Свадьба лучшего друга

Утро началось с завтрака в доме Кимов. К всеобщему удивлению вчерашние гурманы уплетали диетическую еду Чимина с превеликим удовольствием, не требуя изысков кулинарии. Юнги и Хён-Шик были на низком старте, готовые сорваться в один миг и исполнить любой каприз своих обожаемых омег. Регистрация была назначена на двенадцать часов, и после завтрака началась масштабная акция «Миссия выполнима». Отцы удалились сразу же, как убрали посуду. Единственные, кто не расслаблялся в этом доме, остальное было возложено на хрупкие плечи их половинок. В очередной раз убедившись, что Тэмина никто не ищет, что было крайне удивительно, они немного успокоились и поехали в аэропорт. Вчера была проделана колоссальная работа. На руках были все необходимые документы. Семейство Пак прилетело по расписанию в целости и сохранности. Тут же все направились в посольство для подтверждения временного гражданства. Пак Риу, папа Хён-Шика, постоянно вытирал слёзы — он не мог успокоиться от навалившихся новостей, особенно в его сознании не укладывалось, как можно было предать и продать собственного ребёнка ради выгоды, власти и наживы. Уже дома омега первым делом сгрёб в охапку Тэмина и не отпускал минут десять, приговаривая, поглаживая, успокаивая. Тэмин знал, что родители альфы любят его, но не подозревал, что настолько. Омега Пак не выдержал и протянул ему конверт: это было письмо от его папы, переданное охранниками. Тэмин совершенно спокойно открыл его и стал читать вслух — скрывать ему было нечего. Он подозревал, что ничего хорошего в письме написано не было. «Никогда не думал, что скажу такое, но, видимо, пришло время. Ты самое главное разочарование в нашей жизни. Твой мерзкий поступок и побег к этому нищему, навсегда вычеркнули тебя из нашей семьи. Для нас ты умер, погиб в автомобильной аварии на родине своего будущего мужа. Ты опозорил нас. Хорошо, что контракт долгосрочный и мы не потеряли ни единого цента. Мы знаем, где ты. Забудь, что у тебя когда-либо были родители. Не вспоминай нас, как мы забыли о тебе. Живи в нищете и с выблядком внутри тебя, если не захотел нормальной жизни». В конверте были вырезки из газет, на которых были запечатлены убитые горем родители Тэмина. Хён-Шик следил за реакцией омеги, за его эмоциями, готовый мгновенно прийти на помощь и поддержать своего любимого. Он просто не мог поверить услышанному, впрочем, как и все остальные. Тэмин окинул всех взглядом, пока семья слушала его и смотрела вырезки из газет. Они готовы были защитить этого хрупкого мальчика. Но такой его реакции они точно не ожидали. — Я свободен, господи! — закричал он громко и затопал ногами. Семейство напряглось. По щекам катились крупные слёзы, его потряхивало, и приближающаяся истерика могла нарушить сегодняшние планы. — Свободен, свободен. Я свободен! Спасибо, спасибо, что всё-таки подарили мне шанс на счастливую жизнь! Спасибо, что умер для вас! — Тэмин-и, сынок, мальчик мой, — Риу потихоньку приближался. — Давай водички или полежим пойдём? — Папочка, какое полежим? Я замуж выхожу! — он утёр слёзы и посмотрел на Хён-Шика. — Хён-и, вообще-то не положено видеть жениха до свадьбы, ну да ладно, мы с сыночком не против, — он погладил животик и посмотрел на всех. — Почему вы все на меня так смотрите? Не надо, не вздумайте меня жалеть и сочувствовать. Там я был вещью, игрушкой, разменной монетой — и только сейчас начинаю жить. Господи, как же я счастлив! Тем более у меня сразу появилось столько пап, что я и мечтать не мог. Тэхён-и, давай наряжаться! — он выхватил вырезки из газет и вместе с письмом разорвал их на мелкие клочки, подбрасывая вверх. Те, словно снежинки, плавно опустились на пол. Будто по мановению волшебной палочки оцепенение вмиг слетело. Тэхён схватил Тэмина и Чимина под руки и важной походкой, с высоко поднятым носом направился в домик младших. Ведь именно там он всю ночь творил свой шедевр. — Лошары, — обратился он к альфам, — сегодня все омеги мои. Солнышко, душа моя, не отставай! — затем голосом кота, наевшегося сметаны: — Муза моя, прелесть моя, единственный мой, лучший в мире, совершенство, тебе что, особое приглашение? Джин схватил офигевшего от такого Хён-Джина за руку, и они важной походкой проследовали мимо альф за процессией, показав им языки. — Так бы и уебал его по красивой роже, — немного зло сказал Хён-Шик. — А ты начинаешь мне нравиться, — хлопнул по плечу Юнги. — Пожалуй, тут я с тобой соглашусь. — Парни, пойдёмте тоже готовиться, — сказал Намджун, и альфы пошли переодеваться. Папы уже вовсю командовали последними приготовлениями, скоро должен прибыть регистратор. — Какой всё-таки сильный мальчик, — немного грустно сказал Мин Хван. — А давайте накатим? Переживаний нам хватило, пора возвращать в семью покой и тишину. Хён-Шик стоял у арки и ждал своего суженого. Приглашённые давно собрались, регистратор раскладывал документы и готовился начинать церемонию. Газон и всё убранство вокруг напоминало сказку: столы с белоснежными скатертями; высокие светильники и беседка-арка для регистрации, оплетённые гирляндами из живых цветов нежных тонов; полотнища органзы, развевающияся под лёгким дуновением ветерка; газон, усыпанный лепестками роз. Островок прекрасного, созданного папами для новых членов их большого семейства. Отныне семью новых Паков уже можно было считать родными. Чтобы не возникало дополнительных вопросов, Пак