Свадьба лучшего друга

Сколько они себя помнили, всегда были втроём. Да по-другому просто и быть не могло. Они родились в один год, жили в одном городе, их папы росли вместе с детства, отцы познакомились и начали дружить друг с другом в университете, вдобавок работали в одной сфере, окончив медицинский факультет Сеульского Национального Университета, но по разным специальностям. Дома друзей располагались рядом на одной улице, и даже заборчики у всех домов выглядели одинаково, типа, смотрите, мы — семья. Тэхён-и, Чимин-и и Чонгук-и. Именно о них и будет моя история. История про любовь и дружбу, взаимовыручку и прикрытие мягкого места, а так же о том, на что можно пойти ради своего друга, частички своей души. А пока экскурс в прошлое и знакомство с нашими героями и их семьями. Паки, Кимы, Мины и Чоны. Такая себе нехилая врачебная коалиция. Судя по многообразию занимаемых должностей и выбранных специальностей, эти восемь врачей вылечат любую болячку, ну а если не справятся, то на помощь прибудут многочисленные родственники, коих у этой великолепной четверки пар было хоть жопой жуй. Но обо всём по порядку.

***

Семья Пак. Пак Соджун, альфа, 52 года, главный врач, заведующий огромным медицинским центром Сеула «Институт здоровья и сохранения жизни». Профессор, нейрохирург, как консультирующий, так и практикующий. Высокий харизматичный альфа с каштановыми, чуть вьющимися волосами и глазами цвета коньяка «пять звёзд». Он и правда был на пять, а то и на десять звёзд. О таких как Соджун говорили: лучший парень на деревне. Сеул, конечно, не деревня, но всё же. Уже глядя на альфу в молодом возрасте, можно было сказать, что он города построит и реки вспять повернёт. Хваткий, умный и продуманный в хорошем смысле этого слова парень был гордостью как родителей, так и всего преподавательского состава универа. На него возлагали большие надежды и делали ставки, которые он впоследствии и оправдал. Пак был ужасным сердцеедом, и омежки штабелями падали к его ногам, а его аромат вековой ели и свежей смолы дополнял образ мужчины-мечты. Бедные уборщики, как только слышали звук разбитого сердца, бежали с веничком и совочком соскребать остатки так и не начавшегося «долго и счастливо». Конечно, это было аллегорией, но кто проверит? Оставалось только верить на слово. На деле же Пак оставался невосприимчивым к омежьим чарам, потому что на уме была только учёба и цели, к которым он благополучно двигался. К несчастью всех омег университета — этих славных представителей слабого пола — годика так через три бедный или бледный Купидон, забрёл в стены медицинской альма-матер. Видимо, заблудившись — но это не столь важно. Кто бы знал, зачем эта крылатая зараза туда припёрся, но увидев Соджуна, «грёбаный Робин Гуд» решил запульнуть в него не стрелу, а сразу шандарахнуть сковородкой, чтобы наверняка. И повод к этому имелся. Сковородка, а именно Чха Ыну, студент первого курса универа, как раз шел по коридору и общался со своими друзьями-омежками по телефону. Его аромат цветущего можжевельника был настолько восхитительным, что Соджуну вместо повторения клятвы Гиппократа и зубрежки таблицы Менделеева захотелось мотануться к Аиду и попросить политического убежища. Альфа понял, что пропал, и теперь к его стремлениям и целям прибавилась ещё одна, но самая главная. Он даже прикинул, вспоминая, где можно прикупить костюм гладиатора, который