Красная нить судьбы. Часть 5. ПРЕДКИ! ТЕПЕРЬКИ! ПОТОМКИ!

             — Хвать! — Лаимм пальчиком указал на тележку. — Хвать! — повторил он, когда муж наглейшим образом проигнорировал его просьбу. А проигнорировал, потому что это не тележка в продуктовом магазине, куда они изначально собирались, а что-то среднее между коляской для ребёнка и тележкой. — Чу встал-то? — Лаимм уставился на мужа огромными глазами.       — А мы куда собрались-то? — уточнил Хестан.       — Дык по магазинчикам, — Лаимм тут же сделался милым ангелочком.       — Вон туда? — Хестан вытянул руку, пальцем указывая на продуктовый.       — Вон туда! — шепнул Лаимм, сдвигая его руку в сторону лифта и, соответственно, этажей выше.       — За сладостями вон туда! — Хестан снова указал на продуктовый.       — Но там может быть что-то интересное! — Лаимм вернул руку мужа в сторону лифта, при этом надувшись обиженным колобочком. Ещё кулачки сжал и к груди прижал. А потом и вовсе сделал огромные слезливые глазищи. Походу, любимый Пиражуня поставил себе цель вывести мужа, чтобы он по нему не скучал.       — Ладно! — конечно же, Хестан сдался. Ну где он будет с любимочкой спорить?       — Пуй, — с осуждением вздохнул сидящий на его руках Ревас. Типа: батя, ты чё такой слабак? Ну да, доминанты же должны отстаивать свои права! Вот только не в таком деле и не споря со своим супругом. Но так как Ревас ещё совсем маленький, то, конечно же, всех этих аспектов не понимает. А вот вырастет! Вот как Абелас его захомутает! А в том, что это случится, Хестан отчего-то даже не сомневался. Тогда сынок и поймёт, что такое брак и с чем его едят!       — Подрастёшь, поймёшь, — хмыкнул Хестан, передавая сына мапе.       Подтянув тележку, Хестан усадил в неё довольного Лаимма. Ещё бы он доволен не был! Уговорил мужа погулять по магазинам! Опять будет с удовольствием тратить его денюшки. Свои тратить не очень, а чужие всегда приятно!       Хестан порулил в сторону лифта. При этом он поглядывал на Пиражуню, который как настоящий штурман указывал, куда надо ехать. Так-то Хестан и так знал куда, но раз любимка захотел, то пусть командует. Маленький командирчик! Главный по тарелочкам! К слову… реально ведь так и есть: он же чаще всего готовит. А в готовке же куча тарелок всяких-разных нужных. Хестан с интересом глянул на Пиражуню, да и возьми пройди мимо лифта. Лаимм, который сначала радостно лыбился, удивлённо округлил глаза, продолжая указывать в нужную сторону.       — Кисинька! Кисинька! — зашептал Лаимм, когда стало невозможно — скорее неудобно — указывать туда, куда надо. — Ты кудой нас повёз?       Даже Ревас уставился на отца огромными глазами.       — Никуда, — тихо рассмеялся Хестан, возвращаясь к лифту.       — Чу пужаишь?! — надулся Лаимм.       — На твою реакцию захотелось посмотреть! — заржал Хестан, тыкая кнопку вызова.       — Ишь какой! — поцокал языком Лаимм.       — Какой? — полюбопытствовал Хестан.       — Подстрекатель? Подбешиватель? Под… Под… — Лаимм задумался, а Хестан замер в ожидании, чего же любимка ещё интересного придумает. — Подсируня! Ни, — Лаимм опять задумался. — Тока шо жи это слово в голове было! Кудой оно тама подевалося?! — он сжал голову руками, чего-то странно покряхтел, озадачивая как мужа, так и сына, а потом стянул шапочку и сунул в неё нос, будто это самое слово спряталось в ней. — Я забыл! — после пары минут поисков с ужасом выдал Лаимм, а потом такой: — А мы это де?       — Так ты пока в шапке своё слово искал, мы уже на второй этаж приехали, — вздохнул Хестан.       