Свадьба лучшего друга

Три недели спустя. — Хён-Шик, успокойся! — Юнги со злостью смотрел на парня, который рвал на себе волосы, пока слушал, как его любимый муж дарит этому свету их первенца, их альфочку. — Хорошо тебе говорить, — всхлипнул Хён-Шик. — Я на тебя посмотрю через шесть месяцев. — И что ты хочешь увидеть? Я, в отличие от тебя, даже на роды пойду, я Солнышку обещал. Да, моя прелесть? Хосок кивнул в ответ. Он был занят и не обращал внимание на болтовню альф. Сегодня за завтраком он так сильно перенервничал из-за Тэмина, что ничего не съел. Его хотели оставить дома — полежать, отдохнуть, — но он наотрез отказался. И вот, спустя почти три часа ожидания, он проголодался. Ему выкатили из палаты кровать на пульте управления и два столика, потому что находиться в палате и ждать там он тоже не мог. — Я должен быть рядом с Минни, — с аргументом от Солнышка спорить бесполезно. Комфорт беременного омежки их семьи — превыше всего. Хосок полулежал на кровати и кушал. Ну как кушал, поглощал с причмокиванием то, что находилось на его столике. Солёная селёдка, мёд, киви и рис, в руке был зажат солёный огурец, именно в руке, а не на тарелке, он его не ел, а нюхал. Окуная селёдку в мёд и закусывая киви с щедрой порцией риса, Солнышко наслаждался яствами. Проходящие мимо посетители оглядывались на шумную компанию: плачущий альфа; бубнящий хмурый парень; омега, кушающий непонятную еду и врачи центра, причём в полном составе, на дежурстве у родблока. Н-да, картина маслом. Спустя ещё час, Мин Хорин вышел из блока со счастливой улыбкой на лице: — Принимай поздравления, отец! — громко сказал он, и закемаривший Хосок подскочил на кровати. — Альфочка, хорошенький, здоровенький, вес три с половиной килограмма, рост — 56 сантиметров. Роды прошли хорошо, без осложнений, папа и сынок чувствуют себя отлично — они у нас умнички. Через час переведут в палату и можно будет навестить нашего Минни. Все кинулись поздравлять Хён-Шика, тот уже не сдерживал своих счастливых рыданий. — Как назовёте сыночка? — стали интересоваться родственники. — Как решит Минни. Ему Уён нравится, — ответил чуть успокоившийся молодой отец. — Ой, подкаблучник, — подколол Юнги. — На себя посмотри, — огрызнулся Хён-Шик. К шумной компании подходила счастливая троица. Глаза Тэхёна светились словно звёзды: — Джинни, мы едем на конкурс! Париж, жди нас! Вылет послезавтра. Коллекцию отправлю с проверенными людьми, волнуюсь жутко. Джин, встряхнув волосами, хмыкнул: — И за что ты переживаешь, не пойму? С тобой лечу я, а там, где я — всегда победа. Не очкуй, моя любовь. — А вот это я щас не понял, — пробасил Намджун. — Джинни, вообще-то твой муж я. Хочу тебе напомнить, если ты забыл. — Разве о таком можно забыть? — Джин улыбнулся. — Напомни мне, мой альфа, обязательно напомни. — Он пошуршал пакетом в руке, и Намджун, зная своего омегу, тихонько проскулил. Он боялся представить, что может находиться внутри этого пакета. — Оттуда пахнет клубничным мороженым, — Хосок потянул воздух носом, — Юни-и-и-и… Мы хотим мороженое. — Иду, моя прелесть, бегу, — Юнги поковылял на выход, прихватив с собой Намджуна. — Пойдём со мной, чую, что просто мороженным я сегодня не отделаюсь. Как говорится в известной пословице: «Чего хочет беременный омега — того хочет бог». Через двадцать минут вся честная компания, еле поместившаяся в просторной палате, с восхищением смотрела на молодого папочку и посапывающего младенца. Глаза омег наполнились слезами счастья. Солнышко смаковал своё клубничное мороженое вперемешку со слезами. Его в скором времени тоже ждало такое чудо. Юнги обнимал своё сокровище, поглаживал животик и утирал слёзы будущего мужа платочком. — Джуни, — шмыгая