Красная нить судьбы. Часть 5. ПРЕДКИ! ТЕПЕРЬКИ! ПОТОМКИ!

                   Стояла, значит, в сторонке практически святая — ни разу — троица: Агел, Иллиан и Кристан. На улице возле стеночки с колясками — не только своими. Стояли, да наблюдали за интересной картиной: как сердитый на мужа Лаимм гонял его по двору, заставляя убирать снег: подтаскивать его ближе к копошащимся в городке парням — настроили стен и радуются как дети.       — Всё-таки папе с мапой повезло, — неожиданно заявил Кристан.       — Типа дополняют друг друга? — спросил Иллиан, и братец закивал.       — Действительно, — не удержался от смешка Агел, смотря, как Лаимм ворчит на Хестана, а тот в ответ и слова не может вставить. Правильно, с таким попробуй поспорить. Ты ему одно слово, а он тебе в ответ сто одно. Это же Пиражуня. Очень сердитый Пиражуня.       — Нет, ну правда! — надулся Кристан, сжимая кулачки. — Папа стал другим с ним! Всё ругается с мапулей, а как обидит, так сразу извиняться бежит! И за подарками! Вон, в холодильнике места от сладостей нет!       — Бесят друг друга знатно, а по-настоящему никогда не ссорились, — подметил Иллиан.       — А как же огород? — Агел мельком глянул на демона и снова уставился на Хао-старших: Лаимм там уже чего-то ржёт заливисто, всех остальных смеяться заставляет. Агел и сам улыбаться начал.       — Да фигня это всё, — отмахнулся Иллиан. — Мапа же понимает, что муж у него в огороде ни шиша не разбирается. А иногда же хочется повредничать, вот и устраивает. К тому же Маркус там начал собирать вторую арку возле двери, надо же навыпрашивать новых статуэток.       — Ты тут не прав, братец! — Кристан отрицательно замотал головой. — Мапуличка правда обиделся на папу! Папа глупый! Знает же, что мапуличка и огородик это… это… В общем! — не найдя подходящих слов, он сильнее сжал кулачки. — Папа не прав и всё тут! — и для пущей убедительности Кристан топнул ножкой.       Агел и Иллиан, переглянувшись, спорить не стали. Реально странно, что зная, как Лаимм относится к огороду, Хестан додумался начать ему перечить и нести полнейшую чушь. А ещё странно, как Лаимм реально его за это где-нибудь под грядочкой не прикопал. Ну или хотя бы сына не отобрал. Вцепился, как в родного…       Но в этот раз никто в Реваса не вцеплялся. Лежал себе спокойненько в той же коляске, что и Кристофер: к ним под одеяльце ещё забрался Шпик — песочник потешно вытягивал нос наружу, а потом резко прятался, потому что холодно! Вместе со Стивом посапывал Абелас, а к ним забралась Сарделька. В коляске Иллиана храпели Саарн и Джеймс, а у них в ножках разлёгся Бегемотик: при этом все делали вид, что спали. И только Мэйлиан, из-за того что слишком тревожный, лежал один. Ну, с Жируней. Кот усердно мурчал малышу, немного привалившись к нему. Питомцы как грелочки!       Не спал один Оливий, потому что на всех парах носился за гоняющим от него Хвостиком. Сколько раз они уже падали, не счесть. Кентрис даже пугаться перестал: ребёнок упал — поднялся, не плачет, истерики не закатывает. Зачем переживать? Заорёт своё любимое «МА!» и опять за котом. Даже интересно, кто из них устанет быстрее. Судя по всему, Хвостик: забрался на дерево и хвост свесил, а Оливий за ствол держится, на задние ножки встаёт в попытках дотянуться до любимца, а тот мурчит, а не спускается. Пути к побегу высмотрел! Да неудачно: прыгнул в сугроб и с головой в него провалился. Оливий тут же побежал его спасать. Вытащить вытащил, да у кота морда такая охреневающая, что только посмеяться. А потом немного посидели, отдохнули да давай опять друг за другом бегать.       