конвергенция.

      крэйг никогда не любил сюрпризы, если они были крайне резкими (то есть, явно неуместными) или вызывали довольно смешанные чувства. естественно, сюрпризы всегда должны быть неожиданными и вызывать внутри бурю чувств и эмоций всевозможного спектра, потому что по-другому, типа, никак.       видимо, им придётся остаться навечно «фу» для крэйга такера. что же, переживут.       однако, так уж и быть, найдётся парочку исключений. например: подарки бабушки на дни рождения в виде сотни баксов или щедрее; испечённые поздней ночью шоколадно-апельсиновые кексы, которыми твик делится во время большой обеденной перемены; внезапное «пацаны, давайте сгоняем за мой счёт…» токена;       ну и, конечно же, стэнли, блять, марш.       стэнли-блять-марш — тот сюрприз, внезапностью которого серчаешь до скрежета кривых зубов и напыщенным, пустым «ага»; тот сюрприз, которому никогда не будешь рад, но со временем привыкаешь. «боже, пошёл дождь? отстой». стэн — проливной дождь, мокрые и прилипшие ко лбу волосы и… что-то в этом роде.       — тебе, кажется, нравится космос? — спрашивает стэн, наблюдает осторожно своими голубыми глазами (его глаза похожи на воду в бассейне на заднем дворе. конечно, вода чистая и на самом деле не имеет никакого цвета, но аналогию посложнее и пореалистичнее такеру приводить влом), слегка хлопает потными ладонями и потирает свои пальцы.       он выглядит взволнованным, потому что его глазные яблоки вертятся из стороны в сторону (избегает зрительного контакта), сам часто сглатывает (кадык дёргается без конца) и его голос кажется на тон выше, чем обычно (он что, девочка?).       — да, — лаконично и равнодушно, — нравится.       крэйг снова смотрит на свой обед в ланч-боксе. у него совсем нет аппетита, чтобы съесть рис и небольшой кусочек маминого стейка, оставшегося после вчерашнего ужина. он думает только о том, что ему нужно поесть, дабы не получить выговор от мамы: «я для кого вообще готовила?» — отстой.       — это… ну, круто, — голос стэна наполнен воодушевлением. — а ты не хочешь-       — нет.       — сходить-       — нет.       — в плане-       — нет.       —… тарий со мной?       удивительно, что марш договаривает свой вопрос до конца. такой самовлюблённый придурок, уверенный в том, что крэйг действительно может его слушать. крэйг, конечно, слушает, иначе бы не поднял взгляд на сидящего визави парня, но не в этом соль.       — в планетарий?       — ага, — стэн кивает и натягивает улыбку. боже упаси, он будто светится. — как-нибудь после школы.       на них глядят остальные парни за столом. баттерс вообще замирает с вилкой возле рта и смотрит с интересом, который тот не в силах скрыть. твик стучит пальцами по столу и наблюдает; кайл не отводит от крэйга взгляд; клайд и картман пялятся. такер концентрируется только на марше, отмечает, что у того выскакивают не причёсанные с утра чёрные пряди из-под шапки, и не ощущает ничего вокруг, кроме парня напротив.       тук-тук. тук-тук-тук.       — нет.       лицо стэнли кривится в озлобленной гримасе: он хмурит брови и уголок его рта приподнимается.       стэн выдаёт лишь:       — ха? — не весело, а с обидой.       — я не пойду с тобой как-нибудь в планетарий после школы, — отрезает и мотает головой крэйг. — я уверен, что ты даже не назовёшь спутники марса.       — о, так для того, чтобы сходить с тобой в планетарий, нужно обладать определённой компетенцией? — спрашивает стэнли. он фыркает и добавляет: — как же это глупо, чувак.       — фобос и деймос, — говорит кайл и кашляет себе в ладонь. стэн смотрит на своего лучшего друга с недопониманием.       — фобос. и. деймос, — повторяет он чётче, снова прикрываясь якобы кашлем.       — чего, чел?       брофловски закатывает глаза к правому верхнему углу и тараторит:       — фобос и деймос — спутники марса, дурак. я тебе подсказываю.       — я думал, что ты обзываешься.       — твою мать, чувак!       — придётся тебе всё-таки читать, а не слушать нудёж, — подаёт свой неприятный голос картман. — а я ведь говорил, что легче спиздить его реферат, но кто меня, блять, слушал!       — спиздить реферат? — переспрашивает такер. — какой реферат?       — который нужно сдавать послезавтра, братан, — отвечает клайд. — по астрономии.       — послезавтра? — кто-то уточняет.       — да.       запускается цепная реакция:       — блять.       — бля.       — ёбаный в рот.       — бляяя.       — блин! — восклицает стотч и стучит кулаком по столу. все стихают. — я думал, что мы сдаём его послепослезавтра просто… — объясняется леопольд.       — кто-то вообще не знал про реферат, — хрюкает картман.       — ладно, я пойду, — соглашается крэйг, — с тобой в планетарий как-нибудь после школы. сегодня. или завтра.       крэйг, конечно, не понимает, почему стэн не сходит со своим лучшим другом, но наверняка на это есть логичное обоснование. ну, или «так мы удвоим твоё бабло, крэйг». мерзко.       марш поглядывает на него с обидой, вздыхает, и его лицо становится нейтральным, расслабленным:       — ты такой дурак, крэйг.       — фобос и деймос, — фыркает такер. — о них только дураки не знают, — хмыкает тот.       стэн вспыхивает.       — не обращай внимания: он тебя провоцирует, — шепчет брофловски раздражённому стэнли. ну, знаете ли, чья бы корова мычала… у каждой вспыхнувшей искры собственный кислород.       — да-да, слушай мамочку кайла, — слащаво тянет картман. никто, кроме баттерса и клайда, не обращает внимание на издёвки эрика: всем уже насрать.       — хотите ш-ш-ш-ш-шу… — джимми запинается.       — хотим, — отрезает клайд.       — а о-она вас н-н-нет. — заканчивает джимм и смеётся. хихикают только баттерс (ради приличия) и донован (по случаю некоторого идиотизма).       — крэйг? — сквозь гам столовой такер чётко улавливает знакомый голос. он давно его не слышал: кажется, парень справа от него не говорил уже больше… получаса?       — да? — крэйг поворачивается к твику.       — почему ты не ешь? ты не хочешь есть? тебя тошнит? у тебя температура? — много, очень много вопросов.       — я просто задумался, — отвечает такер и протыкает стейк пластиковой вилкой. — сейчас поем.       беспокойство твику свойственно. твик твик беспокоится от разодранной кутикулы до угрозы ядерной войны. порой он ведёт себя с крэйгом так, будто второй ребёнок, и даже называет его так. «господи, ты ведёшь себя как ребёнок» — ну, такеру всё равно. он не ребёнок: ему стукнет восемнадцать на следующей неделе. восемнадцать — очевидно — не пять с половиной.       такер макает кусочек в кетчуп, подносит ко рту, откусывает и кладёт остаток назад. крэйг, пока жуёт, чувствует, что у него остаётся что-то на губе.       — ты испачкался, — шипит рядом блондин, и его голова резко склоняется вбок. твик достаёт из кармана джинсов пачку бумажных платочков и вытаскивает один. — почему ты не можешь есть аккуратно?       такер парирует чем-то невнятным и хмурится.       и его самое любимое:       — ты как ребёнок.       крэйг замечает, что стэнли не сводит с него глаз. странный.

