Свадьба лучшего друга

Кто бы мог подумать, что четыре друга детства, четыре омеги-одногодки будут дружить всю сознательную жизнь и даже продолжать жить рядом. В жизни всё могло случиться — выйти замуж и уехать в другой город, а то и в другую страну. Но это всё не про них. Окончив школу и поступив в один университет, каждый из друзей выбрал свою дорожку в постижении наук. Встречались только на общих предметах. Когда виделись в коридоре по пути в аудитории, улыбались и посылали воздушные поцелуйчики. Александр Дюма точно с них написал свою книгу «Три мушкетера». Д’Артаньяном, конечно, был Ким Хорин, ведь для того, что бы растопить сердце Мина — самого хмурого альфы университета — нужны стальные яйца. И у Хорин они точно имелись. На первом курсе каждый из омег нашёл себе спутника жизни. За совместными посиделками часто вспоминали, как это было. Что интересно, альфы тоже были одногодками, каждый со своим характером, харизмой и мужским стержнем. Такие себе альфа-самцы. И только омеги знали, какой пластилин держат в своих маленьких ладошках. В течение одного года сыграли четыре свадьбы. А чуть позже две семьи обзавелись потомством. Академический отпуск по беременности и родам омеги не брали, только положенные дни больничного для восстановления организма. Продолжали учебу, благодаря многочисленных родственников, которые были до безумия счастливы нянчить отпрысков своих детей. «Клан Сопрано» со временем разрастался, и когда количество деток достигло цифры семь, на горизонте уже не маячил ни один ошалевший альфа с тестом на беременность, как полоумный крича на всю округу, дабы известить друзей о пополнении: — Мужики, есть повод трахнуть по писярику! Четыре альфочки и три омежки составляли ту самую счастливую семёрку. Друзья не разбирались где чей ребёнок, потому что дети в этой большой семье были равнозначными. В каждом доме обязательно находились две гостиные комнаты с парой кроватей — на случай, если ребята засидятся допоздна и останутся ночевать. Хотя идти до дома было пару шагов, но это же было так весело — остаться с ночёвкой, а утром съесть вкуснющий завтрак от одного из пап. Пока дети были маленькие, друзья созванивались и предупреждали, кто и у кого остался с ночёвкой. Сложнее стало в подростковом возрасте, но всё равно никто из родителей не переживал — они были уверены в своих наследниках. В первых четырёх-то уж точно. А вот с «домашним ОПГ» под предводительством Чонгука, стоило держать ухо востро — это был генератор идей и претворения их в жизнь. Вот за кем нужен был глаз да глаз. Даже не думая о звонке из полицейского участка или больницы, ближе к ночи в общий чат «Зоркое око» поступало сообщение о пропаже. Буквально минут через пять в ответку прилетало фото искомого предмета обожания. Время шло, и родители всё чаще стали задумываться о том, какой путь в жизни выберут их дети. Как только в семьях маячило пополнение, на закрытой сходке «клана Сопрано», включающей в себя среднее звено и матёрых представителей «Коза Ностра» медицины из старших, возникал вопрос, какую именно специальность выберет будущий светило потомков Гиппократа. Они давно расписали для себя, кто из детей кем станет. Но не тут-то было. И сколько бы родители нерадивых детей и их союзники ни бились и ни внушали своим наследникам медицинских династий, что они должны пойти по их стопам, эти самые отпрыски свои шаги и шишки решили набивать сами в противоположной от медицины стороне. Только Намджун, как самый старший, ни минуты не сомневался, кем станет и какую профессию выберет. И дело даже не в том, что он из династии, а в том, что кроме медицины себя альфа нигде не представлял. Из вышеперечисленного можно было понять, что в этой плеяде медицинских звёзд оказались сплошь чёрные дыры. Больше всех в этом плане пострадали Мины, конкретнее — отец семейства. Если на Юнги надежды уже с раннего возраста не было, потому что его любовь к музыке и таланты в рисовании проявились в самом детстве, то на Джина родители решили возложить двойной груз ответственности. Но это решили родители, а не Джин, и громко топнув сапожком на каблучке в знак протеста, он решил сменить свою фамилию Мин