всенепременно ему понадобится. Как это зачем? Скорее всего вокруг этого вкусно пахнущего омежки стаями кружились альфы. Молодой человек решил не тратить время зря и залететь с места в карьер, ведь как только он увидел это нежное белокурое создание с глазами цвета медовых сот, то сразу понял: вот он — папа его будущих детей. Чха Ыну, увидев альфу, шумно сглотнул. «Шикарный вид», — подумал про себя омежка, но вздернув свой курносый носик, продефилировал мимо на подрагивающих ножках. — Вашему папе зять не нужен? — догнал его альфа и зашагал рядом. — Нужен, — сказал Ыну и в упор уставился на Пака. — Хорошо, а что вы делаете в субботу вечером? — не отставал тот. — Уезжаю в Бразилию, — ответил омега. — Зачем? — не унимался альфа. — Затем, что там много диких обезьян. Хотя, зачем ехать так далеко, их и тут полным-полно, — захихикал омега. — Ты что назвал меня дикой обезьяной? — вскинув брови вверх, удивился альфа. — А ты против? — парировал Ыну. — Не-а, — хмыкнул альфа и протянул руку омеге. Ыну вложил свою маленькую ладошку в руку альфы, и они направились в кафетерий. Альфа не понял, за что Бог поцеловал его в макушку, раз так легко и просто у него получилось завоевать этого эльфа. И вот теперь, Чха Ыну, теперь уже Пак Ыну — педиатр, заведующий педиатрическим отделением центра. Замечательный муж и папа восхитительного омежки Пак Чимина. Соджун выполнил намеченные цели и планы. Иногда он был похож на кота, который упал в сметану, купаясь в любви и счастье в кругу семьи. Чимин — или как его все любовно называли Чимин-и — был студентом отделения хореографии и вокала в Сеульском Национальном. Ему уже стукнуло двадцать два. Слегка вьющиеся волосы пшеничного цвета обрамляли чудесное личико. Пухлые губки и глаза, чуть темнее отцовских, оттеняемые веером пушистых ресниц, делали его похожим на ангела. Чимин никогда и не помышлял о карьере врача, ему с лихвой хватало медицинских баталий и споров в своем окружении. Он просто поставил родителей перед фактом, что будет заниматься тем, чего просит его душа. А душа его просила парить в воздухе, как бабочка, и завораживать своим голосом всех вокруг себя. Омега мечтал о карьере айдола, ну или хотя бы раскрыть в полной мере красоту своего таланта. С самого раннего возраста он уже был главным артистом на всех семейных мероприятиях. Чимин кайфовал от того, чем занимался. В детстве посещал различные студии и кружки, а когда немного подрос, записался в «One Million dance Studio». Это было пределом его мечтаний. Чимин очень придирчиво относился к себе. Понимая, что просто бить копытом на сцене — это не для него, он хотел добиться всеобщего признания. Но на одном таланте, без стараний и усилий, далеко не уедешь. Пак столько тренировался и репетировал, будучи очень упорным, что результат не заставил себя ждать. Он окончил школу-студию с почётной грамотой и благодарственным письмом родителям. Папа воспринял это как данность — Ыну никогда не сомневался в гениальности своего сына. А вот отец не смог сдержаться и всё-таки проронил скупую мужскую слезу. Родители точно знали, сколько трудов, пота и крови Чимин оставлял в тренировочном и репетиционном зале, доводя до совершенства то, за что брался. — Мы так гордимся тобой, сынок, — сказали старшие Паки. На что Чимин разрыдался и, всхлипывая, произнёс: — Спасибо, что тогда поверили в меня и не обрубили мои крылья.

