Перси Джексон и наследие триединой богини

Салли уехала вечером, проведя в лагере два весьма ярких дня. Вместе с Перси провести миссис Джексон вышли и Хирон, и Аннабет, и Гроувер и даже Нико. Салли пожелала ребятам удачи, пообещала заехать за Перси, Аннабет и Гроувером через пять дней, как только разберется со страховкой и машиной, от которой после встречи с Минотавром не осталось  ничего. Снова. — Не беспокойтесь,—вмешался Нико.—Отец назначил Алекту нашим адвокатом в лагере, и так как это целиком и полностью вина... кхм, магического мира, она поможет вам и ваша страховая возместит ущерб. —А разве в таком случае не возмещает...—уточнила Салли, но Нико деловито поднял палец. —У нас есть адвокат, но нет финрезерва, с полубогов налогов не соберешь, а клубничные поля приносят неважный доход, мы едва ли успеваем лагерь вечно отстраивать. Поэтому мы взяли адвокатом Алекто, она знает, как разбираться в таких делах. —А это не та математичка...—начал Перси. —От преподавания в школе она устала, решила вернуться к старой профессии,—пожал плечами Нико.—В любом случае, Алекто позаботится, чтобы все у вас было в порядке, а Аргус довезет вас до нужного вам места. —Нико, а ты очень заботливый,—Салли погладила ди Анджело по щеке, отчего тот слегка засмущался, но тут же взъерепинился, приняв самый серьезный вид. —Это небольшая благодарность за ваш рецепт. —Берегите себя, ребята. Перси, отдохни хорошенько, ладно? Она обняла сына, быстро поцеловав его в макушку несмотря на его притворное ворчание и, помахав на прощанье всем, села в автобус Аргуса. Хирон после тоже быстро удалился по своим делам, оставив ребят одних, а те стали лениво спускаться к лагерю, наслаждаясь теплым осенним днем. —Нико, а помимо адвоката и шофера, кто еще на тебя работает?—поинтересовалась Аннабет. —Личный помощник, дворецкий и с недавних пор Аристотель помогает со школьной домашкой, а что? —А можно мне одолжить Аристотеля?—спросил Перси. Аннабет многозначительно кашлянула и посмотрела на своего парня. —Ладно, свою домашку сделаю сам,—вздохнул юноша. Нико хмыкнул, Аннабет довольно кивнула. Гроувер похлопал друга по плечу в знак поддержки. —Эй, ребята, не хотелось бы прерывать ваш милый диалог, но нам всем пора заняться делами! Вечеринка сама себя не подготовит!—напомнил сатир.—Там дриады все уже зашиваются! - Ну иди и помогай уже Моожжевелке!—улыбнулся Перси.—Мы тоже подойдем попозже. Сатир довольно угукнул и приспустил быстрее, оторвавшись от ребят. Нико смотрел ему в спину с легким недоумением, Аннабет только покачала головой, пряча улыбку, а Перси смахнул невидимую слезу: —Наш мальчик так быстро вырос. С временным приездом римлян жизнь здесь кипела как никогда. На клубничных полях не покладая рук трудились сатиры, полубоги сновали тут и там, арена никогда не была пустой, там всегда на страже были дети Ареса, готовые показать, что их тактика ведения боя ничуть не уступает римской. И Джейсон сейчас тоже на удивление был там же, и заметив мимо проходящего Перси махнул ему рукой. —Ну что, продолжим начатое на Захвате флага?—предложил он, весело усмехаясь. Перси почесал затылок. Он вспомнил, как его силы слегка вышли из-под контроля, и это забыли все, потому что появилась Геката, но это не забыл он. Тогда это вышло случайно, и он не смог себя сдержать, и повторять это ему не очень хотелось. Он тут же посмотрел на Аннабет, надеясь, что она поможет придумать ему дело или причину, почему он не может. Он ведь точно что-то не доделал или наоборот были планы, о которых он в силу своей растерянности забыл. О таких вещах ему всегда напоминала Чейз. Но она ничего не сказала, хотя раздражённо покачала головой. Перси решил использовать этот как предлог и виновато улыбнулся Джейсону. Нико переводил хмурый взгляд с Джексона на Чейз. —Давай попозже, мне нужно спросить Аннабет, не нужна ли ей моя помощь в подготовке к вечеринке. Перси посмотрел на свою девушку, и на долю секунды в его глазах промелькнула паника. Он искал в ней спасения и помощи. Она ведь дочь Афины, она должна все знать и у неё всегда есть план. На него тоже. Аннабет кивнула. —Да, Перси скорей всего понадобится перетащить кое-что. Джейсон как-то странно нахмурился, но спорить не стал, а просто кивнул. —Тогда я пожалуй потренируюсь с Джейсоном, а вы идите,—сказал Нико. Ди Анджело подошел к Грейсу и, наблюдая за отдаляющимися Аннабет и Перси, услышал вопрос от Джейсона: —Мне же не показалось, да? —Что за эти несколько дней Перси из-под каблука Аннабет не может выбраться?