на омежью папину — Ким. Такому «подарку» никто из родни не обрадовался, но омегу это мало волновало: «Мне хорошо и ладно, а там хоть потоп». Мин остался непонятым и сокрушался по этому поводу. Ему просто хотелось, чтобы рядом с ним стоял тот, кто в любую минуту окажет помощь в спасении человеческой жизни. Дети подрастали, работа приносила радость. Дружбе этих семей мог позавидовать любой. Совместные завтраки, обеды, ужины, различные праздники и торжества у них проходили шумно и весело, с разнообразием кулинарных изысков. Все омеги готовили восхитительно и постоянно баловали своих близких. А когда кто-то из детей друзей оставался с ночёвкой, за завтраком их ждал пир на весь мир. Зачастую старшее поколение разъезжало по конференциям, форумам и всевозможным выставкам, посвящённым инновациям в сфере медицинского оборудования и новейших разработок лекарственных препаратов. Дети хоть и были предоставлены сами себе, но оставались на попечении и под строгим надзором всевозможных бэби-ситтеров, помощников по хозяйству и даже садовника. Мало ли кому из них взбредёт в голову потоптаться по клумбе с любимыми розами «мадам» Мин. Беды не миновать. Садовник — это вам не Золушка, чтобы за одну ночь вырастить цветущие кусты. Дедушек с обеих сторон практически не привлекали, если только на крайний случай. У родителей даже не возникало мысли, что что-то может пойти не так, ведь воспитаны альфы и омежки были сливками общества, элитой, коими считали сами себя, не сомневаясь в своей порядочности и культурности: «Разве у таких родителей могут быть плохие дети? Нет, конечно». Медицинский центр работал, как часы Биг Бена — отточенный и отлаженный механизм. Плюс ко всему имелся абсолютно компетентный персонал — сработавшаяся команда из профессионалов своего дела. Поэтому альфы, балуя своих омег, уезжали в совместный отпуск. Дети находились под неусыпным контролем взрослых, благо гаджеты последнего поколения позволяли. Уезжая в отпуск, Пак Соджун любил приговаривать: — Большой брат следит за вами. После отпуска отдохнувшие родители возвращались к знакомой и всеми любимой рутине. Центр развивался, рос, предоставляя качественные услуги, чем и завоевал авторитет и признание даже за пределами Кореи. Альфы и омеги трудились не покладая рук и ног, а детки-конфетки благополучно подрастали. Из угловатых и гадких утят стали превращаться в прекрасных лебедей. — Эх, какие гены пропадают, — поговаривал Мин Хван с сожалением, наливая именно себе двойную порцию виски, потому что его беда была в двойном размере. И Юнги с Джином — тому доказательство. Хван вздыхал и тайком поглядывал на Намджуна, которого считал гордостью своих друзей. Остальным альфам он наливал по одной порции, а с Кимом вообще не хотел делиться, потому как у него такое счастье привалило, что им только мечтать. Омеги лишь посмеивались над своими половинками, потому что понимали — времена уже не те и дети не такие, какими были они. Беспрекословно слушаться своих родителей, как в своё время поступили они, не всегда хорошо. У ребёнка должны быть свои желания, свои цели и свобода выбора. Это их жизнь, и они должны её прожить так, как решат сами. Чон Инхо, благодаря своему диплому, решился однажды применить на детях свои таланты и умения в попытке повернуть чадунюшек на ровную дорожку и всё-таки наставить на путь истинный. Но, по всей видимости, детки были вполне здоровы, внушению не поддавались и не нуждались в профессиональной помощи папы. Остальные подумали: «Если у психолога не получилось, то нам тут точно ловить нечего». Это была последняя капля, окончательно отравившая чашу чаяний и надежд. От такой вселенской несправедливости альфы пили горячительные напитки, а омеги — чай с травами, в которых Ким Сона был докой. Поняв, что спорами и уговорами детей не сломить и не переубедить, взрослые окончательно отстали, предоставив выбор каждому на свой вкус. И можно подумать, хоть кто-то расстроился — да фиг вам. Получив полный карт-бланш, альфы и омеги разбросали свои предпочтения по разным направлениям. А родители махнули рукой. «Пусть будут здоровы, счастливы и довольны», — зачастую говорили за общим посиделками. Единственный, кому