Свадьба лучшего друга

Пара проснулась ближе к обеду в приподнятом настроении. Они знали, что сегодня готовится вечеринка-встреча Намджуна. Решив приехать к самому началу и там уже преподнести сюрприз домашним, быстренько сполоснувшись в душе, направились в кухню готовить обед. — Джуни, я зайду первым и огорошу наших по поводу своей свадьбы, потом покажу им тебя, а дальше будем действовать по обстановке. Отец будет в восторге. Папа — в шоке. Мёртвый Юнги сказать ничего не сможет, а Хосечка будет убиваться весь остаток своей жизни. Предатели, — он говорил это таким обыденным тоном, убирая со стола и моя посуду, будто просто рассказывал альфе, как прошёл его день. — Про родителей понятно, но Юнги и Солнышко? — недоумевая, спросил Нам. — Что тебя удивляет? Провернуть такое за моей спиной, скрыть твой приезд, участвовать в похищении — разве мало? Они ведь были в той машине, признайся? Ну хорошо, может со смертью я и переборщил, но я бы подумал, как отомстить ему, — Джин улыбнулся своей самой очаровательной улыбкой, от которой у Намджуна пробежали мурашки от страха за друга. Месть от Джина — бедный Юнги. Что его ждёт, как спасти друга, что он сможет придумать, попробует ли остановить Джина или хотя бы смягчить приговор для Юнги? — Любимый, ты завис, — коснулся плеча и взлохматил слегка влажные волосы. — Разрабатываешь план-спасение моего брата? Даже не мечтай. Хорошо, милый? — от слова «милый» даже у взрослых альф этого семейства волосы на затылке шевелились, что говорить про молодого парня — Намджун сглотнул и кивнул. — Господи, ты — настоящий омега нашего семейства. Бедный мой друг, — скорчив трагическую мину, снизу вверх глядя на любимого, сказал Намджун. — Только Солнышко тут ни при чём, он нас всячески отговаривал. Юнги привёз его в квартиру сразу же после салюта, он всё приготовил для нас, предупреждал, что тебе может не понравиться такой план, жалел тебя. Предлагал сделать всё более романтично, но, зная тебя, Юнги сказал, что скорее всего романтику ты предпочтёшь чему-нибудь такому. — Вот сволочь, знает меня, как облупленного. Такой день я точно запомню на всю жизнь. Ладно, уговорил. Может, отомщу, а может и нет, — чертята, что прыгали в глазах омеги, заставили Нама улыбнуться — его любимый был похож на озорного юнца, хотя ночью с ним была разъярённая фурия. От воспоминаний тепло сладкой истомой прокатилось по всему телу. Джин всегда разный — не знаешь, что от него ожидать, но от этого он не переставал оставаться любимым, желанным и таким притягательно-сладким. — На это и был расчёт. Я приглашаю тебя на свидание, в кино. Оттуда сразу поедем домой. — Что же я надену? У Хосечки такой стиль в одежде, что увидь меня кто в его вещах, подумают, что я сошёл с ума. А мой вчерашний наряд ты порвал. Тэхён тебе спасибо не скажет. — Да, вчера всем своим видом ты заставил меня пожалеть о тех трёх годах, что я провёл вдали от дома и от тебя, — он хищно улыбнулся, прижал омегу к себе, Джин наклонил голову и смачно поцеловал в губы. — А может ну его, это свидание? Останемся здесь, а поедем потом, — на последнем слове он сделал кивок в сторону спальни. — Ну уж нет. Хочу розовых соплей, сладкой ваты, поп-корна и цветов. А этих потом у нас будет целая куча. Я заставлю тебя просить пощады, умолять остановиться, но будет поздно — я не отступлюсь. Сам выбрал — сам и мучайся, — Джин подмигнул и улыбнулся. — Кстати, Солнышко приготовил тебе одежду. В коридоре на комоде пакет, там есть всё необходимое, — сказал альфа удаляющемуся Джину. — Мой золотой, любимый, всё предусмотрел. Как же нам всем повезло, что у нас есть наше Солнышко! Я скоро. Ой, Джуни, а где мой телефон? — Там же, в пакете. Я его выключил, как и свой, чтобы нам точно никто не помешал, — вдогонку крикнул альфа. Он включил свой гаджет и смотрел новостную ленту. Буквально через минуту раздался оглушительный вопль Джина, от которого Намджун подпрыгнул, испугавшись, и сорвался в сторону ванной комнаты. — Это, что, блять, такое?! — злыми глазами смотрел Джин на вещи в своих руках: разноцветный кигуруми с мордочкой и рогом единорога и голубая пижама с изображением младенца. Намджун встал, как вкопанный. Джин схватился за рог и тряся его, спросил у альфы: — Ты же знаешь, что это такое и можешь догадаться, где и у кого это будет находиться? — сверкая глазами, зло выдал Джин. — Юнги, ты точно не умрёшь своей смертью, значит, ты всё-таки перепутал пакеты, — обращаясь к невидимому