Соджун сказал, что это его двоюродный брат с семьёй, решивший вернуться из Германии на свою историческую родину. Так и пересудов и сплетен можно было избежать. Даже одинаковые фамилии сыграли в конечном счёте свою роль. К алтарю омегу вёл под руку отец Хён-Шика — традиции были соблюдены. Чтобы не напрягать Тэмина, церемонию решили не затягивать. Клятвы, произнесённые молодыми почти шёпотом, едва ли кто услышал, потому что говорили больше их сердца и души, чем слова. По горящим глазам молодожёнов было понятно, что они сказали те важные и нужные друг для друга слова. На Тэмине был нежно розовый костюм из лёгкого льна, больше напоминавший ханбок. Тэхён учёл всё: и большой животик, и невысокий рост, и хрупкость омеги. Брюки не были слишком широкими, дабы омега в них не запутался, и пояс-резинка вместо привычных пуговиц не доставлял дискомфорта, а широкая блуза, хоть и не совсем, но скрадывала интересное положение будущего папочки. Когда были произнесены заветные ДА и первый поцелуй уже женатой пары состоялся, всё многочисленное семейство поспешило поздравить молодожёнов. Отныне они единое целое, семья. Тэмина усадили на плетёное кресло, и папы принялись закармливать омежку, вертясь вокруг него. Чимин стоял у дальнего фуршетного столика и пил шампанское. Как же он был рад за ребят, что эти два любящих сердца соединились. — Привет, — к нему подошёл Хён-Шик и, немного смутившись, улыбнулся. — Я хотел поговорить с тобой. — Давай сначала я, — остановил его Чимин. — Я хотел извиниться перед тобой. — За что? — недоумевая, спросил альфа. — За то, что воспользовался тобой. — Не понимаю, — Пак был озадачен. — Это я должен просить у тебя прощения за то, что встречался с тобой, позвал замуж, и ты согласился, а потом появился Минни. Я почувствовал себя таким мудаком, что наобещал тебе всего. — Какие же вы альфы всё-таки бестолковые и не видите дальше своего носа. Неужели ты так ничего и не понял? Неужели не чувствовал? Я бы никогда не вышел за тебя замуж. Вспомни, даже не разрешал говорить нашим, что мы встречаемся. У меня уже есть альфы, да, ты не ослышался — альфы. И последнее время они меня чертовски бесят, но я это исправлю, — он хищно ухмыльнулся. — Надо срочно вызвать экзорциста, чертёнок в тебе спрятал нашего ангела, — Хён-Шик улыбнулся. — Спасибо тебе за всё, просто спасибо. Я даже сам не понял, как вы все стали мне родными, я всю жизнь мечтал о такой большой и дружной семье, и теперь она у меня есть. — Иди-ка ты к своему мужу, а то Гук прожжёт в тебе дыру или испепелит взглядом, — улыбнулся Чимин. Хён-Шик удалился. Чимин смотрел на Чонгука — прямо в глаза, провоцируя. Он взял очередной бокал с шампанским и слегка поднял его в воздухе, будто чокаясь. Затем в два глотка осушил его и улыбнулся Чонгуку своей самой очаровательной улыбкой. Чонгук кипел, бесился, зверь внутри поскрёбывал когтями грудную клетку. Он было дёрнулся к омеге, но Тэхён схватил его за рукав, останавливая, успокаивая. Он махнул головой — к Чимину шли Джин и Хосок. — Как ты, Минни? — обеспокоенно спросил Хосок. — Я? Прекрасно. Почему ты спрашиваешь? — Ну вроде у вас с Хён-Шиком что-то намечалось, а тут появился Тэмин, — не понимая игривого настроения омеги, продолжил Хосок. — Мы думали, ты будешь расстроен, ударишься в депрессию, — Джин аккуратно подбирал слова, боясь задеть Чимина, надавить на больное. — У кого и будет депрессия, так это у твоего тупого и слепого братика, Солнышко. Но я это исправлю, заставлю его помучиться, — он поискал глазами Гука с Тэ и увидел, что парни разговаривают. — Ты кто? Верни нам нашего Минни, немедленно! — топнул Хосок и рассмеялся. — Ты страшный человек, Пак Чимин, — Джин наигранно закатил глаза. — Минни, а если серьёзно? С Гуком понятно, а как же Тэхён-и? — Тэхён-и давно мой, даже раньше Гука. Он моя душа, моя частичка, моя роднулечка, — он смягчил взгляд и посмотрел как бы сквозь Джина, — И это не то, о чём вы подумали, нет, я не спал с ним. Да, мы целовались, — он вмиг покраснел, вспоминая тот поцелуй, и улыбнулся. — Ну вы же видели, там на кухне. Я просто знаю, что он любит меня, и знаю, что мои мальчики вместе. А вы — предатели, и альфы ваши тоже. Вы же знали, что они любят меня, знали и молчали. Хорошие вы братья. Своё счастье получили, а Чимин, как дурак, пусть ходит один — так, значит? — Ну просто два альфы и омега… — Джин запнулся, он не знал как правильно сказать, чтобы не задеть Чимина. — Мне плевать, кто и что подумает. Я так хочу! Это моя жизнь, и я не собираюсь слушать кого-то или подстраиваться. Они будут моими и точка, — Чимин направился на танцевальную площадку. Чонгук был один, стоял спиной к нему и смотрел, как в медленном танце кружились пары. Это был первый танец молодожёнов, и родители вальсировали вокруг новоиспечённой семьи. — И, кстати, мои родители в курсе. — он послал воздушный поцелуй офигевшим от такого омегам и продолжил свой путь. — Вот дьяволёнок. А это точно наш Минни? Значит, все эти шашни с Хён-Шиком были постановкой? — вдруг прозрел Хосок. — Ведьма. Держитесь, мальчики, — Джин уже откровенно смеялся. К ним направлялись Юнги и Намджун. Они видели, что омеги разговаривали с Чимином и как тот пошёл к Чонгуку. — Как он? — немного взволнованно спросил Намджун, переживавший за Чимина. — Ты бы его слышал. Мы офигели от того, что узнали. Он специально встречался с Хён-Шиком, чтобы спровоцировать мелких, — Джин по