Платье для Джульетты

      Я тебя не люблю.              Курица соскользнула с вилки и плюхнулась в соус, но Маринетт даже не шевельнулась. Глаза её прямо и бездумно смотрели вперёд, прямо на ворот рубашки Адриана. Будто в узкой белой полосе можно было найти ответы на величайшие вопросы вселенной.              У меня есть девушка.              И это не ты.              Будто в насмешку мир продолжал жить своей жизнью. Весело болтали ученики, звякала посуда, лязгали вилки и где-то там, на другом конце столовой, какой-то недотёпа разбил стакан. Вместе со стеклом на осколки разлетелись мечты Маринетт.              — Вау! — Выдавил Нино и как-то неуклюже хлопнул Адриана по плечу. — И как давно?              — Мы встречаемся? Около месяца. А знакомы мы намного, намного дольше.              Чёрт. Опять.              Красная рябь прошла перед глазами. Наугад Маринетт ткнула вилкой по мясу, но промазала и попала в тарелку. Та издала ужасный писк. На коленку упала рука Альи. Но Маринетт её не почувствовала. Весь окружающий мир сузился до одного конкретного человека, который явно ничего не понимал и это убивало.              В какой-то момент взгляд Маринетт и Адриана встретился. Дюпэн-Чэн увидела, как одноклассник обхватил пальцами ободок кольца. Он всегда так делал, когда нервничал. В душе поселилась надежда, что всё это неудачный розыгрыш, но время шло, и Адриан не говорил ничего о шутках.              Нино неловко прочистил горло.              — Ну… Это всё что ли?              Маринетт напряжённо вслушалась. Она готовилась впитать всё, что скажет Адриан. Тёмные сомнения уже начали скапливаться в голове.              — А что вы хотите услышать? — Агрест улыбнулся, но глаз на друзей не поднял.              — Ну… — Алья бросила быстрый взгляд на Маринетт и получив робкий кивок, несмело продолжила. — Кто она? Как её зовут? Она из нашего класса? Чем занимается? Как давно вы вместе?              — Хах, это допрос? — Агрест улыбнулся, но упорно скрывал лицо. Маринетт знала, что так ничего добиться не выйдет. Дюпэн-Чэн перевела взгляд на руки одноклассника. Адриан неохотно выковыривал рыбу из салата. — Ну, предположим, что она самый лучший в мире человек, её имя весьма известно, она будущая студентка LISAA и вместе мы уже несколько месяцев.              И что это должно значить?! — Маринетт впилась рукой в край стола. Подозрения стали сильнее.              — Бро, а с чего такая секретность? — Нино подозрительно сощурился. Ляиф неожиданно улыбнулся и мягко ударил Адриана под рёбра. — Или ты ещё не придумал имя для своей воображаемой подружки?              — Она не воображаемая! Она настоящая и самая лучшая! — Адриан мечтательно вздохнул. В его лице Маринетт с удивлением узнала себя. — Добрая, смелая, уверенная в себе. Она просто… чудесна.              Агрест мечтательно посмотрел в сторону стола, где некогда сидела Хлоя вместе со старшеклассниками. Всё внутри оборвалось. Это был конец. Хотя Маринетт поняла всё ещё в тот момент, когда одноклассник упомянул LISAA. Её LISAA.              Будто желая добить сильнее, Адриан беззаботно добавил:              — Может, как-нибудь сходим на групповое свидание? Кстати, Маринетт, у тебя кто-нибудь есть?              Она и не помнила, как дошла до туалета.              Что есть сил, Маринетт приложилась лицом к рюкзаку и закричала. Она кричала так сильно, что в горле начало болеть. Голос Альи потонул в собственной пучине отчаяния. Будто всё происходило не с ней.              Боль, мерзость, пустота.              Кстати, Маринетт, у тебя кто-нибудь есть?              Маринетт закричала опять, но тише. На этот раз из глаз покатились слёзы. Боль и горечь взяли Дюпэн-Чэн в тиски. Как бы Маринетт не пыталась их заглушить, как бы не старалась подавить, эмоции всё равно лезли наружу. Будто через пелену, до ушей добрался чей-то незнакомый голос:              — Что это с ней?              — Контрольную завалила. Всё нормально. Извините, если напугали.              Чья-то тёплая, сухая рука упала на плечо и голос, отдалённо знакомый, неуклюже прокряхтел:              — Ну-ну, Дюпэн-Чэн, на одной контрольной жизнь не кончается. Вы чуть не взорвали мой кабинет, но всё ведь хорошо. Это не стоит слёз.              Будто вселенная снова напомнила правильное место в мире. Маринетт в какой-то момент показалось, что её, как человека, в мире вовсе не существует. Ненадолго всхлипы стихли, но уши не услышали зрительный смех, хорошо знакомый по ситкомам. А ведь будь всё глупой комедией, жизнь стала бы проще.              