Stick Season

Снежинки серпантином опускались на траву - за последние пару дней тот небольшой снежок, что устилал землю, уже успел растаять, обнажив все то, обычно скрытое до весны. Рейнис задумчиво вела кончиком пальца по оконному стеклу, обводя очертания возвышающегося вдали красного замка. Она так и не решалась туда вернуться. В прошлый раз они с Визерисом прошлись до озера, и Рейнис даже аккуратно похрустела носком ботинка, разламывая слишком тонкий лед, образовавшийся у берега. Но на этом все. Когда Виз спросил у нее, хочет ли она, как и Эйгон, попасть внутрь, она только как-то не очень вразумительно отшутилась на этот счет, но даже приближаться не решилась. Издалека она безошибочно угадывала локацию того места из ее сна, но подойти к нему боялась. Ведь тогда обычный кошмар будто бы в самом деле обратится в необратимую реальность, хоть это время и уже прошло, и все и без того случилось. До выезда оставалось еще много времени, а Рейнис уже давно переоделась, готовая хоть сейчас сесть в машину и уехать отсюда, из этой трясины, не иначе. Это место было словно опутано паутиной, в которой она с каждым днем запутывалась все сильнее, и даже время здесь текло иначе, как-то слишком медленно, будто все замерло. Деревня есть деревня, решила для себя Рейнис, унылая и безрадостная. Ее взгляд скользнул ниже, туда где поднимался из небольшого овражка подлесок, визуально отделяющий территорию охотничьего домика от территории Красного Замка, а после сместился еще дальше, туда, где за хозяйственными сарайчиками и бывшей псарней поднимался невысокий заборчик, огораживающий голые кусты каких-то цветов, тогда-то она вдруг заметила движение. -Ах, - невольно широкая улыбка появилась на ее лице, когда она увидела, как грациозно, лапка за лапкой, по палисаднику вышагивал уже знакомый ей черный кот, и, если доверять фотографии, возможно, давний ее знакомый. Тот словно почуяв, что за ним следят, на мгновение остановился, беспокойно начав озираться по сторонам. -Я здесь! Посмотри на меня! - прижавшись к стеклу обеими руками, начала звать она. Но кот казалось ее не услышал, или сделал вид, что не услышал. От одного окна она побежала к другому, когда тот, продолжив шествие, стал удаляться. Едва не свернув себе шею, она смотрела за ним до тех пор, пока не потеряла из виду совсем. -Какой хороший! - умилилась она, чувствуя острую тягу потискать его. Надо было открыть окно и позвать его! Запоздало эта мысль посетила ее. В конце концов раз при прошлой встрече он разрешил ей себя погладить, может, он бы узнал ее. Но если это был ее кот, как так вышло вообще, что они уехали, оставив его здесь. Неужели она просто взяла и позабыла о своем питомце в тот самый момент, как ей сказали, что они уезжают? Разве это не жестоко? Хотя дети бывают жестоки. Ситуация более чем красноречивая, и все говорит само за себя, но Рейнис важно знать, потому что гадать совсем невыносимо. С этой мыслью Рейнис выглянула в коридор, а после постучалась в комнату брату, когда ей не ответили, она вошла, находу зовя: -Эйгон! Брат даже не поднял головы, слишком увлеченный очередной игрушкой на своем телефоне, вместо этого бросив нечленораздельное: -Чего? -Я позаимствую ту фотку? - встав перед ним в ожидании, спросила она. -Какую? - все также даже не смотря на нее, отвечает он. -Ну, ту, которую ты у деда взял? - нетерпеливо напоминает она. -Мхм, - лениво отвечает ей брат, слишком поглощенный происходящим на экране, чтобы ответить нормально. Рейнис ждет пару минут, надеясь, что брат сам додумается сказать ей, где он ее держит, но когда этого, конечно же, не происходит, ей приходится, подавляя раздражение, сказать ему напрямую: -Ну, и где она? - пихая его в плечо, спрашивает она. -В ящике, - бросает он ей, а после тут