Свадьба лучшего друга

СЧАСТЬЕ. Что это такое? Его можно потрогать? Его можно услышать или увидеть? Оно может иметь свой вкус, цвет и запах? Оно для всех одинаковое или разное? Бывает ли счастье большим или маленьким? И в чём вообще оно выражается и заключается? Когда ты ребёнок, совершенно не задумываешься над этим, просто живёшь. Испытываешь определенные эмоции, и тебе на ум не приходят взрослые вопросы. А зачем? Детство — пора беззаботности, веселья, любви близких и друзей. Вот и у нашего «домашнего ОПГ» всё складывалось подобным образом. После неудачного путешествия в Африку мелкие заметно поутихли. Ребята переживали, что их накажут, особенно Чимина, но родители поступили достаточно мудро, просто провели беседу и взяли обещание. Юнги предложил им поклясться на крови, так как «Кровная клятва — нерушима». Все посмотрели на Чимина: омежка спрятал ручки за спину, посмотрел на Тэ с Гуком и отрицательно качнул головой. — Мы не будем этого делать, я даю вам своё слово, что такого больше не повторится, — высказался за всех «главарь». Тэхён с Чимином, как китайские болванчики, в подтверждение слов Гука замотали головами. На том и сошлись — решили довериться детям, но глаз с них не спускали ещё какое-то время. Да, конечно, именно такого больше не повторится, а о другом — разговора не было. Клятва была про Африку. После произошедшего Чонгук решил, что должен попросить прощения у Хоби за свой поступок. Всё, что они в тот день взяли в доме для личного пользования, куплено на родительские деньги. А здесь совершенно другое: «Украшения — мечта его брата». Никакая малиновая жижа, барбекюшные ножки, линзы и бинты не шли в сравнение с потерей Хосока, если бы план удался. Гук знал, с какой любовью Хоби создавал свои украшения. Зачастую шедевр рождался, когда Хосок направлял карандаш младшего брата. Он наговаривал будущее изделие, каким его видел сам, а Гук зарисовывал. Ему было интересно, как-то, что рождалось у него в голове, видит брат. Рисовал Хосок отлично, делал наброски, остальное держа в голове, и садился за работу. В процессе Хоби преображался, сосредотачивался, и мир переставал существовать для него. В умелых руках мастера обычная проволока, камушки и ненастоящие жемчужинки приобретали вид очень дорогих и изящных украшений. Омега обожал то, чем занимался, и Гук, зная это, просто хотел извиниться перед братом, о чём и поделился с младшими. — Мы все пойдём к Солнышку, втроём брали и извиняться тоже будем втроём, — сказал Чимин. — Так я же один брал, — парировал Гук. — Брал-то один, но для нас всех, — поддержал Чимина Тэ. Троица постучалась в дверь комнаты Хоби и услышала: «Войдите». Ребята вошли. В комнате у окна на стуле сидел Джин, руки которого покоились на коленях крест-накрест. Хо, на полусогнутых перед другом, поправлял кольца и браслеты, собираясь делать фотографии для сайта. — Стоять — никому не двигаться! — благим матом неожиданно заорал Тэхён. Джин с Чимином одновременно подпрыгнули, последний даже икнул; Чонгук от испуга ударил Тэхёна со всей силы ладонью по спине, отчего тот хрюкнул; Хосок, не ожидавший громкого крика, упал перед Джином на колени. Повисла тишина, все «стояли, никто не двигался», как и приказал Тэхён. — Извинились, блин. Тэ, ты — дебил? — возмутился Гук. — Тэхён-и, чего ты испугался? — пролепетал Чимин. — Мелкий говнюк, — как ни в чем не бывало прошелестел Джин. Испуг прошел, и икона стиля принял первичную позу. — Ты чуть меня заикой не сделал, хотя, если бы попортил товар, твой братец точно женился бы на мне, искупая твою вину. — Тэхён, я чуть фотоаппарат не выронил. Что случилось? — стоя на коленях, спросил Хосок. — Дайте мне