Don't go (Не уходи)

Его имя, произнесённое так неожиданно тепло, вынудило Астариона сбросить так хорошо подобранную маску безразличия. Он застыл на месте, его обычное галантное поведение было разрушено тяжестью её появления. Ему казалось, что он стоит на краю пропасти, разрываясь между желанием протянуть руку и защитным желанием убежать. — Тав, — прошептал он, и это имя отдалось на его языке горьковато-сладким привкусом лекарства. Он вглядывался в неё, в тонкие изменения, которые время наложило на её черты, в знакомые завитки волос, в веснушки на щеках. Что-то в нём отозвалось ностальгией, за которой быстро последовал острый укол раскаяния. Вид её, сияющей и настоящей, был неприятным напоминанием о том, что могло бы быть. На лице Тав отразилась целая гамма эмоций: первоначальный шок сменился печалью и отчаянием. — Ты здесь, — констатировала она, и это простое замечание прозвучало как-то… тоскливо. Нет. Должно быть, он ослышался. Глаза Астариона проследили контур её лица, отметив тонкий изгиб челюсти, мягкость губ, решительность, излучаемую её взглядом. Он силился найти ответ. Что должен сказать мужчина в такой ситуации? Он тут же выпрямился и поднял свой бокал в её сторону. Он не мог показать, что она застала его врасплох. — И ты здесь, — эхом отозвался он, его голос стал ровным, как только он напустил на себя безразличие. Он окинул взглядом Тав, и его взгляд задержался на мгновение дольше, чем он собирался. Вид её в таком элегантном, незнакомом наряде вызвал у него смешанные чувства. На мгновение его охватила волна нежности, но тут же сменилась волной раздражения. — Ну и что ты пришла испортить на этот раз? — слова вырвались прежде, чем он успел их сдержать: защита метнула копьё в беззащитное лицо. Он увидел, как на лице Тав мелькнула обида. Её глаза затуманились печалью, которая лишила его остатков сочувствия. — Это ты за всем этим стоишь? — Её вопрос прозвучал как шёпот, как дуновение ветерка, несущего в себе тяжесть бури. Астарион нахмурил брови, его замешательство было очевидным. О чём она говорила? — За чем именно? — спросил он тихим, но твёрдым голосом. Мысль о том, что она может подозревать его в организации любой угрозы, с которой они столкнулись, была одновременно озадачивающей и слегка оскорбительной. Его острый, хищный нюх не упустил ни участившегося пульса у её горла, ни лёгкого дрожания губ, ни неуловимой заминки в дыхании. Это та Тав, чьё сердце неизменно билось как птица в клетке, чьё душевное состояние он когда-то контролировал с лёгкостью преданного партнёра. Пока Астарион ждал от неё ответа, их разговор внезапно был прерван. Послышался возглас: — Тав! — и к ним поспешил высокий темноволосый эльф. Он встал прямо перед девушкой, фактически заслонив её от Астариона. Защитная поза эльфа была безошибочной, а язык его тела выражал явную заботу. В ответ Астарион вскинул бровь, переводя взгляд с Тав на новичка. О да. Ну конечно. Это было похоже на удар в сердце. Тав, в свою очередь, казалось, была на мгновение застигнута врасплох появлением эльфа. В её лице промелькнуло удивление и едва заметный страх. На мгновение Астарион забыл о своём плане, о том, зачем он вообще сюда пришёл. Его будущее висело на волоске, и снова Тав каким-то образом стояла на его пути. Он должен был уйти, оторваться от них. Продолжить осуществление плана. Проще всего было бы убить их. Покончить с ними здесь и сейчас. Но Астарион никогда не выбирал лёгких путей. Его взгляд вернулся к Тав, выражение лица выражало лёгкое веселье, смешанное с любопытством, а губы скривились в полуухмылке-полунасмешке. — Твой друг? — В голосе Астариона прозвучала притворная беззаботность, тонкая оболочка, прикрывающая клокочущую горечь. Его взгляд, острый, как у ястреба, метнулся к Тав, ища малейшую трещину в её броне. Тав взглянула на эльфа, потом снова на Астариона, но промолчала. Взгляд эльфа настороженно и оценивающе остановился на Астарионе. Девушка кивнула, её взгляд ненадолго