Антанта

Закоулками Вай вывела их на небольшую площадь, где воздух казался свежее, а лоснящиеся от воды черные плиты под ногами — чище. Дождь усилился, и за стеной воды Мэл почти ничего не видела, только с трудом разобрала нависшую над площадью исполинскую неоновую вывеску: слова «Последняя капля» по кругу огибали составленную из цилиндрических лампочек кружку с пенящимся напитком. Мэл предположила, что «Последняя капля» — это бар, но не успела удивиться, потому что Вай повела их через площадь к очередному темному проулку между зданиями, которые здесь были выше, чем в районах на предыдущих уровнях. Шум воды сменил дробный перестук, с которым крупные капли ударялись о разнокалиберные железные навесы, защищавшие проулок от воды. Мэл решилась приподнять капюшон и взглянуть наверх: в промежутках между неплотно подогнанными друг к другу навесами засвеченное огнями темное небо перечеркивала клетка пересекающихся водоотводов и труб. Когда Мэл снова опустила голову, то обнаружила, что Вай куда-то исчезла, но Джейс уверенно тянул ее вперед, и, протиснувшись между стеной и горой наваленных друг на друга деревянных ящиков, они снова ее увидели: девочка возилась с мудреным навесным замком напротив узкой двери с непонятным изображением, небрежно нанесенным на нее ярко-розовой краской. Приблизившись, Мэл угадала в рисунке некое подобие карикатуры на злую обезьянку — она грозно хмурила брови и скалила коротенькие треугольные клыки. — Это типа талисман, — пояснила Вай, заметив, что Мэл с любопытством рассматривает рисунок, — чтобы всякая дрянь не думала сюда лезть. — Ты… Мэл хотела спросить, она ли нарисовала обезьянку, но тут над головами у них что-то душераздирающие лязгнуло, Вай, инстинктивно прикрывая голову, отпрянула в открывшийся проход, а Мэл почувствовала, как тяжелая рука Джейса во второй раз за ночь подхватывает ее под ребра и куда-то тянет. Едва Джейс успел прикрыть ее собой, как на них с грохотом обрушился поток ледяной воды, будто кто-то опрокинул целую бочку чего-то… — Спокойно! — громко предупредила Вай, выглядывая наружу. — Это просто дождевая вода, трубу прорвало. — Она ткнула пальцем вверх, и Мэл тоже увидела, как прямо над ними покачивается отошедший в месте стыка кусок водоотводного желоба, вода из которого теперь сочится вниз тонким ручейком. Джейс у нее над ухом зябко втянул воздух сквозь зубы. — Как ты? — Мэл обернулась к нему. Джейс явно через силу улыбнулся: — Холодная. Но эта вымученная непринужденность ее не обманула. — Идем внутрь, — она взяла его за руку. — Мы ведь пришли? — Пришли, — успокоила ее Вай. — За мной. И не торопитесь, тут темно...

***

Дверь в верхнем дальнем углу комнаты распахнулась, и на площадке узкой лесенки показалась темная фигура в плаще. — Вай! Паудер с радостным криком вскочила с дивана. Вставая, она ухватилась за плечи Экко, сидевшего на полу у ее ног, но слегка не рассчитала и чуть не перелетела через голову мальчика. Бусины в ее косичках весело бряцнули. Экко, удивленно моргая, потер нос: едва не ткнулся им в низкий столик, который они использовали вместо верстака. — Полегче, мартышка, — произнесла Вайолет с мягким смешком. Она скинула капюшон и спустилась, оставляя на деревянных ступенях отчетливые следы воды и грязи. Проведя пальцами по влажным волосам, она сняла плащ и перекинула его через перила, где на полу тут же начала скапливаться лужа. — Слушай, я еще могу понять, когда он всего один. Но они размножаются! А мы так не договаривались. — А? — не поняла ее сестра и удивленно посмотрела сначала на Экко, потом на Виктора. Виктору сперва ему показалось, что Вай собирается за что-то отчитать младшую сестру, но потом он решил, что голос ее звучит скорее весело, чем сурово. — Это и вас касается, мистер, — Вайолет обратилась к нему. Как всегда, грубовато (что, вообще, было свойственно ее натуре и по сути своей не было показателем ее нерасположения), но уже без снисходительного пренебрежения, с каким относилась ко всем жителям Верхнего города. Виктор заметил, что за последние месяцы она к нему значительно оттаяла, но сейчас Вайолет смотрела… строго. Почему, интересно? — Что