—съязвил ди Анджело.—Странно то, что он даже и не хочет, а наоборот как будто даже удобней там устраивается. —Я могу попросить тебя не язвить по этому поводу? —Попросить—можешь,—кивнул Нико. —И ты не станешь язвить? — Зависит от ситуации. Но если он после ужина спросит усвоей мамочки, можно ли ему десерт, я за себя не отвечаю. Джейсон только покачал головой, но спорить дальше не стал. Он не знал, замечал ли это Перси, или даже Аннабет с Гроувером, но наблюдая за ними со стороны, у него прочно сложилось ощущение, что Перси просто устал думать самостоятельно и шел за Аннабет просто потому, что принимать решения самому казалось тяжелым. Это стало особенно заметно после Тартара, когда сама мысль иногда разделиться даже на время отзывалась страхом в его зеленых глазах, а находясь в компании он все чаще искал взглядом Аннабет и ждал её поддержки. Он  соглашался с ней во всем. Это было мило сначала. Но сейчас он все больше походил на тень прежнего себя и, признаться, Джейсона это заботило. —Он ведь не в беде и помощи не просит, значит, и вмешиваться не нужно,—решил Грейс. Нико лишь неопределенно пожал плечами: —Его аура кричит о помощи, это считается? —А что с его аурой? —Она стала оборванной и слишком тусклой. Как у смертников. Нико больше ничего не стал объяснять. Ошарашив Джейсона этим наблюдением, он просто пожелал хорошего дня и пошел по своим делам. Перси был рад видеть старых друзей. На этом ужине, который плавно перетекал в вечеринку, он наконец спокойно мог беседовать со всеми, потому что никто уже никуда не спешил. Все дела давно были переделаны, оставался только один пункт—хорошенько отдохнуть. Он был рад видеть не только старых друзей из Лагеря (и да, Клариссу тоже, хотя этого он бы не признал даже за возможность услышать от Диониса свое правильно произнесенное имя), но и ребят из Нового Рима. От отметил, как они все изменились всего за пару месяцев. Рейна стала более расслабленной и общительной. Когда она не неслась грозой на врагов, возглавляя целую армию, она оказалась вполне мягкой и легкой на подъем и у нее оказалось много общего с детьми Афродиты. Фрэнк из смущенного парня, который вечно попадал в неловкие ситуации и старался казаться меньше, чем он есть, вырос в уверенного улыбчивого претора. Он выделялся среди прочих полубогов, будучи крепким, широкоплечим юношей, и найти его было легче лёгкого среди толпы ребят чуть меньше. Перси хотел поприветствовать друга сам, но Фрэнк подошёл к нему первый и заключил его в свои медвежьи теплые объятия. —Я слышал, вы с Аннабет планируете поступить в университет Нового Рима?—радостно спросил он. Перси ответил вымученной улыбкой. Воды Элисона, в которые ему пришлось окунуться, вынужденное путешествие по радуге, после которой ему до сих пор казалось, что вместо костей у него зефирки, и огромная куча домашки в школе—это все было жертвой во имя поступления в университет. —Да, Аннабет уже готова, ей осталось только экзамены сдать, а мне нужно собрать еще два рекомендательных письма. —Письма?—удивился Фрэнк.