не надо было ничего внушать и ни в чем убеждать, это Намджун. Он с самого детства просто фанател от того, что слышал от родителей. Ему всё было интересно, он тоннами поглощал медицинскую литературу, справочники и различные энциклопедии. Ответы на вопросы, которых не находил, дабы не навязываться родителям и их друзьям, черпал в библиотеке. Если уже и там заходил в тупик, то шёл к практикующим специалистам домашнего пребывания. И вот тогда начиналось самое страшное. Домашние ходячие энциклопедии обступали его со всех сторон и каждый делился тем, что знал. Намджун впитывал всё как губка, при этом находился в полнейшем восторге. Он вечно что-то конспектировал, зарисовывал, оставлял тысячные пометки в тысячных блокнотах, предпочитая электронным носителям бумагу и ручку. Намджуну было почти девятнадцать. Самое время поступать в вуз. Куда именно, он определился давно, а вот какую выбрать специальность — дилемма. Он не знал куда именно занесёт его нелегкая, но всё решилось до банального просто. Альфа ехал домой в автобусе, рядом сидел омега и кормил своего сына лет шести мороженным. Папа отвлекся всего на секунду, и малыш, по непонятным для Намджуна причинам, со всей силы цапнул его за руку, оставив красно-синий отпечаток зубов. Намджун, со спокойствием Йоды, посмотрев на отметину, как на часы, сказал вдруг омеге: — У вашего ребёнка неправильный прикус. Постоянные зубы, растущие вместо молочных, тоже искривлены. Вам необходимо обратиться к детскому ортодонту для консультации, чтобы знать клиническую картину в дальнейшем. Вот адрес центра. — Он протянул визитку и со спокойным видом вышел из автобуса. В транспорте повисла звенящая тишина, все смотрели на нерадивого родителя кто с осуждением, кто с сочувствием, а он от шока не смог выдавить ни единого звука, открывал и закрывал рот, как рыба, что уж говорить об извинениях. И только маленький альфа продолжал лопать своё мороженое, но уже сам. На остановке Намджун ещё раз взглянул на отпечаток зубов на руке и решил сделать фотографию на телефоне. До дома альфа ждать не стал, ведь пока суть да дело, отпечаток станет не таким четким. Уже дома, в спокойной обстановке, обработав рану, внимательно изучил фото. Анамнез не заставил себя долго ждать. Помощь специалиста нужна и чем скорее, тем лучше. Ребёнок-то растет. Ужин был готов. Все стали рассаживаться по своим местам за огромным, шикарно накрытым столом. Вся компания в сборе, обычный субботний вечер, как один из многих. Утром омеги созвонились и договорились в чьём доме будет очередное «Бородино». Альфа решил не затягивать: — Я хочу стать стоматологом-ортодонтом. Как детским, так и взрослым. Людям надо чаще улыбаться. Домашняя медицинская шайка-лейка приняла новость на ура. Если честно, то они уже не разбирали, где чей дом и у кого какие дети: казалось, что они всю жизнь именно так и жили. Семья, одним словом. Искренне радуясь за Намджуна, принялись поздравлять и обнимать парня. Самые маленькие члены семейства не разделяли общей радости и восторга. Им вообще было не понятно, о чём сказал их старший брат. Ну и чтобы не выглядеть совсем дураками, решили спросить у Юнги. Тот развалился в кресле у окна и делал какие-то записи. Кидаться поздравлять друга и тискать того в объятиях не счел нужным. Он совсем не понимал воодушевления друга ковыряться во рту других людей. Он его, конечно, поздравит, но наедине. Намджун был единственным человеком, которому Юнги мог раскрыть душу. Для Юнги альфа — больше чем друг. — Юни, а кем собрался стать Джуни? — спросил тихо Чимин. — Стоматологом-ортодонтом, — даже не отвлекаясь от нотной тетради, пробурчал Юнги. Он ещё не успел сесть за стол — его посетила муза. Нотная тетрадь всегда была под рукой, и Мин не приминул записать то, что родил его гениальный мозг. Троица переглянулась. Конечно, они слышали первое слово и знали его значение, а вот второе вызвало вопрос. Никто заморачиваться не хотел и проще было спросить, чем гуглить. Лучше бы они погуглили. Все трое продолжали пялиться на Юнги в немом вопросе: «А дальше?» Юнги вздохнул, краем глаза увидев, что младших не удовлетворил его ответ, и таким же ровным