именно меня касается? В разговорах с ней Виктор предпочитал стратегию наивной вежливости. Она была из тех людей, кто подростками щедро предоставляют родителям немало поводов для переживаний, но при всей своей жесткости, твердолобости и упрямстве, Вайолет, державшая в ежовых рукавицах добрую половину Нижнего города, на поверку оказалась доброй девочкой и хорошей старшей сестрой. В самом начале, когда она была младше, а Виктор был для них еще совсем чужаком, Вайолет за словом в карман не лезла и не раз пыталась провоцировать его. Виктор, хоть никогда и не потакал ей и не отвечал ребяческим попыткам его задеть, старался как мог показать ей, что она — главная, и беспокоиться на его счет нет нужды. Он прекрасно понимал недоверие Вайолет к нему и легко уступал. Играть по ее правилам было нетрудно. Со временем — большей частью благодаря его терпению и тому, что Паудер его обожала, а Вай ни в чем не могла ей отказать, — он сумел снискать ее милости. Так был установлен мир. На его вопрос Вайолет нахмурилась и оглянулась на лестницу. — Эй, вы где застряли?! — крикнула она, встав одной ногой на нижнюю ступеньку. Ей никто не ответил, но когда она начала подниматься, на верхней площадке появились еще двое. Виктор даже привстал из кресла, забыв про костыль. Нога у него, как и следовало ожидать, не выдержала и подогнулась, и Виктор упал обратно, но ни этого, ни вспыхнувшей в ноге боли, он не заметил. Наверху лестницы стояла советница Медарда в черном пальто, а следом, рука об руку, из темного дверного проема вышел Джейс — тоже в странной одежде. — Джейс… — вырвалось у Виктора. Они стали спускаться. В комнате было довольно темно, только слабо светились рисунки, намалеванные на стенах люминесцентной краской, да рабочая настольная лампа на струбцине с подвижной стойкой на столе, но та была направлена вниз и света давала мало. Виктор нашарил у кресла костыль. Вайолет посторонилась, чтобы дать ему пройти, а за спиной раздался тихий, восторженный шепот Паудер: «Это Джейс?» Виктор почти представил, как дети переглядываются между собой, но мысли о них мигом вымело у него из головы, когда нежданные гости спустились вниз. Джейс был насквозь мокрый, даже с волос капало. — Что с тобой? — неверным голосом спросил Виктор. Не отдавая себе отчета в том, что делает, он приложил ладонь к холодной щеке Джейса. Тот, какой-то пришибленный, виноватый и совершенно несчастный, накрыл его руку своей. Горячей. Ситуация казалась такой абсурдной, что Виктор усомнился в том, что бодрствует, и все это — не сон. Однако именно эта мысль придала сознанию ясности. — Нет, постой-ка, что вы здесь делаете? Он посмотрел на советницу Медарду. Та, глядя ему в глаза, беспомощно поджала губы и вздохнула. — Ну-у, — позади раздался голос Вайолет, — сначала он разгуливал без плаща, потом попытался ввязаться в драку, а потом, когда мы почти уже пришли, над черным входом прорвало водоотвод, я успела пройти, а вот… Ну, ты понял. На секунду повисла тишина, а потом Паудер и Экко разразились сдавленным смехом. — Умеешь разрядить обстановку, Вай, — хихикая, заметил Экко. — А ну цыц! — беззлобно отозвалась она, а затем скомандовала: — И вообще, займитесь делом! Ты, мелкий, сгоняй в кладовку, я голодная. Пау, притащи пару больших полотенец. Я за Вандером. Вы, — она повернулась к Виктору, Джейсу и советнице, замершим в подобии чудного триптиха, памятника недоразумению: — поговорите друг с другом. Через вторую дверь, ведущую вглубь здания, Вай вытолкала сестру и Экко, которые все норовили вывернуться из ее хватки и еще раз посмотреть на пришельцев. Когда они ушли, Джейс, не выпуская руки Виктора, наконец заговорил: — Мы искали тебя, — голос у него был хриплый и растерянный, — прости. — Я оставил записку на доске на случай, если ты вернешься. Что ушел и не вернусь до вечера. Джейс несколько секунд пытался подобрать слова для ответа, но не справился с собой и только устало покачал головой. Он сжал руку Виктора, словно боялся, что тот попытается ее вырвать. А вот советница Медарда обрела дар речи: — Виктор, вы не вернулись, и мы забеспокоились. Но если честно, мы