стала сопротивляться, если бы что-то случилось. Действительно, Астарион был полностью осведомлён насчет реакций Тав всякий раз, когда брал у неё кровь. Это была непроизвольная реакция, которую она не могла скрыть. Их близость, как он прижимался губами к её шее, высасывая кровь, особенно, когда его руки неизменно оказывались на её бедрах — терпеть это было не просто. Он был нарочито интимен в своих действиях, и она, охотно поддаваясь, находила удовлетворение в подчинении. Это признание, похоже, удовлетворило Шэдоухарт, и та лишь мудро кивнула. — Я знала, что твой разум открыт для этой идеи. Тав не смогла удержаться от улыбки. — Это всё его обаяние, остроумие, голос и чувство юмора. Шэдоухарт мечтательно вздохнула — редкое проявление причуд с её стороны. — Его юмор — это оружие. И да, он бесспорно привлекателен. Но этот его голос… — Она помолчала, на мгновение потерявшись в мыслях. — Этот голос… Такой соблазнительный… Тав кивнула, её мысли унеслись к гипнотическому тембру Астариона. — Точно. Как ему это удаётся? — Думаю, это какая-то вампирская магия, — игриво ответила Шэдоухарт. — Его голос обладает этим… гипнотическим свойством, притягивающим тебя к нему. Внимательное наблюдение Шэдоухарт выявило растущее сомнение Тав. Устав от коротких, не приносящих удовлетворения встреч, Тав поняла, что после них она чувствовала себя опустошённой или, что ещё хуже, глупо привязанной. Она жаждала чего-то большего, отношений, основанных на откровенности и взаимном уважении, а не на простой физической привлекательности. Хотя она была уверена, что её влечение к нему не ограничивалось только физическим, её грызла неопределённость его намерений. Мысль, что он может придумывать какие-то уловки, чтобы манипулировать ею, не покидала, хотя и казалась нелогичной. Она ведь добровольно предложила свою кровь, и он принял её без всяких скрытых мотивов. Их разговоры, наполненные глубиной и смехом, наводили на мысль о зарождающейся связи. Конечно, он не стал бы так основательно тратить своё время, если бы она ничего для него не значила. — Неужели ты думаешь, что моё влечение вызвано лишь каким-то сверхъестественным воздействием? — не смогла удержаться от вопроса Тав, отведя взгляд в сторону. — Думаю, отчасти, — улыбнулась Шэдоухарт. — Так что же? Это просто… наваждение? Легко покачав головой, Шэдоухарт смягчила голос. — Не совсем так. Думаю, эти чувства настоящие. Поэтому я так часто и дразню тебя. Он тебе нравится. Мысли Тав метались. — И вы только начинаете узнавать друг друга… — с лукавой улыбкой добавила жрица. — Было бы странно, если бы ты была уверена в этом прямо сейчас. Просто продолжай делать то, что делаешь, флиртуй и проводи с ним время, получай удовольствие. Тебе ведь это нравится, да? — Да… и… признаю, он привлекателен, — согласилась Тав. — Но мне также нравится проводить с ним время. Мне одновременно спокойно, и нет. Даже если иногда он меня раздражает, — усмехнулась она. — Ну вот. Ты начинаешь в него влюбляться. Это лишь вопрос времени, когда он сделает что-то… смелое. Из-за этого твоё сердце затрепещет, и ты тут же сдашься. Тав рассмеялась, пихнув Шэдоухарт в плечо. — Знаешь, я не просто какой-то лист, гонимый ветром. Ответ полуэльфийки прозвучал с дразнящей уверенностью, а в глазах блеснуло веселье. — О, но ты так красиво покачиваешься на ветру, особенно когда Астарион сотрясает воздух. Тав, продолжая улыбаться, покачала головой. — Зачем я вообще с тобой делюсь? — Потому что ты знаешь, что я права, — самодовольно улыбнулась Шэдоухарт. — И я искренне считаю, что мы тоже начинаем ладить. Несмотря на наши начальные трудности. Тав кивнула, чувствуя, как внутри неё расцветает тепло. — Ещё раз спасибо за то, что доверилась мне. — Я почувствовала, что могу тебе доверять, — выражение лица Шэдоухарт смягчилось, сквозь её обычную настороженность проглядывала редкая уязвимость. — Это… хорошо, когда рядом с тобой есть те, кому ты можешь доверять. Особенно это касается тебя, ты… другая. Ты не отнеслась ко мне жестоко, как только узнала о моей вере. Шэдоухарт внезапно вздрогнула и сжала кулак. Тав протянула руку, обеспокоенная её поведением. Эльфийка успокаивающе положила ей на плечо руку. — Шар определённо не любит, когда ты веселишься. Ты в порядке? — мягко спросила она. Натянуто улыбнувшись, Шэдоухарт отмахнулась от дискомфорта. — Это небольшая цена, — проговорила она, хотя тень боли ещё не прошла. — Пошли внутрь. Лучше не давать Шар лишних поводов для недовольства.

