Сложности взрослой жизни

      Незадолго до того, как Шигео потихоньку стал собирать вещи, готовясь к переезду, и пока только искал квартиру, которая была бы ему хоть немного по карману, Рицу вернулся домой странным.       — Скажи честно, брат, ты хочешь бросить меня?       — Нет. Конечно, нет, почему ты так думаешь?       Привычку постоянно цепляться за одежду Шигео Рицу потерял ещё в далёком детстве, но в тот вечер он, кажется, напрочь забыл об этом. Они сидели на полу в комнате Шигео. Лицо Рицу вжималось ему в ночную рубашку, а пальцы крепко вцепились в ткань рукавов, как те маленькие зазубренные металлические прищепки, на которые мама вешала полотенца на кухне. Оторвать их и не порвать ткань было бы почти невозможно. Запах алкоголя, исходящий от Рицу, был таким резким, что мог полностью продезинфицировать весь дом.       — Ты уезжаешь, а я остаюсь тут. Значит, ты бросаешь меня.       — Я буду приезжать каждые выходные. Мы постоянно будем видеться, обещаю.       Голос Рицу был гнусавым и влажным. Влажной казалась и рубашка Шигео, а сам Рицу, съежившийся у него на груди, выглядел таким обиженным, а потому таким молодым, каким Шигео давно его не видел. Раньше всегда казалось, что Рицу отставал от него лишь на шаг, а порой даже опережал его. Сегодня Шигео напомнил себе, что это было не так. Каким бы дисциплинированным и самостоятельным ни был Рицу по сравнению с ним, он всё так же оставался младшим братом, который мог начать капризничать, требуя внимания Шигео, как раньше.       — Это не считается! А потом? Потом я поступлю в Кофе, и тут меня уже не будет.       — Ты тоже можешь ездить сюда по выходным, и мы продолжим здесь видеться.       Было уже поздно. Ужин давно прошёл, а Рицу вернулся на четыре часа позже него, грустный и странный. От него пахло, как от ваты в кабинете медсестры, нос покраснел и распух, и Рицу постоянно приходилось шмыгать, чтобы из него не вытекали сопли. Они всё равно текли, и сначала он размазывал их по своим рукавам, а сейчас они, наверное, были на ночной рубашке Шигео. Нужно будет положить ее в стирку. Но это не страшно, рубашка не имела никакого значения, пока Рицу плакал.       — Но это не будут каждые выходные. Тебя опять утащит куда-то Рейген, а у меня могут быть какие-то задания, которые я не успею закончить до выходных, и вы с родителями будете разочарованы, если мои оценки просядут. А значит, не каждые выходные. А значит, ты бросишь меня больше, чем на недели, снова и снова!       — Но мы всё равно увидимся в итоге. И я могу звонить тебе по вечерам.       Родители, наверное, ещё не знали, что Рицу вернулся. Он позвонил им заранее, сказав, что немного задержится, чтобы помочь с чем-то Шо-куну, и поэтому они не ждали его рано. Вернувшись, Рицу прошмыгнул на второй этаж так тихо, что они вряд ли успели его заметить. Сам Шигео заметил, только когда Рицу зашёл к нему в комнату. Глаза у него были такими же красными и влажными как и нос.       — Это не то же самое. Я просто так ненавижу это. Почему мы не можем навсегда остаться в школе? Ты не можешь свернуть время в временную петлю своими силами?       — Нет, прости.       В комнату проникал слабый свет фонарей, но всё равно было достаточно темно, чтобы Шигео мог рассмотреть только растрёпанный ежистый куст волос Рицу на своей груди и слышать его влажное сопение. Шигео сидел на полу, прислонившись спиной к стене возле двери, ни разу не двинувшись с тех пор, как Рицу уткнулся в его грудь, и они вместе медленно сползли вниз. Сегодня у Рицу, видимо, был очень сложный день. Шигео и не догадывался, что он так переживал из-за его переезда. Ему нужно было быть внимательнее. Ответственность за Рицу всё ещё была на нём, как на старшем, пусть родители и решили когда-то, что это больше не так.       — Я не хочу, чтобы ты уезжал. Я не хочу, чтобы ты бросал меня. Ты будешь слишком далеко, а я останусь тут совсем один. Не делай этого, брат, пожалуйста.       Ещё один шмыг, скорее похожий на всхлип, утонул в ткани рубашки, и Шигео пришла в голову замечательная идея. Он не был каким-то мастером хороших идей ранее, и яркие озарения всегда обходили его стороной, как толпа — человека в маске прокажённого. Но эта идея казалась первой крупицей золота, найденной в песке разума. Она могла бы угодить всем. И ему, и родителям, и Рицу, который боялся остаться совсем один, и даже учителю, который опасался, что с текущим уровнем арендной платы ему придётся на какое-то время приютить Шигео у себя.       — Я могу поискать квартиру в городе Напитков. А потом, когда ты поступишь в университет Кофе, ты сможешь переехать ко мне. И ты не будешь один. Никто из нас не будет.       Влажное сопение в рубашке замерло на какое-то время. Рицу поднял голову, и слабые блики фонарного света заиграли на его носу и щеках, и особенно ярко сверкнули в больших тёмных зрачках.       — Обещаешь?       — Да.       — Обещаешь, что мы будем жить вместе после выпуска? В одной квартире?       — Да, обещаю. Я тебя не брошу.       Этот вечер был почти год назад, но Шигео не забыл о нём, пусть с тех пор эта тема между ними больше не поднималась. Рицу тогда ещё немного посморкался ему в рубашку и поприжимался ближе, крепко обнимая Шигео за талию, а потом нетвёрдой походкой ушёл в свою комнату спать. На утро он выглядел и вёл себя как обычно, уверяя маму, что он пришёл домой не намного позднее ужина, просто так устал, что сразу же лёг спать. И поэтому забыл предупредить их о возвращении. На лице мамы был тот самый скептический взгляд, который обычно означал, что ей не нравится то, что она слышит, и нужно сказать что-то ещё. Чаще всего этот взгляд предназначался Шигео, когда он изредка пытался о чём-нибудь ей соврать. Но Рицу больше ничего не сказал и смотрел на маму уверенно и открыто. Она тоже ничего не сказала, и, возможно, Шигео всё не так понял, или просто Рицу не нужно было говорить что-то ещё, потому что это был Рицу, а не Шигео.       Но даже если Рицу и забыл их давний уговор, Шигео не забыл. До этого их отношения были немного несправедливы и перекошены. Шигео это никогда не нравилось, но в то же время он не знал, как он может это исправить. Рицу всегда помогал Шигео во всём, в то время как ему самому помощь требовалась редко. Рицу умел всё, а Шигео умел лишь двигать предметы силой мысли и видеть духов. Как и сам Рицу. Но теперь у него появился шанс сделать для Рицу что-то в ответ. Решение было настолько простым, что было даже как-то смешно и неловко. Все ли задачи, стоявшие перед Рицу, тот мог решить с такой же простотой? Это и значило быть им?       Ранее Шигео не планировал покидать город Приправ, но город Напитков был достаточно близок, и связывающая их электричка ходила каждые полчаса, так что эта новость никого особенно не шокировала. Хотя Ямочки ворчал, что летать туда-сюда ему будет особенно неудобно, ведь электричек для духов ещё не придумали. Он всё равно периодически прилетал сам, не дожидаясь выходных, потому что был сам себе хозяином.       Учитель тоже ездил с Шигео в город Напитков, чтобы помочь с поиском квартиры. Тут ситуация с арендной платой была не лучше, чем в городе Приправ, и учитель постоянно ворчал, что в половине случаев ценники были завышены чуть ли не вполовину, и этот город был ничем иным, как городом жуликов. Шигео боялся, что ему придётся снять квартиру за чертой города в каком-то из прилегающих посёлков, и Рицу придётся добираться до университета не намного быстрее, чем если бы он остался в городе Приправ. Но потом им достался «золотой билет».       Небольшая, но приличная квартира недалеко от центра города с полноценными комнатой, ванной и кухней, и неправдоподобно низкой стоимостью. Единственной её проблемой была плесень, грязной паутиной опутавшая все видимые поверхности и особенно густо кустившаяся на швах и стыках. Из-за неё воздух в квартире казался неприятно отсыревшим, а обои, по задумке производителя изготовленные в нежном песочном цвете, стали зелёными. Владелец с раздражением сообщил, что неоднократные попытки избавиться от плесени не увенчались успехом — даже после массированной химической атаки на стены плесень вернулась уже на следующий день, и все средства были потрачены зря. Это было неудивительно, потому что проклятия не боялись химии. Но Шигео был хорошо обучен. Вместо того, чтобы сразу молча изгнать проклятие, он сообщил о нём учителю, а учитель шёпотом велел ему помалкивать дальше. Отточенная яркая улыбка обслуживания клиентов на его лице даже не дрогнула. Владелец не был ему соперником, квартира досталась Шигео за копейки.       