носом, сказал Джин, — я тоже хочу такого малыша. — Любимый, ну не здесь же, — выпучив глаза на омегу, ответил Нам. — Джуни! — чуть топнул ногой Джин. — Здесь и сейчас! — Я сказал — дома! — прищурив глаза, дал отпор альфа. Джин замер и притих. Он приблизился вплотную и томно прошептал Намджуну на ухо: — Теперь я ещё больше хочу, мой грозный альфа. Намджуна прошибли мурашки. Он готовил сюрприз Джину — смирительная рубашка нежно-сиреневого цвета и куча прибамбасов из секс-шопа ждали своего часа. Но это будет после поездки в Париж — Тэхён точно убьёт Намджуна, если увидит хоть пятнышко на теле омеги. — Если ты испортишь мне модель своими лапищами, я тебя убью! — будто читая мысли Намджуна, зло выпалил Тэхён и, уже обращаясь к Джину, не меняя интонации, напомнил: — Голых жоп на примерке мне хватило. Увижу на тебе хоть маленький синячок — останешься дома. И вообще: заберу Минни и Гуки во Францию, насовсем. — Да кто тебе отдаст моего Минни! — Хён-Шик с возмущением посмотрел на Тэхёна и перевёл взгляд на мужа. Тэмин покачал головой: — Ну да, я же один на свете Минни, да, милый? — и это милый было сказано таким тоном, будто Тэмин всю жизнь провёл в этой семье. «Научился, наш мальчик!» — подумали про себя старшие омеги. — В нашем семействе и так адекватных было немного, так ещё и ты прибавился, — закатил глаза Тэхён. — Ты, — тыча длинным пальцем в Джина, — два раза в день ко мне на осмотр, а ты, — обращаясь уже к брату, — если тронешь его хоть пальцем, я клянусь, выполню обещание, а Гуки поможет. Чимин слегка провёл пальчиком вдоль позвоночника Тэ — и тот замер, сглотнул и покрылся мурашками. — Я даже спрашивать не буду, как тебе удалось успокоить этого шизика, — Юнги ухмыльнулся. — Юни, — проскулил Хосок. — Мне плохо, меня тошнит. — Так, — Пак Соджун решил, что пора нарушить обычную семейную свистопляску и дать молодому папочке отдых, — на сегодня нашему маленькому члену семьи хватило вашего очередного концерта. Все по домам. Живо! Дайте молодым родителям насладиться их счастьем. Все по очереди расцеловали Тэмина, поздравили ещё раз и разъехались по домам. Тэхён в оставшиеся два дня крутился как белка в колесе: сбор коллекции; постоянные звонки из Сеула в Париж и обратно; авиабилеты и бронь на ценный багаж, обязательные осмотры Джина на предмет синяков. Джин хохотал, когда Тэхён крутил его во все стороны — ну не скажет же он ему, что все синяки, предназначавшиеся омеге, остались на теле его брата. Намджун ходил хмурнее тучи — подарок Джину так и остался нераспакованным, как, впрочем, и сюрприз от омеги, что лежал в спальне и ждал своего часа. Ничего, он потерпит, а потом уже его никто и ничто не остановит, пусть только его муж вернётся домой. Сборы завершились, и Тэхён с помятой, но довольной мордой покидал домик троицы. Шёлковый шарфик, повязанный Чимином на его шею, говорил о многом. — Хоть слово, Джинни, хоть одно слово я от тебя услышу, — он грозно зыркнул на Джина, что было открыл рот, дабы подколоть Тэхёна. — А ещё брат называется, — Намджун напоминал питбуля, у которого забрали сахарную косточку, — сам весь разукрашенный, а я… Договорить ему не дал Джин. Он поцеловал мужа и прошептал ему на ушко: — Тебя все эти дни будет ждать сюрприз. Только не сотрись до моего приезда, — он подмигнул альфе, и микроавтобус, нанятый Тэхёном, закрыл тонированные двери. Намджун непонимающе смотрел вслед отъезжающему авто. На что намекал Джин, было непонятно. Уже вечером, ложась спать, ему на телефон пришёл первый видеофайл. Намджун открыл его и замер — контент, исключительно 18+ с его мужем, заставил Намджуна сглотнуть тут же скопившуюся слюну. — И как тут не стереться? Ах, Джинни, ах… Что ты со мной делаешь? Победа