"Тёмный феникс"

      На крики а-Туна сбежалась толпа людей в наспех надетых верхних халатах. Кто-то на ходу завязывал пояс, кто-то убирал волосы шпилькой. Источник шума вернулся тоже и, выглядывая из-за чужих спин, с удивлением обнаружил Мо Сюаньюя, сидящего на земле в позе лотоса рядом с телом еще не остывшего кузена. Сумасшедший в одной руке держал кувшин с вином, к которому периодически прикладывался, а во второй — прут, которым тыкал труп и странно усмехался. Толпа в ужасе смотрела на происходящее, не смея что-то предпринять.       С одной стороны, хозяйского сына явно убили, и тот, кто это сделал, сейчас в зоне доступности — бери не хочу. Но никто не любил молодого господина Мо и мстить желания не было, тем более этому сумасшедшему. Госпожа Мо в свое время так часто твердила, что племянник заклинатель и изучал заклинания, что все, кто не верил до сего дня, увидев состояние трупа Мо Цзыюаня, уверовали окончательно и бесповоротно.       — Что за крики? Почему такой шум? — из-за угла дома показалась и госпожа Мо.       С растрепанными, но все же убранными шпилькой волосами, в том же наряде, что и днем, она, широко шагая, приближалась к толпе. Ее и без того мало симпатичное лицо, искаженное криком и злостью, выглядело и вовсе по-уродски. Так подумалось Усяню и он отпил из кувшина, чтобы скрыть свою ухмылку.       — Госпожа! Госпожа! Молодой господин Мо… он… — к хозяйке подбежал а-Тун и, низко кланяясь, принялся лебезить, не смея назвать причину.       — Что с моим сыном? — не оборачиваясь на слугу, уточнила женщина.       — Умер наш брат, тетушка, — захныкал могуй, при этом из его глаз натурально полились слезы.       — Как умер?! — женщина, подхватив подол, прибавила шагу и почти бегом в одно мгновение преодолела оставшееся расстояние. И застыла с ужасом на лице, уставившись на тело на земле, — Сынок! — завопила несчастная мать, падая на колени, прижимая мертвое тело к себе, — Сынок, очнись… а-Юань, сыночек, — голос ее стал тише.       — Это он его убил! — Тун, вскинув дрожащую руку, тыкал в Усяня пальцем, при этом прячась за кого-то из толпы.       — Ты видел это? — могуй вскочил на ноги и двинулся в сторону обвинителя, метя в него прутом, которым до этого тыкал в труп Мо Цзыюаня.       — Видел, да! — молодой человек пятился, пока не споткнулся о камень и не упал, но продолжал отступать перебирая руками и ногами.       — Что ты видел? — усмехаясь удивлялся Усянь, — Ну пнул я его разок, что такого? Он мне жизнь испортил, я имел право. Да тут каждый второй мечтал бы его пнуть, разве нет? — Феникс обвел собравшихся рукой, заметив, что к обитателям имения Мо присоединились и члены заклинательского ордена, — Невооруженным глазом видно, что его убил не человек. Каким образом я его так «высушил» до состояния скелета, обтянутого кожей?       — Вот уж не ведаю про то, — буркнул Тун, смотря на могуя снизу вверх, — Это ты заклинатель, тебе виднее.       — Господин, разве можно так голословно обвинять человека? — никто не заметил как на поляну вышли приглашенные заклинатели.       Вперед вышел тот самый, самый сообразительный, как его определил для себя Усянь. Воспользовавшись тем, что противник отвлекся, слуга проворно поднялся с земли и, рванув в толпу, спрятался между людьми.       — Кто сказал, что голословно? — Тун вылез из-за чужой спины, видимо считая, что заклинатели могут его спасти от Мо Сюаньюя, — Все знают, что он учился в большом ордене заклинательском, а когда вернулся всякими темными вещами занимался. Вы дом его видели? — слуга ткнул в сторону могуя рукой, в этот раз она не дрожала.       — Дом… Говори правду, хлев для ослов, — Усянь, фыркнув, сложил руки на груди и закатил глаза.       — Весь кровью заляпанный, сколько он там и кого прирезал неизвестно, — не обратил внимание на возмущение Феникса молодой мужчина, — А на полу всякие письмена странные, тоже кровью написанные. Можете сами посмотреть.       Десятки пар глаз устремились на Усяня.       «Попался…» — скривился могуй, но тут же ехидство осветило его лицо.       — А это я пытался на все свое дорогое семейство несварение наслать, но, видимо, не получилось, — Усянь разочарованно развел руками.       — Убийца! — госпожа Мо наконец-то перестала причитать над телом мертвого сына и кинулась на предполагаемого преступника, — За что ты так с ним?! Неужели пожалел своих грязных вещичек? Да что там у тебя могло быть, нищенское отродье?       — Я бы попросил, — Усянь поднял назидательно палец вверх.       — Убью! — женщина вцепилась в горло могуя с перекошенным от смеси гнева и горя лицом, принялась его душить.       Будь это собственное тело Феникса это не принесло бы ему никакого вреда. Но, к сожалению, это было тело слабого человека, и потому могуй начал задыхаться. Легкие горели огнем от нехватки воздуха, а глаза, кажется, так и норовили вылезти из орбит. Он уже поднял руку, чтобы ударить в женщину заклинанием, но голос внутри него остановил:       «Господин Вэй! Нет!» — кричал Смерть.       — Ты предлагаешь мне сдохнуть?! — захрипел в ответ Усянь, пытаясь разжать пальцы, сжимающие его горло.       Внезапно Феникс уловил движение неподалеку. С трудом сфокусировавшись, он заметил большой сгусток темной энергии, рванувший из кустов, где лежал труп Мо Цзыюаня, в сторону толпы и вошедший в тело а-Туна. На его губах появилась усмешка, а глаза заблестели довольством. Эта перемена испугала госпожу Мо и она, разжав пальцы, отпрянула от того, кого считала своим племянником.       — Так вот кто это был, — хрипел Феникс, потирая шею и не сводя глаз со слуги.       Тот не понял, что его тело заняла темная субстанция, а через несколько мгновений застыл. Никто не заметил его побелевшие глаза, черные вздувшиеся вены на шее — явный признак, что на тело воздействовали темной энергией. Только губы могуя расползались все шире и шире, пугая и без того напуганную тетку Мо Сюаньюя.       Тем временем сообразительный паренек в белых одеждах подошел к трупу Мо Цзыюаня и принялся бегло его осматривать. Он так же пришел к мнению, что кто-то или что-то высосало из несчастного всю силу. Кроме того, у него отсутствовала левая рука. Что-то темное на груди трупа привлекло внимание юноши, и он осветил интересующее место. За пазухой у того торчал угол Флага призыва нечисти.       — Оставьте господина Мо! Он не виноват, — юноша вытащил артефакт наружу и, поднявшись на ноги, показал всем, — Ваш сын сам решил свою судьбу, когда украл это…       — Ха-ха-ха, а еще меня сумасшедшим называл, — рассмеялся Усянь, — Зачем он пошел туда, куда не следовало, и опять свои ручонки протянул к чужому? Вот и получил, ха-ха. Вор! — могуй показал язык трупу и с удивлением обнаружил, что кувшин лежит опрокинутым на земле. Он разочарованно вздохнул и отбросил его ногой в сторону, — Все. Скучно.       Он сел на землю, откинулся на руку и, вытащив из-за пояса флейту, принялся крутить ее меж пальцев. Между тем а-Тун наконец оживился и бросился, на удивление, к Фениксу. Тот незамедлительно вскочил и с криками о помощи помчался прочь от завороженного слуги. Могуй старался забежать в место, которое бы не просматривалось с поляны, и когда достиг забора, скрылся за толстым стволом утуна и послал в слугу сгусток энергии.       Затем снова выбежал ближе к поляне, преследуемый а-Туном. В какой-то момент тот остановился, и его заметно изменившаяся левая рука потянулась к его горлу. Пальцы сомкнулись на нем и принялись сдавливать. Вторая рука пыталась разжать сильные пальцы, но это не помогало, и скоро молодой мужчина упал замертво.       — Это тоже, скажете, я? — возмущенно тыкая флейтой в сторону нового трупа, Усянь спросил тетку хозяина тела, в котором находился, — А еще меня сумасшедшим зовут.       Фыркая и цокая языком, могуй размеренно и важно отошел от мертвого тела подальше и демонстративно уселся на ступени какого-то здания. Юный заклинатель подошел к только умершему мужчине и, присев рядом, принялся осматривать и его. Приподняв веко он увидел белесый глаз, а так же темные вены на шее. Чтобы в чем-то удостовериться, он отогнул ворот верхней рубахи.       — Я бы не советовал его трогать, — подал голос Усянь.       Он полулежал на веранде, наблюдая за действиями молодого человека. По какой-то причине он исподволь чувствовал привязанность к нему, а также желание защитить и помочь. Это было странное чувство и оно раздражало, но противиться ему он по какой-то причине не мог. Думать об этом в данный момент желания не было, а потому он отдался ощущениям.       — Вы думаете, оно может вселиться в меня, господин Мо? — с доброй улыбкой спросил юноша, — Спасибо, что беспокоитесь обо мне.       — Нужен ты мне больно, — фыркнул могуй. Подкинул флейту, а поймав, выставил в сторону юноши, — Только нам тут еще не хватало одержимого заклинателя.       — Ха, тоже верно. Это стало бы проблемой, — еще шире улыбнулся юноша, отчего у могуя потеплело в груди, а следом заалело в глазах от наступающего чувства гнева.       «Господин Вэй, не стоит так реагировать, этот юноша не заслужил вашего гнева.» — по телу прошла щекотка, но сейчас она только раздражала.       «Я не на него злюсь. Меня раздражает, что эти чувства я не могу контролировать.» — мысленно прорычал могуй, стискивая зубы до скрежета.       «Это ваш выбор — забыть все…»       «Так он каким-то образом связан со мной? — мгновенно успокоился Усянь, — Значит, есть кто-то, кто ко мне относился хорошо?..»       Приняв сидячее положение, он вперил взгляд в юного заклинателя. Подперев голову рукой, могуй размышлял и фантазировал о том, кем тот ему приходился. Возможно, он родственник? Племянник? Брат? Или же… Нет, это вряд ли. Он уже понял, что женщины его не интересуют в этом плане, значит точно не сын. Интересно.       «Господин Вэй, вы в опасности.» — спокойный голос-щекотка прошелся по меридианам, вырывая Феникса из задумчивости.       Подняв голову, он увидел устремленную в его сторону госпожу Мо с белыми глазами с вытянутыми вперед руками. Инстинкт сработал молниеносно. Могуй перекатился через голову в сторону и, вскочив на ноги, рванул прочь, разразившись отборной бранью. С невероятной ловкостью он взобрался на крышу какого-то сарая и оттуда бросил в одержимую женщину кусок кровли. В последний момент он сдержал жгучее желание сжечь ее с помощью шара из магмы Медной печи. И, кажется, даже слышал вздох облегчения Смерти.       Пока он сидел на крыше, юные заклинатели отвлекли на себя внимание хозяйки имения, и та с яростью ринулась на них. Молодые люди отбивались заклинаниями и мечами, но тварь, вселившаяся в женщину, была чрезвычайно сильна и удары отбивала без урона для себя, словно это были снежки. Феникс заметил, что действовала она исключительно левой рукой, как он, впрочем, и ожидал.       — Защитные письмена! — прокричал Усянь сверху юному помощнику.       Тот поднял голову, а потом перевел взгляд на своих товарищей. Тварь если била по ним, то не дотрагивалась, быстро одергивая от них руку.       — Снимайте каньцзян! Она боится защитных заклинаний! — моментально отреагировал молодой человек, срывая с себя накидку.       Его соклановцы поняли его замысел, тоже сорвали с себя одежду, а затем все вместе бросили ее в направлении женщины, опутывая ее, словно кокон. Тварь, захватившая госпожу Мо, рычала и металась, а заклинатели, воспользовавшись передышкой, принялись творить заклинание связывания.       Феникс спрыгнул с крыши и направился к трупам Мо Цзыюаня и а-Туна, которые лежали рядышком друг с другом. Толпа обитателей разбежалась в рассыпную, еще когда слуга бегал за Мо Сюаньюем. Таким образом поблизости находились лишь юные заклинатели, занятые созданием клетки, одержимая тетка Сюаньюя и трупы его кузена и слуги. Он сел на корточки рядом с тем, кто при жизни был Цзыюанем, поднял его за грудки и ласково прошептал в ухо:       — Поднимайся, — при этом в его глазах на мгновение полыхнул огонь.       Затем он проделал тоже самое с Туном, а сам отошел немного в сторону. Пока созданные им лютые мертвецы поднимались на ноги, заклинатели создали клетку и набросили ее на госпожу Мо. К сожалению, ни их одежды, ни клетка не могли сдержать ее мощи. Сломав массив, тварь бросилась в сторону Усяня и когда уже почти добралась до него, дорогу ей преградили Мо Цзыюань и а-Тун.       — Успокой свою матушку, а-Юань, — усмехнулся могуй, подбрасывая флейту в воздух, — Кажется, больше мне тут делать нечего, возвращаемся на Луанцзан, — поймав инструмент, он развернулся и зашагал прочь, насвистывая фривольную песенку.       Лань Сычжуй сперва завороженно смотрел на то, как пара лютых мертвецов налетела на госпожу Мо, пытаясь ее побороть, но потом понял, что давно не видел молодого господина Мо. Быстро пробежавшись глазами вокруг, он успел заметить хвост черных волос, сдерживаемый белой лентой, который скрылся за углом дома.

***

      Усянь, все так же насвистывая, открыл ворота имения и тут же наткнулся на грудь, одетую в белые одежды. Подняв взгляд выше, вляпался в ярко-желтые глаза и застыл в них, словно муха в янтаре.