Красная нить судьбы. Часть 5. ПРЕДКИ! ТЕПЕРЬКИ! ПОТОМКИ!

             — Сидю и нитиво не делаю, — пробурчал Лаимм, шевеля то одной ножкой, то другой.       Хестан на своего Пиражуню с кровати покосился, но ничего говорить не стал. Он даже промолчал, когда любимка с кровати подушку стащил, к изножью на полу её кинул и жопкой уселся, вытягивая ножки. Хестан не вмешивался, потому что понимал, что пока ещё рано. Не наступило то самое мгновение!       — Вот вроде бы стока дел! А ведь сё переделал! И уборочку закончил! И налепил сякава! И даже повязать успел! Курям пожрать дал, поней в нос нацеловал, домашним шкурки потрепал! Ишь дел-то! Робить не переробить! А как иначе? Робить надобно! Как Великие Духи завещали! — Лаимм похлопал в ладоши, выказывая дань уважения. — А теперь чиво-то сижу здеся и ничиво не делаю. Это как же так-то?! — ужаснулся он. — Кисяндрий! — пискнул Лаимм, перебираясь на кровать, так привычно садясь на колени рядом с мужем и тыча его пальчиками везде, где достал.       — Чё? — сонно просипел Хестан.       — Чиво поделать? — Лаимм потряс мужа и тяжко вздохнув вытянулся червячком поперёк его груди.       — Иди ещё что-нибудь полепи. Беляшиков, например, — Хестан очень понадеялся, что Пиражуня с него ребёнка не спихнёт, а то можно и не успеть перехватить.       — Да их там и так половина морозилки, — проворчал Лаимм, делая непонятно что: упёрся головой в кровать и поднялся на ножки, задирая жопень кверху.       — Так у тебя вязательных штук вон сколько. Заказы там всякие, — продолжал предлагать Хестан, озадаченно смотря на своего маленького акробата.       — Дык я уже сё сделал! Даже платюшко на куколку сшил лишнее. Тряпочек жи стока оставалося. Как не воспользоваться-то, — Лаимм начал поочерёдно поднимать то одну ногу, то вторую, размахивая руками, точно крыльями, грозя зарядить мужу в нос.       Хестан вообще перестал понимать, что происходит, когда Лаимм упёрся кулачками в его торс и приподнялся. С великим трудом и покраснев лицом как помидорина. Вот что значит энергии полно, а девать некуда. Но это ещё ладно… Хестан чисто из любопытства придержал любимку рукой, положив её на живот, а любимка этот пошёл дальше, пытаясь задрать ноги. Чуть с кровать не сверзился со своими выкрутасами.       — Ты чего как гиперактивный ребёнок?! — тихо возмутился Хестан, помогая Пиражуне улечься рядом. А тому же всё неймётся!       — Да прост нада што-та делать! — Лаимм подскочил на ножки, попытался сделать колесо прямо на кровати, ну и как результат грохнулся на пол.       — Всевышние! — Хестан подскочил вместе с ребёнком. — Ты живой?!       — Дык ню, — шмыгнул носом Лаимм.       — Ты чё творишь, блинский пирожок, — сдержанно ругнулся Хестан, укладывая Реваса в кроватку, после чего помог любимке подняться. — Где умишко?! — он постучал по голове Пиражуни согнутым пальцем. — Заколебал пугать. Как что вычудишь! Я так поседею с тобой раньше времени! Как возьму мухобойку и отхерачу по твоей жопе!       — Ни, нинада! — Лаимм тут же прижал ладошки к жопке.       — Через «нинада»! — рыкнул Хестан. — Прекращай вытворять такое! А если бы шею свернул?       — Ни свернул жи, — Лаимм развёл лапками.       — Ты когда перестанешь моё терпение испытывать?       — Дык так-то я тебе супружик!       — И чё?       — И сё!       — Это типа значит, что всё можно?       — Не типа, а так и есь!       Хестан недовольно уставился на своего любимого Пиражуню, а тот в ответ так же недовольно пырит, ещё кулачки в бока упёр и совсем забавняшка. А как Пиражуня доволен будет?! Муж запрещает! Правда, это касалось только опасного баловства. Но Лаиммке волю дай, он на всё подряд обидится и истерику подымет. Ну как не поскандалить? Тогда не настоящий плодоносяшка будет!       — Ты тёта против имешь?! — Лаимм надулся сердитым надутышем.       Хестан молча схватил любимку за предплечье, подтянул к себе и ка-а-ак шлёпнет по жопе! Так звонко получилось! По голой ляжке попал.       — Ты тё дирёсся?! — заверещал Лаимм и ка-а-ак ну в ответ мужа хлопать. Получалось не менее звонко. Хестан десять раз пожалел, что с любимкой связался. — Ирад! Я те ся покажу, где раки зимуют!       — На карте пальцем ткни! — прорычал Хестан, пытаясь сопротивляться.       — Я тибе в жопку ткну! Да посильнючее!       — Я те ткну! Потом так ткну, что мало не покажется!       — Грозисся тока! Ща прибью!       — Это я сейчас тебя прибью!       — Лапки коротки!       — У самого лапки!       — Что у вас происходит опять? — в дверях комнаты застыл Сяо: между его ушей просунулась морда вечно счастливого Волкана.       — Киську шлёпаю, — невинно хихикнул Лаимм.       Сяо озадаченно выгнул брови. Картина в комнате живописнее не бывает: демон на полу, лесной эльф сверху. Демон эльфа за моську схватил в попытках оттолкнуть, а второй от своих разметавшихся волос отбивается, ибо они лезли в рот и глаза. А эльф этот, хомяк боевой, ручишки тянет, но не дотягивается, потому что его рука демона держит. Великое сражение тьмы и света! Почти… Вздохнув, Сяо развернулся, хлопнул мужа ладошкой в нос и потопал, куда топал — на кухню, за перекусом. Там же ещё пирожные не все слопаны! Так что надо успевать себя баловать!       — Иди делами займись! — шикнул Хестан на любимку, пользуясь его заминкой и легонько скидывая с себя.       — Ризинка порвалась, — озадаченно протянул Лаимм, трогая свою голову.       — Пошлая шутка? — не совсем удачно пошутил Хестан.       — Кака те пашлюча шутка? Резинка для волос! Бестолочь! — Лаимм похлопал себя по лбу. — Касивая была, — грустненько пролепетал Лаимм, а потом как уставится огромными слезливыми глазами на мужа, что тому даже немного страшненько стало. — Киськ! — всхлипнул Лаимм, показывая разорванную резинку голубого цвета с пришитыми к ней стразиками. — Касивая жи была!       — Пиражунь, не издевайся надо мной, пожалуйста, — взмолился Хестан. — У тебя этих резинок целые корзинки! Найди какую-то другую. Или тебе прям такую приспичило? Пиражунь? — Хестан даже немного заволновался, когда любимка выпятил нижнюю губу и затряс ею, будто плакать собрался. — Или это была твоя самая любимая? Только не говори, что мы сейчас в магазин из-за резинки поедем…       — Пиндец тебе, Кисяндрий! — взревел Лаимм, пугая мужа и сынишку. Сынишку так до мокрых штанишек. Но родителям пока некогда: Хестан от любимки на всех парах рванул, ибо тот уже своё грозное оружие в виде мухобойки достал.       — Я же не виноват! — крикнул Хестан и резко встал, чуть не снеся замершего с круглыми глазами Сяо: он возвращался с кухни с тарелочкой с тортиком и чашечкой чая.       Вот только Лаимм как нёсся, так со всего маху в мужа и врезался. Сяо отойти только и успел, а Хестан, вскрикнув от неожиданности, брякнулся на пол.       — Ой, носькой зашипся, — пропыхтел Лаимм и как даст мужу подзатыльник, — Киська! Ты на фига так резко встал?! Я не успел на тормоза нажать!       — Потому что у тебя их нет, — спокойно отозвался Хестан, покосившись на тихо ржущего Волкана.       — Ни фига у вас не меняется, — вздохнул Сяо и потопал к себе, а муж с Мэйлианом следом.       — А чу должно меняться? — не понял Лаимм, поднимаясь на ноги. — Вставай, болезный, — он похлопал мужа по жопке.       — Да прекрати ты свои ручонки шаловливые на мой зад распускать, — проворчал Хестан, поднимаясь.       — Пашто тебе меня колотить можно, а мне тебя пошлёпать нет?! — от всей души возмутился Лаимм.       — Я тебя никогда не бил! — Хестан от возмущения чуть не задохнулся.       — Тока шо носом о тебя ударился!       — Так ты сам, а не я тебя ударил!       — Так это ты встал, а я бежал!       — Как с тобой спорить вообще?! — тихо зарычал Хестан.       — Дык зачем это делать? — невинно полюбопытствовал Лаимм, а потом как ляпнет: — Пошёл удобрение проверю!       — Чё? — Хестан так завис, что очнулся, когда любимки уже и след простыл. — Какое, к херам, удобрением?! Пиражуня!       Хестан давно учуял в подвале странные запахи. Однако он никак не мог понять, что это такое. И раз любимый Пиражуня панику по этому поводу не поднимает, то и он не стал нервничать. Маловероятно, что Лаимм этого не чуял. Как-то же по запаху он умудряется понять, протухло что-то или нет. А пахнет это что-то не всегда! Но ведь маленький хозяюшка всё найдёт! Прям как сыщик. Хотя детективы он не особо любит…       Своего ненаглядного Пиражуню Хестан нашёл по звуку. Острый слух демона помог уловить странный еле уловимый скрежет где-то в дальних и ближайших к выходу комнатах. А ещё Хестан услышал бубнёж своего любимки. Вот на все эти звуки Хестан и пошёл. Пришёл на свою голову. Лаимм что-то усердно намешивал палкой, напоминающей черенок от лопаты, только короче. Намешивал что-то в большой бочке. И от этого чего-то исходил запах… навоза.       — Пиражунь, а это что такое? — полюбопытствовал Хестан. Помимо этой, в комнатке стояло ещё несколько бочек.       — Навозик! — обрадованно объявил Лаимм. — Я иво замешал воть, времечко придёт, буду грядоньки и огородик удобрять! Землице-то аткудава витаминки брать, коль за ней не ухаживать? А вот как сизончик-то начнётся, я как все эти боченьки-то вытащу, как землицу полью! Дам подсохнуть, а потом вскопать надобно, да перемешать! Снова дать постоять, штобы напиталася! Компостик-то с машиночки-перерабатывалочки не очень подойдёт, его на цветы домашние лучшее! Олимп с Айкеном себе там уже мешки тоже готовят, чтобы в сад, да домой. Я так жду огородный сезон! — Лаимм аж светиться начал от предвкушения, что скоро он возьмётся за свой маленький огородик! Всё посадит-рассадит, будет ходить поливать и полоть! А потом урожай собирать! Да всякое-разное из него делать! Это же так здорово!       — И где ты это взял? — Хестан мотнул головой в сторону бочек. Вообще у него начали закрадываться сомнения по поводу удобрения огорода. Он-то всегда считал, что землю просто посыпают смесью из полезных веществ, которая напоминает порошок, и готово. А тут ни хрена себе… Жрать что-то, выращенное в дерьме? Вот уж нет уж!       — Дык поняхи лепёшки налажили, да и вперёд, — хихикнул Лаимм. — Ну, нисавсем липёшки. Но я их подавил, водишкой залил, всякава нужнава добавил и вот! Чудотворный коктейль для роста овощей и картафана готов! Ну и ни тока для них. Еси знать, такова натворить можна! — Лаимм от радости на месте запрыгал, но тут же взял себя в руки и снова вернулся к помешиванию.       — А можно я ничего с твоего огорода есть не буду? — скривился от омерзения Хестан.       — Это чо тако?! — ужаснулся Лаимм, прижимая руки к щёчкам, вызывая у мужа очередную волну омерзения, будто любимка этими руками в самой жиже ковырялся. — Да! Не каравёночки! Но паняшки, межу прочим, не хужее! Они питаются хорошо и правильно! Я жи слежу за этим! Што тибе не нравится?! — Надулся Лаимм боевым хомячком.       — Я не о том, что это какашки от пони! А что это в принципе какашки! — возмутился Хестан.       — Ты чё тако говоришь-то хоть?! — ещё больше ужаснулся Лаимм. — Это ш каки витамины для землицы! Это ж как она плодоносить будет! Да с навозика ж какой урожай-то будет!       — Какашковый? — не понял Хестан. Зато по взгляду Пиражуни понял, что сильно задел его. Но язык прикусывать уже поздно.       — Ну и ни ешь ничиво! — обиженно заорал Лаимм и с пинка выпнул нерадивого мужа в коридор, захлопнув за ним дверь, да ещё и закрыв на щеколду. — Робишь на них, робишь! Ухаживаишь, ухаживаишь! А они чиво?! А ничиво! Ниблагадарные! Как про огородик можа такое говорить?! Да я сю жисть на такущем огородище пахал! Сю жисть! — заголосил он в дверь, шмыгая носом от обиды. — Я наю, чё огородишке надобно! И што землице надобно! Сё жи знаю! Я, што ли, вредить вам буду?! Как так можа говорить?! Как язык поворачиваица?! Сё, Кисяндрий, это развод! Панятна?! Риваську забиру у тибя и уйду! И Касатуню забиру! Любимый сына жи! Как оставлю такому отцу ираду?! И Ильку забиру! Нечиво с тобой иму мучица! А вот Хэльку оставлю! Ибо вредный! Как ты! Вместе и мучийтеся! — ругаться ругался, а дело своё не оставлял, а потом и вовсе уставился на стену, по которой благодаря вбитым штырькам расползлось широколистное растение, помогающее скрадывать запах навоза. А штырьки в стены вбивал Маркус. Намучался знатно, но и отказать не мог. — Надо, што ли, третье ведро ставить? — Задумчиво протянул Лаимм, разглядывая два больших вытянутых вазона на полу, откуда растение и расползалось. — Касата така. Стенка касивая. Исчё цвитули пустишь мне, да? Совсем касата буит! — почерпнув ядрёной витаминной смеси из бочки специальным половничком, Лаимм помаленьку налил в оба вазона, а потом хорошо залил водой, разбавляя. — Давайте-давайте, растите, — взяв со стола пульверизатор, Лаимм тщательно опрыскал каждый листочек, после чего взял тряпочку и протёр пол, куда упали капли с них. — Порядок! — удовлетворённо покивал Лаимм, с гордостью смотря на дело своих рук. — Лана! — быстро проверив остальные бочки, он удовлетворённо покивал и посеменил на выход. А та-а-м!       — Пиражуничка, прости меня, пожалуйста! — взвыл Хестан, неосознанно напугав любимку.       — Ты дурак?! — завопил Лаимм, прижимая руки к сердечку. — Совсем, што ли?! Я чуть не помер! Ирада ты кусок! — и Кисе досталось ладошкой по башке. Да увесисто так. — Не любишь меня ваще! Угробить решил! Шо за ирад такой?! — Лаимм прижал руки к паху: со страху в туалет захотелось. Не захочется тут, как же. С таким-то мужем! Вот только гордость у Лаиммки тоже есть: он не стал просить Кисю помочь, а сам шустренько побежал в сторону лестницы. В туалет!       — Давай помогу?! — с отчаянием завопил Хестан, топая следом за любимкой. Раз уж виноват, то надо исправляться!       — Отвяжися, ирад! Я на тебя так обидился, што век не отмоисся!       — Я тебе лошадку подарю!       — Да хоть сто! — рявкнул Лаимм. — Сё равно ты ирад!       — А если сто одну? — прохныкал Хестан, открывая перед своим Пиражуней двери, чтобы быстрее вышло.       — Та хоть писот! — Лаимму надо бороться с желанием описаться, а тут муж нагло пристаёт и отвлекает. — Хрен тебе, а не прощение! — рыкнул он, скрываясь в туалете, с хлопком закрывая дверь и закрываясь. Успел! Такое облегчение.       — Мне пиздец! — с отчаянием прошептал Хестан, прислоняясь к двери спиной и сползая по ней. И всё бы ничего, но неподалёку сидящее трио котов смотрело на демона точно на идиота, и морды такие довольные, будто рады, что демону досталось…