Антанта

Мэл оглянулась, когда мост у них под ногами пошел под уклон. В последний момент перед тем, как гранитная дорога круто выгнулась и скрыла от них островерхую постройку пропускного пункта на том конце моста, ей показалось, что дежурный, принимавший у них идентификационные карточки и с узнаванием и беспокойством смотревший на нее, пропуская вперед, еще вглядывается в темноту с фонарем в руке. За то время, пока они шли через мост, потухли отсветы закатившегося солнца. Одинокая фигура постового, выхваченная фонарем из мрака, золотилась и рябила вдалеке, как брешь в театральной кулисе, прячась за которой, видишь сцену, залитую до боли ослепительным светом. Вскоре погасла и она. Джейс сошел с моста и подал Мэл руку, когда она спускалась с нижней ступени. Звук их шагов низко и гулко прокатился по дороге, уходящей вниз. — Где нам его искать? — спросила Мэл полушепотом. Неправильным казалось говорить здесь в полный голос. Будто они пришли на кладбище. Мэл украдкой поморщилась. Чушь. Там внизу, в глубине улиц, есть свет. Она видела его прежде — кислотно-розовый, изжелта-зеленый, белый, ярко-голубой, — свет ночной жизни Зауна. — Не знаю, — неестественно ровным голосом и тоже очень тихо отозвался Джейс. — Я надеялся, мы встретим его по дороге к мосту. Мэл почти не видела его, но была уверена, что Джейс хмурится. И точно: темнота рядом с Мэл всколыхнулась, — это он покачал головой. Она крепко сжала его руку, которую по-прежнему держала в своей. — Виктор не пропадет. Возможно, мы встретим его сейчас, по дороге… — она остановилась и с замирающим сердцем снова посмотрела вниз, на темные, брошенные остовы зданий, так и не восстановленных со времен вооруженных столкновений, — туда. — Желая подбодрить его, она твердо сказала: — А по моим документам нас пропустят обратно и до рассвета. Ее не пугала перспектива провести в Зауне ночь. Мэл, хоть и была принцессой, избежала обычной участи дочерей сильных мира сего: мать не утруждала ее изучением этикета и танцев и никогда не пыталась запереть, спрятав от нее мир; наоборот, Мэл с детства знала — видела своими глазами, — какой жестокой бывает жизнь, и ни разу ей не было позволено, испугавшись, глаза закрыть… но и протянуть руку, коснуться — такой возможности у нее не было тоже; ее высокая башня никогда не была частью вещественной реальности, Мэл подчинялась лишь букве материнского закона, первой ее золотой клеткой была она сама, послушная дочь, а второй — уже настоящей — стал Пилтовер. В жизни все бывает. Нет, Мэл не боялась. Но что-то — много всего сразу — волновало ее сердце. Полная загадок ночь впереди, сухая горячая рука в ее руке, твердая и мягкая одновременно, и голос — но не Джейса, а другой, который со вчерашней ночи ведет с ней размеренную беседу из глубины ее памяти. Она не различает слов, будто это сон. Просто слушает. И сейчас у моста, при виде покинутых пограничных улиц Нижнего города, которые, словно зев чудовища, манят ее любопытство, ей кажется, что голос этот звучит где-то впереди. — Вы слышите что-нибудь? — тихо спросила она. — Да, — Джейс поднял голову к небу, — гром. Будет дождь. Редкие звезды заволокло тучами. Мэл перестала различать даже силуэт Джейса. — Идемте, — сказал он. — Там дальше должно быть светлее. Пилтовер хорошо освещается ночью, сейчас мешает мост, но должен же хоть какой-то свет попадать сюда.