минутку, — попросил Тэ и умчался в гардеробную хозяина комнаты. — Он что, побежал рыться в твоем нижнем белье? — подмигнул Джин Хосоку. Чонгук вытянул голову и наблюдал за Тэхёном, оглядывающим гардеробную брата — мало ли чего. Минуты через три он вышел из комнатки с разочарованным лицом. — Пожалуйста, посидите пять минут, ничего не трогайте и не делайте. Я — мигом! — выскочил из комнаты и куда-то умчался. — Куда он? — спросил Чимин. — Обрадовать брата известием о скорой свадьбе, — захихикал Джин. — Джинни, прекрати, — махнул рукой на друга Хосок. — Ребята, проходите, садитесь. Хосок не стал спрашивать, зачем они пришли: если младшие все вместе тут — значит так надо. По одному они бывали в комнате омеги, Чимин чаще других, но что бы все разом, нет. «Захотят — расскажут», — подумал про себя Хоби. Через минут пять дверь с грохотом отворилась и в комнату ввалился Тэхён с двумя огромными пакетами в руках. — Я всё покажу и расскажу, — запыхавшись, сказал парень. Он вывалил на кровать содержимое пакетов. Стал со знанием дела ковыряться в этом текстильном армагеддоне и рассортировывать что-то по разным кучкам. Ни у кого даже не возникло мысли отвлекать будущего кутюрье, всем стало ясно, что включился режим «Париж-Милан». — Всё, я закончил. Теперь слушай, — обратился он к Хосоку. — Это все украшения, которые ты хотел выставлять на сайт? — На сегодня — да, есть ещё две готовые коллекции на фотосессию, но ими я думал заняться позже. — А чего тянуть? Пока мы здесь, я тебе помогу. Правда, ребят? — Тэхён посмотрел на Чимина и Гука, те кивнули в знак согласия. — Здорово. Что скажешь Хосок-хён? — Джинни, ты как? — спросил Хосок. — Пока Намджун не сделал мне предложение, я абсолютно свободен, — очаровательно улыбнулся Джин. Всем и так было понятно, что омега находился в своей стихии. Атмосфера вокруг уже напоминала гримёрку какого-нибудь заграничного модного показа. Хосок и Тэхён минут за пять подготовили всё необходимое. Естественно, главной моделью со своими стилистом-визажистом, мастером ювелирных украшений, кутюрье и фэшн-фотографом являлся Ким Сокджин. Неважно, что это всего лишь фотосессия для сайта Хосока. Звезда сегодняшнего дня зажглась, и погасить её точно никому не удастся. Окажись на горизонте хоть один — падёт смертью храбрых. И пускай команда состоит из двух человек, но зато каких! Случись побывать ему в качестве модели на настоящем показе, он точно будет знать, кого с собой взять. Сегодня социальные сети не только Хосока, но и Джина пополнятся таким контентом, что у некоторых челюсти упадут. Расчёт, конечно, был на одну определенную челюсть, но кто его знает. Чимин и Чонгук во все глаза смотрели на эту сумасшедшую троицу. Казалось, энергия, исходившая от них, смогла бы осветить половину города. Когда приготовления к показу первой коллекции были закончены и модель принял нужную позу, Чимин с Чонгуком в один голос выдали: — ВАУ! Хосок, Тэхён и Джин усмехнулись: каждый не сомневался в своем профессионализме. «Знай наших!» — было написано у них на лицах. — Мелкий, может ты на мне женишься? А то пока я дождусь твоего брата — поседею, — сказал Джин Тэхёну. — Ты старый, Джин-хён, — не задумываясь, выпалил Тэ. — Гадкий засранец, я старше всего на два года. — Но старше же, — немного тушуясь, ответил мелкий. — Да и рано ещё жениться, мне всего четырнадцать. — Тогда не отвлекайся и работай, я тебе что — зря плачу? — Джин-хён, мы же бесплатно работаем, и ты мне не платишь. — Да? Тогда заплачу. Куплю тебе эластичные бинты и ножки барбекю, — рассмеялся Джин. Хосок ткнул друга в бок и строго посмотрел на него. Трое «путешественников» вмиг покраснели. — Так, не отвлекаемся! — строго