тоном, не отрываясь от нотной тетради, продолжил: — Он будет вырывать вам зубы, обтачивать напильником и запихивать их обратно, — и для пущего ужаса добавил: — Без наркоза. От увиденной картины глазки Чимина тут же широко раскрылись и наполнились слезами. Омежка повернулся в сторону Намджуна и представил, как это может выглядеть. Чонгук, заметил состояние друга, схватил Чимина за руку и моментально спрятал того за себя, другой рукой притянув Тэхёна к себе поближе, словно отгораживая Чимина от Намджуна, выстраивая стену между ними. За общими поздравлениями и радостью, естественно, никто не слышал, насколько «ценной» информацией поделился Юнги с младшими. Зато все заметили жест Чонгука и обратили на это своё внимание. «Главарь» глянул с такой ненавистью на ничего не понимающего Намджуна, что в гостинной тут же наступила звенящая тишина. — Только посмей протянуть к Чимин-и свои руки. Только попробуй — и увидишь перед собой меня, — из глаз альфы летели молнии. — Не меня, а нас, — сделав шаг вперед, таким же тоном прошипел Тэ. Чимин, всё так же стоящий позади своих рыцарей, смотрел на Намджуна глазами, полными ужаса. Его пухлые губки подрагивали, подбородок трясся. Низ футболки был похож на жёваную тряпку. Омежка представить себе не мог, что его любимый и всеми обожаемый Джуни может творить такое. Намджуна любили все без исключения. Во-первых, он первенец. Спокойствию, рассудительности, уму и аналитическому складу характера мог позавидовать даже взрослый. Умный не по годам парень постоянно находился в центре внимания. Люди слушали и слышали альфу. А аромат кедра действовал успокаивающе. Но главное оружие, имеющееся у него в арсенале, иногда просто выбивало из колеи — улыбка. Чистая и открытая. И ямочки. Возможно, именно с помощью ямочек, реши он развязать третью мировую, за ним бы пошли. Омеги уж точно. Сколько сердец разобьёт этот молодой альфа? В глазах именно Чимина Намджун выглядел, как принц из сказки. Нет, нет, это не была любовь, как чувства между альфой и омегой. Чимин любил его безоговорочно, и старший отвечал взаимностью. Омежка в семье занимал почётное, седьмое место. Никто, никогда и ни в чём не отказывал этому ангелу. И Намджун не исключение. Отношение на уровне обожания, понимания и любой помощи. С каким бы вопросом Чимин не обращался к старшему, ему ни в чём не было отказа. Казалось, что просьба Чимина, даже самая незначительная, на момент обращения для Намджуна составляла сверхважную задачу. Альфа часто баловал омежку и постоянно таскал тому шоколадные батончики, которые Пак обожал. Если сидел на диете, Намджун покупал мультизлаковые или диетические. Магазинов с такой продукцией было много, но чтобы найти качественные, надо было постараться. Что старший и сделал. Скупал продукцию и отвозил в лабораторию к доктору Мину. После изучения анализа и обработки полученной информации, Намджун остановил свой выбор на одной торговой точке в районе Каннам-гу. Магазин находился довольно далеко от дома, но альфа ездил за покупкой именно туда. И пусть это было не дешёвое удовольствие, но очень качественное. Намджун проверял, он знает. И Чимин знал, на какие жертвы идет его друг. И после всего услышанного, мир для омежки перевернулся с ног на голову. Ничего не понимающий Намджун с глазами-блюдцами, видя состояние Чимина, хотел подойти к нему и узнать, что он такого мог натворить за те десять минут, пока был не в непосредственной близости от Чимина. Но два рыцаря без страха и упрека сделали в его сторону предупреждающие шаги. Мальчишки стояли со сжатыми кулаками и прожигали старшего друга и брата ненавидящими взглядами. Старшие альфы недоуменно переводили взгляд от Нама на троицу. Омеги разом подорвались к младшим узнать причину такого состояния Чимина и агрессии парней. И только Юнги, дописав остатки мелодии от посетившей его музы, закатился диким хохотом. Все перевели взгляд на Юнги, не понимая причины его смеха — ведь ситуация была далекой от веселья. Мин поднялся на ноги и взглядом, полным сочувствия, посмотрел на омежку: — Готовь свои зубки, Чимин-и, — голосом маньяка из фильма ужасов, в полной тишине, прошептал Юнги. Старшие альфы поняли, кто