переместился на Астариона, а затем вернулся к Эрдану. — Да, Эрдан… — она сделала паузу, подыскивая нужные слова, — старый друг. Эльф по имени Эрдан, казалось, излучал молчаливый вызов, его взгляд, оценивающий и расчётливый, был устремлён на Астариона. Вампир стоял расслабленный, с бокалом вина в руке, хотя инстинкты советовали ему схватить незнакомца за горло и вышвырнуть в окно. — Тав, всё в порядке? — спросил Эрдан, в его вопросе чувствовалась сквозящая в каждом слове защита. Он слегка повернул лицо к Тав, но не сводил глаз с Астариона. Тав взглянула на Астариона, потом снова на Эрдана. — Да, всё в порядке. Мы просто… разговаривали, — заверила она его, хотя в её голосе чувствовалась неуверенность. Астарион не сводил глаз с лица Тав, читая игру эмоций, словно они были нотами в знакомой партиту́ре. Его развеселила ситуация, но она была недолгой. Не успел он углубиться в выяснение отношений между Тав и Эрданом — просто из любопытства, разумеется, — как пронзительный крик из бального зала прорезал воздух, разрушив кратковременное спокойствие. Инстинктивно, Тав бросилась к источнику шума, а Эрдан поспешил за ней. Астарион, охваченный любопытством и чувством долга, поспешил за ними по пятам. В его голове мелькали мысли о том, что может означать это происшествие для его миссии. Хоть бы это оказался крик дамы при виде кого-то в таком же платье. Когда они вышли на балкон, выходящий в бальный зал, внизу царили хаос и паника. Гости разбегались в разные стороны, их лица выражали страх и растерянность. В центре комнаты лежало неподвижное женское тело в увеличивающейся луже крови. Опираясь на перила балкона, Астарион с раздражением смотрел на происходящее внизу. Это не входило в планы, и неожиданный поворот событий грозил их сорвать. Он наблюдал, как Тав, движимая инстинктом помощи, поспешила вниз, к телу. Из её браслетов торчали тонкие кинжалы. Она выглядела как прекрасная убийца. Атмосфера в бальном зале была напряжённой, воздух наполнился страхом и неуверенностью. Люди спешили покинуть зал, их крики и вопли усугубляли хаос. В голове Астариона пронёсся водоворот мыслей, когда он пытался собрать воедино всё произошедшее. Кто была эта женщина? Связано ли это убийство с тем, которого он искал? Или это дело рук Петраса? Петрас был безрассуден, но не настолько, чтобы разрушить их план, который тщательно разрабатывался годами. От одной только суматохи Астариону казалось, что всё кончено. Всё разрушилось в одну секунду. Но теперь у него оставалась ещё одна проблема. Ему нужно было выбраться отсюда. Изящно. Он следил за Тав, пока она пробиралась сквозь толпу, её решимость была очевидна даже на расстоянии. Эрдан держался позади, охраняя. Когда Астарион наблюдал за разворачивающимся хаосом с балкона, его охватило чувство неотвратимости. Он мог бы сбежать, привести в действие запланированную стратегию отхода, но что-то удержало его. Мысль о том, что беспорядки могли быть результатом беспечности Петраса, снова пришла ему в голову, и он тихо выругался. Взвесив возможные варианты, Астарион перевёл взгляд на Тав. Она осматривала комнату в своём откровенном платье, инстинкты воина искали любую потенциальную угрозу. Шэдоухарт стояла на коленях рядом с телом, выражая напряжённую сосредоточенность. Гейл был неподалёку, делая руками магические жесты и произнося заклинания — вероятно, в поисках подсказок или в попытке разгадать произошедшее. Уилл изо всех сил старался успокоить толпу, его голос звучал ровно среди царившего вокруг столпотворения. Астарион наблюдал за происходящим с чувством безысходности. Он фыркнул и отступил на шаг, чтобы спрятаться в тени. — Как восхитительно, все собрались вместе, — пробормотал он про себя, не упуская ироничности ситуации. Он взвесил все варианты. Теперь игра заключалась в том, чтобы найти преступника. Если он сбежит, его заподозрят, в этом он был уверен. Не хватало ещё, чтобы Тав и вся банда повисли у него на хвосте. Он должен был думать