—Я слышал об этом, но думал, это все же недоразумение. Тем более, что тебя Новый Рим признал своим претором. Я тоже собираюсь поступить, но преторство дает мне право поступать туда автоматически. И я подумал... Видимо, на лице Перси отразилось либо возмущение, либо злость, либо что-то ещё, потому что Фрэнк оборвал себя, пожалев, что он сказал об этом. —Ну, Посейдон может поможет как-то... —Он уже помог,—сказал Перси, но вдруг понял, что не горел желанием объяснять, как именно. Когда он собирался это произнести, он осознал всю карикатурность ситуации. Посейдон развесил листовки с его полусонным лицом и зубной щеткой во рту по Олимпу с предложением отправиться в поиск за рекомендательное письмо. —Ладно, надеюсь, ты быстро справишься со всем этим. Наверняка Богам много что нужно. —Я тоже на это надеюсь,—только и ответил Перси, решив промолчать о том, что уже больше недели нет никаких запросов, хотя в обычное время Боги  наведывались к нему с самыми разными просьбами. У Перси пропало все желание разговаривать в принципе. Фрэнк, видимо, это ощутил и, неловко попрощавшись, отошёл к другим ребятам, оставив Джексона наедине с его мыслями. Перси сделал глубокий вдох, но в ушах уже от злости стоял шум океана. Почему ему, признанному претору Нового Рима, приходится не просто проходить стандартную процедуру поступления, а выполнять еще поручения Богов, точно не достаточно было всего того, что он сделал для них до этого. До каких пор ему придется отдуваться за то, что он сын Посейдона? —Перси? Ты в порядке? Аннабет  взяла его за руку, привлекая его внимание. Она попыталась заглянуть ему  в глаза, но он опустил голову и мягко отнял руку. —Я в порядке. Просто устал. —Хочешь отдохнуть? Давай проведу тебя... —Не стоит, оставайся,—Перси быстро поцеловал её в щеку.—Я, может даже, приду чуть позже. Просто немного прогуляюсь. Он быстро прошел сквозь толпу ребят, выбираясь из огромной арены, где проходила вечеринки. Перси знал, что за него не хватятся, здесь было слишком много  людей и было слишком весело, чтобы заметить отсутствие одного Джексона. Перси шел по пустым тропинкам лагеря. Все ребята, все до единого, были сейчас на арене. И даже сатиры и дриады. Было весьма непривычно видеть его пустым, но оно и было к лучшему. Непонятно откуда взявшаяся злость, причин которой он сам плохо понимал, несясь по лагерю, заполонила весь его разум. Ему словно становилось тесно в собственном теле, сила распирала изнутри, и это было очень похоже на то, что он испытывал в Тартаре, когда встретился с богиней Страданий. А тогда он испугался самого себя настолько, что не хотел иметь никаких дел с водой и своими силами. Он поэтому и не хотел прыгать в реку Элисон, не хотел идти в поиск один, ему нужна была Аннабет, чтобы напомнить его о границах, если он вдруг ещё раз о них забудет и позволит себе больше. Перси проходил мимо домиков, когда увидел распахнутую дверь в одиннадцатый домик. Там никого не было, дети Гермеса, как, впрочем, и всегда, спешили на вечеринку и наспех его покинули, оставив все внутри разбросанным. Снаружи были видны их спальные места, вещи, но взгляд Перси зацепился за портрет его старого друга, который висел в углу. Юноша оглянулся по сторонам, убеждаясь, что никого поблизости нет и никто за ним не последовал, а потом зашёл в домик, прямо к тому месту, где раньше спал Лука. Его сводные братья и сестра устроили здесь что-то вроде стихийного алтаря. Здесь был его портрет, на котором он усмехался в своей привычной насмешливой манере, его шрам так же тянулся от брови до губ, но глаза были ещё голубые. Тут же были какие-то памятные вещи: его коварный меч, спрятанный в ножны, даже проклятые кроссовки каким-то образом оказались здесь, его спальный мешок, какие-то другие личные вещи, несколько фотографий, на одной из которых он был еще тринадцатилетним юношей, без шрама на лице и с широкой радостной улыбкой. Перси всегда испытывал противоречивые чувства к Луке. Тот, кто был сначала ему другом, резко стал врагом, а потом все же оказался героем. То, за что боролся Кастеллан, было чуждо Перси, в первую очередь потому, что восставать против Богов значило восстать и против друзей. Но иногда... Все тело сжалось и задрожало. Живот скрутило в один большой узел, и Перси изо всех сил старался держать себя в руках. Где-то под землей он чувствовал тихое дрожание. Перси тяжело задышал. Его достало, что Боги им игрались. Именно за это их возненавидел Лука и он восстал. Перси теперь прекрасно понимал его злость, но она все еще не стоила того, чтобы повернуться спиной к друзьям, и все же... История с Геей закончилась, он так хотел просто жить спокойной жизнью, наконец. План Аннабет был идеален, его все устраивало, она знала все, она принимала его полностью, даже после того, что случилось в Тартаре, она не испугалась его, а поддержала и указала ему путь. Он хотел остаться с ней и просто жить. Перси устал от всех этих поисков, а его снова втягивали в эти истории по глупой, идиотской причине! «Преторство дало мне право...»