Watch me burn

Самый нелюбимый теперь месяц для Насти прошёл, оставив только песок в глазах. Миша всё таки перебрался к ней жить и старался морально поддерживать. Всячески отвлекал её: водил гулять по городу, по музеям, где ему самому было интересно, а по вечерам предлагал фильмы, исторические сериалы, которые ему понравились и с удовольствием посмотрел бы ещё раз вместе с ней. Тот тур так и не состоялся, потому что Горшок тоже отказался ехать, было решено его перенести. Некоторые фанаты расстроились и даже нашлись те «умники», узнавшие причину, которые обозлились на девушку и злобно над ней подшучивали. Однажды ей довелось прочитать такие комментарии под постом об отмены концертов официальной странички группы в ВК. Тогда Бодровкова сильно расплакалась, лёжа на полу. Рокер успокаивал её, называя этих комментаторов «пидорасами» и советовал не обращать внимание на «недоразвитых». За это время в квартире появился небольшой бордак, на который обоим было плевать. Раньше ведь за всем следила Анна Ивановна: мыла полы, посуду, окна, при ней никогда не было «срача». Естественно ей иногда помогала внучка, но сама она так и не приучилась следить за порядком в доме, бытовуху она презирала и не хотела, чтобы вся её жизнь была в ней погребена. А Миха и подавно не знал таких слов как «готовить» и «убираться». Ели они полуфабрикаты и то, что можно было быстро приготовить, например, по утрам на завтрак была либо глазунья, либо шарики с молоком. Так одним апрельским вечерком парочка смотрела фильм, скаченный на диск. Горшенёву самому было интересно, так как он тоже смотрел первый раз. Но этот «шедевр» по итогу оказался весьма примитивным: обычная любовная хрень с примесями какой-то безумной дури. Панк уже хотел вырубить к середине от скуки, но внезапно началась постельная сцена и пульт был положен на время обратно. — Чего это ты? Хотел выключить и передумал? — заговорила покрасневшая Анастасия. — Щас закончится и выключу, — ухмыльнулся он, отпивая пиво из здоровенной кружки. — Ничего себе! Тут у нас обнаружился любитель порнух, теперь я точно знаю всё, — упала лицом на подушку дивана девица. — Ну что ты делаешь из мухи слона? Ё-моё, у меня год секса не было, чего ты хочешь!? — шутя возмущался Гаврила. — Дай хоть за этих дебилов порадуюсь, — рассмеялся он. — Бедненький какой, — улыбнулась музыкантша, взглянув на собеседника. — Да, бедненький! Одна работа, отдыха никакого. — А мы с тобой не отдыхаем разве, никуда не ходим, не сидим тут? — Ай, — махнул рукой Михаил, — я про другое. Ладно, похоже реально стоит выключить, а то дразнят они меня своей еблей, надоедливые, — он потянулся за пультом и выключил совсем телевизор. — Эй, а ты чего опять загрустила? Хотела досмотреть? — Нет. Я не знаю... — Зачем, ну зачем грустить? У тебя на следующей неделе днюха, радоваться должна! — подвинулся к ней анархист. — А может не надо праздновать? Не хочу. — Как это не надо? — А вот так. Не люблю свой день рождения, в детстве любила, ждала его, а потом... В общем, не надо. — Нет, так не годится. Я уже и подарок для тебя готовлю, точнее мы с мужиками, тебе должно понравиться. Она промолчала, отвернувшись к окну. Мишу совсем не обрадывала такая реакция. Он стал опять придумывать тему, чтобы отвлечь, но девушка неожиданно заговорила: — Тебя вообще не должно здесь быть, ты должен быть с дочкой, а из-за моего эгоистичного поведения торчишь тут. Ты скучаешь по ней, это видно, и она наверняка тоже. Я понимаю, ты хочешь помочь мне, я очень ценю это, но ты не обязан сидеть здесь и развлекать меня. Ты должен проводить как можно больше времени с Сашей, а не со мной. Я не знала своих родителей и не знаю что такое иметь маму и папу, получать от них любовь, и не хочу, чтобы она чувствовала то, что чувствовала я, когда видела других детей в объятьях матери или отца. Это конечно не моё собачье дело, но таков мой совет, — Настя встала на ноги и ушла в свою комнату. «Ох, уже всё порешала. Дурочка, я хочу быть с вами обеими. Не хочу выбирать между вами. Если бы это было возможно...» — пронеслось в мыслях у вокалиста.