же начинает ругаться себе под нос и еще сильнее бить по экрану пальцами. Видимо, проигрывает. Рейнис проходит мимо него, сидящего на подоконнике, и открывает верхний ящик изящного прикроватного столика, где быстро находит фотографию, которая лежит прямо под коробкой с запонками, что подарила ему бабушка. Взяв то, что ей нужно, она снова выходит в коридор, а оттуда уже начинает поиски. И первым дело она решает проверить кабинет при спальне, где бабушка большую часть времени проводила, следя за дедом. В кабинете ее, однако, не оказывается, там Рейнис встречает лишь деда, который сидя на козетке, что-то читал. Со своей позиции она не могла разобрать заглавие книги - Рейнис глубоко сомневалась, что едва ли дед в самом деле читал - то есть, она бы еще могла поверить в книжку для детей, но не что-то посерьезнее. Некоторое время она стояла так, смотря на него, думая о том, что происходит в его голове. Видит ли он просто слова, но не понимает при этом их значения. Как вообще работает его мозг? Ей было интересно, вот только она понимала, что ответа на этот вопрос никогда не узнает, коль скоро этот опыт даже никто из переживших не может описать. Спроси сейчас деда, он не скажет, потому что он не знает. И не дай бог человеку, даже ей самой, вдруг придется пережить такой опыт, она тоже не узнает. И это ужасно. Это ведь больше, чем когда ты не можешь доверять своему телу, глядя на деда прямо сейчас, Рейнис впервые по-настоящему почувствовала, не что-то далекое, как обычную жалость, но, действительно, искреннее сострадание. А после момент был разрушен, Рейнис вздрогнула, когда он внезапно позвал: -Рейла! Тут пришли! - голос его был раздраженный, словно он зол, что его посмели побеспокоить, и Рейнис тогда подумала, что это даже похоже на настоящего деда, на то, каким его описывали те, кто знал его до болезни. Из-за приоткрытой двери в спальню донесся голос бабушки: -Кто там? - голос ее звучал чуть приглушенно. -Жена твоего сына, - эта фраза прозвучала прежде, чем сама Рейнис успела заявить о своем визите. -Чего? - в ошеломлении взглянув на деда, спросила она. -Элия?- позвала бабушка. Рейнис фыркнула, выходит, в тот раз он все-таки принял ее за маму. -Нет, это вообще-то я, - недовольно заметила Рейнис, проходя в спальню. Бабушка обнаружилась сидящей за туалетным столиком, она была занята тем, что пыталась вдеть в уши изящные золотые серьги. -Ох, дорогая моя, это ты, - отвлекаясь от своего занятия, говорит ей она, - Прости ради в… -А что с ним? - Рейнис высунула голову, вытянув шею, чтобы еще раз бросить взгляд на беспечно читающего деда, оставшегося в кабинете. Тот даже взгляда на нее ведь не поднял. Может, перепутал все-таки по неведению? -Он не специально, ты же понимаешь… -Я не о том, - то что дед их не узнает или путает при любой возможности она поняла уже давно, и привыкла, хотя это все равно всякий раз не очень приятно, - Он кажется сегодня более… вменяемым? - в итоге сказала она, не зная, какое еще слово подобрать. -Варис принес его старые журналы, дедушка читает их последние дни, - объясняет она, и голос ее звучит очень довольно, - Это действительно помогает. Рейнис едва удерживается, чтобы не фыркнуть. Опять этот Варис. -Серьезно? - протягивает она с некоторым сарказмом. Сказав это, она вдруг быстрым шагом возвращается обратно в кабинет, словно стремясь опровергнуть вклад Вариса. Протянув деду фотокарточку, она требовательно поинтересовалась: -Знаешь, кто это? -Это? - протянул он, выглядя при этом едва ли заинтересованным, - Мои внуки, - лениво отозвался он спустя почти минуту, в которую она уже успела подумать о том, что ответа они не получат. Услышав правильный ответ, Рейнис бросила на него взгляд, полный шока и радости, словно она не могла поверить в то, что