Тэхёна была ожидаемой. Все страницы глянцевых и модных журналов пестрили статьями о прошедшем показе в Париже. Возвращение Тэхёна совпало с выпиской из больницы Тэмина с младенцем. По такому случаю, естественно, был организован званый ужин в теперь уже большом семействе. — Мы с Юни на следующих выходных женимся, — торжественно объявил Хосок, когда ужин подошёл к концу, — Пышного празднования не будет, мы не хотим. Хочется разделить нашу радость только с самыми родными и близкими. Тэшечка, наряд с тебя. Надеюсь, дорого не возьмёшь, ведь ты у нас звезда мировых подиумов? — Хосок звонко рассмеялся. Глаза Тэхёна вмиг вспыхнули, и он умчался. Вернулся через пару минут, держа в руках тончайший шёлк нежно-зелёного цвета. — Я уже всё придумал, это будет мой очередной шедевр, — без ложной скромности заявил он. — А можно мы уже поедем? — Намджун поднялся из-за стола. Все начали похихикивать, Джин округлил глаза и посмотрел на мужа. — Динь-динь-динь, динь-динь-динь, колокольчик звенит, этот звон, этот звон, о любви говорит, — премерзко так пропел Юнги и продолжил: — Там, конечно, не колокольчик, а колокольчики звенят, но суть от этого не меняется. — Сейчас просто заткнись и дай ключи от квартиры, — почти шипя, сказал Намджун. — Твой муж был всё это время рядом. — Плазма у меня новая, смотрите мне там, — ответил Юнги, отстёгивая ключи от связки. — Точно не рассчитаетесь. Парочка укатила, как и троица, отправилась в свой домик — соскучились ужасно друг по другу за недельное отсутствие Тэхёна. На третий день на телефон Юнги пришло СМС: НАМДЖУН Юнги, где кровать заказывал? ЮНГИ Ёбаные кролики. Вы решили в хлам расхерачить нашу квартиру? НАМДЖУН Прости, я всё возмещу. ЮНГИ Что значит ВСЁ? Вы чё там, блять, делаете? НАМДЖУН Я запутался в шторах в гостиной и ножка стола на кухне не выдержала. ЮНГИ БЛЯТЬ!!!!!! СТОЛ!!! Наш стол!!! НАМДЖУН Прости, Юнги. Я всё оплачу. ЮНГИ Ненасытные. Я придушу вас, обоих. НАМДЖУН Плазма целая. ЮНГИ Ну хоть что-то. Конечно, Юнги ничего не сделает. Он любит своих друга и брата, понятное дело, соскучились. НО! Ему до безумия было жалко стол, их любимый с Солнышком стол, что уже прошёл огонь, воду и медные трубы за столько лет, а эти двое сумасшедших умудрились сломать его за каких-то три дня. Сейчас голова Юнги была забита другим. В эту субботу он сможет официально назвать своё сокровище мужем. Мужем, что в скором времени подарит ему самый драгоценный подарок в его жизни — их малыша. Они уже знали, что у них будет омежка, и Юнги сам придумал ему имя — Таль, что в переводе означает Луна. Отныне у Юнги будет его личное Солнышко и Луна. Хосок плакал, когда услышал от будущего мужа, как тот захотел назвать их сыночка. — Конечно, Юни, конечно, — он утирал слёзы рукавом толстовки, — Таль, боже, как восхитительно это звучит. Мин Таль. В субботу, по традиции, перед домом Минов был разбит шатёр. Папам уже было легче, исходя из предыдущих двух опытов: регистратор, организаторы и кейтеринговая компания. Один звонок — и очередное замечательное событие в этой прекрасной семье прошло на «ура». Тэхён, по праву считавшийся всемирно признанным гением мира моды, и тут превзошёл сам себя. Его костюм был не просто эксклюзивным, но и поистине креативным. С брюками он решил не заморачиваться и сшил их по примеру брюк Тэмина — всё же Солнышко в положении и не хотелось бы, чтобы на собственном торжестве что-то доставляло дискомфорт. Туника, а именно её Тэхён решил сшить, напоминала верх от кимоно и доходила почти до колен, отчего Хосок пришёл в неописуемый восторг — и виднеющийся животик скроет и движения сковывать не будет. На широких рукавах и по всей поверхности туники были пришиты маленькие «конвертики» из прозрачной органзы, в которых были соцветия гиацинта. Смотрелся такой наряд шикарно и завораживающе. На голове у Хосока был венок из гиацинтов, а в петличке нагрудного кармана Юнги веточка с ароматом его любимого Солнышка. Юнги хотел надеть джинсы и майку, но один взгляд горящих глаз Тэхёна, что метал молнии, заставили Юнги сделать выбор в сторону классической двойки чёрного цвета. Пришло время произносить клятвы друг другу. Это был очень волнительный момент. Юнги не был красноречивым и не умел красиво говорить, но его светящиеся глаза говорили даже больше, чем слова. — Ни у одного альфы на всей планете нет два солнца, а у меня они есть. Я люблю тебя, моё личное Солнышко, что скоро мне подарит и мою личную Луну. Я клянусь любить тебя вечно и бесконечно. Буду заботиться о вас, — он погладил животик и дрожащим голосом продолжил: — А так же хочу, чтобы ты подарил мне Воль и Бёль. — Я согласен, — просто ответил Хосок. После такого признания своего уже мужа, он не нашёлся, что ответить — рыдал от эмоций и нахлынувших чувств. — Даже согласен ещё на Курым и Ханыль. — Вау! — опешил Юнги. — Тогда я тоже согласен. — Он поднял своё обожаемое Солнышко на руки и подарил ему поцелуй. Чимин вздохнул и украдкой стёр набежавшие слёзы. Альфы переглянулись: нетрудно было догадаться о чём он думал, омежка же. Но что парни могли в данной ситуации? — Америка, — едва шевеля губами произнёс Тэхён. Гук подмигнул ему в ответ. Через три дня, после быстрых сборов, троица укатила в Америку, в Лас-Вегас. Тэхён позвонил своим знакомым, и те организовали в трёх разных брачных конторах, коих было бесчисленное множество, их регистрации. Почему три? Потому что в одной Чимин был мужем Тэхёна, во второй Гука, а в третьей сочетались браком Тэхён и Чонгук. Фата, кстати, была на всех церемониях одна. Они развлекались, объедались вкусной едой и веселились, как ненормальные. Затем сняли шикарный номер для новобрачных в очень дорогом отеле и устроили себе безумную брачную ночь с алкоголем, стриптизом и безудержным сексом. Как персонал отеля не вызвал полицию, можно было только догадываться. Утром не до конца протрезвевшие постояльцы оставили кучу отзывов и неплохие чаевые горничным и портье за порчу имущества и укатили домой похвастаться новым статусом. Юридической силы документы в Корее не имели, но это совсем не омрачало их настроение. Они были поистине счастливы. Теперь и они тоже женаты. Чимин светился, словно медный тазик, его глаза горели, а парни с обожанием смотрели на свою драгоценность. Теперь уже точно всё стояло на своих местах. Они вернулись домой, и Чимин, размахивая свидетельствами о заключении брака, с порога огорошил всё семейство: — Поздравьте нас — мы поженились, все друг на друге, — он бросил бумаги на стол и встал между альфами, подхватив их под руки. — Что вы сделали? — недоумённо стали расспрашивать родители. Они могли предположить, что их троица может что-то вытворить, но совсем не ожидали подобного. Не то чтобы они были против, наоборот, очень часто думали, как бы найти выход из положения, чтобы всем троим было хорошо. Но дети решили всё сами. — А разве в этой семье не принято исполнять желание своих омег? — стал закипать Чонгук. — Спокойно, парень, — Чон Инсу смерил сына строгим взглядом. — Чего ощетинился? Мы тоже хотим вашего счастья, не нужно так реагировать, сын. Мы часто думаем над тем, как вам быть в данной ситуации. Наше общество слишком консервативно для таких пар. Или ты думаешь, мы не переживаем? — Значит, мы уедем отсюда, — тут же выпалил Тэхён. — Не принимают и не надо. Мы друг от друга не откажемся. — Никто никуда не уедет! — уже строго сказал Ким Минхо. — Мы подумаем, что можно