Том III. Джин с чердака.

      Беспокойство точно мерзкий червь грызло Джинни изнутри с самого момента пробуждения. Нет. Беспокойство поселилось в её душе куда раньше, но именно сегодня, в день первого испытания, оно атаковало её с большим остервенением. Джинни с трудом сдерживала приступы тошноты, сглатывая подступающую к горлу желчь, и с ещё большим трудом натягивала на лицо улыбку.       Ей не хотелось тревожить Тома, пусть даже он и был уверен в себе, даже когда узнал, что первым испытанием станет дракон. Об этом знали все; директора других школ намекнули своим "избранным", но Том узнал об этом от Гарри, а тот прознал о драконах совсем не от директора Дамблдора.       Джинни не могла сдержать разочарования и злости каждый раз, думая об этом! Директор Дамблдор... — из её горла вырвался утробный рык, а руки сжались в кулаки, отчего позже на ладонях точно останутся серповидные красные отметины. Под влиянием Реддла, чего уж таить? Джинни стала находить множество противоречий и вопросов к Великому светлому магу. И вскоре она обнаружила в себе кое-что иное, того, чего не было раньше — предвзятость. Том породил в ней это чувство, засеяв в её мысли зерна сомнений; он щедро их поливал своими историями, он не убеждал в своей правоте, не настаивал, а лишь подталкивал и давал ей самой задавать вопросы и увидеть противоречия в хорошо известной истории. И вот так однажды она поняла, что светлый и непогрешимый образ директора потускнел и пошёл трещинами, как когда-то произошло с образом Тома Реддла, который перестал быть для Джинни злом.       Вот и сейчас к директору снова появились вопросы: почему он не помогает Тому? Другие директора, хотя и не действуют напрямую, но косвенно оказывают поддержку участникам уже сейчас, а директор Дамблдор словно не заинтересован в победе Хогвартса! Но саму Джинни беспокоит не только это, но ещё и безопасность Тома. Сколько жертв было в турнире! Что если что-то пойдёт не так и Том окажется в опасности? Или если его ранят или... Мерлин! Продолжать эту мысль было просто ужасно! — рука сжала свитер в центре груди, словно так она могла взять своё сердце в руку и заставить его перестать так отчаянно биться в груди, словно отбивая похоронный марш.       — Джинни? — шепнула Мэри, потянув её за рукав. Глаза её были широко открыты, а брови нахмурены в несокрываемом волнении. — Тебе не хорошо? Ты побледнела.       Джинни отцепила руку Мэри от мантии и, немного сжав руку подруги, улыбнулась напрочь лживой улыбкой.       — Всё в порядке.       Мэри кивнула и вернулась обратно к нарезке корня златоцветника, а Джинни стерла с лица улыбку пустым взглядом, возвращаясь к ножу в руке. Есть всё же что-то хорошее в желании людей верить в лучшее и не замечать правды. Руки уже на вбитых в тело рефлексах нарезали ингредиенты; это получалось куда лучше, чем на первом курсе, но с Томом ей всё ещё не сравнится.       Магия зелей всё так же манила её, ей было всё это очень интересно, и в этом году она планировала продолжить совершенствоваться в этой стезе. Профессор Снейп под её напором уже стал сдавать позиции, и она была в шаге от своего желания попасть под крыло мастера-зельевара, но Реддл всё испортил! Нож с силой ударил по корню, прорезая его как мягкое сливочное масло и вонзаясь в деревянную доску, оставляя на ней глубокую полосу.       — Мисс Уизли, вы растеряли все навыки за лето, или быть может, ваши мысли заняты чем-то более важным, чем противоугревое зелье? — пробирающий до костей холодный голос профессора Снейпа проник в мысли Джинни, словно сцеживая яд в каждое произнесённое слово.       — Нет! Извините, я буду осторожнее, — покаяно опустила голову пристыженная Джинни; её щеки заалели от укора профессора и собственной злости на себя за невнимательность и рассеянность.       — Ты точно в порядке? — вновь спросила Мэри, и в этот раз она не поверила в её ложь.