***

Семья Ким. Ким Минхо, альфа, 52 года, хирург-универсал, заведующий отделением хирургии широкого профиля, включающим в себя различные виды операций. Сколько Минхо себя помнил, он вечно пытался кого-то вылечить. Один раз, увидев кузнечика со сломанной лапкой, решил наложить ему гипс. Кузнечик в конечном итоге остался инвалидом без одной ноги, да и оставшуюся пытался унести подобру-поздорову подальше всеми возможными способами. Благо крылья у него остались целыми и невредимыми, на них-то он и свалил от горе-Айболита. Потом была ящерица, пойманная за хвост. Пресмыкающееся не стало испытывать судьбу на прочность, откинуло хвост и ретировалось. Альфочка был очень огорчен и озадачен, но не тем, что пациент сдристнул, а тем, как теперь без хвоста юркая гадина сможет жить, и пошёл хоронить чёрное дело рук своих. Понимая, что делает что-то не то и не так, Минхо попросил у родителей нужную литературу, коей в доме потомственных медиков было в избытке, и принялся грызть гранит науки. Вначале это были простенькие, доступные детям энциклопедии с картинками, а когда материал был проглочен, подоспела более тяжелая артиллерия. Он даже не ожидал, что это окажется настолько интересным и увлекательным занятием, поэтому с каждым днём поглощал всё больше и больше материала. Родители альфы пришли в неописуемый восторг и поставляли сыну всё, что он просил — сообразно возрасту. Воодушевлённый своими познаниями, альфа хотел применить хоть что-то на практике, но пациентов на горизонте не наблюдалось. Те раны, которые получал он или его друзья, тут же были обработаны и перевязаны более умелыми руками с приговоркой: — Не трогай, а то заразу занесёшь, заражений нам только не хватало. А он и не трогал, только дул и плакал, пока папа своими нежными руками врачевал сына. За тем, как папа аккуратно и профессионально выполнял свой родительский долг, альфа мог наблюдать часами. Скорее всего, именно в эти моменты в его сознании и зарождались первые ростки хирургической деятельности. И тут случилось чудо. Ну как чудо… Для альфы — да, а для соседа и его кота целая трагедия. Кошак, противный до ужаса и вечно орущий под окнами, особенно ночью, увидел на дереве птичку и решил устроить себе пирушку. Немного раздобревшая скотиняка залезть-то на дерево залезла, а вот слезть уже не смогла. Птичка улетела — она не могла не заметить жирноватую морду и слегка заплывшие глазюки-блюдца. И вот сидит это соседское обожание на дереве и орет так, как не орал сокамерник Доцента в Джентльменах удачи, когда его хотели зрения лишить. Сосед бегал вокруг дерева и причитал, а альфа рассматривал различные варианты исхода событий. И таки да, про свершившееся чудо. Кот в очередной раз издал ор, схожий с иерихонской трубой, и, видимо, не рассчитав свои гимнастические способности, враз доказал теорию тяготения Ньютона — помножил ускорение свободного падения на массу тела. Выглядело это всё более чем эпично, ещё и со звуком «шмяк». Минхо враз понял, что это его шанс — схватил кота и побежал за аптечкой. Когда альфа вернулся и расположился на лужайке перед домом соседа, кот подозрительно притих. Юный доктор осмотрел мечту всей своей жизни, увидел выдранный клок шерсти около уха и дрожащую лапку. «Вывих», — решил он и незамедлительно приступил к выполнению своих прямых обязанностей. Кот выздоровел и, как показалось всем в округе, после происшествия даже стал орать тише и не так часто. А Минхо окончательно и бесповоротно определился в выборе своей дальнейшей профессии. До поступления в университет альфа даже и не думал бросать свою практику, отчего на районе к нему прицепилось прозвище Айболит. К нему таскали всех и отовсюду. Но практика постоянно перемежалась с теорией. Годы шли, и о поступлении в самый престижный вуз страны он думал всё чаще и чаще. Это стало его мечтой. И не важно, что альфа спасал животину, — настоящим его стремлением было желание спасать жизнь людей. А животные так, для разминки. Парень легко поступил в Сеульский Национальный Университет и, в силу дружелюбного характера и открытого чистого сердца, враз нашёл друзей. Одним из первых оказался Пак Соджун. Когда они впервые пересеклись, Пак сказал