сделать. — Но вопрос состоит в другом, — Мин Хван поднялся на ноги. — Что будет, когда Минни забеременеет? Он омежка, не в браке. — Я так понимаю, что договориться по поводу замужества только с одним из вас не получится? — Пак Соджун, молчавший до этого, решил задать главный вопрос. — Чью фамилию будет носить малыш, которого подарит нам Чимини? — Прошу прощения, — Тэмин решил вмешаться в разговор и немного внести юридической ясности. — Если Чимини не замужем, то фамилия у деток будет его, хотя в графе отцовства он вполне может вписать фамилии Гука и Тэ. — Здорово! Мне нравится, — Пак Соджун был доволен таким раскладом. — А нам нет! — одновременно рыкнули Инсу и Минхо. — А меня вообще никто спрашивать не будет? — Чимин стоял в окружении разбушевавшихся альф и чуть не плакал. — Я не буду выходить официально замуж ни за одного из вас, мальчики, — он посмотрел на Гука и Тэ, — чтобы вас не обидеть. Мы знали на что идём, разве нет? Я останусь на своей фамилии, а наши детки, когда появятся, будут носить вашу двойную фамилию. Договорились? — Это всё равно ничего не поменяет между нами, Минни, — улыбнулся Гук и обнял Чимина. — Я согласен. — Куды вы — туда и я, — квадратная улыбка озарила лицо Тэхёна. — Какая разница, чья фамилия будет у наших деток, главное, чтобы их было побольше. Трое, как минимум! — Эй, какие трое? Я вам что — инкубатор? — Чимин со смехом возмущался, вспоминая слова папы. — А с чего это трое? Я не согласен, — Чонгук смотрел на Тэхёна — Тогда четверо — два тебе, два мне. — Совсем с ума сошли, — закатил глаза Чимин. — Их ещё нет, а вы уже делите. — Нет, говоришь? Так мы это исправим, — подхватил Чимина на руки Тэхён. — Гук-и, захвати чё пожрать. — Вы сумасшедшие, — засмеялся Чимин, — прямо сейчас идём делать внуков? — А чего ждать? Мы готовы. Ну или хотя бы порепетируем, — он подмигнул Чимину и чмокнул того в пухлые губки. — Вкуснятина моя. Гук-и, пошевеливайся, а то начну без тебя. — Я тебе начну. Я мигом, — Чонгук стал набирать еды в тарелки. — Это Минни, он любит, вот это и это тоже. Мне и Тэ я возьму мясо и овощи, салат надо, нет, пару салатиков захвачу. Перекусить пойдёт, а вечером, если сможем, придём на ужин. — Ага, сможете, — Юнги откровенно стебался над парнями. — Единственное на что вас хватит — высунуть руку из-за двери, плавали — знаем. — Ну тебе не впервой, курьер Мин, — подмигнул Гук. — Так что да, ужин сегодня нам принесёшь ты. Всем пока, внуки зовут. — Интересно, наши кролики когда-нибудь поменяются? — спросил Пак Соджун, смотря вслед сверкающим пяткам Гука. — Ой, пусть не меняются, — Ким Минхо глянул на друга. — Они ведь младшие, — Чон Инсу сказал это как-то грустно. — Да, выросли наши детки. — Надо постараться как можно дольше сохранить их тайну, — Мин Хван тяжело вздохнул. Он, как и любой другой отец, волновался за младших. Шесть месяцев спустя. Двери родблока распахнулись, и двое альф выкатили в коридор каталку с Юнги: абсолютно зелёным и без сознания. Джин тут же принялся во всех ракурсах фотографировать брата. Он знал, что Юнги не выдержит такого испытания. Вечером, сидя около постанывающего Солнышка, он в очередной раз спросил у брата о его намерении присутствовать на родах. — Я отец! — вещал альфа, но глаза его уже не выражали той смелости, что он проявлял несколько месяцев назад, когда во всеуслышание объявил, что будет присутствовать на родах. — Любимый, может быть, всё-таки не надо? — Хосок давал ему последний шанс. — А вдруг что-то пойдёт не так? Я переживать буду. — Что значит «что-то пойдёт не так»? Никаких не так, отставить, я не разрешаю. Я сам перережу пуповину, возьму Таля и отдам тебе в руки. — Ладно, договорились, — смирился Хосок. Отговаривать мужа от