***

      — Будь осторожен, или Мерлином клянусь, я задам тебе хорошей трепки, как только испытание закончится! Понял?!       — Я буду настолько осторожен, что Лунный телец покажется тем ещё сорвиголовой, — усмехнулся Том, проводя рукой по волосам Джинни.       — О, да, у тебя есть много общего с Лунными тельцами, — отзеркалила она его кривой изгиб губ.       — Моя малышка Джин с каждым годом становится всё более язвительной, — сделав растроганный вид, протянул Том, а потом обнял Джинни, прошептав: — Не волнуйся, я буду цел и невредим. Я ведь не хочу получить трепку; у тебя на удивление тяжёлая рука, — по-мальчишески захихикал он, и от этого по телу Джинни растеклось что-то странное, как горячая лава, мучительно медленно прожигающая её изнутри дюйм за дюймом.       Джинни закусила губу и обняла Тома в ответ всем сердцем и душой, молясь магии за этого безбашенного слизеринца.       Когда было объявлено начало первого испытания, Джинни с замиранием сердца провожала его взглядом. Она не знала, в чём будет суть задания и что это будет за дракон, но хотелось верить, что всё же будет скидка на возраст участников, ведь все они школьники и по сути вчерашние дети.       Она вышла из полаты и прошла на трибуны, усевшись между Гермионой и Полоумной Лавгуд. Потом, конечно, ей придётся слушать причитания друзей, но мысли заволокло густым туманом, и врать, что всё хорошо и она уверена в победе Тома, сил нет. Том не проиграет; в этом у неё сомнений нет и не было, но что насчёт травм и ран? От этого не застрахован даже его темнейшество Том Марволо Реддл. Рона среди болельщиков Гарри не наблюдалось; он всё ещё вёл себя до глупого по-детски, дуясь на Гарри за участие в Турнире. Но Мерлин, как можно радоваться или завидовать из-за чего-то подобного?!       Отвлечённая болтовня с Гермионой, которая была крайне недовольна очередной выходкой раздражающей писаки Риты Скиттер, немного погасила и расслабила тугой узел в душе. Джинни даже смогла сострить на тему любопытства журналистки, а после от души посмеяться, но стоило объявить начало турнира и огласить правила и очередность участников, как сердце Джинни сделало очередной кульбит. Гермиона мёртвой хваткой вцепилась в её локоть, словно Джинни была в более устойчивом душевном равновесии и была в состоянии удержать ещё кого-то. Даже если снаружи она и выглядела так, то внутри это было совершенно не так. Рев первого дракона заставил её вцепиться в Гермиону с не меньшей силой, чем у той.       В драконе Джинни узнала сине-серого шведского тупорылого; это она узнала от брата-драконолога, который частенько ей вместо сказок на ночь читал энциклопедии драконов и с любовью демонстрировал ей живые иллюстрации, что приводили маленькую Джинни в ужас! И вот сейчас она воочию видела одного из них! Защитные чары и цепь могли защитить зрителей, но не участников, поэтому, когда из полатки вышел Том, ей показалось, что её сердце замерло; хотелось схватить Реддла в охапку и утащить с арены подальше от разъярённой драконихи и бушующей толпы, пришедшей поглазеть на смертоубийство почти детей! Том, в отличие от неё, казался оплотом спокойствия и душевного равновесия, но ключевое в этом «казался». О-о-о, Джинни отлично видела, как он нервно теребил древко палочки, как его лицо стало почти пепельно-бледным, и его спина, что всегда была ровной, казалась ещё ровнее от напряжения, сковавшего его мышцы. При этом Реддл умудрился тянуть уголки губ в почти естественной улыбке, да ещё и приветственно махнуть зрителям, словно не ему предстоит выйти один на один с драконом!       Джинни хлопнула себя по лицу и скривила уголок губ в кривой ироничной улыбке; его позерство вечно. Но она знала, что за этой маской уверенности скрывается страх, и это осознание лишь усиливало её тревогу. Её сердце колотилось в груди, когда она думала о том, какой высокой может стать цена этого выступления. Лучше было бы, если бы Кубок не выбрал его...       Том, собравшись с силами, шагнул вперёд; его палочка сверкнула в воздухе, когда он произнёс заклинание, чтобы отвлечь дракона. Огнедышащий гигант, охраняя своё сокровище, развернулся, изрыгая пламя, которое ярко вспыхнуло и осветило арену.       — Skjold med kald flamme — крикнул он, и из его палочки вырвался яркий поток света, который образовал защитный барьер, отражая огненные струи.       Джинни наблюдала, как Том ловко уклонялся от атак дракона; его движения были быстрыми и точными. Он метался между камнями, используя каждую возможность, чтобы приблизиться к яйцу, которое сверкало как солнце. Ему нужно было действовать быстро, прежде чем дракон снова возобновит атаку.       Когда он наконец достиг яйца, его сердце колотилось от адреналина. Он протянул руку, но в этот момент дракон, осознав его намерения, резко развернулся. Хвост дракона просвистел около лица Тома, и тот скривился от удара, но не сдавался. Он вновь направил палочку на дракона, произнося заклинания защиты, чтобы отвлечь внимание чудовища и дать себе шанс.       Зрение Джинни не позволяло разглядеть всех деталей, но она увидела, как хвост дракона просвистел около лица Тома, и тот скривился, а уже в следующую секунду, когда он повернул голову, ей захотелось кричать. Она зажала рот рукой при виде большого алого кровоточащего пятна на левой щеке. Мерлин! Ей даже представить страшно, как ему больно и насколько на самом деле серьёзна рана!       Том вместе с золотым яйцом сбежал; он выполнил задание, но цена... Джинни подорвалась с места, как в тумане; она поднялась с места, вызвав недовольные возгласы сзади сидящих зрителей. Гермиона что-то говорила, но она не разобрала слов; всё доносилось как через добротный слой ваты. Сталкиваясь с людьми, отдавливая чужие ноги, она прорвалась по узкой лестнице, по которой слетела со скоростью Снитча, не чувствуя земли под ногами. Она добежала до полатки, в которой был Том.       Она неуверенно замерла перед входом, не решаясь отодвинуть штору. "Давай, Джинни, ты должна это сделать! Том там в непонятно каком состоянии один?! Ты должна его поддержать," — убеждала она себя, дрожащей рукой держась за штору, всё ещё не решаясь — "так, насчёт три!"