сказал Хоби. И процесс пошёл. С первой коллекцией пришлось немного повозиться: ребята перепробовали кучу образов, пока нашли нужный, но лиха беда начало. Зато вторая и третья пошли как по маслу. Контента было отснято столько, что дозированно выкладывать готовый материал можно было месяца два. Работа заняла у них почти пять часов. За это время в комнате побывали все старшие омеги и каждый, заботясь о чадах, делал что-то своё. Словно домашняя кейтеринговая и обслуживающая компания на мировом показе. Ну и что? Для своих детей они станут, кем угодно. Уставшие, но счастливые, все наконец-то выдохнули. Даже Чимин с Чонгуком устали, а ведь только сидели и смотрели, ничего не делали. Приведя комнату в первоначальный вид, Хоби спросил у ребят: — Вы чего приходили-то все вместе? Чонгук, как лидер, взял всю ответственность на себя. Он поднялся со стула, и рядом с ним встали Чимин и Тэхён. Все трое смотрели на Хосока с глазами полными раскаяния, а глазки Чимина тут же наполнились слезами. — Хобичка, мы пришли извиниться за то, что украли твои драгоценности, прости нас, нам так стыдно. Джин смотрел на ребят, ему хотелось обнять всех троих, но это за него сделал Хосок. Он подошёл к мальчишкам и заключил их в свои объятия, Джин сделал то же самое. — Я нисколько не злюсь и люблю вас сильно-пресильно. Мои вы золотые. — И я вас всех тоже сильно люблю, — всхлипнул Джин. — Солнышко, прости нас ещё раз, мы больше так не будем, — тихонько пробормотал Чимин в грудь Хосока. — А давайте не будем разводить сырость и пойдем посмотрим на сюрприз, который устроили папы, — заинтриговал всех Хоби. — Сюрприз? — удивились уже все четверо. — Сюрприз! — подтвердил Хосок и продолжил: — Чимини-и, а это тебе. Подарок от меня, давно тебя ждёт. Всё забываю отдать. Я видел, как ты на них смотрел. Хосок протянул Чимину ту самую шкатулку с драгоценностями. Губки Чимина вытянулись в букву О, а глаза стали такими большими от удивления, что он не смог вымолвить ни единого слова. Ещё раз крепко обнял Хоби и сказал: — Спасибо, Солнышко! Какой же я теперь богатый. В них я буду самый красивый. — Ты и так самый красивый, мой ангел. — Здрасти, приехали! А как же я? — влез Джин. — А это ты у Намджуна спросишь, — съехидничал Хоби. — Конечно спрошу. И у Намджуна, и с Намджуна. За мной не заржавеет, — фыркнул Джин. — Кто бы сомневался, — засмеялся Хоби. — Джин-хён, не обижай Намджуни-хёна, он такой хороший и очень красивый, — с нежностью в голосе сказал Чимин. — Что в нём красивого, не понимаю! — вдруг выпалил Чонгук. — Тоже мне, нашёл красавца, — поддержал друга Тэхён. — А разве не красивый? Ещё какой красивый и добрый, — Чимин улыбнулся. Два старших омеги смотрели на эту троицу во все глаза во время словесной перепалки, потом глянули друг на друга, ухмыльнулись, говорить ничего не стали. Они потом это ещё обсудят, ой, как обсудят. Не касаемо, что и как Чимин говорил про Намджуна — все вокруг знали, как Чимин обожает альфу и тот отвечает ему взаимностью. А то, какой была реакция этих двух сорванцов на слова о Намджуне из уст Чимина. — Всё, всё, хватит. Идёмте за сюрпризом! — поторопил всех Хосок. Сюрпризом оказался огромный торт, испечённый папами, пока дети были в «Париж-Миланском круизе с извинениями». За столом, как и ожидалось, собрались все представители семей. Отцы не разбирались в нюансах трудов своих отпрысков и задавали много интересующих вопросов. Хосок не только Чимину давно хотел сделать подарок, но и папам тоже. Прошлая коллекция была заказной, и ввиду несовершеннолетия омеги, Хосока представлял Чон Инсо. На вырученные средства омега заказал стразы Сваровски и серебряную проволоку необычного