другу, сказал Намджун, потом посмотрел на Джина и громко рассмеялся. — Хосок спросил про цвет пакета, Юнги сказал, что взял красный. А разве он не красный? — Не красный, Джуни — это коралловый. Юнги забыл, как выглядит красный цвет, значит я напомню. Ладно, что там есть у Хосечки? — запихнув обратно вещи в пакет, Джин продефилировал в спальню в одних трусиках мимо Намджуна, пожирающего любимого голодным взглядом. — Коралловый? Это же красный, — глядя вслед удаляющемуся омеге, тихо сказал Намджун, чтобы Джин не услышал. — Вот так мы, не зная всех цветов, можем лишиться жизни в самом расцвете лет. Юнги, ты жил ярко, но не долго. Переодевшись, пара покинула квартиру и поехала в кино. Намджун накупил всё, о чём говорил Джин. А тот светился словно лампочка. Хоть это и было романтическое свидание, пошли они на ужастик. Оба любили фильмы с кровь-мясо-кишки. *** Когда ходили в кино все вместе, Хосок и Чимин шли на романтические комедии с розовыми соплями, а пятёрка остальных непременно на экшен или ужастик. Однажды омеги заставили пойти на фильм с собой Джина и альф. Итогом стало четыре спящих альфы и недовольная моська Джина. — Очень хороший фильм, — сказали все парни, кроме Джина. — Вы же проспали весь фильм, — с возмущением сказал Хосок. — Вот я и говорю: хороший фильм — мы выспались, — выпалил Юнги. — Джинни, тебе тоже не понравилось? Ты же всё кино смотрел, не отрываясь, — Чимин искал поддержки у старшего. — Чимин-и, конечно понравилось, я весь фильм ждал разноцветных пузырей из задницы главного героя. Больше омеги эту пятёрку неблагодарных ценителей романтических комедий с собой не звали. *** Пара подъехала к дому Кимов. Намджун держал омегу за руку всю дорогу. Джин, с огромным букетом цветов, сияющими глазами смотрел на своего парня. — Спасибо тебе за первое свидание в моей жизни, — поцеловав Намджуна в щёку, сказал Джин. — Это только начало, — целуя уже в губки, ответил Намджун. — Ну что, Ким Сокджин, пойдём? Ух, ты. Тебе даже фамилию менять не придётся, когда мы поженимся, здорово! — Всё продумано заранее, мой дорогой, — подмигнул омега. — А если бы я попросил тебя взять мою фамилию, ты бы согласился? — как бы с надеждой спросил Нам. — Конечно, Ким Сокджин — шикарно звучит. Так, ты жди меня на крыльце, я за тобой приду. Представляю их лица. Мой отец сойдет с ума от новости. Мне кажется он её ждал всю жизнь, наконец-то в его семье появится врач. Держись, Шотландия, Мин Хван опустошит твои запасы. — Домашний наркоконтроль не даст ему этого сделать, — уже смеясь, ответил Намджун. — Папа Хорин одним своим словом сможет отрезвить не только твоего отца, но и всех остальных вместе взятых. — Это точно, мой папочка такой, самый лучший. Ладно, я пошёл. Джин залетел в большую гостиную Кимов — всё семейство, включая дедушек, уже находилось там. От вида омеги все застыли в изумлении, такого Джина они видели впервые: растрёпанные волосы; огромный букет цветов; шальные, блестящие глаза; одетый не пойми во что, но во вчерашних красных дизайнерских сапожках на высоком каблуке омега выглядел, как персонаж из смеси ужастика и комедии. Все замерли. — Джинни, тебя ограбили? — выдавил Чимин. — Сначала похитили, потом ограбили, и я выхожу замуж! — на одном дыхании выпалил Джин. — Нихуя себе! — в один голос сказали альфы Мин. Что тут началось! Все дедушки и Хорин схватились за сердца, сами не зная, от какой новости из трёх. Запахло корвалолом и шумом аппарата измерения давления. Омеги кинулись к родителям, альфы переглядывались. Ничего понять было нельзя. Чимин с Хосоком притихли, как мышки. Чонгук с Тэхёном тут же встали за спиной Чимина, будто ему что-то угрожало. Только Юнги сидел тихо и спокойно, рассматривая весь этот кордебалет. Он не знал подробностей про свадьбу, но альфа, за которого его брат собрался замуж и от которого глаза омеги сейчас горят огнём, был ему хорошо известен. — И ещё вот! — он оттянул в сторону горловину футболки и показал всем метку. — У меня есть метка! — совершенно не соображая, как можно без подготовки выдавать такие новости, но с воодушевлением в голосе, произнёс Джин. — Я звоню в полицию, — схватил телефон со стола Пак Соджун. — Зачем? — недоуменно спросил Джин. — Не надо полиции. Я сейчас вас с ним познакомлю. — Так он здесь? — спросили почти все члены семейства, видимо, не ожидавшие, что похититель, грабитель и жених в одном лице настолько смел, что пришёл в их дом в такой день. — Отлично, Джинни, ты знаешь точную