Красная нить судьбы. Часть 5. ПРЕДКИ! ТЕПЕРЬКИ! ПОТОМКИ!

      — Кисяндрий, наишь, чиво я тутава захотел? — пропыхтел намывающий в раковине чашки питомцев Лаимм. Стоит так смешно с ножки на ножку переступает, топчась по своей скамеечке. Да жопкой водит, от которой сложно взгляд отвести. Жопку обтянули домашние чёрные бриджи. Правильно, зачем штаны напяливать, когда на ножках яркие голубые гольфы с помпонами сзади. Сам связал! Себе любимому. Дитёв этим обидел, что им такую красоту не сделал…       — И чего же? — навострился Хестан, а с ним и сидящие поблизости Эхо с Тайнаром.       — Туалетную улицу! — радостно объявил Лаимм.       На кухне повисла тишина.       — Ещё раз: чего? — немного охренел Хестан. А с ним и парочка так же ничего не понявших Лордов.       — Ну смысле туалетишку на улачке, — отозвался Лаимм, заканчивая мыть чашки: тут ещё Лёд пришёл. Волк грустно уставился на все три своих мытых миски, будто их у него отобрали. — Чиво тибе, Лёдя? — Лаимм потыкал его пальчиком в нос, а тот возьми и начни скулить-плакать, на свои тарелки смотря. — Дык ща подсохнут, да верну, — Лаимм погладил волка по голове. — Ты же тока што пакушенькал! Што вредятина такой? — чтобы плаксивее заскуливший Лёд не расстраивался ещё больше, он смачно чмокнул его в нос и тут же отплевался: — Фуфуфуфу! Сопельки поцеловал! — а Льду уже по фигу, он радостный от нежулек, поэтому пошёл отбивать свой домик. Непонятно, от кого в этот раз: от Оливия или курицы. К слову о курице: Лаимм её так и нарёк — Каралевишна! Такого мужчину соблазнила!       — Так чё там с туалетом? — вернулся к теме Хестан.       — Дык тулет на улачке! — шмыгнул Лаимм носом, семеня к холодильнику, откуда достал салатницу оливье, разложил по трём тарелкам, добавляя кому сметаны, кому майонеза, раздавая уже порезанный белый хлеб. Пожрать он навалил себе любимому да двум Лордам, когда как мужу подогрел две куриные ножки с картошкой: остатки новогоднего празднества! Такие остатки ещё неделю доедать будут…       — На кой хрен тебе туалет на улице? — всё так же недоумевал Хестан. На курицу он молча согласился не только потому, что не хотел ругаться с любимкой, ведь он, как и плодоносящие в целом, трудился над таким столом весь день. Даже больше. Заготовки же! Будь они неладны. Ну и ещё потому что… Нет, любимое мясо в подливе тоже есть, причём не до конца съеденное, и нет, оно не надоело, но душа демона захотела что-то другое. Что-то такое, чего давно не ел. А курицу он реально как-то давно не лопал. Особенно запечённую, с запечённой со сливками и сырной чего-то там хренью. Короче, вкусно!       — Дык, штобы в ниво ходить! — утопив салат в сметане, Лаимм вкусно откусил половину куска хлеба, потом напихал полный рот и, вылупившись на мужа, активно задвигал челюстью.       — Я чёт не понимаю, — протянул Хестан, не спеша браться за своеобразный завтрак. — А те чё дома-то не срётся?       — Настальжи! — мечтательно закатил глаза Лаимм.       Оба Лорда сидят, огромными глазами на эльфёнка смотрят, да успевают салат уничтожать. Малышня в кроватке у двери лежит, покормленная и снова усыплённая. Ну и пока близнецы спали, родители успевали сил набираться.       — Чего?! — опешил Хестан: только куснуть курицу потянулся, а любимка как всегда!       — Ну пикинь: зимушка! — Лаимма аж всего передёрнуло: мерзляк! — Выходишь! А там! Он! Тулет на уличке! Ты к нему бегом-бегом! — он подвигал руками как при беге. — Патамушто холодрыга! Добежал и юрк в ниво! И такой штаники фьють! И сымаишь! А потом садишься и делаешь дела! Но надо быстро, а то халаднючка! А потом штаники обратно, штобы морозяка жопку не закусал! А потом бегом-бегом обратно домой! Жапешку в тёплышко! — вздохнув от такого длинного монолога, Лаимм опять кусь хлеб и полный рот салата.       — Я ни хрена не понял, но та-а-ак интересно! — протянул Эхо охреневающим голосом.       — Дык ню! — весь из себя такой довольный, Лаимм спрыгнул со стула, сходил за морсиком и налил всем. — Киськ, ты тиво завис? — он потыкал мужа пальчиком в щёку. — Думаишь, куда тулетик поставить?       — Никакого туалета на улице! — сказал как отрезал Хестан.       — Патиму? — Лаимм усадил жопку на свой стул и ну опять салат в рот напихивать.       — Не хрен самое ценное морозить! Ещё отморозишь! — возмутился Хестан и более спокойно спросил: — Как потом дитёв рожать будешь? Если простудишь всё?       — Дык и так этих дитёв-то! Вон! Полна горница! Семеро по лавкам! — гоготнул Лаимм и сунул в рот последнюю ложку салата, спрыгивая на пол и относя тарелку и ложку в посудомойку. А потом фьють! И нет его. Уже где-то там его слышно.       — Что за супружик у меня такой, — повздыхал Хестан, глядя на сладко спящего младшего сына.       — А как по мне, так он клёвый! — уверенно кивнул Эхо.       — Да ну, — рассмеялся Тайнар.       — Это ж надо так быстро схомячил огромную тарелку салата, заедая при этом хлебом! — продолжал восторгаться Эхо, смотря в свою тарелку. — Я и половину не съел, а чувствую, что наедаюсь. А он вон чего!       — Странная причина для восторга, — пробормотал Хестан, но оспаривать ничего не стал. Опять же: оно ему надо? Нет! Вот и сидел он спокойно, ел свою курицу с картошкой, периодами косясь на сына, да прислушиваясь к голосу своего Пиражуньки в столовой.       Лаимм, выйдя в столовую, оглядел её пристально-подозрительным взглядом. Чистота! Конечно, он же прибирался. Пакеты с подарками всё так же стояли под, вокруг и даже на ёлке: просто Лорды сделали маленькие, но дорогие подарки. Само собой выбирал Эхо… Ну, ладно, они оба. Тайнар всё-таки выбирал часы для доминантов — перед этим Эхо уточнил у Лаимма, кто будет, чтобы не вышло, что кому-то подарили, а кто-то остался в пролёте. Некрасиво! Ну и раз так, подарки они спрятали в маленькие подарочные пакетики, кои Эхо самым наглейшим образом развесил на ёлке. Лаимм за ним ещё со страшнюче выпученными глазами следил: а ну как уронит или сломает! Сразу по жопе ладошкой или мухобойкой! Боевое оружие всегда наготове!       Поразглядывав ёлочку, Лаимм грустненько вздохнул: он же всё-таки планировал сначала от пузы нажраться, а потом со счастливой мордахой и воодушевлением взяться распаковывать подарочки. Там ж их вон сколько! Что к праздничному деревцу не подойти. Однако планы пошли котикам под хвостик. Особенно Жирунькин: как навалит кучищу… В общем, до подарков Лаимм не добрался по двум известным причинам. Эти самые причины зовут Вэйлан и Лисандр. Так набегался, помогая им, что умаялся, поэтому потом просто покушенькал, да спать завалился. Нынче Новый Год оказался не таким красочным, как прошлый. Народ сначала хотел пойти фейерверки побахать, а потом вспомнили, что у них два только что родивших плодоносящих, два умотанных от помощи им и куча детворы, коя и так орала — благим матом практически — а тут бы ещё грохот фейерверков. Ведь этого и так хватало, так как не все соседи свалили на праздники куда-либо.       В общем, до подарков Лаиммка не добрался. А ведь так хотелось… Там ведь наверняка новые лошадушки!       Услышав, как справа что-то копошится, Лаимм повернулся на звук. А там! Из домика Льда выглядывает непосредственно сам Лёд и одним глазком Оливий. Лаимм так глазёнки и выпучил. А Алиффка как понял, что его заметили, обратно утянулся, утягивая следом и волка. Лаимм прокрался поближе и осторожно заглянул: торчат такие эльфячьи глазищи сверху и немного сбоку. Оливий сам вылупился на глазёнки Лаимма и, потешно хрюкнув, расхохотался.       — Хулиганите! — со знанием дела протянул Лаимм.       — Ма! — отозвался Оливий, радостно виляя хвостиком. А за этот хвостик курица как хвать! Оливий потешно пискнул и потянулся к обидчице. Но Каралевишна же не лыком шита! Правильно, такого мужика захапала! Как драпанула от оленёнка, а тот следом. Лёд остался на своём месте, только удобнее устроился, да запыхтел, глядя на маленького хозяина. Ласку выпрашивает!       Лаимм Льда погладил. А сам на ребёнка смотрит. Курица от оленёнка по столовой круги наматывает, а тот упрямо за ней. Достал ведь! Ну-у-у… как опять же достал: за хвост цап! Каралевишна от этого заорала. Просто наблюдающий Фалко тут же нахохлился и спикировал на обидчика. То есть на Оливия. Да где там! Дида же не дремлет! Лаимм не просто успел добежать, но ещё и перехватил сокола. Причём прямо за шею.       — Ты чё, бессмертный?! — замогильно прошипел Лаимм, уставившись на обмершего от ужаса Фалко, ткнувшись в его лоб своим. — Я те ща все пёрышки пообщипаю! Ребёнчишку он мне обижать вздумал!       Если бы Фалко мог, он бы помер от ужаса. Так страшно зырят!       — О! Утричка! — поздоровался посмеивающийся Карас. — Что, дружище, провинился? — сначала он глянул на Фалко в хватке Лаимма, а потом на курицу в лапках Оливия.       — Утричка! — Лаимм отпустил начавшего сопротивляться сокола, который тут же сиганул к напарнику, садясь на его плечо и принимая важнючий вид. А у самого перья местами взъерошены. — Ишь! — Лаимм погрозил тому кулачком.       — Что за боевой настрой с утра? — немного удивился Маркус: они с Карасом спустились вместе, пока их супруги в обнимку с детыми продолжали сладко посапывать. Но голод-то не тётка! А там с праздника столько всякого-разного осталось.       — Манюнька! Ты када мне полочку сделаешь?! — Лаимм надулся боевым колобочком, сжимая кулачки.       — Какую полочку? — растерялся Маркус. — Я ж вроде всё сделал, о чём просили.       — Ну дык возле дверьки! — насупился Лаимм, забавно морща нос.       — Возле какой? — ещё больше растерялся Маркус.       — Дык моей, — Лаимм указал на себя пальчиком, делая большие невинные глазищи.       — В комнату, что ли? — решили уточнить Маркус, а то если так подумать, то в какой-то степени все двери в особняке принадлежат Пиражуне. Он же главный хозяюшка.       — Ню! — Лаимм так обрадовался соображалке человека, что даже светиться начал.       — Та-а-ак… эм… я же сделал тебе там полку, давно уже, — Маркус совсем перестал понимать что-либо.       — Ню! — радостно покивал Лаимм, сцепляя руки в замке на груди, всё также смотря на парня с вселенским обожанием.       — Ещё одну добавить? — догадался Маркус. Он бы сообразил быстрее, не сбивай его Пиражуня своим поведением. Он же не подумал, что сделанная им арка из полочек вокруг двери в комнату глав дома так быстро будет заставлена. Ясное дело чем: стадами статуэток лошадок. Если так посмотреть, то там можно и от двери до двери сделать подобную полку. Только если соседи против не будут. А то при входе такая красота! На любителя…       — Только побольше! — хихикнул Лаимм, делая вид милашки-скромняшки.       — Я постараюсь, — улыбнулся Маркус, чувствуя, как на плечо ложится рука еле сдерживающего ржач Караса. — А ты не расслабляйся, — маньячно оскалился Маркус, и жеребчик испуганно икнул, — ты мне помогать будешь!       — Я запомнил! Вы мне обещали! — обрадовано захлопал в ладоши Лаимм. И весь из себя такой довольный посеменил дальше. Дела никто не отменял! А парни между собой пусть сами разбираются.       — Ну и чё это за подстава? — вытянувшись лицом, спросил Карас. Но сначала предусмотрительно дождался, пока Лаимм выйдет в холл: следом за ним побежал и Оливий с курицей на руках.       — Какая подстава? — невинно полюбопытствовал Маркус.       — Ты капец! — тихонечко возмутился Карас.       — Да брось, — рассмеялся Маркус. — Ничего такого там не надо делать.       — От этих лошадей уже спасу нет, — проворчал Карас.       