очереди смотрел на парней. — Ему плевать, что о них скажут и подумают. Это моя жизнь, я так хочу, они будут моими, — омега спародировал Чимина. — И, кстати, его родители в курсе. Я не удивлюсь, что уже все обо всём знают. — Охуеть, — сказал Намджун. — Смелое заявление. Интересно, когда об этом узнают все, это может каким-нибудь образом отобразиться на карьере наших родителей? — спросил Юнги. — Юни, мне кажется, это то о чём они будут думать в самый последний момент, — Хосок прижался к Юнги. — Пойдём лучше потанцуем. Наш малыш по ходу сегодня в ударе. Мне кажется, сегодня он сдерёт с них три шкуры, судя по его настроению. — Да пусть уже побыстрее потрахаются, — закатил глаза Юнги. — Мы уже все устали от закидонов твоего братца. — Надо срочно отвезти Минни в мой магазинчик, — запищал Джин, посмотрел на мужа и подмигнул ему. — Любимый, ты уже выглядишь более свеженьким. — О, боже, только не это, — на альфу было жалко смотреть. — Я прошу политического убежища. — Я обещал тебе в нашу первую ночь, что ты будешь умолять меня. Я своё обещание держу! — Джин поцеловал мужа. — Выбирай: горничная, стюард или врач. — Мы с отцом предупреждали тебя. Ты сам виноват, — Юнги откровенно стебался над другом. — Выбирай врача из психушки. Наденешь на него смирительную рубашку и выспишься хоть немного. — Смирительная рубашка, вау. — В глазах омеги плясали свой танец чертята. — Джуни, не знаю есть у них твой размер или нет. — О, боже, только не это, — простонал Намджун. — Ты повторяешься, милый. Ну, Джуни, ну пожалуйста, — капризничал, как маленький мальчик, Джин. — Я подумаю, — согласился альфа, чтобы не слушать причитания любимого. Конечно, он был согласен на всё, знал на ком женился. — Вы посмотрите на него. Кошка поймала одного из своих мышат. Бедный Гук, бедный Тэ, — откровенно издеваясь, причитал Юнги. — А я рад за них. Хоть чужого в дом не притащат. — В этом я с тобой полностью согласен, — поддержал друга Намджун. — И правда, надо танцевать, свадьба ведь. И за друга я тоже счастлив, они отличная пара. Теперь у нас есть два Минни. Пары шли к танцевальной площадке. — Потанцуй со мной, — почти шёпотом на выдохе произнёс Чимин в спину альфе. Он стоял практически вплотную, и Чонгук, не ожидавший кого-то за спиной, вздрогнул. Чимин провёл пальцем вдоль позвоночника, отчего у Гука всё тело покрылось мурашками. Он медленно развернулся и протянул руку. Чимин смотрел прямо в глаза Гука, не отрываясь. Вложил свою ладошку в руку альфы, а вторую положил на грудь и слегка надавил. Чонгук выдохнул, его глаза будто стали темнее, он начал тяжело дышать, а потом резко притянул к себе Чимина, впечатывая в себя, отчего тот выдохнул. Они стали медленно кружиться, двигаясь практически вокруг своей оси и не сводя друг с друга взглядов. — Что ты делаешь, Минни? — почти шёпотом спросил Гук. — А на что это похоже? — так же тихо ответил Чимин. Он шёл ва-банк. Соблазнял, по своему хотел намекнуть парню, что всё знает. Чонгук прижал его ещё крепче, и Чимин почти положил ему голову на грудь. Его дыхание опаляло кожу, обжигало душу, заставляя сердце биться в бешенном ритме. Чимин провёл рукой по груди, намеренно задевая сосок, что тут же превратился в твёрдую горошинку. Он испытывал терпение, проверял, дёргал за нужные ниточки. — Минни, — с губ сорвался негромкий стон. — Минни, что ты творишь? Боже, — он втянул аромат омеги, — как же я скучал. Чонгук напитывался его запахом, внюхивался, кайфовал. Как давно он не был так близко, не сжимал в своих объятиях это тело! Он скучал, зверь выл внутри, умирал без такого нужного ему аромата. Чонгук начал возбуждаться, и ещё крепче сжал талию Чимина: умом он понимал, что это не то место и время, но с организмом бороться не было сил. — Гук-и, — томно выдохнул ему в грудь Чимин. Он почувствовал возбуждение альфы, что уже упиралось в бедро омеги. Внутри ликовал, понимал, что выигрывает. Он ни за что не упустит свой шанс. Пусть не сразу и не тут, но знал, что обязательно будет продолжение. Тэхён наблюдал со стороны за ними и понимал, что дело дрянь. Если он не вмешается, то позора будет не избежать, ситуация выходила из-под контроля, и Тэхён пошёл спасать друзей. Он приблизился в тот момент, когда Чон хотел слегка прикоснуться губами к щеке Чимина. — Вам не кажется, что вы выбрали не то место и не то время? На вас все смотрят. Ребята, мы опозоримся. Смена партнёра, — сказал он чуть громче, протянул руку Чимину, и Гук, развернув омегу, слегка подтолкнул его к Тэхёну. — Спасибо, Тэ, ты прав, — он смотрел жадными глазами на обоих и, резко развернувшись, покинул вечеринку. — Тэшечка, — Чимин растянул губы в улыбке, — мой Тэшечка пришёл. — Минни, что вы делаете? Что вы тут устроили? — он смотрел на Чимина, прижимая друга к себе и будто впервые видел его, слегка покачиваясь, танцуя в медленном ритме. Перед ним был не просто его друг детства. Тэхёну сразу же вспомнился тот поцелуй на кухне. Он жадно втянул аромат омеги и глухо выдохнул. — Ты пахнешь, боже, как же вкусно ты пахнешь. Минни, мой Минни, — он понял отчего у Гука сорвало крышу: в отличие от друзей Тэхён был трезв и мог себя контролировать. — Тэша, мы же просто танцуем, — слегка удивился Чимин. — Со стороны это выглядит совсем иначе. Гук трахнул бы тебя, если бы я не вмешался, — немного с осуждением сказал Тэхён. — А может, я этого и хочу? — он зло выплюнул слова в Тэхёна. — Хоть от одного