Ai Laik Heda

Кларк сидела за круглым белым столом перед окном из оргстекла во всю стену. Перед ней простирались бескрайние просторы Вселенной, взрываясь звездами и планетами, все они были так далеко, что она не могла различить разницу между ними, кроме разноцветных вспышек. Под ней медленно, бесшумно и бесконечно вращалась Земля; постоянное напоминание о том, что человечество сломлено, и где-то в глубине своего сознания она смутно помнила, что и сама она тоже была сломлена. Однако сейчас, когда Ковчег парил высоко на орбите, где-то над Амазонкой, блондинка не могла об этом думать. Тропический лес внизу был самого яркого оттенка зелени, который она когда-либо видела, если не считать пары глаз, которые, как бдительный страж, оставались на поверхности ее памяти. Эти глаза дарили Кларк чувство безопасности, и, расслабившись, она откинулась на спинку стула, наблюдая, как мимо, в оттенках фиолетового и синего, проплывала Галактика. Кларк пожалела, что у нее нет красок, чтобы запечатлеть спокойствие момента и сохранить его во времени. Какая-то фигура скользнула в кресло по другую сторону стола от нее, подталкивая к ней чистый блокнот для рисования. Кларк взглянула в добрые голубые глаза своего отца, и он широко улыбнулся, отчего на его щеках появились глубокие ямочки. Мужчина выглядел теплым, как будто все его тело излучало яркий, раскаленный жар, и один только его образ заставлял сердце Кларк наполняться счастьем. Его волосы были длиннее, чем когда она видела его в последний раз, а широкая улыбка пряталась за лохматой светлой бородой, с вкраплением белых, седых волос. — Давненько не виделись, малыш, — полным нежности голосом сказал мужчина, вкладывая ей в руку карандаш. — Папа, — выдохнула Кларк, понимая даже в подсознании, что ее отец мертв и это, должно быть, был сон. Занервничав, она обвела взглядом комнату, ожидая момента, который должен был неизбежно превратиться в сокрушительный кошмар, к которому она так привыкла. Выгнув бровь, Джейк вопросительно посмотрел на нее и глубоко вздохнул. — Не бойся, Кларк, — сказал он, снова заглядывая ей в глаза. — Ты в безопасности. Его голос звучал достаточно искренне, чтобы ее успокоить, и хотя ей и не следовало этого делать, она ему поверила. Было так трудно не смотреть ему в лицо с его добрыми голубыми глазами и любящим выражением, по которым она так скучала. Кларк облекла свои мысли в слова, позволив им заполнить тишину между ними. — Я скучаю по тебе, папа, — прошептала она. — Я тоже скучаю по тебе, малыш, — ответил мужчина, хотя его улыбка не дрогнула. Он указал на альбом для рисования, который пододвинул к ней. — Мне всегда нравилось смотреть, как ты рисуешь. — Почему? — спросила Кларк, двигая блокнот поближе, выпрямляясь в кресле и снова глядя в окно в поисках вдохновения, прежде чем позволить карандашу коснуться бумаги, и начертить первые линии своего наброска. Его взгляд упал на ее проворные руки, танцующие вокруг альбома, но через несколько мгновений его глаза поднялись, чтобы полюбоваться выражением ее лица. Кларк выглядела такой безмятежной, такой спокойной и красивой, но в то же время, ее брови нахмурились в нежной сосредоточенности. — Ты выглядишь такой умиротворенной, Кларк, — прошептал он. — Мне не хватает этого взгляда. Я больше его не вижу. — Мир — это чуждое понятие, — ответила блондинка, лениво повторяя слова, которые сказала ей Лекса. Зеленые глаза снова вспыхнули в глубине ее сознания, и рука, которой она рисовала, непроизвольно дернулась, хотя девушка этого и не заметила. — Ты это изменишь, малыш. Ты и эта Командующая, — полным восхищения и уважения тоном, сказал Джейк. Ритм рисования Кларк сбился, и она подняла взгляд. — Лекса, — прошептала блондинка, чувствуя, как при каждой мысли о Командующей, сжимается сердце. — Мир — это ее видение. Она… — Она — нечто иное, малыш. Но и ты тоже. Многие люди рассчитывают на тебя, — напомнил он ей. Она знала, что должна чувствовать себя виноватой за то, что оставила лагерь Джаха, но в тот момент, когда ее отец смотрел на нее так, словно в ней были все звезды на небе, она не могла заставить себя беспокоиться. — Ты думаешь, мы могли бы когда-нибудь научиться жить вместе? — возвращаясь к своему рисунку, спросила она. — Я думаю, что люди последуют за тобой. Ты лидер, Кларк, ты всегда была лидером, — полным гордости голосом, заявил мужчина. — Сейчас я не очень-то лидер, — призналась она, на мгновение позволив чувству вины взять верх. Джейк вздохнул, убирая с глаз прядь светлых волос. — Находясь там, где ты находишься и заботясь о себе, ты делаешь для них больше, чем если бы ты была рядом со своей матерью. Иногда ставить свои потребности на первое место — нормально. — Лекса ставит потребности своего народа выше своих собственных, — ответила Кларк. Слова оставили после себя кислый привкус, словно она хотела, чтобы они провалились в мир небытия. Он кивнул, видя правду в ее заявлении. — Этого требует ее культура. — Кровь должна оплачиваться кровью, — сказала Кларк, водя рукой по бумаге, добавляя к своему наброску оттенки черного и серого. — Я знаю, ты в это не веришь, малыш. Точно так же, как я знаю, что ты не веришь, что одна несешь ответственность за Маунт Везер. От одного упоминания Горы Везер из уст ее отца, у Кларк скрутило желудок и закружилась голова. Мысль о том, что он увидит, что она там натворила, была почти невыносима. — Я больше не знаю, во что я верю, — прошептала она, снова отвернувшись к окну, чтобы не встречаться взглядом с отцом, хотя и знала, что не найдет в нем осуждения. — Ты тот же человек, каким была всегда, Кларк. Твои действия этого не меняют, скорее, они это усиливают, — объяснил он. Она наконец встретилась с ним взглядом и обнаружила, что его глаза полны такой любви, что у нее выступили слезы. — Но я изменилась, пап. Он покачал головой и, перегнувшись через стол, приложил ладонь к ее щеке. Его кожа была такой теплой, что она почти поверила, что он действительно был рядом, но где-то в глубине своего подсознания блондинка знала, что это лишь сон. — Ты выросла, Кларк. Ты приспосабливаешься, выживаешь и развиваешься, но ты всегда была той, кем являешься. Именно твоя личность позволяет тебе принимать трудные решения. Ты пожертвовала бы всем ради людей, которых любишь. — Даже собой, — призналась она, уронив печальную слезу. — В первую очередь собой, — сказал он, смахивая с ее щеки соленую капельку. — Самопожертвование — это самый простой способ. Но кто ты здесь, — прошептал он, опустив руку и положив ее напротив сердца девушки, — Никогда не изменится. Кларк накрыла ладонью его руку, отчаянно желая быть к нему ближе и не позволить этому моменту угаснуть. Отец помог ей снова почувствовать себя в безопасности. — Я бы хотела, чтобы мы могли просто вернуться, — сказала она. — Я просто хочу снова быть в порядке. — Ты добьешься своего, малыш. Но мы не можем вернуться. — Джейк поцеловал ее в лоб, прежде чем встать. — Но когда тебе помогает кто-то вроде Лексы, вперед идти легче. Кларк кивнула, снова ощутив тепло, пришедшее при мысли о Командующей. — С ней я чувствую себя в безопасности, — сказала она. — Я знаю, — ответил он так, словно это была самая очевидная вещь в мире. — Когда ты рисуешь, на твоем лице появляется выражение полного умиротворения. Такое же выражение у тебя, когда ты смотришь на нее. — Правда? — спросила девушка, не подозревая о том, что выражение ее лица в точности отражало что она чувствовала, когда Лекса была рядом. — И, кажется, ты не можешь выбросить ее из головы, — пошутил мужчина, указывая на законченный рисунок на столе. — Даже в своем подсознании. Кларк опустила взгляд, впервые рассматривая свой набросок. Она намеревалась нарисовать галактику, которая тонкими, фиолетовыми и синими облаками, усеянными желтыми звездами, простиралась перед ней. Но когда она посмотрела на рисунок, то обнаружила, что на нее смотрят знакомые глаза, обрамленные темно-черной боевой раскраской. Только боевая раскраска была не сплошь черной, а испещренной видами вселенной, словно Лекса смотрела на нее из глубин космоса. Если бы на рисунке был цвет, это