быстро, тянуть время. Астарион посмотрел на развернувшийся инцидент, затем на бокал с вином в своей руке. Постучав по бокалу пальцем, он обдумал все «за» и «против», все варианты выхода из сложившейся ситуации. Собравшись с духом, он стиснул зубы и пробормотал: «А-а, к чёрту всё», издал страдальческий стон, выпил весь бокал до дна, что не совсем соответствовало его обычному процессу дегустации напитков, поморщился, бросил бокал за спину и начал спускаться по лестнице. Спускаясь вниз, Астарион не переставал сомневаться в правильности своих действий. Он знал, что пожалеет об этом. Какого чёрта я делаю? Однако пути назад уже не было. Добравшись до бального зала, Астарион быстро смешался с толпой, сохраняя бдительность. Он направился к Тав, осматривая всё вокруг в поисках любого признака преступника или дальнейшей опасности. Напряжение было ощутимым, в воздухе витали страх и замешательство. Подойдя к Тав, Астарион разглядел на её лице обеспокоенность. Она была воином, не в своей стихии, но её решимость защитить и раскрыть тайну была очевидна. Эрдан стоял рядом с ней, словно защищая, и тоже обшаривал комнату взглядом. — Тав, — негромко позвал Гейл, подойдя к ней и глядя на вход. — Есть идеи, что здесь произошло? Тав повернулась к нему. — Нет, но это всё меняет. Мы должны выяснить, кто виноват, и быстро. Она была напряжена, это было очевидно. Её вооружение показывало, что она была готова к такому развитию событий. Она ожидала чего-то… но чего? Он должен был это выяснить. Астарион придвинулся ближе к Тав, показывая, что он на её стороне. Он быстро обдумывал новую тактику. Гейл повернулся к нему с настороженностью и подозрением. — Так-так-так. Похоже, ситуация разрешилась сама собой, — сказал Гейл, заняв оборонительную позицию и сосредоточив магию на кончиках пальцев. В воздухе повисло напряжение, в головах до сих пор звучали отголоски крика. Астарион, небрежно переместив руки на рукояти своих кинжалов, холодно ответил: — Любой труп, залитый кровью, — не моя заслуга, Гейл. Но спасибо, что ты такого хорошего обо мне мнения. — Гейл поджал губы и осторожно пошевелил пальцами, охваченными ласковым пламенем огня. — Вижу, что спустя столько лет я всё ещё занимаю особое местечко в твоём сердце… — сказав это, он посмотрел на Тав. Напряжение в комнате ощутимо усилилось, когда твёрдый голос Тав прорезал нарастающую враждебность. — Хватит, — заявила она, переведя взгляд на Гейла с прямотой, не оставляющей места для дальнейших споров. — Астарион был со мной, когда это случилось. Астарион удивился её вмешательству. Он ожидал больше вопросов, больше сомнений. И всё же она встала на его защиту. Однако Эрдана это явно не убедило. Его глаза сузились, когда он повернулся к Астариону. — Так это он? Тот самый Астарион? — спросил он, в его тоне слышалось недоверие и скрытая враждебность. Астарион, как всегда умеющий провоцировать, не смог удержаться от ответной реплики. — Во плоти, всё… недовольство принадлежит мне, — ответил он с сарказмом. Воздух между ним и Эрданом трещал от невысказанной враждебности. Взгляд лесного эльфа был пронзительным, почти убийственным, когда он оценивал Астариона. — Вижу, слава бежит впереди меня, как мило, — решив расширить границы, Астарион добавил: — Похоже, Тав поделилась самыми сочными подробностями нашего… знакомства. — Его слова были нарочито двусмысленными, призванными спровоцировать реакцию. Глаза Гейла сузились, и он взглянул на Тав, игнорируя вампира. — Ты же не веришь, что он был здесь один? Из благотворительных соображений? — спросил он с очевидным скептицизмом. Тав в отчаянии сжала челюсти, напряжение между её спутниками стало ощутимым. Астарион молчал, мысли его метались. Он должен был быстро соображать, чтобы сохранить хрупкий баланс между правдой и обманом. — Конечно же я был не один. Но поверьте, никто из моих сородичей этого не делал, — сказал Астарион ровным голосом, несмотря на смятение внутри. Это была ложь, игра, чтобы