это случилось. -Ого, дедуля, вот это ты молодец! - искренне похвалила его она, но после прищурилась, решив, что это может быть и счастливой случайностью, - А по именам можешь назвать? Дед еще немного потормозил, но после все же ткнул прямо пальцем ей маленькой в лицо: -Рейнис, - назвал он, после сместил палец на младшего брата, - Эйгон, - а после даже указала на кота, - Дракон. -Дракон? - едва не расхохотавшись, уставилась она на деда в неверии. Вот так ему, значит, стало лучше? Хотя стоило отметить, что вначале он шел довольно хорошо, даже слишком. Дед, однако, твердо кивнул, а после его сморщенный палец вновь скользнул к лицо девочки: -Ее дракон, - добавил он. -Мой дракон? - отозвалась она, переведя взгляд на деда. И просто так в ее сознании вдруг возникло это имя. -Балерион, - тут же произнесла она его вслух, - Его звали Балерион, - повторила затем уже увереннее, - Я его так назвала, в честь дракона из сказки. В это время из спальни показалась бабушка, взглянув на лицо Рейнис, она обеспокоенно спросила: -В чем дело? -Этот кот, - указав на котенка на фотографии, которого она маленькая держала в руках, спешит спросить она тогда у бабушки, - Тот самый кот с подранным ухом, которого я видела недавно на улице? -Скорее всего, - говорит бабушка, медленно кивая. -Но почему…- она морщится, - Я имею в виду, как так вышло, что он теперь все равно что бродячий? -Когда мы переехали из красного замка, казалось, что только он не смог смириться с переездом… Рейнис живо могла представить себе это в голове, как перетаскивались коробки, как сновали туда-сюда рабочие, а этот крошка-котенок продолжал метаться туда-сюда, лишь бы не попасть кому-то под ноги. -Мы пытались приучить его к этому дому, но он так и не смог привыкнуть. Постоянно убегал. Спустя время он совсем одичал - мы раньше всегда кормили его дома - даже перестал заходить внутрь, поэтому мы стали подкармливать его уже на веранде, да и смотрители в красном замке тоже продолжают это делать… Наверняка, после того, как она уехала, он остался никому не нужный, Дени и Визу с ним играть не хотелось, бабушке с дедушкой попросту некогда было. Да, его кормят и поят, но его не любят. Может его и не выбросили на улицу, но чем это лучше, когда ты все равно забытый и оставленный всеми. Вот только винить ей некого, кроме себя одной. -Поняла, - только кивает она, - Бабуль, а раз уж это мой кот, могу я его забрать? -Конечно, - отзывается она, - Вот только он же… -Спасибо! - улыбается она ярко, целуя бабушку в щеку, а после выбегает в коридор, в этот раз на поиски родителей. Те тоже обнаруживаются у себя в комнате. Папа, тоже уже собранный, сидит в кресле у незажженного камина и что-то смотрит в своем планшете, видимо, что-то по работе. Мама в это время как раз собиралась в ванной, она выглядывает из-за двери, и Рейнис отмечает, как красиво та выглядит в обычном черном платье и золотых украшениях. -Что такое, солнышко? - спрашивает мама. -Как так вышло, что мы не забрали его с собой тогда, если это был мой котенок? - сразу же переходит к сути она, шлепая фотографией по поверхности столика, рядом с креслом, где сидел папа, - Я выяснила, это тот самый черный кот, которого я видела на улице в тот раз! Мама с папой переглядываются. Рейнис кажется, что они смущены, возможно, у них нет оправдания для этого поступка, и последующий ответ это подтверждает: -Рейнис, так просто вышло… Но у нее нет намерения винить их в своей собственной ошибке, ведь если бы она настояла, устроила истерику в конце концов, даже если родители не хотели тащить его на другой конец света, она бы все равно смогла уговорить их, если бы попыталась. Но, скорее всего, она этого не сделала, позабыв о нем первой. Да она даже не вспоминала о его существовании, пока