***

Наступило шестнадцатое число. Бодровкова валялась в кровати и не хотела вставать. Звук ручки и дверь чуть открылась. Из неё выглянул Горшок. Поняв, что именинница проснулась, он выскочил и сразу поздравил её, обняв и чмокнув в лоб. — Спасибо, — улыбнулась она, неожидая такого. — Я тебе завтрак приготовил, вылазь давай, — раздвинул шторы фронтмен. После трапезы, он сказал одеваться на улицу. На вопрос «Куда идём?», Горшенёв сказал, что это секрет. В итоге они пришли в какую-то студию, где сидели остальные участники группы за своими инструментами. Каждый поочерёдно её поздравил. — Это место для тебя, садись на стул и наслаждайся, сейчас мы исполним две песни из твоих самых любимых, — объяснил Михаил, взяв микрофон, — не суди строго, я пробовал петь на немецком, но плюнул на это и мы перевели на русский, надеюсь тебе понравится. «Немецкий!? Неужели...» — успела только подумать она, как заиграла первая композиция. Для кареглазки это было просто чем-то невероятным. В её голове неукладывалось: Мишка поёт под индастриал Раммов. Были исполнены песни «Kain lust» и «Seemann». Анастасия еле высидела до конца на месте от восторга. — Это так круто, ахуенно!! — вскочила она стала бегать от радости в помещении. — Это просто взрыв мозга! Спасибо вам всем! — девица влетела в Юрьевича. — Как ты узнал, что это мои одни из любимых песен? — Так у тебя же в профиле в ВК написан целый список любимых песен. Там у тебя много чего. — Я так рада, правда! Твой голос прям так хорош под метал, а я давно говорила, надо утяжеляться! — Может быть, — промурлыкал рокер, тая от крепких обнимашек Насти.

***

Вечером эти двое сидели в гостиной. Бывшая студентка ела тортик, а второй просто с каким-то блаженством пялился на неё. — Тебе правда понравилось, Жужелица? — Конечно, это самый лучший подарок, — съела последний кусок и тоже уставилась на него. Музыкантша хотела как-то выразить свою благодарность. В голову пришла лишь единственный вариант – поцелуй. Другого она сама не хотела. Бодровкова медленно садилась ближе. Когда расстояние стало допустимым, она залезла на диван, устроив ноги под попу. Его не пришлось разворачивать, он сам с любопытством повернулся. Девушка коснулась его гладких щёк, проводя ладонями по шеи и остановилась на плечах. Она неспеша, глядя в глаза, приближала голову. Лицо Миши озадачелось. Кареглазая остановилась, узрев это. Затем, закрыв очи, она впилась в его губы, неуверенно мнула их, случайно царапая передними зубами, ощущая горечь от пива. — Прости, — попав в лапы тревожности и смущения, Анастасия оставила в покое губы. Она собралась уходить, но панк остановил её, повторив поцелуй. Сначала в движениях была нежность и осторожность, но спустя время он всё больше жадно углублялся. Когда его руки стали блуждать по талии и гладить ягодицы, а сами тела прижимались друг у другу невероятно сильно, что можно было уловить лёгкие постукивания сердца, именинница выпустилась из горячих объятий, понимая, что к большему пока не готова. — Извини, я чё-т забылся, — испустил смешок мужчина, каря себя за резкость и нетерпение. — Кстати, я тут додумалась, — сделала попытку отвлечься от пылающих губ Настя, — мы примерно год назад с тобой познакомились. — Ого, как незаметно всё пролетело, — поправил он кофту и волосы. — И я завтра на дачу хочу поехать, лук посадить, дом проветрить, наконец-то вспомнила, а то весь день на языке крутилось, сказать тебе хотела. Просто лук раньше бабушка всегда сажала в это время... И не только: ещё помидоры с огурцами были, перцы, росточки она сначала растила в ёмкостях от сметаны, потом сажала в теплицу. На них у меня нет времени, да и желания честно. Ну, думаю, дай хоть лук посажу, ничего сложного в этом нет, опыт есть и жрать я его очень люблю. Ты поедешь со мной? — Поеду! — Отлично! Как раз мне будет нужна помощь. — Только три дня я смогу там побыть, потом у меня выступление «Тодда». — Ну и хорошо, хоть три дня на свежем воздухе, авось и голова свежее будет и сыграешь от этого превосходно. — Может. — Первый день правда придётся потрудиться: печь растопить, окна открыть, убраться, лук посадить, если время останется. Ещё неизвестно есть ли там снег, а то и его убирать надо будет. — Окей, вдвоём управимся быстро, а потом отрываться будем. — Ага, так что ложись пораньше, а не в четыре часа утра. Поедем рано, чтоб всё успеть.