***

      они сегодня правда идут в планетарий после уроков. конечно же, стэн (будучи в своём репертуаре) почти забывает об этом, и его соблазняет желание пойти домой, однако от «ну чё?» ему не удаётся отвертеться.       во-первых, он ещё не приступал к реферату. во-вторых, ему всё ещё нужен был материал. в-третьих, если сказать крэйгу такеру «чел, давай завтра, мне что-то уже не так сильно хочется», можно получить не простого и разочарованного «о господи, чел, ты серьёзно?» (как от кайла), а пизды. вряд ли крэйг врезал бы ему: скорее всего, больше добровольно никогда не пошёл бы на контакт. но кто знает этого плохого парня…       хотя они и учились в начальной и средней школе в одном классе, всё равно почти не разговаривали и не тусовались после того, как крэйг поступил грубо и закрыл дверь перед носом четвёрки. картман тогда назвал такера отсоском, а родители почему-то говорили не связываться с крэйгом из-за его плохого влияния. чёрт побери, они наверняка подумали, что крэйг ввязал их во всё это дерьмо. забавно.       — кайл тоже разбирается в космосе, — говорит вдруг крэйг, пока шагает вперёд по посыпанному песком и ледяному асфальту.       — дааа, — тянет стэн. — кайл увлекается космосом. он даже сделал себе костюм солнечной системы в начальной школе. кайл думал, что выиграет две тонны конфет, но в итоге не занял даже второго места и послал ведущую в жопу.       — ха, — такер усмехается. — а ты тогда победил в номинации на самый отсосный костюм.       марш вздыхает:       — господи.       — всё же не понимаю, почему ты не мог сходить в планетарий с кайлом.       — эээм… да кайлу всегда некогда. он… задрот по учёбе.       — именно поэтому он до ночи рубится в видеоигры? — сухо спрашивает крэйг, когда ловит стэна на лжи.       — возможно.       почему он лжёт?       справа доносится тихий скулёж, и это заставляет марша буквально замереть. крэйг тормозит тоже, на интуитивном уровне, и поворачивает голову в ту сторону, куда уставился его спутник. собака.       это просто собака — щенок — с большими глазами и чёрным носом. у дрожащего от мороза щенка отгрызена кем-то часть обвисшего уха, и на светлой шёрстке —запёкшаяся кровь.       — господи, — стэнли кидается к животному и опускается перед ним на корточки, — бедный малыш.       щенок скулит и вертит мордочкой, когда стэн тянется его погладить. похоже, у марша сжимается в тиски сердце при виде этого бедняги.       — нужно отнести его к ветеринару, — отмечает такер, опускаясь на корточки рядом. их колени соприкасаются с друг другом; то крэйг чувствует сквозь плотную ткань штанов. — может замёрзнуть. могут сбить или загрызть, маленький ведь ещё.       — совсем, — выдыхает стэнли. — я заберу его к себе.       — а тебе разрешат?       — ну… да? это же не телята.       — ну, да, звучит уже более разумно.       стэн хмурится и фыркает:       — ты имеешь что-то против телят?       — не люблю телятину.       — хорошо, — стэн приподнимается. — я знаю, что мы шли в планетарий, но мы должны отнести бедняжку к врачу.       — скоро будут крутить «стартрек».       — и что?       — я его пересматриваю.       — оу. тебе обязательно смотреть на телевизоре?       — да. — крэйг поднимается с корточек. — так триша не может смотреть свои тупые шоу на весь дом.       — полагаю, справедливо, — стэнли хмыкает и потирает свои руки. марш снимает красную варежку с одной ладони и расстёгивает свою коричневую куртку.       — хочешь нести его так?       — чтобы ему было тепло. — он суёт варежку в карман, а потом опускается на корточки перед щенком снова. — ну же, малыш, не бойся, — щебечет нежно-нежно, почти гипнотизирует.       стэн любит животных, и у него доброе сердце. у крэйга что-то трепещет, когда он видит, как щенок утыкается носом в чужие пальцы и смело нюхает — животное уже его не боится. марш улыбается. кажется, они всегда чувствуют добрых людей. рука стэна ласково поглаживает макушку, а потом опускается ниже. стэн делает всё аккуратно и с любовью и нащупывает тонкий ошейник. улыбка сразу пропадает с его лица.       — его выгнали.       — выгнали бы, то сорвали бы ошейник, — парирует такер и засовывает руки в карманы куртки. — так он просто убежал или потерялся.       — нужно отвести к ветеринару, а потом поискать вывески о пропаже или… развесить вывески о находке. вдруг, этого малыша потеряла какая-то старушка.       — ага. займёшься этим.       — в смысле? а ты?       — а я что? если мы не идём в планетарий, что тебе нужно в большей степени, чем мне, то я иду домой смотреть «стартрек».       — мне может понадобиться твоя помощь.       — или нет. значит, я потрачу время зря?       стэн супится:       — ты хотя бы сделаешь доброе дело.       — ммм…       — я напишу реферат за тебя.       — ладно, идёт.       марш снова улыбается. вот же чёрт какой: получается у него манипулировать не хуже грёбаного картмана. только вот у эрика нет детского лица и милой улыбки.