не вернулась сюда! Собственно, так вышло ведь не только с котом… Но самое время было это исправить. -Мы можем забрать его с собой теперь? Папа находится с ответом первый: -Но ведь он уже много лет как дикий кот, вряд ли это ему придется по душе. Он уже привык жить сам по себе… Тебе не кажется, что это может быть довольно жестоко забирать кого-то и увозить из его дома? -Ага, вам в свое время это не помешало поступить также. Они взглянули на нее с тревогой. -Это была шутка, окей? - поднимает руки вверх она, - Шутка. На самом деле Рейнис даже не помнила Англии, чтобы считать ее своей родиной, и у нее даже акцента никогда не было. Она американка до мозга костей. Так что это ее правда нисколько не тревожит. Разве что единственный вопрос, зачем? Об этом она и спешит поинтересоваться в следующую секунду. -Почему вы решили уехать отсюда? Родители в очередной раз переглянулись. -Разве мы не говорили об этом? -Ты имеешь в виду, когда ты сказал, что бросил Англию и перевез туда всю семью из-за тупого предложения поработать в какой-то финансовой конторе? - уточняет Рейнис. После блестящего образования, полученного в Оксфорде, после всех этих кубков и трофеев, которые он получил, соревнуясь в конкуре, с талантом к игре на музыкальных инструментах. Все, что он сделал, это устроился каким-то самым обычным финансовым брокером, которым, пусть конечно, мог стать не каждый, но звучало слишком заурядно даже для такого скучного человека как папа. -Именно так. -Но почему? - Рейнис посмотрела на него с искренним недоумением. -Потому что как бы далеко ты не уехал, даже будь то Лондон, знаменитая фамилия преследует тебя повсюду, и, даже забыв о корнях, ты не можешь до конца отречься от того, кто ты есть, точнее от того, каким тебя знают. Наверное, это и правда тяжело, когда фамилия Таргариен служит клеймом все равно что гребанный Виндзор. Но почему Визерису с Дени это не мешает, живут же они как-то с этим бременем. Были ли слова отца самой правдивой ложью, которую когда-либо она слышала. Или это было самой лживой правдой, Рейнис сказать не могла, как и не могла судить. Но для себя все же решила прислушаться к совету - не повторять ошибки отца, в конце концов может он советует это, потому что знает, что поступить так нельзя. Тем не менее, завтра с утра она стащит из холодильника сосиску какую или полосочку бекона… Есть еще кое-кто, перед кем ей стоило извиниться.

***

Световой день потихоньку подходил к концу, домашние разбрелись, кто куда. Родители вместе с бабушкой отправились в Лондон, чтобы попасть на премьеру Щелкунчика, исполняемого Королевским балетом. Вообще, Эйгону тоже предлагали поехать, как и всем остальным, ведь ложа была забронирована на всех, но из младшего поколения откликнулись только Рейнис с Дени и то далеко не ради Щелкунчика, девочки отправились с ними ради шоппинга на Ковент-Гарден в поисках лучших нарядов для предстоящей вечеринки. Визерис исчез уже с утра, по словам бабушки, он отправился с визитом к бывшим школьным друзьям. Так что дома Эйгон остался совсем один, не считая, конечно, деда с Варисом, но это все равно что остаться одному, если честно. Потому он справедливо рассудил, что пришло то самое время, когда он мог предаться своим запретным удовольствиям. Первоначально, конечно, как и планировалось, Эйгон не вылезал из комнаты как минимум пару часов. Но когда стало нестерпимо скучно, он решил, что, пока нет риска быть пойманным, он может немного расслабиться. Не то, чтобы он так боялся того, что о его вредной привычке могло стать известно родителям, те всегда были терпеливы, и даже на плохие оценки никогда не жаловались, тем менее, разочаровывать их еще больше отчего-то Эйгону не хотелось. Сейчас же, когда весь дом пуст почти, пачка сигарет, запрятанная