выглядело бы так, как будто сама галактика баюкает Землю. Щеки Кларк покраснели, и она взглянула на отца, но он уже направлялся к двери. — Папа, — позвала она, останавливая его. — Не уходи пока. — Я буду рядом, малыш, — ответил он, снова позволяя теплой улыбке осветить его черты. — Я всегда рядом. — Где? — с отчаянием в голосе спросила Кларк, пытаясь сдержать подступающие слезы. — Здесь, — сказал он, указывая на свою голову. — И здесь, — добавил он, на этот раз положив руку на собственное сердце. — Я так горжусь тобой, Кларк. Дверь за спиной Джейка скользнула в сторону, открывая позади него теплую, светлую комнату. Свет, проникающий внутрь, был настолько ярким, что Кларк не могла разглядеть никаких деталей внутри. Мужчина отступил назад, его глаза задержались на девушки еще на мгновение, прежде чем он послал ей воздушный поцелуй, который ей захотелось поймать и никогда не отпускать. Она не была готова к тому, что этот момент закончится, и ничего так не хотела, как остаться в нем навсегда. — Подожди, папа, — крикнула она. — Я люблю тебя. — Я всегда буду с тобой, — ответил он, когда дверь за ним закрылась. _____________________________________ Кларк вынырнула из своего сна, спокойно проснувшись в объятиях теплых рук Лексы. Блондинка медленно открыла глаза, смутно осознавая, что все еще была глубокая ночь, и свет от их единственной свечи отбрасывал прыгающие тени на пустое пространство стен спальни брюнетки. Она чувствовала руки Командующей на своей талии, в том же положении, в котором они заснули, и лениво задавалась вопросом, сможет ли она когда-нибудь снова заснуть сама. Хотя мысль о том, чтобы каждую ночь нырять в объятья Лексы, выглядела гораздо более привлекательной. Кларк прислушивалась к ритму размеренного дыхания Лексы над ее ухом, горячему и мягкому на обнаженной коже ее шеи, и в том, что они прижимались друг к другу так близко, было что-то успокаивающее. Кровать была большой, но они предпочитали разделить маленькое пространство, позволяя своим головам покоиться на одной подушке, или, в случае Лексы, прижаться к спине Кларк. Ноги девушек были переплетены вместе, одна нога Лексы была зажата между ногами Кларк, а другую, Командующая перекинула поверх всех трех. Несколько недель назад мысль о такой близости с кем-то вызвала бы у Кларк дискомфорт, но эта близость с Лексой, казалась самой естественной вещью в мире. Девушке нравилось оставаться так всю ночь, слушая звук тяжелого дыхания Командующей и тихие вздохи, которые во сне издавала брюнетка, но после своего сна Кларк почувствовала потребность ощутить ночной воздух на своей коже. Она хотела, чтобы прохладный порыв смыл чувство тоски и отчаяния, оставшееся после встречи с отцом. Кларк знала, что это был всего лишь сон, что на самом деле Джейка там не было и он с ней не разговаривал, но это казалось достаточно реальным, чтобы потрясти ее. Она могла поклясться, что все еще чувствует тепло его руки на своей щеке. Кларк подвинулась к краю кровати и легкая улыбка тронула уголки ее рта, когда руки Лексы сжались в кулаки в складках ее ночной рубашки, и она тихонько застонала в знак протеста. Это был самый восхитительный звук, который Кларк когда-либо слышала, и ей пришлось сделать глубокий вдох, чтобы сердце не разорвалось в груди. Девушка взглянула вниз на Командующую, глядя на безмятежность ее мягких черт, щеки слегка порозовели, и Кларк вновь ощутила желание рисовать; создать и запечатлеть этот момент, пока он не улетучился. Лекса оказала на нее такое вдохновляющее воздействие, и она подумала, что никогда в жизни не увидит ничего более прекрасного и чистого, чем девушка, на которую она смотрела прямо сейчас. Решив, что может остаться и смотреть на Лексу до самого рассвета, Кларк отвела глаза и осторожно высвободилась из объятий Командующей, двигаясь так тихо, как только могла, стараясь не разбудить девушку. Кларк знала, что спокойный ночной сон был для Лексы такой же редкостью, как и для нее, поэтому она не хотела нарушать любой сон, который не вызывал у брюнетки слез и дрожи. Кларк спустила ноги с края кровати и встала, ощутив под босыми ступнями холодный пол, что резко контрастировало с теплом объятий Лексы. Блондинка знала, что для нее, одетой только в шорты и длинную футболку, ночной воздух будет холодным, но ей было все равно. Она подошла и тихо распахнула балконную дверь, и стараясь производить как можно меньше шума, вышла в ночь. Она была права, порыв холодного осеннего воздуха пронесся по всему ее телу, вызывая на коже мурашки и заставляя волосы на руках и ногах встать дыбом. Ее прерывистое дыхание повисало в воздухе белыми клубами, поднимаясь и улетая прочь, и блондинка подумывала о том, чтобы вернуться в комнату и нырнуть в тепло и уют кровати Лексы. Но потом она увидела луну, и это заставило ее застыть на месте. С тех пор как они приземлились на десантном корабле, Кларк потеряла счет времени, но она прикинула, что на дворе октябрь, хотя и не была полностью уверена в том, какой именно сегодня день. Перед ней была самая большая и полная луна, которую она когда-либо видела, висевшая низко в небе и плывущая прямо над горизонтом, как будто она была прикреплена к земле. Она не была типичной ярко-белой с оттенком серого и серебристого, какой обычно бывает луна, но вместо этого она светилась слабым оранжевым светом, заливая мир мягким, жутковатым светом. Она была так очарована увиденным, что не поняла, что рядом с ней есть кто-то еще, пока не почувствовала, как мягкие руки обхватили ее сзади за талию. — Это полнолуние, — сонным голосом сказала Лекса, положив подбородок Кларк на плечо. Кларк читала о полнолунии на Ковчеге, хотя никогда ни одного не видела. Из космоса луна всегда выглядела одинаково. — В древние времена она символизировала начало осеннего сбора урожая, позволяя фермерам работать всю ночь при свете луны, готовясь к зиме, — произнесла блондинка. Она знала, что говорит бессвязно, но ощущение рук Лексы, защищающе обнимающих ее, мешало мозгу формировать мысли. — В моей культуре это символизирует товарищество. В зимние месяцы мы работаем вместе, торгуем и объединяемся, чтобы ни одна деревня не осталась голодной, — объяснила Лекса, и снова Кларк была поражена единством и добротой культуры Землян. Кларк ошибалась на их счет. Небесный Народ высадился здесь и объявил их дикарями, даже не узнав их обычаев и традиций. Блондинка почувствовала еще одну волну вины, зная, что ее народ, надежно запертый за стенами лагеря Джаха, с разумом, затуманенным недоверием, все еще не видел правды о культуре Землян. Тревожно что ненависть и насилие могли быть результатом простого непонимания, или отсутствия времени на попытку понять народ, который отличался от их собственного. С другой стороны, люди всегда изгоняли и преследовали других просто за то, что они не такие. Так всегда был устроен мир, и ядерный апокалипсис мало что изменил. Кларк глубоко вздохнула, еще больше расслабляясь в объятиях Лексы и позволяя себе откинуться на ее сильную грудь. — Прости, если я тебя разбудила, — прошептала она. — Все хорошо, Кларк, — ответила Лекса, крепче сжимая девушку, когда дрожь пробежала по ее телу. — Что ты здесь делаешь? — Мне приснился сон. Я… Мне просто нужно было подышать свежим воздухом, — ответила блондинка, проводя руками по длине рук Лексы, обнимающих ее талию, пытаясь создать трение для тепла. — Очередной кошмар? Кларк пожала плечами, плотнее прижавшись к ее груди. — Мне снился отец, — призналась блондинка, чувствуя, как Лекса слегка напряглась. — Идем внутрь, мы сможем поговорить об этом, — ответила Командующая, уже таща Кларк за дверь и уводя ее с холодного ночного воздуха. Их окутало тепло комнаты, и Кларк мгновенно ощутила, как начала согреваться кровь, в то время как Лекса ходила вокруг, зажигая больше свечей и разжигая огонь в камине. Когда в камине затрещали дрова, а стены залило успокаивающим желтым сиянием, Командующая взяла с кровати одеяло, отвела Кларк к дивану и обернула ее одеялом, после чего села рядом с ней. Они сидели примерно в футе друг от друга, и когда их взгляды встретились, блондинка видела, что