Красная нить судьбы. Часть 5. ПРЕДКИ! ТЕПЕРЬКИ! ПОТОМКИ!

                   — Почти готовченко! — Лаимм воинственно сжал кулачки, не мешая Тоду с интересом ковыряться в содержимом морозильников.       — Понесло его куда-то, — проворчал Хестан. — Вот чё дома не сидится? Зачем ехать куда-то? Сам всё время ругаешься, что дома дел вон сколько! Работы много, а делать вечно некому! А уборка? А стирка? А питомцев покормить? А меня кто кормить будет?! Зачем тебе ехать? Вот что ты там делать будешь? Я категорически против! Сиди дома! Там и без тебя справятся! Понял? — Хестан сердито уставился на хлопающего глазками Пиражуню.       Присутствующие при таком длинном наполненном недовольным ворчанием монологе Элон, Тод, Кристан, Маркус, Карас, Рэйкс, Агел с Хэльмиром и Тим озадаченно выгнули брови. Вот что значит ревность! Никуда не хочет от себя супружика отпускать. Как будто помрёт без него тот же час, как ножка любимки через порог переступит.       — Дык у нас чипушичка! — всплеснул руками Лаимм.       — Кто у нас? — не понял Хестан.       — Чрезвычайно прасшествие! — с важным видом сказал Лаимм, а потом как даст мужу ладошкой в лоб. — Так ты знать должон, что это такое!       — Я знаю, что это такое! — вспылил Хестан. — Тебя это никак не касается!       — Да как не касаца-та?! — возмущённой мышью запищал Лаимм. — Друзяшка помасч просит! Ты пашто такой вреднючий у меня?! Нельзя друзяшек в беде бросать! — стянув с ноги тапку, Лаимм отшлёпал мужа, а потом, поёжившись, что холодно, натянул её обратно. — Ножку отморозил! Сё из-за тибя, Кисяндрыч!       — Муй, — охреневающим голосом протянул всё так же привязанный к мапке Ревас.       — Это не муй, это вреднуй! — припечатал Хестан.       — Вообще не вижу повода для паники, — протянул Тод. — Ты же можешь поехать с ними.       — Вот именно, — покивал Лаимм.       — Никуда я не поеду! — заявил Хестан. Он сначала хотел просто уйти, типа демонстративно хлопнуть дверью и этим показать, насколько он недоволен, но в последний момент передумал. Вместо этого он отобрал у нисколько не сопротивляющегося Пиражуни ребёнка и только потом утопал. Без хлопанья дверей.       — Чё деица-та, — покачал головой Лаимм. — Жрать-то тебе можа не готовить?! — крикнул он вслед мужу.       — Я те не приготовлю! — рыкнул Хестан. — Не буди во мне зверя!       — А я ни баюся вредятских деманюг! — завопил Лаимм, выйдя в коридор и грозя спине мужа кулачком. — Ишь!       — И часто у вас такие скандалы? — осведомился Элон. Откровенно, он испугался, что его просьба в пух и прах рассорит семейство Хао. Он вообще не ожидал, что Хестан будет настолько недоволен. А эта его ревность? Она же ощутимыми волнами пошла! А что, если он сейчас уйдёт, и Хестан совсем с катушек слетит? За маленького эльфёнка даже страшно стало. В такой достаточно стрессовой ситуации у Элона из головы совершенно вылетело, что Лаимм не просто маленький и на вид безобидный лесной эльф, а наделённый даром физической силы парень. К тому же за его спиной армия Духов. Этого милого «малыша» попробуй обидеть: сам кого хочешь обидит.       — Де скандал? — растерялся Лаимм. — Это, што ли? — он пальчиком ткнул в сторону Хестана. — Дык это ни скандал! Ента так! Вреднась! Отойдёт! — махнул он ручишкой, а потом оглядел всех собравшихся. — А я ни панял, а вы чу тутава се собралися? Айдате атседава! — он замахал руками на посмеивающегося Маркуса: сцапав Кристана, тот вернулся в мастерскую. Если не успеет собрать маленький алтарь, маленький хозяюшка совсем не маленько им задаст!       