***

Джейс не ошибся в том, в чем желал бы ошибиться, и оказался прав в том, чему бы лучше не сбываться. По мере того как они почти на ощупь продвигались вперед и вниз, светлее не становилось, наоборот, мрак только сгущался. Шли медленно: дорога была незнакомой, — но это не объясняло, почему так долго ничего не происходит. Даже под ноги ничего не попадалось, сплошной гладкий камень. Дорогой явно пользовались, но Джейсу казалось, что он давно потерялся в бескрайней плоской пустоте. Когда он в последний раз рискнул оглянуться, то моста в дымке городской засветки уже не увидел. Скоро начался дождь. Сначала пара капель упала ему на лоб, потом советница Медарда тихо ахнула и с досадой пробормотала себе под нос: «Как не вовремя». Через несколько минут лило вовсю. Они натянули капюшоны и ускорили шаг, но слишком спешить было опасно: обувь скользила на камнях, неизменно ведущих вниз и вниз. Вскоре улица превратилась в настоящий каток. Джейс не сразу заметил, что крепко вцепился в руку советницы и подтянул ее ближе к себе. Но ее это не возмутило, она упрямо шагала дальше, второй рукой придерживая Джейса за плечо. Он был ей благодарен: в полной темноте его вело в сторону, уже несколько раз он ловил себя на том, что невольно пытается то ли свернуть, то ли пойти в сторону, хотя точно знал, что узкая улица ведет только вперед. Советница Медарда направляла его, пока он не давал ей упасть. Они не говорили, да и не смогли бы услышать друг друга из-за шума дождя. Улица все вела их в неизвестность, но вдруг Джейсу показалось, что он может различить в темноте свои ноги и отдельные каменные плиты. Он приподнял капюшон. Воздух вдалеке, как желтовато-серый табачный дым, неподвижно нависал над глухим мраком, отчерченный от него какой-то неясной горизонтальной линией. — Смотрите! Он наклонился к советнице, от радости схватив ее и за вторую руку, но не успел смутиться и отпрянуть, потому что улица резко дала крен, каблуки заскользили, советница сорвалась, вскрикнула… и обоих потянуло вниз. Джейс, снова потеряв из виду свет, напрягся изо всех сил, чтобы не потерять еще и равновесие, и подхватил советницу под руки. Каждая мышца в его теле взвыла от натуги, потому что наклон оказался круче и длиннее, чем он рассчитывал, а советница Медарда, хоть и держалась за него мертвой хваткой, впустую проезжалась ботинками по земле. В несколько бесконечно долгих, нечеловеческих шагов он скатился во мрак, а потом вдруг с силой ударился подошвами о какую-то металлическую поверхность, толстую и старую, судя по звуку, который она издала, когда тошнотворное падение закончилось. Еще несколько секунд он держал советницу, одной рукой прижимая ее к себе под живот, а второй схватившись за меховой манжет ее пальто. Джейс тяжело дышал ей в волосы, и от темноты, мощного выброса адреналина и слишком резкой нагрузки ему казалось, что он ослеп. А потом он почувствовал, как дрожит ее грудь под его рукой. — Что с вами? Сначала она только беззвучно смеялась, потом прошептала слегка не своим голосом: — Порядок. Но на миг я поверила, что мы умрем. Джейс отпустил ее. Пока он приходил себя, борясь с болью в легких и фантомной слепотой, она вновь нашла его руку и потянула куда-то. В этот раз она первая заметила что-то. — Смотрите! Они стояли на крошечной металлической площадке три на три метра. Позади них был уже знакомый наклон, спереди и слева — глухая кирпичная стена, а справа площадку на две половины делила внушительной толщины каменная ограда с узким проемом в виде арки. В проем, как незваный гость, воровато заглядывал желтовато-серый свет — тот же, что Джейс увидел перед тем, как они соскользнули. Советница Медарда потянула его в проем. Здесь было уже гораздо светлее, и взгляд Джейса задержался на каменной арке — древней и обшарпанной, но сработанной со знанием дела. Такие он видел в старых отреставрированных районах Пилтовера, которые не были подвержены модернизации ради сохранения образцов первой городской архитектуры. — Смотрите… Что-то в ее голосе заставило его оторваться от арки и опустить взгляд. С той стороны к дальнему борту площадки была грубо, но прочно