***

      вместо просмотра «стартрека» крэйг сидит в коридоре ветклиники рядом со стэном, из куртки которого высовывает морду любопытный щенок.       — а породистая хоть?       — ага, — отвечает марш. — это аргентинский дог.       — милая собака.       — да. обычно аргентинские мастиффы дружелюбные и преданные. уверен, он вырастет очень хорошим мальчиком.       — мальчиком?       — эээм… у него есть пенис, так что да, он вырастет мальчиком, крэйг.       — не думал, что первым делом ты смотришь на пенисы, — выдаёт такер и хрюкает пару раз себе под нос, после фыркает. — это по-гейски.       — закройся нахуй, — шипит парень, — иначе по тыкве получишь. — стэн стукает того кулаком по бедру.       — не думал, что нога — это тыква.       — я имел в виду голову, но… господи, я даже не буду пытаться.       — всего спутников у сатурна — восемьдесят два. больше, чем у какой-либо планеты нашей галактики. самый большой спутник сатурна — титан. титан уступает по размерам спутнику юпитера, ганимеду, но у него плотная атмосфера, состоящая из азота на девяносто восемь процентов, с примесью метана.       — это вот сейчас к чему было?       — просто так. рабочие часы планетария не бесконечны. и я хочу писать реферат про сатурн — запоминай.       — ладно, у юпитера самый крупный спутник в нашей галактике. у сатурна он чуть поменьше, но с плотной атмосферой из азота.       — уже делаешь успехи, ньюфаг.       стэн закатывает глаза:       — хотя бы я знаю породы собак.       — и смотришь первым делом на пенисы.       — ты, блять!       дверь открывается.       — стэн марш?       — о, это я. — он поднимается, наказывает крэйгу оставаться на месте — «следи за моим рюкзаком и не просри его» — и скрывается в кабинете.       вдооооох.       выдох.       из-за неравнодушия стэна к животным крэйг мог считать его конгениальным в некоторой степени. этот мальчик не был амбициозным, в отличие от картмана, и с ним можно было поговорить более, чем одну секунду. марш — нелицеприятный человек, да и с ним, вроде как, легко.       такер немного меняет своё положение на железном, окрашенном в белый и с дырками, стуле, прикреплённым к двум соседним с обеих сторон, и раздумывает о том, чем бы себя занять.       он мог с кем-то початиться, однако его друзья сейчас, должно быть, заняты: у толкина до шести тренировка по баскетболу, твик до семи в кофейне своих родителей, а на клайда посягнул его отец со списком продуктов, которые нужно купить. можно было слоняться по магазинам вместе с донованом от скуки, а не тухнуть здесь и… не знать, чем себя занять с десятью процентами на телефоне. блять. если бы не чёртов фаббинг, то можно было хотя бы полистать ленту твиттера.       крэйг чуть опускается на стуле вниз, протягивая ноги вперёд. он, скрещивая руки на груди, обнимает себя за плечи.       он променял «стартрек» на стэна марша — немыслимо; блядская пертурбация.       такер решает подумать о перицентрах, потому что просто хочет подумать о перицентрах.       он думает о кислороде, который даёт огню жизнь — то концентрированная энтропия. нахуй.       крэйг не следит за временем, однако когда стэн выходит в коридор, то, кажется, проходит целая вечность. естественно, лишь по ощущениям, а не в действительности: никто не может доказать таковую бесконечность из-за установленных рамок восприятия человеческого мозга, но это не значит, что что-то может не иметь конца.       человек жаждет ощутить на себе бесконечность, фантазирует о вечной жизни и вечных деньгах — в итоге слоняется по дешёвым алкомаркетам с дрянным и вонючим пойлом и попадает на дороге под несущийся белый грузовик. впрочем, необязательно всё так гнусно и драматично, однако каждый встретит свой собственный конец; в одиночестве или с близкими только? от старости или вынужденных обстоятельств?       жизнь — давным-давно предначертанное сказание или всего лишь скопище вероятностей? как два события, не зависимых друг от друга, слились в одно без каких-либо на это причин? запрограммированный и уже кому-то известный ход или просто случайность?       ни черта это не перицентр.       — эм… крэйг?       крэйг поднимает взгляд и смотрит на стэна.       — мы можем идти. за ухо щенка совсем немного поцапали, а других ран нет и… подожди, где мой грёбаный портфель? ты куда-нибудь уходил?       — да нет, — бросает такер, оглядывается в поисках чужого рюкзака и обнаруживает и собственную пропажу. — а мой, блять, где?       — да ты сторож мечты! — шипит марш и прижимает к себе щенка. — заебись! — он цыкает и осматривает коридор, а потом цепляется за что-то. — эй, ты, блять, верни мой портфель, долбаный мексиканец! — стэнли направляется вперёд, но такеру удаётся остановить его, сказав лишь:       — эй, стэн.       — ну чего?!       — ты говоришь как картман.       стэн хмурится:       — да пошёл ты на хуй. — а потом, вытащив из куртки щенка и сунув в руки крэйгу, он удаляется к мексиканцу, уже заметившего того и говорившего:       — нотукестомочиля! нотукестомочиля!       такер не знает испанского, да и говорит, в основном, на английском. конечно, он ещё может сказать «привет» и «дурак» по-португальски («ei» и «idiota» соответственно), но это разве считается?       крэйг остаётся на месте, потому что:       необходимо следить за милым щенком, который не открывает рот и не заглядывается на чужие половые члены;       ему не хочется ввязываться в какое-то дерьмо;       ему просто не хочется.       обосновано и…       крэйг сбивается с заключения, когда животное поднимает морду и начинает пялиться на него. цуцик тихо тявкает, и, о боже, его голосок такого же тембра, как у кенни маккормика, пищащим своим альтино: высоко и режет уши, как высокие частоты. хотя маккормик может вытворять чудеса со своим голосом: делать его жутким, как у типичных злодеев в фильмах, или нежным и кокетливым, как у принцесс. наверняка, чтобы добиться такого, нужно много работать над своими голосовыми связками. кстати, кенни сегодня, вроде как, не было.       пёсик скулит и жмётся — такер его гладит туловище, чешет шёрстку и прижимает к себе чуть ближе. крэйга не волнует, что происходит в соседнем коридоре с бедным мексиканцем, но, учитывая гневную обесцененную лексику, на которую женщины с немилостью закатывают глаза, ему, как минимум, пиздец. стэн марш был питчером в начальной и средней школе и хорошо обращался с битой. а ещё у него папаша кокшила и так себе вояка, только неизвестно, даст ли это плюс к дамагу.       стэнли возвращается с обоими рюкзаками, крайне паршивым настроением и, получается, с… сколько там опыта дают за мексиканца-«нотукестомочиля»?       — пиздец. — он втягивает щеками воздух, а потом выдыхает. — просто пиздец.       — ага, — монотонное согласие.       крэйгу слегка прилетает кулаком по тыкве. не по бедру в этот раз, а по лбу: стэн «бодает» его выпирающими белыми костяшками и что-то бормочет.       — эй, охуел? — такер супится.       — да, как и ты.       это не приведёт к чему-то хорошему. крэйг не отличается милосердием или гуманизмом, но нежелание вляпаться в неприятности побуждает того подняться с железного — и очень неудобного из-за своей твёрдости и своего холода — стула, забрать свой рюкзак, отдать щенка в добрые руки и уйти:       — я домой.       — а вот сейчас ты ведёшь себя как картман.       уйти, игнорируя стэна.

***

      нет, такеру не было плевать на пострадавшего и бедного зверька, он действительно беспокоился, однако со споком (о да, крэйг даже придумал кличку новому приятелю, взяв имя одного из героев «стартрека», пропущенного благодаря одному засранцу) сейчас всё в порядке, так чего оставаться? поэтому он и идёт домой. в планетарий ему незачем переться: в детстве побывал там раз пятьдесят и уже знал всё наизусть; каждый чёртов кирпич, каждую чёртову трещину в стене и каждую чёртову паутинку в углу.       дома должна быть только триша: мама вернётся после семи, а папа задержится до девяти в баре. мистер такер обожал выпивать немного пива в баре после тяжёлого рабочего дня и болтать там с «собутыльниками-товарищами до гроба».       крэйг натыкается на битые ботинки в прихожей; они сброшены с ног — явно — в спешке, а ещё мужские. с кухни доносится смех триши, радостный и искренний. ну, это ненадолго.       — эй, сопля!       смешки сразу прекращаются.       — бляяять, долбоёб пришёл! — нотки, безусловно, радости в её голосе незаменимы.       — что тебе папа говорил о мальчиках, а? — спрашивает тот, скидывает с себя ботинки и безуспешно пытается найти свои тапки. — кого ты привела снова?       