Временные трудности

      Январь, 2010

      Проблема многих родителей в том, что они совершенно не способны совладать со своими словами и действиями. При разводе стараются натравить всех собак друг на друга, ребёнка подначивая к тому же. Дети крайне впечатлительные существа, с особой психологией, но этого многие не знают или не хотят учитывать. Часто родители полагаются, что дети и сами поймут достаточно сложные вещи, потом удивляясь, что это оказалось ложным мнением.       Антон давно понял, что многие слова старших стоит пропускать мимо ушей, но на нём также повисла ответственность за то, чтобы научить этому Олю. Она впитывала все слова родителей, словно губка, в силу возраста и впечатлительности. Сложно сказать, что до развода её воспитывали, нет, скорее, просто выращивали. Причём с гораздо большим количеством дозволенного, чем было у Антона. По правде говоря, Петров даже немного завидовал Оле, ведь в своём детстве он мечтал о том, чтобы родители просто позаботились о нём или же хоть немного обратили внимание на его старания им понравиться. Внимание они, всё-таки, обратили, когда Антон вступил в подростковой возраст, в котором стал выражать полный протест родительской системе. Проявлялось это в частых скандалах, приходах домой в нетрезвом состоянии, а также перманентным сигаретным шлейфом.       В период до шестнадцати лет он активно сдружился с Катькой Смирновой, которая «помогала» уйти от проблем в семье по маргинальной тропе. Внутри школы была своеобразная компания, среди которой были и гопники, и скинхеды, и растаманы. Антон, казалось бы, не вписывался в это общество ни коем образом, ведь, за исключением пары драк на почве излишнего внимания одноклассников к его персоне, никаких признаков хулиганского духа в нём не было. Но, на удивление, Петров с удовольствием согласился на предложение Кати стать частью её компании. До конца парень так и не понимал откуда у Смирновой появилось такое рвение. Не иначе, как «сучка», Антон описать её не мог. Но за время совместных гулянок сложилось о ней крайне нейтральное впечатление, ведь с Катей можно было и поговорить по душам, и оторваться в сельском доме культуры. Она учила Антона правильно общаться с девушками, ведь в этом он был полный ноль. Вдоволь наслушавшись советов, у Антона даже вышло вступить в беспорядочную половую связь, с девицей из того же ДК, чем он, в общем-то, не шибко гордился спустя время. Состояние алкогольного опьянения раскрепощало Антона, что крайне влекло противоположный пол. Не все парни из компании, которые, зачастую, были «быстрее, выше, сильнее», могли похвастаться такими результатами простого флирта, хотя этого очень хотелось.       Но к шестнадцати годам Антон закончил школу. Ему удалось попасть в число «десятилетников», чему внутренне Петров очень радовался. Закончилась школа, компания развеялась, словно пепел на ветру. И эта аналогия действительно имеет смысл, ведь никогда не знаешь, как далеко пепел улетит, также и бывшие друзья. Кто уехал на двести километров, а кто на несколько тысяч. Антон же остался на месте. Ума, может, и хватало, чтобы куда-то поступить, но Оля была ещё совсем крохой, а родители крайне заняты разводом. Антону оставалось лишь повзрослеть, неожиданно и очень резко. Он давно не был ребёнком, но, всё же, большей ответственности, чем поддержка порядка в доме и минимум четвёрка по каждому предмету, никогда не возлагалось. Отрекаться от младшей сестры в угоду своему будущему Петров не хотел.       Мать уже давно дала понять, что её задача была лишь выносить ребёнка и поучаствовать в процессе зачатия, но быть причастной к воспитанию и какому-либо проявлению материнской заботы и ласки желание отсутствовало. Прогуливаться к левой стороне Карина начала ещё когда Антон был четвероклассником. Тогда Борис это прощал (хотя прощения никто и не просил) и продолжал попытки спасти семью. Но после рождения Оли, Карина и вовсе перестала скрываться, приводя очередного любовника прямо домой, пока Борис был в отъезде. В такие дни Антон предпочитал сбегать к тогдашним друзьям, вовсе не думая о сестре, которая оставалась один на один с этим кошмаром. Сейчас, конечно, Петров бы поступил иначе, но тогда думать и анализировать всё так глубинно он не умел. Скорее, не хотел. В конце концов, Борис устал терпеть подобные издёвки жены и подал на развод с большим желанием забрать детей. Как показывает практика, суд более благосклонен именно к женщинам в таких делах, но, так как Карина и вовсе не хотела даже шевелить пальцем ради них, Борису удалось отсудить право опеки.       