Три-плекс

жестоки игры на костях с костями,

мне ведомо — я сам такой игрок.

глаза твои впиваются, грозя мне

огнем наполнить жалкое нутро.

вгрызаются, как звери — столь же дико —

ища каких-то странных тайных уз.

царапают, как может ежевика,

когда рука собой тревожит куст.

штрихуют невпопад зрачками,

что, видимо, лицо уходит в тень,

что сам себе напоминаю камень,

напоминаю брошенных детей,

напоминаю силуэт страницы,

прочтенной где-то пять минут назад.

любить его, убить, посторониться —

вот то, о чем волнуются глаза.

волнение, красивое такое,

незнающее, что оно видно —

так о листве не размышляет корень,

не думает о ягодах вино.

так море не вздыхает о медузах,

не молит поле о нужде пичуг.

волнение такое, что смеюсь я,

безумствую, сгораю и кричу.

жестоки игры на костях с костями,

где мыслишь — ты лиса, а я щенок.

но я в ответ беру тебя горстями,

чтоб вымазать тобой горящий рот.

мглистый заповедник

      Это было пиздец как удивительно, но Брайан проснулся ни свет, ни заря. Резко, как будто кто-то невидимый толкнул в бок. Цифры на дисплее телефона показывали шесть пятнадцать, и хотя солнце уже час как поднялось из-за горизонта, это не было поводом открывать глаза в такую рань.       Брайан аккуратно вернул телефон на тумбочку, боясь потревожить тихо посапывающего Джесси, уютно устроившегося на плече. И пускай оно затекло, и всю руку вплоть до кончиков пальцев атаковали мириады мелких иголочек, стоило пошевелить запястьем, Брайан не хотел менять положение, невольно залюбовавшись мордашкой, пускающей слюни на его кожу. С какой-то странной тоской вдруг вспомнился Гас, однажды заслюнявивший новую кожаную куртку от Хуго Босс, и Брайан невольно улыбнулся. Не ожидал, что маленький комочек угукающей плоти будет вызывать нежный трепет в груди и неконтролируемую гордость. Словно он не педик до мозга костей, а скучный и раздражающе правильный натурал с выводком спиногрызов и чопорной женушкой, гордо вышагивающей рядом.       «Тьфу, блядь!», — мысленно чертыхнулся он. — «Ни за что! Только если Фредди споет в туалете кафешки, как нафантазировал Джесси!»       Тихо рассмеявшись, Брайан нащупал край простыни, которой укрыл их обоих, засыпая, и аккуратно промокнул уголок приоткрытых губ и свое плечо заодно, на что Джесси облизнулся и, причмокивая, устроился еще удобнее, уткнувшись носом в шею. Спать больше не хотелось, и Брайан погрузился в размышления.       Джастин и Джесси. Не первые близнецы в его жизни. Были как-то… Брант и Брэд? Или что-то похожее? Имена для Брайана не имели значения — он никогда ими не интересовался, и даже если трах имел наглость представиться, не запоминал. Зато размеры членов помнил. Не все, конечно — нереально хранить в памяти разнообразие длиною в тысячи, но самые выдающиеся точно.       Те два парня, в отличие от этих, всегда ходили вместе, мелькая перед глазами, пока Брайан не решил снизойти и не притащил их в лофт. Близнецы не чурались инцеста, и было очень возбуждающе наблюдать, как один клон трахает другого. Тогда Брайана посетила крамольная мысль оказаться между ними, поскольку оснащены они были более чем щедро. Причем не в скромной интерпретации — один спереди, другой сзади — а впустить их в себя одновременно, почувствовав сладкую боль от предельно растянутых мышц. Но ставить на кон репутацию ради сиюминутного удовольствия — не лучшее решение, и Брайан попросту оттрахал обоих, разместив задницы друг над другом и перескакивая из одной в другую, не меняя презерватива.       