Маринетт заплакала снова от тоски и понимания, что эта кутерьма не кончится. Новый день не подарит ей новую жизнь, а чудесные серьги не исправят нелепую, неудачливую и жалкую Маринетт Дюпэн-Чэн. Никакая магия не способна сделать из Маринетт кого-то большего, чем просто жалкого клоуна.              — Вы очень добры, мадам Менделеева. Но это… очень важно для Маринетт. — Пискнула Алья. — Она готовилась к этому несколько месяцев.              Или лет, — подумала Маринетт. Сколько она знакома с Адрианом? Два года? И всё напрасно.              Мадам Менделеева цокнула языком. Её сухая рука покинула волосы, и холодок царапнул шею Маринетт.              — Не думала, что такое скажу, но я могу поговорить с преподавателем, чтобы он назначал пересдачу?              Маринетт отрицательно кивнула и сжалась. Всё, чего ей хотелось, просто побыть одной. Мадам Менделеева вздохнула. Она подошла к Алье и тихо сказала ей:              — Если лучше не станет, отведи её к медсестре. Пусть та выпишет освобождение.              Но Маринетт всё слышала. Когда преподавательница ушла, Дюпэн-Чэн соскользнула по стене прямо на пол и обняла мокрый от слёз рюкзак.       — Дыши. Просто дыши. — Бормотала Маринет, хотя дыхания отчаянно не хватало. Дюпэн-Чэн чувствовала себя зажатой меж двух невидимых стен. — Нужно только дышать.              Это бормотание глушило крик воображаемых детей, хомяка и кота, которых Маринетт мечтала завести. Пламя в лице безжалостной реальности уничтожало абсолютно всё. Единственная нервная струна тряслась изо всех сил и эта тряска эхом отдавалась в тело. Слёзы катились с щёк. Маринетт оплакивала не себя, а будущее, которому не суждено было сбыться.              Хьюго, Эмма и Марк были обречены остаться всего лишь детскими именами, некогда занесёнными в ежедневник.              — Маринетт, ты чего? — В голосе Альи послышалось неподдельное беспокойство напополам со страхом. — Глупенькая, всё ведь хорошо! Никто не умер!              Вообще-то умерли. Трое очаровательных карапузов, хомяк и кот стали жертвой хладнокровного убийства и, самое страшное, что убийца не будет наказана. Маринетт невольно сжалась, мечтая исчезнуть. Алья сдавленно вздохнула. Её руки упали на плечи и мягко надавили. От этого жеста плакать хотелось сильнее.              — Маринетт, такое бывает! Это не конец света! Это просто парень!              — Просто парень… — Повторила Маринетт, горько улыбнувшись. — Просто парень? Аля, он не просто парень! Он очередной трофей у этой…пчелиной матки.              Какое-то время Алья озадаченно молчала, а после аккуратно поинтересовалась:              — Пчелиной матки?              — У Хлои Буржуа.              На язык напрашивалось какое-нибудь другое, дерзкое и острое оскорбление, но во всём французском языке не существовало слова, которое могло бы охарактеризовать Хлою в полной мере.              — А она тут причём? Девушка Адриана ведь сту…              — Только не говори. Что ты в это поверила! — Маринетт вскочила на ноги. — Он соврал, Аля! Нет никакой студентки! Есть Хлоя! Есть только Хлоя!              Сезер вздохнула и нахмурилась. Лицо её накрыли непривычно-острые тени, а проницательные глаза скрылись за бликом очков. Повеяло прохладой. Ещё ничего не было сказано, но Маринетт уже знала — невидимая чаша терпения подруги переполнена.              — Слушай, не думала, что когда-нибудь скажу такое, но тут надо отстать от Хлои. Это не её дело.              Чувство было такое, будто её ударили в живот. Маринетт рассмеялась, но слёзы продолжали течь по щекам. Уголки глаз нещадно жгло. Как бы Дюпэн-Чэн не старалась зарубить истерику, эмоции всё равно были сильнее. Алья нахмурилась сильнее. Вся её мягкость исчезла.              — А вообще, если Адриан счастлив, то пусть. — Сезер поправила очки. — Маринетт, тебе не кажется, что это отличный способ, чтобы завязать?              Теперь её огрели по голове. В ушах зазвенело, а в глазах затроилось. Даже Алья её не поддерживает. Маринетт почувствовала себя всеми покинутой и отверженной. Всматриваясь в лицо подруги, Дюпэн-Чэн не видела ничего знакомого или родного.              — Как ты не понимаешь?! Она его не любит!              Алья закатила глаза.              — Ты так говоришь, потому что…              — ДА НЕТ! ПОСЛУШАЙ МЕНЯ! ОНА ЕГО НЕ ЛЮБИТ. КАК ТЫ ЭТОГО НЕ ПОНИМАЕШЬ?! — Крик отскочил от стен и ударил саму Маринетт в уши. Сердце заныло от накала эмоций. Голос сел, горло заныло опять. — Он для неё как очередной трофей.              Когда Алья снова потянулась к ней, Маринетт вывернулась и уставилась в окно. Дюпэн-Чэн ждала, что сейчас дверь хлопнет опять и очередная мягкосердечная учительница выйдет из тени, чтобы всё проверить, но ничего не произошло. Одна, вторая, третья минута протекли в полной тишине.              Странно, — подумала Маринетт, прислушавшись. Она не услышала гама из коридора. Может, уже начался урок? Глаза немигающе уставились в заляпанное зеркало. Собственное отражение выглядело жалко, побито и неприятно. С таким лицом не приходилось рассчитывать на милостыню. Мыслями Маринетт вернулась в прошлое. Она вспомнила всё: неожиданный визит Хлои, бездомный, настойчивые попытки Хлои снять мерки, изощрённое издевательство в виде репетиции и многое, многое другое, вроде бы похороненное в памяти, вышло наружу.              Бабочка тоже не прилетела, отчего стало только обиднее. Даже Бражник не считал Маринетт кем-то, кто способен сослужить хорошую службу. В душе будто что-то порвалось и загноилось.              — Тебе надо к психологу. — Наконец, собравшись с мыслями, выпалила Алья. — Подруга, это ненормально.              Она была права, и это бесило Маринетт сильнее.              — Ненормально — это стремиться забрать всё. — Прежде, чем Алья успела возразить, Маринетт опустилась в бездну памяти. — Я с Хлоей знакома с первой ступени обучения, ты знаешь это? Сначала вместе даже сидели. Не знаю, что именно случилось, но она всё время превращала мою жизнь в ад. Я принесла на уроки куклу — она принесла десять. Я записалась на рисование — она пошла туда же. Я захотела попробовать себя в роли старосты класса? Она тоже выдвинулась. Кстати, знаешь, как она победила? Мой папа испёк кексы в мою поддержку, Хлоя же… — Тот день налился красками, хотя прошло много лет, и Маринетт успела забыть, что такое вообще было. — Она принесла сладкие подарки. Один кекс против кулька со шведским шоколадом, апельсиновым мармеладом и огромным пирожным в форме Пикачу. С самого начала было понятно кто победит.              Алья закусила губу. Маринетт почти видела, как подруга взвешивает все «за» и «против». Голос Сезер наполнился лёгкой робостью.              — Тогда вы были детьми…              — Но ничего не изменилось. Разве ты не заметила? Она даже не хотела в этом спектакле участвовать, но пошла на прослушивание после того, как я записалась! И так всегда! Даже в самых мелочах! Не смотри на меня так! Это правда! Ты… Ты хоть знаешь сколько раз я попадала в класс без Хлои? Нисколько. За десять лет я никогда не была без неё, а потом Сабрины. Чтоб ты понимала, с Нино я в одном классе в третий раз, с Миэль в четвёртый, с Кимом тоже в четвёртый, с Натаниэлем в пятый. С остальными я только с прошлого года.              Маринетт всмотрелась в озадаченное лицо Альи. Сезер потёрла подбородок, а после покосилась в сторону двери. Неужели она хотела уйти? — подумала Маринетт, а после на губах её появилась слабая улыбка. На месте Альи она бы ушла. Всё это действительно звучало ненормально, если послушать со стороны. Но ведь Дюпэн-Чэн жила в этом мире каждый день. Десять лет она каждый день собиралась в лицей, точно зная, что в классной комнате её поджидает белокурое чудовище с ангельским личиком.              Рука невольно потянулась к хвостику, немому напоминанию о новом этапе в жизни. Глаза заслезились опять.              — Из-за Хлои у меня здесь не было друзей. Ты, Нино и Адриан — это всё, что у меня есть. И сейчас она опять старается это забрать!              — Маринетт, это неправда…              Внутри что-то упрямо забастовало. Алья не хотела видеть фактов!              — Ты сама слышала, что сказал Адриан. Его девушка, — не я — хочет учиться в LISAA. А ты знаешь, кто ещё хочет учиться там?! Я! Это моя мечта! И Хлоя снова тянет туда свои руки! Снова!              Дюпэн-Чэн не понимала, что именно она хотела получить. Жалость? Понимание? Поддержку? В любом случае внутри неё всё кипело. Лицо охватил такой жар, что в щеках закололо. Ноги предательски дрожали. При одной только мысли, что Хлоя может испортить абсолютно всё, становилось дурно. Дыхание предательски сбилось.              Не выдержав, Маринетт пошла к раковине и поспешила ополоснуть лицо. Сквозь шум воды пробился обеспокоенный голос Альи.              — И всё же, Хлоя может и не быть той девушкой.              — Но это она.              — Адриан этого не сказал. — Алья подошла к соседней раковине и сняла очки. Сезер близоруко посмотрела на своё отражение, а после сама зачерпнула воду и принялась умываться. — Какой бы мерзкой Хлоя не была, она не кажется психопаткой которая пойдёт так далеко.              Это упрёк? — подумала Дюпэн-Чэн, но вслух спрашивать не стала. Холодная вода немного укротила кровь, но красные круги вокруг голубых глаз казались вопиющими. Любой идиот поймёт, что она плакала.              Собственное отражение наглядно показало почему из них двоих Хлоя победила. Она была красивой. Красивой традиционно. Белокурая, голубоглазая, не слишком худая, но и не толстая. Будто хорошенькая кукла, сделанная на заказ. В облицовке ничего лишнего, но вот внутри звенящая пустота.       — Их что-то связывает.              — Да, роль. — Алья вытерла лицо бумажным полотенцем и потянулась к очкам. — А ещё они друзья детства. Не могу сказать точно, но согласно статистике такие пары никогда не сходятся.              — Дружбы между мужчиной и женщиной не существует. — Тут же отпарировала Маринетт и ополоснула лицо опять. — Кто-то обязательно влюбится.              Алья пожала плечами.              — Это не тот случай.              — Откуда ты знаешь? Вдруг вы действительно пойдете на двойное свидание, и за другим концом столика тебя будет ждать наша знакомая.              Кишки будто слиплись и завязались в узел. Маринетт тяжело вздохнула. Усталость била тело изнутри, голова опустела. Дюпэн-Чэн снова спрятала лицо в ладонях. Вот бы отмотать время, заболеть или никогда не рождаться.              Только сейчас к общим чувствам примешался стыд. Алья не должна была это видеть и слышать. И всё-таки, Маринетт не могла не думать, что правда на её стороне. С момента поступления Франсуа-Дюпон Адриан никогда не проводил практически всё своё время с Хлоей. Мозг уныло шептал, что всё очевидно. Репетиция, липовые признания и одна случайная искра породила один большой пожар.              И что удивительного? Собственное отражение удручало. Маринетт со стыдом уставилась на покусанные ногти и тут же отвела взгляд. Вот у Хлои на ногтях красовался аккуратный маникюр, а кожа не была пересушена и не покрывалась мелкими противными прыщиками.              — Между ними точно что-то есть. — Маринетт облизнула искусанные губы. В голове вспыхнуло покрасневшее лицо Хлои и просьба уйти. — Месье Андре назвал Адриана частью семьи.              — Хм… — Алья привалилась к раковине и задумчиво посмотрела в сторону. Острый взгляд Сезер упёрся в сломанный автомат со средствами женской гигиены. — Знаешь, когда ты рассказала о прибежавшей Хлое, меня посетила одна идея.              Изнеможённая Маринетт непонимающе нахмурилась. Она сама посмотрела в сторону автомата, но ничего интересного не увидела. Алья, не отрывая взгляда, задумчиво изрекла:              — Эмоциональная нестабильность, напряженный отец, побег из дома… На что это похоже?              — На вседозволенность и избалованность?              — Или на беременность.              Дюпэн-Чэн и Сезер переглянулись, а после взорвались диким хохотом. Беременная Хлоя, всё ещё молодой Адриан с пищащим свёртком и Андре Буржуа, с ног до головы забросанный подгузниками — эта картинка маячила в голове Маринетт. Внутри опять всё заболело, но не от горя, а от сокрушающего хохота. Не в силах сопротивляться, Маринетт сползла на пол. Алья схватилась за раковину. Смех её был сухим и лающим, как у лисы.              Отдышаться вышло лишь тогда, когда лёгкие заныли. С трудом Маринетт поднялась на ноги и Сезер улыбнулась.              — Как ты могла до этого додуматься? — Дюпэн-Чэн смахнула проступившие слёзы.              — Элементарно, подруга. Выдала первый стереотипный ответ. — Но тут улыбка Альи погасла. — Лучше?              — Ещё как.              Не успела Маринетт прийти в себя, как руки сгребли Сезер в объятиях. Маринетт втянула носом воздух и улыбнулась, широко и искренне.              — Вот тебя я Хлое никогда не отдам.              — А я и не уйду. — Алья пригладила торчащие дыбом тёмные хвостики и целомудренно чмокнула Маринетт в макушку. — Сейчас математика. Высидишь?              — Высижу.              Шепчась о своём, подруги не услышали тихого скрипа двери и мягких, почти лисьих удаляющихся шагов.