Лекса ищет что-то в ее чертах, когда ее взгляд блуждал от ее глаз вниз к губам и обратно. Растрепанные темные волосы были взъерошены после сна, а ее губы были задумчиво надуты, когда она подвигала челюстью, что-то обдумывая. Девушка выглядела усталой, и Кларк почувствовала укол вины, что разбудила ее, но вина мгновенно сменилась бабочками в животе, когда Лекса положила руку ей на колено. — Поговори со мной, Кларк, — прошептала она, хотя это прозвучало больше как мольба, словно она умоляла девушку открыться ей, чтобы они могли разделить свою боль и свои тяготы. — Я просто скучаю по нему, — призналась Кларк. — А потом я закрываю глаза и вижу его, и на мгновение мне кажется, что он рядом, но потом я просыпаюсь, а его нет. — Смерть — это не конец, Кларк, — ответила Лекса, ее голос был таким тихим, что Кларк пришлось напрячься, чтобы расслышать его. — Он все еще живет в тебе, — сказала она. — Здесь. — Лекса поднесла руку к месту над сердцем Кларк, точно так же, как это делал во сне ее отец, и на глаза блондинки навернулись слезы. Клару взяла руку Лексы в свою, сжимая ее так, словно Командующая была единственным, что удерживало ее на земле. — Я просто хочу чувствовать себя ближе к нему, — прошептала Кларк, чувствуя себя слишком уязвимой. Девушка была поражена тем, как легко она открывалась Лексе. Ей не нужно было облегчение, или понимание, которые приходили, когда она делилась с кем-то другим, она могла справиться и сама, что и делала с тех пор, как оказалась на Земле, но она хотела этого. Она хотела Лексу. Командующая на мгновение отвела от девушки взгляд, ее рот приоткрылся, затем быстро закрылся, как будто она сдерживала то, что хотела сказать. Потребовалось всего лишь ободряющее пожатие руки Кларк, чтобы она заговорила: — Когда я хочу чувствовать себя ближе к Костии, я играю на пианино, — призналась Лекса, переводя взгляд с инструмента в углу на Кларк рядом с ней. — Что поможет тебе почувствовать себя ближе к отцу, Кларк? — спросила она. — Рисование. — без колебаний ответила блондинка, — Живопись. Искусство заставляет меня чувствовать себя ближе к нему, — сказала она. Джейк Гриффин был тем, кто подарил Кларк ее первый альбом для рисования, как в ее сне, и рисование всегда было их увлечением. — Тогда я обеспечу тебя всей бумагой и холстами, которые тебе могут понадобиться, Кларк, — просто ответила Лекса. У блондинки было ощущение, что даже если бы она попросила луну, Лекса бы достала ее. Кларк была не из тех, кто с легкостью принимает подарки, но это было предложение, от которого она не могла заставить себя отказаться. Она жаждала творить, ей не терпелось нанести краску на холст или провести карандашом по бумаге так же, как ее легким нужно было дышать. — Я бы хотела этого, — сказала она, снова переведя глаза на пианино в углу комнаты. Лекса заметила, куда устремился ее взгляд, и вздохнула. — Это было так давно… — сказала она, позволив своему голосу затихнуть. — Какой она была? — спросила Кларк, прежде чем смогла себя остановить. Это был вопрос, на который она давно хотела получить ответ. Изумрудные глаза Лексы встретились с глазами Кларк, и она увидела в них печаль, какой никогда раньше не видела, но в них также сияла неизмеримая любовь, и блондинка не могла не задаться вопросом, была ли хоть маленькая частичка этой любви припасена исключительно для нее. — Костия была всем, чем я не являюсь, — ответила Лекса, и Кларк подумала, что это невозможно, потому что она знала, что Лекса была всем, каждой эмоцией, каждым чувством, всем сразу. — Она была дикой и озорной, и из-за нее мы постоянно попадали в какие-нибудь неприятности. Там, где я была дисциплинирована и методична, она была порывистой и беспечной, она была неприручаемая. Она всегда говорила то, что думала, и даже несмотря на все это, она была не по годам мудра. Намного мудрее меня, — Лекса улыбнулась воспоминаниям, ее взгляд был устремлен куда-то вдаль, словно видели далекое прошлое. Кларк ощутила в груди укол ревности и отругала себя за то, что была такой глупой. Мертвые были мертвы; она знала это лучше, чем кто-либо другой. — Похоже, она идеально тебя уравновесила, — сказала блондинка, втайне надеясь, что она сделает тоже самое. — Так и было, — согласилась Лекса. — Она была очень похожа на тебя, Кларк. Своевольная и упрямая, она сделала бы все ради людей, которых любила. Она тоже любила творить, хотя ее любовь была больше к музыке, чем к рисованию. Я думаю, она могла играть на каждом инструменте, к которому когда-либо прикасалась, а если не могла, то практиковалась до тех пор, пока не овладевала им. А еще она была красива, как и ты, — призналась Лекса, отводя взгляд от Кларк, словно она не хотела говорить эту последнюю фразу. Щеки блондинки покраснели, хотя она и не пыталась скрыть свой румянец, притягивая к себе пристальный взгляд Командующей. — Ты думаешь, я красивая? — спросила она. — Конечно, Кларк. — ответила Лекса, ограничившись этим простым утверждением. Их взгляды задержались друг на друге, напряжение повисло в воздухе между ними, такое плотное и осязаемое, что они почти могли его видеть. Взгляд Лексы переместился на губы девушки, и Кларк обнаружила, что повторяет это действие, уставившись на пухлые розовые губы, которые были всего в нескольких дюймах от ее собственных. — Ты сыграешь что-нибудь для меня? — спросила Кларк, чувствуя, как ее нервные слова заполнили тишину. Просьба застала Лексу врасплох, и она напряглась под прикосновением девушки, как будто превращаясь из мягкой и нежной в твердую и настороженную. Кларк успокаивающе провела ладонью по всей длине руки Командующей, и мгновение спустя девушка снова расслабилась, позволив своим плечам опуститься под робким вздохом. Кивнув, она не спеша встала и мягко потянула Кларк за собой, подводя ее к пианино в углу комнаты. Лекса выдвинула скамейку и села, усадив Кларк рядом и положив руки на клавиши. Ее пальцы так нежно их касались, словно она прикасалась к чему-то священному и древнему, и Кларк поняла, что это все, что у нее осталось от Костии. Сделав глубокий вдох, словно готовясь к неизбежной боли, которая, как она знала, непременно придет, Лекса пыталась контролировать охватившую ее тело дрожь. Мгновение спустя она начала играть, проворные пальцы запорхали по клавишам, создавая завораживающую мелодию, которая медленно наполняла ночной воздух. Мелодия начиналась медленно, танцуя на низких нотах, словно закладывая фундамент, на котором будет строиться вся композиция. По мере того, как темп мелодии медленно набирал обороты, руки Лексы пробегали по средним и верхним октавам фортепиано, создавая красивую, но в тоже время грустную музыку. Не в силах отвести взгляд, Кларк наблюдала за лицом Лексы, пока та играла. Глаза девушки были закрыты, и по мере того, как менялась мелодия, менялись и черты ее лица: брови сосредоточенно хмурились, а нежное выражение лица переходило от жесткого к мягкому. Композиция была точной копией женщины, которая ее исполняла; со множеством контрастов и моментов нежности, смешанных с моментами интенсивности, все это объединилось в один прекрасный шедевр. Кларк видела, как по щеке Лексы скатилась слеза, прежде чем упасть с ее подбородка на пианино, где играли ее пальцы, теряясь под звуками навязчивой мелодии. Кларк еще долго смотрела на Лексу даже после того, как песня закончилась, и ночь снова погрузилась в тишину. Командующая сделала еще один успокаивающий вдох и повернулась, чтобы встретиться взглядом с блондинкой, зеленые глаза наполнились слезами и невысказанными вопросами, которые жаждали вырваться на свободу и заполнить тишину между ними. Их лица были всего в нескольких дюймах друг от друга, их плечи были прижаты, когда девушки наклонились друг к другу, и Кларк ощущала, как Лекса все еще дрожала рядом с ней. Сама ночь, казалось, становилась все темнее и тише, словно затаив дыхание в ожидании того, что, как они обе знали, неизбежно последует дальше. Одинокая слеза снова и снова, скатывалась по щеке Лексы, и Кларк протянула руку и смахнула ее большим пальцем. Лекса напряглась под ее прикосновением, но затем почти