Джесси же отличался от Джастина буквально во всем, хотя порой и срабатывали идентичные гены, мимолетно проявляясь в жестах, взглядах, иногда в поведении. Но все же отличий было больше. Да хотя бы в постели. Джастин — громкий, чувственный, восторженный, мгновенно отзывающийся на ласку и требующий ее, готовый к экспериментам и жаждущий постичь что-то новое. За одну лишь ночь он научился отсасывать как многоопытный хастлер, и почти вымотал Брайана рвением и старанием. Да и девственная задница, оприходованная дважды, не жаловалась на дискомфорт, а вполне охотно приняла в себя член в третий раз. И если бы не притащился надоедливо заботливый Майки, возможно, закрепление техники минета последовало бы под утренним бодрящим душем.       Джесси, в свою очередь — по крайней мере, как видел это Брайан на данный момент — старался быть спокойнее и казаться максимально незаинтересованным. Пока что Брайан не смог добиться хотя бы громкого стона, но заимел синяк на ключице с четким отпечатком острых зубов изо всех сил сдерживающего себя пизденыша. Почему Джесси был таким зажатым, Брайан не понимал. Но еще не вечер, и прошедшая ночь доказала одно — Джесси, как бы не пытался отрицать, стопроцентный педик! И сегодня он в этом убедится раз и навсегда, будучи трахнутым самим жеребцом Либерти авеню. А уж Брайан постарается как никогда, чтобы этот опыт был настолько ярким и запоминающимся, что и через двадцать лет не забудется и не затеряется в натренированном мнемотехникой мозге.       А вот фантазии о двух Тейлорах в его постели могут оказаться несостоятельными, что удручало и не прибавляло энтузиазма. Но, да будет упомянута вездесущая Скарлетт, он подумает об этом… нет, не завтра, но в будущем и, возможно, довольно скором.       Больше часа пролетело в размышлениях. Джесси, наконец, зашевелился и, потянувшись, закинул ногу на бедро Брайана.       — Солнышко, — шепнул тот, чмокнув засоню в лоб, — мне очень дорога моя правая рука. Я ею дрочу…       — Правда? — зевая, отозвался Джесси. — А я думал, за тебя это делают другие.       — Часто, но не всегда, увы, — Брайан отвел упавшую прядь с влажного лба.       — И что не так с рукой? — Джесси, казалось, не собирался менять позу или открывать глаза.       — Твоя умная голова слишком много весит, что понятно, учитывая, сколько хлама ты в ней таскаешь. Ты мне руку напрочь отлежал, засранец!       — Что мешало подвинуть?       — Ничего. Просто дал выспаться, чтобы твое непривычное к алкоголю тельце не страдало от похмелья.       — О, какое благородство! — улыбнулся Джесси и перевернулся на спину, освобождая Брайана от своего интимного присутствия.              — Ох ты ж, блядь, — зашипел тот, когда затекшие мышцы охватил обжигающий зуд. Брайан вскочил на ноги и, потрясая кистью, заворчал: — Хуже, чем дрочить левой рукой, только пить виски с молоком через соломинку. — Полностью проснувшийся Джесси, тихо посмеиваясь, потешался над страдальческим выражением лица Брайана, незаметно наблюдая из-под ресниц. — Хватит хихикать, зараза мелкая, лучше бы помог, — Брайан повилял бедрами, акцентируя внимание на полуэрегированном члене, с каждой секундой стремившемся к своему истинному размеру и твердости.       — Даже не подумаю, — фыркнул Джесси, — и не такой уж я и мелкий! Пять футов и восемь дюймов*, на минуточку.       — Ну да, каких-то пять с половиной дюймов разницы, — пожал плечами Брайан, разрабатывая затекший сустав, — у некоторых хуй длиннее.       — Господи, Брайан! — Джесси, посмеиваясь, закатил глаза, — Удивительно, насколько ты озабоченный.       — Либидо дается природой, так что все претензии к ней. Вставай, позавтракаем по пути.       — И куда путь лежит на этот раз? — Джесси потянулся до хруста в распрямившемся позвоночнике, ненароком скинув тонкую простыню.       — Двойной стояк, — изогнув бровь, Брайан залюбовался открывшейся картиной, но, сделав над собой усилие, развернулся, бросив: — Я в душ, ты со мной?       — Ну, вот еще, — проворчал Джесси, но, тем не менее, пошел следом, не стараясь прикрыть нагло стоящий орган.       