из вас. И не говори мне, что тот поцелуй на кухне понравился только мне одному, я всё видел, я всё знаю, я всё чувствую. — Чимин уже с влажными глазами смотрел на Тэхёна. Его прорвало и он не думал останавливаться. Пусть он сейчас расскажет всё и дальше будь что будет. — Когда вы уже, блять, прозреете оба? Когда перестанете меня мучить? Когда уже сделаете меня своим? — Он остановился и зло посмотрел в глаза Тэхёну, у которого от наезда и откровений омеги перехватило дыхание. — А знаешь что? Иди на хуй ты и твой дружок, заебали вы меня. Вот просто заебали, ходите вокруг да около. И да, у меня течка, пойду сегодня и трахнусь с кем-нибудь, например, с Майки, он давно этого ждёт и в отличие от вас не молчит. И не смей идти за мной, ноги выдерну! Он развернулся на каблучках и прошёл через танцевальную площадку, направляясь к себе домой. На танцполе были родители Чимина, Джуни с Джином и Юнги с Хосоком, которые слышали их разговор. Тэхён хлопал глазами и не знал, как реагировать на слова омеги. Одно он знал точно: Чимин знает об их чувствах и, что самое главное, они взаимны. Он кинулся за Чимином, чтобы рассказать ему об этом, но Намджун схватил его за руку: — Оставь его, дайте ему время. — Убери... От... Меня... Свои... Руки! — разделяя слова, негромко прошипел Тэхён, глаза горели огнём, он смотрел на брата, как сумасшедший. Альфа, заявляющий права на омегу, на своё. Намджун, как и все остальные, опешили. — Джуни, сынок, — Пак Ыну дотронулся до руки старшего, — отпусти его. Тэхён-и, мальчик мой, ты сейчас идёшь к Гук-и, я а пойду к Минни. Это не обсуждается. И не забывайте, у нас праздник. Люблю вас, дети. — Это было сказано таким спокойным, отрезвляющим и ровным голосом — увидь кто со стороны, подумал бы, что омега просто делится впечатлением о вечере. Н-да, выдержке и хладнокровию у них можно было поучиться. Он дал отмашку всем остальным, что с беспокойством наблюдали за развернувшейся драмой. Благо, гостей было немного и остальные хозяева занимали их внимание. Пак Ыну, получив лёгкий поцелуй от мужа, направился за сыном в дом. Чимин метался по комнате, явно собираясь куда-то. Вытаскивал вещи из шкафа, разбрасывал по комнате, разглядывал и если был неудовлетворён, отшвыривал в сторону. Он сам не понимал, чего хочет. То, что он открылся Тэхёну, радовало его и одновременно разочаровывало: где Тэ, почему не пошёл за ним? Ыну зашёл в комнату и, усмехаясь, спросил сына: — Смена гардероба? Ты решил разом избавиться от всех вещей и мы едем за покупками? — Папочка, ты? — Чимин вдруг прекратил войну с одеждой и уставился на папу. Он не ожидал увидеть именно его. — Мальчик мой, сладкий мой, единственный, — Ыну опустился на кровать и похлопал рукой по одеялу, — иди к папе, иди. — Полежи со мной, пожалуйста, — омега лёг на кровать и отодвинулся к стенке, Ыну прилёг рядом и обнял Чимина. — Скажи, что с нами не так? Со мной и мальчишками? Каждый из нас знает, что хочет, видит всё, но мы никак не можем быть вместе. — Быть вместе? Хитрый какой. Для того, чтобы быть вместе, вам надо поговорить всем вместе, а не по отдельности испытывать терпение друг друга. Сначала ваш танец с Гук-и, потом разговор с Тэ. А ведь ты совсем недавно встречался с Хён-Шиком и даже согласился выйти за него. — Но это же специально, я нарочно так поступал, — начал оправдываться Чимин. — Хотел, чтобы они ревновали. — Мой сын дурачок, — засмеялся Ыну. — Вы слишком хорошо воспитаны, чтобы кто-то из вас посягнул на чужую любовь. Мальчишки ведь не знают, что их дружок придумал коварный план. — Только ты один меня понимаешь. Знаешь, как я люблю тебя, ну и отца, конечно. Если честно, то я боялся, что ты осудишь меня, начнёшь ругать и говорить о морали. Я ведь никогда и никого не представлял рядом с собой, кроме Гука и Тэши. — Это, конечно, не совсем принято в нашем обществе, да и не только в нашем. Общепринятые нормы и правила — это устоявшийся ход вещей. Но, видимо, моя бусинка для этого и появился у нас, чтобы нарушить эти правила, правда, сынок? Об одном ты точно можешь не переживать — мы с отцом всегда рядом и никогда и никому не дадим тебя в обиду. Пусть весь мир будет против вас, но на нас вы всегда можете положиться и рассчитывать, — он обнял сына и вдохнул его аромат, — Чимин-и, детка, тебе надо принять витамины и подавители, через несколько часов тебе будет плохо. — Ох, папочка, ну уж нет. Через несколько часов кое-кому будет плохо или хорошо, я ещё не решил. Даже не отговаривай меня, я не послушаюсь. Сегодня я сделаю то, что хочу. — Он сел на кровати и хитро улыбнулся. — Я же и говорю, мой сын дурачок. Когда ты так вырасти успел, моя прелесть? Куда делся тот нежный маленький омежка с пухлыми щёчками, что прятался за спиной мальчишек и воровал патчи для омег Африки, а? Ладно, отговаривать я тебя не стану, вижу, что бесполезно, но только без глупостей, хорошо? — он поднялся с кровати и вышел из спальни, но на пороге обернулся и грозно так глянул на сына, но со смешинкой во взгляде. — Приду через пять минут с какао — и не дай бог в комнате будет бардак! Запру на все три дня течки и пожалуюсь отцу, ясно? Ыну вернулся и совсем не удивился той чистоте, которой сияла комната. Его сынок всегда был педантично чистоплотен. Чимин сидел перед туалетным столиком и поправлял макияж. Он обрадовался какао и маленькими глоточками стал смаковать молочно-шоколадную смесь. — Папочка? — Да, любимый. — Как