Ещё одним нарушителем спокойствия был Лёд: тоже бегал по двору, то ли пытаясь сожрать Каралевишну, то ли делая вид. Фалко это не нравилось, и он цеплялся за волка, пытаясь сжать его лапами и, видимо, унести куда-нибудь. Куда-нибудь подальше. Да где такую махину поднять. Только шерсть выдирал, да собственные перья раскидывал, так старался. Карас на него поглядывал, про себя молясь, чтобы напарник нечаянно не навредил никому. А то они так мимо троицы с колясками опасно пробегают, что волей неволей занервничаешь.       Но интересное случилось дальше…       Бегали, значит, Лёд за Каралевишной и Фалко за Льдом, бегали. А потом курице чего-то взбрело в голову спрятаться от волка за стенами снежного городка. Ну, курица-то через стену перемахнула и дальше по дорожкам путанным побежала. А у Льда тормоз вовремя не сработал, и он со всего маху прямо в снег. Комков снежных в стороны полетело знатно!       — ЛЁД!!! — в голос с возмущением возопила неразлучная троица: Маркус, Рэйкс и Карас.       Лёд с испугу заскулил и во избежание наказания убежал к стоявшему с выпученными глазами Кристану, сиганув за него. Правильно, Маркус же супруга не тронет. Да и никто Касатуню не тронет. Не будут же доминанты плодоносяшек обижать! Пальцем попробуй тронь, один такой маленький, но крайне грозный эльфёнок этот самый палец по самую голову оторвёт и скажет, что так и было.       Но это ладно. Парни повздыхали да исправлять взялись. Так долго и усердно недолабиринт этот возводили! Красота получилась. Строили-строили себе, никого не трогали, а тут курицы носятся да волки. Так их и эдак. Фалко забавный: уселся на яблоню с видом, что он тут ни при чём. А Каралевишна кругаля по лабиринту дала, вылетела из-за стен, будто кто пендаля дал, и с важным видом потопала по своим делам, вообще не обращая никакого внимания на рычащего в её сторону волка.       Однако и это не стало последним событием дня…       Глаза Вэйлана полыхнули опасным холодным светом. Он слепил снеговика. Сам! Никто не помогал! И он только заканчивал втыкать в него камешки, делая лицо, как тут питомцы. Вэйлан от неожиданности вздрогнул и, не рассчитав силу, воткнул морковку-нос слишком сильно, уронив голову, которая, упав, развалилась на несколько частей. Вэйлан застыл, с ужасом смотря на потерю. Так старался ведь! Половину дня катал! А тут такое безобразие!       — Да вы достали!!! — с отчаянием завопил Вэйлан.       Никто ничего понять не успел, как от одарённого фенека во все стороны рванули потоки воды, быстро обращающиеся в ледяные шипы. Рыча зверем, Вэйлан подпрыгнул, сжал руки в кулаки и от души врезал по земле, образуя вокруг себя шипастую преграду: ещё лозы ледяными змеями скользнули в разные стороны, ввергая присутствующих в лёгкий ужас. Правильно, занимались кто чем, а тут Вэй-Вэй чего-то разбушевался. Пришёл в бешенство! Как не забеспокоиться? Оливий даже — вместе с Хвостиком в руках — ускакал к отцу, осторожно из-за него выглядывая.       — Я же так старался! — завопил Вэйлан, молотя воздух кулаками: Духи благоразумно разлетелись подальше.       — Чё случилось? — спросил ни хрена не понявший Тим: вместе с Волканом, Кентрисом и Хэльмиром, он, с разрешения Лаимма, жарил мясо на мангале. Как раз обед близится, так что маленький хозяюшка против не был: только задумался, чего на гарнир к курице и говядине, кои парни и жарили, подавать. На ум пришли рис и салат из овощей. Баланс!       — Вэйлан из-за животных своего снеговика частично разрушил, — отозвался Кентрис: вообще он просто вышел приглядеть за сыном, хотя в целом в этом нужды не было, так как так и так почти все на улицу вышли. За исключением Сяо, Айкена и Олимпа.       — Не из-за чего панику поднял, — проворчал Хэльмир, переворачивая шампура с большими кусками мяса, косясь, как Тим с краю подставляет шампура с овощами: помидорами, луком, кабачками, перцами и баклажанами. Ну а что? Овощи на огне да с дымом от мяса просто идеально! Хотя он овощи не особо любил.       — Почему же не из-за чего, — тихо рассмеялся Волкан, колдуя с курицей у гриля, — он же его сам катал и собирал. Старался! А тут хаос такой. Обидно за свои труды и вложенные старания.       — Так никто же не помер, — отмахнулся Хэльмир.       — А что, обязательно надо, чтобы кто-то умер, для расстройства? — Тим зарядил молодому бойцу подзатыльник. Вообще Тим думал, что Хэльмир пойдёт к своим более близким по возрасту товарищам, а он чего-то взялся шашлыки жарить. Но это ладно. Главное при деле.       Да-а-альше…       Вэйлан так расстроился, что у него сломали снеговика, и он пошёл на крайние меры. То есть прибёг к дару. Хестан на это глаза закрыл. Не то чтобы нельзя — не рекомендовалось, если ты не на службе. А Вэйлан, надувшись обиженным колобком, руками машет, воду из воздуха вытягивает, да сооружает нового снеговика. Изо льда. Поставил ледяные шары друг на друга, воткнул в него все камешки и морковку и, скрестив руки на груди, удовлетворённо кивнул.       — Не сметь трогать! — прорычал Вэйлан, дёргая хвостом и вертя ушами, выслушивая потенциальную угрозу.       — Милый, — вздохнул Карас, опираясь на лопату.       — Не злись на него только, — шепнул Рэйкс, сдвигая отпавший кусок стены прямо руками, соображая, как бы теперь вернуть его на место. Положение спас Вэйлан: снова подвигав руками, он выдернул этот кусок из рук друга, присобачил его водой обратно, укрепляя всё снежное строение льдом. Теперь о такую преграду и убиться можно при желании.       — О! Касата кака! — захлопал в ладошки Лаимм.       — Именно! — весь из себя такой довольный хмыкнул Вэйлан, скрещивая руки на груди.       — Давай лашатку мне! — попросил Лаимм, любуясь переливом льда в ярком солнечном свете.       — Сам как лошадка, — проворчал Хестан.       — Кисяндрий! — Лаимм продемонстрировал мужу кулачок.       Вэйлан ненадолго задумался, а потом пожав плечами сделал и лошадку. Да не простую, а большую, с рогом и раскрытыми крыльями, с боку соорудил месяц. Народ вокруг даже зааплодировал.       — Хочу на неё сесть! — пискнул Лаимм и полез.       — Жопу отморозишь, — предостерёг Хестан.       — Нитиво я ни атмарозю! — пропыхтел Лаимм: за его тщетными попытками взобраться на ледяную статую наблюдали все без исключения. — Кися, памажай! Ниможу забраца! — прохныкал Лаимм.       Закатив глаза, Хестан подошёл ближе и под жопку подпихнул любимку выше, помогая ему усесться верхом. И тут у Вэйлана как лампочка в голове зажглась: щёлкнув пальцами, он передал статуе немного своих сил, и та, ожив, двинула крыльями, переступив с копыта на копыто, заставляя любителя копытных заверещать от восторга. Как мало ему для счастья нужно! А тут и вовсе статуя невысоко поднялась над землёй, Лаимм того тошнее заржал от души.       — Не урони его только, — попросил Хестан.       — Духи поймают, — пожал плечами Вэйлан, водя руками, управляя своим творением. Однако он всё равно следил, чтобы эльфёнок реально не слетел. А то с этой егозы станется. Уже проходили.       Оливию эта карусель тоже понравилась: он запрыгал вокруг отца, тихо хныча и показывая пальцем на крылато-рогатого коня, как бы намекая, что он тоже так хочет.       — Эм, Вэй? — позвал Кентрис, указывая на вцепившегося в него сына.       — Ща, — Вэйлан опустил довольно хрюкающего на коне Лаимма и потянулся даром к маленькому оленёнку, создавая ему крылья на верхней спине, маленькие крылышки на каждой ножке и тоже поднимая в воздух. Радости у ребёнка ничуть не меньше, чем у Лаимма, которого со статуи стянул Хестан, с интересом разглядывая розовое лицо: то ли от смеха покраснел, то ли от морозца на улице.       — Чем бы дитя ни тешилось, — протянул Кентрис, с улыбкой смотря на своего радостного щебеталку. А Оливий летает, ручками-ножками машет. Смеётся громко-громко!       — Сразу двоих-то слабо? — полюбопытствовал Хестан, смотря на Вэйлана.       — Да я и так устал! — возмутился тот.       — А нечего было впустую столько сил тратить, — хмыкнул Хестан.       — Кися, не обижай Вэй-Вэя! А то я тибя как обижу! — Лаимм хлопнул мужа ладошкой в лоб.       — Опять заставишь навоз за пони убирать?! — от души заржал Волкан.       — Заткнись там, — огрызнулся Хестан. Просто это реально стало его наказанием. Лаимм вооружил мужа спецодеждой для работы, выдал перчатки и специальную лопату, чтобы убрать оставленные пони кучки. Тут уж Хестану, хочешь не хочешь, пришлось промолчать по поводу огорода и какашек. Удобрение дело странное… Ну и всё, что собрал, он скидал в стоящие тут же уже знакомые белые пластмассовые бочки. Лаимм в них ещё по-деловому заглянул, прикидывая, что ещё должно заполнять, а перед тем как закрыть крышками, накидал чего-то, довольно покивал и отряхнул ручишки. Будто это ему пришлось с этим дерьмом возиться! Не ну как бы те-то бочки Лаимм сам заготавливал. Но Хестан же, душа его ранимая, всё равно на любимку обиделся. Заставить заниматься его! Владыку! Доминанта! Уважающего себя демона! Таким делом… С Любимкой, когда он серьёзен, хер поспоришь.       — Зато на своей шкурочке ощутил, што такое земледелие! — с важным видом кивнул Лаимм.       — Не жалко тебе меня, да?       — Киськ, вот што тибя жалеть? Сам же виноват! Я тебя за язычок твой шаловливый не тянул.       — Да хоть бы немного сострадания, а?       — Нит!       — Вредятина, — обиделся Хестан.       — Мяска больше готовить не проси, — так же отозвался Лаимм.       — Да хватит вам, — вздохнул Иллиан, переводя взгляд с одного родителя на другого. — Как дети малые, честное слово.       — А ты в наши отношения нос свой не сувай, со своими разбирайся! — поучительно произнёс Лаимм. — Я своего Кисяндрия сам воспитывать буду, а ты за Рычалочкой приглядывай! А то ишь, панимаишь ли!       — Панял? — гоготнул Агел, толкнув друга локтем в бок.       — Панял! — надулся Иллиан, с подозрением косясь в сторону посмеивающегося определённо над ним мужа.       — Всё! — выдохнул Вэйлан, опуская Оливия обратно на землю. — Устал! — вздохнул он.       — Сил тебе, — похлопал его по плечу Карас.       Вэйлан не сразу понял, о чём вообще речь, но стоило посмотреть на с любовью уставившегося на него Оливия, стало ясно: теперь этот ребёнок от него не отстанет и будет требовать покатать постоянно.