Душевая кабина была достаточно просторной для двух стройных тел, но Брайан намеренно касался Джесси при каждом движении, стараясь разбудить в упрямом парне желание сделать шаг навстречу первым. Ох, не зря он совершенствовал свои «таланты» долгие годы. Неожиданно даже для него, Джесси резко развернулся и через секундную заминку забросил руки на шею Брайана, потянувшись губами за поцелуем. Внизу живота сладко тянуло, пока Брайан наслаждался податливым ртом, отвечающим уже не так застенчиво, как накануне. Джесси даже осмелился перехватить инициативу, в какой-то момент прикусив хозяйничающий у него во рту язык и втянув его в себя максимально глубоко — так, что стук зубов о зубы отчетливо отпечатался в голове. Брайан не сдержал стон, представив, что эти соблазнительные губы втягивают совсем другой жаждущий орган. Вдруг язык исчез и появился вновь, лизнув левый сосок, от чего тот мгновенно затвердел, отозвавшись на застенчивую ласку. Брайан удивленно опустил глаза, встретив немного испуганный взгляд.       — Они голубые, Джесси… Сейчас твои глаза ярко-голубые. — Джесси промолчал и, прикрыв веки, опустился на колени. — Ты же не умеешь? — засомневался Брайан, но Джесси уверенно ответил:       — Так научи. Это ведь не сложнее разбора философских изысканий Канта? — уверенно обхватив подрагивающий в предвкушении ствол у основания, обвел головку языком.       «Тейлор, дубль два, — мысленно усмехнулся Брайан. — Похоже на название малобюджетного порнофильма».       — Лучше покажу.       Подхватив Джесси под мышки, Брайан поставил его на ноги и опустился на колени. В конце концов, из свидетелей его «падения» здесь только душ и унитаз, и тот за стеклянной перегородкой.       Закончив визуальный урок, Брайан показательно облизал раскрасневшиеся губы, продемонстрировав каплю семени на кончике языка, и поднялся на ноги.       — Ответную услугу потребую вечером, будьте готовы, мистер Тейлор, — хитрая улыбка скользнула по губам, подчеркивая их соблазнительную порочность, а Джесси тяжело дышал, не сводя с них глаз. — Эй, Земля Солнышку. Отомри. Даже я голоден, что уж о твоем метаболизме говорить.       Брайан понимал, что неискушенному парню было нелегко прийти в себя после коронного минета самого Брайана Кинни, потому подтолкнул Джесси под прохладные струи и, промыв волосы, собственноручно обтер мягким пушистым полотенцем.       — Надеюсь, Гаса не придется купать до совершеннолетия, — усмехнулся он, бросая полотенце в корзину для грязного белья.       Джесси безвольно сидел на краю кровати, где его оставил Брайан и, судя по выражению глаз, пытался познать бесконечность.              — Если после каждого отсоса ты будешь впадать в прострацию, — усмехнулся Брайан, — то комната с мягкими стенами не заставит себя пустовать.       Брайан присел перед Джесси на корточки и щелкнул его по носу, чтобы заставить вернуться из удивительной страны посторгазмической неги в настоящее, хотя в его случае это скорее ступор. Помогло. Парень вздрогнул и перевел взгляд, в котором медленно появлялось осознание, на Брайана.       — Это было фантастически, — прошептал он, густо покраснев. — Черт, я же зубы не почистил!       Со скоростью молодой резвой лани он сорвался с места, чуть не сбив Брайана, и заперся в ванной.       — Вспомнил, блядь. Эгоист хренов! — с улыбкой пробухтел Брайан, оставленный справляться со стояком самостоятельно.       Самый лучший завтрак тот, что начинается в обед — эту формулу Брайан вывел из собственного опыта, но придерживался исключительно в редкие выходные дни. Так что пришлось именно завтракать, навестив фуршетный стол гостеприимного отеля, потому что в девять часов утра заведения за его пределами явно не ждали голодных гостей. А если и ждали, то меню вряд ли могло похвастаться сложными блюдами, более подходящими для ужина. Выбор был настолько огромен, что Джесси пораженно замер и в раздумье сдвинул очки на макушку.       — Попробуй всего понемногу, — посоветовал Брайан, направляясь к столу со всевозможными вариантами приготовленных яиц.              