дату его рождения? — зачем-то спросил Чонгук и посмотрел на Тэхёна, тот мотнул головой типа понял-принял. — Конечно, знаю. А вам зачем? — оторопел Джин. — Неприятно, когда человек, похороненный заживо, лежит без даты рождения или смерти, — совершенно спокойно произнес Гук. — Ангела ставить не будем, перебьётся, — так же спокойно сказал Тэхён. — Вы чего?! Совсем с ума сошли?! Какие похороны? Какие ангелы? — он ведь не дождался окончания праздника Чимина и не видел подарок от младших для Майки. — Я сам этого хотел, — выпалил Джин. — Боже, у моего сына стокгольмский синдром. Джинни, детка, иди к папе, — дрожащим голосом едва вымолвил Хорин, протянул руки и собирался сделать шаг к сыну. — Никуда я не пойду! — отступая назад, выкрикнул Джин. — Я выйду за него замуж и точка! Вы меня не остановите и не отговорите! Вы примете его, иначе я уйду из дома и забуду вас всех. Дедушки! — прося помощи у старших. — Вот скажите мне, были вы против, когда папы или отцы знакомили вас друг с другом? Видимо, нет. Что же сейчас изменилось, почему вы не хотите моего счастья? — Джинни, сынок, — Чон Инхо не ожидал, что его практика потребуется когда-либо в собственной семье, но тут сам господин случай решил вмешаться. Если у Джина развился стокгольмский синдром — работа предстоит долгая и кропотливая. — Послушай меня. У меня достаточно опыта для того, чтобы помочь тебе преодолеть события прошлой ночи. Мы все вместе справимся, я помогу. — Зачем мне помощь? Я абсолютно счастлив, я не болен и не сумасшедший, — громко заверещал Джин. Со стороны его поведение говорило об обратном, и все родственники были уверены, что такое поведение связано с шоком от пережитого происшествия. Входная дверь отворилась, и в гостиную вошёл Намджун. Он устал ждать Джина, а как только услышал его возмущенный возглас, понял, что ждать больше не может. — Джуни, сынок, если бы ты знал, что у нас тут случилось. Это кошмар, это ужас, — почти плача, дрожащим голосом, сказал Сону. — Нашего Джинни, нашу омежку похитили, ограбили, поставили метку и собираются женить. — Да, я всё знаю. И даже знаю, кто этот альфа, — спокойно сказал Намджун. — Ты срочно должен назвать имя этого ублюдка, чтобы мы смогли написать заявление и посадить его пожизненно, — твёрдо произнес Ким Минхо. — Я ему ебальник раскрою́, — сжимая кулаки, сказал Чонгук. На нецензурную брань младшего никто даже не обратил внимания. — Брат, говори кто он, мы поймаем эту суку и выдернем ему ноги, — поддержал друга Тэхён. — Записывайте! — Намджун специально выдержал паузу, заставляя всех нервничать ещё больше, хотя куда больше-то. — Его зовут Ким Намджун и он перед вами. — Страйк, блять! — громко сказал Юнги и заржал. Звенящая тишина гостиной нарушалась громким смехом Юнги — больше в комнате не было слышно ни звука. — Джуни, они начали заваливать меня вопросами, а потом угрожать полицией — мне пришлось обороняться. Я даже толком слова вставить не смог, что говорить о том, чтобы рассказать всё с самого начала, — в запале выпалил Джин. — Успокойся, мой сладкий, я сейчас всё спокойно объясню, — он чмокнул Джина в щёчку и обратился ко всем родственникам. — Родители, дедушки, прошу вас успокоиться и дать мне всё объяснить. Только не перебивайте, пожалуйста. Все потихоньку стали рассаживаться по своим местам. Намджун, приобнимая Джина, что светился словно начищенный медный таз, подождал, пока все успокоятся. Обвёл глазами каждого присутствующего, улыбнулся, применив своё главное оружие в виде ямочек, и спокойно начал, будто новость совсем не являлась шоковой, а была чем-то обыденным. — Три года назад мы уже видели, что может быть, если скрывать свои чувства друг от друга. Юнги и Солнышко, да-да, именно про вас я и хочу сказать, — Чонгук за Хосока тогда подпортил физиономию Мина. От родителей, конечно, не укрылся факт, что произошло нечто неординарное. Тем более, когда узнали, что именно младший приложил к синякам Юнги свою руку. Было много вопросов к обоим. Чонгук кратко бросил: «За дело». Юнги же высказался в своей манере и таким тоном, что больше ни у кого не было желания расспрашивать что-то дополнительно: «Это между мной и Гуком, вам не о чем беспокоиться». — Вы скрывали ото всех свои чувства и прежде всего от самих себя, — продолжил Намджун. — Боялись, что вас не примут родители, боялись открыться друг другу, но в итоге, преодолев всё, вы уже три года вместе, и у вас, насколько я знаю, всё замечательно. Я такой же. Я тоже