—

Снаружи пещеры лил дождь, и ритмичная барабанная дробь была почти успокаивающей, если бы не тот факт, что она держала их в ловушке, как зверей в клетке. С приходом грозы настроение Астариона сильнее испортилось, а обычная жизнерадостность была подавлена мрачной погодой и замкнутым пространством. — Ливень ещё не прекратился? Я бы не отказался покинуть этот мрачный грот, — презрительно заметил Анкунин, недовольно глядя на вход пещеры. Он прислонился к прохладному шершавому камню. Тав, занятая важнейшим делом — разжиганием кострища, игриво его подколола. — В чём дело? Беспокоишься, что дождь испортит твою безупречную причёску? Он перевёл на неё раздражённый взгляд. — Меня беспокоит не причёска, которая, кстати, остаётся безупречной, а состояние моей одежды. Топать по грязи не подобает кому-то с моей… утончённостью. — О, перестань жаловаться, — легкомысленно рассмеялась в ответ Тав, повернувшись к нему спиной и занимаясь костром. Глаза Астариона сузились, его клыки на мгновение блеснули в свете огня. — Не знал, что мне запрещено жаловаться на неудачное стечение обстоятельств. Видимо, я должен просто подчиниться всему, что ты мне прикажешь, — раздражённо огрызнулся он в ответ. — Знаешь, всё могло бы быть гораздо хуже, чем сейчас, — ответила Тав, и тепло костра окутало её мягким сиянием, не обращая внимания на то, как Астарион начал терять терпение. На мгновение между ними повисла тишина. Взгляд вампира задержался на Тав, и раздражение и что-то необъяснимое отразились на его лице, прежде чем он смирился с бушующей снаружи стихией. Дождь продолжал хлестать снаружи — естественная симфония звуков, которая, казалось, насмехалась над дискомфортом Астариона. — И что, я должен быть благодарен, что всё не так и плохо? В этом суть твоей мудрости? — съязвил он. — Возможно. Иногда такие моменты лучше пережить с благодарностью, понимаешь? — улыбнулась Тав, вытирая руки от грязи, и запах дыма прилип к ней, как вторая кожа. — Благодарность за грязь на моих сапогах? Благодарность за то, что пришлось спать на холодной земле? Благодарность за то, что отморозил себе задницу? — перечислял Астарион, с явным презрением относясь к их нынешнему положению. — Благодарность за мою компанию. Благодарность за крышу над головой. Благодарность за то, что ты ещё не превратился в иллитида, — широко улыбнулась Тав, присаживаясь рядом с ним. — Твоя компания не стоит того, чтобы испытывать за неё благодарность, — проворчал он, зеркально повторяя её ухмылку. — Что касается крыши над головой, то я уверен, что ты разрешила мне остаться только по своим эгоистичным причинам. Например, для взлома замков. — Он театрально закатил глаза. — Если я так сильно тебя раздражаю, то прошу — мир тебя ждёт, — жестом указала она на выход из пещеры. — О, как ты любезна! Ну спасибо. И куда же ты предлагаешь мне отправиться? — въедливо поинтересовался он. — Может, мне пойти в таверну и утопиться в эле? Или… или, может, мне стоит отправиться в бордель и поискать утешения в плотских утехах? Тав просто закатила глаза на эти театральные выходки. — Хочу сказать, что тебя здесь никто в кандалах не держит. Ты здесь по своей воле. Он насмешливо хмыкнул и отвернулся. В ответ Тав издевательски улыбнулась: — Ах ты, бедняжка, — передразнила она, игриво надув губы. В душе Астариона поднялась волна раздражения, смешанного с невольным весельем. Она