Выбрав белковый омлет на пару со шпинатом и положив на тарелку кусочек ветчины из филе индейки, настолько тоненький, что сквозь него можно было читать газету, Брайан позволил себе дополнить супернизкокалорийный завтрак натуральным йогуртом, горочкой выложенным в красивую хрустальную креманку на высокой ножке, и мисочкой мюсли, которые полагалось добавлять в йогурт в желаемом количестве.       Найдя глазами Джесси, еле сдержал смех, потому что тот держал неизвестно где раздобытый поднос с тарелками, заполненными, по его совету, всем, до чего смог дотянуться, но каждого блюда взял по чуть-чуть. И это «чуть-чуть» вылилось в огромную порцию всевозможной еды, которой можно было накормить половину педиков в кафе «Либерти» перед курсированием из бара в бар.       — Ты не лопнешь, деточка? — посмеиваясь, Брайан неслышно подошел сзади, готовый подхватить добытые Джесси вкусности, если этот пугливый олененок вздрогнет и попытается уронить нажитое непосильным трудом.       — О, боже! — ожидаемо встрепенувшись, воскликнул тот. — Прекратите меня пугать, плохо воспитанный мистер Кинни! Чуть аппетит не перебил!       — Сомневаюсь, что это возможно. Но мне нравится, как ты меня называешь, — заметив удивление во взгляде, приблизившись к самому уху, шепотом добавил: — О, боже…       — Тьфу на тебя, нарцисс! — презрительно фыркнув, Джесси направился к ближайшему свободному столику: несмотря на ранее утро выходного дня, зал ресторана отнюдь не пустовал.       — Вчера ночью и сегодня утром ты так не думал, — парировал Брайан, присаживаясь напротив.       — Ты заставляешь меня краснеть, — хмуро пробурчал Джесси и целиком засунул в рот тарталетку, наполненную черной икрой.       — Где ваши манеры, молодой человек? — весело попенял Брайан, перемешивая йогурт с овсяными хлопьями и кусочками ананасовых цукатов.       — К черту манеры, когда все такое вкусное! — отмахнулся Джесси, проглатывая вторую тарталетку, но уже с красной икрой. — Хочешь попробовать?       — Боже упаси! — отказался тот. — Ты знаешь, сколько калорий в этих черно-красных яицеклетках?       — Знаю, меньше трехсот на сто грамм. Это немного, по-моему.       — А здесь, — Брайан наколол на вилку кусочек пышной белой массы, — нет и сорока. Вот и думай, что полезнее.       — Хорошо, когда состарюсь до ваших преклонных лет, мистер Кинни, обязательно подумаю. А пока не мешайте молодому организму наслаждаться вкусной едой.       — Да, пожалуйста, но за преклонные годы ответит твоя соблазнительная попка! Будь готов, пизденыш.       Чуть не подавившись куском поджаренного бекона, Джесси отрицательно замотал головой, что-то невразумительно промычав.       — Не отвертишься. И ты должен мне минет. Помни об этом.       После плотного для Джесси завтрака пешая прогулка была приятна и не утомительна. Пока не наступил момент верхней кульминации солнца. Было не сказать, что свежо, но и не жарко до струек стекающего по спине пота. Освежающий ветерок тянул прохладу от реки, ероша волосы, и позволял неспешно приближаться к сегодняшней цели.       — Теперь-то я могу узнать, куда мы идем?       — В художественную галерею. Это буквально в пяти шагах.       — Ты меня с Джастином не перепутал? Это он у нас в семье художник.       — А кто сказал, что мы будем любоваться полотнами давно покойных гениев?       — Неужели прикладное искусство? — не унимался Джесси.       — Узко мыслишь, Солнышко. Общество искусств и технологий.       — О, впервые слышу!       — Как и я, — улыбнулся Брайан. — Вчера, пока ты пьяными глазами пялился на витрины, я заметил рекламный баннер этого загадочного места. Мне показалось интересным то, что там представляют. И вот мы здесь. — Брайан повел рукой в сторону, указывая на внушительное здание, позади которого красовалась огромная белоснежная сфера. — Внутри есть иммерсивный театр**, исследовательская лаборатория, учебный центр, ресторан… что-то еще. Всего не упомнишь. И концерты, и выставки, и кинопоказы, и разного рода фестивали проходят здесь. Размах поражает.              — А сфера-то для чего?              — Вот за этим жизненно важным знанием мы сюда и пришли, Солнышко, — усмехнулся Брайан, распахивая стеклянную дверь.              Как оказалось, внутри раскинулся огромный зал, где и проходили перечисленные Брайаном мероприятия. Своды служили круговым экраном, на котором транслировались достижения современных цифровых технологий в виде визуальных шоу, одно из которых должно было начаться с минуты на минуту.              Призывно распахнутые двери манили войти внутрь и расположиться в низких мягких креслах, выстроенных рядами вокруг некоего сооружения, по всей видимости, являвшегося проектором. Присев в них, иную позу, кроме полулежачей, принять было весьма проблематично, но угол наклона спинки идеально поддерживал голову на нужном для просмотра шоу уровне. Судя по посетителям, они попали на семейный сеанс — зал был на треть заполнен детьми и их разномастными родителями. А чего можно ожидать в десять часов утра в воскресенье? Но, тем не менее, представление было красочным и фееричным. Картинки сменяли одна другую под соответствующее музыкальное сопровождение. Сказочные замки возникали под восточные мелодии, звери, созданные явно нездоровой фантазией художников, издавали странные звуки. Космос, вдруг возникший ниоткуда, стер зверюшек и растекся по куполу мириадами звезд и туманностей под всемирно известные композиции Жана-Мишеля Жарра. Все это было удивительно и захватывающе, не идя ни в какое сравнение с обычными планетариями, куда очень давно Брайана и Клэр сводили лишь однажды — от щедрот на мгновение протрезвевшего отца.              — Это потрясающе! — восторженно воскликнул Джесси, когда шоу подошло к концу и они покинули зал в поисках ресторана. — Никогда не видел ничего похожего!              — Боюсь, что самое интересное бывает на ночных представлениях, а нам достался детский сад. — На самом деле Брайан не был разочарован, так как ожидал более интересное шоу предстоящей ночью.              — Не важно, все равно. Мне очень понравилось. И почему я не взял фотоаппарат?!              — Только не надо винить меня, Солнышко. Пойдем, поедим?              Кухня в местном ресторане была открытой, и все блюда готовились прямо перед ожидающими гостями.              — Так и слюной захлебнуться недолго, — посетовал Джесси, наблюдая, как повар готовит стейк.              — Какие планы на вечер, мистер затейник? — поинтересовался он, выйдя на перекресток после вкусного и плотного обеда.       — Всего лишь парк, — пожал плечами Брайан. — Но интересный. Тебе понравится.       — Я настолько предсказуем или ты чрезмерно самоуверен? — усмехнувшись, Джесси ткнул Брайана в бок.       — В равной степени, Солнышко, — хитро прищурился Брайан. — До него мили полторы. Пешком или поймаем такси?              — Пешком. А то джинсы на мне сидят уже не так свободно, как раньше, — проворчал Джесси, похлопав себя по ягодицам.              — Аппетитно, — одобрил Брайан, сворачивая с бульвара Сен-Лоран на улицу Шербрук. — Извращенец. Я помню, — смеясь, перебил он нахмурившегося Джесси, уже открывшего было рот.              Путь действительно был неблизкий, но после полудня солнце решило скромно отсидеться за облаками, и погода была настолько приятственной, что полторы мили по живописной улице, украшенной одинаково подстриженными деревьями, не показались слишком утомительными. Время от времени парни перебрасывались ничего не значащими фразами, но в основном просто наслаждались открывающимися пейзажами. Наконец, Брайан кивнул в сторону показавшегося на перекрестке зеленого островка:               — Уже пришли.       