боялся признаться себе, что человек, живущий рядом со мной всю мою жизнь, смог стать для меня целым миром. Считал это неправильным, даже смотря на Юнги и Хосока. Хотя, чем мы отличались друг от друга? Фамилиями, только и всего. А Джин не боялся, он у нас смелый, — Намджун повернул голову и увидел заплаканное личико своего любимого. Он стёр его слёзы, приобнял ещё крепче и продолжил: — Когда я уехал в Америку, просто проклинал себя за то, что не открылся. Боялся узнать, что Джин за это время найдёт достойного альфу и выйдет замуж. Когда звонил Чимин, бывало, он даже не здоровался, а сразу выпаливал новости, если они были срочными и важными. Я каждый раз ждал этой новости, каждый раз боялся услышать, что Джин замужем. Я слабак, ведь даже не спрашивал, где он, почему я не вижу его среди вас. Через полгода уже ненавидел эти звонки. Но ждал каждый вечер встречи, хотел поймать его взгляд. Выискивал из такого большого количества глаз, смотрящих на меня, глаза того, ради которого билось моё сердце. И очень был разочарован, если не находил его. Потом у меня начиналась ломка, я проклинал себя за трусость, что сбежал тогда — да, именно сбежал, но не от Джина, а скорее всего от себя. Наверное, я точно бракованный, — он взял паузу и осмотрелся: все омеги плакали, отцы и дедушки-альфы сидели с очень серьёзными и задумчивыми лицами. Да, их парень вырос, возмужал. Перед ними был настоящий мужчина — уверенный, сильный, со своей позицией и непреклонным мнением. Америка полностью сформировала характер всеобщего любимца. Можно любить его ещё сильнее? Конечно, можно. — В нашу последнюю встречу, перед отлётом, я видел эти глаза, и они просили меня не уезжать. Но тогда я был настроен крайне решительно, на меня возлагали ответственность, это был мой долг, отказаться я не имел морального права. Почему не забрал тогда Джина с собой? В тот момент я и мысли об этом не допускал, а уже там, вдали, ругал себя за неиспользованный шанс. Когда поступило предложение о командировке и уменьшении срока учёбы, я зацепился как за соломинку. Это был шанс приехать раньше, и я должен был им воспользоваться. Вчера, на дне рождения Минни, когда я увидел своего мальчика, будто все мои раны одновременно зажили. Его прожигающий ненавистью взгляд заштопал моё раненое сердце. Глаза, что метали молнии, для меня горели ярче самого солнца. Я вернулся. Я дома. Ну а что было потом, вы знаете. — Ну и когда свадьба? — спросил самый старший альфа из семьи Ким, тот самый дедушка, слова которого про слёзы-бриллианты знал каждый член этого большого семейства. — Как скажет Джинни, я хоть завтра согласен, — вполне серьёзно сказал внук. — Завтра значит завтра, — выпалил Джин. — Намджун, — Мин Хван смотрел на пару. — Ты хорошо подумал, сынок? — Отец! Хван! Сынок, милый, — Джин, Хорин, и старший омега Мин, со своим пресловутое милый, от которого у альф этого семейства тряслись поджилки, одновременно возмутились на вопрос альфы и вперили в него свои прожигающие взгляды. — Что, Хван, что? Я даю парню последний шанс. В нашей семье разводов нет и не будет, это надо знать всем, — и он посмотрел на Юнги с Хосоком. — Ну не знаю, как у Джина, а моя мечта точно сбылась. Теперь в моей семье есть доктор, да ещё какой — мечта. — Беги, мой альфа, беги, — засмеялся Хорин. — В шотландском посольстве тебя уже ждут. — Вот не зря я всё-таки на тебе женился, — послав мужу воздушный поцелуй, Мин ломанулся к бару Кимов и принёс парочку Johnnie Walker. — Такой повод, одной точно мало будет, — предупреждая возгласы омег семейства. — Значит, добил всё-таки, — с язвинкой в голосе выдал Юнги. — Теперь ты, — ядовитый тон Джина не предвещал ничего хорошего. — Тебе привет от феи Динь-Динь, Питер Пен ты недоделанный. А вот это, — и он вытащил из пакета кигуруми, держа его за рог. — Знаешь, где это будет? Конечно, знаешь. А с тобой, Венди, — обращаясь уже к Хосоку, — отдельный разговор. — Юни, ты что, перепутал пакеты? — Хосок с ужасом смотрел на Юнги, он сразу увидел на Джине свои вещи. Ведь дизайнерские сапожки Джина совсем не смотрелись с вещами Хосока. И к чему эти персонажи из Капитана Крюка, тоже никто не мог понять. Юнги не понял вопрос Хосока. — Я взял пакет, про который ты говорил, Солнышко. Что не так? Намджун решил прояснить ситуацию и показал ребятам фото плазмы в квартире Юнги. — Да, Джина-сана, ваш сюрикен бесподобен! — заржал Чонгук, и показал Джину большой палец. — Якудза смело могут записывать тебя