плетения, потратив почти все деньги. Хо совершенно ни о чем не жалел — эскизы в голове вспыхнули моментально. Претворить её в жизнь в качестве подарка папам, исходя из их характеров, стало навязчивой идеей. В каждом изделии омега видел его хозяина. Когда все расселись, Хосок поставил перед каждым папой небольшую подарочную упаковку. — Вы знаете, как я вас всех люблю и ценю. Вы столько всего для нас делаете. Такие папы как вы — мечта. Спасибо, что вы у нас есть. Я изготовил для вас небольшие подарочки, — улыбнулся Хосок и сел на место. Зная увлечения омеги, все заинтересовались содержанием упаковок. Папы почти одновременно открыли свои подарки. Как по команде, одновременно ахнули и посмотрели изумлёнными глазами на своё Солнышко. Бархатные коробочки разного цвета, перевязанные атласными лентами в тон, приятно согревали руки теплом. Видно, что к подарку подошли со всей душой. Каково же было их изумление от содержимого! Четыре мастерски выполненных броши покоились на чёрной атласной материи, в верхнем левом углу прикреплена высушенная часть аромата омеги, а внизу вручную слова, вышитые серебряными нитями: «Спасибо за то, что ты есть, папа». — Не зря мы назвали тебя Солнышком, — всхлипнул Инхо. К нему тут же присоединились остальные папы. — Душа моя, — дрожавшим голосом произнёс Ыну. — Хосочек, мальчик мой, — протянул к омеге свои руки Сону. — Я, я, чёрт, у меня слова закончились… — вдруг разрыдался Хорин. Вот тебе и самый бойкий, и самый дерзкий, а сдался первым. Омеги обступили Хоби со всех строн и начали тискать того в своих объятиях поочередно кто плача, кто всхлипывая, кто целуя. Чон Инсу вальяжно развалился в кресле. Как же он был горд за любимого сына. Альфа первый, кто назвал Хосока Солнышком ещё в младенчестве. И свое ласковое прозвище тот оправдывал на сто процентов. Если Чимин был ангелом в этой большой и дружной семье, то Хосок был его нежной душой. — Это надо обмыть! — вдруг воскликнул Мин Хван. — Хватит сырость разводить! И отпустите уже сына, задушите — и не будет вам больше подарков. — Милый, — елейно-приторным голосом проворковал Хорин. — Твои бифидобактерии ещё не отошли от вчерашнего, а ты им уже новое испытание готовишь. Мы даже ужинать ещё не начали. — Так мы всего по соточке, для аппетиту, — подмигнул мужу Хван и ломанулся к бару за стаканами. Он всё продумал заранее, и тара уже содержала в себе янтарный напиток. — Мужики, за детей! Вздрогнем! — альфы чокнулись и выпили. — Да, давайте уже пожрём, — неожиданно выпалил Мин-младший. — Из-за цацек Хоби у меня живот скоро прилипнет к позвоночнику. Намджун заметил, как сильно покраснел Хосок от слов Юнги. — Юнги, ну ты и придурок, — ткнул друга в бок Намджун. — Помягче нельзя? Сходи уже к моему папе на приём. — А чё я такого сказал? Хорошо, хорошо. Я хочу кушать. Так вас устраивает? — не понимая, чего хочет от него друг, ощетинился Юнги. — Юнги, милый, — сузив глаза и недобро ими сверкнув, проговорил Ким Сону. Он тоже заметил состояние Солнышка. — Жду тебя завтра у себя в десять утра. Проверю твои глаза. — Папа Сону, — хитро улыбнулся Сокджин, — а сына своего ты с этим неандертальцем захватить не хочешь, причём на весь день? Ему не только окулист, но и ЛОР нужен. И вообще, дорогие родители, может быть, вам провести полное обследование этих двоих? Может, они у нас бракованные? Сидят тут такие важные и очевидных вещей не видят, да, Хосечка? Имя друга Джин произнес как бы с намёком. Все сразу обратили внимание на Хосока. Омега, что ранее выглядел красным, теперь стал малиново-пунцовым, его глаза смотрели на Джина с возмущением, Хосок подумал про себя: «Не зря говорил, что у тебя вода в попе не держится — и был прав». — Джинни, — только и смог вымолвить Хосок. Старшие омеги почуяли, что дело начинает попахивать жареным. И пока их благоверные в своем легком подшофе не сморозили какую-нибудь глупость или — того хуже — не начали расспрашивать, быстро пригласили семейство за стол. Всё это время Чимин разглядывал подарок старшего омеги и восхищался красотой, изяществом и блеском содержимого. — Что у тебя там, Чимин-и? — спросил Намджун. — Солнышко и мне сделал подарок, — сияя, как те камушки, ответил Чимин. — Примерь, мы хотим посмотреть. Чонгук выскочил из-за стола и убежал в комнату брата за зеркалом. Пока Чонгук держал зеркало, а Тэхён шкатулку, Чимин надел пару серёжек, браслет, подвеску и три колечка. Нарядился, расставил ручки в стороны и покружился. — Какой ты красивый, Чимин-и, — улыбаясь засмущавшемуся омежке, сказал Намджун. — Спасибо, Намджуни-хён, — улыбнулся Чимин. — Да, Чимин-и, ты такой красивый, будто принц, — выпалил Тэхён. — Принц из сказки, — продолжил вслед за Тэхёном Гук. — Господи, да давайте уже пожрём, я точно сегодня сдохну, — опять не выдержал Юнги. — Тебе надо срочно что-то делать с глистами. Если их не вылечить — они тебя убьют. Ты вечно голодный, — подколол брата Джин. Мелкие понимали, что Юнги мешал им любоваться Чимином из-за каких-то глистов. Гук уставился на Тэ, тот кивнул и сразу понял — есть дело. После ужина, который как всегда прошел дружно и весело, родители прошли в гостиную. Омеги пили чай, а альфы решили принять ещё горячительного строго в профилактических целях — здоровья для, так сказать. Четвёрка старших продолжила общаться за столом о чём-то своём. Они веселили друг друга дурацкими шутками, подкалывали наперебой — в целом проводили друг с другом время как обычно, если Намджун что-то не читал, Юнги не уходил в творчество, а омеги не шушукались в спальне. Мелкие же умчались в спальню к Гуку, дело не стоило откладывать, Юнги просто необходима их помощь — и они помогут. Изучив в интернете проблему Юнги, альфы поняли, почему старший не обращается за помощью — всё это было мерзко и отвратительно. Юнги попросту стеснялся, ведь он уже взрослый, и видимо ему стыдно сказать, что у него такая беда. А кто должен приходить другому на помощь? Правильно — друзья. Вот эти самые друзья ему и помогут. Они потратили все свои карманные деньги. Немного не хватило. Пришлось попросить взаймы у Намджуна и Хосока. Скажи они правду на что именно нужны деньги, братья не дали бы, сказав, что это проблема Юнги и он должен сам её решить. Поэтому соврали, что хотят купить Чимину подарок. Набор был впечатляющим — чего там только не было! Процесс выведения этой дряни из тела человека на ютубе они не нашли, пришлось смотреть видео с животными. Тэхён нашел перечень всего необходимого, скинул на рабочий стол. Так как принтер был сломан, попросил Чимина переписать на листочек. Омежка удивился: «Странный вес какой-то, дозировка и рост». Но если Тэхён нашел, значит, он лучше знает, Чимин не будет с ним спорить. Он вообще ни с кем и никогда не спорил. Тем более в спасении друга, практически брата. Для закрепления теории практикой троица съездила в приют для животных и весьма удачно — именно в этот день им посчастливилось воочию наблюдать процедуру спасения пациента со всеми вытекающими. Животное мучилось сильно, и на месте бедного скунса ребята представили мучающегося Юнги. «Скунс Юнги» — как эпично! Со стопроцентной уверенностью в своей правоте ребята отчалили домой. Чимина решили не брать с собой, негоже омежке видеть то, как будет проходить лечение. Самому Чимину совершенно не хотелось видеть ту боль и страдания хёна, которые перенес скунс. Папа отвёз