часто я говорю, что люблю тебя? — Постоянно, мой ангел, почему ты спрашиваешь? — Из-за Тэмини. Как можно предать собственного ребёнка? За что? — Это очень сложный и тяжёлый вопрос, но мы все вам можем обещать, что отныне Тэмини окружим такой же заботой и любовью, как и вас, можете на нас рассчитывать. Не переживай. Я ухожу к гостям, Чимини, не забывай о моей просьбе. — Боишься, что я забеременею? — Чимин начал улыбаться. — Глупый, ты даже не представляешь, как мы с отцом хотим деток от тебя, минимум троих, — он подмигнул и вышел из спальни. — Троих? Пап, вы с отцом с ума сошли? — крикнул уже в догонку уходящему папе Чимин. — Я что, инкубатор? — Папы уже след простыл, и отвечать сыну на его вопрос никто не собирался. — Так, что же мне надеть? Блин, я совсем забыл про свой заказик, — он хитро усмехнулся, вытащил из шкафа нераспакованный пакет доставки и, напевая себе под нос, направился в ванную комнату. Чонгук быстро вбежал в домик и направился в комнату омеги: ему нужен был его запах, родной и такой притягательный. Пока он шёл до домика, его немного отпустило. Он открыл шкаф с вещами и почти полностью окунулся в такой нужный ему сейчас аромат. Голова, затуманенная алкоголем, слегка закружилась, и Чонгук съехал рукой вниз по стенке шкафа. Внизу он наткнулся на пакет, в котором рука нащупала продолговатый предмет. — Пусть это будет лак для волос или ещё какая-нибудь косметическая хуйня, — уговаривал себя альфа. Он достал пакет и вытряхнул содержимое на кровать: два латексных члена: большой, ярко-зелёного и поменьше ярко-малинового цвета лежали среди груды одежды и записной книжки. — Пиздец, Минни, только не говори мне, что это я и Тэ, блять. Они подписаны или на них инициалы? Привет, мужики, или будет правильнее сказать — соперники? — он покрутил в руках резиновые игрушки, усмехнулся и кинул обратно на кровать, не обнаружив на них никаких опознавательных знаков. Одежда — это была их с Тэхёном одежда, нестиранная, после тренировок. Потные вещи хранили аромат парней, даже не надо было гадать, для чего они понадобились омеге, всё и так было понятно. Чонгуку нравилось видеть их у себя в руках, осознавать, что хоть так, без их прямого участия, вещи приносили Чимину разрядку. Чонгук представил, что омега вытворял с их вещами, и в паху сладко потянуло. Осознание, что он тоже не безразличен Чимину, тешило его эго. Но если омега их любит, если хочет так же, как и они его, зачем тогда нужен был Хён-Шик? Зачем нужны были их свидания и поцелуи? И самое главное — Чимин согласился выйти за альфу замуж. Замуж, блять! Согласился, блять! Если бы не приехал Тэмин, они уже объявили бы об этом семье. Голова Гука разрывалась от поведения Чимина и его противоречивых поступков. Затем он кинул взгляд на записную книжку. Он понимал, что читать чужой дневник — а это был именно он, потому что спрятан — было неправильно. Но любопытство взяло верх, Чонгук открыл и начал читать. Чем больше он вчитывался, тем чаще стало биться его сердце. Главное, что Чон для себя уяснил — Чимин никогда не видел рядом с собой чужого альфы. Его сердечко давно сделало свой выбор и металось между парнями. Он боялся сказать кому-либо, что не может их разделить. Свою любовь к Тэхёну он принял сразу, это было видно с самого детства. Тэхён обожал омежку, и тот отвечал ему взаимностью. «Он мой соулмейт, родственная душа, кровиночка, частичка». «Тэша, в отличии от Гука, понимает меня с полуслова». С Чонгуком, по словам Чимина, было сложнее. В дневнике он зачастую обращался сам к себе, ругал себя. «Что мне делать с Гук-и? Если я чувствую, что Тэ любит меня, то Гук… Чёрт, Чимин, ты как тряпка. Что делать, что делать — муравью хуй приделать. Вот я дурак, пишу всякую хрень. Ладно, к этому бруталу тоже подберу ключик». Но самое интересное Чонгук начал читать в самом конце дневника. — Гук, — он услышал голос Тэхёна, — ты где? — Я в спальне Минни. — Кто бы сомневался. Опять дрочишь? Даже меня не подождал? Нетерпеливый какой, — Тэхён подошел к кровати и увидел секретики омеги. — Это ещё, блять, что такое? — он указал на разноцветные члены. — Знакомься, — Гук по очереди поднял резиновые хуи и помахал перед лицом Тэхёна. — Я — Чон Чонгук, — зелёный дружок мотылялся из стороны в сторону, — а я — Ким Тэхён, — малиновая колбаска помахала головкой в знак приветствия. — А с хуя ли я меньше? Или ты больше? — А тебя только этот вопрос волнует? Хотя и тут Минни угадал, — Чонгук заржал и скрестил члены в виде креста. — Изыди, Ким Тэхён! — Вот ты дебил, — Тэхён закатился хохотом. — Ладно, шутки в сторону. Ты на это посмотри, — он указал на их вещи. — А я хотел тебе пиздюлей прописать за то, что куда-то дел мою футболку и шорты. А оно вон как. А наш Минни шалун, — Тэхён хмыкнул. — А это что? — он указал на блокнот. — А это самое интересное. Почитай. Я пойду принесу пивка, когда дочитаешь до Хён-Шика, скажи, потом вместе читать будем. Там столько интересного. По мере того, как Тэхён читал, мимика на его красивом лице менялась несколько раз. — Охуеть, значит, он давно нас любит, даже раньше, чем мы его? Вот что мы за придурки, все трое. Почему просто не поговорить и выяснить — нет, мы нервы мотать будем. Ой, Гук, ты бы слышал, что он мне сказал там, — Тэхён в подробностях пересказал диалог с Чимином. — Так что про Хён-Шика можем даже не читать. И ещё, у него кажется течка начинается. А вдруг он поедет к Майки? Это пиздец, Гук. — Никуда он, блять, не поедет. Я точно убью когда-нибудь этого гандона. Я позвоню Джинни и узнаю, где этот, тьфу, даже имя его произносить противно. Через пят минут мальчишки узнали, что Майки уехал в Америку месяц назад и пока возвращаться не планировал. 