Красная нить судьбы. Часть 5. ПРЕДКИ! ТЕПЕРЬКИ! ПОТОМКИ!

             — Кто ходит в гости по утрам, тот поступает мудро! Там пельмени раздают, оно ведь нам и нужно! — пропел Лаимм.       — Так это ты пришёл раздал, а не тебе раздали, когда ты пришёл, — подметил Хестан.       — То-о-очно, — протянул Лаимм, сделав глаза-блюдца.       Элон сам глаза выпучил, смотря на лесного эльфёнка. А Лаиммка стоит, с ножки на ножку переступает. Ждёт! Когда детей выдадут. И всё это время в кабинете висела тишина. Элон вроде бы уже и свыкся с поведением Лаимма, а всё равно недоумевает, что с ним не так. То ли эльфёнок по жизни на голову стукнутый, то ли ещё чего. На энергетического вампира не походит, хотя и чувствуешь усталость после его налёта. Но это потому, что он шебутной и заставляет двигаться. Сидел себе, сидел, никого не трогал, а тебя берут и зачем-то трогают — как раз о Лаимме. Глаза ещё свои выпучил и пялится как маньяк маньячный.       — Что ты вылупился? — с тяжким вздохом спросил Элон.       — Дети де? — шёпотом спросил Лаимм, а потом как заорёт требовательно: — Быренько адавай! Пусь дома лежат полёживают.       — Жопаньки отлёживают? — полюбопытствовал Элон, никак не отреагировав на вопль друга.       — Ню, — шмыгнул носом Лаимм и снова вылупился на друга, а тот в ответ смотрит с видом: как же ты меня достал!       Хестан предусмотрительно молчал, только двигая глазами переводя взгляд с одного на другого и обратно, в зависимости от того, кто говорил, а теперь, когда все молчали, остановил взгляд как бы между ними, ожидая всего чего угодно. Особенно с тем, что своего Пиражуню он знал как свои пять пальцев и ждать от него можно всего чего угодно. Пиражуня с самого начала и по ходу до конца своей жизни останется непредсказуемым и непредугадываемым. Даже стало любопытно: смогут ли ясноокие просчитать его поведение. Обидно, что Маркус своего дара лишился…       — Дык, адавай, — Лаимм снова шмыгнул носом. А как он дитёв своих обратно требовать не будет? Он же мапка! Ихний… Дома-то ему спокойнее будет. Он их видит, потрогать может. Пасчупать! А тут они чего? Лежат и не видно, не слышно их! А дома сильная аура, Великие Духи помогают! Памажают… В общем, дома оно всё спокойнее!       — А вот не отдам, — заявил Элон.       — Как ниадаш?! — испуганно заверещал Лаимм. — Быра адавай! Я их дома выхадю! Духам молиться буду! Кстати, — он резко успокоился и, отобрав у мужа пакеты, закинул их на стол охреневшего Элона. — Тама подношения! Надо поднести! На алтарик паклади и помолися! — наказал он и посеменил на выход.       — А ты куда собрался?! — крикнул ему вслед Элон.       — Дитёв забирать! — так же отозвался Лаимм из приёмной и так херакнул дверью, закрывая её, что аж бедная секретарша со стула грохнулась. — Ни падай! — пожелал ей Лаимм и споренько заторопился к детям.       — Ты собираешься с этим что-нибудь делать? — спросил Элон, немного сдвинув пакеты и посмотрев на Хестана.       — С чем? — не понял тот.       — С поведением своего супруга!       — А чё я с ним сделаю? Он вот такой вот!       — Дал ему свободу, конечно, он теперь капризничает и не слушается.       — Ты сам-то сильно Тода слушаешься? — скептически протянул Хестан.       — У нас гармония! — твёрдо заявил Элон.       — Шпыняешь парня, как хочешь, — покачал головой Хестан.       — Ничего я его не шпыняю, — поморщился Элон. — А как твой тобой вертит, так это нормально, да?       — Да! — заржал Хестан. — Можно ему капризы простить, всё-таки он нас в прямом смысле кормит, одевает, в чистоте содержит.       — С ложечки кормит? — со скепсисом спросил Элон.       — Лично меня — да! — просиял Хестан.       — Пошли уже, — вздохнул Элон, нехотя поднимаясь.       — Куда?       — Спасать мою больницу от налёта твоего супруга, — проворчал Элон.       — Ладно, пока идём, расскажи, что там с нашими-то.       — Кристан может спокойно домой ехать, — повторил Элон то, что недавно по телефону говорил Лаимму. — Гибридов ни одного не отпущу. Пока максимально их витаминами не напичкаю, они отсюда никуда не уйдут. Я рисковать своими пациентами не собираюсь. И в случае чего, бороться с упрямством своего супруга будешь ты. Мне и так с вами нервотрёпки хватило, — проворчал он, кладя руки на живот. — Но чтобы ты не сильно переживал: и Иллиан, и Агел вне «красной» зоны. У Агела состояние похуже будет, да и крови он больше потерял, так что, скорее всего, он задержится даже подольше, чем Иллиан, — тут Элон поморщился: не любил все эти «возможно», «скорее всего», «может быть». Ненавидел гадать! — В любом случае, они под присмотром. Круглые сутки под капельницами. Но! — Элон раздражительно цыкнул, и Хестан напрягся. — Если вы не заберёте отсюда Хэльмира, добра от меня не ждите!       — Что он натворил? — в принципе, Хестан догадывался, в чём виноват его старший сын. Спросил чисто для приличия.       — Запугал мне всех врачей! Доминантов он вообще не подпускает! Как будто… Я не знаю… Они могут что-то нехорошее с Агелом сделать. Да если бы хоть малейший такой намёк от кого-то был, они бы тут не задержались! Но Хэльмир! — Элон еле сдержал пару крепких фраз.       А потом…       Ну, вот так разговаривая, они дошли до нужной палаты в родильном отделении.       А там!       Элон чуть Светлым Ангелам душу не отдал, когда, выбив спиной дверь, в коридор вылетел Хэльмир. Не просто вылетел — это его с пинка в полёт отправил Лаимм. И нет, на этом ничего не закончилось. Не успел Хэльмир, раскрывая кожистые крылья скаля выступающие клыки и сверкая алыми радужками, нормально подняться, как в него прилетело от души кинутое больничное кресло, впечатывая юного и крайне вспыльчивого — ревнивого — демона в стену, оставляя на ней вмятину — у Элона от этого чуть сердечный приступ не случился.       Но и это ещё не всё!       Следом из палаты с решительным видом и сжимая кулачки вышел Лаимм. Не заметив мужа и друга, он оторвал прикрученную к полу и стене скамейку для посетителей и, пока старший сынуля не пришёл в себя, оттолкнул кресло и как херакнет по нему! Бедная скамейка помялась, а местами надломилась от такого надругательства.       — Моя больница!!! — сиреной взвыл Элон, хватаясь за сердце.       — Починим! — заверил Лаимм, демонстрируя ладошку. — Киськ, я сяс, сынулю накажу и пиду! — схватив Хэльмира за копыто, он потащил его обратно в палату.       — Через окно выйти собрался? — поинтересовался Хестан, замерев в дверном проёме.       — Ню, — кивнул Лаимм, легко удерживая рвущегося к несчастному врачу старшего сына.       — Немедленно прекратите мне это!!! — завопил Элон.       — Добро пожаловать в семью Хао, — хрипло рассмеялся Агел.       — Это не смешно! — с ужасом выдохнул Элон, смотря на борозды в полу, оставшиеся после когтей Хэльмира.       — Э-э, глава, — протянул отлипший от стены врач.       — О! Вреднуличка рОжать собрался! — воодушевился Лаимм, а Агел собрата мысленно пожалел.       — Не дай Светлые Ангелы, у меня будут осложнения из-за стресса от вас, я вас всех поубиваю к херам! — прорычал Элон, с нотками ужаса смотря, как его белые больничные одежды темнеют от влаги.       Охнув, врач вылетел из палаты, оттолкнув обмершего в проходе Хестана. Врач вернулся через несколько секунд, усаживая начальника в коляску и быстро его увозя. Тут же отмер и Лаимм: отправив поумерившего пыл Хэльмира с пинка в окно, он тут же его закрыл и посеменил следом за Вреднуличкой — надо помочь!       — Что за дурдом, — пробормотал Хестан, усаживаясь в единственное оставшееся целым кресло в палате. — Ты как?       — Живой, — слабо улыбнулся Агел. — Не успел очнуться, тут такие разборки начались.       — Ну, ты сам сказал: добро пожаловать в семейство Хао!       — Ой, да я давно уже в вашем семействе, — отмахнулся Агел. — Моего сынулю уже видели?       Хестан издал нервный смешок. Агел вопросительно изогнул брови, всем своим видом требуя пояснений. Хестан, поднявшись, помог ангелу удобнее устроиться на подушках, приподнял верхнюю половину кровати, как бы усаживая Агела, чтобы удобнее стало смотреть, ну и начал рассказывать. Всё. И о том, как Лаимм родил, а потом нагло пристал к Элону. И том, как он не менее нагло похитил всех четверых детей, поставив Элона в неудобное положение.       — У меня живот болит, голова болит, всё болит, а посмеяться хочется, — сдержанно выдохнул Агел, но всё равно посмеялся, а потом сжал голову руками. — Капец, как болит всё!       — Ничего, сейчас помучаешься, а потом всё будет хорошо, — заверил Хестан, сжимая руку парня, чтобы поддержать его.       — Ну, мне хорошо, за сына можно не переживать, — с нотками облегчения вздохнул Агел. — Он там накормлен, напоен, с помытой жопкой и под присмотром толпы нянек!       — Да-а! — протянул Хестан. — Плодоносящие все как один радостные, а доминанты чего-то приуныли.       — Дурни ревнивые, — фыркнул Агел. — Один такой ревнивец вон, в окно вышел.       — Ну, его туда выкинули, — кашлянул Хестан.       Агел покосился в окно и тут же закатил глаза. Хестан, не поняв поведения ангела, повернулся в ту же сторону, а там картина маслом: выглядывающий Хэльмир. Очень недовольный Хэльмир. Хэльмир с красными радужками. И очень ревнующий! Хестан осторожно отпустил руку Агела, и тот сразу скрестил их на груди, недовольно уставившись на своего нерадивого муженька: выбрал на свою голову! А тот висит за окном — вскарабкался по стене, цепляясь когтями, попутно распугивая народ в палатах — пырит недовольно. Ждёт! Когда окно откроют, чтобы его не ломать.       — Послали же Всевышние сына, — крякнул Хестан, слезая с кровати всё-таки впуская сына. — Дебила кусок, тебе что, мало уже устроенного? Мало тебе мапа по башке надавал? Опять за своё? — не сдержавшись, Хестан зарядил сыну подзатыльник. — Учишь тебя, учишь, направляешь-направляешь. Всё мимо ушей проходит! В кого ты такой несообразительный?       — Скорее непокорный, — тихо рассмеялся Агел и тут же зашипел от боли в животе.       — Нормальный я, — насупился Хэльмир, садясь на место отца на кровати и беря руку супруга в свои.       — Да будь ты нормальным, такую херню бы не творил, — вздохнул Хестан.       — Как воспитал, — огрызнулся Хэльмир.       На слова сына Хестан раздражённо скрипнул клыками.       — А тебе голова дана, чтобы жрать? — не удержался от замечания Агел. — Сам-то додуматься, что ведёшь себя как идиот, не можешь, да? Ты погоди, я ща отойду от родов, пиздец тебе будет.       А между тем…       — Я Бисёнышу позвонил, казал, что ты рОжать собрался, — рассказывал Лаимм, помогая Элону перебраться на кушетку для родов.       — Ты ж мой ангел-хранитель! — прохрипел Элон, борясь с болезненными спазмами в животе.       — Подержу тебя, пока он сюды лётает, — Лаимм схватил руку ангела своими ручишками и уставился на него с вселенской любовью.       — Ты меня пугаешь, — вздохнул Элон и тут же зашипел от нового спазма.       — Кому-то не терпится наружу выйти!       — Я тут! — Тод, сначала с разгону вмазавшись в дверь родильной, резко её распахнул и, запинаясь на ровном месте, доковылял до супруга, перехватывая обе его руки.       — Тады я помолиться! — Лаимм посеменил на выход, чем напугал Элона.       А Лаимму что оставалось? Ничего! Он до кабинета Вреднули торпедой домчал, пакеты все хвать и опять торпедой, но уже до алтаря. А там, брякая чашками плошками да шурша пакетиками, раскладывал котлеточки, пельмешечки по чашам алтаря. Похлопал в ладошки, да затянул молитву. Духи дар приняли сразу и сразу же кинулись помогать: сначала Элону принеся колоссальное спокойствие, словно перетягивая всю боль на себя, а уже потом, мощной целительной волной, устремляясь по всей больнице.       — Как не верить, када всё перед носом происходит?! — ворчал себе под нос Лаимм, раскладывая очередную партию даров, снова гремя посудкой да шурша пакетами. Никак он не мог понять, что все происходящее сваливают на проявление чьего-либо дара, а не Высших Сил. Оттого и нет должного уважения.       Духи приняли и второй дар. Ещё бы нет! Такие вкусности всё накладывают и накладывают, накладывают и накладывают! Им в идеале так каждый день — раз по сто — кушать, да сил набираться.       Элон устало вздохнул. Закончилось всё быстрее и менее болезненно, чем он предполагал.       — Ура! — завопил Тод. — У нас двойня! Мы это сделали! — и обрадованно запрыгал по палате.       Глянув на мужа как на идиота, Элон принял обоих мальчишек. Два доминантных ангела. Оказалось, ген Элона посильнее гена Тода — что того нисколько не огорчило.       — Я пипёрся! — объявил Лаимм, проходя в палату. — О! — увидев ангельскую парочку, он тут же заторопился на них посмотреть.       У Элона сработал прятательный рефлекс, и он отодвинулся вместе с младенцами, а то вдруг этот маленький наглый эльфёнок и его детей домой к себе утащит. А то с него станется.       — Да дай позырю! — обиженно заголосил Лаимм и полез смотреть. Правильно, он там такие дела делал, а ему посмотреть не дают! Не давают! Правда, пока лез, перестарался и грохнулся с кушетки с другой стороны.       — Ты там живой? — ошарашенно спросил Тод.       — Живёханек! — помахал рукой Лаимм, быстро поднимаясь на ножки. — Што жадничаешь! — обиженно надулся он, смотря на Элона. — Пакажи малышикаф!       Пришлось Элону показать. А там два таких карапуза…       — Страшненькие какие! — хихикнул Лаимм. — На Стива походят!       — Вообще-то, ушки пёрышками покроются позднее, — проворчал Элон.       — О, — Лаимм округлил глаза, когда чуть пришедшие в себя малыши принялись орать. — Всё вон как вопят! А пашто мой-то не вопил? Пашто такая нисправедливасть?! — и он надулся обиженным колобком, что не помешало ему спросить: — Как назовёте?       — Луис и Льюис! — заявил Тод.       — Ну уж нет! — не согласился Элон. — Зачем называть такими одинаковыми именами?!       — Так Лу и Лю, — развёл руками Тод.       — Аргумент просто блеск, — закатил глаза Элон.       — Та чиво ты недовольный? Хорошие имена! Луська и Люська! — заржал Лаимм.       От слов эльфёнка у Элона задёргалось нижнее левое веко…