Временные трудности

      Наутро Петров к телефону даже и не думал подходить, ведь вероятность того, что ему кто-то позвонит или отправит сообщение была минимальная. Но, как оказалось, не нулевая. С самой ночи, среди сообщений от оператора связи, тесалось послание неизвестного абонента. Лишь ближе к ночи, когда Антон уложил Олю спать, появилось желание сыграть в «Змейку». Тогда-то послание и попалось на глаза. Он немного напрягся, завидев неизвестный ранее номер телефона.       «Антон, привет. Ещё раз прошу прощения за ситуацию на рынке. Если надо, искуплю вину как следует», — гласило сообщение, написанное транслитом и без запятых. Антон задумался на несколько мгновений и подорвался к письменному столу, где лежал листок. Беглым взором он сравнил номера и убедился, что это Рома. Петров негромко фыркнул, оставив сообщение без ответа.       Развивать диалог Антон совершенно не считал нужным, особенно со столь навязчивым Ромкой. То, что связываться с людьми, имеющими сомнительные увлечения, не желательно, Антон понял уже давно.       Рома лежал в кровати, прокручивая в руках телефон, пока за стеной, на кухне, горланил на гитаре выпивший Бяша с товарищами из техникума. Сегодня настроение было ни к чёрту, потому участвовать в этих посиделках Пятифанов не хотел. Шум только раздражал, побуждая Рому всё чаще бегать на балкон, чтобы угомонить разбушевавшейся негативный эмоциональный спектр. Уяснить причину собственной раздражительности он не мог, мечась от одной версии к другой. Но в самом дальнем углу подсознания, до которого Ромкины поиски не доходили, сидела злоба на то, что Антон усиленно игнорирует его сообщение. Руки слегка подрагивали, когда он делал очередную затяжку, а лицо уже не выдерживало такого продолжительного нахождения в напряжённом состоянии. Внутри зрела странная тревога по поводу Петрова. Пятифан стремился просто впустить его в круг знакомых, чтобы понять причину. Но Антон перевернул ситуацию с ног на голову так, чем вводил Рому в недоумение.       Пятифанов продолжал сверлить экран телефона взглядом, подобным лазеру. Казалось, что маленький экранчик, просто напросто, не выдержит такого давления и расколется на части. Рома сплюнул в окно и бодрым шагом двинулся в комнату. Одежда сменялась быстро, по привычке из армии. Голову затмило пеленой жуткого безрассудства и появилось стойкое ощущение, что любые действия будут безнаказанными и приведут к успеху.       — О, Ромыч, ты к нам наконец-то? — произнёс улыбающийся Бяша, не отрывая рук от гитары.       — Я буду завтра, на кровати моей не спать, иначе отъебашу каждого. И дома сиди, нехуй приключения на пьяную голову искать, — грубо выпалил Рома, натягивая шапку.       — Чё, опять поднимать рождаемость страны едешь, на? — произнёс Игорь и залился громким смехом.       Пятифанов от этих слов насупился, но то, что выражение ему не понравилось, постарался не выдавать.       — А тебе завидно?       Улыбка с лица Бяши пропала в момент и он недовольно закатил глаза. На этом диалог был окончен и Рома, прихватив ключи от машины, покинул квартиру.       Найти рациональную причину своим действиям он не мог, лишь без раздумий ринулся по дороге. Путь был совсем недалёким, километров восемь, если вымерять от знака до знака. Перед воротами голову Рому охватило осознание всего происходящего. Он – чужак, с которым у Антона даже полноценного знакомства не было, и сам Антон, который не захотел даже посмотреть в глаза Пятифану то ли из-за обиды, то ли из неприязни. Но именно потому, что Петров не был открытой книгой, Роме и хотелось его понять.              