Многое из того, что Шигео знал о людях на тот момент, он почерпнул из наставлений учителя. Он знал, что иногда нам может казаться, что в жизни другого человека что-то не так, и что она требует вмешательства или исправления. Это не всегда верный подход. Вмешиваться в чужие дела без их просьбы, если доподлинно неизвестно, что человеку грозит какая-то опасность, грубо. Никто не любит непрошенных советов, особенно взрослые. И иногда то, что нам кажется неправильным, может оказаться чем-то особенным и важным для другого, и не нам их судить.       Учитель был мудрым человеком. Он разбирался в жизни и человеческих сердцах намного лучше Шигео. Может быть, владелец жалел и любил это проклятье, как Шигео любил и жалел бродячих кошек. Или они были друзьями, или хотя бы добрыми соседями, и он терпел его присутствие, как Рицу терпел Ямочки, когда видел его в их доме.       Так что Шигео научился соседствовать с ним и порождённой им плесенью, зато платил за квартиру так мало, что даже его небольшой зарплаты стало хватать на жизнь. Комната казалась небольшой на первый взгляд, но если бы Рицу расположил свой футон впритык к футону Шигео, они вполне могли бы уместиться тут вдвоём. Зато кухня была не такой маленькой, как те, что Шигео видел на фотографиях в объявлениях об аренде, а в ванной действительно стояла ванна, а не душевая кабинка. Сердце проклятия таилось именно здесь — прямо за старым, испещрённым чёрными точками по краям зеркалом, висящим над раковиной.       Квартира Шигео на самом деле очень понравилась. Если закрыть глаза на плесень и её специфический запах, пропитавший стены, она была милой и уютной, а из окна можно было увидеть протекающую внизу реку и яркие неоновые огни какого-то модного бара на противоположном берегу по вечерам.       После того, как Рицу успешно сдал вступительные, и его имя гордо красовалось в первых строках списка поступивших, родители организовали настоящий праздник. Как и всегда, Рицу гордо сидел за столом, источая волны спокойной уверенности, словно экзамены для него не были серьёзным испытанием.       Правда в конце вечера, когда Шигео уточнил у Рицу, когда тот начнёт перевозить к нему свои вещи, эта расслабленная, но собранная манера держать себя, сломалась и опадала с каждым его словом. Он сразу решил предупредить, что шкаф в комнате немного скрипит и шатается, и, возможно, им в будущем стоит подумать о том, чтобы купить новый, а с лицом Рицу в этот момент творилось что-то неестественное. Он явно занервничал и смотрел на Шигео чуть ли не испуганным взглядом.       — Т-ты снял квартиру для нас двоих?       — Да, я же обещал.       — Что? Когда?       — В прошлом апреле. Мы же договорились.       — Мы… договорились? Жить вместе?       Взгляд Рицу забегал по комнате. Он рассеянным движением растрепал волосы. На лбу у него заблестел пот. Его редко можно было застать в таком состоянии, но куда чаще подобным образом себя вёл учитель, когда кто-то из клиентов сомневался в его словах, а Шигео не мог учуять ни одного духа поблизости, на существовании которых учитель рьяно настаивал.       — Да. Ты не помнишь?       — Я… я плохо помню, — пробормотал Рицу, и его лицо исказилось в непонятной гримасе. — Скажи, брат, а я ещё что-нибудь говорил тогда?       — Что не хочешь оставаться один, и что у нас будет много дел? Я не помню всё дословно, но точно помню, что мы договорились вместе снимать квартиру.       Рицу спрятал лицо в ладонях и тяжело вздохнул. Когда он снова выпрямился и посмотрел на Шигео, более счастливым он не выглядел.       — Хорошо. Я так и думал. Ладно.       — Если ты передумал, то можешь найти другую.       — Нет! — встрепенулся Рицу. — Я не про это! Я хочу, я буду, я просто не ожидал. Спасибо, брат, я как можно скорее начну собирать вещи. В воскресенье будет нормально?       Оказалось, что Рицу не так придирчив к жилью, как Шигео предполагал изначально. Он остался доволен и маленькой комнатой, и скрипучими дверями тумбочек, и даже то, что им придётся спать впритык друг к другу, его нисколько не расстроило. Хотя сначала он выглядел немного взволнованным по этому поводу, но очень скоро он и слышать не желал о возможности переехать в квартиру попросторнее.       