его затеи оказалось нервотрёпным делом. Пусть сходит и выполнит, по его мнению, свой родительский долг. Юнги готовился, даже просмотрел ролики в интернете, чтобы знать как вести себя и не путаться под ногами. К тому же там будет его папа, если что — подскажет. В три часа ночи всё семейство, за исключением молодых родителей Паков, поехало в центр, где Солнышко подарит им долгожданного сына, внука и племянника. Через двери родблока были слышны голоса медперсонала, стоны и крики будущего папочки и успокаивающие и подбадривающие слова Юнги. Потом Юнги странным образом затих и через минуту его тушку выкатили в коридор к ожидающим родственникам. Джин был готов и с упоением фотографировал брата в беспомощном состоянии. — Мы вкололи ему успокоительное, он проспит пару часов. Может отвезти его в палату, в которую потом переведут папу с малышом? — поинтересовался молодой омега-врач, вышедший к родственникам вслед за альфами. — Ну уж нет, — возмутился счастливый Джин, не переставая фоткать брата, — пусть он и без сознания, но останется тут, хоть так поприсутствует на родах мужа. Слабак, блин. — Ой, — все услышали громкое от Чимина, что стоял с таким же зелёным лицом, как и у Юнги. Его тут же вывернуло прямо на пол. — Нервы за Солнышко передались и мне. Он стоял с потерянным и виноватым лицом. Ему было стыдно за свою слабость. Тут же вызвали уборщика, и Чимин принялся извиняться: — Простите, мне так жаль, что я устроил тут такое. Наверное переел и перенервничал. Мне так жаль, простите. Хотите я вам помогу, простите. — Он принялся плакать. Омега-уборщик лишь улыбнулся. Вся больница знала, кто сегодня дежурит у родблока, и была в полной готовности оказать хоть какую-то помощь своим руководителям. — Что вы, — отнекивался парень, улыбаясь, — не извиняйтесь, я выполняю свою работу. Пожалуйста, не переживайте и не нервничайте, вам нельзя. Чимин округлил глаза. О чём говорит парень? Что значит «нельзя»? — Сынок, успокойся, — Пак Соджун обнял сына. — Если надо, я сам уберу за тобой. Спасибо, Квон, — он обратился к омеге. Тот выпучил на него глаза: — Вы знаете, как меня зовут? — Я был бы плохим руководителем, если бы не знал людей, что трудятся на благо нашего центра, Чха Квон. Я знаю, что ты мечтаешь стать врачом, — глаза молодого омеги наполнились слезами, — и знаю, что у твоих родителей нет финансовой возможности, чтобы оплатить учёбу. В понедельник зайди ко мне в кабинет для оформления квоты. — Спасибо, господин Пак! Спасибо, — по лицу парнишки текли слёзы. Неужели его давняя мечта станет реальностью? Он оглядел всех, поклонился и улыбнулся: — Я поздравляю вас с рождением малыша. — На кого учиться хочешь? Какую профессию выберешь? — Только гинекология. Доктор Мин — мой кумир. В будущем, если у меня получится, я буду помогать папам и их деткам. Я почти три года тружусь в этом отделении, но у родителей нет денег даже на колледж, что говорить о вузе, — грустно сказал парень. — Вы не подумайте, я не жалуюсь, моя зарплата даже, — он выделил последнее слово, — позволяет подкопить на мечту моих братьев, — и он гордо вскинул голову: — Я откладываю деньги с зарплаты для двух братьев-близнецов. Их мечта поступить в медицинский такая же большая, как и моя. Я всё сделаю, но помогу своим братьям. Они заканчивают школу через два года. Один хочет стать нейро-хирургом, как вы, доктор Пак, второй — хирургом-универсалом, как доктор Ким. Я им много рассказываю о центре и о своей работе. — Эй, Минхо, у нас с тобой скоро будет замена, — Пак Соджун крикнул другу, тот поднял большой палец вверх. — И никаких «если», в понедельник жду с документами. Мы с тобой и про братьев поговорим, обязательно. Можешь идти, Квон. — Спасибо ещё