***

На следующий день они отправились в деревню на электричке. Автобус их довёз из пригорода до остановки «Молчаново», а дальше пошли пешком до нужного дома. Вокруг глушь, никаких машин рядом с домиками, встречавших Мишу и кареглазую рокершу. Голые деревья, где-то ещё лежачий жёсткий снег – видок не назовёшь чудным, но эта ж весна. С рюкзаками на спинах они дошли до высокого жёлтого забора. Калитка открывалась очень легко и двое без проблем вступили на плитчатую дорожку, ведущую к большой деревянной конструкции. Около окон обустроены круглые клумбы разных размеров. — Надо из сарая вытащить лавочку, пошли. А рюкзаки оставим на крыльце, сейчас открою, — в ладони хозяйки жилплощади зазвенели ключи и она убрала висящий замок. — Сейчас? А может потом? — Горшенёв преодолел две ступеньки и сбросил сумку с плеч. — Не, надо щас. Забыл, что у нас полно работы сегодня? — Не забыл, — проговорил он, как обиженный мальчишка. — Тогда вперёд и с песней, — девушка повела его на огород. — Какая большая территория, какое раздолье! А вот у моих «предков» участок не такой объёмный, только дом по-современнее. — Заходи и держи её с той стороны, — открыв дверь, она ухватилась за железные ручки крашеной лавочки. С трудом из-за веса и короткими передышками, вокалисты группы донесли до нужного места вещь. Затем до самого вечера они проводили уборку в студёном от прошедшей зимы доме. После работы панк принялся топить печь со вставленным камином, после предупреждения Анастасии, что сначала тяга может не пойти и всё помещение будет в дыму, поскольку кирпичи ещё сырые. Так и случилось, что впрочем для Бодровковой не стало поразительным. Вскоре, худо-бедно, дым всё же полетел в небеса по трубе. Михаил согласился спать в протопленной тёплой комнате, конечно же, губа не дура. Девица намеревалась спать напротив, где она всегда и спала каждое лето. Солнце село, унося весь свет с собой до следующего утра. Снаружи стало темно и стрекотали кузнечики. Горшок удобно сидел на диванчике, держа на коленках ноутбук. К нему зашла Настя, села рядом и стала пялиться на пламя из камина. — Можно смотреть бесконечно на две вещи: на огонь и работующего человека, — усмехнулась она, не отрывая взгляд на колыхающегося красно-оранжевого хвостика. — Что правда, то правда. У меня только здесь такое, а у тебя какой-то дурацкий обогреватель! — пошутил рядом сидячий, намеренно поднимая нос. — Ой, ой, пипку свою так не задирай! — рассмеялись оба. — Го на улицу, там такие звёзды, оденься только хорошо, — подошла к двери девушка. — Окей, щас, — сразу согласился он, отложив ноут, опустив экран почти полностью. Температура воздуха сильно опустилась, было всего лишь плюс пять градусов. Но это не мешало кареглазке любоваться на далёкие огоньки в чёрном небе. Долго ничего не говорила бывшая студентка, гуляя около дома и смотря на верх, но всё же решила открыть свою теорию близкому человеку: — Знаешь... А что, если душа человека поднимается высоко, прямо в космос и летит по его бесконечным простором, добирается до аналога нашей Земли и перерождается там? И это уже другое существо, другая природа и галактика вообще, — выдыхала она пар из рта. — Может и бабуля уже где-то там, очень далеко... — голос выдал печальные нотки, — эх, где-то там. — Она всегда с тобой в мыслях, поверь. Анна Ивановна не за что бы тебя не бросила, — коснулся плеча собеседник. — Только мы с тобой остались, — Анастасия прижалась в нему. — Иди грейся, а я прикурю. Она, следуя совету, пошла греть задницу у камина. Её внимание вдруг приковал чуть открытый ноутбук. Музыкантша тихонько подошла и открыла его полностью. На экране высветилась какая-то игра, которую она прикрыла. На обоях был изображён спешивший куда-то лисёнок среди песков. Настя открыла папки с разными файлами. «Нехорошо так лазить. И зачем я это делаю?» — девица наткнулась на папку, через которую при вскрытии было штук десять папок, что весьма странно, любопытно завладело ею. Последний клик и высветились чьи-то фотографии. Сделав масштаб побольше, Бодровкова открыла рот и удивлённо уставилась на собственные фотки. «Откуда!? Он меня незаметно снимал!? Что это такое!!? — она крутила мышкой вниз просматривая всё до мелочей. — Вот же! Ну хоть из душа не снимал надеюсь. Но зачем он это делал? Зачем ему так прятать фотографии со мной? Что он делал глядя на них!? Как-то не по себе...»