Сейчас Антон и не знал, как было бы лучше для него и сестры. Отец не был хорошим родителем, но и откровенно бестолковым тоже нельзя было назвать. Его задача лишь обеспечить материальные блага, а остальное придёт само, как он думал. На самом же деле, самостоятельно к детям не приходит ничего. Все те ужасные вещи, которые говорил Борис о бывшей жене, Олю не пропускать через себя научил именно Антон. Сам он был крайне зол на мать всю свою жизнь, но уже сейчас, спустя год после развода, заметно остыл, даже не осталось сил для проявления этих эмоций. «Почему я должен утруждаться, если ей плевать?», — думал Антон. Сестра часто плакала за мамой, ведь до конца осознать, что один из родителей просто отрёкся, тяжело даже взрослому человеку, не говоря уже о шестилетней девочке. Петров стал главной поддержкой для малышки. Больше, банально, некому.       Сам же Антон остался один. Сейчас, в семнадцать лет, он больше не грезит о поступлении, возобновлении разгульной жизни, друзьях и любви. Петров мечтает раствориться бескрайнем покое и вечной тишине. Речь здесь вовсе не о смерти, а о стабильности как в окружающих аспектах, так и в психологическом состоянии. Школу Антон закончил с отличием, но сейчас аттестат служил для заполнения пустот ящика, где хранились все его грамоты с самого первого класса. Ящик этот открывался очень редко, ведь без надобности также, как и все знания, которые он раньше старательно держал в голове. Им на смену пришли рецепты, понятия о том, как держать ребёнка в опрятном для школы виде, как правильно оплачивать коммунальные счета и методы быстрого лечения простуды. Отец уходил на работу, когда Оля спала и возвращался, находя её всё в том же состоянии. Именно поэтому Антон выступал в роли няни, хотя какого-либо прямого разговора об этом не было. Борис посчитал, что если учиться Антон не поехал, то всё его свободное время можно забить родительскими обязанностями. Сам Петров против заботы о сестре не был, но его обижало лишь то, что никто об этом даже не просил, а воспринимал как должное.       Сегодня рутинные задачи ничем не отличались от всех предыдущих месяцев, но скользкая и прыткая тревога прорастала между рёбер Антона. От этого ощущения ему было даже слегка тяжело дышать, будто предчувствие специально задерживало потоки воздуха на себе, только бы обратить на себя внимание. Но попытки были тщетны, ведь Петров на отрез отказывался тратить свои драгоценные силы на столь незначимые, как он считал, вещи.       Впервые за последние месяцы Антон нашёл время обо всём этом подумать. Словно вся жизнь была прожита вновь. На плите настаивался грибной суп, который так любила Оля, пока секундная стрелка объезжала круги по блюдцу циферблата. Время спешно приближалось к походу за сестрой в школу. Тяжёлый вздох разразился эхом, будто это был крик из самого глубокого уголка ноющей души. Антон нехотя поплёлся к прихожей и стал натягивать куртку. В зеркале отражался замученный и утомлённый обстоятельствами молодой человек, который был обёрнут в короткую чёрную куртку, что явно не походила под время года. За окном стояла уже достаточно холодная зима, но выделять из бюджета немалую сумму на новые вещи не было возможности, потому одну куртку приходилось таскать круглый год, мучаясь с постоянными болезнями на почве переохлаждения. Но виду Антон старался не подавать, мастерски пересиливая себя, даже когда температура тела при очередной простуде стучалась под тридцать девять. Оля всегда видела, что брат чувствует себя неважно, потому старалась как можно меньше донимать его посторонними просьбами, но и унять базовые потребности она, просто напросто, не могла. Антон всегда старался улыбаться, лишь бы у сестры не возникало чувства вины. Эффект у этого, конечно, был не таким, как хотелось бы, но Оля заметно успокаивалась, когда на лице брата возникала улыбка. К такому ритму жизни Петров, в общем-то, привык. Например, наловчился готовить сразу на несколько дней вперёд, на случай, если вновь возникнут проблемы со здоровьем.       