Было приятно оказаться на природе, отгородившись от шумного города чередой разнообразных деревьев. И, как ни странно, стоило углубиться в парк буквально на десяток шагов, как звуки каменных джунглей исчезли, вытесненные шумом листвы и пением птиц.       — Мы словно за двадцать миль от города, — произнес Джесси, озираясь по сторонам. — Интересный эффект.       — Сейчас будет еще интереснее, — пообещал Брайан, ухватив его за руку.              Уверенно шагая по аллеям, Брайан вел себя так, словно бывал здесь многократно. Чем глубже в парк они продвигались, тем многолюднее становилось, пока, наконец, из-за деревьев не показалась каменная стена в два человеческих роста, на которой красовалась надпись «Théâtre de Verdure».       — Театр? Здесь?       — А почему нет? Театр под открытым небом, бесплатный, заметь. Островок на пруду, единственный в своем роде, в Канаде, по крайней мере.       — И откуда ты это знаешь?       — Я готовился, — скромно потупил взгляд Брайан, вызвав тихий смешок у Джесси, — должен же постараться удивить такого эрудита, как ты.       — Или ткнуть носом в многочисленные пробелы, — недоверчиво фыркнул тот.       — Отчасти, — не стал возражать Брайан. — Но я уже говорил, что все на свете знать просто невозможно. Не парься. Куда сядем?       — Хочу в первый ряд, — тоном капризного ребенка потребовал Джесси. — Даже если там все занято.       — Надеюсь, нет. Драться за тебя точно не собираюсь.       — Жаль…       — Ты не Дульсинея Тобосская, а я не Дон Кихот, так что забудь.       — Эх, перевелись богатыри на земле русской, — изобразив печальное лицо, вздохнул Джесси.       — И это знаешь, — иронично усмехнулся Брайан, — хочу Гасу на будущее книгу с русскими былинами купить, если злючка Мелани не подсунет ему раньше Тору.       — Бабушка нам маленьким Пушкина читала. Я не понимал, кто такие Змей Горыныч и Соловей-разбойник, но книжка была с иллюстрациями, к счастью. — Джесси улыбнулся тепло и грустно. — Бабушка умерла уже… — Брайан не прерывал откровения, жадно впитывая подробности. — А почему Тору? Мелани еврейка?       — Притом чистокровная. Слава яйцам, я вовремя успел и не позволил сделать обрезание моему, блядь, сыну! И вообще, она хотела назвать Гаса — Абрахам! Пиздец какой то!       — Кошмар, — засмеялся Джесси, — его бы в школе заклевали. Дети жестоки и глупы.       — Судя по тебе, не все.       — Я не ребенок! — возмутился Джесси, нервно поправив очки.       — Нет, конечно, — согласился Брайан и, наклонившись к уху, прошептал: — Я бы не стал отсасывать у малыша, это уголовно наказуемо.       — Извращенец! — тихо фыркнул Джесси и… легко коснулся губами губ Брайана, чем вогнал того в ступор.              — Кхм, — Брайан взял себя в руки, — до начала еще много времени, предлагаю погулять или просто поваляться на травке.              Джесси огляделся, и действительно многие так и делали, читая, болтая или просто подремывая, растянувшись на природном ковре.              Парк был прекрасен. В пруду плавали утки, мостик с кованными ограждениями пересекал небольшой, но милый водопадик. Был этот водоем природным, и рука ландшафтного дизайнера лишь обрамила его естественные берега, или же это творение рукотворное, Брайан не знал, но по достоинству оценил красоту местности, будучи привычным к каменным джунглям. Тенистые аллеи с удобными деревянными скамейками так и зазывали присесть под зеленью крон и отрешиться от суеты окружающего мира. Где-то посередине парк пересекали неширокая, но наполненная автомобилями улица, а за ней раскинулся целый спортивный комплекс. Футбольное поле и поле для бейсбола, теннисный корт, площадка для игры в бочче*** и усыпанное песком поле для пляжного волейбола. А рядом большая поляна, где шумно резвились любители просто поперекидывать мячик друг другу без правил и подсчета результатов.              