знает, как меня задеть. Он задумался, даже когда неохотно ухмыльнулся. — Бедняжка? — возразил он с притворным негодованием в голосе. — Ты опасно близка к провокации, дорогуша. Тав, изображая невинность, возмущённо фыркнула. — Да я бы никогда! — раздался её чистый и искренний смех, который, как заметил Астарион, не был ему неприятен. Он раздражённо скривился, подчёркнуто отстранившись: — Ты меня доконаешь, клянусь. — Просто признай, тебе это нравится, — подначила его Тав, заразительно улыбаясь. Ну конечно, иначе он бы не стал продолжать в том же духе так долго. План по её соблазнению не был таким уж мучительным, он знал, что это лишь вопрос времени. Но он замечал тихие беседы между ней и Шэдоухарт, которая одаривала его недоверчивыми взглядами. Он чувствовал, что они говорят о нём. Скорее всего, Шэдоухарт пыталась убедить её его выгнать. Так что Астариону пришлось постепенно пускать свой план в действие. Фыркнув, он снова встретился с ней игривым взглядом. — Ничего в тебе не вижу терпимого, а уж тем более приятного, — задиристо произнёс он, зная, что эта словесная перепалка скоро превратится во флирт. — Правда? Почему же тогда ты со мной разговариваешь? — торжественно парировала Тав. — Потому что если мне и приходится сидеть здесь со всеми в эту мерзкую погоду, то я хотел бы найти что-нибудь, на что я могу хотя бы разозлиться. И ты просто идеальная кандидатура на эту роль, — он не удержался от усмешки, хоть и пытался скрыть её за раздражением. — Значит, я стою твоего времени? Польщена, — заметила Тав, и её приветливость сменилась победоносной ухмылкой. Он слабо усмехнулся. — Ты просто обязана быть такой невыносимой, да? — У меня сегодня хороший настрой, — гордо заявила Тав, широко ухмыляясь. Астарион закатил глаза — это было целое искусство, отточенное бесчисленными встречами с раздражающей, но очаровательной эльфийкой. — Знаешь, тебя сильно много. — Тогда ищи менее вдохновляющую компанию, если меня для тебя слишком много, — ответила Тав, в её глазах сверкнул вызов. — И лишить себя единственного удовольствия дразнить тебя в ответ? Одна только мысль об этом — большее наказание, чем терпеть твои провокации. Тав широко ухмыльнулась — явный признак победы в их продолжающейся битве умов. — Ненавижу тебя, — с притворным презрением заявил мужчина. — Не-а. Он вперил в неё колкий взгляд. — Ненавижу. — И всё же до сих пор со мной общаешься. Почему? — с искренним любопытством поинтересовалась Тав. Она посмотрела на него, мило и невинно подмигивая. — Возможно, я решил принять твой вызов и сравнить твой так называемый «хороший настрой» с моим собственным, — самодовольно ответил вампир. В ответ Тав просто улыбнулась. Он снова закатил глаза — жест, ставший слишком привычным в её присутствии. — Хорошо, ты выиграла этот раунд. Но сделай одолжение, заткнись. Не переставая ухмыляться, Тав всё-таки выполнила его просьбу, устремив взгляд на дождь за пределами пещеры. Астарион некоторое время молча наблюдал за ней. Было что-то в том, как она смотрела на него, вызывающе и весело, что заставляло его чувствовать необъяснимое удовлетворение. Среди их постоянных препирательств он испытывал странное чувство удовлетворения. То, как она могла переходить от гнева к задумчивости, всегда его завораживало, всё глубже вовлекая в их игру. Однако, когда прошло несколько секунд без её слов, в нём вспыхнуло неожиданное