За одной сладкой парочкой потянулись и остальные. Но Рэйкс, в отличие от Караса, не стал возвращаться в мастерскую — он ушёл в особняк проверить своего ненаглядного. Посчитавший, что он тут в принципе тоже не нужен, Тим, поманив за собой Элона, так же ушёл в особняк, чтобы поговорить наедине. Агел, забрав у Тода близнецов, вместе с Хэльмиром тоже решил вернуться в тепло. К тому же детям будет интереснее погоняться за питомцами. Здесь-то каких только нет! Тут ещё Оливий в домик спрятался, и всё, началась опять война, кто на подушку заберётся. Лёд ещё так забавно попытался от близнецов за Оливия спрятаться, что нечаянно вытолкнул его из дома.       — Разбежалися се, — вздохнул Лаимм, поплотнее закутавшись в шарф.       — Не боишься, что Хестан всерьёз разозлится? — спросил Тод, одной рукой подкинув и поймав пакет с котлетами.       — Ты мне тутава с едой не балуйся! — погрозил ему пальчиком Лаимм. — И пусь тока попробует разозлиться на меня! Я ему во! — он продемонстрировал кулачок. — Ты сам-то как? Ни злисся?       — Злюсь, конечно, — усмехнулся Тод. — Хотя это не злость, а беспокойство. С детьми я справлюсь, с котом тоже, приготовить сам себе смогу. А вот из-за того, что супруг у меня будет где-то там, есть волнение. Но меня успокаивает, что за ним будешь приглядывать ты, — хмыкнул он.       — Праильна! — сжимая кулачки, с важным видом покивал Лаимм. — Друзяшкам надабно памажать! А как нет, када да! Да жи? — и он с вселенским подозрением уставился на беса.       — Совершенно верно! — покивал Тод.       — Так-та! — кивнув с важными видом, Лаимм поторопил Тода: — Быренька выбирай! А то как передумаю адавать!       — Какой ты непостоянный, — рассмеялся Тод, ловко перекладывая в специальные пакеты понравившуюся еду.       — Хороший я! — надулся Лаимм.       — Так я и не говорил, что ты плохой, — подметил Тод.       — Ню! — покивал Лаимм. — Мне опасно это говорить! Могу сделать хрясь! — сделав страшное лицо, он рубанул ребром ладони по воздуху.       Тод сделал круглые глаза, а Лаимм, кашлянув, принял скучающий вид.       — Какой ты долгий! — проворчал Лаимм. — Набирай, чиво хатишь, а я пошёл! Позырю, чё там Кисяндрий делаит. Еси будут вопросы, там вон Манюня с Касатуней, у них и спросишь. Панял? Аль ни панял?       — Понял, — покивал Тод.       — Сё тады, мая пошёль! — махнув, Лаимм со всех ног бросился туда! В тепло! В основном именно потому, что Лаимм очень замёрз, он поспешил вернуться. В конце концов, чего ему бояться оставлять Бисёнка одного? Ну что он там сделает? Сырым всё сожрёт? Очень сомнительно. Сомнительно и то, что он напакостит. Не такой у него тип всё-таки. Да и в случае чего Духи нашепчут.       Хестан, вроде как сильно злясь на супружика, озадаченно на него уставился, когда этот самый супружик на всех парах примчал в комнату, зарывшись в шкаф с одеждой, в мгновение ока переодевшись во всё супертёплое. Хестан ещё в сторону сдвинулся и одеяло откинул, давая Пиражуне нырнуть под него, а потом ещё и обнял. А Лаимм от тёплой кофты капюшон натянул так, что торчат только огромные глазищи. Вылупился так странно. И дрожит. Ощутимо так.       — Ты призрака увидел? — осторожно шёпотом спросил Хестан, покрепче прижимая любимочку к себе.       — Кисинька, там така халаднюча! — прохныкал Лаимм. — Жопка с носькой отмёрзли!       — Ну а чего ты туда так легко одетым пошёл, — пожурил Хестан, поправляя одеяло, чтобы получше прикрыть Пиражуню.       — Дык ню! — шмыгнул носом Лаимм.       Хестан внимательно глянул на супруга. Сидит, мелочь такая пузатая большеглазая, трясётся от холода. В сто одёжек запаковался, а всё никак не согреется. И как вот на него такого сердиться? Рука не поднимается! Конечно, Хестан будет за своего любимку переживать. Собрался куда-то без мужа! А Хестану ехать и не хочется и хочется. Не хочется, потому что сына с собой тащить надо. А то как же его тут оставлять? Совсем одного. Ага. А зачем ребёнка с собой таскать? Рано ещё! К тому же в больницу, где зараза всякая. А потом ещё и ночевать где-то придётся. Вот куда ребёночка деть? Он же так много места занимает… В общем, придумав себе проблем, Хестан принял твёрдое решение, что никуда он не поедет, а будет приглядывать за домом и ребёнком. Ну и реально немного Волкану поможет, а то уж совсем нагло с его стороны. Те рапорта и отчёты так до конца и не просмотрены…       — Я тебе мяско пожарю! — пробубнил Лаимм сквозь ткань плотно сжатого капюшона.       — На всю неделю? — не понял Хестан.       — Можу и на сю неделю, — покивал Лаимм, похлопав мужа по ноге, как будто успокаивал его.       — Вот куда тебя понесло-то, а? — проворчал Хестан.       — Дык, Кисинька, ну как не поймёшь-то, что памажать друзяшкам надобно! Как их вот в беде-то бросать? Думаишь, у тебя чиво случица, они на жопках ровно сидеть будут? Ни будет такова! Они памажать тибе будут! — убеждал Лаимм мужа. — Это жи хорошо! Если друг помогает в беде, то он самый настоящий друг! — с важным видом произнёс Лаимм. — Панял? Аль ни панял? Чиво молчишь? Ап чём задулмаси? — он потешно выгнулся, уставившись на мужа.       — Вот что ты опять делаешь? — усадив Пиражуню ровнее, Хестан прижал его к себе.       — Дык на тебя зырю, — шмыгнул носом Лаимм.       — Я на тебя сердитый! — строго сказал Хестан.       — Да ну пачиму?! — слезливо-обиженно запыхтел Лаимм.       — Бросаешь меня!       — Кудой? — Лаимм даже из капюшона вылез, чтобы внимательнее глянуть на мужа. А тот обиженно губы поджал, да отвернулся. — Кисинька, ну вот что ты у меня такой вреднючкавый? Друзяшкам памажать надобно!       — Друзья не пятилетние дети! Сами справятся.       — Дык не справилися, сам жи видишь. Атпущай меня, а?       — Нет!       — А я тебе калбасаньки пожарю. Хатишь? С яишинкай!       — Чего вдруг колбаса-то? — растерялся Хестан.       — Дык тебе же понравилось с белым хлебушком её кушать. Ты тогда ещё чесночный соус выпросил. Намазал так хлебушек, колбасеньку сверху поклал и в рот! — все свои слова Лаимм приправлял жестикуляцией. — Хатишь?       — Не хочу я твоей колбасы!       — А чу хатишь?       — Чтобы ты дома остался!       — Дык памажать надобно.       — Уедешь туда непонятно к кому! К мужикам каким-то!       — Каким исчё мужикам? — удивился Лаимм.       — А вот к каким-то, — упрямился Хестан.       — Какой же ты у меня дурачёк сётаки, — вздохнул Лаимм. — Пошёл я от тебя!       Хестан среагировал быстрее, чем Лаимм даже успел на сантиметр жопку сдвинуть. Так вцепился, что дышать стало сложно. А потом и вовсе в одеяло как в кокон завернулся и к себе прижал. А у Лаимма опять только глаза удивлённые торчать остались.       — Сидеть! — скомандовал Хестан, перетаскивая Пиражуню к себе на ноги.       — Чё деица, — пробубнил Лаимм.       — Ничего! — заверил Хестан, обнимая любимку.       — Страннючий ты у меня сё-таки, — воздохнул Лаимм.       — И ничего я не странный! Это естественное стремление доминанта оберегать своего плодоносящего. А тебя понесло куда-то! Меня кинуть решил.       — Да кудой кинуть-то? — крякнул Лаимм. — Я б те ща как ладошенькай-то по жопени зарядил. А потом и в лоб. Штобы наверняка! Вот кому я тута распинаюся, что друзяшкам памажать надобно? Они ведь на то и друзяшки! Без них-то совсем скучно и неинтересно будет! А так смотри, сколько народу по дому топоточет. А теперича и малявочки ещё вот появилися. Это ж кака касата! Дом полный всякава! И всяких, — хихикнул Лаимм.       — Тебе чем детей не хватает? Четыре штуки вон!       — Кстати о детёнышах, — Лаимм оглядел комнату. — А ты кудой Риваську дел?       — С Оливием оставил, — проворчал Хестан, вопросительно изгибая брови, когда Пиражуня обернулся, уставившись на него с видом: что с тобой не так?       А не так, потому что как это так! В том плане, что он ребёнка с кем-то оставил, а не сам в него вцепился. Как в раднова! А Хестану, с одной стороны, и хотелось за сыном присмотреть, а с другой стороны: они там такие игры на выживание устроили, что грех вмешиваться. Правильно, домик-то один, а детёнышей с питомцами целая орава. Вот они там и устроили что-то типа «Царя горы», а взрослые плотненько с одной стороны за стол сели, за малышнёй следят. Ну, кроме беседующих на улице Тима с Элоном и обнимающихся в комнате Хестана с Лаиммом. Ну и плюс Тод всё ещё выбирал себе пожрать. А ну и Маркус, который занимался сборкой алтаря.       К тому же спустили всех детей, так там вообще что началось! Практически интриги и расследования. Ревас попытался слинять, но в него вцепился Абелас. При этом он, с недовольством чмокая соской, смотрел на новеньких близнецов. Карас даже успел напугаться, что сынуля сейчас в бой кинется. Не кинулся. Да и Луису с Льюисом не до них. Вообще ни разу. Потому что им хочется в домик попасть, а там волк поперёк лёг, перекрывая собой вход. Скорее всего, потому, что там сидит Оливий — сидит с огромными глазами, не зная, что со всем этим делать. А так остальным же обидно, почему оленёнок там один сидит. Оливий бы и рад вылезти, да его зажали. А Лёд тоже вредничает, никого не пуская. Правда, песочники каким-то странным образом под ним пролезли и сели рядышком с оленёнком. Коты напряжёнными сугробиками следили за детворой с полки шкафа, наглейшим образом своими жопками раздвинув стоящих на ней лошадок: маленький хозяюшка увидит, как даст тапочкой по жопе-то! По всем жопам! Но пока не видел. А ещё забавно: Карас закинул Каралевишну на жёрдочку к Фалко. Сидит сладкая парочка! Сказать бы «гусь да гагарочка», но вместо них сокол и курица. Какая колоритная парочка!       — Они ж там Алифку съедят, — забеспокоился Лаимм.       — Да там целая толпа родителей! — шикнул на любимку Хестан. — Так что не переживай!       — Как за дитёв та не переживать, — удивился Лаимм.       — Молча, — заваливаясь на бок, Хестан утянул за собой любимку, немного его придавливая.       — Да ни валнуйся ты! Сё будет хорошо! — заверил Лаимм.       — Собрался он без меня куда-то, — проворчал Хестан.       — Нинадолго! Абисчаю!       Привстав на локте, Хестан с любопытством глянул на Пиражуню, а там из одеяла два таких довольно-влюблённых глаза торчат. Ох уж этот Пиражуня! Заставляет своего Кисяндрия переживать.