так и не дошли до лаборатории и записку не видели. Это профессор Хеймердингер подсказал нам, что вы отправились в Нижний город. — И вы пошли сюда только вдвоем? Ночью? — Виктора вдруг захватило сильнейшее желание коснуться ее, взять за плечо, чтобы убедиться, что и она — не призрак и не сон… но Джейс держал его крепко, а костыль не дал воспользоваться второй рукой, и Виктор порадовался, что не смог поддаться этому порыву. — Счастье, что Вайолет нашла вас. Вы целы? — Да, только замерзли. — Идемте. Снимайте все это, оставьте на перилах, вешалками для одежды тут не богаты. Джейс нехотя отпустил Виктора и позволил советнице помочь расстегнуть пуговицы его плаща. У него самого от холода едва ли сгибались пальцы. Виктор подвел их к дивану, по обе стороны которого стояли два переносных обогревателя. Советница Медарда в относительно сухом платье села на диван, и Виктор подал ей вязаный плед, в который она тут же с благодарностью завернулась. Даже с растрепавшейся прической, дрожащая от холода, она не потеряла своей царственности и казалась райской птицей, которая случайно попала в дикий лес вместо королевского сада, но вскоре намерена непременно туда вернуться. Джейс, тихонько стуча зубами, устроился на полу, под волны горячего воздуха от обогревателя. — Снимай это, — велел ему Виктор. Не обращая внимания на боль, он опустился перед Джейсом на колено и помог ему стянуть с плеч потяжелевший от воды сюртук* и жилетку. Когда Джейс остался в одной рубашке, Виктор поначалу застрял, но, не дав себе задуматься, нашел на кресле второй пестрый плед грубой вязки и накинул ему на плечи. — Джейс, — советница Медарда выпростала руку из своего пледа и легко дотронулась костяшками до его лба, — вы в порядке? Его пробрала судорога, но, когда она отдернула руку, Джейс сразу поднял голову и улыбнулся ей: — Все хорошо, просто не люблю холод. Снаружи послышались шаги. Виктор с трудом поднялся на ноги и постарался сделать вид, что не заметил, как Джейс при этом с беспокойством потянулся за ним и провел раскрытой ладонью по его больной ноге, будто хотел удержать. Контраст в том месте, где жар его осторожной, горячей руки соприкасался с синяками от жесткого металлического экзопротеза, оказался таким ярким, что у Виктора встали дыбом волосы на затылке. Шаги стали громче, послышалось, как возбужденно шушукаются несколько голосов. Затем дверь толкнули с той стороны. В комнату вошел Вандер. За ним нагруженная полотенцами и слегка надутая Вайолет, а следом неразлучная парочка — Паудер и Экко, малолетние гении, за обучение которых Виктор взялся несколько лет назад, сейчас исполняли роль виночерпиев: Паудер покачивалась под весом большого круглого подноса с едой, а Экко в ватных кухонных рукавицах тащил пузатый чайник с отломанным свистком.

***

Мэл машинально прикрыла глаза ладонью, когда дверь, через которую несколько минут назад вышли дети, снова растворилась и зажегся яркий свет. Первым, кого она увидела, когда глаза перестали слезиться, был мужчина могучего телосложения в коричневой шерстяной рубашке с закатанными рукавами и сером поясном фартуке. Бороду и волосы у него серебрила седина, густые брови хмурились, но глубоко посаженные, живые глаза смотрели без неприязни. Дети суетились вокруг. Синеволосая девочка поставила вверенный ей поднос на подлокотник одно из кресел и сгребала в картонную коробку инструменты, в беспорядке разложенные на столе; ее друг, удерживая на весу большой, горячий медный чайник, нетерпеливо переминался с ноги на ногу и шнырял глазами по комнате. Вай плюхнулась в кресло поближе к подносу с едой и вгрызлась зубами в сочный плод лилового цвета, по форме напоминавший грушу. — Граница между Пилтовером и Зауном открыта, — заговорил мужчина, окинув внимательным взглядом сначала Мэл (которая только теперь заметила, что по примеру Виктора поднялась с дивана), а потом — сидящего на полу Джейса, — но я не думал, что однажды буду принимать у себя в доме члена Совета и ученого Академии, притом в таких необычных обстоятельствах. Его доброжелательный тон значительно поднял Мэл дух. Сразу стало легче дышать. — Я