ему: — Привет, баня. — Привет, Новый год. — Схера ли Новый год? — А схера ли баня? — Так ты пахнешь дубом, а из дуба делают веники в баню. Вот поэтому и баня. — А ты пахнешь елью, вот поэтому и Новый год. Парни уставились друг на друга, а потом громко и весело рассмеялись. Так и началась их дружба. Как-то раз Минхо предложили сделать доклад на тему «Сетчатка глаза. Радужка и её цвет». Он удивился, ведь преподаватели знали о выбранном им направлении. Альфа не стал спорить и решил заработать ещё один плюсик в свою копилку. Множество различных семинаров, проводимых в университете, необходимы для расширения кругозора и обмена знаниями между факультетами. За материалом к докладу пошёл в библиотеку. Подойдя к нужной секции и собираясь взять литературу, он вдруг ощутил очень тонкий и ненавязчивый аромат жасмина. Принюхался, зажмурился и втянул воздух уже полной грудью. Блаженство. Вот что испытал парень, и ему очень захотелось увидеть воочию обладателя столь восхитительного аромата. Минхо встряхнул головой, он пришёл сюда с определенной целью. «Доклад», — горело красными буквами перед глазами. Взяв с полки сразу три учебника, альфа обнаружил напротив два кусочка неба. Глаза. Обладатели обеих пар глаз уставились друг на друга, боясь оторвать взгляд и спугнуть чарующую атмосферу. — Привет, — сказал Минхо и затаил дыхание. — Привет, — ответили глаза. — Я — Минхо. Ты вкусно пахнешь, я хочу тебя съесть и мне нужны твои глаза, — первое что пришло ему на ум, ляпнул альфа. Глаза заморгали и пропали. Ким не мог сдвинуться с места и только слышал звук удаляющихся шагов, перешедших на бег. — Господи, Минхо, ты точно долбоёб, — сказал сам себе альфа, — А ещё и маньяк по ходу. Ли Сону — а это был именно он — выскочил из библиотеки как ошпаренный и со всех ног побежал к своим друзьям в кафетерий: рассказать, что в престижном университете завелся маньяк, который его мало того, что нюхал и хотел сожрать, так ещё собирался выколоть ему глаза и не важно в какой последовательности тот собирался действовать. Омега-первогодка как раз выбрал направление офтальмологии, и преподаватель поручил ему подготовиться к семинару, предупредив, что в помощь дадут ещё одного студента со старшего курса. Сону облегченно вздохнул и с лёгким сердцем, пока друзья в кафетерии брали ему обед, побежал в библиотеку за литературой. Он с лёгкостью нашёл нужную секцию и уже приглядел источники, откуда будет черпать необходимые знания, надеясь на помощь от старшекурсника тоже. Вдруг на него пахнуло лесом, будто омега очутился в дубовой роще. Он даже ухмыльнулся про себя: эх, желудей бы сейчас набрать. А потом начался его персональный ад. Может, именно в этой библиотеке Хичкок или Альмодовар снимали свои фильмы, а теперь пришли подражатели их героев и решили лишить жизни молодого и перспективного врача? Да он же ещё и пожить-то толком не успел! Ну как так-то?! Рассказав всё своим друзьям и отказавшись от обеда — ну не лезло, хоть тресни, — омега просто попил воды. Ещё чего не хватало, устроить фонтан из кулинарных изысков у всех на виду! Глубоко вздохнув, Сону поплёлся к преподавателю обсудить будущий семинар. В аудитории никого не было, и омежка спокойно разложил учебники на столе. Сону взял в руки самую большую и тяжелую энциклопедию со множеством закладок и, стоя спиной к двери, раскрыл её и начал читать. Дверь за ним открылась и тут же закрылась, и донесся звук поворачивающегося в замочной скважине ключа. Парень удивленно развернулся и хотел поприветствовать преподавателя, но на него смотрели глаза маньяка из библиотеки. Дыхание вмиг перехватило. — Что ты делаешь? Зачем закрыл дверь? Не смей ко мне приближаться, маньяк! Я кричать буду! — запищал не своим голосом Сону и почувствовал, как волосы на голове зашевелились от дикого ужаса. Маньяк продолжал принюхиваться и не сводил хищного взгляда с омеги, а потом выставил руки вперед. Картина маслом. Тонкая душевная организация Ли Сону не выдержала, и воображение вмиг нарисовало такой поворот сюжета, что хоть стой, хоть падай. А именно: у маньяка огромное мачете, которым он разрубает хрупкого омегу на куски, выдавливает глаза, а потом начинает его