приварена самая крутая лестница из всех, что Джейсу доводилось видеть, и ступеньки ее вели в бездну. Кроме толстого листа ржавого железа ничто не отделяло их от падения. А там — у Джейса голова кружилась от высоты и он не мог на глаз прикинуть расстояние — лежал город. Но «лежал» — не самое подходящее слово. При помощи бесчисленных металлических переходов, мостков, лестниц, крыш и просто конструкций неясного назначения город, будто медленно, но неизбежно проваливаясь в бескрайний карьер, из последних сил цеплялся за его голые стены. Джейсу казалось, он смотрит на замершую во времени катастрофу, ради чьей-то забавы колоссально замедленный катаклизм. Свет тоже был странный. Болезненный зеленовато-желтый, он пучками пробивался из-под нагромождений металла, как будто его источник накрыла исполинская механическая длань. При свете солнца это место, наверное, серое, холодное и обнаженное, как скелет огромного зверя, угодившего в забытый капкан. — Ничего подобного в жизни не видела. На этот раз в ее осипшем голосе Джейс различил неожиданно знакомое восхищение — восторг исследователя; он слышал этот не ведающий морали восторг в голосе Виктора, когда тот пускался в рассуждения о том, как на атомном уровне устроен мир. С ее головы упал капюшон, и, находясь под защитой арки, она не стала надевать его обратно. Джейс смотрел на… на Мэл. В эту минуту она была Мэл. Как четко он ее видел! Блестящие кудри от воды потяжелели и стали не такими крутыми; она еще переводила дыхание — губы приоткрыты, крылья носа едва заметно подрагивают, и рука, сжимающая его пальцы, тоже мелко дрожит; она сморгнула с ресниц воду, несколько капель упали на щеки, глаза сияли. Глядя на нее такую, Джейс поневоле подумал, что сказал бы сейчас Виктор. Джейс слышал его. Спокойно-рокочущий, как прибой в ясный день. Виктор говорил, что всему виной гравитация и сила трения, а Джейс не соглашался, утверждая, что, возможно, где-то когда-то во времяпространстве существует бог. Потому что только разум, гениальный разум, мог создать это.

***

Успешно одолев лестницу (на спуск у них ушло не меньше получаса), Мэл поняла, что все их сегодняшние приключения — ерунда, по сравнению с тем, что ожидает впереди. По всей видимости, они достигли лишь верхнего уровня Нижнего города. Здесь было уже не так оглушительно тихо, как наверху, но все еще пусто и мрачно. И только откуда-то из недр неопрятных, тесно притиснутых друг к другу стен доносился гул многолюдных, оживленных улиц. Если Пилтовер по ночам погружался в мирный сон, Заун — или по крайней мере некоторые его районы (Мэл сразу решила, что Заун по площади намного превосходит Верхний город) — не спит никогда. Как им найти здесь Виктора? К кому обратиться? Есть здесь хотя бы подобие администрации? Кто следит в Зауне за порядком, кто разрешает споры, кто скажет, где искать? Виктор не вернулся к закрытию пропускного пункта. Что могло случиться? Из всех вариантов ни один не казался Мэл наиболее или наименее вероятным. У нее мелькнула мысль, что было бы разумнее вернуться и отправить на поиски отряд городской стражи, но… Разумнее было бы сделать это сразу. Она же поддалась капризу, иррациональному желанию сделать… что? Мэл не знала. Зато знала, что назад они уже не повернут, будто какая-то высшая сила заставит их продолжать. Что они не хотят поворачивать. Они надвинули капюшоны, взялись за руки и двинулись дальше. Мэл глянула на Джейса снизу вверх: капюшон плаща почти полностью скрывал его лицо, она увидела только напряженно сжатые губы и легкую щетину на челюсти. Он думал о чем-то и безотчетно поглаживал большим пальцем тыльную сторону ее ладони. Мэл знала, что он тоже не хочет ни с кем делить эту ночь. Это было правдой. Ничего — ни-че-го — подобного в своей жизни она никогда не видела. Заун представлял собой многоярусный, сложный в своей абсолютной дисгармонии лабиринт запутанных, забитых народом улиц. Мэл распирало любопытство, но она напоминала себе, кто они такие и зачем пришли сюда, и это заставляло ее следить, чтобы капюшон не открывал ее лица, и смотреть лишь украдкой. Их задевали локтями, пихали, тянули, в толчее их