Том III. Джин с чердака.

      Большой зал был, как всегда, великолепен и подготовлен для традиционного банкета по случаю начала семестра. Золотые кубки и тарелки мерцали в свете тысяч свечей, плавающих в воздухе над приборами. За четырьмя длинными столами факультетов расселись студенты, оживлённо переговариваясь; на возвышении, по одну сторону пятого стола, лицом к ученикам, сидели преподаватели. Здесь, в зале, было гораздо теплее. Хотя Джинни с Томом и высушили себя заклинаниями, промерзлая погода казалась проникла вместе с дождём прямо под кожу до самых костей. Поежившись, она вяло махнула рукой Тому и зашагала в сторону стола Гриффиндора.       То, что им нужно было в первый день находиться за столами своих факультетов, разочаровывало; Джинни очень хотелось ещё немного пообсуждать с Томом всё то, что будет сейчас происходить! Но унывать пришлось недолго: Мэрибелл и другие её соседки по комнате радостно размахивали руками в приветствии.        Джинни отзеркалила их улыбки, проходя к тому месту, где они сидели. Мэри и Анисия подвинулись, давая ей место.        — Где ты была? Мы с Лоуренсом прождали тебя два часа, прежде чем окончательно смирились с тем, что ты не придёшь! — тут же насела Мэрибелл. — Лоуренс обиделся, ну ты знаешь, он любит, когда за ним бегают, но в любом случае он сказал, цитирую: «надеюсь, её съела Нунду, или же я буду реально очень зол на неё!» Ты же и на квиддиче его продинамила.        — Учитывая, что там произошло..., — знающе протянула Кэтрин, которая также там была.        Джинни сморщила нос и прикусила кончик языка; будь с ней сейчас Реддл, точно сунул бы леденец. Она спрятала руки в карманы мантии, пытаясь замаскировать дрожь пальцев, и нащупала... упаковку. Похоже, Том в какой-то момент ухитрился спрятать конфету у неё в мантии! Джинни вынула её и распаковала, заметив забавную рожицу на обёртке, криво улыбнулась и засунула конфету в рот. Всё-таки Том Реддл смог снова стать ей другом, да и не такой уж он и придурок. Как он тогда писал на первом курсе: «И что, если я не знаю, как выбраться из этой тьмы?» — может, это был и не пустой трёп, а он правда нуждался в ком-то, кто ему поможет?        Она громко вздохнула и разгрызла конфету зубами и потом языком пыталась отклеить тянучку от всё тех же зубов. Сладкая липкая масса намертво прилипла к ним, но Джинни это в них даже нравилось: она могла отвлечься и сосредоточиться на дурацком отковыривании конфеты, а не переживаниях очередного неприятного опыта.        Двери Большого зала отворились, и воцарилась тишина. Профессор МакГонагалл провела длинную цепочку первогодков на возвышенную часть зала. Дети, как только вылупившиеся, были насквозь мокрыми, маленькими и дрожащими; их большие глаза с нескрываемым восторгом разглядывали всё вокруг. То ли от волнения, то ли от нетерпения они не могли стоять смирно и всё вертелись, вертелись и вздыхали, не переставая!        Профессор МакГонагалл выставила перед первокурсниками трёхногую табуретку и водрузила на неё необычайно старую, грязную, заплатанную Волшебную шляпу. К ней были прикованы взгляды всего зала. В наступившем молчании у самых её полей открылась широкая щель наподобие рта, и Шляпа запела:

Наверно, тыщу лет назад, в иные времена,

Была я молода, недавно сшита,

Здесь правили волшебники – четыре колдуна,

Их имена и ныне знамениты.

И первый – Годрик Гриффиндор, отчаянный храбрец,

Хозяин дикой северной равнины,

Кандида Когтевран, ума и чести образец,

Волшебница из солнечной долины,

Малютка Пенни Пуффендуй была их всех добрей,

Её взрастила сонная лощина,

И не было коварней, хитроумней и сильней

Владыки топей – Салли Слизерина...

