Чай за барной стойкой

Когда не было никаких намеков на то, что Тога сдвинется с места, а Мидория сможет пошевелиться, Магне каким-то чудесным образом подняла их обоих и опустила на диван. Никто не удивился проявлению такой силы. Тога отказалась отпускать Мидорию, но тот, походу, был совершенно не против, когда Тога заявила, что не отпустит его. Остальные улыбнулись, увидев, как Тога, казалось, чувствовала себя комфортно в объятиях мальчика, и как Мидория выглядел довольным ее присутствием. На его лице не было заметно никакого намека на дискомфорт, и выражение его лица сейчас было намного лучше, чем слезы, которые они видели. Мидория перестал плакать, и Курогири дал ему носовой платок, чтобы он вытер лицо. Мидория даже усмехнулся, прежде чем поблагодарить Курогири. На диване были только Мидория и Тога. Голова девушки была прижата к подбородку Мидории. В какой-то момент Тога заснула, а Мидория не сделал ни единого движения, чтобы отстранить ее от себя, и в конце концов он тоже заснул. Когда остальные поняли, что двое самых юных посетителей бара спят, никто из них не осмелился пошевелить их или потревожить. Особенно учитывая то, что Тога инстинктивно хотела ударить кого-нибудь ножом, и это нисколько не помешало бы тому факту, что Мидория все еще обнимал ее. Кроме того, они просто хотели дать им отдохнуть. Пока эти двое спали, остальные отошли в другой конец бара, чтобы поговорить. Шигараки едва успел занять свое место в кабинке, как другие начали задавать вопросы. “Шигараки, ты знал об этом?” спросил Спиннер с другой стороны. На его лице отразилось что-то похожее на гнев. “Понятия не имел,” ответил Шигараки, в это время с ним рядом сел Сако. “Похоже, молодой герой не собирался раскрывать такую информацию, когда Джин спросил его о ботинках.” “Откуда, черт возьми, я мог знать, что означают эти ботинки?” зашипел Твайс на Сако. Сако поднял руки, показывая, что не хотел никого обидеть. Твайс что-то проворчал со своего места, облокотившись на спинку стула, на котором сидели Спиннер и Магне. Даби подошел к Твайсу вплотную. “Мы все сталкивались с дерьмом, но какого хрена? Он справился со всем этим в одиночку и все еще хочет быть героем?” недоверчиво переспросил Даби, “Вот и вся трагическая предыстория, которую я когда-либо видел. И,” Даби рассмеялся, “У меня, черт возьми, тоже есть такая.” Шигараки почувствовал желание почесать шею, но сдержался. Это было неприятно. У парня много лет не было никакой причуды, а когда у него все-таки она появилась, то ему она ломала только кости. Но Мидория все равно вел себя так, словно это ничего не значило. Шигараки задавался вопросом, будет ли у мальчика когда-нибудь гребаный перерыв. — Никогда еще Все за Одного не испытывал таких чувств к пользователю Один за Всех. Мидория оказался полон сюрпризов. Последним из сюрпризов оказалось то, что у мальчика не было причуды до ОЗВ. Всемогущий выбрал мальчика без причуды своим преемником. Мальчик, который, без сомнения, бесчисленное количество раз страдал от общества, от людей, которых он, очевидно, хотел защищать, только когда стал старше, став героем. Во что бы то ни стало, этот ребенок должен быть холодным, злым, готовым причинить боль другим, поскольку другим было так легко причинить боль ему. Вот только Мидория был не таким. Это то, что заставило Все за Одного почувствовать что-то вроде благоговения. ВЗО усомнился в решении Всемогущего выбрать мальчика в качестве нового будущего Символа мира. Мальчика, который нашел утешение в злодеях. Мальчик, у которого был огромный потенциал стать потрясающим злодеем. Его разум уже сам по себе был оружием, и ВЗО был уверен, что, если его использовать, герои будут падать как мухи. Но эти события не произойдут. Все за Одного понимал, что этот мальчик, который сейчас спит, бережно прижимая к себе кого-то, никогда не станет злодеем. Нет, этот ребенок просто хотел помогать. Он даже не был уверен, захочет ли он сделать из мальчика злодея. Мидория Изуку напомнил ему об идее, которая пришла ему в голову давным-давно, когда его брат был еще жив. Идея сделать что-то с ненавистью к тем, у кого были причуды, когда это было еще редкостью. Это была невинная идея, которая с годами становилась все более мрачной. И вот теперь Мидория столкнулся с ненавистью и дискриминацией просто потому, что у него