"Тёмный феникс"

      Разговор с заклинателями мало что дал и Усянь решил зайти в деревню. Он уже попрощался с недавними собеседниками, которые оказались довольно приличными людьми, и повернул в сторону селения, когда со стороны горы послышались крики. Могуй остановился и обернулся. К ним приближалась группа людей, состоящая из юных и более взрослых мужчин. Судя по мечам висевшим на поясах, все были заклинателями.       Усянь уже было решил идти дальше куда собирался, но его внимание привлек знакомый юноша в белых одеждах. Он как и все бежал с горы, но старался всех сгруппировать и организовать. Темный узнал в нем помощника из деревни Мо и улыбнулся. Желание идти куда-то пропало. Протиснувшись вперёд, он наконец-то услышал, что именно кричали бежавшие.       Судя по их словам на горе ожила статуя, беглецы звали ее каменная или танцующая богиня. Становилось все интереснее и интереснее, губы могуя расползлись в довольной улыбке.       — Господин Мо? — задыхаясь, адепт ордена Лань подбежал к Усяню. Его лицо выражало удивление и радость одновременно.       — Ты что тут забыл, сумасшедший? — рядом с помощником остановился второй юноша, судя по одеждам его соклановец.       — Лань Цзинъи! Это некультурно! — осадил приятеля помощник.       — Я просто назвал вещи своими именами, Сычжуй. Ты же не станешь отрицать, что он сумасшедший? — закатил глаза, цокая языком, Цзинъи.       «Сычжуй. Лань Сычжуй», — Усянь повторил имя помощника, пробуя его, так сказать, на вкус. Странно, но оно не вызвало в нем никаких эмоций. В отличие от самого обладателя.       — Господин Мо, что вы здесь делаете? — Лань Сычжуй внимательно всматривался в лицо могуя, словно ища там ответа.       — Пришел вас спасать, — Усянь еще шире улыбнулся, в ответ на его заявление Цзинъи презрительно фыркнул, — Вот как расскажу вашему Ханьгуан Цзюню как ведут себя его младшие, посмотрим, что он на это скажет, — юноша изменился в лице и испуганно осмотрелся в поисках названного человека. Улыбка на лице могуя сменилась издевательской ухмылкой, не означающей ничего хорошего.       — Тц, да откуда тебе его знать? — пришел в себя Цзинъи, но тон стал немного почтительней.       — Встретились давеча, — Усянь оскалился, вспоминая встречу у ворот, а затем в лесу.       Лань Цзинъи уже было открыл рот, чтобы высказать сомнения по этому поводу, но по равнине раздался крик ужаса. Из-за ближайшей гряды холмов показалась голова каменной статуи, она двигалась в сторону заклинателей. Юноши совсем позабыли о том, почему оказались сейчас в этом месте.       — Ты хотел нас спасать? Вперед! — воскликнул Цзинъи уступая место Усяню.       — Надо же, как интересно, — могуй вышел вперед с довольной усмешкой и достал из-за пояса флейту, — Хэ? Ты что тут забыл?       — Сумасшедший, — буркнул Лань Цзинъи, отодвигаясь подальше от Усяня, словно его безумие могло передаться ему.       У одного из крайних деревьев, рядом с грядой холмов, откуда надвигалась статуя, стоял повелитель Черных вод собственной персоной. Он был одет в черную цзянсю с белыми полосами на вороте, кожаные наручи обтягивали его изящные руки почти до самого локтя. Черные волосы, обычно собранные с висков, сейчас удерживались в высоком хвосте серебряной массивной гуанью с витой шпилькой.       Усянь на миг залюбовался высоким статным мужчиной. Обычно он видел его или в обычных, как ему казалось, черных одеждах с вышитыми волнами, в нижнем белье, или же нагим. Воспоминания о нагом Хэ Сюане теплой волной прошлись по телу, оседая внизу живота. Могуй тяжело сглотнул.       «Да вот, решил погулять тут по окрестностям…» — произнес голос Черновода в голове Усяня.       От неожиданности он распахнул широко глаза и в ужасе уставился на любовника. Мысль, что тот может беспрепятственно шариться в его голове испугала.       «Я не умею читать мысли. Это называется Сеть духовного общения или просто Духовная сеть. Она позволяет общаться между собой находясь даже на расстоянии или в такой ситуации как сейчас, когда никто не должен нас слышать.»       «А? И как мне это делать?» — уже мысленно вопрошал Усянь сам себя.       «Ну, вот видишь, у тебя хорошо получается», — голос Хэ Сюаня звучал одобрительно, словно он хвалил ребенка за полученный навык.       «Я это не тебе говорил. Ты будешь подслушивать меня?» — мысленно возмутился Усянь, сдвинув брови и еще пристальнее вглядываясь в непревзойденного.       «Не думай в мою сторону», — менторский тон Хэ Сюаня заставил Усяня скривиться.       «Господин Вэй, если вы не планируете убить тело господина Мо, то вам следует поторопиться», — щекотка пробежала по меридианам.       «И вы в моей голове?! Я когда-нибудь остаюсь один?» — в отличие от прошлых разов, удовольствия от щекотки Усянь не получил, только больше раздражения.       «Когда вы общаетесь с нами, господин Хэ нас не слышит», — успокоил Феникса помощник.       Он тоже говорил менторским тоном, и это разозлило Усяня еще больше. Сжав флейту до побелевших костяшек, могуй обернулся на статую, что пыталась поймать кого-то в золотом одеянии. Флейта принялась источать темную энергию. Заметив это, и без того напуганный постоянно изменяющимся лицом и зверским взглядом сумасшедшего, Лань Цзиньи схватил за руку своего соклановца, Лань Сычжуя, и потащил прочь от Мо Сюаньюя и статуи.       «Господин Вэй, не забывайте, это опасно.»       — Да гуи вас всех побери! — Усянь поднес к губам флейту и заиграл.       Но назвать это игрой можно было с большой натяжкой. Противный визг сменялся пронзительным воем и обратно, по бесконечному кругу. Такое чувство, будто мать-призрак зовет свое призрачное дитя, а тот отзывается испуганный плачем.       — Боги, кто играет на флейте в такой момент, да еще так противно и бездарно, — Лань Цзинъи зажал уши и скривился, словно лимон откусил. Его соклановец, держался лучше, только мучительно зажмурившись.       «Ты кого-то призываешь?» — в голове Усяня раздался низкий глубокий голос.       «Да, какого-нибудь мертвеца или гуя, из-за этого «подарка» в виде никчемного тела я не могу применять свои силы», — Усянь злился, неужели поблизости никого нет?       «Я займусь этим божком, а ты сыграй что-нибудь поприятнее, пожалуйста.»       Хэ Сюань двинулся в сторону статуи. При этом с каждым его шагом менялась и внешность. Без того бледное лицо, теперь стало мертвенно белым, глаза побледнели и потеряли свой цвет, а вены под кожей почернели. Волосы выглядели растрепанными и сбитыми в колтуны, клочьями висящими на местах отошедшего от черепа скальпа. Одежда также претерпела изменения. Новенькая цзянсю сменилась дряхлым, истлевшим от времени, ханьфу.       Восхищенно наблюдая за трансформацией Хэ Сюаня, Усянь выполнил просьбу любовника на радость окружающим, заиграв веселую мелодию, при этом его глаза горели алым огнем.       — И после этого ты будешь утверждать, что он не безумец? — Цзинъи тыкал в сторону Феникса рукоятью меча.       — Нууу… — протянул Сычжуй, но не успел ничего сказать.       — Что это?!       — Кто это?!       — Откуда оно взялось тут?!       — Это он его вызвал!!!       Равнина наполнилась криками удивления, страха и возмущения. Со стороны леса шел… человек? Нет, что-то похожее на мертвеца. Сначала оно двигалось неторопливо и даже грациозно, но в одно мгновение рот его открылся, разнося низкий вой, и существо рвануло с приличной скоростью в сторону ожившей статуи.       — Цзинь Лин! — воскликнул Лань Сычжуй, когда непонятное существо отбросило человека в золотом одеянии на пару метров прочь.       Юноша было бросился защищать, но вовремя остановился, осознав, что внезапно появившееся существо своим броском спасло юношу от каменной длани статуи. Люди с замиранием сердца смотрели на мертвеца.       «Это же лютый мертвец, да?» — мелькало в головах заклинателей.       Отбросив на бегу — а он бежал, никаких сомнений — юношу в золотом, тот прыгнул на статую. Уцепившись за ее голень звериными когтями — они же с самого начала были? — он вскочил на ее колено. Оттуда, подпрыгивая, словно на пружине, цепляясь когтями, если требовалось, добрался до ее шеи и широко замахнувшись ударил в голову. Судя по тому, как дернулась голова статуи, сила удара была мощной.       Под аккомпанемент флейты, напевающей веселую задорную мелодию, существо впилось в шею своего каменного противника. Когда он оторвался, стало заметно темную субстанцию, что выходила из места укуса и вливалась в широко раскрытую пасть монстра с огромными клыками.       — А ну стой, нахлебник! — Усянь перестал играть и выставил флейту в сторону статуи с монстром, — Это моя добыча!       «Каков наглец, — Хэ Сюань прервал поглощение силы статуи и возмущенно посмотрел в сторону Феникса, — Не все тебе меня объедать.»       Не сводя глаз с Усяня, повелитель Черных вод раскрыл рот, и поток энергии рванул в него снова. Его взгляд горел озорством, что было ему совершенно несвойственно.       «Кажется, он заразился от меня», — Усянь опустил флейту, ошарашенно смотря на пожирание слабого сильным.       «Вот и возьми на себя ответственность», — Хэ Сюань хитро ухмыльнулся.       Поглощение было завершено, могуй театрально облизнулся и в один прыжок оказался на земле. Кривая усмешка смотрелась зловеще вкупе с торчащим из-под верхней губы длинным клыком и белыми глазами.       — Что это такое? — занятые происходящим на равнине заклинатели не заметили появление новых действующих лиц.       Мужчина в фиолетовом, который — как узнал Усянь из разговора с заклинателями перед произошедшим — носил имя Цзян Чэн или Цзян Ваньинь — глава ордена Юнмэн Цзян со своими помощниками. Несколько десятков голосов начали наперебой, перекрикивая друг-друга, пересказывать ему происходившее.              Никто не заметил, как статуя рассыпалась на части, после того, как странное существо спрыгнуло с нее. Не заметили, как это самое существо быстро двинулось в сторону Мо Сюаньюя, на ходу растворяясь в воздухе, оставаясь видимым только Фениксом.       Темный поднял руку с зажатой в ней флейтой, он хотел указать ею на лес, чтобы Хэ Сюань скрылся там и подождал его, но чья-то сильная рука перехватила его запястье.       — Это же не простой лютый мертвец, — обернувшись на наглеца, говорившего за спиной и посмевшего его остановить, Усянь снова попался в сеть янтарных глаз, смотрящих не него с удивлением и надеждой.       — Ханьгуан Цзюнь? — промямлил Усянь, теряясь в своих чувствах и эмоциях.