Правда, проклятье за старым зеркалом ему не понравилось с первого взгляда, и едва успел прервать его изгнание. После этого Рицу пригрозил проклятью уничтожением, если увидит хоть ещё один намёк на плесень в квартире, и тут Шигео возразить было нечего, потому что «жёсткие переговоры порой открывают те двери, которые в противном случае могли бы быть выломаны ногой». Теперь проклятье пряталось исключительно за зеркалом и выползало только чтобы поздороваться с Шигео, пока он умывался и чистил зубы.       Проклятие и Ямочки тоже не очень хорошо поладили, возможно, потому что Ямочки пытался сожрать его как только увидел. У проклятий и правда оказалась опасная и незавидная судьба, и Шигео мог им только посочувствовать. Но вскоре Ямочки сообщил, что слышал от других духов, как на отдалённых островах далеко в океане намечается какое-то собрание духов, на которое приглашены только самые амбициозные и инициативные из них. Кажется, там пройдут то ли лекции, то ли соревнования, то ли призрачная бойня, которая будет длиться до последнего уцелевшего. Но там точно было что-то о становлении на божественный путь. По крайней мере, ходили такие слухи. Так что Ямочки улетел, пообещав вернуться сильнейшим божеством из всех, каких только видел мир.       Помимо учёбы Рицу нашёл себе подработку. Точнее он помогал Шо-куну в каких-то его делах, о которых рассказывал как-то туманно, и обычно предпочитал переводить тему на что-то другое. Возможно, что они тоже решили открыть в этом городе экстрасенсорный бизнес. Шигео очень надеялся, что они с бизнесом учителя не будут друг другу слишком мешать. Зато денег теперь хватало не только на самые базовые продукты по акции, а ещё Шигео мог рассматривать работы с неполным рабочим днём.       Сейчас Шигео пробовал свои силы в почтовой сфере. До этого он работал в супермаркете и цветочном магазине, но ничего из этого не вышло. Об университете он перестал думать уже в старшей школе, и, хотя мама была немного этим разочарована, сюрпризом для родителей это не стало.       Учитель сказал, что, чтобы найти своё место в жизни, не обязательно идти по проторенной тропе.       В почтовом отделении как раз был неполный рабочий день, и Шигео приходил домой раньше Рицу на пару часов. В это время он пытался приготовить им что-нибудь на ужин. Рисоварка хорошо варила рис, и, чтобы испортить онигири, нужно было действительно хорошо постараться, так что чаще всего он готовил именно их. На этом его видимые успехи на кулинарном поприще заканчивались. Хотя Шигео всё равно пытался делать разные блюда, которые готовил улыбчивый ведущий кулинарной программы. По какой-то причине блюда, получившиеся у Шигео, сильно отличались от итоговых блюд ведущего. Но Рицу всё равно каждый раз выглядел довольным своей порцией, хотя и старался готовить завтраки как можно более полноценными и сытными. Порой Рицу был не таким хитрым, каким себя считал.       Но он всё равно активно хвалил Шигео за старания, а однажды даже пошутил:       — Удачно же я женился.       Видимо, впоследствии шутка перестала казаться ему настолько уж смешной, и он до конца вечера не смотрел Шигео в глаза и ушёл спать раньше обычного. А зря, Шигео прекрасно его понимал. И он знал, что даже Рицу было сложно постоянно притворяться идеальным, и порой он мог быть капризным, нервным, грубым и неловким. Шигео тоже иногда говорил что-то неловкое и понимал это лишь потом. Учитель заверил, что такое случается со всеми.       Но ведь дом и был домом для того, чтобы они на пороге могли снять все эти дурацкие навязанные роли и ненадолго стать самими собой. И было приятно замечать, что в этой небольшой квартирке Рицу стал расслабляться даже больше, чем дома. Сложно было уловить этот незаметный сдвиг и объяснить, что конкретно в его поведении изменилось, но Шигео обнаружил, что вдали от родителей Рицу стал даже более улыбчивым, весёлым и ласковым. Наверное, ему действительно нравилось чувствовать себя свободным и самостоятельным.       Их жизнь была размеренной и тихой. А потом как-то вечером Рицу пришёл домой странным.       