мгновенно расслабилась, еще плотнее прижавшись щекой к ладони Кларк. Пальцы Командующий сомкнулись на запястье блондинки, когда она придвинулась немного ближе. Кларк снова наблюдала, как глаза Лексы опустились к ее губам, а затем снова поднялись, их взгляды задержались друг на друге точно так же, как луна сливается с землей на рассвете. — Кларк, — прошептала Лекса, полным отчаянной потребности и тоски голосом. Что бы она ни собиралась сказать, исчезало, когда Кларк придвинулась еще ближе, чувствуя, как горячее дыхание Лексы быстрыми облачками коснулось ее губ. Расстояние между ними теперь было совсем небольшим и они обе ждали, а единственным звуком, заполняющим пространство, было биение их сердец. Словно притянутые, как два магнита, они наклонились друг к другу одновременно, сокращая разделяющее их расстояние, когда их губы наконец слились воедино. Поцелуй начался медленно и робко, пока они обе позволяли своей неуверенности раствориться. Губы Лексы были мягкими, ее вкус был опьяняющим; Кларк запустила руку под темные волосы и притянула девушку ближе. Руки Лексы нашли талию блондинки, и путаясь в материале ее рубашки, притягивали девушку еще ближе, словно пытаясь вжать их тела друг в друга. Момент обжигал, и они отчаянно цеплялись друг за друга, и Кларк знала, что если она откроет глаза, весь мир вокруг будет объят пламенем. Нежный стон вырвался из горла Лексы и зазвучал у губ Кларк, когда она углубила поцелуй, желая большего. Кларк позволила своему языку выскользнуть изо рта и пройтись по нижней губе Командующей, жадно врываясь, когда рот Лексы приоткрылся, позволяя ей войти. Их языки переплелись, когда они прижались друг к другу, пытаясь запечатлеть в памяти вкус и жаждая большего. Когда их губы, наконец, разомкнулись, они обе тяжело дышали, хватая ртом воздух в том крошечном пространстве между ними. Лекса улыбнулась, и Кларк накрыла ее улыбку еще одним нежным поцелуем. — Это было нормально? — спросила Лекса, опасаясь черты, которую они пересекли, вспоминая их первый поцелуй и то, как тогда отстранилась блондинка. — Да, — без колебаний ответила Кларк, — Я не была готова раньше, но сейчас готова. Я хочу этого, Александрия. При упоминании ее полного имени, у Лексы перехватило дыхание и она снова сократила расстояние между ними, поглощая припухшие от ожидания поцелуя губы Кларк своими собственными, и пробуя ее желание легким движением языка. Кларк открыла рот, чтобы снова углубить поцелуй, почувствовав что пересаживается на колени Лексы, позволяя своим ногам обвить ее талию. Это движение зажгло между нами новый огонь, который заставил руки Лексы зарыться в волосы блондинки у основания ее шеи, притягивая ее к себе для большего. — Постель, — выдохнула Кларк, прерывая поцелуй ровно настолько, чтобы произнести это слово, и снова впиться ртом в рот Лексы. Лекса кивнула, прижавшись губами к ее губам, скользнув руками вниз, чтобы обхватить бедра Кларк, чуть ниже ее ягодиц. Кларк словно тисками обхватила талию Командующей, которая одним быстрым движением поднялась со скамейки и отнесла ее на кровать. Все произошло так легко, что блондинка была поражена силой и грацией Лексы, когда та мягко опустила ее на спину на ожидающую постель, в то время как ее губы жадно двигались вниз по шее девушки. На мгновение они остановились, Лекса поднялась над Кларк, упиваясь видом ее растрепанных светлых волос, припухших от поцелуев губ и того, как голубые глаза скользили по ней, раздевая одним своим взглядом. На лице Командующей царило выражение, которого Кларк никогда раньше не видела, брови девушки были нахмурены, а идеальная челюсть сжата под румянцем на щеках, выражение крайнего отчаяния и желания в зелени ее глаз послало волну тепла по всему телу Кларк, приятно резонируя между ног. Она хотела эту девушку. Передышка была короткой, когда Кларк протянула руку и схватила Лексу за рубашку, притягивая ее к себе за воротник. Командующая оказалась на ней в одно мгновение, снова подхватывая Кларк под бедра и подтягивая вверх по кровати, чтобы голова блондинки оказалась на многочисленных подушках. Они снова поцеловались, их губы нашли друг друга так естественно, будто они повторяли это действие тысячу раз до этого. Кларк позволила своему языку скользнуть по нижней губе Командующей, прежде чем нежно втянуть ее в рот и аккуратно прикусить; недостаточно сильно, чтобы пошла кровь, но достаточно сильно, чтобы изо рта Лексы вырвался хриплый стон. Кларк почувствовала, как ее тело дрожит от желания, когда поцелуи Лексы переместились с ее губ на подбородок, вниз по шее и на ключицу, оставляя на коже искрящийся след. Казалось, каждое прикосновение к ее телу и каждый вдох были наэлектризованными, и блондинка чувствовала, как все пульсирует там, где соприкасались их тела. Кларк протянула руку и просунула ее Лексе под рубашку, почувствовав, как Командующая напряглась под ее прикосновением и задрожала, когда пальцы девушки пробежались по ее спине. — Дыши, — прошептала Кларк, прерывая их поцелуй еще раз. На мгновение Лекса отстранилась и позволила их взглядам встретиться; их лица все еще находились всего в нескольких сантиметрах друг от друга. Она пристально посмотрела в глаза Кларк, ища что-то, и найдя свой ответ в улыбке девушки, снова накрыла ее рот губами. Кларк автоматически переместилась под Лексой так, чтобы снова обхватить ногами ее талию, прежде чем скользнуть руками под подол рубашки Командующей и осторожно её снять. Открывшийся вид, заставил сердце блондинки пропустить удар, а голову закружиться, словно она была пьяна от одного этого контакта. Тело Командующей было великолепным; ее руки и плечи были подтянуты, а пресс рельефно выделялся под гладкой, загорелой кожей, на мышцах блестели бисеринки пота, стекая в ложбинку между упругих грудей. Тело было покрыто татуировками, в местах, которых Кларк раньше не видела; поперек ее грудной клетки, над бицепсом, идя вниз по бедру и исчезая под линией ее шорт. А еще тело покрывали глубокие, грубые шрамы, выкованные в горниле битвы, и Кларк находила красивыми даже их, когда она подняла большой палец, чтобы провести по одному чуть ниже ключицы девушки. — Кларк, подожди, — выдохнула Лекса ей в губы. Это было сказано так тихо, что Кларк подумала, что ей показалось, но, тем не менее, она немедленно остановилась. — Что? — обхватив лицо Лексы ладонями, спросила она. — Что случилось? Улыбнувшись внезапному беспокойству, Лекса наклонилась, чтобы запечатлеть еще один нежный поцелуй на губах блондинки. — Просто давай не будем торопиться, — прошептала она, отводя взгляд, чтобы скрыть румянец на щеках. — Я не хочу спешить сегодня. Кларк почувствовала знакомый прилив тепла и приподнялась, чтобы поймать губы Лексы в свои, но теперь поцелуй был нежным и не таким отчаянным. Беспокойства, которое она увидела в глазах Лексы, оказалось достаточно, чтобы заставить сердце блондинки растаять, и она уловила в ее взгляде невысказанные слова. Лекса не хотела все испортить и не хотела действовать слишком быстро. Кларк уважала это, и улыбнувшись она откинулась на подушки, расслабляясь и притягивая Лексу к себе. Кларк наслаждалась теплом обнаженной кожи Командующей, прижатой к ее телу, и была рада, когда брюнетка не двинулась за рубашкой. Вместо этого девушка устроилась поудобнее, натянув на них одеяло и перекинув ногу через ноги Кларк. Приподнявшись на правом локте, Лекса склонилась над Кларк и провела большим пальцем по линии ее подбородка. Руки блондинки скользнули по обнаженной талии Лексы и по ее спине, позволяя своим пальцам успокаивающе пробежаться по жестким шрамам, и отмечая, что они делали Хеду еще более красивой. Бушевавший между ними огонь угас, превратившись в тлеющий уголек, хотя и не менее жаркий, и они продолжали оставлять на губах друг друга нежные поцелуи. Кларк хотела спросить о шрамах и услышать истории, стоящие за каждой татуировкой, но в этот момент она просто наслаждалась тем, что откинулась на спину, позволяя Лексе склониться над ней, чтобы целоваться всю ночь напролет. Прошло совсем немного времени, прежде чем страстное переплетение губ превратилось в