не было причуды. Ирония в том, насколько запутанными стали события. Хотя, все-таки, стоит поблагодарить Всемогущего за то, что он передал Мидории свою причуду. Потому что, если бы герой этого не сделал, он бы никогда не узнал об этом ребенке. ВЗО знал, что Мидория не лгал, когда говорил, что был бы мертв, если бы у него внезапно не появилась бы причуда. Он подумывал о том, что никогда бы не услышал подробного и часто пылкого анализа мальчика и не увидел бы Томуру таким спокойным с другими людьми. Он бы вообще никогда этого не увидел, если бы Мидория не получил ОЗВ. Нет, этот мальчик был бы мертв. Мысль о том, что такое могло случиться или может, беспокоила его. Он подумал, что это было бы пустой тратой времени. Эта возможность заставила его захотеть что-то сделать. Это возродило давний гнев и разочарование. Но, конечно, сейчас он не мог этого сделать. Поспешные решения, принятые на основе эмоций, были не в его стиле (по крайней мере, он так думал). Поэтому он остался сидеть и продолжил слушать. Ему было любопытно, как поведет себя его ученик, Томура. Сможет ли эта информация повлиять на его дальнейшие действия? И если это произойдет, то… Все за Одного не будет возражать против этого. — Его снова окружил черный туман, и Изуку был рад снова увидеть фигуры. На данный момент они его еще не заметили. Это дало ему время подумать о том, что недавно произошло. Он рассказывал Лиге, что у него раньше не было причуды, и они… ну, они просто забеспокоились о нем. Никто из них не разочаровался в нем, а только расстроились из-за того, как с ним обошлись. Затем Тога обняла его, и они заснули. Он думал, что, если он раскроет свой незаурядный статус, его выгонят, возненавидят, потому что так было всегда, когда он был маленьким. Но вот он, спит на удобном диване, держа в руках то, что, вероятно, было Тогой. Это было приятно. Это чувство перешло в темноту, окружавшую его. Изуку поднялся со своего места на земле и огляделся. На самом деле, он не видел ничего, кроме разноцветных фигур. Ему было интересно, что они делали, когда его тут не было. Ему было интересно, кто они такие. Ему было интересно, почему вместо имен они использовали цифры. Восьмой Девятый Это были те цифры, которые он слышал чаще всего. Женщина с родинкой назвала его девятым. Девятый из тех, кто- Изуку хотелось рассмеяться над тем, насколько очевидным был ответ. Он был девятым обладателем Одного за Всех. Изуку посмотрел на восемь фигурок, каждая из которых была разного цвета. Он вспомнил, как Всемогущий сказал ему, что он будет девятым человеком, у которого будет эта причуда. Один за Всех– это особенность накопления. Причуда, которая, судя по всему, имела восемь призраков. Осознав это, Изуку рассмеялся. Раздался звук его смеха, напугавший остальных, которые повернулись, чтобы посмотреть на него. Изуку рассмеялся еще громче, увидев, что у него действительно есть рот и он может говорить, а не какие-то туманные части тела, как казалось раньше. Фигуры медленно проступали вперед, хотя раньше они казались более четкими. На этот раз фиолетовая фигура приблизилась, в то время как женщина с родинкой осталась позади с улыбкой на лице. Фиолетовая фигура, судя по всему, была тоже женщиной. Изуку мог видеть один ее глаз, в то время как другой был закрыт волосами. Она ничего не сказала и просто протянула к нему руку. Не видя причин отказываться от протянутой руки, Изуку вложил свою в ее раскрытую ладонь. Когда он это сделал, женщина быстро схватила его за руку и потянула вперед, схватив за другую. Следующее, что он осознал, было то, что они кружились. Когда он посмотрел на женщину, то увидел на ее лице улыбку, он не смог удержаться от ответной улыбки. Она отпустила одну руку, а другой покружила его. Это движение заставило его снова рассмеяться, и он снова развернулся. Это был танец, который продолжался, оставляя улыбки на лице Изуку. Танец, который заставлял его смеяться каждый раз, когда фиолетовая фигура делала новое движение. Когда она притянула его к себе и окунула, от его смеха появились маленькие плавающие огоньки. И он мог бы поклясться, что услышал тихий смех женщины, которая продолжала танцевать с ним. Они кружились, а остальные просто наблюдали. Казалось, они были довольны тем, что позволили серому туману стать сценой для танца, на котором были