в свои ряды. — Если завтра я увижу себя хоть в одном новостном канале в таком виде, ты не то чтобы до своей свадьбы не доживёшь, есть вероятность не проснуться утром. Мальчики, — он обратился уже к Гуку и Тэ. — Дату рождения этого… надеюсь напоминать не надо? — Джинни, а что с твоим вчерашним костюмом? — неожиданно спросил Тэхён. — Он лежит в том синем пакете. — Ха. Мой брат дальтоник, — вмиг зацепился за ошибку омеги Юнги. — Он же красный. — Да ты что? Красный? Серьёзно? — он схватил пакет с вещами и швырнул его в Юнги. — Какого цвета этот пакет, Юнги? — Красный, — отшвыривая пакет на диван, спокойно ответил Юнги. Хосок, Чонгук и Тэхён закрыли руками лица. Чимин ойкнул. Намджун стоял спокойно, он был солидарен с другом и не понимал возмущение всех пятерых по поводу цвета пакета. — Парни, — обратился Джин к мальчишкам. — Датой смерти ставьте сегодняшнее число. Солнышко, прости. Я обязательно найду тебе нормального альфу, который будет разбираться в цветах. — Но мне этот нравится, — возмутился Хосок. — Хорошо. Будешь держать по нему траур не положенные сто дней, а год. А потом решим, — успокоил Хосока Джин. — Чимин-и, метнись ласточкой к нам и принеси пакет из моей комнаты. — скомандовал Джин. — Я схожу, — предложил Гук и умчался. Он вернулся с пакетом и отдал его Джину. Омега повернулся к альфам и спросил. — Юнги, Намджун, какого цвета этот пакет? Права на ошибку не было ни у кого из парней. Все молчали. Жить хотелось каждому. — Малиновый, — услышали громкий шёпот у себя за спинами альфы. Они подпрыгнули от испуга и обернулись — за их спинами стоял Чимин, сжимая кулачки от волнения и, соединив их на груди, поочерёдно смотрел на каждого из старших. Зная Джина, Чимин не смог бы допустить такого, чтобы лишиться хоть одного из членов своей семьи. Намджун резко развернулся, притянул к себе Юнги, будто загораживая Чимина ото всех, и парни словно по команде одновременно, громко выдали: — Малиновый! — Правильно, — заглядывая за парней выдал Джин. Альфы шагнули вправо, Чимин тоже. — Ну хорошо, живите. У вас, видимо, сильный ангел-хранитель. — он подмигнул парням, улыбнулся и отвернулся, давая время Чимину уйти. Джин видел взгляд младшего, его желание помочь и спасти старших из лап разъярённой фурии. В это время Намджун быстренько скомандовал Чимину идти к Гуку и Тэ. — Варвары! Что вы с ним сделали? Вы уничтожили моё детище. Как по команде все обернулись то ли на вой, то ли на плач — разобрать было невозможно. На полу, раскинув в стороны свои длинные стройные ноги сидел не Тэхён, а всемирно известный кутюрье Ви. Перед ним лежал вчерашний костюм Джина: шнуровки от корсета не было от слова совсем, некоторые клёпки вырваны с мясом; брюки справа в месте соединения гипюра и кожи были разодраны почти до колена; блузка в некоторых местах вообще представляла из себя лохмотья. — А теперь вам пиздец, — тут же съехидничал Юнги. Все уставились на Тэхёна. Он то прижимал к груди эту кучу тряпья, то обратно расстилал на полу и рассматривал, поглаживая каждое повреждение, одновременно покачиваясь из стороны в сторону. И всё это перемежалось с такими вселенскими рыданиями с причитаниями, будто умер самый близкий и родной человек для Тэ. Но это для Тэхёна, а для кутюрье Ви это было его произведение искусства, его детище, так безжалостно уничтоженное руками одного варвара. Пока он шил костюм, Джин примерял его бесчисленное количество раз. Блузка была очень свободной с довольно глубоким вырезом и открывала точёные ключицы омеги. Рукав-ангел облегал плечо, а у локтя расходился косым воланом. Кожаный корсет, что больше походил на широкий пояс, обвивал узкую талию, и стоило всего лишь развязать атласные ленточки и слегка расслабить его, он свободно снимался через голову или ноги. Из-под корсета блузка выглядывала вниз на несколько сантиметров и, затянутая им, создавала впечатление юбочки, ещё больше очерчивая узкую талию омеги. А вот брюки вообще были отвал башки, как сказал Тэхён. Это было его личным изобретением. Идея, совместить нежный гипюр и кожу пришла ему ночью. Он соскочил с кровати и побежал в домик. Когда Тэхён работал, ему нужно было проговаривать пошагово то, что он делает, делиться своими идеями. Кто будет слушать его бормотание среди ночи? Правильно. Два его самых верных друга. Его манекены. Он за одну ночь сшил эти штаны. Полностью кожаные, по бокам были довольно широкие вставки гипюра от пояса до самого низа. Смотрелось это феерично, а