его в танцевальную студию. Понимая, что лечиться дома старший не будет — постесняется, они потащились в его домик. Где лежали ключи, секрета не было. В апельсиновый сок, предварительно налитый в графин, парни высыпали дегельминтные препараты вкупе со слабительным и оставили питьё на столе в кухне. Сами же прошли в ванную и разложили весь свой нехилый скарб. Минут десять спустя дверь в домик открылась, и Юнги с Намджуном прошли в дом. У парней была готовая еда в контейнерах, любовно приготовленная папами. Мин ночью написал шикарную мелодию, и ему просто не терпелось показать её своему другу. Они налили апельсиновый сок в стаканы и, залпом выпив его, прошли в музыкальную комнату. Мелодия зазвучала, и все, кто был в домике, будто растворились в умиротворённой неге. Мальчишки в ванной затихли и слушали, как нежными переливами мелодия заполняла всё вокруг. И тут она резко оборвалась. Наступила давящая тишина. Через минуту дверь в ванную, с грохотом ударившись о стену, отворилась, и на пороге появились Намджун и Юнги. Картину, которую альфы увидели, не то чтобы повергла их в шок — они просто не ожидали ничего подобного. Посередине ванной стояли Тэ и Гук. Оба в резиновых сапогах, защитных комбинезонах, резиновых перчатках по локоть, в медицинских масках и защитных очках. На туалетном столике лежали несколько пар запасных перчаток. Самое восхитительное, до чего могли додуматься наши эскулапы — спринцовки различных расцветок и размеров. И как вишенка на торте — ярко-красная кружка Эсмарха посреди всего этого изобилия резиновых изделий. Намджун и Юнги замерли на пороге, будто ничего их не беспокоило. — Вы что, блять, тут делаете? — охеревшим голосом спросил Юнги. — Тэ, Гук, какого хера? — выдал Намджун. — Намджун, что ты тут делаешь? Мы тебя не ждали, — выпалил Тэ. — А меня, блять, ждали? — Юнги, не понимая, что происходит, всё же решил уточнить. — Только тебя и ждали, хён, — невозмутимо сказал Гук. — И для чего, позвольте спросить? — Юнги закипал. — Хён, мы хотим изгнать из тебя глистов, — совершенно серьёзно сказал Гук. — Мы пришли тебя спасти, Юнги, — всё так же переживая, выдал Тэ. — Короче, Константины недоделанные, если через пять минут вы всё ещё будете здесь со всем этим дерьмом, то я лично сочиню на ваши похороны такую музыку — весь Сеул рыдать будет. А теперь собрали всю эту резиновую хуйню, пока она не оказалась по прямому назначению, и съебались отсюда! — Хё-о-о-он, а как же глисты? — заскулил Тэ. — Ты же умрёшь! Давай мы тебе поможем. Таблетки скоро действовать начнут, — не унимался младший. — Что? Какие, блять, таблетки? — уже взревел Намджун. — Упаковки где? Быстро. Я вас сам урою, на Юнги не оставлю. — Затем посмотрел на друга и удивлённо выдал: — Юнги, не знал, что у тебя глисты. — Намджун, сука, какие глисты? У меня их в жизни не было. Не имею понятия, что эти два долбоящера себе напридумывали, — устало ответил Мин. — Вот они, — Чонгук достал из мусорки упаковки и протянул Намджуну. — Пошли вон отсюда. А то вам точно оба наши хирурга понадобятся и помощь психотерапевта впридачу, — уже закипая, продолжил Юнги. Младшие схватили пакеты и принялись запихивать пожитки, после пулей вылетели из домика и побежали в комнату Гука. Родителей как раз дома не было. Намджун изучил информацию на вкладышах, посмотрел на друга и в диком хохоте согнулся пополам. У Юнги началась тихая истерика, он сполз по двери ванной и хохотал с рыданиями в голосе. Два доморощенных эскулапа всё-таки рассчитывали дозу, как для животных, раз лекарство не подействовало по прямому назначению, либо старшие мало выпили сока, или их спасло то, что сок был холодный и лекарство полностью не