       Джинни вытащила из кармана беруши и с безразличным лицом, не стесняясь, заткнула уши. Уж извините, но не была она ценителем подобного самотворчества. Зевнув, она оперлась щекой на кулак и прикрыла глаза, шепнув: «Разбудите, как закончится распределение».        Барти — младшего пока не было видно, Джинни несколько раз прочла заметки в дневнике об этом году. И Мерлин, как же она рада, что додумалась это сделать! Ведь теперь она вообще почти и не помнит, что было в том сне! Хотя Джейн очень сильно повлияла на её ещё не окрепший ум, но Джинни ни о чём не жалеет: ведь если бы не тот случай, всё бы было по «канону».        Реддл использовал бы её, а потом был бы уничтожен Гарри. С Томом Ригелем она бы так и не познакомилась, ведь в то время не была бы у портнихи, и многие другие, казалось бы, мелочи изменились... Поэтому Джинни рада, что всё сложилось именно так, а не как-то иначе, пусть она и навряд ли теперь станет спортсменкой или женой ГерРоя — от подобных мыслей Джинни даже фыркнула, настолько абсурдными они были!        Джинни отрезала сочный кусочек бифштекса и, наколов его на вилку, сунула в рот с наслаждением; промычав, она быстро зажевала и поочерёдно накалывала то помидоры черри, то мясо, то молодой и сладкий зелёный горошек. После поездки в Хогвартс-Экспрессе она изрядно проголодалась, и данные матерью свертки с бутербродами надолго с её аппетитом справиться не смогли. И хотя она ела куда сдержаннее Рона и Гарри, но всё же более небрежно, чем её подруги.        Мэри толкнула Джинни в плечо, указывая на учительский стол, за которым Альбус Дамблдор снова поднялся со своего места. Гудение разговоров, наполнявшее Большой зал, сразу же прекратилось, так что стало слышно лишь завывание ветра и стук дождя.        — Итак, — заговорил, улыбаясь, Дамблдор. — Теперь, когда мы все наелись и напились, я должен ещё раз попросить вашего внимания, чтобы сделать несколько объявлений. Мистер Филч, наш завхоз, просил меня поставить вас в известность, что список предметов, запрещённых в стенах замка, в этом году расширен и теперь включает в себя Визжащие игрушки йо-йо, Клыкастые фрисби и Безостановочно-расшибальные бумеранги. Полный список состоит из четырёхсот тридцати семи пунктов, и с ним можно ознакомиться в кабинете мистера Филча, если, конечно, кто-то пожелает.        Джинни, как и ещё пол Хогвартса, покосилась в сторону близнецов Фреда и Джорджа; ни у кого не было сомнений, что большая часть этого списка состояла из их изобретений.        Едва заметно усмехнувшись в усы, Дамблдор продолжил:       — Как и всегда, мне хотелось бы напомнить, что Запретный лес является для студентов запретной территорией, равно как и деревня Хогсмид — её не разрешается посещать тем, кто младше третьего курса.        Также для меня является неприятной обязанностью сообщить вам, что межфакультетского чемпионата по квиддичу в этом году не будет.        — Что? — ахнул Гарри (но в его защиту Джинни могла заметить, что подобная реакция была не у него одного!). Фред и Джордж, которые также были членами школьной команды, беззвучно разинули рты, уставившись на Дамблдора и, похоже, онемев от шока, что в отношении близнецов было чем-то просто мягко говоря фантастичным.        — Это связано с событиями, которые должны начаться в октябре и продолжиться весь учебный год — они потребуют от преподавателей всего их времени и энергии, но уверен, что вам это доставит истинное наслаждение. С большим удовольствием объявляю, что в этом году в Хогвартсе...              Но как раз в этот момент грянул оглушительный громовой раскат, и двери Большого зала с грохотом распахнулись.              На пороге стоял человек, опирающийся на длинный посох и закутанный в чёрный дорожный плащ. Все головы в зале повернулись к незнакомцу — неожиданно освещённый вспышкой молнии, он откинул капюшон, тряхнул гривой тёмных с проседью волос и пошёл к преподавательскому столу.        Глухое клацанье отдавалось по всему залу при каждом его шаге. Незнакомец приблизился к профессорскому подиуму и прохромал к Дамблдору.        Вспышка резко высветила черты лица пришельца. Оно словно было вырезано из изъеденного ветрами дерева скульптором, имевшим довольно смутное представление о том, как должно выглядеть человеческое лицо, и вдобавок скверно владевшего резцом. Каждый дюйм кожи был испещрён рубцами, рот выглядел просто как косой разрез, а изрядная часть носа отсутствовала. Но самая жуть была в глазах. Один был маленьким, тёмным и блестящим. Другой — большой, круглый как монета и ярко-голубой.        