Антон услышал посторонний звук на улице и тут же прильнул к окну на кухне. Свет уже давно был погашен и Петров сидел во тьме, наслаждаясь тишиной и личным временем, когда он мог просто выпить чаю, размышляя о своём. Не так давно он закончил с домашним заданием Оли, которым решил её не перегружать. Она была крайне инициативной в плане учёбы, но, иной раз, объём работы для младшеклассников был через чур велик. Тут-то на помощь и приходил старший брат, любезно дописывающий некоторые задания.       Внутри Антону стало крайне тревожно. Расслабление и без того приходило к нему нехотя, проползая сквозь мелкое сито, будучи при этом цельным куском булыжника, а новый повод для беспокойства только обнулил весь прогресс. Под забором светились красные глаза габариток, подсвечивающие выхлопной дым. Ритмичные постукивания двигателя нарушали сложившуюся тишину на спящей улице. Петров отошёл от окна и спешно стал обдумывать план своих последующих действий. Взгляд застелило занавесом страха и переживаний, что помешало узнать в тускловатом, красном свете задних фар автомобиль Пятифанова, который уже встречался Антону на фотографии.       Петров решил подготовиться к самозащите. Самым подходящим предметом оказалась ручка топора, с которого давно слетело острие, от старости. Антон крепко обхватил орудие и встал у арки кухни, в ожидании того, что загадочный визитёр предпримет попытку зайти. Внутри, подобно мокроте при кашле, обволакивал страх. Правда радиус распространения данного чувства был гораздо шире, чем у мокроты, и оно едко проникало в каждую клетку организма. Внимание незнакомца Антон решил привлечь открытой дверью, ведь хуже будет, если незваный гость захочет пробраться через окно либо же будет шерстить по территории, откуда сбежать очень легко. Здесь же был шанс взять ситуацию под контроль, путём небольшого физического воздействия.       Рома вытащил ключ зажигания и покинул транспорт, прикрыв дверь непривычно аккуратно, дабы не создавать лишнего шума. Конечно, Пятифанов предполагал, что в доме процветает сонное царство и никто ему дверей не откроет. «Спрос морду не бьёт», — думал Ромка, но пока даже не подозревая насколько ошибается.       Калитка, как и в прошлый раз, оказалось открытой. Конечно, замок был бы бессилен, в случае реального грабежа, но хотя бы создавал иллюзию безопасности. Пятифанов негромко постучал дверь, но ответа не последовало ни через минуту, ни через пять. Рома постучал чуть настойчивей, но решил, что это будет последняя попытка. Дверь неспеша отворилась сама. Он рефлекторно пожал плечами и просунул голову в проём, после чего негромко, но крайне отчётливо окликнул Петрова. «Анто-он», — прозвучало таким сиплым голосом, что шансов дойти до адресата не было, даже если бы тот находился прямо за спиной. Заходить Рома пока не рисковал. Но, не услышав ответа и не увидев хозяина, ступил на порог, дабы предупредить спящих об открытых дверях.       Путь Ромкин продлился недолго, ведь спустя пару шагов в спину ударил тупой, продолговатый предмет. От неожиданности Пятифанов тут же завалился на живот, едва не ударившись лбом о ступень лестницы. Он расставил обе руки под прямым углом в стороны, будто сейчас за его спиной наряд милиции. Между лопаток почувствовалось несильное давление ноги. Пятифан приготовился к новому удару, отчего зажмурился, но его не последовало, лишь мягкий голос с явно не свойственной ему грубостью тона сказал:       — Что, наводку уже дали, что отец уехал? — произнёс Антон, слегка склоняясь к лицу лежачего. — Рома? — голос утратил все нотки злобы и грубости, приобретая удивление.       — Поговорим? — всё также неподвижно произнёс Рома, переводя взор, насколько он дотягивался, на Петрова.       