Красная нить судьбы. Часть 5. ПРЕДКИ! ТЕПЕРЬКИ! ПОТОМКИ!

             — Кисинька, а тама чиво! Тама они, да? Кислючки сладкие?       Хестан посмотрел на пытающегося дотянуться до верхней полки с ящичками с конфетами Пиражуню. А тот вытянулся сосиской, как тот кот, что тянулся к тумбам, когда на них что-то готовится. Курточка задралась, сам на носочках стоит. А из-за роста всё равно ничего не видит. И да, они наконец-то добрались до продуктового магазина. Как говорится: не прошло и три года! Ну а раз пришли, Лаимм сынулю бате сплавил да пошёл гулять. Ну как сплавил? Ревас и так на отцовских руках сидел. Зато теперь с гордым видом сидит! Потешный такой. А всё потому, что он сам — САМ!!! — выбрал себе сандалики на тёплый период. И по фигу, что мапка не оценил. Слишком простенькие! А доминанту много надо, что ли? Главное, чтобы подходило и было практично. Остальное неважно. Это вон, плодоносяшки по три часа всё выбирают, потому что тут такой бантик, а там другой! Да ещё и цвета эти! Мапу в его новых кроссовках за километр видать будет.       — Чу молчишь-та? — Лаимм надутым колобочком повернулся к мужу.       Тяжко вздохнув, Хестан вручил сына супругу, подкатил коляску, подхватил Пиражуню за талию и поставил в неё. Затем дотянулся до кулёчка и, забрав сына, вручил кулёк супругу.       — Какой же ты, Кисинька, захадашный! — хихикнул Лаимм, с довольной миной открывая прозрачную крышку ящика и нагребая конфетки в пакет.       — Это не я загадочный, а ты у меня со странностями, — вздохнул Хестан.       — Дя! — согласился с отцом Ревас.       — И ничиво я не со странностями! — не согласился Лаимм. — Я, межу прочим, обычный! Самый что ни на есть обычный эльфёнок! Лесной! — с важным видом и вытягивая указательный палец, добавил он.       — Да видим мы, что ты эльф лесной, — протянул Хестан. — Но всё равно странный.       — Да чу во мне страннава-та? Обычный!       — Это я обычный. А ты странный.       — Да пачиму?! — Лаимм с прыжка развернулся к мужу.       — Да хотя бы вот поэтому! Так-то опасно это делать, — само собой Хестан в коляску вцепился, чтобы этот маленький непоседа не раскатился и не брякнулся. А то мало ли, коляска бы дёрнулась при его прыжке, и он бы улетел на пол.       — Дык ни говоришь мне ничиво! — Лаимм воинственно сжал кулачки.       — А что я тебе сказать-то должен был? — не понял Хестан.       — Дык чу тама!       — Так ты сам и увидел!       — Но сначала-то не увидел! — Лаимм сердито упёр кулачки в бока, расставив ножки насколько позволяла коляска. — А ты не памажаишь! А должон! Я же твой Пиражуня! Панял? Аль ни панял?       — Муй, — с осуждением протянул Ревас.       — Чу муй-та сразу? — надулся обиженным хомячком Лаимм.       — А, мои любимые покупатели, — посмеиваясь мимо прошла женщина в возрасте, катя перед собой коробки с товаром, что надо разложить.       — Дратути! — Лаимм помахал ей руками.       — Здравствуй-здравствуй. Всё мужа воспитываешь? — полюбопытствовала женщина, останавливаясь наравне с коляской эльфёнка.       — Пытаюся! — тяжко вздохнул Лаимм. — Ниваспитываца ни шиша! — возмутился он, указывая на мужа обеими руками.       — Удачи тебе в этом нелёгком деле, — пожелала женщина и пошла дальше.       — Пасип! — помахав той на прощание, Лаимм повернулся к офигевающему мужу и состряпал воинственную мордаху. — Панял?       — Что конкретно я должен понять? Требую пояснений.       — Ой, Кисяндрыч, — покачал головой Лаимм.       — Конфеты лучше себе набирай, а то без них останешься, — крякнул Хестан, подавая всполошившемуся любимке ещё один кулёк. — А ты себе? — он глянул на сына.       