Заперев дом на ключ, Антон двинулся по протоптанной тропе, погружаясь в собственные воспоминания о, как сейчас ему казалось, беззаботной жизни. В голове тихо звучала музыка, которую Антон иногда подпевал вслух. Со стороны это выглядело странным, но об этом он не думал, продолжая уверенный шаг к школе, в которую не так давно ступал, как учащийся. Забавно было думать, что сейчас он, фактически, родитель, забирающий своё чадо. Такая мысль вынудила уголки губ Петрова приподняться объединяя в себе одновременно иронию и чувство гордости.       Из школы прозвучал звонок. Антон стоял у забора, всматриваясь в толпу детей. Наконец, мелькнули выглядывающие из-под шапки две светлых косички, которые так старательно Петров заплетал с утра. Оля посмотрела по сторонам и, завидев брата возле ворот, побежала в его сторону. Антон присел, опираясь одним коленом на землю, и широко расставил руки, пока самовольная улыбка продолжала охватывать его лицо. Оля с разбегу влетела в объятия брата. Он легонько коснулся губами её щеки, после чего поднялся. Оля взяла Антона за руку и бодро зашагала по тропинке.       — Представляешь, мы сегодня вырезали бабочек и вешали на стену в классе. Там ещё имя и фамилию нужно было написать, — гордо рассказывала девочка.       — И как, всё правильно написала? — спросил немного оживший Антон.       — Конечно, Оля Пит-ро-ва, — продиктовала она по слогам.       — Оленька, я же говорил тебе, что правильно Петрова, а не Питрова, — с явным выражением первого слога повторил Антон. Он тут же сомкнул губы и отвёл взгляд вперёд, боясь, что зря указал на ошибку сестры.       — Ничего, завтра исправлю, — неожиданно спокойно ответила Оля.       Петров вздохнул с облегчением.       До самых дверей дома словесный поток девочки не стихал ни на секунду. Иногда, она даже не могла обуздать собственное дыхание. Слушал Антон далеко не всё, ограничиваясь тихим одобрительным мычанием. Петров накормил сестру и предупредил, что хочет немного подремать и пусть она, в случае чего, будит его.       Антон упал на кровать, впитывая тишину каждой клеточкой своего организма. Глаза непроизвольно закатывались от ощущения простого покоя. Спать он вовсе не собирался, но аргумент, что хочется «просто полежать» не являлся для Оли чем-то весомым, потому она всегда подначивала брата к активностям, в которых участвовать не всегда хотелось. Малышка часто не понимала отчего же так утомляется Антон, ведь он ничем не занят и даже школу закончил, но такие простые вещи как порядок, приготовленная пища и постиранная одежда она ещё замечать не умела. Это было чем-то вроде обыденности, что делается само по себе, без применения каких-либо усилий. Но именно все эти мелочи безмерно выматывали Антона. Сестра не раз захочет провести с ним время, потому силы должны были присутствовать всегда, даже если «в кредит», то бишь завтра жизненного ресурса не будет вдвойне меньше.       Спустя полчаса тишина прервалась шумом на первом этаже. Антон поёжился и решил подняться в сидячее положение, чтобы убедиться в наличии какого-либо звука в целом. Послышался быстрый топот по лестнице вниз.       — Папочка пришёл! — воскликнула Оля.       Антон удивился столь раннему возвращению отца, ведь до его прихода было ещё минимум часов пять. Петров пересилил себя и, всё же, поднялся с кровати. Оля радостно рассказывала отцу всё то же, что и брату, пока Борис лишь кивал в ответ, явно погружённый в какие-то свои раздумья.       — О, здравствуй, Антон, — неуверенно произнёс Борис. Создавалось впечатление, что они внезапно поменялись ролями, ведь в ответ Антон лишь кивнул, усаживаясь за стол, напротив отца. Пальцы мужчины постукивали по столу, даже пока он трапезничал. У Петрова больше не возникало сомнений, что отец мнётся перед каким-то важным разговором.       Вечер наступил быстрее, чем обычно. Оля негромко сопела, а Антон запирал дверь в её комнату, облегчённо вздыхая. Присутствие отца в доме он не ощущал совсем, ведь дождаться помощи от него было практически невозможно. Конечно, бывали дни, когда Борис забирал дочь в город, чтобы она развеялась и эти моменты становились для Антона праздником.       