На улице пар из кружек с чаем поднимался гораздо активнее, чем в помещении. Сигаретный дым перебивал равномерное движение пара, создавая хаотичный туман. Парни тихо посмеивались с очередной истории, рассказанной Пятифаном. Багаж глупых, странных и забавных ситуаций был крайне обширным. За такими разговорами неспеша проходила ночь, сменяя краски на небе и продвигая луну всё дальше и дальше.       — А ты не куришь? — внезапно спросил Рома, затушивая сигарету о снег, следом достав ещё одну.       — Накурился уже. У меня, вон, одно курение, — ответил Антон и, сжав губы трубочкой, выдохнул через рот, выпуская клуб пара.       Пятифан усмехнулся, подкуриваясь.       — И правильно, хуйня это. Я бы сам бросил, но пока поводов нет. А раньше что, курил? — в ответ Петров махнул рукой.       — Было дело, даже травку покуривал.       Рома поднял брови и глянул на собеседника.       — Влияние дурное было. И не смотри на меня так, будто сам из монастыря только вышел.       — Чё сразу из монастыря-то? Просто не похож ты на того, кто таким делом бы увлекался. Я тоже покуриваю, но редко.       — За здоровье переживаешь?       — Нет, за бабки, — посмеялся Пятифан. — Дорого это слишком.       Антон усмехнулся, отпивая остывший чай.       Петров и так догадывался о легкомыслии нового знакомого, но такой подход к жизни не был для него чем-то привлекательным. Конечно, Антон был слишком тактичным человеком, чтобы вслух озвучивать мнение, которого не спрашивали, потому лишь безмолвно принял данный факт к сведению.       Рассвет невзрачно стелился по небосводу, окрашивая его в более тёплые цвета. Рома глянул на часы, потёр уставшие глаза и констатировал, что пора возвращаться домой. На предложение Антона подремать хоть пару часов у него Пятифанов ответил отказом, так как его немного смущали такие обстоятельства. Прощание было неловким, ведь никто из парней не знал, как правильно подобрать слова. «Увидимся», «До встречи», «Будем на связи», — всё это так абстрактно. Оба не до конца понимали завязывается ли дружба либо же это одноразовый разговор и больше они не встретятся. Никогда.       Тонкой марлей усталость перекрывала Ромкины мысли. Он думал, что по пути домой сможет тщательно проанализировать всю ситуацию, выводя результат, подобно калькулятору. Но ничего не вышло. Вязкая сонливость, едва уловимый покой от столь тёплых разговоров – всё сливалось в странную и очень трудную к восприятию картину. Роме хотелось понять свои ощущения после сегодняшней ночи и разговоров, но в целостную структуру ничего не сливалось.       Путь прошёлся непривычно быстро, несмотря на небольшую скорость транспорта. Квартира была наполнена лишь храпом Бяши, распластавшимся на своей кровати почти полностью отбросив одеяло. «Дурак пьяный», — мысленно усмехнулся Рома и накрыл товарища набитой овчиной тканью. Игорь расплылся в улыбке сквозь сон, продолжая сеанс крепкого сна. Пятифанов, всё же, решил не ложиться, раздумывая над тем, где можно подработать.       Услышав неприятную вибрацию телефона, Антон пожалел, что и вовсе прикоснулся к кровати. Будильник продолжал неприятно заливаться звуком, но попытки его заглушить были тщетны. Петров злобно перебрался в сидячее положение, наконец, прервав цикл постоянной вибрации телефона. В голове невнятными силуэтами всплывала прошедшая ночь. Создавалось впечатление, что прошла она в ночном клубе и с огромной кипой алкоголя, учитывая то, насколько нехотя приходили воспоминания. Под сомнения попадал приезд Ромы в целом, уж больно нереалистично звучало такое действо.       Антон отбросил попытки придти в себя, осознав, что не сдвигается с места он уже с десяток минут. Одиночество в комнате прервала несмело открывающаяся дверь. В проёме возникла Оля, потирая глаза.       — Тоша, а мы не опоздаем? — зевая, спросила девочка.       На лице Антона мелькнула улыбка, следом он помотал непривычно тяжёлой головой.       