Ревас задумчиво задумался. Ещё же не знает, что и как! Зато мапа вон как хватает всё подряд. Уже пятый кулёк нагребает. Хестан так и не понял, откуда Пиражуня пакетики достал. Он же ему не подавал больше! Маленький хитрожопик определённо с кем-то в сговоре. С Духами он в сговоре. Те ему помогают, пока муж отвлёкся. А то Пиражуня лапку за следующим пакетом потянул, не дотянулся, муж на него ноль внимания, вот и пришлось к Духам обращаться. Им несложно! Заодно на котлетку себе заработают. И Лаимму мужа с сыном не отвлекать. Удобно же и все довольны! Муж, правда, немного подозрительно косится — и тут же успокоился, видя, как один из земных Духов подаёт очередной кулёк. А Лаимм же берёт! Берёт и конфетами набивает! Духи ему ещё что-то в оба уха шепчут да куда-то указывают. Не иначе себе конфетки выпрашивают. А Лаимм как откажет? Да никак! Да и не жалко же. Робят! А за работу полагается презент!       Ревас на кулёчки с конфетками посмотрел, потом на мапу, потом снова на конфетки, снова на мапу и в итоге вылупился на отца. Тот сам в шоке. Не мапа, а хапуга какой-то. И куда, спрашивается, он столько набирает? Как будто это всё до его возвращения доживёт. Зато о домашних побеспокоился! Сомнительно, что он в одну моську всё слопает за один вечер. Хотя этот может. Хомяк! Как ещё зубы не выпали от такого количества сладкого? В общем, Ревас на выбранное мапой поглядел, да подумал, что оттуда что-нибудь, да и попробует. Тут проще сказать, что мапа не взял, чем взял.       — У него потом украдёшь какую-нибудь? — спросил Хестан у сына.       — Дя, — кивнул Ревас.       — Ты весь магазин решил скупить или чего? — спросил Хестан уже у супруга.       — Дык се скусные! — отозвался Лаимм, завязывая очередной пакетик. — Надо ещё пойти и взвесить сё. А то не продадут! Кися, помоги выбраться!       — Зачем? — Хестан даже с места не сдвинулся. — Тебе там лучше. И я тебя не потеряю. И лишнего ты ничего не возьмёшь, — он снова посмотрел на пакеты под ногами любимки и мысленно согласился, что фраза «набрать лишнего» в принципе-то уже реализована.       — Дык надобно же дальше выбирать-набирать, — Лаимм удивлённо распахнул глаза.       — Ты ехать собрался! — напомнил Хестан.       — И чиво? — искренне не понял Лаимм.       Хестан издал полный страдания стон. Ревас его даже по плечу ободряюще похлопал, типа: батя, не переживай, всё будет нормально! В конце концов они же никуда своего мапу не денут. Ну, одному мапа, второму супруг. Супружик этот!       — Остальные-то остаются жи! Надо и их накормить! Ой! — Лаимм, будто что-то вспомнив, испуганно прижал руки к щёчкам. А потом чуть ли не прорыдал: — Куханька моя! Как она без меня-то?! Сю жи засиринькают! Ой! За што мне такое испытаньице?!       — Не пойму, чего ты разволновался, Маркус же дома останется, — протянул Хестан.       — Точно! — Лаимм сделал круглые глаза. — На Манюничку с Касатуничкай можа положиться! Я в них верю!       — А на меня нельзя, да? — скептически протянул Хестан, смотря на своего Пиражуню.       — Дык ты на кухню без меня не ходишь!       — Хожу.       — Взять беляшик из холодильника и погреть его в микроволновке?       — Но хожу же.       Лаимм вылупился на мужа, поджав губёшки и сцепив руки на груди. И ведь не поспорить с этим фактом!       — И без меня будешь ходить? — шёпотом спросил Лаимм.       Хестан от вида Пиражуни немного растерялся, потому что появилось ощущение, будто он его в каком-то предательстве подозревает. Это как из разряда, когда договариваешься с другом посмотреть фильм, а он посмотрел раньше тебя, да ещё и рассказывает, что там было. И тут так же. И смотрит ещё так: ты правда пойдёшь?!       — Так… погреть… — Хестан растерялся настолько, что даже забыл, как разговаривать.       — Без меня?! — Лаимм театрально схватился за сердечко.       — Да отстань ты от меня! — воскликнул Хестан. Нервишки сдали.       — Пуй, — Ревас похлопал его по плечу. Весь его вид говорил: это же мапуля, что ты от него хочешь? Даже сын в таком возрасте понимает, что мапа у них странный!       — Дык ню, — не дождавшись, пока муж поможет, Лаимм сам выпрыгнул из коляски.       — А на хрена ты меня ждал? — не понял Хестан.       — Какой ты, Кися, у меня глупенький, — повздыхал Лаимм, хватая коляску и уходя дальше по рядам.       