отвести подозрения, но необходимая в данных обстоятельствах. Внутри у него всё кипело: тщательно продуманные планы, которые они разработали на эту ночь, теперь рушились. Весь план сорвался, годы усилий потрачены впустую. И снова в центре всего этого оказалась Тав. Она была его проклятием, каждый раз невольно переплетая их судьбы. Взгляд Гейла не отрывался от Астариона, и вопрос повис в воздухе. — Тогда что ты здесь делал? Объясни нам, будь добр. Бальный зал опустел, остались только они и стражники. Астарион не мог не осознавать серьёзности ситуации. Ему нужно было сохранить лицо, чтобы не дать им разгадать правду о его визите. С первого взгляда он увидел, что тело — дело рук вампира. Показуха. Он был уверен, что это, скорее всего, владелец поместья. Или он поручил это кому-то. Так или иначе, и у Астариона, и у Тав была одна цель. Одна искала убийцу, а другой — источник информации. Избавление. — Мы пришли сюда, чтобы найти исцеление, — бесстрастно сказал он. Краем глаза он заметил удивление Тав. — Ведущий этого вечера, хозяин этого поместья, имеет… скажем так… особый статус у богов, — сказал Астарион, тщательно подбирая слова. Сказанное было достаточно близко к истине, чтобы в него можно было поверить, но в то же время достаточно туманно, чтобы скрыть его истинные намерения. Тав заколебалась, изучая его взгляд. — Исцеление? — её голос прервался, и невысказанный смысл повис в воздухе между ними. Астарион облизал губы: — Да. Мы потратили годы на подготовку к этому, годы на планирование, а теперь всё пошло прахом! — Он посмотрел ей прямо в глаза и прищурился. — Опять. Астарион наблюдал за тем, как Тав с Гейлом обмениваются взглядами, беззвучно переговариваясь. Он нетерпеливо переминался с ноги на ногу, скрестив руки на груди. — У меня нет вечности в запасе, — сухо заметил он, ощущая нарастающее нетерпение. Наконец Гейл вздохнул, похоже, смирившись с ситуацией. Тав снова повернулась к Астариону, её глаза внимательно изучали его лицо, словно пытаясь прочесть его мысли. — Мы получили информацию о том, что… на сегодняшнем мероприятии произойдёт нечто подозрительное, — начала она, звуча нерешительно. Он прекрасно понимал, о чём идёт речь, но всё равно ждал, что они расскажут больше. Он не станет раскрывать то, что знает, пока они не расскажут свою часть. Но он знал их достаточно хорошо, чтобы понять, что они здесь для того, чтобы предотвратить обстоятельства, которыми он хотел воспользоваться. — Ближе к делу, дорогая, — потребовал Астарион, в его тоне смешались раздражение и любопытство. Тав, казалось, на мгновение запнулась, подыскивая нужные слова. — В последнее время в городе происходит множество исчезновений, и вдруг какой-то таинственный человек приглашает множество людей в свой особняк. И это после многих лет организации вечеринок в тайне, под прикрытием, без раскрытия своей личности. Мы решили, что это… что это можешь быть… — Она сделала паузу, её глаза встретились с астарионовыми, выражая чувство вины, прежде чем она опустила взгляд. — …ну, ты. Так, так. Как… интересно. Астарион почувствовал укол обиды, смешанный с недоверием. Мысль о том, что они подозревали его в том, что он является организатором этих событий, была одновременно абсурдной и оскорбительной. — Я пришёл, чтобы выявить угрозу, а не создать её, — твёрдо заявил он. Затем он недоверчиво фыркнул и сразу же посерьезнел. — Не могу поверить, что вы решили, что за всем этим стою я. Кажется, ничего не поменялось. Сказанное им прозвучало разочарованно и устало. Несмотря на их прошлое сотрудничество и установившееся доверие, его вампирская сущность, казалось, до сих пор отбрасывает тень предубеждений о нём. Тав подняла голову, в её выражении было сочетание извинения и решимости. — Мы должны были рассмотреть все возможности, Астарион. Он почувствовал себя оскорблённым и… даже не знал, как быть дальше. — Но теперь ясно, что мы на одной стороне, — добавила она мягким, но твёрдым голосом. Разочарование