Утренние сборы были полны простых ритуалов, которые Петров в детстве видел со стороны отца, а теперь и сам выступал в роли родителя, завтракающего лишь большой дозой кофеина. Оля, уплетая омлет, смотрела на Антона с недопониманием. Он узнавал в сестре себя с осознанием, что и к ней когда-нибудь придёт этот период. Когда-нибудь Оля станет взрослой. Что, если она станет такой же унылой, как отец, или же легкомысленной, как мать? Этого нельзя было допустить, что Петров прекрасно понимал.       Вернувшись из школы, Антон вновь вклинился в домашние процессы. Готовил он автоматически, не всегда задумываясь, что именно делает. Но кое-что изменилось. В груди не было тяжести от нависших обстоятельств, которые напоминали груду камней и беспрерывно тянули вниз. Присутствовала странная лёгкость, лицо невольно посещала улыбка. Виной тому затуманенный разум от долгого бодрствования или же тот, кто и стал причиной отсутствия сна, Петров не понимал.       Под ногами шуршал щебень, а ветер неприятно обдавал щёки мелкими иглами. Рома бродил у забора, который разграничивал территорию, где идёт активное строительство, от прочих городских пейзажей. Встреча была назначена на шесть вечера, а часы предательски медленно дотягивались стрелками до нужного положения. Приходить ранее заявленного времени являлось признаком хорошего тона, но так считал, видимо, только Пятифанов. В небольшом пространстве между частями ограждения появился средних лет мужчина с крайне важным видом. Тёмно-русые волосы были подстрижены коротко, немного усталые карие глаза изучали Рому. Телосложение у него было спортивным, что было видно даже через свитер.       — Роман? — спросил мужчина, завидев мнущегося Пятифана. В ответ тот кивнул, протягивая руку для знакомства. — Константин.       После крепкого рукопожатия Рома немного расслабился и последовал за будущим начальником. Здание выглядело внушительно, в каждом углу территории стояло по бетономешалке и пара генераторов. Ромка вспомнил фильмы, в которых видел строителей в яркой спецодежде, касках и с приятными лицами. Он сразу же примерил данный образ на себя и неосознанно улыбнулся, не вслушиваясь в речь Константина. Впрочем, важного-то ничего мужчина и не рассказывал, лишь назначил время, когда Пятифанов должен приступить к работе.       Настрой был решительный. Это не был первый опыт в физическом труде, подростковый возраст также прошёл в попытках заработать денег.       Бяша недовольно фыркал в ответ на предложение временно прекратить деятельность карманника, стоило Пятифану затронуть эту тему по приходу домой. Рома настаивал на том, что утратили хватку и стоит сделать перерыв. Но Игорь был непреклонен, оставаясь на своём.       — Ну, в крайний раз ведь не вышло, — произнёс Рома в разгаре спора.       — Если бы у тебя с девкой не встал разок, ты бы тоже завязал, на? — недовольно ответил Бяша. — Ты сам, думаешь, на траву себе заработаешь? У нас доход хоть и нестабильный, но зато иногда покрывает пару месяцев безбедной жизни, на.       — Заткнись, не трави душу. И так не тарился уже недели три, скоро крыша слетит, — несильно постукивая кулаком по столу, сказал Рома.       — Долбоебизм это, Рома, вот, что я тебе скажу. Сердце потом в ноги тебе падать не будет, если ещё и ебашить на стройке начнёшь, как раньше. — Игорь поднялся и удалился в комнату, заканчивая диалог на столь неоднозначной ноте.       Пятифанов разозлился ещё больше, отчего нога стала подрагивать, опираясь на носок. Зубы заскрипели от трения одной челюсти о другую. Рома был на пределе своего самоконтроля и внутри действительно возникало желание достать деньги на запретный плод где угодно, лишь бы вновь вкусить тот покой, что давали ему запрещённые «самокрутки».