мотало в разные стороны, и порой Джейсу приходилось обнимать ее за плечи, чтобы им не расцепиться и не потеряться. Несмотря на ливень, жизнь в Зауне кипела, повсюду чем-то торговали, что-то готовили, кто-то ругался или просто кричал. На магистральных улицах стоял плотный запах странной горячей еды и табака, а из переулков несло плесенью, но в общем пахло здесь одновременно дурно, кисло, пряно, остро и временами затхло. А вскоре Мэл ощутила неприятный, маслянистый привкус на языке и заметила, что над нестройной цепью крыш стелется дым заводских труб. Если бы она взялась здесь за пленэр, то выбрала бы уголь. Вид перед ней целиком составляли контрасты, и хоть картинка и не была черно-белой, каждая деталь, фигура, предмет представали перед ней вырванными из контекста. Впрочем, освещение здесь действительно было странное. Несмотря на обилие нестерпимо ярких вывесок и растянутых над улицами гирлянд, света они давали мало. Ослепительные сами по себе, они выделялись на фоне ночной темноты, но свет их распространялся недалеко, и толку для нездешних путников от них было мало. Местные лавировали в полумраке среди цветовых пятен, как глубоководные рыбы, полагаясь на силу привычки и мышечной памяти, но Мэл не различала ничего, кроме громадных сияющих вспышек, возникавших перед ней тут и там, как бесконечный фейерверк. Она поняла, что забылась и перестала следить за дорогой, когда Джейс вдруг вывел ее на относительно спокойную улицу. Мэл огляделась, и тех выводов об устройстве Зауна, которые она успела сделать, хватило, чтобы понять: они приблизились к очередному спуску на следующий уровень. Оставалось пересечь узкий проулок… Их было двое: мужчина и женщина. Ее Мэл так и не разглядела, она все время держалась в тени, а вот мужчина сразу выступил вперед, преградив им путь. Тусклого света с улицы, оставшейся позади, хватило, чтобы разглядеть его наполовину обритую голову, несколько металлических серег в ушах и на лице и красную куртку из вареной кожи. Ничего дружелюбного в его позе и худом, сероватом лице не было. Джейс выступил вперед, прикрывая Мэл и поднимая руки в примирительном жесте: — Нам не нужны проблемы. Незнакомец одарил его нечитаемым взглядом и дернул углом рта в нарочито неправдоподобной пародии на улыбку. А потом… В переулке шум дождя был тише, и Мэл услышала каждое слово, обращенное к ней: — Симпатичное пальто. Его тон. Он ей не понравился. В случае чего Мэл решила сделать это своим главным контраргументом. Решительно отодвинув Джейса с дороги, она сделала шаг вперед. — Не ошибусь, если скажу, что вам оно будет мало. Слишком длинное, я полагаю. Полный бред. Мужчина был выше нее на пол головы, но слова вырвались прежде, чем Мэл успела их обдумать. — Мэл! — потрясенно выдохнул Джейс. А незнакомец широко ухмыльнулся и вынул из кармана нож. Лезвие со щелчком выкинулось из рукояти. — Ну все! Я предупреждал тебя. — Джейс со злостью стянул плащ и всучил Мэл в руки, заодно оттолкнув ее к себе за спину. И тут, когда Мэл осознала, какой опасный дело принимает оборот, когда вспомнила, что Джейс безоружен, а сама она много лет не практиковала рукопашный бой, все и случилось. Раздался металлический грохот, который она сначала приняла за раскат грома. Незнакомец в куртке отпрянул назад, пряча нож за спину, а подельница схватила его за плечо; и точно так же Мэл бросилась к Джейсу, потянув его назад за ворот рубашки. В следующий миг на то место, где он стоял, с неба упала и гулко ударилась о землю тень, клочок темноты. Он вырос и распрямился. Мэл поняла, что с крыши только что спрыгнул человек в черном брезентовом плаще. Невысокий, в капюшоне, как и она сама, он стоял к ним спиной, но нападавшие явно его узнали. — Вот черт, они что, с тобой? — с отвращением вскрикнул мужчина. Но было в его презрении что-то еще… Женщина все дергала его за локоть. Мэл догадалась: они боятся их нежданного загадочного защитника. Но защитника ли? Может, пальто, которое дал ей Хеймердингер действительно так бросается в глаза? А новое неведомое действующее лицо тем временем подняло руку и скинуло капюшон. Мэл заметила, что рука у него от запястий до