вскипело в Астарионе, и с его губ сорвался яростный вопль. Увидеть Тав, чтобы их пути пересеклись в такой ситуации, чтобы его цель снова отодвинулась из-за непредвиденных обстоятельств — всё это сводило с ума. Шэдоухарт, устремив взгляд на безжизненную женщину на полу, вмешалась: — Если за этим стоишь не ты, — жестом указала она на тело, — то кто же? Астарион изо всех сил старался успокоиться. Его план был важнее всего. Превыше всего. Они могли быть ему полезны, как бы сильно он их не презирал. — Понятия не имею, но он тот, кого я ищу, — с досадой и решимостью в голосе ответил Астарион. Тав угрюмо присоединилась к разговору: — И это он наверняка стоит за исчезновениями. В голосе Астариона прозвучала горечь, когда он бросил взгляд в сторону Тав, а в его словах прозвучали сарказм и скрытая обида. — Должен признаться, меня весьма удивляет отсутствие… драматизма, — сказал он сухим тоном. — Никаких допросов, никаких восхитительных пыток. — Он сделал паузу, на его губах заиграла язвительная ухмылка, и он повернулся к Тав лицом. — Это обычная вежливость по отношению ко всем твоим бывшим любовникам или особая привилегия для тех, кого ты… скажем так, ввела в заблуждение? — Он смотрел на неё, ожидая реакции. И она последовала. Тав отреагировала мгновенно: её глаза слегка сузились, в их глубине мелькнули обида и ярость. — Астарион… — несмотря на спокойствие, голос прозвучал резко, что говорило о многом. Он слишком хорошо помнил этот тонкий баланс между силой и уязвимостью. Он обдумывал её ответ, желая оценить глубину её чувств после стольких лет. Вспоминала ли она о нём? Жалеет ли она о том, что между ними всё закончилось? Его обычная ухмылка превратилась в жёсткое, не поддающееся прочтению выражение лица. — Не напрягайся, — резко оборвал он, придав своим словам горечь и холодность. В данный момент у него не было желания ворошить их прошлое. Астарион переключился на другую тему, взяв разговор в свои руки. — Ну, раз уж мы выяснили, что я не являюсь зачинщиком этого восхитительного переполоха… какая трата хорошей крови, — начал он, в его тоне сквозил сарказм. — Я бы предпочёл удалиться. Спасибо за… гостеприимство. — Его поклон был преувеличенным, почти издевательским, и он развернулся на каблуках, чтобы уйти. Но тут его остановил голос Тав: — Астарион, подожди. — Он приостановился, чувствуя, как внутри него расцветает чувство победы, но не сделал ни единого движения, чтобы повернуться назад. Он стоял неподвижно, наслаждаясь тем фактом, что она окликнула его. Астарион на мгновение отвлечься, и на его лице появилась маска притворного безразличия. — Да? — непринуждённо спросил он, но с подчёркнутым любопытством в голосе. Наступила напряжённая пауза, прежде чем Тав заговорила снова, и в её голосе прозвучала настоятельная необходимость, которая не соответствовала её прежнему спокойствию. — Нам нужна твоя помощь. Что бы здесь ни происходило, это нечто большее, чем мы думали вначале. Если у тебя есть хоть какая-то информация, она может оказаться крайне важной. Он испытал необычное чувство облегчения от её признания. Астариону подумалось, что ей пришлось поступиться своей гордостью. Он мог бы подольше насладиться этим моментом, не раскрывать карты, но время — не та роскошь, которую он мог себе позволить. Астарион ненадолго замолчал, взвешивая варианты. Частично он испытывал соблазн просто плюнуть на всё это дело, разорвать связи их запутанного прошлого. Но другая часть, движимая жаждой прояснить и завершить дело, противилась желанию уйти. Наконец, он полностью повернулся к ней лицом, выражение его сочетало в себе отрешённость и изучение. Наблюдение за ней, такой уязвимой и искренней, что-то в нём всколыхнуло. — Хорошо, — согласился он, произнося слова с едва уловимой неохотой. — Но пойми: Я здесь не ради старых добрых времён. Это, — он несколько раз показал пальцами на себя и на неё, — только для удобства. У меня свои причины. Тав облегчённо кивнула. — Конечно.