раздражение. — Хорошо, наконец-то спокойствие, — пробормотал он, провоцируя её, почти уже скучая по их словесному танцу. Мимолётная ухмылка заплясала на краешке губ Тав, на мгновение выдав то веселье, которое она испытывала. Наконец, Астарион расслабился и вздохнул. — Возможно, это и не самое худшее место вдали от ливня, — признал он почти про себя. В ответ Тав изогнула бровь, и в воздухе застыл немой вопрос. Астарион без колебаний поймал её недоверчивый взгляд. — Ты сомневаешься в моей новообретённой благодарности за наш приют, Тави? — прозвище вырвалось у него прежде, чем он успел осознать, и в воздухе повисла короткая вспышка удивления. Прочистив горло, он поспешно попытался сменить тему разговора. — Могу я попросить об одолжении? — Нет, нет, нет… погоди. «Тави»? — спросила она, чуть не расхохотавшись. Он с лёгким смущением посмотрел на неё, но потом стиснул зубы. — Не обращай на это внимания. Просто забудь. — В его голосе прозвучали защитные нотки, и казалось, что он почти замкнулся в себе. Улыбка Тав смягчилась, её дразнящее поведение уступило место искреннему беспокойству. — Ну же, ты можешь мне сказать. Что ты хотел? — О, ничего. Не важно, — он пренебрежительно махнул рукой, но, похоже, не мог не бросать на неё взгляд время от времени, как будто она могла просто упрекнуть его за это. — Просто спроси… — мягко подбодрила она его. Астарион фыркнул, но не смог сохранить спокойное выражение лица. Он озвучил первое, что пришло ему в голову. — М… можешь поделиться со мной своим одеялом? Просто… моё насквозь промокло и холодное. А мне невыносимо спать на такой мокрой ткани, — он махнул рукой, краем глаза наблюдая за её реакцией. Тав колебалась лишь мгновение, прежде чем потянулась к рюкзаку. Достав одеяло, она без лишних слов положила ему на колени. Астарион был слегка удивлён тем, что она просто отдала одеяло без каких-либо комментариев. Вот так просто? Почему она всегда такая добрая? Он взял одеяло в руки, но не смог удержаться от колкости. — Спасибо, Тави. Астарион наблюдал, как уверенность девушки на мгновение дрогнула, и её ухмылка перешла в игривую угрозу. — Не за что, но не вздумай повторять это прозвище, — предупредила она, хотя огонёк в её глазах говорил о том, что ей скорее смешно, чем неприятно. Его собственная ухмылка стала ещё шире, а подтрунивание между ними вызвало неподдельный восторг. — А что ты сделаешь — лишишь меня тепла своего одеяла в следующий раз? — поддразнил он. — К твоему сведению, — съязвила она. Астарион ухмыльнулся, почувствовав, что атмосфера становится всё более напряжённой. — Какая грозная. Интересно, что делает тебя такой смелой? Может, потому что ты единственная, у кого постель сухая? Или… — поддразнил он, наклоняясь ближе, и его голос понизился до соблазнительного шёпота. — Это потому, что ты втайне согреваешься непристойными мыслям обо мне? — Пф-ф-ф, мечтай, — быстрый взгляд в сторону и вспыхнувший румянец на щеках Тав — всё, что нужно было Астариону для признания. Он закатил глаза и шире ухмыльнулся. — Да ладно… разве я недостаточно горяч для тебя? Глаза Тав расширились от удивления, она быстро взглянула на него и прочистила горло. — Твоё эго мешает тебе мыслить. Тихо рассмеявшись, Астарион не смог удержаться от продолжения, игра была слишком увлекательной, чтобы от неё отказываться. — О, просто признай это. Если бы я попросил тебя прильнуть ко