Watch me burn

***

Всё шло своим ключом. Миша, как и обещал, быстро вернулся в Москву дальше репетировать спектакль. Часто приходил в гости к Насте по выходным, так как в театре они и так виделись каждый день. Он отказался жить у неё, потому что «не хотел опять сидеть на шее». Когда только приехал в город, закинув вещи в гостиницу, побежал сразу к девушке. Та его встретила на пороге с большой радостью и была удивлена скорому приезду панка. Горшок объяснил это неблагоприятной обстановкой в доме, с женой было общаться невозможно. Да и приезжал он вообще только ради Сашки, по которой безумно скучал и мало видел. Анастасию укололо чувство вины за происходящее в семье друга. Рокер же заверил, что она тут вовсе не виновата и ей не нужно беспокоиться, сам разберётся. Из новостей кареглазки было лишь только её уход из колледжа. Она рассказывала и показывала, как бабушка злилась на неё, говорила о важности образования для трудоустройства, если вдруг её выгонят или сама группа «обанкротиться» и так далее по списку. Но не смотря на доводы Анны Ивановны, Бодровкова не изменила своё решение. Она теперь точно знала – либо музыка, либо ничего. В конце сентября Михаил сломал руку, когда прыгал на репетиции вместе с паркурщиками. Он недолго лежал в больнице после операции. Настя приходила к нему каждый день и приносила еду. После выписки они вместе пошли покупать специальный ортез для руки. Бывшая студентка помогала застёгивать его, так как самому это было сделать очень сложно первое время. Фронтмену так понравился как смотрелся этот аппарат, что он решил использовать его как часть образа для Тодда. А в ноябре Миша примчался домой к девушке с очень важной новостью по его словам. — Ты представляешь что Андрей сделал!? Нет, ты видела!? — в спешке разувался он. — Да что случилось? — побежала за ним девица в собственную комнату. — Открывай компьютер и заходи на Ютуб. Она включила комп, сидя на кресле с колёсиками и открыла в браузере видеохостинг, рядом стоял Горшенёв, оперевшись локтями на стол, чтоб лучше видеть экран. — Забивай: «Время Жратвы — Жаркое в Горшках». — Что? — усмехнулась сидячая. — Забивай, говорю, — серьёзно сказал он. — Да, первое видео кликай. — О, тут Андрей будет, — Анастасия разглядывала обложку. — Да жми ты уже! — изнервничался артист. Настя тыкнула и видео пошло. Во время просмотра кареглазка нередко хихикала и интересовалась какая песня играла на фоне в определённых моментах, но Горшку было не до этого. После он стал возмущаться: — Какое нахуй жаркое в Горшках!? Это что!? — Ну такое блюдо есть, ты не знал? — Дело не в этом! Ты видела что в рецепте они написали «Горшки» с большой буквы! Этот придурок так стебёться надо мной!? — Андрей? Лично я не думаю, что именно ты тут имеешься ввиду. — Да? А почему он тогда именно это решил приготовить!? Почему, например, не макароны по-флотски? Почему именно в «Горшках»!? — Миш, я думаю ты перегибаешь. Андрей не... — Да говна кусок этот Андрей! — он сел на кровать, скрестив руки, и отвернулся. — Защищаешь его? — Да нет! — она села рядом. — Просто мне кажется, что ты всё накрутил. Или хочешь чтоб я говорила про твоего друга какой он говнюк, пидор и чмо? — Не друг он мне вовсе! И вообще, мы теперь по-отдельности, у него свои «грандиозные» планы, у меня свои. Больше мы не вместе, всё, — Юрьевич замолчал и продолжал смотреть на пол, пребывая в своих мыслях. Девушка не знала как ему помочь, что сказать. В голове пусто. Так они и сидели молча. Но внезапно у Анастасии начала ныть бошка. Сначала было терпимо, потом боль усилилась. «Во чёрт! Опять голова...» — она встала и со скривлённым лицом от боли пошла на кухню. На удивление за ней пошёл гость. Вокалистка налила стакан воды и выпила до дна вместе с таблеткой. — Вчера забыла выпить таблетку, вот и результат, — она помыла стакан и поставила сушиться. — Слушай, это ненормально, что, если не пить «колёса», то бошка болит. И будет болеть, пока ты химию не выпьешь. Мне кажется, что эти таблетки действуют как обезболивающее, а внутри у тебя происходит