***

Февраль, 2010

      Месяц прошёл немного быстрее, чем Антон ожидал, но простым назвать его было трудно. Из-за обманчивой погоды, которая часто менялась от относительного тепла к прежним морозам, Оля сильно заболела. Вымотал этот месяц Антона ни на шутку и болезнь сестры сейчас его добивала. Деньги постепенно заканчивались, а звонки с просьбами о помощи отец игнорировал, ссылаясь, что ничем не может быть полезен в данный момент. Петров весь день ходил сам не свой, переваривая мысль, которую очень не хотелось реализовывать, но последняя таблетка жаропонижающего злорадно глядела из серебристого блистера.       Уложив сестру на дневной сон, Антон присел за стол и стал глазеть на экран. Буквы, казалось, прыгали в глазах от столь вдумчивого перечитывания одного имени раз за разом. «Карина». Насколько же сильно презирал Антон это имя. Ни один человек, кроме него самого, не сможет описать весь тот бурлящий вулкан ненависти, живущий в нём уже долгие годы. Но к кому сейчас бежать?       В трубку послышались гудки с равной периодичностью. Губы Петрова ужасно пересохли, а язык прирос к нёбу. Казалось, что сейчас он не сможет выжать и слова. Хотя в голове была заготовлена вступительная речь, а также ответ на случай отказа.       — Привет, мам, — с жутким омерзением внутри произнёс Антон.       — Антон, что я могу сделать? Деньги же на деревьях не растут, — после краткого экскурса в ситуацию ответила Карина. Она была довольна нынешним устройством собственной жизни, потому мысль о том, чтоб тратить личные сбережения на детей её не радовала. Петров насупился до предела, ощущая накатывающий гнев.       — Она же твоя дочь. К кому я обращаться ещё должен? — фыркнул Антон.       — Отцу звони, его проблемы. У меня денег нет, — звонок завершился, не дав Петрову настроиться на ответ.       Но спустя пару секунд Антон ужасно поник, застыв взором в одной точке. Времени жутко мало. И это время он стоит в тупике, который замыкается со всех сторон, не давая даже отойти назад.       Рома с трудом затаскивал последнюю пару мешков с цементом на пятый этаж. Сделав победный бросок в кучу таких же двадцати пяти килограммовых грузов, Рома вдохнул полной грудью. «Перекур и домой», — улыбаясь, подумал Пятифанов. Время уже близилось к одиннадцати часам вечера. Никто не оставался так надолго, как это делал Рома. Какой-либо сталой оплаты у его труда не было. Определённая сума за день начислялась, но за переработки также была и доплата. Всё зависело от желаний и возможности рабочего. Бригада предпочитала отрабатывать с девяти до шести и уходить домой, пока Рома приходил на рассвете, а уходил глубокой ночью. Конечно, статус Пятифана это значительно поднимало в глазах бригадира. Помимо основных задач, о которых было оговорено изначально, Рома также выполнял и другие поручения. Как пример, вывозил мусор, мог самостоятельно ездить на закупки всего необходимого, иногда и руководить.       Пятифан спешно переоделся, запер все ворота и передал ключи дежурному. Таким дежурным был один из рабочих, кто не имел сомнительной репутации и выказывал явное желание к этому. Всю ночь нужно было сидеть в рабочей «Газели» и не сводить глаз с объекта.       — Как ты, Ромка, так работаешь? Я, вон, проспал весь день и всё равно на работу не хочу, а ты тут с рассвета заседаешь, — восхитился напарник.       — Молча, Макс. Бабки нужны и всё тут. Не спи тут, пизды получать за тебя не хочу. Бывай, — слегка устало произнёс Рома и, пожав руку Максиму, сел в машину.       