был первопричиной такого поведения младших, но самой-то сути никто не знал. Мальчишки наперебой стали рассказывать родителям «достоверную» информацию о Намджуне со слов Юнги. Чимин рыдал в объятиях отца, его слёзы крупными каплями катились по щёчкам, оставляя мокрые дорожки. Папа заботливо вытирал его слёзки. Губки подрагивали, он смешно хлюпал носиком. На всякий пожарный, рыцари от Чимина так и не отошли — мало ли что. И смех и грех — вот что было применимо в данной ситуации. Когда всё выяснилось и разрешилось, Чимин уже не плакал, а только тихонько шмыгал носом. Намджун подошел к нему, сгрёб в объятия и вместе с ним сел на стул, усадив того к себе на колени: — Как ты мог подумать про меня такое? — мягко улыбнувшись, спросил альфа. — Но, Юнги-хён сказал, — заморгав глазками и захлопав ресничками-стрелочками, пролепетал Чимин, — Он что, нас обманул? — все ещё не веря, продолжил мальчик. Намджун мягко рассмеялся и приобнял Минни ещё крепче, поцеловав того в макушку. Чимин выдохнул и расслабился, понимая в какую ловушку поймал их Юнги. Обняв старшего в ответ, негромко сказал: — Мой любимый хён. Конечно, я так не думал, просто испугался. Юнги-хён же сказал. Два верных бодигарда были рядом, ни на минуту не отпуская контроль над ситуацией. Для них это все ещё не закончилось. Тэхён было рванул к Юнги, чтобы высказать все, что он думает по этому поводу, но вовремя был схвачен за руку Чонгуком. Тэ посмотрел на Чона и увидел в глазах друга дьявольский огонёк. Вернее, там пылал огонь самой преисподней. И очень жаль, что этот огонь больше никто не видел. Лучше бы погасили сейчас, чем дождутся того, что будет потом. МЕСТЬ. ДЕЛО ЧЕСТИ. Тэхён без слов понял, о чём подумал Гуки, едва заметно кивнул и ухмыльнулся, скривив губы. Увидь их кто-то со стороны — передернулся бы. — Слёзы омежки — это бриллианты, — говорил их старенький дедушка, — А бриллианты очень дорого стоят, — тут же вспомнил слова предка Тэхён. Ведь слёзы Чимина для мальчишек были настоящими бриллиантами. А сам Чимин для парней — ДРАГОЦЕННОСТЬЮ. Их драгоценностью, персональной. Бывало, что они не называли его по имени, хватало и этого прозвища — и все сразу понимали, о ком речь. И вот так взять и расстроить того, кого они обожали всем сердцем? Заставить плакать горючими слезами? Простить обидчика, даже если это член их большого семейства, даже если это шутка? Не в этой жизни, не в их характере. Как известно, месть — блюдо, которое подается холодным. И парни его так остудят, что зубы у Юнги точно заломит. ВЕНДЕТТА. ДЖИХАД. Как хотите, так и называйте. Для начала им нужен был план. Естественно, не сегодня и не сейчас. Мальчишки пойдут в свое секретное убежище и там обдумают все досконально. Всё разрешилось более-менее благополучно для всех участников данного кордебалета. Но не для мафиозного «дуэта плюс один». И вообще по мнению самих парней это был первый вопиющий случай в их семье, когда Чимина, пусть и не специально, но обидели и заставили плакать. Второго такого случая они точно не допустят. Жизнь на это положат. С этих пор они приняли для себя решение, что и сидеть Чимин за столом будет в их окружении. Взрослые только посмеялись, глядя на ребят. Все семейство наконец-то расселось по местам, и ужин начался. Как всегда атмосфера за столом была веселой, шумной и счастливой. Даже Чимин, полностью расслабился и поглощал салат папы Чон за обе щеки. Омеге для поддержания идеальной формы периодически требовалось сидеть на диетах. У каждого папы имелась книжечка с рецептами диетических блюд. Хоть блюда и были низкокалорийными, но умелые ручки и любовь к этому нежному мальчику превращали обычные продукты в мишленовские изыски. Готовили для него отдельно, и это совершенно никого не раздражало. Ведь остальное застолье пестрило разнообразием блюд и закусок на вкус и цвет каждого члена семьи. Омеги редко пользовались помощью кейтеринговых компаний, если только намечалось большое застолье или приём, на котором им не помешала бы лишняя пар рук. А вот драгоценность — она и в Африке драгоценность. В середине застолья Ким Минхо поднялся из-за стола и, держа в одной руке бокал с виски, а во второй