1:0 в пользу парней! От Хосока они узнали, что Чимин дома и папа никуда его отпускать сегодня не собирался. 2:0 в пользу парней! Мальчишки навели порядок в комнате и ушли в спальню Гука. Они почти всегда ночевали там, его кровать была больше тэхёновой, потому что Чонгук сильно ворочался и часто просыпался поперёк. Тэхён принял душ первым и лежал в кровати, ожидая Гука. — Гук-и, — Тэхён смотрел на любимого, как тот вытирается полотенцем. Любовался красивым телом. — У него течка, течка. Блять! — он просто представил течного Чимина и закрыл глаза, простонав. — Тэхён, — Чонгук лёг рядом, — он с папой, уже принял витамины и подавители. Мы поговорим с ним, когда она закончится, и начнём строить наши отношения. Будем баловать его, водить на свидания, задаривать подарочками и делать милые сюрпризы. — Классно, интересно, как это будет? Мы вместе — втроём. — Теперь я точно знаю, что между нами. Безусловная любовь, — Гук со знанием делового вспомнил это определение. — Когда за нас решили, где-то там на верху. А теперь спать. Завтра будем думать, какой сюрприз или свидание устроить нашему Минни. — Обещаешь? — немного сонно спросил Тэхён — его умотал сегодняшний день. — Обещаю, — прижимая к себе Тэхёна, ответил Гук. — Я люблю тебя, Гуки. — И я люблю тебя, малыш. Скоро, совсем скоро наша драгоценность опять будет с нами, как и должно быть. Тэхён уже посапывал, а Чонгук, наклонясь к парню, нежно поцеловал его в плечо. Сегодня про секс даже и речи быть не могло. Они вымотались, устали. Столько откровений и раскрытых тайн адреналинили кровь и без секса. Чон обнял любимого поперёк живота и незаметно провалился в сон. Было два часа ночи. Дверь в домик открылась, и тот, кто вошёл, закрыл входную дверь не просто на замок, но и повесил цепочку, очень тихо, чтобы она даже не звякнула. Он на цыпочках прошёл туда, где точно находились предметы его обожания. — Не ждали? — Чимин шёпотом спросил спящих и улыбнулся. — А я ждал. Парни были повёрнуты друг к другу лицами, и между ними было расстояние, как раз для того, чтобы поместиться там Чимину. Он потихоньку лёг между ними, стараясь громко не дышать. Он не принимал подавители, и течка, мать её, вступала в свои права. Чимин теперь точно никуда не уйдёт, пока не получит желаемого. — Тэхён-и, — сонно пробурчал Чонгук, — зачем ты принёс вещи Минни? — Ты о чём? Я ничего не приносил, — так же сквозь сон ответил Тэхён. — Тогда что… Парни одновременно подскочили, как ужаленные, и сели на кровати. Послышался щелчок, и они увидели источник этого аромата: Чимин лежал на кровати и по очереди смотрел на парней. Это он щёлкнул кнопкой подсветки над кроватью, и по всему периметру комнаты разлился мягкий приглушённый разноцветный свет от светодиодной гирлянды, что располагалась по потолку комнаты. От увиденной картины у парней перехватило дыхание. — Сюрприз! — Чимин слегка коснулся разведёнными руками груди парней и провёл пальчиками вниз, намеренно задевая соски. — Блять! — Сука! — Сегодня я буду для вас, кем захотите. Парни пожирали его глазами, боясь прикоснуться к тому, что увидели их глаза. Чёрные кружевные чулки на поясе с подвязками; чёрные гипюровые трусики; шёлковые чёрные перчатки до самого локтя; широкий чокер с кольцом, охватывающий тонкую шею, и чёрный гипюровый лиф. (Представили? Я сама охуела!) На голове красовался ободок с меховыми ушками. — Мя-я-яу-у-у… — томно сказал Чимин. И в довершении пиздецки охуенного наряда всё тело Чимина, руки и бёдра опоясывали тонкие цепочки, инкрустированные камнями Сваровски, что при дыхании и движении переливались всеми цветами радуги — подсветка играла тут не последнюю роль. — Чёрт! Боже! — одновременно выдохнули парни. Чимин резко перевернулся на живот, прогнулся, как кошка, и выпятил попку, из которой торчала анальная пробка с пушистым чёрным хвостиком. Он повилял ею и снова улёгся на спину. Теперь он показал себя со всех сторон, во всей своей красе. Чимин готовился, очень тщательно готовился, разрабатывая свой план Барбаросса. Раз на то пошло и у парней смелости не хватило, у Чимина её было хоть отбавляй. — Блять! Сука! — так же одновременно выпалили парни. — Мальчики, я не кусаюсь — ну, может, совсем немножко, — он заливисто рассмеялся. Чонгук оказался более смелым и провёл рукой по телу Чимина от шеи до кромки трусиков. Чимин томно выдохнул, желая большего. Он посмотрел на Гука и облизнул свои пухлые губки, увлажняя их слюной. Выдержка Гука пошла по пизде, и он сорвался: припал к губам голодным поцелуем и начал вылизывать рот омеги, он был уже возбуждён от одного его вида, что говорить о том, когда вкусил сладость этих манящих и сводящих с ума губ. Чонгук дорвался, он жадно посасывал язык, упиваясь ароматом течного Чимина, тот отвечал не менее жарко. Чимин застонал, почувствовав губы и язык Тэхёна на своём животе, которые вылизывали его пупок, спускаясь ниже к кромке трусиков. Чонгук отстранился, потому что воздух в лёгких у обоих закончился, и они посмотрели на Тэхёна, что жадно облизывался и порыкивал, смотря на вставший небольшой член омеги, головка которого уже выглядывала из-под