растворилось, отдавая все свои целебные свойства. Лёгкое недомогание всё-таки присутствовало. Сейчас рядом с Юнги был хоть и не настоящий врач, но уж точно лучше двух предыдущих коновалов. Теория у Намджуна была на сто баллов, на практике же свои таланты будущий Гиппократ применял, если рядом находился кто-то из взрослых и исключительно под их чутким руководством. — Я сейчас. Если что, фаянсовый конь тебе в помощь, — снова заржал друг и вышел. Минут через пятнадцать Намджун вернулся со спасительным чемоданчиком. Проведя все манипуляции над собой и Юнги по очищению, сорбции и укреплению организма перорально, парни легли в комнате отдыха на большом мягком диване. Минут десять стояла тишина — каждый прислушивался к своему организму. Изменений не наблюдалось, что радовало. Вдруг Юнги засмеялся так сильно, что закемаривший Намджун подпрыгнул. — Юнги, ты чего? — спросил Нам. — Да вот представил, как ты себе эту грелку запихиваешь. — А я подумал, что с удовольствием поржал бы, увидев тебя с разноцветными спринцовками, торчащими изо всех отверстий. — Пошёл в жопу, дебил. — Да, вот именно оттуда и торчала бы самая большая и яркая. Обменявшись любезностями, оба замолчали. — Чё, ты говоришь, они в сок добавили? — Ну если твоими словами, то от глистов и для поноса. Спасибо, что снотворного не додумались подсыпать, и дозу как для кота рассчитали, да и жидкости было слишком много. — Если бы они всё правильно рассчитали, нас здесь уже не было бы. Это был бы самый смешной бой за унитаз. А если плюс снотворное, — договаривать Юнги не стал. — Вот позорище было бы! Родителей жалко. — Почему? — Лишиться в один день двух самых младших членов семьи — тяжело. А они бы их лишились, я уверен. Оба замолчали. Вскоре раздалось мерное сопение. Вечером всех ждал разбор полётов. И не всем этот полёт понравится. Вечер не обещал быть томным, парни поведали историю двух неудавшихся эскулапов. И смех и грех! Взрослые не знали плакать или смеяться. — А я всегда говорил — какие гены пропадают, — выдал эпично Мин. — Может, всё-таки в мед пойдёте? — После такого — точно нет, — выдал Гук. — Ага, если только в патологоанатомы, там точно никому не навредят, — старший Пак окинул всех парней и улыбнулся. — Ну что? К мертвякам? — НЕТ! — в один голос заорали Тэ с Гуком. — Чимин-и, дорогой, а ты-то как на всё это подписался? — поинтересовался отец Чонгука. — Гук-и сказал, что хёна спасать надо, — краснея, ответил младший. — Так ты и спас, причём нас обоих, от позора уж точно, — подбодрил Намджун Чимина. — Запиши ты и рассчитай дозировку правильно на взрослого человека, нас тут точно не было бы. — А где вы были бы? — испугавшись, тихо спросил омега. — На том свете. В совсем неприглядном виде, — подытожил Юнги. — Ой, папочки мои, — Чимин прижал ладошки к груди и окинул взглядом хёнов. — Я больше так не буду. Честное слово! Опять беседа часа на полтора от старших; угроза переломать ноги за нарушение границ от Юнги; взгляды с укором от пап и к Юнги, и к мелким; подколки Джина… И только Хосок сидел и с сочувствующим взглядом блуждал по каждому члену своей любимой семьи. Поужинав, дети разошлись по своим делам, а взрослые в очередной раз убедились, что домик, оснащённый всем возможным оборудованием слежения и прослушкой, уже точно необходим. Так они хотя бы будут знать и видеть то, что готовит их домашнее ОПГ. На следующее утро Юнги повесил амбарный замок на дверь. Слева от двери, на большом гвозде, который был на уровне глаз, висели два гипса от ног. Их сделал Намджун. В назидание и предупреждение о переломанных ногах за нарушение границ территории Юнги. Два раза точно никому больше повторять не надо было.