То есть, естественно, Шигео понимал, как понял и в прошлый раз, что Рицу был пьян. Его походка была нетвёрдой, язык заплетался, и от него снова несло алкоголем, как будто он поскользнулся в алкогольном отделе, и все бутылки с опрокинутого стеллажа упали прямо на него. Но по какой-то причине уже второй раз, напиваясь, Рицу уж слишком сильно менял своё поведение.       Зайдя в квартиру, Рицу упал прямо в руки Шигео, как обрезанная марионетка. По невнятному бормотанию в плечо было ясно, что он пока достаточно осознавал, где находится, но вот ходил уже не очень хорошо. Было уже поздно. Шигео успел переодеться в летнюю пижаму и как раз готовился ко сну. Рицу звонил ему заранее, сказав, что они с Шо-куном хотели отметить особенно удачную сделку. Так что Рицу вернулся домой даже раньше, чем Шигео ожидал, и висел на нём, как очень тяжёлый мешок картошки.       Применив всю силу, наращенную за время пребывания в клубе совершенствования тела, Шигео затащил Рицу в комнату и аккуратно уложил его на заранее разложенные футоны. Но оставить его лежать там не удалось. Рицу, более сильный и тяжёлый, уронил Шигео рядом с собой и обвил руками, как ленивец понравившуюся ветку дерева.       — Нет, останься со мной, брат, — пробормотал он в футболку Шигео, который сам чуть не опьянел от выдохнутого облака спиртного.       — Тебе лучше поспать, — ответил Шигео, прекратив попытки выпутаться и подняться.       Рицу тяжело и протяжно вздохнул. Его хватка стала крепче.       — Хочу спать с тобой.       — Мы и так спим рядом, — терпеливо заверил Шигео.       Пьяно усмехнувшись, Рицу прополз чуточку выше по телу Шигео и ткнулся носом в голую шею.       — Повезло мне, — промурлыкал он тихим низким голосом, полным праздного веселья, и Шигео почувствовал, как что-то горячее и влажное присосалась к его коже.       «Язык и губы, судя по всему» — оторопело понял он.       Рицу целовал его шею, а сам Шигео не мог понять, что ему делать. Учитель никогда не давал ему советов, которые можно было бы применить в подобных ситуациях, а сам Шигео соображал слишком медленно, будто губы Рицу вытягивали его мозг через влажную точку их соприкосновения. Она медленно перемещалась. Рицу постепенно поднимался поцелуями выше, и если он будет придерживаться заданной траектории, то вскоре он мог добраться до губ Шигео. Эта информация была бесполезной и ничем не помогала.       Шигео лежал, глядя в потолок. Голова звенела от пустоты, а мурашки, которые Рицу вызывал поцелуями, разбегались дальше по телу. Было приятно, особенно когда Рицу задевал кожу зубами. Пальцы на ногах Шигео непроизвольно поджимались каждый раз, когда это происходило. Но какое-то сомнение, которое Шигео ещё только предстояло сформировать, рассмотреть и дать подходящее название, снова и снова скакало по пустому пространству черепа, отскакивая от стенок как мячик, не позволяя пошевелиться или оторвать взгляд от той произвольной точки на потолке.       Рицу нежно, почти лениво обцеловывал линию челюсти Шигео, прижимаясь к его бедру твёрдым членом. Сердце громко и быстро стучало, и, если бы Шигео закрыл глаза и сосредоточился на нём, он бы скорее всего мог почувствовать, как кровь быстро перегоняется по телу, словно стремительный поток горной реки. Возможно, это было бы странное, но увлекательное чувство, однако Шигео не мог на него отвлечься. Куда больше его внимание занимал Рицу, его неряшливые поцелуи и его член, которым он тыкал Шигео в бедро.       Поцелуи, изначально размеренные и томные, становились всё медленнее, чем ближе они подбирались к подбородку. Губы Рицу шевелились вяло. Шигео, глядя в потолок, размышлял, успеет ли Рицу добраться до его рта или уснёт по пути.       Он успел. Слабо мазнув напоследок по губам Шигео первым поцелуем, Рицу вырубился. Голова упала на пол, тело расслабилось и крепкие объятия, ранее напоминавшие тиски, распались, как обрубленные лианы. Шигео смотрел в потолок, так и не начав двигаться, и обстоятельно формировал свои мысли.       Рицу целовал его. Но Рицу был пьян, а пьяные люди не всегда делают то, что хотели бы сделать, будь они трезвыми. С другой стороны, пьяные люди иногда делали то, чего не осмелились бы сделать трезвыми. Этот пункт был слишком противоречив, чтобы помочь Шигео разобраться в вопросе.       