Петров спустился на кухню, чтобы выпить кофе. В арке возник Борис. Негромко выжав из себя просьбу сделать кофе и ему, мужчина сел за стол, спрятав взгляд в уличных пейзажах. Антон поставил чашку перед отцом и стал заниматься тем же, чем и он – глядеть на неспешно падающий снег.       — Антон, — начал Борис. Петров перевёл взор на отца, будучи немного раздражённым нарушением тишины, — ты же знаешь, что денег у нас немного. И Оленьке достойное детство обеспечивать нужно, и свои потребности я хотел бы закрывать спокойно.       Антон не понимал к чему отец ведёт разговор, потому стал слушать гораздо внимательнее.       — И к чему это ты? — настороженно спросил Петров, отпивая из чашки горьковатый напиток.       Борис вновь замялся.       — В общем, мне предложили работу в столице. Забрать вас я не смогу, там моей зарплаты не хватит, но, по меркам нашего захолустья, деньги хорошие. Срок, как минимум, три месяца. Это нужно нам, понимаешь? — спешно тараторил мужчина.       — То есть, ты уже согласился?       — Да, но…       — Всё, пап, можешь не продолжать. И когда ты уезжаешь? — удручающе спросил Антон, пока внутри кипятился котелок со злобой.       — Завтра вечером.       Такой ответ вынудил котелок терпения вспыхнуть, ведь отец подлил ведро масла в огонь. Начинать какие-либо выяснения отношений Петров не хотел, потому резко подорвался и двинулся в свою комнату, сдерживая внутри ком злобы и отчаянья. Захлопнув дверь в комнату, Антон скатился на пол, утопая в океане собственных негативный эмоций. Как бы он не тянул руки на поверхность, всё равно идёт по дну. Даже на слёзы больше не было сил, хотелось просто смотреть в стену и не сходить с нынешнего положения больше никогда.

***

      Антон нежно прижимал к себе Олю, которая безудержно плакала, глядя на отбывающее такси. Злополучный день прошёл так быстро, как только мог. Петров с трудом переваривал всё, что есть сейчас и будет в будущем. Виду, что ему тоже тяжело, но по иной причине, он не подавал, чтобы не удручать сестру ещё больше. Ни на какие уговоры она не поддавалась, лишь требовала, чтобы папа вернулся. Но Антон не опускал руки, продолжая настаивать на хоть каком-нибудь варианте развлечений, который бы понравился Оле.       Спустя недолгое время девочка раскрашивала нарисованную Антоном картинку, пока он сам, сквозь улыбку, падал духом ещё больше. В кармане негромко звенели монеты, которые и были единственными деньгами до ближайшего транша от Бориса. Об обеспечении семьи продуктами на первое время отец не подумал, оставив эту, как и многие другие, заботу на сына. Антон и вовсе не имел понятия, что делать в такой ситуации, ведь даже товарищей, у которых можно было бы занять денег, не было.       Как только Оля с трудом уснула, Антон стал рыскать по всем шкафам в доме, с надеждой найти хоть одну вещь, которая годилась бы для продажи или сдачи в ломбард. Но, как назло, все вещи были достойными экспонатами лишь для помойки. Последней он обыскивал комнату родителей. Антон удручённо встал у стены и, от безысходности, пару раз ударился о неё головой. Слёзы так и просились наружу резвым потоком, но подавить их снова удалось. За спиной послышался звон, будто горсть монет, что была в кармане у Петрова, рассыпалась. Но, постучав по карманам, предположение оказалось ложным. Антон осмотрел комнату, что была погружена во мрак, и направил фонарик на место, где, предположительно, слышал звук. Вдруг, свет отбился мелким бликом прямо в глаза. На полу лежало золотое кольцо, на котором возвышался красный камень. Золото было самым, что не есть, настоящим, а вот камень совсем не представлял ценности. Антон сразу же узнал бабушкино кольцо. Отец берёг его как зеницу ока, не позволяя никому прикасаться. Сейчас внутри Петрова стали бороться две стороны разума. Одна вопила, что кольцо сейчас же стоит положить на место и забыть о его существовании, вторая подначивала заложить украшение в ломбард, а после, как только отец вышлет денег, выкупить его обратно и сделать вид, что ничего не было. Антон поёжился и стал принимать, казалось, самое важное решение в своей жизни.