***

5 лет назад Тав только что узнала правду о Касадоре, и это открытие нависло над ними, как тёмная туча. Астарион сидел в одиночестве в своей палатке, погрузившись в раздумья, когда заметил приближение Тав. Она безмолвно напоминала о том, что им неизбежно предстоит разговор. Он не хотел рассказывать ей о себе. Он не хотел рассказывать о себе никому из их команды. Он надеялся, что в тот момент, когда его похитили, когда в него вживили червя, он полностью оборвёт связь с прошлой жизнью. Но случилось то, чего он боялся. Касадор не сдастся, пока не вернёт Астариона. Астариону нужна была любая помощь, тем более, что идея возвращения была далеко не так заманчива. Когда Тав подошла к нему, он нарушил молчание, и его голос прозвучал с отчаянием. — Наверное, ты хочешь услышать о Касадоре, — сказал он, приготовившись к вопросам, которые, как он ожидал, последуют за этим. Тав ободряюще улыбнулась, мягко сказав: — Ты не обязан мне ничего рассказывать, если не хочешь, — она присела рядом с ним. — Я подумала, тебе не помешает компания. Астарион почувствовал знакомый приступ разочарования от её понимания и умения говорить только то, что нужно. Это резко контрастировало с водоворотом эмоций, бушевавших в нём. Он разрывался между желанием сохранить свои секреты и необходимостью излить душу. — Я ни черта не хочу говорить, но это никому не поможет, — признался Астарион с усталой решимостью в голосе. Он посмотрел на Тав, которая терпеливо ждала, давая ему время и пространство, в котором он нуждался, и его взгляд упал на две небольшие точки на её шее. С чего же ему начать? — Касадор Зарр — повелитель вампиров из Врат Балдура. Создатель своего ковена и чудовище, одержимое властью. Не политической или военной, а власти над людьми. Власти над людьми, чтобы полностью их контролировать, — в его словах прозвучала горечь. — Он обратил меня почти двести лет назад. Я стал его отродьем, а он — моим мучителем, — сказал Астарион, и голос его потяжелел от груза прошлого. — Он напал на тебя? — тихо спросила Тав. Астарион покачал головой. — Не он, нет. — Его захлестнула волна обрывочных воспоминаний и фрагментов. Они были размытыми, словно не принадлежали ему. Образы выглядели так, словно он смотрел на них со стороны. — На меня напала банда головорезов, разгневанная решением, которое я вынес в суде. Они избили меня до полусмерти, когда появился Касадор. Он прогнал их и предложил спасение — даровать мне вечную жизнь. Учитывая, что выбор у меня был невелик: «вечная жизнь» или «истечь кровью на улице», я принял его предложение. Только потом я понял, насколько долгой может быть «вечность», — он покосился на неё, пытаясь понять её реакцию. Её лицо было наполнено беспокойством и состраданием. — Я так понимаю, хозяин он был не очень? Астарион огрызнулся: — Он заставлял меня отправляться во Врата Балдура и приносить ему самые прекрасные души, которые я мог найти. Это был его маленький забавный ритуал: я приводил их, а он спрашивал, не хочу ли я отобедать с ним. И если я отвечал «да», он подавал мне мёртвую, протухшую крысу, — последние слова он произносил с шипением, одно за другим. Ещё воспоминания, более чёткие. Когда он поздравил его с находкой, то с отвращением в глазах похлопал его по плечу, а затем бросил ему дохлое животное. Взгляд Тав изменился от тревоги до глубокого сочувствия. Её глаза, обычно такие яркие и живые, потемнели от глубокого понимания ужасов, которые ему пришлось пережить. — Так ты был его рабом? — Вампирские отродья — это меньше, чем рабы, — начал он, его голос был низким и ровным, выдавая бушующее в нём волнение. — Они — марионетки. У нас нет выбора, кроме как подчиняться командам хозяина. Он говорит, а наши тела реагируют — всё это часть сделки. — Воспоминания, словно тёмные, извивающиеся лианы, плотно обвили его сердце, и каждое произнесённое им слово было болезненным напоминанием о его мучительном существовании под властью Касадора. Он глубоко вдохнул, заставляя себя продолжать. Тав не сводила с него взгляда, её глаза отражали его боль и вызывали сочувствие, проникавшее в самые глубины его души. — Иногда… иногда он приказывал нам подвергнуться пыткам. Иногда он заставлял нас пытать себя. В общем, всё, что взбредёт этому психопату в голову, — сказал Астарион, испытывая яркие и