сонную путаницу поцелуев и вскоре голова Лексы легла на подушку рядом с Кларк, а ее глаза начали закрываться. — Кларк, — сонным голосом прошептала Лекса, поднеся руку к теплой щеке блондинки, еще теснее прижимая их груди друг к другу. — Я должна тебе кое-что сказать. Кларк услышала в голосе девушки отчаяние, хотя сон уже затуманил ее разум, и она не могла заставить себя открыть глаза. Вместо этого она обвила руками талию Командующей и запечатлела на ее губах нежный, лёгкий поцелуй. — Завтра, — прошептала она, позволяя их лбам соприкоснуться. Что бы ни ответила Лекса, ответ был потерян, когда их обеих поглотило блаженное, мирное забвение. _____________________________________ Сознание постепенно возвращалось к Кларк, и она протянула руку в пространство рядом с собой, обнаруживая, что кровать холодна на ощупь. Приоткрыв один глаз и прищурившись от проникающего в комнату через балконную дверь солнечного света, Кларк осмотрела помещение в поисках Лексы. Сердце девушки упало, когда она обнаружила, что осталась одна. Охваченная паникой при мысли, что, возможно, прошлая ночь была всего лишь сном, она медленно села. Но все было так реально, она помнила вкус губ Лексы, помнила как ее язык отчаянно скользил по рту Командующей, помнила ощущение шрамов под пальцами. Произошедшее должно было быть реальным. Выбравшись из кровати, Кларк направилась в ванную, и, наклонившись над тазом с водой, плеснула себе в лицо прохладной жидкостью. Взглянув в зеркало, она обнаружила, что ее волосы растрепаны и торчат спутанными прядями, голубые глаза покраснели, а на шее, чуть выше ключицы, виднелось отчетливое красное пятно. Раньше вид засоса заставил бы ее покраснеть от смущения, но этот принес ей чувство облегчения, и она обнаружила, что она, словно дурочка, улыбается собственному отражению. Все произошло на самом деле. Она услышала как открылась дверь, и ее сердце подпрыгнуло в груди, затрепетав так, как трепетало только при мысли о Лексе. Быстро проведя пальцами по волосам, чтобы пригладить их, Кларк вышла из ванной, чтобы поприветствовать Командующую, но, к ее ужасу, в комнату вошла служанка, которая приносила ей ведро с углями в ее первый день в Полисе. Девушка широко раскрытыми глазами уставилась на растрепанного вида, лохматую блондинку, с усталыми глазами и одетую только в шорты и свободного покроя футболку. — Хеда Ком Скайкру, простите меня, — отводя взгляд, сказала девушка, когда ее щеки стали того же оттенка, что и непослушные рыжие волосы. Улыбка сползла с лица Кларк, и она попыталась скрыть разочарование, которое было явно заметно на ее чертах. — Все в порядке, — быстро сказала блондинка. Она заметила, что девушка держала поднос с едой, и ей стало интересно, для кого это, учитывая, что Лексы нигде не было видно. — Хеда попросила меня принести поесть, — сказала девушка, проследив за взглядом Кларк. — Я думала, что это для нее, чтобы поесть после заседания совета. Если бы я знала, что вы здесь, я бы постучала, — объяснила служанка, нервно переминаясь с ноги на ногу. — Это я должна извиниться, — ответила Кларк, заметив, как неловко было девушке, и подойдя к кровати, накинула на плечи одеяло, пытаясь прикрыться, — Я не спросила твоего имени, когда мы встретились в прошлый раз. Улыбнувшись, девушка немного расслабилась, как только Кларк привела себя в порядок. — Меня зовут Алина. — Рада познакомиться, Алина. Пожалуйста, называй меня Кларк, — ответила блондинка. Хеда Ком Скайкру было официальным титулом, которым ее называли Земляне, и это было лучше, чем Ванхеда, или Горная Убийца, однако Кларк все равно чувствовала себя немного неуютно. — Командующая сейчас на совете? — Они там уже несколько часов. — кивнула Алина. — Я не уверена, когда они закончат. — Ну, тогда я просто подожду здесь, — произнесла Кларк, пытаясь не расстраиваться из-за того, что не смогла провести утро с Лексой. Хотя она не была уверена, насколько позднее на самом деле было утро, потому что, когда она выглянула в окно, солнце стояло высоко в небе, и она прикинула, что уже скорее ближе к полудню. — Могу я что-нибудь сделать для тебя, Кларк? — спросила Алина с искренней улыбкой на бледном лице. Для блондинки было естественно сказать «нет», ведь у нее никогда раньше у нее не было слуг, но она умирала от желания принять ванну, хотя была не совсем уверена, следует ли ей разжечь огонь в камине и взять оттуда углей, или есть какие-то особые угли, которые Земляне использовали для подогрева воды. — Я была бы благодарна, если бы ты помогла мне нагреть ванну, — застенчиво ответила девушка. Алина кивнула, ставя поднос с едой на обеденный стол Лексы и без колебаний направляясь к двери. — Я сейчас вернусь, — бросила она через плечо и исчезла в коридоре. Кларк терпеливо ждала, посмотрев на пианино в углу и улыбнувшись воспоминанию, которое они с Лексой создали там прошлой ночью. Девушка надеялась, что когда Лекса посмотрит на инструмент сейчас, она подумает не только о Костии, но и о Кларк и о том, как они, наконец, позволили своим желаниям одержать победу в мерцающем свете нескольких свечей и долгой тишине после красивой, завораживающей мелодии. Мгновение спустя дверь снова открылась, и неся ведро с тлеющими углями, вернулась Алина. Блондинка последовала за ней в ванную и наблюдала, как она высыпала содержимое ведра в поддон под ванной с водой, а затем опустилась на колени, чтобы подуть на тлеющие угли, возвращая их к жизни во вспышках красного и оранжевого света. — Спасибо, — сказала Кларк, протягивая руку и помогая девушке подняться на ноги. Служанка выглядела удивленной этим жестом, и улыбка на ее лице снова стала шире. — Я могу еще что-нибудь для тебя сделать, Кларк? — спросила она. — Нет, — быстро ответила блондинка, ощутив внезапное желание по самые уши погрузиться в теплую воду. — Спасибо тебе, Алина. Девушка кивнула и направилась к двери, остановившись как раз в тот момент, когда ее рука сомкнулась на ручке. — Если тебе что-нибудь понадобится, я буду в коридоре, Кларк, — бросила через плечо девушка, а затем выскользнула из комнаты, оставив блондинку наедине со своими мыслями. Блондинка подождала какое-то время, каждые несколько минут проверяя воду, пока она нагрелась до желаемой температуры. Когда от воды повалил пар, девушка сняла одежду, скинув нижнее белье на пол, оставшись полностью обнаженной. Это напомнило ей о том, как она стояла обнаженная в палатке Лексы в Тондисе, и о том, как ее отражение выглядело в зеркале. Она была покрыта засохшей грязью, ее кожа была почти черной, если не считать пятен от пота, растворивших грязь. Ее покрытые кровью и грязью волосы спутались, и она потеряла несколько фунтов из-за того, что несколько дней морила себя голодом. Ноги покрылись волдырями, а по всему телу расползлись неглубокие царапины там, где за ее кожу и одежду цеплялись кусты, в то время как шея приобрела яркий, пурпурно-черный оттенок в тех местах, где воин Азгеды пытался выдавить из ее тела жизнь. Когда Кларк смотрела в зеркало теперь, она видела совершенно другого человека. Ее кожа зажила и приобрела здоровый, загорелый оттенок, сохранив тонкие белые линии там, где раньше были царапины и порезы. Волосы были такими же растрепанными, но на этот раз из-за сна и близости, а не из-за грязи и веток. Она снова набрала потерянный вес и выглядела здоровой, но более того, она выглядела счастливой, сохраняя слабую улыбку в уголках губ. Глаза были того же яркого синего оттенка, что и всегда, но теперь, живущая где-то глубоко в них печаль, уступила место удовлетворению. Полис исцелял ее. Лекса исцеляла ее. Оторвавшись от своего отражения Кларк шагнула в ванну, позволяя своему телу привыкнуть к теплой воде, прежде чем погрузиться в нее по плечи. Она мгновенно расслабились, ее глаза закрылись, и она глубоко вздохнула, погружаясь еще глубже. Единственное, что сделало бы этот момент более совершенным, это если бы Лекса была с ней в ванне, и она позволила себе представить, каково было бы прислоняться спиной к обнаженной груди Командующей. От этой мысли по спине девушки пробежали мурашки, и Кларк почувствовала, как между ног, разлилось