***

      Руки Антона неспешно перебирали купюры, сверяя их со словами человека за преградой небольшого окошка. Сума вышла достаточной, чтоб не беспокоиться. Петров небрежно и быстро прятал купюры в маленькую сумку. План по добыче денег представлял из себя схему, у которой вероятность была пятьдесят на пятьдесят. Бюджета оставалось ровно на проезд до города, только в одну сторону. Если бы кольцо в ломбарде не приняли, то Антону с сестрой пришлось бы двигаться в деревню пешком. Но сегодня судьба пожалела Петрова, что было редкостью, и финансовую проблему на какое-то время удалось решить. Настроение было поднесённым. Он радостно сжимал руку сестры, двигаясь в сторону рынка.       Продуктов набрать пришлось действительно много. Лицо периодически искажалось в гримасе боли, идущей от нагруженных пакетами рук. Людей было много, среди толпы легко потерять Олю, но Антон старался уследить за всем и сразу, что выходило вполне неплохо. Вдруг, среди общего потока, попался крайне торопливый молодой человек. Спешил он настолько, что сильно зацепил Петрова плечом, отчего тот чуть не утратил равновесие.       — Совсем слепошарый что-ли? — спросил незнакомец, оборачиваясь к Антону.       Последний был возмущён такой наглостью настолько, что молчать не стал.       — Тебе, может, очки мои нужнее? Придурок, — последнее слово Антон пробормотал негромко, но молодой человек всё равно умудрился его услышать.       На лице парня блеснул оскал злости и он двинулся к Петрову уверенным шагом. Антон напрягся, но смотреть продолжал всё также. Теперь вышло изучить незнакомца чуть внимательнее: покрытый катышками чёрный свитер был накрыт пуховиком, что доходил до коленей, а на голове красовалась шапка, которая даже не закрывала ушей и немного глупо торчала, создавая подобие колпака. Лицо его было покрыто короткой щетиной, волосы очень густы, а правый висок щекотала недлинная чёлка. Не выглядел он заросшим, но видно, что волосы явно лежали самовольно, без вмешательства расчёски. Такой внешний вид вызвал внутри Антона насмешку, ведь сам он крайне любил опрятность.       Парни столкнулись в общей неприязни во взгляде и не произносили и слова на протяжении нескольких секунд, пока вдруг Антон не почувствовал, как его сумка невольно содрогается. Петров резко развернул голову и увидел, как в ней ловко копается парень, лицо которого озаряла улыбка. Не сказать, что он улыбался на все тридцать два, ведь передние зубы у него отсутствовали, создавая внушительный зазор. Антон развернулся уже полностью и, не мешкая, пихнул воришку ногой в живот, отчего тот упал на спину. В этот момент парень, с которым произошло столкновение, предпринял попытку пойти в наступление. Но здесь на помощь подоспела Оля, ударившая его в пах. Он согнулся, будучи обезоруженным. Петров поспешил удалиться с места событий, пока воры не пришли в себя. В тот момент Антон и не знал, что пропажа, всё-таки, случилась.       Антон постукивал ступнёй об асфальт, переваривая произошедшее на рынке. Одновременно присутствовал и небольшой страх, и злоба. Возмущение аморальным поведением молодых людей поглощало его изнутри. Отходчивым Петрова назвать было нельзя даже с натяжкой, потому он долго прокручивал в голове альтернативные сюжеты развития даной истории. Когда нужный автобус со скрипом тормозов остановился и Антон завёл в транспорт сестру, после чего умостился сам, начало приходить спокойствие.       — Тоша, ты мою наклейку в кошелёк прятал, отдашь? — спросила Оля. Антон кивнул и глянул в барсетку, но кошелька там не обнаружил.       — Да ладно тебе, Ромыч, страдать, на. Зато мы с добычей ушли, — радостно воскликал беззубый парень, когда второй, в очередной раз, жаловался на боль в паху.       — Бяш, пошёл ты. Знаешь, как больно? Хоть бы яйца не разбились, блять, — продолжал возмущаться Рома, злобно покашиваясь на друга.       — Давай лучше масштабы оценим, на, — воодушевлённо произнёс Бяша. Он развернул кошелёк, но, кроме наклейки из жвачки, нескольких визиток и небольшой бумажки, там не было ничего. Улыбка сползла также быстро, как и появилась, а лицо Ромы исказилось ещё больше.       — Вот, блять, как всегда, — выругался последний, ударив себе по колену кулаком.       Бяша потянулся выбросить кошелёк, но Рома тут же остановил его, изъявив желание осмотреть кошелёк внимательнее. Простая бумажка, лежащая среди визиток, оказалась вполне ценной информацией: номер телефона, адрес, имя. «Антон Борисович Петров», — прочитал про себя Рома. Навязчивая мысль заставила брови сдвинуться к переносице ещё больше.       — Пятифан, ты чё? Он мэровский сын, на? — Бяша громко засмеялся.       — Игорь, замолчи, — фыркнул Рома.       Напарник тут же затих, опуская взгляд в асфальт и пряча руки в карманы, пока Рома размышлял о том, что стоит наведаться к Антону, вернуть ему кошелёк. Но такого ранее никогда не доводилось делать и понять причину собственной благотворительности он не мог.       «Хорошо, что деньги в кошелёк не положил», — подумал Антон, представляя разочарованные лица горе-воров. Внутри себя он усмехнулся и приобнял сестру.       С бытовыми делами Антон расправился быстро и даже с улыбкой. Финансовая подушка неплохо поднимала настроение. Даже Оля чувствовала сильную усталость, пока брат был готов скакать от радости. Девочка томно лежала, смотря в эркан телевизора, где проигрывался «Король лев». Антон и сам любил этот мультфильм, потому лёг к сестре. В столь тёплой атмосфере Оля быстро задремала, пока Петров не мог сомкнуть глаз, хотя подумывал об отдыхе.       Стук в дверь разорвал нависшую тишину. Телевизор давно погас, а никаких посторонних звуков в доме быть и не могло, лишь негромкое сопение Оли создавало ощущение, что Антон в доме не один. Петров осторожно поднялся, боясь спугнуть чуткий сон сестры. Он спустился по уже не освещаемой лестнице, опираясь на стену, чтобы не покатиться кубарем. Тусклая лампочка в прихожей казалась солнечным светом, настолько выжигала привыкшие к темноте глаза Антона. Прозвучал тихий вопрос: «Кто там?». В ответ послышался знакомый голос, от которого Петрову стало немного тревожно.       — Я пришёл вернуть то, что не моё, — голос был низким, отдавал хрипотцой, будто говорил не молодой парень, а взрослый мужчина.       Антон осторожно отворил дверь, ограждая себя и незнакомца цепочкой на замке. В проёме показался тот самый парень с рынка, с которым довелось столкнуться плечами. Антон просунул руку в небольшой в образовавшееся пространство под цепочкой. Парень был немного поражён таким жестом, потому ненадолго потупился.       — Ну? — фыркнул Антон.       Незваный гость тут же вышел из ступора и передал кошелёк в вытянутую ладонь.       — На будущее, не оставляй личные данные в такой доступности, — прохрипел он, после чего неловко помялся. — Извини, — негромко добавил юноша и поспешил к калитке, за которой стоял его транспорт.       Внутри машины сжимал дверную ручку Бяша, наблюдавший за всей картиной. Он не был доволен этой поездкой, но вслух пока ничего не озвучивал.       — Надо на нормальную работу устраиваться, — произнёс Рома, вставляя ключ зажигания в положенное место.       В ответ Бяша негромко фыркнул через нос и отвернулся к окну.       