трусиков. Тэхён отполз вниз и устроился между стройных ножек, ощупал руками нежную ткань трусиков, находя по обоим бокам ряд мелких кнопок, — да, в консервативной Южной Корее таких предметов гардероба явно не шили. Поглядывая на друзей, что смотрели на него во все глаза, он зубами потянул за правый край, и мелкие металлические штучки одна за другой под напором стали расстёгиваться. Придерживая рукой ткань, проделал тоже самое и с левой стороной. Чимин приподнял попку, и Тэ аккуратно освободил омегу от белья, стараясь не задевать хвостик — они его вытащат, обязательно, но попозже. Чонгук огладил бок кружевного лифа и такие же кнопочки нашёл на нём с обеих сторон — он резко дёрнул ткань вверх, и она разделилась на две части. Он положил полоску ткани на подушку, вторая осталась под Чимином. Н-да, разворачивать свой подарок, не повредив одежду или украшения, было бы тем ещё квестом, не будь этих маленьких металлических помощников. Он припал к одному соску, вырывая громкий стон из омеги, а второй рукой сжимал, возбуждал вторую бусинку, перекатывая по ней цепочку. Чимин не видел, что делал Тэ, Гук заслонил собой весь обзор, а когда почувствовал, что его приподнятый член окунулся в жаркий и влажный плен горла младшего, выгнулся и выругался: — Сука, боже… Тэхён хмыкнул и продолжил смаковать своего мальчика. Свой десерт сегодня получит каждый. Чонгук оторвался от груди, резко схватил Тэхёна за волосы, приподнял и впился в его губы поцелуем, слизывая с них вкус Чимина вперемешку со слюной Тэ. Чимин смотрел не отрываясь, он сполз ниже и сел на попку, находясь между парнями, на уровне их давно стоящих членов. Одновременно стащил боксеры и взял оба члена в руки, проводя ладошками вверх и вниз. Поцелуй сверху прекратился, и парни уставились на Чимина. — Только не пихайте в меня свои члены слишком сильно. Я сам буду вести. Он провёл широким мазком по члену Гука от основания до головки и облизнул её, задевая уздечку, не забывая слегка надрачивать Тэхёну. Вобрал член наполовину, пососал и насадившись чуть глубже, втянул щёки. Чонгук застонал громко, выпуская воздух из лёгких. Тэхён не сводил взгляда с Чимина, любовался, ждал своей порции ласки. Чимин выпустил с пошлым чмоком член изо рта, и тоненькая ниточка слюны повисла на его подбородке. Тэхён наклонился и начал слизывать слюну, забирая себе аромат обоих, Чонгук целовал его спину, поглаживал, спускаясь к копчику. Омега слегка оттолкнул Тэхёна, встал на четвереньки и сразу же без раздумий взял его член в рот почти до основания. Не ожидавший подобного, Тэ выдохнул и протяжно застонал. Чимин держался за бёдра альфы, насаживаясь на член — и хвостик в его попке покачивался из стороны в сторону. — Твою мать, — от увиденной картины Гук на секунду замер. Он лёг спиной на кровать между разведённых ног Чимина, взял его член в рот, заставив омегу опустить свою пятую точку. Чистой воды безумие. Ароматы загустели и смешались, создавая бешеный коктейль, от которого голова шла кругом. — Гук-и, я… — застонал Чимин, выпустив член Тэхёна из рта. Он хотел предупредить Чонгука, что сейчас кончит, но Чонгук схватился за его попку и сжал половинки, двигая энергично головой. Наивный Чимин думал, что его отпустят? Фигушки. Тэхён опустился на колени и начал целовать Чимина, придерживая, пока тот изливался в глотку альфы. Если бы Тэ не держал его, то Чимин свалился бы без сил. Такого яркого оргазма он не испытывал никогда в своей жизни. Тэхён, продолжая придерживать Чимина, показал Чонгуку, как снимается это ювелирное украшение. И пока Чимин, лёжа уже на спине, приходил в себя, мальчишки освободили омегу от цепочек — не хотели повредить и поранить нежную кожу. Украшение валялось где-то на полу, туда же отправились перчатки, чулки, а ободок давно был сброшен кем-то из парней. На Чимине остался только чокер с кольцом и анальная пробка с хвостиком. Парни любовались разнеженным телом, огибая и облизывая взглядом, разрешая Чимину немного отойти от бурного оргазма. Внезапно его пронзила острая боль, и Чимин выгнулся. Кончить-то он кончил, но течка предполагает наличие крепкого члена в упругой попке. И кто такие парни, чтобы отказывать своему омеге. Своему. Омеге. Ещё пару дней назад никто и предположить не мог, что сейчас, в эту самую минуту, тут будет твориться такое. — Сейчас, мой мальчик. Сейчас, мой сладкий, — одновременно сказали парни. Чонгук развёл колени Чимина и потянул за хвостик, пробка вышла наполовину, и он резко вогнал её назад. — Ещё… — простонал Чимин. Чонгук повторил пару раз, и Чимин уже не сдерживаясь стонал и поддавался вперёд, насаживаясь. — Да, Гук-и, вот так. Чимин облизнул губы и выдохнул: — Тэхён-и, иди ко мне. Тэхён подполз к нему, и Чимин притянул его к себе, жадно впиваясь в его губы. Тэхён зарылся в волосы Чимина, сжал их и, утробно порыкивая, хозяйничал в чужом влажном рту, отвечая на страстный поцелуй. Он отстранился, давая кислороду проникнуть в лёгкие. Они посмотрели на Гука, он вытащил пробку, откинул её, и порция смазки вытекла из влажной розовой дырочки. Приставил два пальца — они беспрепятственно вошли в горячее нутро. Он вытащил пальцы и облизнул их, тихо простонав, смакуя свою прелесть. — Гук-и, что ты делаешь? — изумился Чимин. — Пробую свой десерт, — ответил Чонгук и хитро улыбнулся Тэхёну. Тэхён схватил руку Чонгука и засунул пальцы себе в рот, облизывая их и посасывая. — Вы сумасшедшие, — засмеялся