Пятифанов зажёг свет в салоне, выискивая свой телефон среди хлама, который появлялся в машине, казалось, из неоткуда. Бегло пробежавшись по сообщениям, журналу звонков и не обнаружив там ничего, Рома втиснул в зубы сигарету, отъезжая крайне непривычно. Старт у машины был не резким и грубым, как он всегда это делал, а осторожным и медленным. Сегодня не хотелось куда-либо спешить. Присутствовало желание найти покой хотя бы в собственном транспорте. Сейчас это единственный метод отдохнуть, ведь дома Ромка себя чувствовал максимально дискомфортно. Даже сон был беспокойным, в сопровождении кошмаров и постоянных пробуждений от всевозможных мелочей, вроде выпавшей из-под одеяла ноги.       Пятифанов припарковался у подъезда, тяжёлым зраком окидывая спящие квартиры. В его окнах, как всегда, ещё горел свет. Бяша верно ожидал товарища с работы, несмотря ежедневные ранние подъёмы на учёбу. Рома неспеша зашёл в квартиру, чувствуя, что глаза его вот-вот непроизвольно закроются.       — Привет, Ромыч. Задержался ты сегодня, чего так долго? — спросил улыбающийся Бяша, опираясь на стену прихожей.       — Завтра выходной, вот и решил переработать. Ты мне лучше другое скажи, — только было начал говорить Рома, как Игорь его опередил.       — Достал-достал. Завтра покуришь, на, — закатив глаза, ответил Будаев.       В глазах Пятифанова блеснула злоба. Сейчас зависимость давила на мозг, подавляя здравый смысл. Рома бросился к другу, почти вплотную встав напротив.       — Отдай сейчас, — прохрипел парень, сводя брови.       Бяша грубым движением оттолкнул товарища, выставляя руки вперёд.       — Ещё один финт и я за себя не ручаюсь, на. — Игорь сжал кулаки и глянул на Рому решительнее.       Пятифанов сделал шаг назад и глубоко выдохнул.       — Прости, Бяш, переработал немного, — отводя взор произнёс Рома и направился к комнате.       Ещё пару минут Бяша простоял в прихожей, опасаясь вернуться в комнату. Будаев похлопал по карману в поисках злосчастного пакета с небольшим свёртком, напоминающим сигарету. «Ничего хорошего с этого не выйдет», — в очередной раз подумал он.       Этой ночью Антон не спал, отслеживая состояние сестры, боясь отойти хоть на секунду. Спала Оля беспокойно, всё время ворочаясь. Без жаропонижающего спать было тяжело, но радовало то, что она заснула вообще. Утром пришлось столкнуться с ещё одной проблемой – продукты питания. Антон проанализировал запасы и осознал, что варианта всего два: оба едят по одному разу или же Оля питается полноценно. Петров, не мешкая, определился с выбором в пользу сестры. Желудок злорадно подвывал, но сила у самовнушения была невообразимой, потому подавляла столь неприятное чувство подступающей тошноты. Не в силах было подавить только отчаянье, в которое Антон неспешно впадал с каждым часом проходящего дня. Казалось, что выбраться из этого не удастся никак.       Петров сидел в своей комнате, глядя в стену потухшим взором. Вдруг, телефон разразился вибрирующим звуком.       Пора стояла ранняя, солнце не так давно взошло, блекло освещая многоэтажки. Рома вёл «Газель» на высокой скорости по пригородной дороге в сторону свалки, куда свозили рабочий мусор. Вслух он насвистывал мелодию из любимой композиции, наслаждаясь безмятежным настроением. Даже от своего выходного он рещил отказаться, так не хотелось быть дома. Людей на улицах было немного, в это время город всегда спал, поэтому любой человек выделялся, словно кровавое пятно на белом полотне. Именно по этой причине Рома обратил своё внимание на белобрысую макушку, обладатель которой неспеша брёл по тротуару, пряча руки в карманы. Пятифанов сразу же узнал Антона, но остановиться не мог, ведь время поджимало. В этот момент возникла идея позвонить ему, пообщаться, но испарилась она также быстро, как и проявилась. Хотя на подкорке сознания эта затея, всё же, отложилась.       