1, 2, 3!

***

      Том сидел на кушетке, пока мадам Попи бегала вокруг него с зельями, а магическая игла парила около его лица, зашивая порез. Он повернул голову и криво улыбнулся Джинни, которая резко замерла на входе; в её спину влетели Мэри и Лоуренс, как и она, спешащие к нему (для поглощённой своими мыслями и тревогами Джинни это было крайне неожиданно!).       — Красавчик, да? — с неприкрытой иронией сказал Том.       — Не вертитесь, мистер Ригель, если не хотите, чтобы вам зашили лишнего!       Джинни отмерла и подошла к Тому, сев перед ним на корточки; она отрицательно мотнула головой.       — Ты не должен говорить так; разве небольшая царапина может что-то изменить?       — Дракон порезал ему рот до уха, это не маленький порез, — тихо произнёс Лоуренс, и его тут же обожгло двумя яростными, как пламя того самого дракона, взглядами.       — Заткнись! Ты сейчас вовсе не помогаешь! — рявкнула на него Джинни; её тон и интонация изменились с такой резкостью, что длинноязыкий Лоуренс подскочил на месте, прячась за Мэри.       — Но это же правда! — обиженно буркнул он себе под нос.       — Не всегда правда к месту, — поучительно произнесла Мэри, давая щелбан Лори.       Джинни больше не обращала внимания на ребят, полностью отдав своё внимание Тому. Её взгляд изучающе впивался в каждую черточку, изгиб лица и особенно в рану. Будь это кто-то другой, её бы передёрнуло от отвращения при виде располовиненной щёки, но это был Том. Её Том. Поэтому кровоточащая рана, которую быстро и умело зашивала игла, вызывала лишь щемящее чувство и фантомные боли в щеке, словно это не Реддлу штопают рану, а это в её плоть вонзается игла, протыкает, выходит и входит вновь раз за разом. Её ледяные руки сжали горячие Тома в жесте поддержки.       Раны от магических тварей не проходят бесследно; на его лице навсегда останется шрам, напоминающий об этом дне.       — Вот нужно было тебе участвовать во всём этом? — вдруг прошипела Джинни, в голову которой пришёл самоуверенный образ Реддла, когда тот кидал своё имя в Кубок.       — Нужно, — отрезал Том; его щеку зашили, и он неловко открывал рот, толкая языком щеку, которая зажила, но судя по появившейся морщинке на лбу, шрам был не только виден, но и чувствовался. — Слава победителя турнира откроет мне многие дороги, да и деньги разве могут быть лишними?       Джинни резко поднялась и, поставив руки в боки, нависла над Томом угрожающим холмом; взгляд её метался, как молния.       — Придурок! Разве может это быть дороже твоей жизни?! — гаркнула Джинни, и этого было мало; чувства клокотали в ней и искали выхода, и нашли в подзатыльнике. — Вспомни, что ты мантикору, дебя раздери, сделал, чтобы сохранить свою жизнь, и ты теперь вот так легко ей рискуешь?!       — У меня всё под контролем.       — Под контролем у него всё! Конечно! И щека тоже часть плана? — скрестила она руки с выговором, глядя сверху вниз на Тома.       — Небольшой форс-мажор, — нехотя признал Том. — Но всё будет в порядке, обещаю.       — Обещает он! Снова поранится — закопаю!       Том посмеялся, а потом скривился из-за боли в щеке, и настала очередь Джинни скривить губы в ухмылке. Лоуренс и Мэри были брошены в одиночестве; в мире Тома и Джинни им не было места.