Чимин. — Мы слишком долго этого ждали, — ответил за обоих Тэхён. Чонгук приставил уже три пальца и они так же легко вошли в тело омеги, Чимин застонал. Гук начал двигать пальцами, раздвигая их, подготавливая. Тэхён встал позади Чонгука и начал целовать его спину, шею, поглаживая, возбуждая соски. Чон выдохнул. Понимая, что Чимин готов, Чонгук приставил головку члена к промежности, наклонил голову вбок, вовлекая Тэхёна в поцелуй. Чимин смотрел, наслаждался. Он сам себе признавался, что эти два альфы сейчас выглядят просто охуенно. Чонгук осторожно толкнулся и вышел, затем ещё раз, медленнее, не проникая глубоко, давая привыкнуть. — Тэ, малыш, любимый, давай. Тэхён уставился на Гука. Они не оговаривали этот момент. Чонгук толкнулся чуть глубже, и его стон, одновременно с чиминовым, вернули Тэ с небес на землю. — Гук-и… Я… Мы… — Я так хочу, — более жёстко сказал Чонгук и вошёл до конца в Чимина. От такого резкого толчка Чимина выгнуло, внутри будто разорвался фейерверк. — Долго не копошись и не нежничай, давай мой сладкий. — Гу-у-у-ук-и-и-и! — выкрикнул Чимин, и альфа хищно ухмыльнулся — страйк! Член альфы проехался по заветному комочку нервов. Тэхён размазал вязкую смазку на пальцах и вогнал сразу два по самые фаланги. Чонгук зашипел. Но теперь уже Тэхёна было не остановить. Тэ хотел Гука не меньше, чем тот его, желал и сейчас исполнял свою мечту. Он добавил третий палец, выдавил ещё больше смазки на пальцы и щедрую порцию на свой член, размазал и, надавливая Гуку на спину, заставил немного прогнуться. Он вошёл плавно и ненадолго остановился. Чонгук двигался в Чимине, закинув его стройные ножки себе на плечи, и одновременно на члене Тэхёна. — Твоего папу, — Чонгук задышал часто, выпуская свой феромон, обволакивая всех троих, смешивая запахи и стоны. Член Чимина вновь налился, и Чонгук аккуратно начал водить по нему рукой. Чонгук набирал темп, вдалбливаясь в омегу, Тэхён не отставал. Голос Чимина осип от частого дыхания и стонов. — Хочу вас двоих в себе, — закатывая глаза, сказал Чимин. — И метку, две. — Минни, ты хорошо подумал? — Еле вымолвил Тэхён, в Чоне было охуенно, именно так как он себе и представлял, как хотел. — Тэхён-и, милый, — он зыркнул на Тэхёна и звонко выкрикнул, когда Гук толкнулся резче. Тэхён вышел из Чонгука, и Чимин, отстранив старшего, толкнул Тэхёна в грудь и оседлал его член, насаживаясь до самого конца. Чонгук, чтобы не порвать Чимина, выдавил смазку на свой член, размазал и приставил к розовой дырочке, в которой уже был Тэхён. Не без труда, но оба альфы уже были в теле своего любимого мальчика. Первый пробный толчок выбил из Чимина глухой стон наслаждения. Неприятно было первые минуты, но от тесноты и аромата своих мужчин у омеги сносило крышу. Смазка порциями выталкивалась из Чимина, что облегчало проникновение и скольжение обоих членов в их сладком мальчике. — Как же хорошо. Да, мои альфы, вот так. Парни зажали тело омеги между собой и двигались в сумасшедшем танце страсти. Понимая, что оргазм близко, Тэхён стал дрочить Чимину, отчего тот уже не просто стонал, а поскуливал от распирающей его плоти двоих мужчин. Оргазм накрыл всех троих одновременно. Парни, не сговариваясь, прокусили ключицы Чимина с разных сторон, пока тот кончал с протяжным стоном. — Мои… Мои… — словно в бреду повторял Чимин. — Твои, — в один голос ответили парни. Они уложили разморенное оргазмом тело и зализали свои укусы, перемежая те с лёгкими поцелуями-бабочками. От такой нежности Чимин расплакался. — Я так люблю вас, — почти шёпотом сказал он. — Я не знал, как сказать вам о таком. Мои мужчины, мои альфы. Сумасшествие длилось три дня. Они опробовали все поверхности, которые были пригодны для секса. Стол на кухне был пригоден теперь только на свалку, но они ни о чём не жалели — купят новый. Все свои фантазии и предпочтения воплощали в реальность. Юнги каждый день носил им под дверь домика завтрак, обед и ужин. Естественно, всё семейство было в курсе, что за вакханалия творилась в отдельном жилище младших. На телефон Гука каждый раз приходило СМС: ЮНГИ Ёбаные кролики, если вы ещё не натрахались, самое время подкрепиться. Отвечать ему никто не собирался. Дверь слегка приоткрывалась, и рука затаскивала провизию внутрь. Через три дня на завтраке у Чонов появилась наша святая троица. Счастливые и довольные лица всех троих показались в гостиной, когда остальные уже были за столом. Чимин держал парней под ручки. Юнги сидел в солнечных очках: — От вас идёт такой свет, что я боюсь ослепнуть, — подколол он. — Домик проветрили, кролики? Парни глянули на Чимина, подумали, что омега засмущается, но не тут-то было. — А давайте пожрём, — громко заявил Чимин и улыбнулся. — Вы сломали моего Минни, — ошарашено выдал Намджун. — Если бы они его сломали — он бы скрипел, а тут нет, видимо, хорошо смазали? — уже начиная хохотать, сказал Юнги. — Юнги! Юни! Брат! Сынок! — послышалось со всех сторон. — Они его это, а виноват Юнги, — стал обороняться Мин. — Мы вместе, — ответил за всех Чимин и парни покивали в согласии. — На Минни наши метки, — решая ничего не скрывать от семьи, сказал Гук. — Мы любим друг друга и надеемся на ваше понимание, — уже подытожил Тэхён. — И нам плевать, кто и что подумает и скажет — он наш омега! — Повторяю ещё раз, — Мин Хван поднялся из-за стола, — в наших семьях разводов нет и не будет. И ещё: ваше решение — наше решение!