болезненные воспоминания. С каждым словом выражение лица Тав становилось всё печальнее. — Это ужасно. Мне так жаль, — сказала она, её голос слегка надломился. Её сочувствие было искренним и затронуло ту часть Астариона, которая долгое время была подавлена его переживаниями. Астарион не отводил взгляда от Тав. — Спасибо, — сказал он низким рокочущим голосом, — но дело не в сочувствии. А в том, чтобы знать, с чем мы можем столкнуться. Пожиратели разума — не единственные монстры на свете. И они могут быть не единственными, кто охотится на нас. Тав впитывала его слова, в её выражении смешались решимость и озабоченность. Опасности, с которыми они столкнулись, были многообразны, а враги, скрывающиеся в тенях, столь же разнообразны, сколь и смертоносны. — Всё, о чём я прошу, — это смотреть в оба. И остерегайся всего, что скрывается в тенях, — предостерегающе продолжил Астарион. — Я прикрою твою спину, — с мягкой улыбкой ответила Тав, и в её голосе прозвучало убеждение, которое донеслось до него через пустоту их прошлого. Астарион не мог не найти в ней очарование. Её забота о нём была неподдельной, и он почти не волновался за неё в ответ. — О чём ещё можно просить? — сказал он с ухмылкой. — Ну что, это всё? Тав на мгновение замешкалась, прежде чем затронуть ещё один вопрос. — Что ты думаешь о сделке с Рафаилом? Астарион внимательно обдумал её вопрос. — Не стану лгать. Это заманчиво, — признал он. — Если я сохраню личинку, то рискую превратиться в уродливого монстра. Если я избавлюсь от личинки, Касадор получит власть надо мной, телом и душой, и я вернусь в тень. — Он замолчал, в его тоне чувствовалась удручающая безвыходность ситуации. — В любом случае это мрачно, так почему бы не продать то, что осталось от моей души, дьяволу? Пусть уж лучше она достанется ему, чем Касадору. Тав посмотрела на него, на ее лице читались понимание и беспокойство. — Я… я понимаю, что тебя привлекает, — тихо сказала она. Астарион кивнул, почувствовав облегчение. — Рад это слышать. Что бы ни случилось, мы должны учитывать все наши возможности. Тав посмотрела на эльфа с чувством глубокой благодарности. — Спасибо, что поделился этим, Астарион, — сказала она, голос её был полон искренности. Астарион прислушался к словам Тав, чувствуя, как между ними вспыхивает редкая связь. Это была хрупкая нить, но она ощущалась в воздухе. Он встал, его фигура отбрасывала длинную тень в мерцающем свете палатки. — Нам нужно отдохнуть, — сказал он, его голос был мягче, чем обычно, но в нём всё ещё звучали знакомые нотки, которые определяли его. — На сегодня хватит душевных разговоров. Тав кивнула, в глазах мелькнула нотка неохоты. — Астарион, — начала она, на мгновение замешкавшись, словно взвешивая свои слова, — будь осторожен. Что бы ты ни решил насчёт сделки с Рафаилом… просто будь осторожен. Её забота была трогательной. Казалось, она видела не только вампирское отродье, но и что-то ещё. Он слабо улыбнулся. — Я всегда осторожен, — сказал он и повернулся, чтобы уйти. — Спокойной ночи, милая. Он удалился в свою палатку, чтобы в одиночестве поразмыслить. Почему он так подробно рассказал Тав о своём прошлом с Касадором? Ему было несвойственно делиться такими личными вещами, особенно теми, которые заставляли его чувствовать себя уязвимым. Астарион сидел в тусклом свете своей палатки. В Тав было что-то такое, что заставляло его хотеть говорить, делиться теми сторонами себя, которые он обычно скрывал. У неё была особая аура, которая вытягивала из него правду. Она словно пела тихую песню сирены, заставляя его раскрыть свои самые сокровенные секреты. И она всегда понимала. В этом была особенность Тав — он чувствовал, что она никогда его не осудит. В мире, где он всегда чувствовал себя чужаком, существом, которого боялись и ненавидели, принятие Тав стало настоящим утешением. Она слушала его с сочувствием, отвечая скорее состраданием, чем осуждением. Астарион улёгся на свою лежанку, а его мысли метались в воспоминаниях о ночном разговоре. От осознания этого он почувствовал странное умиротворение. В лице Тав он нашёл неожиданного единомышленника, того, кто видел в нём не просто вампира, не просто монстра, а того, кем он был на самом деле. Для Астариона это был новый опыт, который одновременно и тревожил его, и вселял странную надежду.