тепло, заставив ее глаза открыться от удивления. Внезапно жара стала почти невыносимой, и ей пришлось скрестить ноги, извиваясь под все более горячими образами, которые проносились в ее голове. Кларк вскочила, позволив прохладному воздуху обдать ее тело, и потянулась за куском мыла, лежащего на краю ванны, нуждаясь в чем-нибудь, чтобы руки не блуждали по всему телу. Как только она почувствовала себя достаточно чистой, она вышла из ванны и завернулась в лежащее поблизости полотенце, вытирая влагу с кожи. Подойдя к шкафу Лексы Кларк выбрала наряд, который, по ее мнению ей бы подошел, больше не испытывая никаких неловкостей по поводу ношения одежды Командующей. Она оделась, натянув обтягивающие брюки угольного цвета и черную рубашку с длинными рукавами, которые перекручивались полосками материала на ее груди. Как только она зашнуровала сапоги, она услышала, как дверь снова открылась, и ее сердце слегка подпрыгнуло. — Лекс? — позвала блондинка, завязывая последний узел на ботинке. Кларк встала и выбежала из ванной. При виде вошедшего в комнату человека, волнение пробрало девушку до костей. У двери стоял Титус, его взгляд скользнул по телу стоящей как вкопанная девушки, задержавшись на красном пятне у нее на горле, прежде чем метнуться к смятым простыням. На его лице появилась смесь ярости и разочарования, прежде чем его темные глаза снова нашли Кларк. — Титус, — произнесла она, и от его имени у нее по спине пробежал холодок, резко контрастирующий с тем, что она чувствовала всего несколько минут назад в ванне. — Что ты здесь делаешь? Он поднял бровь. — Я мог бы задать тебе тот же вопрос, — ответил он. — Хотя, думаю, ответ я уже знаю. Она прочистила горло и запустила пальцы в волосы, перекидывая их через плечо, чтобы прикрыть засос. — Где Лекса? — спросила блондинка, чувствуя себя неуютно в комнате наедине с этим мужчиной. — Я пришел сюда, чтобы поговорить с ней наедине после окончания заседания совета, хотя я вижу, что ей нужно было быть в другом месте, — ответил он, все еще стоя у двери, хотя и не собираясь уходить. — О, — ответила Кларк, не зная, что еще сказать. Она хотела, чтобы, чем бы Лекса ни занималась, она делала это быстро. Титус прошел дальше в комнату, и Кларк почувствовала, как на затылке зашевелились волосы. Этот мужчина никогда не был жесток по отношению к ней, но что-то в его присутствии заставляло ее нервничать. — Я полагаю, мы начали не совсем верно, Кларк, — сказал он, садясь на диван и жестом приглашая ее присоединиться. — Пожалуйста, позволь мне объяснить. Она не была уверена, что это была хорошая идея, и хотела ли она этого вообще, но тем не менее, она двинулась к дивану и села в кресло напротив. — Послушай, Титус… — начала она, но мужчина поднял руку, быстро ее обрывая. — Я знаю, что Александрия тебе небезразлична, — сказал он, и, к ее удивлению, черты его лица смягчились. — Также я вижу, как она заботится о тебе. Кларк снова посмотрела на мужчину, заметив, как опустились его плечи и сжалась челюсть, и девушка была уверена, что он искренне беспокоился о Лексе. Она была ему небезразлична. — Лекса особенная, — произнесла Кларк. Титус кивнул. — Я служил четырем Командующим в качестве Хранителя Пламени, и ни один из них и вполовину не был столь мудрым и сильным, как Лекса Ком Трикру, — с гордостью в голосе признался он. — Она была такой еще до своего вознесения. — У Лексы есть свое видение, — ответила Кларк. — Она хочет, чтобы ее наследием был крепкий мир. Мужчина снова кивнул. — Ее наследие ничего не будет значить, если она умрет, — сказал он, и черты его лица снова ожесточились. Кларк почувствовала, как ее захлестнула паника, когда сердце охватил и сжал страх, вырывая из легких воздух. — Что ты имеешь в виду? — спросила блондинка, хотя и боялась ответа. — Я имел ввиду то, что твое присутствие здесь подвергает ее опасности, — ответил он. — Если послы почувствуют, что ее рассудок затуманен твоим влиянием, они бросят ей вызов. Даже сейчас некоторые стремятся свергнуть ее. — Почему? — спросила Кларк, чувствуя, как в ее голосе нарастает гнев. — Мирный договор подписан, чего еще они хотят? — Лекса пытается защитить твой народ, даже несмотря на то, что они нападают на наш, — усмехнулся мужчина, выплевывая слова, как будто они были неприятными на вкус. И снова паника пронзила Кларк до костей, и она поднялась с кресла. — Мои люди? Что ты имеешь ввиду? — спросила она. — Лекса сказала, что лагерь Джаха в безопасности. — Я имею в виду не лагерь Джаха, — ответил Титус, поднимаясь ей навстречу. — Часть вашего Ковчега, — выплюнул он, — Они приземлились на территории Ледяного Народа. Азгеда утверждает, что Скайкру напали на них. — Что? — выкрикнула Кларк, оборачиваясь на звук открывающейся позади них двери. Лекса вошла в комнату, неся что-то похожее на альбом для рисования и несколько карандашей, но она уронила их при виде Титуса, стоящего напротив Кларк. На ней был ее обычный, повседневный наряд: облегающие черные брюки, сапоги до колен, ребристый, металлический ремень и заправленная в брюки черная рубашка поверх которой был надет подбитый мехом плащ, развивающийся позади. Улыбка, царящая на ее лице, когда она вошла в комнату, сразу же исчезла. Зеленые глаза расширились, когда Кларк бросилась к ней, остановившись всего в нескольких дюймах от нее. — Ты знала, что часть Ковчега приземлилась на территории ледяного Народа, и ничего мне не сказала? — спросила Кларк, отчаянно пытаясь сдержать слезы и молясь, чтобы это было неправдой. Лекса перевела взгляд с Кларк на Титуса, на ее лице появилось бесстрастное выражение, а плечи напряглись. — Кларк… — начала она, но была быстро прервана. — Ты знала? — спросила Кларк, понимая, что прямо сейчас Лекса пряталась под маской Командующей, и она не получит ответов, в которых нуждалась. — Да, — ответила Лекса, ее зеленые глаза ничего не выдавали. Кларк почувствовала, как ее захлестнул гнев, когда по щеке скатилась единственная слеза. Оттолкнув Лексу и дороги, она бросилась по коридору. Она не знала, куда направляется и что собирается делать, знала только, что должна убраться оттуда подальше. Она не могла мыслить рационально прямо сейчас, не тогда, когда ее народ умирал от рук воинов Ледяного Народа, чувствуя, как жало предательства снова пронзает ее сердце. Это ужасно напоминало ту ночь, когда Лекса оставила ее на Горе Везер. _____________________________________ Ноги без какой либо цели несли ее по улицам Полиса. Кларк почувствовала, как слезы, защипав глаза, потекли по щекам, но вытирать их не стала. Она хотела почувствовать их, хотела почувствовать бурлящий в ее крови гнев, и жжение от предательства в ее венах. Она хотела прочувствовать боль от того, что Лекса всегда предпочитала своих людей, а не ее, независимо от близости, которую они разделяли. Ей было интересно, как долго Лекса знала. Как долго она хранила это в секрете и ничего не предпринимала по этому поводу? Кларк полагала, что новости пришли прошлым утром, когда Эйден срочно вытащил Лексу с крыши башни. Блондинка поймала себя на мысли, что задается вопросом, не это ли Лекса хотела сказать ей прошлой ночью, когда они лежали, сплетясь в объятиях друг друга. Она задавалась вопросом, было ли всему этому правдоподобное объяснение и не слишком ли остро она отреагировала. На мгновение Кларк подумала о том, чтобы развернуться и броситься обратно в башню, обратно в объятия Лексы, чтобы позволить ей все объяснить, но быстро отбросила эту мысль, позволяя своему гневу одержать верх. Несколько человек подошли к ней, когда она шла по улицам, хотя ее присутствие само по себе не привлекало столько внимания, как когда она шла рядом с Лексой. Она натянула на голову капюшон куртки, скрывая свои светлые волосы и черты лица, чтобы двигаться свободно и незамеченной. Она не знала, куда направляется, и была удивлена, когда обнаружила, что поднимается по знакомой тропе на склон крутого холма. Она не была уверена, что привело ее на тренировочную площадку, но, возможно, она просто почувствовала потребность ударить по чему-нибудь. Наверху она услышала лязг металла и поняла, что