Маркус с интересом оглядел друга, всем своим видом показывая, что тот как бы тоже конь. Не как бы, а так и есть. Только не лошадь, а конь. Мальчик же!       — Утра! — пожелал Тайнар, первым увидев парней.       — Доброго! — отозвались те хором и, переглянувшись, пожали плечами.       — И приятного, — добавил Маркус, подходя к холодильнику и глядя, как остальные сидят, едят. Как бы сказал Лаимм: косомялят!       — Спасибо! — отозвался Тайнар.       — Сами уже садитесь, — подгонял Эхо: он свой салат так и не доел, но и из-за стола вставать не спешил.       — С таким обилием еды даже не знаешь, что и хочешь, — вздохнул Карас, заглядывая через плечо Маркуса.       — Вы только дверь не держите открытой долго, а то придёт маленький пухлопопик, как задаст, — вздохнул Хестан, хрустя куриным хрящиком. Одну ножку и всю картошку он съел, теперь рассматривал ещё одну ножку на тарелке. Без любимого Пиражуни что-то аппетит куда-то делся. И тут же появился, когда он вернулся.       Лаимм, застыв в дверях, упёр кулачки в бока и уставился на парочку возле холодильника. Маркус как раз доставал чашки с салатами, передавая их Карасу, а тот уже на стол: погрызут всего понемногу! А то какой-то один салат не хотелось. Карас, столкнувшись с взглядом Лаимма, так и замер, подумав, что сделал чего-то не то. А Лаиммка просто ждал, когда парни жопки прижмут, да он дальше делами займётся. Как минимум накормит двух плодоносяшек: Агела, которому с утра что-то поплохело и он не смог встать, предпочтя поваляться и отдохнуть — его как будто резко силы оставили и навалилась усталость. А второй это Вэйлан: опять с утра доистерил до того, что разболелся. Карас его оставил только потому, что посчитал, что супруг, успокоившись, уснул, и не хотел ему мешать отдыхать. А тот проснулся, мужа нет и всё, в слёзы! Ребёнка разбудил этим. Ирад! Лаиммка ему так и заявил, потрясывая кулачком.       Дождавшись, когда парни рассядутся, Лаимм достал из холодильника чашку с жаренными на гриле сосисками, поставил их греться, потом достал картошку, покромсал помельче и тоже греться. Пока грелась картошка, он на две тарелки нарезал сосисок. Потом достал два подноса и на каждый поставил по тарелке с горячим. Затем по пиалке с салатиком. И никуда без волшебного варева с успокоительным! Лаимм немного подумал, да достал жаренные разноцветные пельмешки, тоже погрел, по пиалочкам разложил, немного сметанки добавил и на подносы. Тут как раз мрачный, точно туча, Хэльмир спустился: он молча забрал порцию Агела и так же вышел. Карас себя тоже ждать не заставил, задержав Лаимма, он забрал второй поднос и ушёл к Вэйлану: не всё же эльфёнку тут за всеми ухаживать. А у Вэйлана целый муж есть!       — Чё деица! — повздыхал Лаимм. Никого из парней он останавливать не стал, только в спины охранные знаки руками начертил да присел за стол, сцапав сосиску и не гретую сунул её в рот. — Даже холодненькая вкусная, — покачал он головой.       — Ты ж целую тарелищу салата навернул, — как бы между прочим подметил Хестан.       — Пожадничал, што ли?       — Да лопай ты до толстенького пуза.       — Пасип! Киська, ты у меня такой добрый!       — А если я попухлею, ты меня любить будешь? — Эхо с вселенским подозрением уставился на Тайнара.       — Если не будет, мы ему во! — Лаимм продемонстрировал голубую мухобойку.       — Какие все добрые, — закатил глаза Хестан.       — Кисяндрий, ты тожи получишь!       — За что?! — тихо возмутился Хестан.       — За то, што такой вот! — хихикнул Лаимм.       — Какой?       — Мой!       Тайнар так ответить и не успел. Сначала из-за диалога глав дома, а потом в столовой что-то сгрохотало, разрыдался Оливий, а с после него и близнецы. Так что Эхо побежал к своим детям, а остальные рванули в столовую, чтобы увидеть, как кто-то как-то перевернул стол, а Оливий, просто испугавшись, забился в домик Льда. Покушали, называется!