ладошку своего мужа, произнёс: — Сынок, мы очень гордимся тобой. Ты выбрал правильный и верный путь. Мы все поддержим тебя и поможем в любом вопросе. В нашей семье ещё нет такой специальности, поэтому иметь дома стоматолога, судя по ценам в клиниках — выгодно. Все рассмеялись, и ужин продолжился. Младшие дети похватали еду со стола и ушли в комнату к Тэхёну. Они вообще долго не сидели за столом. Там было слишком мало интересующих их тем. Тем более парни, все ещё переживавшие за омежку, хотели поскорее отвести свою драгоценность в зону комфорта. Проводив детей взглядом, начали подавать чай. Ужин продвигался к своему логическому завершению. Кто-то представлял себя, как будет щеголять по Сеулу с голливудской улыбкой от домашнего стоматолога. И только Мин Хван, вздыхая, все подливал и подливал себе в стакан янтарную жидкость. В душе он был рад и горд за сына друзей. Хотя не скрывал тайной надежды, что возможно Намджун станет его зятем — хоть тут Джин может пригодиться. Омега улыбался альфе, пообещав быть его самым любимым и постоянным пациентом. Он с самого детства был влюблен в альфу и всеми фибрами своей души старался показать, что тот нравится ему. Рядом с Намджуном выпускал свой нежный и манящий аромат сирени, в надежде, что тот его услышит и ответит взаимностью. Аромат кедра Намджуна прекрасно сочетался с ароматом омеги: «Джин знает, Джинни это точно знает». В один из дней Хосок получил приглашение на выставку от известного за рубежом парфюмера, приехавшего в Сеул. Парфюмер был корейцем, покорившим в своё время США. На одном омеге во время приема он увидел очень изящную брошь. Сразу стало понятно, что это ручная работа. Заинтересовавшись, от знакомого он узнал о Хоби и изучил его аккаунт в соцсетях. Ему понравились названия изделий — цветы, как одиночные, так и в композициях. Своего рода парфюмер в ювелирном деле. Подвернулся случай познакомиться. Как раз намечалась поездка на родину и презентация нового аромата. Аккаунт омеги с изображениями украшений имел большую популярность. Простая бижутерия ценности как таковой не представляла, но выполнена была качественно и мастерски. А реклама через интернет позволяла продавать эксклюзивные модели. Названия своим работам Хо давал исключительно по названию цветов. Благо тех великое множество — не запутаешься. Приглашение было парным, поэтому Хосок прихватил с собой Сокджина. Омеги окунулись в чарующий мир ароматов. Выпив безалкогольный коктейль, Джин напрямую спросил у хозяина вечеринки: — Скажите, сочетается ли сирень и кедр? — если честно, парень боялся ответа, который его расстроит. — О, это одно из самых совершенных сочетаний ароматов, — заверил его парфюмер и продолжил: — Настолько гармонично горчинка кедра вписывается в нежную сирень, что смешиваясь, образуют афродизиак. Это именно то, что хотел узнать Джин. Даже скорее не узнать, а убедиться в своих догадках. Ведь «Джин знает, Джинни это точно знает». И по его сияющим глазам Хо предположил, что теперь-то жертва любви Джина обязательно попадется в умело расставленный капкан. Эта икона стиля, если что задумал, то обязательно исполнит. Но Намджуна совсем не интересовали подобные дела. Вокруг происходили намного более значимые вещи. Как, например, дополненное и обновлённое издание «Всемирной медицинской энциклопедии». Какая любовь, какие запахи и ароматы? О чём вы вообще? Хосок, у которого к гуру ароматов был вопрос личного характера, решил не спрашивать при всех. Возможно, просто хотел скрыть от друга свою сердечную привязанность. В плане тайн и секретов это точно не к Джину. «У тебя вода в попе не держится», — говорил Хо. Вот поэтому на личную тему решил пообщаться кулуарно. Тмин и гиацинт; Юнги и Хосок; татуировщик, музыкант и мастер ювелирных украшений; хмурый альфа и солнечный омега. — Пряные нотки тмина в сочетании с гиацинтом создают поистине королевский аромат, — заверил Хосока мастер. Для омеги большего знать и не нужно было. Его сердечко забилось, словно колибри. Надежда быть с Юнги прочно осела в сознании Хосока. Зная характер Юнги и Солнышка, вряд ли кто-то представлял их вместе. Но вместе их видел сам омега — и этого было достаточно.