ему становится похуй на тапочки, он проходит в носках до кухни и замирает в дверях.       — ты, блядь, мутишь с моей сестрой?       — боже, нет! — парирует твик и вздрагивает. — ты знаешь, что нет. — твик выглядит смущённым, но не пойманным за каким-либо преступлением. крэйг цыкает.       триша вытягивает средний палец:       — просто твик брат получше, чем ты, подонок. он меня всегда выслушает. — младшая такер специально строит жалобное выражение лица и хныкает.       — я сейчас помогаю ей с выбором подарка для её подруги, — объясняет блондин и натягивает улыбку. — ты же совсем несведущ в таких делах.       крэйг чешет затылок:       — по-моему, та кружка с морской свинкой была милой.       — конечно, она милая, но у меня таких уже штук восемь.       — оу. ты говорил, что тебе нравится.       — мне нравится, но не надо дарить одно и то же каждый год.       — что? — триша усмехается. — ты даришь твику одно и то же каждый год?       — ну, да.       — ну ты и болван! — она заливается громким и противным, будто у какой-то маленькой ведьмочки, смехом. твик только хихикает в ладонь.       такер чувствует себя униженным и оскорблённым. он супится и уходит. однако через шага три останавливается, оборачивается и говорит:       — не заваривайте долбаный кофе.       — ооох, чувак, — тянет твик. крэйг показывает им средний палец и поднимается в свою комнату.       прикрыв дверь за собой дверь, он вздыхает.       ну что за день.       такер проходит к письменному столу, садится на кресло, вытаскивает телефон из рюкзака и ставит мобильник на зарядку.       от-лич-но.       теперь ему нужно сделать хотя бы титульный лист. вообще стэн должен написать реферат за него, но на марша полагаться не стоит: стэн может элементарно забыть, да и у него так себе рефераты. кайл их пишет намного лучше — если и просить у кого-то сделать реферат, а впоследствии быть удовлетворённым «a+», так это у брофловски.       на телефон звонят тогда, когда крэйг собирается положить его и поваляться перед телевизором. звонит клайд, записанный в контактах как «мой самый лучший бро» самим же клайдом, так, будьте добры, не обессудьте.       такер отвечает на звонок и, склонившись, прислоняет аппарат к уху:       — алло.       — о боже, ты ведь в планетарии со стэном, да?       — эээм… не.       — что? — клайд прерывается и говорит громким шёпотом: — нет, он не со стэном.       — мы разошлись, — говорит крэйг и вздыхает.       — вы встречались?! — восклицает донован. — о боже, чувак, я рад, чт-       — мы не встречались. мы разошлись по домам.       — а, ой. — донован нервно усмехается.       — с кем ты там ещё, клайд?       — оооооу, бро, я вспомнил, что…       — ты ведь не в магазине, не так ли?       — братан, почему ты всё всегда знаешь?! братан, ты что, гадалка?       такер закатывает глаза:       — нет, просто-       — очевидно, что он гадалка, — возникший голос на заднем фоне побуждает прерваться, — крэйг же наверняка смотрит на звёзды, дёргает на них и читает гороскопы.       убеждать невежд в том, что астрономия и астрология — это разные науки (астрология, вернее, не наука, а квазинаука), впрочем, сизифов труд.       — клайд, что ты делаешь с, блять, картманом?       — играем в приставку, а что?       — он просто ревнууууует, — протягивает эрик и смеётся.       — я не ревную. мне незачем ревновать. хоть соситесь, мне будет плевать.       — кажется, у кого-то песок сыпется из вагины, — фыркает донован. какого, блять, хрена.       — тебе нужно меньше общаться с картманом, клайд. он плохо на тебя влияет.       — сколько хочу, столько и общаюсь: не выкручивай мне яйца!       — моя ты умничка! — лепечет эрик.       крэйг отключается. клайд через секунду набирает снова, но крэйг сбрасывает.       ему неинтересно, почему его самый лучший бро сказал, что будет бродить в гипермаркете по просьбе отца, а на самом деле играет с эриком картманом в приставку и думает, что крэйг и стэн могли встречаться. это просто ложь и чепуха.       — блять, — бормочет он себе под нос.       — крэйг, ты будешь кушать?! — кричит ему твик с лестницы.       — да, сейчас буду!       — я разогрею тебе лазанью!       — хорошо!       боже, твик буквально относится к такеру, как к ребёнку.       — дерьмо.