на самом дне сумки, сейчас оказывается, наконец, нужной. Закурить хотелось еще давно, но во всем этом большом доме было не так-то легко отыскать безопасное место. Но на днях он как раз подметил себе неплохое местечко, где можно было уединиться. Так он и оказался на застекленной веранде, примыкающей к дому - Эйгон ни разу не видел, чтобы кто-то ходил сюда - почти все кадки стояли пустые, окна раскрыть, всего-то, никто не узнает. Зажигалка щелкнула, явив огонек, и совсем скоро в воздухе уже рассеивался терпкий запах табака. Но едва лишь он успел сделать пару затяжек, как дверь позади него скрипнула. Эйгон вздрогнул, поспешно пряча сигарету за ножкой кресла, на котором сидел. Первой мыслью, посетившей его, была та, что его снова ожидает неприятный разговор с Варисом, который, как правильно отметила сестра, все же имел привычку лезть не в свое дело, но обернувшись, он понимает, что поймавшим его оказывается всего лишь дед. Это значило, что можно было расслабиться, ведь дед большую часть времени ходит рассеянный и почти не обращает ни на кого внимания, однако существовала и другая сторона медали, сам Эйгон еще не становился свидетелем, но его предупредили, что тот может без причины начать агрессировать и даже напасть. Заметив его, дед как-то даже скривился, словно не ожидал встретить здесь кого-то еще, что вероятно было правдой, и Эйгон своего рода вторженец на чужую территорию. Потому он ждет, как дед по обыкновению скажет что-то нелицеприятное, однако этого не происходит Дед внезапно очень бодро так выставляет свою руку в ожидании, требуя отдать предмет баловства, и не убирает, несмотря на все надежды Эйгона, что тот добивается чего-то другого - в итоге ему ничего не оставалось, как вложить сигарету в сухую старческую ладонь. Но дальнейшие события каким-то образом сложились совершенно непредсказуемым образом, и дед вместо того чтобы качать осуждающе головой, выбросить, начать ругаться, зажал ту между пальцев и закурил. -Ах, - выдохнув дым, что тотчас же причудливыми завитками побежал вверх, протянул старик, - Как же давно я мечтал об этом! - и расплылся в довольной улыбке. Эйгон даже опешил, вот так неожиданный поворот событий! Но дальше произошло еще более удивительное, дед потянулся к карману, откуда достал старинный, явно дорогой, портсигар, а после, открыв тот, продемонстрировал Эйгону: -Будешь? - спросил он следом. -Что? - опешил он от такого предложения. -Курить! - говорит дед, понимая его «что» слишком буквально, а после сам вытаскивает одну и просит ему прикурить, дрожащими пальцами пытаясь удержать в руках самокрутку. Эйгону ничего не оставалось, кроме как достать зажигалку и выпорхнувшим огнем мягко коснуться папиросной бумаги. Медленно тот подносит ту к обветрившимся губам и после затягивается, блаженно прикрыв глаза. Эйгон наблюдает за ним, как тот почти с наслаждением делает затяжку за затяжкой и точно также выдыхает, закинув голову вверх, отправляя дым вверх, словно дракон из китайских сказок. Эйгон чувствовал себя мягко говоря не очень удобно, находясь с дедом в одном помещении. На веранде, утопающей в мягком оранжевом свете по-зимнему раннего заката, они расположились в плетенных креслах с льняными подушками на сидениях. -А у тебя нет чего-то еще? - вдруг, наклонившись, спрашивает дед. -Например? - аккуратно уточняет Эйгон, отказываясь при этом от протянутой в качестве предложения угоститься самокруткой, старика явно совсем не заботит, что он только что сам предложил несовершеннолетнему покурить с ним травку. Эйгон солгал, если бы сказал, что не хочет попробовать, но смущало то, что в любой момент сюда мог явится Варис, который, к слову, вообще неизвестно где пропадал, пока его подопечный тут занимался тем, чем ему заниматься явно