Этот голубой глаз непрестанно двигался, не моргая, вращаясь вверх, вниз, из стороны в сторону, совершенно независимо от первого, нормального глаза — а кроме того, он временами полностью разворачивался, заглядывая куда-то внутрь головы, так что снаружи были видны лишь белки.        Незнакомец подошёл к Дамблдору и протянул ему руку, так же, как и лицо, исполосованную шрамами. Директор пожал её, негромко сказав при этом несколько слов, которые Гарри не расслышал. Похоже, он что-то спросил у вошедшего — тот неулыбчиво покачал головой и тоже вполголоса что-то ответил. Дамблдор кивнул и жестом пригласил его на свободное место по правую руку от себя.        Незнакомец сел, отбросив с лица длинные сивые патлы, и пододвинул к себе тарелку с сосисками; поднял к тому, что осталось от его носа, и понюхал, после чего достал из кармана маленький нож, подцепил сосиску за конец и начал есть. Его нормальный глаз был устремлён на еду, но голубой без устали крутился в глазнице, озирая зал и студентов.        — Позвольте представить вам нашего нового преподавателя защиты от тёмных искусств, — жизнерадостно объявил Дамблдор в наступившей тишине. — Профессор Грюм.        По обычаю, новых преподавателей приветствовали аплодисментами, но в этот раз никто из профессоров или студентов не захлопал, если не считать самого Дамблдора и Хагрида. Их удары ладонью о ладонь уныло прозвучали при всеобщем молчании и скоро затихли. Всех остальных, видимо, настолько поразило необычайное появление Грюма, что они могли только смотреть на него.        А Джинни, в отличие от других, очень целенаправленно изучала взглядом того, кто прятался под личиной профессора. Барти хорош, очень; Джинни не видела ни следа сомнений, неуверенности или ещё чего-то, что могло бы указать на то, что это не Грюм (или это и вправду он, а подменили его позже?).        Она бросила за стол Слизерина взгляд и пересеклась с Реддлом; приподняв бровь, она взглядом "просигналила" Тому о своих подозрениях. Том дёрнул уголком губ и посмотрел на дверь, намекая, что позже они всё обсудят.        Дамблдор вновь прокашлялся.              — Как я и говорил, — он улыбнулся множеству студенческих лиц, все взоры которых были обращены к Грозному Глазу Грюму, — в ближайшие месяцы мы будем иметь честь принимать у себя чрезвычайно волнующее мероприятие, какого ещё не было в этом веке. С громадным удовольствием сообщаю вам, что в этом году в Хогвартсе состоится Турнир Трёх Волшебников.        — Вы ШУТИТЕ! — оторопело произнёс Фред Уизли во весь голос, неожиданно разрядив то напряжение, которое охватило зал с самого появления Грозного Глаза.        Все засмеялись, и даже Дамблдор понимающе хмыкнул.        — Я вовсе не шучу, мистер Уизли, — сказал он. — Хотя, если уж вы заговорили на эту тему, я этим летом слышал анекдот… словом, заходят однажды в бар тролль, ведьма и лепрекон…        Профессор МакГонагалл многозначительно кашлянула.        — Э-э-э… но, возможно, сейчас не время… н-да… — Дамблдор почесал кустистую бровь. — Так о чём бишь я? Ах да, Турнир Трёх Волшебников. Я тоже думаю, некоторые из вас не имеют представления о том, что это за Турнир, а те, кто знает, надеюсь, простят меня за разъяснения, и пока могут занять своё внимание чем-нибудь другим.        Итак, Турнир Трёх Волшебников был основан примерно семьсот лет назад как товарищеское соревнование между тремя крупнейшими европейскими школами волшебства — Хогвартсом, Шармбатоном и Дурмстрангом. Каждую школу представлял выбранный чемпион, и эти три чемпиона состязались в трёх магических заданиях. Школы постановили проводить Турнир каждые пять лет, и было общепризнано, что это наилучший путь налаживания дружеских связей между колдовской молодёжью разных национальностей — и так шло до тех пор, пока число жертв на этих соревнованиях не возросло настолько, что Турнир пришлось прекратить.        — Жертв? — тихо переспросила Гермиона, встревоженно осматриваясь, но большинство студентов в зале и не думали разделить её беспокойство.        — Гениальная мысль провести подобный турнир среди учеников, — шепнула под нос Джинни. — За минувшие века было предпринято несколько попыток возродить Турнир, — продолжал Дамблдор, — но ни одну из них нельзя назвать удачной. Тем не менее наши Департаменты магического сотрудничества и магических игр и спорта пришли к выводу, что пришло время попробовать ещё раз. Всё лето мы упорно трудились над тем, чтобы в этот раз обеспечить условия, при которых ни один из чемпионов не подвергся бы смертельной опасности.        Грозным Глазом. С громким шумом и стуком ученики поднялись на ноги и толпой хлынули к дверям в холл.        — Они не могут так поступить! — заявил Джордж Уизли, который не присоединился к людскому потоку в дверях, а остался стоять, с гневом глядя на Дамблдора. — Семнадцать нам исполняется в апреле, почему же нас лишают шанса?        — Они не помешают мне участвовать, — упрямо сказал Фред, тоже хмуро поглядывая на преподавательский стол. — Чемпионам позволено такое, о чём остальные и мечтать не смеют. И тысяча галлеонов награды!        — Только идиот решит участвовать в этом гиблом турнире! — возмутилась Джинни, хлопнув братьев по спинам. — И прошу вас, выкиньте эти мысли из головы.        — Ещё чего! — в один голос возмущённо выдали близнецы.        Джинни закатила глаза и, решительно встряхнув головой, сама выбросила идиотов из головы. Выйдя из большого зала, далеко ей уйти не дали: Лоуренс, казалось, вырос перед ней как по волшебству (а, беря во внимание запрет на трансгрессию, это звучит очень нереалистично). Перекрестив на груди руки, он насуплено смотрел на неё полным осуждения взглядом. Джинни остановилась в шаге от него.        — Предательница, — коротко бросил он, прежде чем вздернуть нос вверх, чтобы ещё больше подчеркнуть своё недовольство. Лоуренс искоса бросил на Джинни взгляд, ожидая её реакцию; Мэри неподалёку наблюдала за этим, зажав рот, чтобы не смеяться.       Джинни прочистила горло и театрально приложила ладонь ко лбу, настроившись на нужный лад, скорбно протянула:        — О, как ты мог так обо мне подумать! Ты всё не так понял!        — И что я мог не так понять? Ты бросила нас! Бросила нас в одиночестве пустого купе, когда мы договаривались быть вместе, — обвинительно указал он на неё пальцем.        — Меня взяло в плен ужасающее чудовище Слизерина! — с чувством воскликнула в ответ Джинни, прижав руки к груди. — И что же это за чудовище? — поднял бровь Лоуренс, с трудом сдерживая подступивший к горлу смех.        — Я, — холодно отрезал Том, притянув Джинни за лоб к себе; та, ударившись спиной о грудь Тома, подняла на него голову. — Думаю, на этом вопрос исчерпан? — плотоядно осклабился он, отлично справляясь с ролью "чудовища".        Все участники этой мизансценки расхохотались. Лоуренс обнял Джинни и Тома, а потом затараторил не хуже Гермионы:        — Чёрт, ребята, я так хотел обсудить с вами то, что было после Турнира! Но, Мерлин, новость, что у нас будет Турнир Трёх Волшебников, звучит ещё более волнующе! Я бы хотел участвовать! Почему мне не семнадцать? Джинни, Том, а что насчёт вас? Вы бы хотели участвовать?        — Стоп! Стоп, не так быстро, Лори! — заткнула Джинни его руками для большей надежности.        — Джин, ты можешь заткнуть его простым «Силинцио», в школе запрет на магию здесь не работает, — любезно напомнил ей Том, отобрав её руки от болтливого рта Лоуренса.        Тот издал неловкое «Кхм», а потом, вернув улыбку на лицо, посмотрел на друзей.        — Как думаете, кто станет участником от лица Хогвартса? — спросил Харпер. — Возможно, Кассиус Уоррингтон? Он очень оживился, услышав о награде, — сам себе ответил он.        — Анджелина Джонсон тоже будет участвовать, — ответила Мэри, указывая себе за спину, где старшекурсники громко смеялись и размахивали руками. Среди тех ребят стояла и Джонсон, которую упомянула Мэри.        А Джинни со знающей улыбкой хитро прищурила глаза; она-то знала, кто будет участником, и не могла не козырнуть этим!        — А я думаю, Седрик Диггори станет одним из участников, — уверенно заявила Джинни.        — Не станет, — так же уверенно заявил Том.        — Вот и посмотрим, спорим? — предложила Джинни, протянув Тому руку.        — Спорим, — согласился Том, взяв её за руку. — Лоуренс, разбей.        — На что хоть спорите? — спросил он, "разрезая" их рукопожатие.        — На желание, — сказал Том.