мне прямо сейчас, ты бы тут же согласилась. Ожидаемо, она закатила глаза, но её молчание говорило о многом. — О, ты и сама знаешь, что я прав. Я, наверное, твоя самая большая фантазия на данный момент. Он наблюдал за её покрасневшим лицом. На мгновение она замолчала, а затем смущённо пробурчала. — Хочешь знать о моих фантазиях? Он хмыкнул. — О, сейчас будет интересно. Да, прошу, — настаивал он, наклоняясь. Тав, с лёгким румянцем заговорила мягким, почти гипнотическим тоном. — Хорошо… дай-ка подумать… мне часто снятся шёлковые простыни… — начала она, и ухмылка Астариона расширилась, он заинтересовался. — Дай угадаю… большая кровать… свечи… — поддразнил он, на мгновение скользнув взглядом по её фигуре, что стёрло грань между игрой и искренним желанием. Она медленно кивнула. — Да… и вино… но совсем чуть-чуть… и… — продолжила она со слабой, многозначительной улыбкой. Ну и ну. Может, она наконец-то окажется в его руках? Веселье Астариона было очевидным, он полностью сосредоточился на ней. — Так? Что ещё? — спросил он, желая поглубже погрузиться в её мысли. Она прикусила губу, и этот жест не остался незамеченным. — А потом долгая-предолгая ночь. И, возможно, день… — добавила она, и её голос прервался. Астарион не смог скрыть своего восторга. — О, мне тоже нравится идея долгой ночи, — заметил он, и в его голосе прозвучал глубокий подтекст. — А что насчёт меня? Ты представляешь меня в своих фантазиях? Тав взглянула на него и ответила почти сразу. — О, конечно… — мурлыкнула она, и от её признания его охватила дрожь. Он наклонился ближе, их лица оказались в сантиметрах друг от друга, напряжение было ощутимым. — И… что же я делаю в твоих фантазиях? — спросил он низко и чувственно. Тав помолчала, их взгляды встретились. — Ты… Астарион, — начала она таким страстным тоном, что даже его сердце забилось быстрее. Затем, внезапно, её выражение лица изменилось на дразнящее. — … стоишь за дверью, а я, наконец-то, впервые спокойно высыпаюсь после окончания всей этой кутерьмы. Тишина окутала их, пока Астарион обдумывал её слова, а игривая фантазия приняла неожиданный поворот. Он моргнул, на мгновение потеряв дар речи, прежде чем у него вырвался искренний смех. Ловкий поворот, неожиданная развязка их флирта застала его врасплох, но при этом заставила почувствовать лёгкость и веселье. Тав, с её остроумием и способностью менять ситуацию в свою пользу, была действительно грозной соперницей, и в этот момент Астарион понял, что наслаждается их игрой больше, чем ему хотелось бы признать. Его смех снял игривое напряжение, в его тоне прозвучали удивление и насмешливое негодование. — Серьёзно? Это та грандиозная роль, которую ты для меня уготовила? — его недоумение было очевидно, но в то же время в голосе слышалось скрытое веселье. — А я-то ожидал историю об интригах и страсти. Её лёгкий и беззаботный смех разнёсся по пещере, разжигая в мужчине тепло, которого он не ожидал. — Да я просто над тобой прикалываюсь! — озорно призналась она. У него вырвался тихий стон, смесь раздражения и невольного восхищения. — Ты реально меня изводишь. Вновь прозвучал её смех, и этот звук казался ему всё более приятным. Приподняв бровь, он вновь изобразил свою фирменную ухмылку, на этот раз мягче. — Тебе это доставляет удовольствие? Мои страдания приносят тебе радость? — Немножко… — её ухмылка была заразительной, и на мгновение он в