Вандер, — мужчина протянул ей широкую ладонь для рукопожатия. Мэл приняла ее и представилась: — Мэл Медарда. Джейс тоже встал. Сегодняшний ливень доставил ему гораздо больше неудобств, чем ей: за четверть часа, что они провели здесь, Мэл успела отогреться, а вот Джейса все еще била мелкая дрожь. — Джейс Талис, к вашим услугам. — Вандер, — хозяин дома пожал руку и ему. — Но это мы еще посмотрим. Возможно, это я задолжал вам услугу, — загадочно изрек он (Мэл краем глаза отметила, что его дочь при этих словах с угрюмым видом съехала на кресле ниже, так что колени закрыли лицо), а затем перешел на деловой тон: — Виктор — наш друг, а это значит, что его друзьям в этом доме всегда рады. Согрейтесь, поешьте, дождитесь здесь рассвета, а там сможете вернуться домой. — Спасибо, — сказала Мэл. — Вандер, а кто остался за баром? — подала голос Вай. — Майло, — сумрачно отозвался Вандер, — напросился в помощники. — Ха! А я думаю, где их носит весь день. Да он перебьет тебе все кружки. — Именно поэтому мне надо вернуться. А вы покажите гостям, где они могут умыться и привести себя в порядок. И найдите им сухую одежду, — Вандер еще раз окинул Мэл и Джейса взглядом, полным отеческой жалости. Мэл с трудом сдержалась, чтобы не поежиться. Странное чувство. На нее никогда прежде никто так не смотрел. Выйдя из комнаты вслед за Вай, Мэл услышала, как младшие дети, перебивая друг друга, набросились на Виктора с вопросами, едва за ними закрылась дверь. — Вам сюда, — лениво махнула Вай и повела их с Джейсом по кривому коридору. Голые половицы — неровные и скрипучие, протянутые под потолком теплые гирлянды моргают, а необработанные деревянные стены украшают те же размашистые детские рисунки, что и в предыдущем помещении (Мэл не могла подобрать ему название: то ли игровая, то ли гостиная, то ли мастерская, то ли кабинет). — Так много рисунков… — вдруг проговорил Джейс. Он тоже заметил. — Это все Паудер. — В ответ на их вопросительное молчание Вай обернулась: — Вы ее видели, моя сестра, мартышка такая, с косичками и веснушками. У меня такие же, — усмехнулась она и провела пальцем по щеке, на которой Мэл действительно различила россыпь светлых веснушек. Им предоставили две отдельные ванные комнаты. Пока перед ней не оказалось зеркала, глубокой чугунной ванны и большого куска мыла (пахло оно, кстати, обычно, розами), Мэл и не подозревала, как ей хочется принять душ. Вай, к тому же, принесла ей чистую одежду: длинное, старомодное голубое ночное платье простого кроя и махровый халат, который когда-то был белым, но после многочисленных стирок приобрел сероватый оттенок. Вещи хоть и не новые, сильно пахли стиральным порошком и на ощупь были дубовые, как после тщательной глажки и долгого лежания в шкафу. — Это мамино, так что… — сказала Вай, но замолчала на полуслове. — Короче, на. Когда Мэл, кутаясь в халат, вернулась из ванной, стало ясно, что еще пара минут, и ее бы пошли искать. — Мы уже подумали, что, возможно, вам нужна помощь, — сказал Виктор и приглашающе повел рукой в сторону свободного кресла. Джейс уже был здесь. Он лежал на диване, заботливо завернутый в плед. Виктор сидел в него в ногах. Не успела Мэл опуститься в кресло, как к ней подскочил приятель Паудер, имени которого она еще не знала. — Не желаете ли чашечку чаю, мадам? — галантно предложил он. — Выпендриваешься! — Паудер ткнула его кулаком в плечо, но Мэл заметила, что и она смотрит на нее с жадным любопытством. — Благодарю, — вежливо ответила Мэл и взяла у мальчика чашку. Тот смущенно потупил глаза. — Пирожное? Тут она увидела на большую коробку в центре стола. Раньше пирожных, судя по крошкам, там было гораздо больше. — Это те самые, что Джейс принес вам? — спросила она Виктора. — Они самые, — невозмутимо ответил тот... Осторожным, извиняющимся и вместе с тем благодарным жестом он положил руку Джейсу на колено. Они обменялись им одним понятыми взглядами, а потом Виктор, словно очнувшись, повернулся к детям и объявил: — Джейс, госпожа Медарда, позвольте представить моих друзей. Вайолет вы уже знаете, а это ее сестра Паудер и наш общий хороший друг Экко. Ребята, это Джейс