Во второй половине дня всегда был получасовой перерыв. Рома покуривал, осматривая кровоточащие, лопнувшие мозоли от лопаты. К такому зрелищу он привык достаточно быстро, потому не заострял особого внимания. Из кармана Пятифанов достал телефон и стал набирать номер, записанный как «Петров А». Краткие гудки. Так хотелось, чтобы на том конце провода подняли трубку. Играло по большей части именно любопытство к делам Антона в раннюю пору.       Антон с опаской глянул на телефон. Неподписанный номер, но с узнаваемыми последними цифрами. Петров поправил очки и принял вызов.       — Антон, привет! Это Рома, если помнишь. Что в городе забыл в рань такую? — произнёс Пятифанов.       Антон задумался на пару мгновений, пытаясь понять о чём речь.       — Не был я сегодня нигде. Уже недели две дома сижу, — устало ответил Петров.       — А чего домоседствуешь? Погулять, что-ли, не с кем?       — Сестра болеет, — потирая переносицу, ответил Антон.       Рома ненадолго затих, размышляя над тем, что сказать будет правильнее.       — Может, помощь какая нужна? Только скажи, я – пуля, — сменив интонацию на встревоженную, спросил Пятифан.       Антон задумался. Подсознательно он понимал, что помощь действительно не будет лишней, но они с Ромой совершенно чужие друг другу люди, потому это неуместно.       — Нет-нет, спасибо, справляюсь пока, — подрагивающим голосом ответил Антон.       Диалог продолжался недолго, после обмена прощаниями последовали быстрые и короткие гудки. Антон устало вздохнул, переваривая ситуацию. Долго размышлять не удалось, ведь из соседней комнаты послышался зов сестры. Оказалось, что температура вновь поползла вверх. Петров вооружился полотенцами и отправился в ванную, дабы смочить их холодной водой. В момент, когда ткань становилась тяжелее, Антон с трудом сдерживал слёзы. Безвыходность снова упала на голову огромной лавиной, полностью погрузив в себя. Слёзы душили, а голова раскалывалась от того, что их приходилось сдерживать.       Оля бросала усталый взгляд на брата, который старательно промакивал ей лицо мокрой материей. На её лице читалось сильное утомление. Болела Оля уже действительно долго, так как нужных лекарств дома не имелось. Внутри зрело переживание, что перетечёт такая простуда во что-то гораздо серьёзнее. Наконец, спустя несколько компрессов и полтора часа ожиданий, Оля заснула, а на лице её стала виднеться испарина. Антон поднялся с кровати, облегчённо выдыхая. Промелькнула мысль, что такому иммунитету он мог только завидовать.       Раздался тихий стук в дверь. Петров устало поковылял на первый этаж, всем весом опираясь на перила. На вопрос «Кто там?» последовало лишь краткое: «Я». Антон отворил двери и увидел перед собой запыхавшегося Ромку с пакетом в руках.       — Я тут навестить пришёл. Можно войти?        Антон ещё пару секунд простоял в ступоре, после чего, вздрогнув, пришёл в себя.       — Да, конечно, проходи, — сопровождая раскрытие дверей жестом руки, произнёс Петров.       Рома разулся, но не сбрасывал верхней одежды, сразу же проходя на кухню.       — Я набрал тут хрени всякой, может, пригодится, — вытаскивая из пакета фрукты, сладости, прочие угощения, а также несколько кульков с лекарствами, говорил Рома.       Антон стоял в стороне, осматривая содержимое пакета в лёгком шоке. Среди разнообразия лекарств он увидел всё, что было нужно для выведения Оли к выздоровлению.       — Ром, ну ты чего? Мы же без году неделя знакомы, а ты так тратишься сразу.        В ответ Пятифанов махнул рукой.       — Как мне тебя отблагодарить?       — Чаем напоишь, будем в расчёте, — ухмыльнувшись, произнёс Рома.       Антон кивнул и суетливо принялся за приготовление чая.       