раз, доктор Пак! Поздравляю всех, а вас отдельно. — С чем? — удивился Соджун. — Скоро узнаете, — парень улыбнулся, поклонился всем присутствующим и удалился. — Я давно говорил вам о фонде по квотам, но кто слушает Мин Хвана? — немного обиженно сказал Мин. — Так, — у Ким Минхо уже крутились шарики, — завтра среда. Значит, в четверг собираемся, всё обсуждаем — и на стол к министру лягут документы. Много времени это не займёт, спонсировать фонд на первоначальном этапе будем из личных финансов, потом найдём спонсоров, но нам нужен хороший юрист. Упускать такие кадры было бы кощунством. Он напомнил мне Джуни, что с горящими глазами бегал вокруг нас. Как жаль, что мы физически не можем знать, что хотят и о чём думают наши сотрудники вне стен центра. — Минхо, ты забыл о Минни? — Пак Риу решил напомнить, что в их семье есть юрист и адвокат в одном лице. Шикарное американское образование и родители омеги, решившие подстраховать прежде всего себя, не пожалели денег на высококлассное образование сына. И сейчас это было именно то что нужно. — Точно, у нас же есть Минни, спасибо Риу! Но маленький Уён, — Ким Минхо посмотрел на омег. — А вот насчёт этого вообще можешь не волноваться, — Сону приобнял мужа. — Да и узнай Минни, что мы взяли чужого адвоката, наверняка обиделся бы. Во время разговора вокруг Чимина крутились оба альфы и Ыну: ему прикатили кресло, а молоденький врач-гинеколог мерил давление, сатурацию и слушал омегу. Рядом стоял лаборант и собирался отвезти Чимина в лабораторию, но Чимин категорически отказывался, пока не узнает, как там Солнышко. Через двадцать минут из родблока вышел сияющий Хорин со слезами на глазах: — Ну что, принимайте Таля, — сказал врач и разрыдался — это ведь был его первый внук. — Солнышко такой умничка, мой дорогой, мой мальчик. Теперь к альфочке присоединится омежка, он такой хорошенький, такой сладкий. Рост сорок восемь сантиметров, а вес два восемьсот семьдесят. Но надеюсь, когда мы приедем домой, его папочка откормит своего сынишку. Их скоро переведут в палату, вы можете идти туда. И спящего красавца захватите. Кто бы мог подумать, что мой сын, грозный альфа и такой трусишка! Его нашёл санитар за ширмой без сознания, Солнышко так сильно смеялся, что мы немного перепугались. Он попросил вколоть ему успокоительное, а то он отвлекался от родов. Он даже не сомневался, что Юнги не выдержит такого, а ведь мы его предупреждали. Ну да ладно, идите, мы тоже скоро придём. Так! — Хорин обратился к Чимину: — Моя прелесть, мой мальчик, моя лапочка, идём-ка с папой Хорин. У меня уже руки чешутся, мне тут птичка в клювике новость принесла. — Папочка, какая птичка, ты о чём? — удивился Чимин. — Я просто перенервничал из-за Солнышка. — И это я тоже уже слышал. Поехали, мой ангел, хороших новостей много не бывает. Вы, — он обращался к Гуку и Тэ, — остаётесь здесь, а со мной пойдёт только Ыну. Соджун, — он погрозил пальцем дёрнувшемуся к омегам Паку. — Не-а, ты тоже ждёшь здесь с этими охламонами. Мучайтесь в ожидании, а мы поехали. Через сорок минут в палате Хосока с новорожденным Талем всё семейство поздравляло молодого папочку. — М-м-м… Раздалось с соседней кушетки. Её придвинули к кровати Солнышка, рядом с которой находилась люлька с новорожденным. Юнги подскочил, как ужаленный, и стал оглядывать всех находящихся там. Потом он наткнулся взглядом на Хосока и тот кивнул чуть ниже: — Опусти глазки, любимый. Как только Юнги увидел в люльке их маленького омежку, рыдания сдержать не получилось. Он соскочил с кушетки, навис над сыном и, слегка касаясь одеяльца, стал поглаживать своего первенца. Слёзы счастья капали на одеяло, но Юнги было всё равно, что о нём подумают. — Мой сладкий, мой