костяшек была перемотана бинтами. Он оглянулся с усмешкой и сказал: — Со мной? Еще не знаю. Это был не он, а она. Девочка-подросток, не старше семнадцати лет. Лицо в форме сердца-валентинки, в нем гармонично сочетались и острые, и округлые черты. Ее яркие, пурпурно-розовые волосы, уложенные в причудливую прическу, напомнили Мэл взмах хвоста строптивой, экзотической птицы. Эта броскость и жесткий — но, что примечательно, не холодный — взгляд серых глаз сказали Мэл многое, возможно, намного больше, чем та планировала ей выдать. — Классная куртка, кстати, — девочка придирчиво окинула взглядом красную вареную куртку на их неприятеле, который уже порядком оробел и перестал казаться таким уж нахалом. Она потянулась к рукаву, будто хотела пощупать материал, но мужчина резво стащил куртку и бросил ей в руки. — Забирай! — крикнул он и, схватив свою приятельницу за руку, пятясь задом, скрылся в темноте. Девочка поймала куртку, но в погоню не бросилась, а лишь проводила парочку удивленным взглядом. — И все? — спросила она, ни к кому конкретно не обращаясь, а потом, сложив ладони рупором, крикнула беглецам вслед: — Это было скучно! — И уже тише проворчала: — Соплежуй несчастный. Она вздохнула, перекинула крутку через плечо и обернулась. — Просто чтобы вы знали. Они следовали за вами два квартала. — И ты тоже, — заметил Джейс. Он насквозь промок и дрожал. Мэл, опомнившись, накинула плащ ему на плечи. Он в благодарность сжал ее ладонь, а потом снова с озабоченным видом посмотрел на девочку. — Я шла за вами десять кварталов, — она кивнула, не скрывая самодовольства. — Я видел тебя… — неуверенно начал Джейс и замялся. — Ага. Видел. Где-то там. Чем вы двое думали, когда поперлись сюда? Еще и ночью. Мэл выступила вперед. — Мы ищем кое-кого. Ты можешь нам помочь? Девочка критически оглядела ее. — Знаешь, а ведь он прав. Пальтишко шикарное. — Она произнесла это слово так, будто на свете нет ничего хуже, чем носить шикарное пальто. — Но сейчас не об этом. Она приблизилась и пристально посмотрела на Джейса. Мэл почувствовала то же, что и он. Вспыльчивая, подумала Мэл, и очень сильная. И опасная. — Ты Джейс? — отрывисто спросила она. — Чт… — тот опешил. — Откуда ты знаешь мое имя? — Он рассказывал, — заметно расслабившись, расплывчато сообщила она. Теперь ее взгляд стал чуть насмешливым. — У тебя лицо, как у придурка. Я сразу поняла, что это ты. — Ну-ка, как ты меня назвала? — Джейс поднял брови, и Мэл отвернулась, пряча улыбку. В конце концов, ей бы тоже не понравилось, если бы какая-нибудь мелочь назвала ее дурой. — Я никак не называла. Я сказала «лицо, как у придурка»! — повторила она, явно чтобы позлить его. — «Ка-ак», понял? — И кто так сказал? — Я сказала. — Ясно. — Джейс взял Мэл под руку. Его все еще трясло. — Мы уходим. — Постой… — Мэл попыталась вмешаться, но девочка перебила ее. — Да, постой! — она тоже подняла руки в примирительном жесте, как недавно сам Джейс. — Вы пришли за Виктором? Я отведу вас. — Так ты знаешь Виктора? — Джейс встрепенулся, в его голосе прорезалось плохо сдерживаемое беспокойство. Девочка прищурилась. — Если я знаю от него твое имя, как думаешь? Для ученого ты, похоже, реально туповат. — Послушай, — обратилась к ней Мэл, — мы очень устали и будем рады помощи. Если ты знаешь Виктора, то знаешь и что с ним? Почему он не вернулся? Девочка отмахнулась. — Ай, да они засиделись допоздна, вот Вандер и разрешил ему остаться. — Вандер? — переспросила Мэл. — Ты же вроде советница, ваша светлость? И не знаешь Вандера?! — изумление их спасительницы было искренним, ничуть не наигранным. Мэл заподозрила, что не знает гораздо больше, чем предполагала. — Не знаю. Кто это? Девочка усмехнулась. — Мой отец. Ну ладно, — добавила она, поняв, что лишь запутала их еще больше, — пойдемте уже, а то до утра тут проторчим. На месте со всем разберетесь. Она обошла их и бросила через плечо: — Вы, к слову, дали маху и прошли лишнего! Нам в обратную сторону. — А тебя-то как зовут? — громко спросил Джейс ей в спину. Она остановилась и обернулась. Ее взгляд, пускай все еще насмешливый, на этот раз показался Мэл намного добрее. — Вай.