голое тело, что просвечивалось сквозь ткань, вызывало бурные фантазии. Ну и замки. Тэхён не стал портить обычной ширинкой своё творение. Потайные молнии, вшитые по бокам на стыках ткани, доходили почти до середины бедра. Знающий человек с лёгкостью расстегнёт молнию. Но Намджун не знал, а Джин не успел предупредить. И вот над этим актом вандализма Тэхён и сокрушался. — За что? За что мне всё это? Я разве заслужил? — подвывал и причитал он. — Тэхён-и, ну ты же сможешь всё починить, — Чимин не знал, как успокоить друга, а смотреть на то, как он убивается, не было сил. Тэхён посмотрел в глаза другу именно в тот момент, когда крупная слезинка сползла по его щеке и спряталась в горловине футболки. — Тэшечка, — еле слышно, с придыханием выдал Чимин. Он видел всю боль в глазах друга. — Джуни, ну как так-то? Разве нельзя было поаккуратней? Намджун смотрел на всё это и не понимал трагедии брата. А потом он ощутил резкую боль в икроножной мышце. Даже не успел заметить, как младший брат подполз к нему на четвереньках и цапнул его. Этого не ожидал никто. — Стоп! Снято, блять! — громко хлопнул в ладоши Юнги, единственный, кто не принимал участие во всём этом балагане вместе с остальным семейством. Он сидел в кресле и со стороны наблюдал очередной бесплатный концерт по заявкам. Остальные же находились в эпицентре событий, вокруг Тэхёна. Тэхён окинул его уничтожающим взглядом, отполз обратно к вещам, лёг на пол и аккуратно разложил испорченный наряд поверх себя, сложил руки на груди на манер мертвеца, закрыл глаза и выдал: — Именно так меня и похороните. Умер, умер от вражеских рук и бесчеловечного обращения самый талантливый модельер всех времён и народов. Прощай, Милан, прощай, Париж — больше мы с вами не увидимся. Ви уходит, но светлая память навсегда останется в людях, которые его хоть немного ценили и любили. Хосок с Чимином кинулись к нему, присели рядом, поглаживая по волосам, груди и рукам, стали утешать и уговаривать его не делать так. — Ну можно же исправить. Это не первый и не последний твой наряд, — всхлипывая, произнёс Чимин. — Тэшечка, родненький, ну не всё так плохо. Вставай, — Хосок как никто понимал Тэхёна. Творец творца видит издалека. — Всё! Свадьба отменяется! — вдруг громко произнёс Джин. — Любимый, почему? — Намджун и все замерли. Джин подмигнул ему и продолжил. — Я не смогу выйти за тебя замуж, Ким Намджун, потому что мне просто не в чем будет идти под венец. Модельер, который должен был сшить мои костюмы, сегодня умер. А в чужих нарядах я замуж выходить отказываюсь. Никто в целом мире не сошьёт мне четыре свадебных наряда. Поэтому — прости, я не могу. Звенящую тишину разбавляло пыхтение мертвеца, все уставились на Тэ. Он лежал в той же позе с закрытыми глазами и шумно сопел. — Пять! — вдруг громко закричал Тэхён. — И всем омегам тоже, по одному. От испуга Хосок громко икнул. Чимин ударил ладошкой по груди и завалился сверху на Тэхёна. Чонгук схватил друга за ногу и по полу вытащил из гостиной. — Куда он его потащил? — спросил Чимин, смотря вслед удаляющимся друзьям. — Как куда? Хоронить. Закопает и придёт. Умерла — так умерла, — как всегда спокойно выдал Юнги. — Гук-и, подожди меня, — Чимин подорвался за парнями. — Побежал помогать закапывать, — пояснил Юнги. — Скорее спасать. Ото всех, — улыбаясь, выдал Намджун. — Ну и когда свадьба? — задал тот же вопрос дедушка Ким. Концерт по заявкам закончился. Все расселись за столы, ждали младших. Когда и эта троица заняла свои места, дедушка повторил свой вопрос. — Думаю, месяца через три, — ответил Джин. Намджун в знак согласия кивнул головой. — Тэша, ты как, успеешь? — Спрашиваешь, — ослепительная квадратная улыбка вмиг озарила гостиную и находившихся там людей. И тени вселенской печали и скорби не отображалось на этой хитрющей морде. Юнги вышел из-за стола и, вернувшись через три минуты, вручил Тэхёну статуэтку Оскара. — Заслужил, — похлопал по спине и сел обратно за стол. — Да, эта так чётко в телевизоре не застрянет, — глядя на друга, выдал Гук. — Угу, — с полным ртом согласился с Гуком Тэхён. — А в лобовом стекле машины будет смотреться, как родная. — Так! — грозно буркнул Чимин. — Что вы опять задумали? Нам уже двадцать. Когда вы станете серьёзнее? — Никогда, — в один голос выдали парни и заржали. — Добро пожаловать домой, сынок, — сказал Ким Минхо. — Спасибо всем вам, дорогие и любимые моему сердцу люди. Вот о чём я мечтал последние три года. Теперь я никогда