—вспомнились слова Фрэнка, и Перси снова передёрнуло. Значит, быть сыном Посейдона ему не мешало, когда его признавали претором, но об этом вспомнили, когда дело дошло до поступления. Видите ли, незаконорожденный. Что за глупый предлог снова заставить его бегать по поручениям Богов?! Когда Перси перестанет отвечать за ошибку Посейдона? На глаза полубогу снова попалась фотография Луки, когда он был ещё ребенком. Счастливым, ничего не подозревающим ребёнком. А потом до него кое-что дошло. Гермес всё знал. Перси не мог больше стоять на ногах. Он медленно опустился на пол и сел на колени. Сердце билось быстрее, по венам точно перестала течь кровь, и его почти распирало изнутри от нахлынувшей злости. Перси снова посмотрел на улыбчивого счастливого молодого Луку и вспомнил каждую встречу с Гермесом. Он всё знал. Он знал про пророчество и он единственный знал, о ком оно на самом деле, пока все остальные думали, что оно о сыне Посейдона. Гермес наблюдал за тем, как Лука принимает неправильные решения, как он неминуемо близится к своему концу, разрушая себя самым жестоким способом, и не сделал ровным счетом ничего. Посейдон был не лучше. Единственного сына-полубога он назвал своей ошибкой и признал его, чтобы в двенадцать лет мальчишка, не имевший и малейшего понятия о греческих мифах, вернул молнии. Перси этого не забыть. Зевс охотился за детьми Аида и не преминул возможностью расправиться с простой смертной и детьми, а Аид оказался достаточно мстительным и жестоким, чтобы устроить погоню за девчонкой и двумя её друзьями. Перси чувствовал дрожь где-то в глубине живота. В ушах стоял грохот, точно где-то вдалеке раскатисто гремел гром. Ему казалось, что все вокруг начинает трясти, и сам Перси мелко дрожал. Ярость захлестнула его с головой, сила внутри была готова взорваться. Сдержаться было выше его сил. «Тише, герой,— донесся голос. То ли кто-то оказался рядом, то ли это в его голове. Он не понимал.—Сейчас не время». Перси тяжело дышал. На секунду ему показалось, что весь мир подёрнулся дымкой, и сам он на мгновение стал эфемерным. Секунда полного разрыва с реальностью— и злость отступила, растворилась, и Перси стало гораздо легче. «Не время,—повторил голос.—Спи». Перси ощутил неприятный холодок по всему телу, от которого его бросило в дрожь. Он хотел встать, но все его тело стало больше похожим на зефир, ноги его не держали, и он завалился на бок, моментально заснув на полу. В тот вечер ему приснился странный сон. Он тренировался у ручья, как это бывало в первые дни в лагере. Его противник был в шлеме, но он был достаточно силен, и ему приходилось несладко. Его оттеснили к ручью и даже сбили с ног. Юноша снял шлем. Он запыхался и знатно устал бороться. Противник, понимая это, стоял спокойно и ждал, пока он немного восстановит дыхание. Юноша подполз к воде, желая восполнить силы. Но стоило ему увидеть свое отражение в воде, как он отшатнулся в ужасе, но не мог перестать смотреть. Его отражение слегка рябило, но все же он четко мог видеть знакомые черты лица, и все было бы ничего, но глаза были золотые. — Что, не узнаешь уже себя? Юноша повернулся на голос. Его противник снял шлем— перед ним стоял сам Перси. Он смотрел на него сверху вниз, с веселой ухмылкой. В зелёных глазах блестела давно утраченная легкость, но в них появилось что-то новое. Новый оттенок, который тяжело было рассмотреть издалека. — Вставай давай и приводи себя в порядок. Юноша снова посмотрел в свое отражение— золото в глазах становилось только ярче.