найдет того, кого подсознательно искала. Послушники были рассредоточены по территории, сражаясь друг с другом под бдительными взглядами десятков воинов, следящих за их безопасностью. Эйден сражался с двумя послушниками, с которыми бился накануне, его меч отражал их удары, как будто они были не более чем помехой. Парень выглядел скучающим, но его глаза были сосредоточены под хмурыми бровями и он был так похож на Лексу, что у блондинки защемило сердце. Увидев ее Эйден улыбнулся, хотя его улыбка дрогнула, когда он заметил, в каком она была состоянии. Подняв руку, он попросил своих соперников остановить тренировку. Когда он побежал к Кларк, на его юных чертах было написано искреннее беспокойство, и она не смогла сдержать захлестнувшую ее волну привязанности. Он был одет в длинную черную тренировочную куртку и узкие черные брюки, переходящие в сапоги до колен, а его влажные, песочно-светлые волосы прилипли к потному лбу. Его голубые глаза встретились с ее, когда он остановился рядом с ней. — Кларк? — спросил он. — Что ты здесь делаешь? Девушка почувствовала, как на глаза снова навернулись слезы, и прежде чем они смогли пролиться, она глубоко вздохнула. — Наверное, мне просто нужно было подышать свежим воздухом, — прохрипела она, срывающимся голосом. — Что сделала Лекса? — спросил он, и она услышала в его голосе покровительственную нотку, задаваясь вопросом, было ли беспокойство адресовано ей, или его наставнице. Возможно, и то и то. — Ничего, — ответила Кларк, не желая ничего говорить, не выслушав сначала объяснений Командующей. — Мне просто нужно выплеснуть немного разочарования, — сказал Кларк, указывая на тупой меч в руке юноши. Эйден задумчиво посмотрел на нее, но промолчал, не желая давить на Кларк, если она не была готова говорить. Вместо этого он перехватил меч за лезвие, и протянул ей. — Бей так сильно, как тебе нужно, — сказал он, вытаскивая второй клинок из ножен на спине. Благодарно улыбнувшись, Кларк приняла стойку, и приготовилась к атаке. Она ринулась вперед, описывая клинком широкие дуги с такой силой, с какой только могла, совершенно не обращая внимания на то, что Эйден с легкостью их отражал. Кларк знала, что была неряшлива и медлительна, но ей было все равно. Все, о чем она думала в тот момент, это о том, как приятно позволить гневу покидать ее тело. С каждым ударом ей становилось легче, словно она сбрасывала с себя груз обиды и предательства, который взвалился на ее плечи, стремясь задушить. Кларк наносила удары в сторону послушника, каждый из которые безопасно пролетал мимо, пока ее легкие не загорелись, а мышцы не закричали в знак протеста. Она даже не замечала текущих из глаз слез, пока ее щеки не загорелись от холодного пронизывающего ветра, который порывисто обдувал вершину холма. Когда последние остатки сил ее покинули, она выронила меч и согнулась пополам, уперевшись руками о колени и судорожно дыша. Эйден мгновенно оказался рядом с ней, успокаивающе поглаживая ее по спине и шепча слова утешения. Кларк знала, что другие послушники и охранники наблюдали за ними, и она не удивилась, когда мальчик рявкнул им приказ на тригедасленге, и вокруг них снова послышались звуки тренировки. Через мгновение Кларк встала, тыльной стороной ладони вытирая со щек слезы. Эйден посмотрел на нее сверху вниз, в его добрых голубых глазах читались мягкость и беспокойство. — Тебе лучше, Кларк? — спросил он. Девушка кивнула, позволив себе неуверенный смешок. — Прости, — сказала она, не вдаваясь в дальнейшие объяснения. Она не знала, что сказать и как объяснить ту боль, которую испытывала. Она даже не знала всей правды о том, что произошло, и почувствовала знакомый укол вины, охвативший ее, понимая, что она должна была дать Лексе шанс все объяснить. — Что бы это ни было, я уверен, что Лекса заботится об интересах людей, — ответил Эйден, и его голосе звучала такая уверенность в своем наставнике, что Кларк не могла ему не поверить. — Да, своих людей, — усмехнулась блондинка. У нее замерло сердце, когда она представила кусок Ковчега, оказавшийся в ловушке на вражеской территории, занесенный снегом и окруженный армией Землян. — Кларк, — сказал мальчик, возвращая ее с края пропасти. — Ты — ее люди. Эти слова застали ее врасплох, но как только они прозвучали, она поняла, что они были правдой. За последние несколько недель, под залитыми лунным светом водопадами и захватывающими дух восходами, окутанная теплом сильных рук и в тусклом свете единственной мерцающей свечи, Кларк стала принадлежать Лексе. А Лекса стала принадлежать Кларк. Блондинка знала, что Комнадущая всегда ставила свой долг перед своим народом на первое место, но теперь Кларк была ее народом. Понимание пришло мгновенно и неумолимо, и девушка почувствовала, как ее щеки порозовели, от смущения за то, что ей понадобился тринадцатилетний мальчик, чтобы показать ей правду, но как только она ее увидела, это было ослепительно. Голубые глаза Кларк расширились, и отстранившись от Эйдена, она сорвалась с места практически побежав как только достигла края тренировочной площадки. Ей нужно было услышать правду от Лексы. Она была обязана ей этим. _____________________________________ Кларк обнаружила, что стоит перед дверью покоев Командующей, не уверенная, должна ли она постучать или просто войти. Ее уход ранее был резким и неуместным, и ее рука скользнула вверх. Ее костяшки пальцев дважды постучали в дверь, которая мгновенно распахнулась где-то между вторым и третьим ударом, словно Лекса с нетерпением ждала с другой стороны. Командующая выглядела помятой, ее глаза покраснели, как будто она плакала, и Кларк уловила в них промелькнувшие облегчение, когда она открыла дверь. — Кларк, — выдохнула брюнетка, едва сдерживая желание заключить девушку в свои объятия. Вместо этого она отошла в сторону, впуская блондинку в комнату, тихо закрыв за ними дверь. Как только дверь закрылась, Кларк развернулась к ней, хотя и сохраняя между ними расстояние. — Прости за то, как я отреагировала, — сказала она, не зная, с чего еще начать. Лекса с любопытством посмотрела на нее, хотя, когда она заговорила, тон был мягким. — Тебе не нужно извиняться, Кларк, — ответила она. Лекса никогда бы не стала наказывать ее за ее действия. — Я должна была позволить тебе объяснить… — произнесла Кларк, позволяя своим словам затихнуть. Кларк чувствовала себя неловко, стоя в дверном проеме, и пространство между ними казалось каньоном, отделяющим их все дальше и дальше друг от друга. Это заставляло ее чувствовать себя неуютно, а мысль о том, что она будет так далеко от Лексы, заставляла ее нервничать. Блондинка прошла дальше в комнату и встала перед балконным окном, любуюсь видом на городские огни, мерцающие в сгущающихся сумерках, надеясь, что Лекса последует за ней. — Я хотела сказать тебе, Кларк, — раздался позади голос Лексы, и блондинка знала, что та подошла ближе. — Я собиралась сказать тебе прошлой ночью. — Хорошо, скажи мне сейчас, — ответила блондинка, снова поворачиваясь, чтобы встретиться взглядом с Лексой. Командующая все еще держалась на расстоянии, но уже была ближе, чем раньше. Кивнув, Лекса глубоко воздохнула, пытаясь подобрать правильные слова. — Вчера прибыли гонцы с известием, что когда Ковчег спустился, часть космической станции приземлилась на территории Ледяного Народа, — начала она, из ее уст технологические слова звучали по-иностранному. — На совете представитель Азгеды заявил, что Скайкру напали на них. На их собственной территории. — Почему ты не сказала мне об этом раньше? — спросила Кларк, чувствуя, как страх сжимает ее внутренности, скручивая желудок в толстый узел. Часть Ковчега, застрявшая на землях Ледяного Народа, должно быть, была Станцией Ферма. — Потому что я не была уверена, как действовать дальше, Кларк. Ледяной Народ стремится свергнуть меня, и они знали, что я встану на защиту твоего народа. Если бы я приказала армии Азгеды отступить, это выглядело бы так, будто я выбираю жизни ваших людей, а не своих собственных. Если бы я позволила армии Азгеды продолжать войну, ваши люди на этой станции были бы уничтожены, — объяснила