только те двое. Изуку легко двигался в такт фигуре. В отличие от неловких танцев между партнерами, которые были в прошлом, он, казалось, был в полной гармонии со своей партнершей. Когда он ловил их взгляды, от них исходило чувство понимания. Это было глубокое чувство понимания, которое заставило его вспомнить о красных ботинках, которые он всегда носил. Когда он кружился, каким-то образом не спотыкаясь о собственные ноги, он думал о том, что он рассказал Лиге. Бросив взгляд на другие фигуры, он не испытал того же чувства. Это чувство вернулось только тогда, когда он посмотрел в единственный глаз своей партнерши по танцу, который был виден. Затем, когда у него в голове возник определенный вопрос, он увидел, как грациозно стоящая на ногах женщина улыбнулась так, что появилось еще больше плавающих огоньков. В этот момент она стала такой же ясной, как и женщина с родинкой. И она рассмеялась, снова закружив Изуку. Потом он проснулся. — Когда он проснулся, то обнаружил, что свет выключен, а Тога все еще лежит, уткнувшись носом ему в голову. Очевидно, ей было очень удобно на нем, в то время как он чувствовал покалывание в конечностях, которое было верным признаком того, что что-то слишком долго находилось на них сверху. Он осторожно высвободился из-под Тоги, убедившись, что ее голова мягко лежит на подушке и что она не находится в странной неудобной позе. Поднявшись с дивана, он вытянул ноги и попытался избавиться от ощущения статичности в ступнях. Пока он это делал, он увидел, что все остальные еще не вышли, хотя и спали. Даби сидел на стуле, который он сделал сам. Твайс сидел в кабинке, а Спиннер — в другой. Шигараки спал на другом диване, в то время как Магне устроилась на другом конце. Мистер Компресс, казалось, удобно устроился на другом сиденье, положив ноги на пуфик. Изуку несколько мгновений просто смотрел на них. “Они были обеспокоены, услышав информацию, которой ты поделился,” произнес голос достаточно громко, чтобы привлечь внимание Изуку, но не потревожить никого из спящих. Когда Изуку оглянулся, он увидел Курогири, как обычно, за стойкой бара. Мужчине, походу, не нужен сон, либо он просто не хочет спать. “О,” прошептал Изуку. Курогири посмотрел на него мгновение, прежде чем подозвать его к стойке, чтобы он подошел, что Изуку и сделал. Пока он шел, Изуку почувствовал, что ему стало легче на ногах. Как ни странно. "Мидория, с тобой все в порядке?” спросил Курогири, заставив Изуку осознать, что он уже некоторое время смотрит себе под ноги. “Э-э, да, просто думал кое о чем,” сказал он, присаживаясь за стойку бара. “Это кое-что..?” “Танцы,” неожиданно для себя произнес Изуку. Несмотря на то, что это было странно, это было правдой. Он думал о танцах, а точнее о танце, который он танцевал с фиолетовой женщиной, и который казался таким же естественным, как ходьба. “Танцы?” вопросительно повторил Курогири. Изуку не мог толком объяснить, почему, поэтому просто продолжил, “Ммм. Мне было интересно, по какой может быть причине, танец ощущается таким естественным, как ходьба.” “Что ж,” Курогири отставил стакан, который до этого протирал, “Такое ощущение может появиться, если один из партнеров очень опытный и умело руководит начинающим танцором или у них уже был опыт в танцах и они танцуют друг с другом.” Изуку вспомнил, как фиолетовая женщина, казалось, вела его за собой, но потом он вспомнил, что на самом деле было несколько мгновений, когда он сам был лидером. И они ни разу не сбились с ритма. Изуку никогда раньше не танцевал, тем более с кем-то другим. Да, возможно, он просто хорошо танцевал в том туманном месте, но это не объясняло той легкости, которую он ощущал при ходьбе. Или почему он чувствовал, что если потанцует с кем-нибудь прямо сейчас, то сможет сделать это так же, как с фиолетовыми женщинами. Он посмотрел на Курогири. Должен ли он пригласить его на танец, чтобы проверить свою теорию? Изуку покачал головой при этой мысли. Нет, это было бы нелепо. Пока Изуку пытался придумать, как проверить новую теорию «Танцы», он не заметил, как Курогири все это время смотрел на него. — Курогири просто недоумевал, с какой кстати мальчик думает о танцах после того, как рассказал о том, что у него было за прошлое. Он снова задумался (хотя и с нежностью) о том, что за непонятливым ребенком был Мидория.