Талис, мой напарник, и советница Мэл Медарда, я вам о них рассказывал. Младшие дети неловко покивали им, а Вай с ухмылочкой приложила два пальца к виску. — Приятно познакомиться, — сказала Мэл. — Привет, — из-под пледа поздоровался Джейс. Он легконько толкнул Виктора коленом, на котором все еще лежала его рука: — Рассказывал, значит? — Упоминал. — Виктор отвел глаза. Паудер пихнула Экко локтем в бок. — Эй, не маши руками. И поставь-ка лучше кружку, — пожурила ее Вай, как раз потянувшаяся к коробке с пирожными. — А? Но Паудер так резво повернулась к сестре, что кружка в ее руке ударила Вай по пальцам. Паудер ее выпустила, и кружка, перевернувшись, раздавила бы все пирожные, если бы Вай в последний момент не поймала ее прямо над столом. Оставшийся чай, естественно, вылился ей на руку. — Ой! — пискнула Паудер. — Хорошо, что я пью разбавленный, да? Вай на ее неловкий смешок молча покачала головой и со стуком поставила пустую кружку на стол. — Найди чем вытереть. — Ага! Пока Паудер бегала за тряпкой, Джейс вдруг приподнялся на локте. Инцидент явно натолкнул его на какую-то мысль. — А я ведь знаю тебя... — проговорил он, гляда на Вай в упор. Та, избегая его взгляда, снова свернулась в кресле, будто испуганный еж. — Ну, конечно! — Джейс сел. — Это же вы тогда устроили взрыв в моей комнате! Я помню тебя. По лицу Вай было ясно, что она предпочла бы провалиться сквозь землю, чем признаться, что слышала слова Джейса. На помощь ей пришел Виктор. — После того случая я нашел их. Помнишь, мы ломали головы над формулой для запуска испытательного прибора? Который сработал в тот день? Паудер запустила его. Интуитивно! Она сама не подозревала, что делает. Но я решил, что мне стоит найти того, кто на раз решил задачку, с которой мы вдвоем не могли управиться несколько месяцев... Паудер, протиравшая от чая стол, смущенно порозовела до корней синих волос. — И ты не сказал мне... — Джейс покачал головой. Виктор словно пытался сказать что-то, объясниться... Но в конце концов лишь посмотрел на своего напарника долгим — и снова нечитаемым — взглядом. Мэл догадалась: это только для них двоих, только между ними. Неуютное молчание прервала Паудер: — Вай, хочешь посмотреть, что мы сегодня сделали? — Что? Паудер расплылась в хитрой улыбке. Она нажала кнопку на основании настольной лампы, и комната погрузилась во мрак. — Смотри. Блеснула синяя искра. Свет разгорелся, потом стал мягче... и во всей комнате: на потолке, стенах, высоких узких окнах, заклеенных бумагой, на мебели и полках с игрушками и самодельными механическими устройствами, — загорелись ярко-синие звезды. — Мы ее закончили, — прошептал Экко. Он что-то сделал: придвинулся к столу, а потом сел обратно на диван рядом с Паудер. И тут же звезды поплыли по комнате, как стая бестелесных голубых китов в толще океана. Рядом с коробкой пирожных Мэл увидела их источник. Прежде она не обратила на нее внимания, приняв за обычную игрушку. Это была металлическая заводная обезьянка в жилетке и треугольном колпачке, с ключиком за спиной; но в лапках у нее вместо привычных музыкальных тарелок покоилась голубая стекловидная сфера. Она-то и излучала звезды. — Вы сами это сделали? — вырвалось у Мэл. — Почти, — с энтузиазмом откликнулась Паудер. — Она старая вообще-то, мы ее пересобрали, где-то перепаяли чутка. Но вот источник... — Это Виктор вам принес, — догадался Джейс. — Ага! — кивнула девочка. Джейс вопросительно посмотрел на Виктора. — Хотел сегодня тебе показать, но... — тот пожал плечами. — Мне хотелось проверить. — Так у тебя получилось. — Джейс понял что-то, чего не понимали — и не могли понять — остальные. — Думаю, да, — тихо ответил его напарник. Джейс снова нашел его руку и взял в свою. Мэл одновременно хотелось и не хотелось отвести глаза. Но Виктор сам обратился к ней: — Невероятное первоначально означает «невозможное». Но я уверен, это вас тоже не разочарует. Синие звезды, сфера... Мэл видела только их вдвоем. Как Джейс привалился к такому обманчиво хрупкому плечу лучшего друга. Напарника. Виктора. Как оба они, рука об руку, смотрят на нее. — Это невозможно, — сказала она.