Игоря вполне устраивал нынешний порядок вещей, потому менять что-либо желание в нём было нулевое. За всё это время Бяша хорошо освоил карманное воровство. В ситуации с Антоном вышло неудачное стечение обстоятельств, но обычно дела парней заканчивались успешно.       Зачастую за рулём Рома был не менее болтлив, но сейчас он всячески избегал разговоров, ссылаясь на то, что нужно следить за дорогой. Бяша, после очередной неудачной попытки заговорить, махнул рукой, вставляя в старую магнитолу кассету с индастриал-металом, на который его подсадил товарищ. Ромка заметно оживился и стал подпевать грубому бас-баритону на немецком языке.       Антон стоял у двери ещё пару минут, переваривая всю странность происходящего. Пошарив в кошельке, Петров обнаружил листочек, где он писал свой адрес, номер телефона и ФИО. Находился он там уже не меньше года и Антон запамятовал для чего оставлял такое количевство личной информации. То ли в Совбез, то ли для почты. Сзади, неаккуратным почерком были выведены цифры и ещё несколько слов, которые Антон не смог разобрать с первого раза. Спустя пару мгновений он всё же разглядел в каракулях «Роман Пятифанов. А адрес не дам». Под текстом был нарисован улыбающийся смайлик.       Детское любопытство пронзило Петрова и он отправился в свою комнату. Прерывистое пищание ознаменовало включение компьютера. Пока агрегат запускался, Антон слегка нервно постукивал пальцами по столу, сжимая во второй руке листок. Он несколько раз пробежался глазами по имени-фамилии, пытаясь разузнать природу столь ярого любопытства к Роману. Наконец, монитор засветился, слегка ослепив Антона. Он резво забегал пальцами по клавиатуре, заходя в свой профиль в социальной сети. Интернет не был чем-то распространённым и доступным, особенно в этих краях, но Борису часто нужно было пользоваться всемирной паутиной для работы. Удовольствие это было недешевым, но Антона радовало то, что отцу самому это было необходимо, а значит шанс неожиданной пропажи этой услуги был крайне мал.       Петров спешно ввёл свой логин и пароль и стал анализировать имеющуюся у него информацию о Роме. Введя данные с листка, Антона настигла удача, ведь фамилию «Пятифанов» он слышал впервые и крайне сомневался, что таких ребят много. Фотографий у Ромы было немного, но на главной красовалась совместная с беззубым товарищем. Парни стояли у синих «Жигулей» 2101, которые и стояли во дворе несколько минут назад. Рома сидел на капоте, одной ногой упираясь в передний бампер, а другой твёрдо стоял на земле, руки были спрятаны в карманы штанов. Лицо его имело серьёзный вид и очень контрастировало со вторым запечатлённым. Беззубый широко улыбался, стоя возле Ромы и подняв согнутые руки, как бы красуясь мышцами. Антона позабавила композиция фотографии. Такой внешний вид обоих ребят напоминал ему о бывших товарищах из Катькиной компании. Больше личных фотографий у Ромы в профиле не было, лишь абсолютно не сочетаемые между собой картинки: мудрые цитаты, выписанные на фоне какого-нибудь горного пейзажа и не до конца понятные для Антона шутки «ниже пояса».       Изучив страницу внимательнее, Антон узнал, что зовут товарища Ромки Игорем Будаевым. Теперь он думал, что можно было бы написать заявление на этих ребят, имея все их данные на руках. Но, из-за столь вальяжного жеста со стороны Пятифанова, Антон принял решение отказаться от этой затеи, да и заниматься подобным вряд-ли кто-то будет, ведь никакой кражи так и не произошло. Петров выключил компьютер и упал на кровать. Сон поглотил Антона быстро, крепко обвивая его объятиями.       Поздней ночью телефон неожиданно разразился короткой, равномерной вибрацией.