Что бы посоветовал учитель, будь он сейчас здесь? Наверное, сесть и строго всё обсудить, но Шигео не мог представить, как и что они с Рицу могли бы обсудить сейчас. Рицу уснул. Шигео был в смятении. Шигео был напуган. Шигео не хотел сейчас ничего обсуждать.       Рицу целовал его, но Рицу был его братом. Братья не должны вот так целовать друг друга — это было бы странно и ненормально. Не то чтобы Рицу был странным или ненормальным, вовсе нет: Рицу был замечательным, так что это был действительно сложный и неочевидный вопрос. Рицу целовал его, он был его младшим братом, и у него стоял член. И по какой-то причине у Шигео тоже встал.       Со всех сторон этот вечер оказался запутанным, и бремя произошедшего навалилось на Шигео, как ранее на него навалилось тяжёлое, горячее и пахнущее перегаром тело Рицу. Если бы кто-то узнал о произошедшем, ничем хорошим бы это ни для Шигео, ни тем более для Рицу не закончилось. Не у кого было спросить совета. А значит, разобраться, как к этому относиться, что делать и как жить дальше предстояло Шигео самому.       В комнате стало так темно, что точка на потолке, державшая взгляд Шигео в цепкой ловушке, потерялась. Полотно потолка стало однородным и местами сливалось со стенами, притворяясь тёмным куполом. Рицу уже похрапывал прямо Шигео в ухо, и без подушки ему, наверное, было очень жёстко и неудобно. К утру у него могла заболеть шея или спина. Он всё ещё был в джинсах и толстовке, и спать в таком виде было бы действительно некомфортно.       Легко выпутавшись из обессиленных рук, Шигео опустошил голову и принялся осторожно переодевать Рицу. Если Рицу захочет завтра утром что-то обсудить, то у Шигео уже не будет выбора, и ночные терзания ему всё равно в этом никак не помогут.       Уложив Рицу нормально на его футон и укрыв одеялом, Шигео пошёл в ванную, чтобы умыться холодной водой. Возбуждение к тому моменту трусливо уползло обратно в ту же дыру, откуда вылезло, и это было замечательно. Шигео не был уверен, что мог бы со спокойной душой просто подрочить и потом лечь спать, как ни в чём не бывало.       Из отражения на него смотрело всё то же лицо. Немного испуганное и неуверенное, но то же. И завтра оно останется таким же. С этой мыслью Шигео вернулся обратно в комнату, лёг рядом с глубоко спящим Рицу и уснул сам.       Утром он открыл глаза, и Рицу, как обычно, рядом уже не было. Он приглушённо постукивал чем-то на кухне. Скорее всего, готовил для них завтрак, как всегда. Шигео к этому привык, но он скорее ожидал, что после такого тяжёлого вечера Рицу поспит подольше.       Рицу оставался Рицу.       Эта мысль продолжала крутить вялые шестерёнки Шигео в голове. Потолок выглядел совершенно обычно, и не было там никаких особенных точек — только мелкие трещины по белой краске и еле заметный желтоватый развод в углу. Произошедшее всё ещё казалось неправдоподобным сном и продолжало вызывать в Шигео полусформированные чувства, название которым он не мог придумать. Но даже будучи неназванными, непринятыми и неозвученными, они пробудили в Шигео воображаемую шкалу, которую он успел уже забыть, и подняли её на несколько процентных пунктов.       На кухне пахло яичницей и поджаренным хлебом. Лицо Рицу было бледным, а под глазами выделялись синеватые полумесяцы, но он был всё таким же бодрым и энергичным, как и в любое другое утро. Шигео сел на свой стул, не отрывая взгляда от Рицу. Какой-то бессознательной части мозга очень хотелось остаться в комнате на всё утро и не выходить оттуда, чтобы избегать этого разговора как можно дольше. Но Шигео больше не был ребёнком. Он знал, что убегать вечно не получится, и лучше сразу столкнуться с последствиями лицом к лицу.       — Доброе утро, — сказал он.       — Доброе утро, брат, — с лёгкой улыбкой повернулся Рицу и продолжил раскладывать завтрак по тарелкам.       Кроме малозаметной усталости на его лице сложно было найти что-то ещё. Казалось, он не был обеспокоен вчерашним вечером, как Шигео. Рассматривая поданный бутерброд с яйцом, Шигео размышлял, не придал ли он какого-то чрезмерного значения вещам, которые на самом деле такого пристального внимания не стоили. Может быть, всё действительно было нормально, и Шигео просто распереживался из-за ничего.       — Как Шо-кун? — спросил он, не зная, что ещё сказать.       — Нормально. Полон энтузиазма на самом деле. Иногда он слишком переоценивает себя, но сейчас вроде мы действительно добиваемся успеха, — ответил Рицу. — А как прошёл твой день вчера? Я не разбудил тебя, когда вернулся?       Шигео взял паузу, потому что этот вопрос действительно стоил того, чтобы его как следует обдумать. Прогнав в памяти события прошлого вечера снова и слишком стыдясь после этого поднять взгляд, Шигео ответил кратко:       — Я не спал.       — Ой, — удивился Рицу, — вот как. Я думал, что ты должен был уже спать. Мы вроде как засиделись. Извини, я плохо помню всё, что было после третьего шота.       Рицу легко посмеялся.       — Ты не помнишь?       — Нет. Извини, я что-то сказал странное, когда вернулся? — уточнил Рицу, и его улыбка чуть скривилась.       Наверное, это можно было представить, как если бы Шигео вдруг застыл на пороге комнаты, не успев выйти, и сейчас ему ещё только предстояло решить, стоит ли делать следующий шаг. Должен ли он выйти и позволить улыбке Рицу окончательно расколоться надвое, или захлопнуть перед его лицом дверь и остаться внутри, пока Рицу ждал его снаружи в неведении.       Очень хотелось выбрать второй вариант и сделать вид, что ничего не происходило и всё было нормально. Наверное, тогда было бы легче не только Шигео, но и самому Рицу, раз уж он раньше никогда ничего подобного не говорил и не делал. Но правильным выбором был первый. Это было бы очень по-взрослому, как будто Шигео уже сам мог разбираться со своими проблемами, не избегая их и не делая вид, что их на самом деле не существует. И мама, и папа, и учитель, и Рицу очень бы им гордились. Шигео не хотел этого разговора, и Рицу скорее всего тоже. Сейчас он сидел напротив и уже выглядел нервным и неуверенным, таким же, каким чувствовал себя Шигео, и его улыбка искривлялась, как отражение в комнате смеха, с каждой секундой, пока Шигео думал и молчал.       О чём на самом деле думал Рицу? Он хотел или не хотел этого? Иногда он мог быть таким скрытным, пусть и делал вид, что это не так. Понимать людей было сложно, но с Рицу порой было ещё сложнее. Шигео не знал, что он мог увидеть, если бы все замки, за которыми Рицу любил прятать некоторые свои чувства, вдруг открылись. Рицу был хитрым. Он хорошо умел играть и обманывать. Зато Шигео хорошо умел наглухо запираться изнутри.       После дня признания Цубоми-чан Шигео понял, что просто утрамбовывать чувства и пытаться закрыть их внутри себя, чтобы они накапливались, а потом однажды вырывались единым потоком и разрывали всё вокруг, было неудачной стратегией. Постепенно, подбадриваемый всеми вокруг, Шигео учился быть более открытым и выражать свои эмоции, а не прятать их от мира и себя самого. Бесстрастная маска, из которой он, казалось бы, уже вырос, с трудом, но всё ещё могла налезть ему на лицо, распространяясь и замораживая мышцы, как укол лидокаина.       Шигео не был готов выйти. Поэтому он взял себя в руки, посмотрел Рицу прямо в глаза и бесстрастно ответил:       — Нет, ты просто непонятно разговаривал и смешно ходил.       — Вот как, ну извини, — Рицу натянуто посмеялся и стёр выступивший на лбу пот.       Шигео проследил за этим движением и решил больше ничего не говорить. Рицу всё равно почему-то нервничал. Сам Шигео тоже нервничал, возможно, даже сильнее, а замок на сердце стал ржавым и хрупким без постоянного использования, и было страшно, что он сломается в самый неподходящий момент.       Завтрак они закончили в тишине.       На работе Шигео старался не дать мыслям пролезть на закрытую территорию, что удавалось ему, сказать по правде, не так уж хорошо. В одной из почтовых карточек в имени отправителя появился Рицу, хотя ему там явно было не место. Повезло, что Шигео смотрел на эту строку достаточно долго, чтобы прийти в себя, заметить ошибку и всё исправить.       Зато стоило ему вернуться домой, как мысли зажужжали в голове, словно запертые в коробке пчёлы. Нарезание овощей на небольшую порцию карри затянулась более, чем на час. Шигео медленно нарезал морковь, а сам вспоминал последние годы и то, как они с Рицу вели себя друг с другом. Ничего действительно необычного он вспомнить не смог.       