Пара часов кружения по парку разожгли нешуточный аппетит и жгучее желание поваляться на травке среди прочих, охваченных ленью, посетителей. Прихватив в местном ресторанчике по большому стакану кофе и паре круассанов, парни нашли более или менее уединенную полянку и, не боясь запачкать джинсы, расположились на траве.              — Расскажи о «Киннетике», — попросил Джесси, закончив жевать и откинувшись на толстый ствол раскидистого клена. — Как ты решился открыть рекламное агентство? Это же дорого и не факт, что не прогоришь.              — Ты прав. Но когда твой гомофобный работодатель требует заполучить клиента любыми путями, включая постель, работа перестает приносить удовлетворение. Моральное, нехрен хихикать, — осадил посмеивающегося Джесси Брайан. — Кто из нас больший извращенец?              — И что, ты никогда не спал с клиентами?              — Спал. Но на моих условиях, и если я был инициатором. А подставлять задницу какому-то старому псевдонатуралу с наседкой-женой и двумя детьми, всю жизнь сидящему в шкафу и отрывающемуся вдалеке от дома, ради контракта — нахуй не сдалось. Хотя я попытался себя пересилить — не привык отступать, знаешь ли. Но чуть не блеванул, когда он запустил свои жирные трясущиеся от вожделения ручонки ко мне в трусы. Короче, контракт я просрал. В прямом и переносном. Но презрительные упреки Венса — это последнее, что мое адское терпение могло переварить. Поэтому он пошел на хуй семимильными шагами, а я — в Национальный банк за кредитом. Кстати, приличная часть клиентов «Вангарда» ушла со мной, так что все сложилось как нельзя лучше. И из простого, но успешного копирайтера я превратился в еще более успешного владельца рекламного агентства, и со временем обскакал этого неудачника, чьей фантазии хватало лишь на слоган для стирального порошка: «Вы все еще замачиваете белье? Тогда мы идем к вам!»              Джесси весело рассмеялся и Брайан не сдержался, легко поцеловав его в губы.              — Идемте искать места, мистер Кинни, — привычно засмущался тот и поспешно поднялся на ноги.       Им повезло, по центру первого ряда почему-то осталась свободной целая скамейка. Словно ждала именно их двоих и, наконец, дождалась. Отсюда сцена открывалась в очень выгодном ракурсе, находясь немного выше уровня первого ряда импровизированного зрительного зала. Между берегом и островком, укрепленными бетонной окантовкой, оставалось пара ярдов темной воды пруда, отделяя артистов от зрителей, и Брайан подумал, что кувшинки здесь смотрелись бы вполне уместно, но их, к сожалению, не было. Зато чуть поодаль посреди воды возвышался фонтан.       — Что дают в этом странном театре? — шепотом поинтересовался Джесси, и в руке Брайана чудом материализовалась программка.       — Насколько я понял, здесь играют все от классических спектаклей до роковых концертов и балета. Но сегодня будет кантри, а точнее — Шанайя Твейн.       — Забавно, что такая титулованная певица выступает на бесплатной сцене, — читая информацию об артистке, заметил Джесси.       — Возможно, у нее есть на это причины.       Каковы бы они не были, но когда шикарная длинноногая дива вышла на сцену, зрители зааплодировали с оглушительной силой. Видимо, она была очень популярна в своей стране, и имела немало почитателей. Тряхнув каштановой гривой, дива выкрикнула в микрофон: «Let’s Go», и запела.       Брайан иначе представлял себе музыку в стиле кантри. По крайней мере, в штатах она звучала совсем иначе, как-то по-деревенски. А то, что пела Шанайя, было достойно «Вавилона», потому что танцевальность композиций зашкаливала.       «Надо будет сказать Фрэнку, чтобы включил пару треков в плейлист клуба», — подумал Брайан. Давно пора разбавить престарелых поп-див чем-то новым и незаезженным, хотя жаждущим веселья педикам обычно все равно, под что трясти задницами.       И вновь Брайан был приятно удивлен. Шикарный концерт длиною в пару часов, отличная музыка и приятная атмосфера. Определенно, Канада поднялась на десяток пунктов выше в его личном рейтинге стран, обязательных для посещения.              