что-то не хорошее. Я очень хочу ошибаться на этот счёт, но может тебе врачу глянуться на всякий случай? — Не думаю, что он мне скажет что-то новое. — Тогда на обследование. С головой не шутят. — Не знаю. Сейчас у нас совсем нет свободного времени. Может потом как нибудь. Кстати, как твоя рука? — музыкантша коснулась ортеза. — Нормально, чё, потихоньку двигаю, можно уже, — Миша показательно чуть согнул конечность. — А где Анна Ивановна, не вижу её. — Бабуля погулять пошла, тут недалеко. Звала меня с собой, да только не могла я, ты же мчался сюда на всех парусах, — она подняла уголки губ. — В последнее время здоровье её подводит. Давление ужасно скачет, больше, чем раньше времени проводит на кровати. Врачи продолжают таблетки втюхивать, говорят не напрягаться, отдыхать побольше, — теперь слова звучали отнюдь не весёлым голосом. — Волнуюсь за неё. А если что нибудь случится, а меня дома не будет, тьфу, тьфу! — по столу постучали, чтобы не сглазить. — М-да, надеюсь это временно. Если помощь какая нужна с деньгами, то говори, не стесняйся. — Спасибо... Ну ладно, что делать будем? — Давай отрепетируем смерть Бетти. Ты за неё будешь. Ты знаешь, что делать нужно? — Конечно. В театре сто раз видела, главное не прирежь меня по-настоящему, — Бодровкова взяла его за руку, — пошли в мою комнату. По дороге Михаил настраивался и входил в образ, по прибытию сразу начал: — Бетти... — подошёл он медленно, протянув больную руку. — Эй, мужик, стопэ. Ты не мой батя! Мой батя не псих, — отошла «Бетти». — Давай серьёзно, — пытался сохранить строгое выражение лица исполнитель главной роли, — без самовыебонов. — Хорошо, хорошо, как скажешь, папка. Начинай петь. — Это ты? Я не верю... Я не верю... Прошло двадцать лет, — он снова начал неторопясь подходить, — двадцать лет. Мне сказали... Мне сказали, что ты умерла, — пристально взглянул «Тодд» в глаза своей «дочери». — Ни тебя, ни меня... Здесь больше прежнего нет, — выкинул бритву из ортеза Гаврила. — Почему ты жива? И зачем... ты пришла? — Вы обронили... — Настя подняла железку и протянула Мише. — Бетти была мертва... — он взял обратно бритву. — А ты жива! — Горшенёв провёл лезвием около горла и поймал на руки. — Я оглох! Я не слышу... — кареглазый начал медленно опускаться вместе с «мёртвой» девушкой на руках. — Я не слышу тебя, замолчи... Не нужны оправданья, мне теперь оправданья – слова. Ты дрожишь? — он посмотрел на лежачую на коленке. — Разве призрак, разве призрак боится живых!? О, каков румянец на щеках, на щеках твоих... Твоих... Отвечай, если сможешь, — «цирюльник» выпустил из ладони бритву. — Или я так ужасен теперь? Ты молчишь?... Я отвечу... — тише стал голос Михаила, он взял лицо «Бетти» в свои руки. — Я отвечу: ты – ангел, я – зверь... — мужчина прижал её к своей груди. — Я – зверь... Повисла тишина. Горшок всё также продолжал обнимать Бодровкову. Затем, «очнувшись», он выпустил её и поспешил отвернуться, чтобы она не увидела заслезившиеся глаза. — Здорово... Так трогательно, я сама готова была расплакаться, ты так красиво пел, — сев вертикально, высказалась бывшая студентка, но, поняв зачем вдруг отвернулся от неё фронтмен, решила развеять унылую обстановку: — Батя, да ты охуел совсем. Не чтоб порадоваться, что дочь жива, а он тут драму разводит, совсем уже! — Настя, ты тут? — дверь в комнату открылась. — Здравствуйте, Михаил. Что это вы тут на полу сидите? — Здрасте, мы тут репетируем, точнее Настя мне помогает репетировать сценку одну, — повернулся обратно он с улыбкой. — Миша, ты немножко не рассчитал кажется, — девица провела пальцем по шее и показала кровь. — Ой-ё! Прости! — он приблизился, рассматривая царапину. — Да ерунда! — она потрогала его за отросшие пряди. — Бабуль, а у тебя как прогулка? — Да нормально. Зашла хлебушка купила, мармеладок твоих любимых взяла. — Мармеладки!? — вскочила Анастасия. — Пойдёмте все вместе чай пить, — Анна Ивановна с хорошим настроением пошла на кухню. — Пойдём, горе-папанька, — потащила за руку всё ещё сидящего анархиста. — Все мармеладки чур мои!