мальчик, мой сыночек, моё счастье. Твой отец такой трус. Прости меня, — он посмотрел на Хосока: — И ты прости меня, моя жизнь! Не думал, что не смогу выдержать подобное, а ведь вы меня предупреждали. — Ну надеюсь, шанс исправиться у тебя ещё будет, — Хосок погладил руку мужа. — Хочешь подержать его? — Я? А можно? А если у меня не получится? А если я не справлюсь? — Юни, это твой сынок, ты только не бойся. Садись поудобней, я покажу, как надо держать. Юнги сел на кушетку, и Хосок, взял сыночка и положил его на руки отца. Юнги вновь расплакался — он никогда не был таким счастливым. Он держал свою самую важную в мире драгоценность, разглядывал, вдыхал нежный аромат и шептал что-то ему на ушко, но так тихо, что слышал это лишь его сыночек. И неважно, что он родился только пару часов назад — отец расскажет, как любит его и его папочку и что он самый счастливый на свете альфа. Через двадцать минут в палату зашёл лаборант и принёс результаты анализов Чимина. — Я очень волнуюсь, — промямлил Чимин, — Гук-и, Тэша, может вы прочитаете? Парни одновременно отрицательно покачали головами. — Второго и третьего Юнги мы точно не переживём, — Джин подошёл к Чимину и протянул руку за результатами. Он отошёл к окну, чтобы всё семейство направило на него взгляд, бегло прочитал написанное, снял свои туфельки и начал танцевать и скакать, зажав одной рукой рот — ну не будет же он кричать в палате с младенцем, — а вторую поднял вверх, тряся результатами анализов. Потом успокоился, показал на Чимина, очертил воображаемый выпирающий живот, показал семь пальцев и тыча в Чимина и бумаги показал вверх большие пальцы. — Перевожу, — Намджун чуть выдвинулся вперёд, — Чимин беременный, семь недель. И, судя по анализам, они в порядке. Что? Наш ангел станет папой? О, Боже, это же здорово! Чимин, Тэхён и Чонгук напоминали статуи. Первыми отмерли папы, они кинулись поздравлять Чимина и парней, к ним присоединились и отцы, а потом и остальные члены семейства. Радости не было предела. А ведь и правда говорят — хороших новостей много не бывает. — Давайте мне ещё сыночка намочите, — немного громче сказал Юнги. И куда делся ещё минуту назад ноющий и скулящий альфа-размазня? Перед ними был отец семейства. — Мой Юни вернулся, — хихикнул Хосок. — Вы посмотрите на этого главу клана! Важный какой. Любимый, с сыночком на руках ты выглядишь супер. — Так, родители едут домой отдыхать после тяжёлого дня, и вы все валите: моему мужу и сыночку отдыхать надо, они сегодня славно потрудились. Ещё раз поздравив и поблагодарив Солнышко за Таля, всё семейство направилось домой. Маленький Уён, новорожденный Таль и беременный Чимин — какие восхитительные домашние хлопоты предстоят будущим дедушкам! Они пребывали в общем восторге. — Теперь наша очередь, Джуни, — Джин прижался к мужу. — Я очень даже не против. Хочу троих — и неважно кто это будет, альфы или омежки. Мне всё равно. — Ух ты — трое? А что! Я согласен. Трое, так трое. Дедушки будут в восторге, если будет много внуков, а родители вообще сойдут с ума, они-то давно ждут от нас детишек. В эту ночь в домике троицы никто не спал: альфы всю ночь любили и нежили своего омегу, что в скором времени подарит им частичку себя. Кто именно был отцом будущего ребенка, было совсем не важно, главное, что этот малыш был их общим, всех троих. Чимин наслаждался ласками парней, выстанывая их имена, наслаждался той любовью и нежность, что могут дарить его мужчины. — Я люблю вас, мои любимые альфы, — Чимин по очереди поцеловал парней. — Спасибо вам за нашу любовь. — Спасибо тебе, Минни, что в ту ночь оказался храбрее, чем мы, — ответил Чонгук. — Спасибо тебе, Чимини, что принял нашу любовь и спас нас, — продолжил Тэхён.