Тепло попрощавшись со зрителями, дива скрылась за кулисами, уступив место группе. Солистка с гитарой наперевес, встав у микрофона, начала притопывать в такт зазвучавшему барабану, и полилась та самая деревенская интерпретация кантри, которую Брайан на дух не переносил. Это была огромная ошибка организаторов. Выпустить на сцену блеклую мышь после шикарной пантеры — не лучшее решение, но зрители, похоже, все поголовно страдали дурновкусием, не менее восторженно принимая и это.       — Может быть, уйдем? — шепнул Джесси, наклонившись к Брайану. — Не хочу портить впечатление от первой части.       Брайан согласно кивнул, тайно радуясь, что инициатива исходила не от него. Покинув театр, оба облегченно вздохнули и в унисон рассмеялись.       — Большая ошибка организаторов выпустить Шанайю Твейн первой, — почти слово в слово Джесси озвучил мысли Брайана. — Она охуенная!       — Фу, Солнышко! Тебе не идут идиоматические выражения, — шутливо скривился Брайан, сдерживая улыбку.       — Иногда цензурные слова не могут описать восторга. Они слишком бледные и невыразительные. «Хороша, прекрасна» и даже «великолепна» этой потрясающей женщине просто не подходят, она охуенна!       — Согласен, — кивнул Брайан, — хочу запустить ее треки в «Вавилоне», думаешь, прокатит?       — Определенно! Я с трудом на месте усидел! Хотя не любитель танцев, если ты помнишь.       — Помню, но ты неплохо двигаешься.       — Природная грация, — нарочито серьезно произнес Джесси и не сдержал смех.              — Ну, в балет тебя все равно не возьмут, даже не мечтай, — Брайан произнес это с таким серьезным видом, словно уже вел переговоры с самим Мариусом Петипа, пославшим свой бестелесный дух на поиски невъебенных талантов.       — Вряд ли я смогу, напялив колготы, щеголять по сцене, — поморщился Джесси.       — Да, не стоит. Без них ты мне нравишься гораздо больше. — Брайан заметил смущенно зардевшиеся щеки и предложил на выбор: — В отель или поужинаем в городе?       — В городе, — уверенно кивнул Джесси. — Может, забудешь о…       — Не надейся на ранний склероз, у меня его нет! — Брайан гротескно захохотал и преувеличенно театрально шлепнул Джесси по заднице.       — Сдурел?! — взвизгнул тот. — Мы посреди улицы!       — И что? Улица в Канаде, а Канада — одна из самых толерантных стран мира, если не самая.               Джесси дернул плечом и, резко развернувшись, зашагал вниз по улице. ______________________       Я снова запутался. Мысли с космической скоростью понесли меня туда, где под ногами не было земли, а над головой — неба. Кажется, я переставал себя контролировать, потому что слишком часто позволял Брайану затуманить мой мозг. Точнее, его остатки! Ибо где были логика и разум, когда я затеял все это? Сам себя почти загнал в ловушку. Но мне же из нее и выбираться вроде бы? Или увязнуть… Но пока же этого не случилось? Если я буду внимательным… Но это почти невозможно, когда рядом Брайан! Не думал, что начну проваливаться в его взгляд, улыбку и все то, что нас окружает. Нас! Как будто есть или в принципе может быть какое-то «мы»!               *Рост Джесси 173 сантиметра — это 5 футов 8.11 дюймов. Рост Брайана 187 сантиметров — это 6 футов 1.62 дюйма. 14 сантиметров разницы — это 5.51 дюйма. **Иммерсивный театр — один из самых молодых видов театрального искусства. Так называют постановки, аудитория которых становится их соучастником. Иногда гости могут проявлять инициативу, а во многих спектаклях актеры сами взаимодействуют со зрителем: завязывают ему глаза, обнимают, приглашают к совместному действию. Иммерсивный театр также называют театром-променадом, потому что его посетители могут передвигаться по сценическому пространству во время представлений. ***Бо́чче (итал. bocce) — спортивная игра с мячом на точность.