было противопоказано. И Эйгону по-хорошему бы того заложить, поступить правильно, вот только сердце его пронзает сочувствие к этому человеку, жизнь которого была похожа на кошмар, и даже эти самые обычные вещи он вынужден делать, спрятавшись в собственном доме. Он уже и так давно не хозяин своей жизни, не хозяин своего разума, и даже не хозяин собственного дома. Хотя бы последнее Эйгон мог подарить ему хоть ненадолго. -Адералл? - выдохнув в очередной раз дым, предложил тем временем дед. -По-твоему, я заядлый наркоман? - Эйгон даже оскорбился на секунду. -Ну, выглядишь ты похоже, - еще раз критически окинув его взглядом, заметил дед, заставив Эйгона едва не задохнуться от возмущения, - Да и в наше время не надо быть заядлым наркоманом, чтобы иметь при себе что-то такое. Мой сын, например… -Надеюсь, ты сейчас не про папу, - усмехается тогда Эйгон, предпринимая попытку пошутить. Речь явно ведь шла о Визерисе, который, кто знает, чем занимается на этих своих вечеринках. -Папу? - дед смотрит на него как на сумасшедшего. Эйгону оставалось ругать в этой ситуации лишь самого себя, и с чего он вообще решил, что дед, раз такой активный, все помнит. -Ты знаешь, кто я? - спрашивает тогда Эйгон, совсем как учили, сначала давая деду попробовать вспомнить самому, хотя это никогда не срабатывало. -А кто ты? - вдруг спрашивает старик, удивительно только сейчас решив задуматься над тем, кто все это время был его собеседником. Человек, которому он доверял достаточно, чтобы предлагать раскурить вместе траву. -Я твой внук, - говорит Эйгон тогда, - Ну, знаешь ребенок твоего сына, - когда дед все продолжает глядеть на него недоверчиво, - Эйгон. Рейнис сегодня рассказывала ему, что дед спутал ее с мамой, а Виз рассказывал, что в свое время дед путал его с папой. Эйгона, правда, с отцом дед ни разу не путал, но причиной тому были, вероятно, его синие волосы, должно быть, тяжело спутать его с кем-то с подобным-то цветом волос. -Неправда, - вдруг начинает активно качать головой дед, словно стремится со всей этой силой опровергнуть сказанное, - Эйгон еще совсем малыш. А тебе сколько? Тринадцать? Кого ты пытаешься надурить? -Скоро будет пятнадцать вообще-то, - с нажимом произносит он, - И никого я не пытаюсь надурить! -Мои внуки даже еще в школу не пошли, - отрезает старик, даже как-то гневно, - Я что, по-твоему идиот? Это не смешная шутка! Последнюю фразу стоило говорить сейчас Эйгону, потому что это было похоже на какой-то пранк. Вот только болезни шутить не умеют. Эйгон понимает, что дед точно сейчас пребывает где-то в прошлом, в прошлом, в котором его внуку совсем не много лет. -Прости, - бросает тогда он, вовремя решая отступить, потому что дед был немного на взводе, и Эйгону не хотелось попасть ему под горячую руку, когда тот потеряет контроль. -Думаешь, я не знаю, сколько лет моим внукам? - продолжает сердиться тот однако, -Думаешь, я из тех, кому плевать на собственную кровь? Вон скажи это их отцу, который спелся с этой своей девчонкой и сбежал, бросив их. Ублюдок! Да и мать их тоже хороша, видите ли в депрессию впала, преданная своим муженьком, едва ли руки на себя не хотела наложить, о детях она своих тогда думала? Кто об этих детях, по-твоему, все это время заботится? Я и их бабушка. Целыми днями вынужден слушать как они пищат, иногда кажется, что они вообще не затыкаются, мало мне своих будто! А ведь скоро уж полгода, как мы с Рейлой тащим их на себе. -Полгода? - эхом отозвался Эйгон. Дед активно закивал, а после продолжил говорить о чем-то, но Эйгона уже все это мало волновало. Он обратил свой взгляд вперед, и на секунду заходящее солнце ослепило его, но его это тоже не беспокоило. Все о чем он сейчас мог думать, так это о том, что… они жили в Красном Замке полгода…