Хотя Шигео редко замечал, когда что-то шло не так. Чтение атмосферы всегда было сложным и неочевидным навыком для него. Стоило бы скорее всего вспомнить, что другие люди говорили о Рицу. Но Рицу всегда на всех производил хорошее впечатление. Кто-то мог обмолвиться, что иногда мог быть резок и груб, но сам Шигео редко замечал за ним подобное.       Родители всегда были довольны Рицу. Он был сыном, которым мама могла хвастаться перед подругами, а те — ставить его в пример своим детям. Учитель говорил, что кого-то может раздражать постоянное сравнение с кем-то другим, но для Шигео это никогда не было проблемой. Рицу всегда ответственно подходил ко всем делам, и папа смеялся, что ни один из сыновей у него так в итоге и не исполнил ни одного родительского страха. Ни у одного из них и девушки-то никогда не было. Хотя Рицу-то точно должен был нравиться девочкам.       Пару раз одноклассницы спрашивали Шигео о нём, но сам Рицу всегда отмахивался от них. Вообще-то Шигео не мог вспомнить, чтобы Рицу хоть когда-нибудь упоминал, что ему нравится кто-нибудь. До сегодняшнего дня Шигео никогда не думал, что это странно, но сам Шигео рассказывал Рицу обо всех своих увлечениях, а когда спрашивал у Рицу, был ли он когда-нибудь влюблён, тот всегда суетился и говорил, что нет, и он слишком занят для этого.       Значило ли это, что ему мог нравиться Шигео?       Рука, державшая нож, дрогнула, и Шигео резанул себе по большому пальцу. Пришлось прерваться, чтобы отыскать аптечку. Рицу должен был вернуться с минуты на минуту, а Шигео был слишком погружён в размышления, чтобы закончить с ужином вовремя. Кулинарная передача уже закончилась. В таких случаях Рицу обычно брал продолжение готовки на себя, но Шигео очень не хотелось бы, чтобы Рицу занимался вообще всеми домашними делами. У него было время на приготовление ужина, ведущий составлял ему поддерживающую компанию, а Рицу и так слишком много на себя брал. Ещё Рицу мог спросить, что делал Шигео и не случилось ли у него что-то, даже без задней мысли, а Шигео плохо врал.       Наспех перемотав палец пластырем, Шигео дорезал овощи, пусть и вышло крупнее, чем было необходимо. Куриный бульон покрылся грязноватой пенкой, которая неаппетитно пахла, но вылавливать её времени не было. Рицу всё равно съест и ничего не скажет. Он всегда послушно ел всё, что у Шигео не получалось, и в этом он не был особо хитрым. Они ели одно и то же, и Шигео и сам мог оценить получившийся вкус. Но он был готов принести в жертву сегодняшний ужин, чтобы избежать сложных вопросов. Пока слишком рано.       И делать поспешные выводы тоже было рано. Шигео уже как-то столкнулся с последствиями беспричинного зазнайства, и теперь он знал, что ему стоило бы быть аккуратней в подобных размышлениях. Он больше не хотел чувствовать себя глупо, будучи обманутым самим собой.       Разбираться самому было сложно. По привычке хотелось спросить совета у учителя, Серидзавы, Ямочки или даже хоть у кого-то из друзей, но Шигео ещё раньше понял, что такие темы с ними поднимать не стоит. Взрослая жизнь и правда оказалась трудной, как и предупреждала мама.       Закончить с ужином удалось вовремя. Шигео выключил газ ровно в тот момент, как открылась входная дверь. На вкус карри оказался не так уж плох, а Рицу нахваливал его, как обычно. Перед сном они немного посмотрели телевизор — его Рицу купил со второй зарплаты. Он стоял на холодильнике, потому что это было единственное незанятое место на кухне. Шигео чуть дольше задержался в ванной перед сном. Он смотрел на красное отражение в зеркале, которое его предало, и пытался прогнать румянец со щёк. Сегодня всё будет как обычно. Сегодня Рицу точно не решит снова лезть целоваться, как бы близко не лежали друг другу их футоны.       Румянец не слушал и продолжал гореть.

      В итоге Шигео пришлось быстро прошмыгнуть под одеяло, не поднимая головы, пока Рицу что-то ожесточённо печатал в телефоне. Холодный свет дисплея падал на его хмурое, но красивое лицо и блестел в глазах.       — Спокойной ночи, брат.       — Спокойной ночи, Рицу.