Выдав многозначительное «Ооо!», Лаимм хихикнул и почмокал губами в сторону мужа, посылая воздушные поцелуйчики. Хестан, уже непонятно, в какой раз — в миллиардный, не иначе — удивился своему милому супружику. Сидит чудо такое, большими глазищами по сторонам пялит, опять пальчиком указывает, куда ехать надо. Сынуля тоже своим видом забавлял: новое место же, вот у него на лице непомерное удивление и отразилось. Это типа: сидел-сидел на попе ровно, а потом БАЦ! Вторая смена, новые учителя…       Конечно, Ревасу интересно, куда это его родители привезли. Такое странное огромное место! Особняк-то огромный, а тут и подавно. И комнат-то вон сколько, и коридоры-то вон какие широченные да разноцветные! А ещё существа всякие-разные ходят! В витринах магазинов что-то лежит. Что-то такое непонятное, но интересное. Или не очень интересное. А некоторые витрины яркие-яркие! Что сложно не заметить. Всё сияет, сверкает, переливается. Отовсюду разная музыка играет — в каждом отделе своя. Ревас уже устал просто смотреть, а им ещё и внутрь заходить. И он решил сделать вид, что спит. Даже на ручках мапы поудобнее устроился и тяжко-тяжко вздохнув закрыл глаза.       — Капец, — рассмеялся Хестан: в этот момент он смотрел на сына. — Ты погляди на него! Ничего не сделал, а уже вон как устал!       — Риваська, просыпайся! Кудой собралси-та? Рано ещё на боковую! Мы ж только пиехали.       Ревас, полежав и понадеявшись, что приставучий мапка отстанет, всё-таки открыл глаза — мапка не отстал. Ещё и трясти начал. Мапка этот! Ревас начал возмущаться! Сильно так. От всей своей душеньки. А Лаимм его слушал-слушал, слушал-слушал, да как смачно чмокнет в щёчку. Ревас перестал орать, снова зачмокал возвращённой в рот соской и обмяк червячком, всем своим видом показывая своё отношение к происходящему. Хестану, с одной стороны, жалко сынишку, а с другой: пусть привыкает! Ещё неизвестно, какой у него супруг будет.       Хестан замер возле отдела с детскими товарами, где за витриной на стеллажах стояли мягкие игрушки. Ревас вроде заинтересовался, но большого энтузиазма не демонстрировал. Лаимм сынишку ещё на ножки поставил, а потом и вовсе передал отцу, и те напару подошли к витрине поближе. А Ревас посмотрел на игрушки, вообще ничем не заинтересовался, да и прилёг на отцовское плечо.       — Потерпи немного, — шепнул Хестан сыну, а тот опять тяжко вздохнул. — Ну-ну, ничего. Погуляем да домой пой… дём, — Хестан обернулся к коляске, а там пусто. Он озадаченно выгнул брови, обошёл её со всех сторон, а потом начал озираться по сторонам. Отвернулся буквально на минутку, а супруга уже куда-то унесло. — Вот чё за мапуля у нас такой, — сдержанно процедил Хестан, сжимая свободную руку в кулак.       — Муй, — со знанием дела протянул Ревас.       — Кися! Кисинька! — с другого конца коридора заорал Лаимм, распугивая редкий народ. — Айдате сюды! — и фьють! Нет его. Уже в магазине с обувью прыгает и руками машет.       — Муй! — Ревас сердито свёл брови к переносице.       — Вреднуй! — добавил Хестан, усаживая сына обратно в коляску. И то больше потому, что он не особо любил сидеть на руках. Самостоятельный!       — Ну чиво вы тама застряли?! — опять закричал Лаимм. — Айдате ужо!       Тихо ворча, что мапуля у них маленький эгоист, Хестан притопал к магазину с обувью. Лаимм тут же сцапал его за руку и потянул к дальним стеллажам.       — Гляди! — радостно пискнул Лаимм.       Хестан поглядел. На маленькие кроссовки на танкетке. Оранжевые такие, с кучей стразиков и кристалликами в виде сердечек. На замочке и с какими-то хлястиками на пятке. Да ещё и на самой подошве узоры какие-то.       — И что? — полюбопытствовал Хестан.       — Кисинька, ну ты тиво? — Лаимм сделал испуганные круглые глаза. — Кака касата жи!       — Где тут красиво? Опять цвет этот вырвиглазный. За километр видать будет!       — Дык классно жи!       — Классно, это когда супруг не исчезает, непонятно куда, пока отец с сыном игрушки смотрят, — строго сказал Хестан, на что Пиражуня невинно потупился. — И не смотри так. Наказан будешь!       — Дык чу наказан-та сразу?! Вы б если в магазин ушли, я бы с вами пошёл! А вы чёт выпялились там в окно и стоите! — надулся недовольным колобком Лаимм.       — Так выбирали мы!       — Дык надо во внутря заходить и шупать! — топнул ножкой Лаимм.       — Чё нам там щупать, если просто смотрели! — Хестан тоже ногой топнул.       Лаимм от поведения мужа ужаснулся: уставился огромными типа испуганными глазищами, отклонился назад и стоит. Смотрит. Глазёнками хлопает. Хестан сделал так же. Ревас на одного родителя посмотрел. Потом на второго. А потом та-а-ак тяжко вздохнул, что Хестану его даже немного жалко стало — не родители, а взрослые катострофы.       — Чу здыхать-то? — Лаимм уставился на сына, забирая его у мужа и ставя на ножки. — Айда, погляди што-нибудь себе!       — А чего он со своего роста углядит? — спросил Хестан.       — Чиво-нить да углядит! — Лаимм плюхнулся на пуфик и вытянул ножки, во все глаза вытаращившись на мужа. Стандартная процедура примерки обуви!       Хестан, часто поглядывая в сторону топчущегося возле стеллажа с подковами сына, присел на корточки, помогая снять ботиночки. А там носок толстый. Хестан озадаченно выгнул брови, а Лаимм, хихикнув, потешно подцепил носочек пальчиками другой ноги и стянул его. А там! Ещё носочек, только тоненький. Хестан ещё более озадаченно покосился на супруга, а тот сидит, ангелочек такой, и глазами хлопает. Подготовился! Маленький хитрюшка. Точно знал, что потащит мужа не только за сладостями. Точно! Хестана как осенило: если бы Пиражуня захотел только сладостей, то он бы не позвал мужа в торговый центр, он бы съездил в кондитерский магазинчик, где ничего кроме сладкого нет. И как Хестан этого не понял? Ну, раз не понял, то теперь ничего не оставалось, как помочь Пиражуне переобуться. Ну и не забывать, что у него тут сын ещё ходит. Даже как-то странно, что Ревас, оказавшись не в объятиях родителей, не попытался слинять, а увлечённо рассматривает обувь. Так увлечённо! И на моське такое интересное выражение лица из разряда: это что и куда пихать? Такой хмуро-задумчивый вид сделал!       Хестан переобул Пиражуню, и не успели они подняться, чтобы проверить, как сидят кроссовки, причапал Ревас, таща за хлястик подкову. С тем же хмуро-задумчивым видом он подошёл к отцу и задрав штанину уставился на его копыта. Подтащив подкову поближе, он положил её рядом с ногой отца. Вот только принесённая подковка размером не подходила, да и явно больше будет интересна плодоносящим из-за обилия блёсток и страз.       — Сынуль, боюсь, это не для меня, — кашлянул Хестан.       — Ни? — Ревас удивлённо распахнул глазищи.       — Ни, — кивнул Хестан. — Это больше для твоего брата Кристана. Как раз под его маленькие копытца.       Задумчиво причмокнув, что очень напомнило поведение Лаимма, Ревас утопал обратно, поставив подковку на место. Следующую Ревас принёс гораздо больше и более строгую. Вот только размер оказался слишком уж огромный.       — Сынуль, она мне великовата, — кашлянул Хестан. Следящие за этим две консультантки умилялись поведению малыша, прижав руки ко рту и тихо хихикая.       Глянув на отца с видом: «тебе не угодишь!», Ревас утопал обратно.       — Ишь какой! — покачал головой Лаимм, не без помощи мужа подскакивая на ножки.       — Какой? — не понял Хестан. Он даже не понял, о ком конкретно речь идёт.       — Папке таскаит, а мапке не таскаит!       — Так мапка и сам вон неплохо выбрал, — как бы между прочим подметил Хестан.       — Муй! Пуй! — заверещал Ревас, высунув соску изо рта, после чего вернув обратно.       Лаимм с Хестаном отошли в сторонку, а Ревас, стоя в другом конце магазина, указывал куда-то пальчиком. Теряясь в догадках, чего же сын там нашёл, оба подошли ближе, а там на верхней полке детские ботиночки стоят. Хестан поднял Реваса повыше, и тот задумчиво уставился на синие ботинки. Как раз для доминантов! Махоньких таких!       — Какие нравятся? — шёпотом спросил Лаимм.       — Погоди! — шикнул Хестан. — Видишь выбирает!       — Ти! — Ревас указал на тёмно-серые без каких-либо лишних деталей.       — Как сурьёзна, — поцокал языком Лаимм, беря выбранное и переобувая сына.       — Несурьёзна у нас и с тебя хватает, — подметил Хестан.       — Ишь какие! — Лаимм отпрыгнул в сторону, чтобы Ревас потоптался туда-сюда, проверяя ботиночки.       — Правда, толку-то от них, — Хестан почесал макушку. — Они тёплые, а холодный период почти прошёл. На пару раз надеть у нас и старые ещё нормальные. Давай лучше туфельки на лето посмотрим?       — Дя! — согласился Ревас.       — Какой послушный!       — Не то что некоторые, — Хестан ткнул Пиражуню пальцем в нос.       Лаимм хихикнул и типа испуганно отклонился назад.       — Пошлите дальше тапки выбирать! — скомандовал Хестан, сделал пару шагов и замер, обернувшись посмотрев на шагающего следом супружика. — Ты свои-то берёшь?       — Берёшь! — подпрыгнув, Лаимм торпедой унёсся к своей обувке, быстро сменил и с довольной миной усеменил к кассам, поставив коробочку на стойку. Что только не поцеловал, коробку эту. Зато погладил.       — За сладким поехали, да? — как бы между прочим протянул Хестан.       — Дык ню, — покивал Лаимм, делая большие влюбленные глазищи. — Ты же меня лю? — в его глазах что только сердечки не появились.       — Ни, — заявил Ревас.       — Ты офигел? — опешил Лаимм. — Сяс как шлёпну!       — Муй! — строго-сердито сказал Ревас и дёрнул ножкой, будто топнул, но так как он сидел на отцовских руках, выглядело это как пинок.       — Мы тапки выбираем или ругаемся? — повысил голос Хестан.       — А чу он меня обижулиит?! — недовольным хомяком надулся Лаимм. — Я так-то мапка! Я его сам рОжал! С вселенскими муками! — театрально прорыдал он, упав на колени и сжимая руки в кулаки.       В магазине повисла тишина. Замерли все. И родственники, и две консультантки, и несколько посетителей.       — Слышь, актёр погорелого театра, давай заканчивай! — опять шикнул на Пиражуню Хестан, испытывая за его поведение стыд. — Неловко капец как! — прошептал он, на что Ревас согласно закивал.       — Вы чу такие скушные-та, — крякнул Лаимм, подскакивая на ножки и отряхивая колени.       — Милый, нам и тебя хватает, — заверил Хестан.       — Ти! — Ревас пальчиком указал на белые простенькие сандалии, озадачивая обоих родителей. А заодно напоминая, что они сюда пришли за покупками, а не развлекать всех подряд своим крайне странным поведением. Особенно мапуля.       — А чу такие обычные-то? — Лаимм нацепил сандалики на довольного сынишку. Правда пришлось снять носочки.       — Муй! — Ревас погрозил мапе пальцем, а потом опять довольно уставился на сандалики, потешно подрыгав ножками.       — Это опять же: нам и тебя хватает с твоей яркостью! — Хестан ткнул хихикнувшего Пиражуню пальцем в нос.