Хестан посмотрел вслед своему Пиражуне, затем повернулся к сыну, а тот в ответ большими глазами пырит. Вопрос «пойдём за ним или нет?» так и витал в воздухе. Идти в любом случае пришлось. Не оставлять же Пиражуню одного где-то там. А может, даже и с кем-то! Потому что из-за росточка своего не дотянется до верхних полок и опять начнёт всех подряд просить, чтобы помогли. А Хестану опять ревнуй! Такой эльфёнок, хоть и вредный, самому нужен! Вот Хестан напару с сыном за мапулей-то и рванул.       Хестан даже испугаться успел, что любимка ускакал куда-то, пока он там размышлял идти или не идти. В соседний ряд зашёл, а там картина маслом. Стоит, значит, его Пиражуня посреди ряда, голову задрал и пальчиком куда-то наверх указывает. И ждёт. Непонятно, чего или кого. Вопрос возникал сам собой: чего Духов не попросил? У них лимит на помощь исчерпан?       — Кисинька, подай! — шепнул Лаимм, покосившись на мужа.       Хестан подошёл ближе, достал с верхней полки макароны и отдал их супружику, тот хихикнув принял и положил в коляску — в неё не полез, из опасений, что шлёпнется. Вот и пришлось ждать! Хорошо, муж отмер и соизволил прийти на выручку своему Пиражуничке.       — Так надо было по полкам наверх просто вскарабкаться, — предложил Хестан.       — Пуй, — Ревас на отца уставился как на идиота.       — Следуюсчий раз так и сделаю! — покивал Лаимм, быстренько усеменив дальше. Как будто пробовать побежал.       Хестан споренько за ним и по пятам: Пиражуня шаг, и он шаг. Пиражуня застыл, и Кися тоже. Один Ревас на руках сидит и недоумевает, что у него с родителями не так. Один вредный, второй вредный! Третий ещё маленький…       Лаимм с подозрением покосился на мужа, а тот в ответ вопросительно брови изогнул. А потом вместе с любимкой взгляд поднял, а там на верхней полке крупа. И стоят два великовозрастных и один родившийся без году неделю, все втроём на крупу смотрят. Будто она им сама в корзинку прыгнет.       — Киськ, — шёпотом позвал Лаимм.       — Что?       — Ты чу встал-то?       — А чё делать?       — Не понятно, што ли?       — Не-а.       — Дык хвать да в корзинку. Чу глупый такой?       — Зато ты у нас умный, — проворчал Хестан.       — Пуй.       — Почему я крайний остался? — спросил Хестан у сына.       — Дём ди! — насупился Ревас.       — Чего делаем? — Хестан потыкал локтем любимку.       — Домой он хочет, — отозвался Лаимм. — Ну ща тады я за рыбанькой схадю и пошлите! Сладкава по пути ещё наберём и совсем красота!       — Ты и так конфет же набрал!       — Дык пироженка ни кафетка!       Аргумент такой, что хрен поспоришь — пронеслось в голове Хестана, и он просто пошёл дальше. Ревас весь скуксился, хныкать начал, а потом и вовсе капризничать. Опять как замахал руками-ногами, будто мельница, и всё. Родителям пришлось сворачиваться. Ну, почти. Лаимм же не мог без пирожного уйти и без рыбы. Всего набрал, да и согласился на выход. По пути ещё чипсиков с сухариками накидал. При этом смотря на мужа большими вселенски-влюблёнными глазами. Смотрел ровно до того момента, пока Ревас не кинул в него леденец на палочке. Отец просто не доследил, и он дотянулся до конфеты.       — Мапу обижулиит! — заорал Лаимм, пугая очередь. А потом как давай реветь. И все вокруг на него вылупились. Ревас сам в шоке сидит.       — Пиражунь, прекращай, — взмолился Хестан.       — Настроение на поплакить! — резко перестав реветь и скидав продукты на обводившееся на ленте место, заявил Лаимм.       — Так, может, до дома хотя бы подождёшь? — предложил Хестан, садя Реваса в корзину, а сам вставая на место Пиражуни, усеменившего складывать по пакетам продукты, и принялся выкладывать остатки.       — Ща пиеду, включу какой-нить сереальчик плакательний и уревусь весь! — согласился Лаимм.       — Оно тебе точно надо? Голова болеть будет, — Хестан попытался призвать супруга к разуму.       — Немношк-та можа жи, чу ты прям так про меня!       — Маленький истеричка!       — Кисинька, так если я буду мило-послушным, тебе же скучно станет, — хмыкнул Лаимм.       Девушка на кассе, что так внимательно слушала их диалог, не удержалась от смешка.       — Они се таки? — прошептал Ревас, обращаясь к отцу.       — Все, — кивнул Хестан.       — Нихо! — ужаснулся Ревас, прижимая ладошки к пухлым щёчкам.