и никуда не уеду. Как же сильно я скучал, я люблю вас всех. И даже Юнги. — Ой, иди в жопу. Ты мне ещё плазму должен. — Юнги! — закричали родители и дедушки. — Ничего мы тебе не должны, — возмутился Джин. — Это компенсация за спланированное похищение. Выкуси, — он показал ему язык. — Хотел вас предупредить. К нам приедет мой друг из Америки, его предки выходцы отсюда, но много лет назад уехали заграницу. Ему предложили поработать у нас, и он согласился. Решил вернуться на историческую родину. Я пригласил его пожить у нас. Вы ведь не против? — Сынок, разве мы можем быть против? — ответил Сону сыну. — Двери нашего дома всегда будут открыты твоим друзьям. Тем более, где жить, у нас есть. Гостевые комнаты всегда готовы. Как его зовут? — Пак Хён-Шик. Ему двадцать три года. Он челюстно-лицевой хирург. Кстати, теперь и я могу заниматься хирургией, в дипломе будет дополнительная отметка. Пак Хён-Шик. Каждый отложил у себя в голове эту информацию. Мелкие посмотрели на Чимина, уплетающего блюдо папы Сону, потом друг на друга. Каждый из парней думал о чём-то своём. Хосок не сводил глаз с этой троицы. На душе стало тревожно. Будто близилось что-то не очень хорошее. Он решил отогнать от себя эти мысли и решать проблемы по мере их поступления. Но кошка, противная, скреблась где-то внутри. Остаток ужина в большой и шумной семейной компании прошёл весело, впрочем как всегда. Все были просто счастливы оттого, что опять всё вернулось на круги своя. Вся семья в сборе. Чего им ещё желать? Свадьбы. И, возможно, не одной. Но это уже как решат Юнги и Хосечка. Хосок сегодня решил остаться ночевать дома. Юнги с Намджуном поехали в клуб. Посмотреть, как там дела, и ввести старшего в курс дела. Да и побыть им хотелось вместе, за три года успели соскучиться друг по другу, поболтать по-мужски, так сказать. В дверь тихонько постучали. — Войдите, — омега лежал на кровати и листал в телефоне социальные сети. — Хосечка, это я, — голова Гука протиснулась в дверь. — Можно к тебе? — Конечно, я не занят, ночую сегодня дома. Парни в клуб поехали, развлечься и поболтать, соскучились друг по другу. Ты же знаешь, что они очень дружны, — младший не ввалился в спальню к старшему брату, как обычно. Чутьё не подвело Хосока. Гука что-то гложет. — Вкусняшки! Будешь? — тряся пакетом с чем-то шуршащим, улыбнулся своей кроличьей улыбкой. — Если там запрещёнка и вреднятина, то заходи, — в ответ улыбнулся Хоби. Он видел улыбку на лице младшего, но глаза того были печальные. Они сели друг напротив друга, и Гук вывалил всевозможную вредную вкуснятину на кровать. Хрустя чипсами из пачки, Хо посмотрел на брата. — Я всё пойму и выслушаю. Ты же знаешь, что можешь мне доверять. За двери этой комнаты не выйдет ни один твой секрет. — Как ты понял, что мне нужно с тобой поговорить? — вдруг, вздрогнув, спросил Гук, даже не смотря на Хосока. — Гук-и, я вижу тебя насквозь, я знаю тебя, я люблю тебя, — он протянул руку и взлохматил отросшие волнистые волосы брата. — Помоги мне, Хосечка. Я не знаю как мне быть и что делать, — он будто уменьшился в размерах. Кто? Гук? Гук чего-то боится? Этот главарь своей банды, генератор идей, первый заводила и оторва, от задумок которого страдают люди, сейчас сидит и не смеет поднять глаз. Хосок убрал обратно в пакет снедь, принесённую младшим, и подсел ближе. — Откройся мне, расскажи, мы попробуем найти выход из твоего сложного положения, — Хосок взял Чонгука за руку, тот поднял глаза, в них стояли слёзы. — Я никогда не смотрел на него другими глазами. Он был моей частичкой, жил рядом со мной, смеялся, рос вместе, — он сглотнул, словно боясь продолжить. Хосок, поглаживая руку, стёр со щеки Гука одинокую слезу. — Я должен был забрать его с репетиции в танцевальной студии. Приехал немного раньше, но не обнаружил нигде. Прошёл в раздевалку и направился к душевым кабинам. За прозрачными стёклами я увидел его. Обнажённого. Видимо, он почти домылся, и подставив лицо под струи воды, наслаждался её прохладой. Иногда жаловался, что судорогой сводит левую икру. Наклонился и стал массировать ногу, немного постанывая от боли. Видимо, он делал всё правильно, раз через минуту глубокий стон и слова, вылетевшие из его уст, заполнили пространство душевой: «Боже, как хорошо-то». Затем он выпрямился, выдавил гель на руку и стал размазывать его по телу, вспенивая. Я не мог оторваться, дыхание перехватило, дикое возбуждение враз накрыло меня с головой. Сам не знаю, как