есть. Инстинкт — штука серьёзная, и парню ничего другого просто не оставалось сделать, как запустить в маньяка той самой спасительной энциклопедией из библиотеки. Книга приземлилась аккурат между глаз альфы, он покачнулся и свалился. «Нокаут!» — прокричали бы рефери на ринге и присудили победу омеге. Но это был совсем не ринг, а реальная жизнь, в которой, судя по тому, что альфа не подавал признаков жизни, омеге грозил реальный уголовный срок или даже пожизненное. Хотя почему это? Он обезвредил маньяка — ему положена медаль, грамота и премия, вот как! Тут в аудиторию зашёл преподаватель и увидел сцену из фильма ужасов. Растрёпанный омега с безумными глазами и альфа без признаков жизни. Оказывается ни на какой ключ дверь заперта не была — с гулким щелчком сработал доводчик. Когда Минхо привели в чувство, он смотрел на омегу и понимал, что доклад про глаза всю свою жизнь будет писать только с натуры. Именно с этих двух кусочков неба. Да он им хоть доклад, хоть оду, хоть поэму сочинит и посвятит. Правду говорят, что любовь к книгам, а особенно энциклопедиям, как показывает практика, сближает людей. И Кимы тому прямое доказательство. Сону видел, как расплывались синяки на красивом лице альфы, и тот в свою очередь становился похожим на панду. Поэтому Ким Сону, в прошлом Ли, все-таки стал офтальмологом и заведовал отделением офтальмологии в центре. Вскоре у пары появился первенец — Намджун. Альфе исполнилось уже двадцать семь, и работал он стоматологом-ортодонтом, закончив тот же вуз, что родители и их друзья. Спустя пять лет, после рождения первого сына, в семье случилось пополнение и аист принес им ещё одного альфочку — Тэхёна. Тэ пошел усердием в своего отца. Только если старший альфа лечил направо и налево, то Тэхён, придумав себе творческий псевдоним Ви, обшивал всех и вся вокруг. Сколько соседских кошек и собак ежедневно дефилировали в его творениях, словно по подиуму Милана или Парижа, и не сосчитать. У него было шикарное чувство стиля и отменный вкус, совсем не важно кто там и что считал, — это было мнение самого Ви. — Я художник, я так вижу, — любил приговаривать Ви и с восхищением смотрел на очередной шико-блеско-красотуй в своих руках. Вкусно во всей этой тряпочной чехарде было только альфе, а все остальные стали жертвами недоделанного кутюрье. Когда парень с животных перешёл на людей, только Джинни пребывал в полнейшем восторге, облачаясь во всё это великолепие. Джинни для Тэхёна был той самой музой, ради которой хотелось творить и вытворять, что альфа и делал. И естественно, для реализации своих талантов и стремлений он выбрал самый престижный вуз страны и, с гордо поднятой головой, тряся зачёткой на очередном сборище корейского клана Сопрано, эпично объявил: — Знакомьтесь, студент отделения моды и дизайна Сеульского Национального Университета Ким Тэхён. Прошу любить и жаловать. Можно просто Царь ну или Ви, — с пафосом произносил альфа. Старшие знатно так прихерели от новоиспеченного царя и даже подумывали о его свержении. Альфы с ужасом представили на себе наряды домашнего модельера. Переглянулись. Только Мин Хван понял, что дело дрянь, надо как-то спасать ситуацию, а заодно и своих друзей. Никого из альф не прельщало расхаживать в леопардовых лосинах с перьями на причинном месте. Хван подошёл к бару, выудил виски, разлил по четырем стаканам и направился к друзьям. Омеги поняли, что сейчас их половинок лучше не трогать, что бы не усугублять. Они с обожанием и восхищением смотрели на своих семерых отпрысков. А вот реакция младших была разной. Джинни захлопал в ладоши от восторга. Намджун закатил глаза. Чонгук сорвался с места и приволок Тэ картонную корону из KFC, водрузив её тому на голову, а вместо скипетра и державы Чимин всучил в одну руку альфы стеклянный аквариум с жабой, а во вторую большой половник, которым обычно папа Ким наливал компот. Юнги только ухмыльнулся и дальше продолжил заниматься своим любимым делом — сочинением шедевров. Хосок чувствовал, что работы у него теперь прибавится, так как их совместный коллаб ювелира и дизайнера не сможет остановить даже айсберг. Они самолично потопят не один Титаник, если он встанет у них на пути.