ней потерялся. — Немножко? — он заинтригованно наклонился. — Похоже, не только я один получаю удовольствие от нашего общения, — он замолчал, позволяя словам повиснуть между ними. Её ответ прервали отдалённые звуки перебранки Лаэзель и Шэдоухарт, вернув их к реальности окружающей обстановки. — Долг зовёт, — бросила она. Встав, в игривом жесте она щёлкнула его по носу. Реакция Астариона была незамедлительной: глаза расширились от удивления, когда она ушла, оставив его обдумывать это нападение. — Какого… — пробормотал он, и ухмылка угасла, когда он потёр нос, симулируя травму, но она была уже слишком далеко, чтобы заметить это. Наблюдая за её вмешательством в ссору, он испытал мимолётное чувство… чего-то. Это было неуловимое, незнакомое чувство. Он лёг на спину, и одеяло, которое ему предоставили, стало небольшим утешением в сырой и мрачной пещере. Смирившись, он пробормотал про себя: — Непредсказуемая. Одеяло, всё ещё хранящее запах древесного дыма и чего-то уникально её, окутало его. Он глубоко вдохнул, и в его мыслях смешались её тепло и смех. Вопреки себе, вопреки всему, он нашёл утешение в той незначительной связи, которую они создали. А потом, когда стихли звуки в пещере и далёкой бури, Астарион погрузился в глубокий сон.

—

Через несколько часов Астарион очнулся от кошмаров. Смутное ощущение тепла окутало его под одеялом. Протерев глаза, он слегка повернул голову, чтобы присмотреться, и увидел, что часть одеяла слегка оттянута в сторону. — А?.. Его глаза слегка расширились, когда до него дошло. — Не может быть… Он медленно повернул голову в ту сторону, куда было натянуто одеяло и краем глаза увидел лежащую там Тав. Очень близко к его лежанке. Не совсем рядом с ним, но в пределах его досягаемости. Она слегка прикрывалась куском одеяла. Он быстро отвёл взгляд, на его лице мелькнуло удивление и что-то более мягкое. Сердце учащённо забилось в груди, когда он осмелился ещё раз взглянуть на неё. Вот она, мирно спит, а дыхание её медленное и ровное. Он взгляделся в черты её лица. Веснушки на щеках, едва заметные синяки под глазами — неужели они всегда там были? Его почти одолел внезапный порыв убрать волосы с её лица, чтобы получше рассмотреть, но он сдержался, подавив это нежное желание. Впервые с тех пор, как они познакомились, он смог как следует её разглядеть. И он внимательно, долго смотрел на неё. Её волосы казались мягкими и блестящими под мягким светом затухающего костра. Он уже прикасался к ним, поэтому знал, что они мягкие. Тихий вздох сорвался с его губ. То, как она спала… Было что-то такое нежное и невинное в этом зрелище. Настолько невинное… что это почти несправедливо. Он был почти полностью заворожен. Ничего не поделаешь, она действительно была великолепна. Его взгляд скользнул от лица к рукам. К её рукам, держащим одеяло… к таким нежным… и в то же время к таким умелым. Взгляд скользнул по всему её телу. Стройному, но такому красивому. Он медленно протянул руку, приблизившись на несколько сантиметров к её лицу и шее. Затем, в последнюю секунду, он её отдёрнул. Руку, которая была в нескольких мгновениях от слишком нежного прикосновения. Он что, просто… глазеет на неё, пока она спит? Астарион разочарованно вздохнул и повернулся к ней спиной. Он укрылся одеялом и закрыл глаза. Спи, чёрт возьми. Придерживайся плана. С большим усилием он заставил себя снова закрыть глаза.