это произошло, я засунул руку в штаны, обхватил свой стояк и, передёрнув несколько раз, кончил. Я выскочил и убежал в туалет. Как хорошо, что он меня не заметил. Закрывшись в кабинке и приведя себя в порядок, я осознал, что дрочил на него. На того, о ком даже не думал и не мечтал в таком ключе, — он поднял глаза на брата — они лихорадочно блестели. Он ждал осуждения, порицания, замечания, но не сочувствующего взгляда. — Чимин-и, — шёпотом выдохнул Хосок. Гук мотнул головой в знак согласия. — Откуда ты… — Я всё вижу, — договорить младшему не дали. — Не вижу проблемы. Поговори с ним. — Если бы всё было так легко. Ты же знаешь, чем он пахнет? — Бергамот, твой любимый, — Хосок практически на выдохе ответил брату. — И этот чай со странным ароматом, который ты любишь. Но там же не только бергамот. — Пауза, выдох, ещё пауза, ещё выдох. — Чёрт, Гук-и, мускатный орех. Тэхён-и. — Вот тебе и мускатный орех. Они оба живут во мне, понимаешь? Мы часто бесимся с Тэ. Ходим в бассейн и сауну, посещаем тренировки, проводим боксёрские спарринг-бои и просто боремся, дурачась. Тэхён не любитель всего этого в отличии от меня, ты же знаешь. «Я просто поддерживаю хорошую физическую форму, мои манекены кроме меня таскать некому». — Гук с грустной улыбкой скопировал интонацию друга и продолжил: — Потный, уставший, он может завалиться на меня. Пару раз мы засыпали на матах чуть ли не в обнимку, ты же знаешь, какой Тэ тактильный. Как-то раз ночью на улице была страшная гроза, дождь лил как из ведра. Он пришёл ко мне в домик посреди ночи и завалился в кровать. Мы и до этого ночевали вместе, а раньше, вспомни, как только я оставался у него или он у меня, мы всегда спали в одной кровати. Засыпая по новой, я почувствовал среди ночи его губы на моей шее. Он внюхивался, водил языком по ней, едва касался губами. Я резко возбудился. От него пахло родным уютом, спокойствием. Я похлопал его по спине, тихо позвал, хотел разбудить, но ответа не услышал. Хотел остановить и тут он залез ко мне в штаны, не отстраняясь от моей шеи и начал мне дрочить, тяжело дыша. Я не смог вымолвить ни звука, мне было так хорошо, что я просил его в своей голове не останавливаться. Я практически не дышал, кончил, позорно спустив от руки друга себе в штаны. Тэхён вмиг обмяк, затих и мерно засопел. Я вытащил его руку, вытер своей футболкой и пошёл в ванную. Долго думал над произошедшим. Хотел поговорить утром, объясниться. Привёл себя в порядок, лёг и вырубился. Тэхёна я застал за приготовлением завтрака, он был бодр, свеж и весел. — С добрым утром, — пританцовывая, сказал Тэ. — Такой дождь и гроза, что я труханул. Поэтому припёрся к тебе. Я шикарно выспался, даже не боялся ни грозы, ни грома с дождём. Сейчас будем завтракать. Как спалось? — Н-нормально, — смущаясь, ответил я. — Он вёл себя абсолютно нормально, будто ничего не произошло, — продолжил Гук. Хосок слушал, не перебивал. Младший изливал ему душу, выговаривался. — А я смотрел на него и пытался прочитать, скрывает он от меня что-то, помнит подробности этой ночи. Я совсем запутался. Я, получается, люблю их обоих и хочу их обоих. Как мне быть, что мне со всем этим делать? — Для начала нужно поговорить с Тэхёном, — ответил Хосок. — Я не думаю, что та ночь прошла бесследно для него прежде всего. Его поведение вполне объяснимо, он просто испугался твоей реакции. Возможно, он осознал, что делал уже в процессе. Знай он о твоих чувствах, может быть, всё разрешилось бы куда спокойней, и ты бы не накручивал себя. Если у вас всё взаимно, тогда не вижу препятствий. И то что вы оба альфы — совсем не проблема. Плевать, если вам хорошо. Ты прекрасно знаешь наших родителей: за счастье своих детей они глотки любому перегрызут. Тем более, что вы не единственные в этом мире альфы, что встречаются и живут вместе. Напоказ же вы не собираетесь выставляться? Ну так что? Не вижу проблемы. А с Чимин-и будет сложнее. Он — омежка. И в отличии от вас, у него ещё не было ни свидания, ни физического контакта. Я же знаю, где вы иногда проводите свои гоны, — он подмигнул Гуку, тот немного смутился. — Но одно ты должен знать наверняка и никогда в этом не сомневаться. Я люблю тебя любого и приму всякого. Ты моя душа, моя частичка, мой любимый брат. И если весь мир будет против, я от тебя никогда не откажусь. — Я так люблю тебя, моё Солнышко. Как хорошо, что ты у меня есть. Можно я сегодня останусь с тобой? — Конечно, мог бы и не спрашивать. Давай, ложись.