Пятифанов осматривал обстановку в доме тщательнее, чем в ту ночь, когда он тут бывал. Дом показался ему загрязнённым, но не внешне, а из-за атмосферы, витающей в воздухе. Казалось, что стены дома цепко держат все ссоры и скандалы, что тут когда-либо происходили и периодически выплёскивали всё это на приходящих и живущих здесь. Бегло Антон уже рассказывал, что родители развелись крайне бурно, в ссорах и ругани, поэтому предположения Ромы вполне можно было считать истиной.       Вырваться из размышлений пришлось из-за зова Антона, ставящего чашку с чаем на стол. Пятифан повесил куртку и вернулся за стол. На лице Петрова всё ещё восседал лёгкий шок, а внутри поблескивало желание прямо сейчас разрыдаться. Вновь завязался непринуждённый разговор, в котором Антон находил покой. Ему очень часто не хватало разговоров ни о чём, но поговорить было, банально, не с кем, потому Рома, несмотря на столь недлительное знакомство, становился отдушиной. Даже если Петров не изливал ему душу, а просто поддакивал рассказам Пятифана, с головы уже спадал огромный груз.       Рома не переставал изучать жесты, эмоции собеседника в процессе рассказов. В его жизни никогда не было проблем с тем, чтобы завести друзей, но именно Антон странно выделялся среди общей массы людей. Сначала сойдясь во взаимной неприязни, а после постепенно обретая теплоту в общении, вырисовалась странная картина зарождения дружбы. Ромку забавляло подобное устройство обстоятельств, но пока он не понимал подпустит ли Петров его ближе, чем несколько метров. Сам он был готов уже сейчас начать раскрываться нараспашку, но не знал будет ли это правильно.       — Знаешь, о чём подумал? — посмеиваясь, произнёс Антон. Рома кивнул вверх, вопрошая. — Я же даже не знаю сколько тебе лет, но уже впускаю тебя в свой дом.       Пятифан, прикрывая рот для заглушения, разразился смехом.       — Ну да, это странно. Я, вообще-то, тоже не знаю, поэтому мы квиты.       — Да семнадцать мне, в июле восемнадцать.       В ответ Рома театрально расстроенно вздохнул.       — Какой же я старый, — грустно произнёс Пятифан. — Мне-то двадцать один уже. — Рома взялся за спину, показывая пожилого. Антон негромко посмеялся.       «Ну, теперь, по крайней мере, я знаю о нём хоть что-то, помимо того, что он чемпион по анекдотам», — подумал Петров, отпивая чай.              Вскоре, усаживаясь в машину, Рома почувствовал внутри себя спокойствие и небольшую гордость собственным поступком. Безусловно, добрые дела поднимают самооценку, но также и оставляют приятные воспоминания о том, как радуется человек, для которого всё это было сделано. Улыбка с лица не сходила на протяжении всего пути домой и даже когда Рома переступил порог квартиры.       — Ого, вот это лыба, на, — произнёс Бяша, встречая товарища в прихожей.       — Зарплату просто дали, — слукавил Ромка.       — А пивас где? — подняв бровь, спросил Игорь.       Пятифанов поднял вверх небольшой пакет, где зазвенели бутылки. Лицо Будаева озарилось яркой улыбкой и он стал потирать ладони в предвкушении вечерних посиделок за просмотром футбола.       Как только Оля стала просыпаться, Антон выдал ей нужные лекарства. Спустя небольшой промежуток времени малышке стало гораздо легче и она могла спокойно смотреть мультики, поиграть любимыми игрушками, пока Антон с упоением наблюдал за ней, утопая в собственной эйфории и благодарности новому знакомому. Разворачивая второй пакет с таблетками, Петров заметил среди коробок небольшую стопку бумажек, которую он изначально принял за инструкции к препаратам. Но, рассмотрев чуть внимательнее, он понял, что это ничто иное, как деньги. Дар речи ненадолго отняло, пока в руках похрустывали купюры. «Господи, наконец-то, я поем», — подумал Антон, напоминая себе студента, которому пришла стипендия.