брюнетка, опуская плечи. Кларк почувствовала, как упало ее сердце. Она знала, что жизнь Лексы висела на волоске от каждого действия и каждого решения, которое она принимала. Она знала, что одно неверное движение может привести девушку к смерти. — Ты должна была сказать мне, — прошептала она. — Я могу помочь тебе, Лекса. Тебе не обязательно принимать каждое решение самостоятельно. — Именно это я и делаю, когда дело касается моих людей, Кларк, — ответила Лекса. — Если послы подумают, что ты каким-либо образом повлияла на мои решения, они без колебаний свергнут меня. Или того хуже. Кларк знала, что слова были правдой, и, несмотря на стойкий вид, она видела в глазах Лексы страх. — И что ты собираешься делать? — спросила она. — Ты собираешься просто позволить моим людям умереть? — Конечно, нет, Кларк, — без колебаний ответила девушка. — Азгеда — часть Коалиции. Какими бы безжалостными и своенравными они ни были, они все равно должны придерживаться слова своего Командующего. — Что ты сделала? — спросила Кларк, понимая, что ее лицо выдает замешательство. —Я приказала их армии отступить, пока я не доберусь туда и не смогу оценить ситуацию. Я уезжаю утром, — ответила Лекса. Ее голос был твердым, но плечи слегка опустились, и Кларк слышала скрывающееся за ее словами беспокойство. Блондинка без раздумий сократила разделяющее их расстояние, протянула руки и обхватила лицо Лексы ладонями. — Лекса, ты рискуешь всем, делая это, — прошептала она. — Ты рискуешь своей жизнью. Командующая смягчилась под прикосновением девушки, еще больше вжимаясь в ее отчаянные объятия. — Я знаю, чем рискую, Кларк, — сказала она, глядя в голубые глаза напротив. — Я не могу позволить тебе сделать это, — ответила Кларк, понимая, что если бы она не приехала в Полис, Лекса не приняла бы это решение. — Решение уже принято. Скайкру является частью мирного договора, который я заключила. Твои люди не обрадовались бы, если бы узнали, что часть Ковчега приземлилась на вражеской территории и им не был предоставлен безопасный проход. Я сказала совету, что это может послужить основанием для ответных мер, если твои люди когда-нибудь решат использовать технологию в Маунт Везер, — объяснила она. — Азгеда согласилась отступить до моего прибытия. Кларк посмотрела на стоящую перед ней девушку, зеленые глаза которой горели решимостью, и она знала, что Лекса сделает все, что в ее силах, чтобы обеспечить безопасность того, что осталось от ее людей. Она не была обязана делать это, но она сделает это, если не ради безопасности своих людей, то ради Кларк. Блондинка знала, что отчасти Лекса верила, что Скайкру использует технологию Горы Везер против них, но она также знала, что Лекса настолько заботилась о ней, чтобы хотя бы попытается спасти их. — Позволь мне пойти с тобой, — прошептала Кларк, придвигаясь достаточно близко, чтобы ее лоб коснулся лба Лексы. Руки Лексы поднялись, чтобы сомкнуться вокруг запястий девушки, где ее ладони все еще обхватывали ее щеки. — Нет, — ответила она и ее тон не допускал сомнений. — Азгеда забралау меня Костию. Я не стану рисковать и тобой, позволив последовать за мной на их территорию. Это слишком опасно, Кларк, — сказала она. Сердце Кларк готово было разлететься на куски от ужаса, который прозвучал в голосе Лексы, и стоящих в ее зеленых глазах слез. Блондинка чувствовала неудержимую потребность утешить ее, прижать к себе и заверить, что она в безопасности и все будет хорошо, но она знала, что это были обещания, которые она не могла сдержать. Вместо этого она притянула Лексу ближе, позволяя их губам встретиться в поцелуе, который сказал все, чего не могли сказать слова. Когда они отстранились, их щеки были мокрыми от мутных слез, и ни одна из них не была уверена, кому они принадлежат. — Я не могу отпустить тебя одну, — прошептала Кларк. — Если с тобой что-нибудь случится, потому что ты пыталась защитить моих людей, я не… — Прекрати, — прервала ее Лекса, накрывая губы еще одним поцелуем. — Я буду не одна, Кларк. Со мной поедет моя охрана. Индра тоже. Блондинка покачала головой, не испытывая особого облегчения при мысли о небольшой группе воинов, направляющихся на вражескую территорию, где располагалась самая большая армия из всех кланов. — Что, если Азгеда выступит против тебя, пока ты там? — спросила она. — У Нии пока недостаточно поддержки, чтобы выступить, — заверила Лекса. — Совет по-прежнему боится технологий Горы Везер больше, чем копий Азгеды. Они считают, что мир со Скайкру — лучший вариант, хотя это может измениться в любой момент. — Лекса, мне просто нужно, чтобы ты была в безопасности, — призналась Кларк, большим пальцем поглаживая линию подбородка Командующей. — Ты нужна мне. — Я у тебя есть, Кларк, — успокаивающе ответила Лекса. — Я прямо здесь. Кларк почувствовала, как затрепетало в груди, когда Лекса наклонилась, чтобы снова сократить расстояние. Поцелуй был мягким и нежным, как будто они обе боялись, что момент разрушится, если они будут давить слишком сильно. Кларк почувствовала, как задрожали ее руки на коже Лексы, и Командующая притянула ее ближе, желая, чтобы девушка черпала силы в тепле ее прикосновений. В мире, где ничто в их будущем не было определенным, в тот момент было ясно одно: они были именно там, где и должны были быть. В объятиях друг друга. Они отстранились, и руки Лексы упали на талию Кларк. — Я не была уверена, что ты вернешься, — прошептала она. — Куда ты ходила? Кларк почувствовала, как ее щеки вспыхнули. — На тренировочную площадку, — призналась она. — Эйдену пришлось меня вразумить. — Ты часто прислушиваешься к советам тринадцатилетних мальчиков, Кларк? — спросила Лекса, чьи глаза горели юмором. — Только когда они умнее меня, — призналась блондинка, хотя и не раскрыла содержание своего разговора с Эйденом. — Хм, — промурлыкала Лекса в губы Кларк. — Должно быть, у него был хороший учитель. Кларк поцеловала ее, позволив словам исчезнуть вместе с пространством между ними. — Должно быть, — согласилась она. Лекса отстранилась, позволив своей руке найти руку блондинки. — У меня для тебя кое-что есть, — сказала она, подводя Кларк к кровати. Кларк прислонилась спиной к столбику кровати, когда Лекса подошла к тумбочке, роясь в ящиках. Она достала блокнот для рисования, который Кларк видела в ее руке перед тем, как выбежать из комнаты, и блондинка почувствовала волну облегчения от того, что ей это не померещилось. Лекса протянула ей блокнот вместе с несколькими угольными карандашами разного размера, которые были вырезаны вручную с витиеватыми узорами. Они были прекрасны, словно произведение искусства, и Кларк задалась вопросом, где брюнетка их взяла — Чтобы помочь тебе почувствовать себя ближе к твоему отцу, — сказала Лекса, передавая карандаши. — Лекса, — выдохнула Кларк. — Это прекрасно. — на глаза Кларк навернулись слезы, которые пролились прежде, чем она смогла их остановить. Сократив расстояние между ними, Лекса нежно смахнула влагу со щек Кларк. — Теперь ты можешь быть рядом с ним каждый раз, когда создаешь что-то новое, — прошептала она. Кларк не могла найти слов, чтобы выразить свою благодарность или то, как много значил для нее этот подарок, поэтому она положила альбом и карандаши на кровать, и обвила руками шею Лексы. Ее рот нашел рот Командующей, и прежде чем Лекса успела вставить хоть слово, впился в ее губы в отчаянном, голодном поцелуе. Рот брюнетки приоткрылся навстречу языку Кларк, позволяя ей немедленно войти, когда поцелуй стал глубже. Кларк повернулась, толкая Лексу на кровать и забираясь на нее сверху, когда их губы снова встретились в страстном танце жара и желания. Они обнимались до поздней ночи, вдыхая жизнь в губы друг друга, как будто до этого момента никогда не знали, каково это — жить по-настоящему. Их тела слились воедино, единственное, что их разделяло, был тонкий слой одежды, прилипший к их влажным от пота телам. Кларк цеплялась за Лексу, как будто каждая клеточка ее существа нуждалась в контакте, чтобы жить, процветать и преуспевать, все это время думая, что она ни за что на свете не отпустит ее в Страну Льда одну.